УЧЁНАЯ vs ШАМАН (гет)

Самолет приземлился с глухим стуком, вырвав Элис из тревожной дрёмы. За иллюминатором плыла непривычно сочная, почти изумрудная зелень Вирджинии, так непохожая на выжженные солнцем кампусы её родного Аризоны. Внутри всё ещё клокотала обида, кислая и неудобная. Зачем? Просто потому, что старый профессор Эдгар, её научный руководитель, махнул морщинистой рукой и изрёк: «Тебе нужно не в архивы, а к людям. К земле. Они ждут».

«Они» — это загадочное племя паухатан, о котором она писала сухие, выверенные страницы. «Ждут» — потому что Эдгар, оказывается, в молодости жил среди них и отправил весточку с каким-то странным, несовременным посылом. Всё это пахло романтическим бредом, а не академической работой. Но Эдгар был титаном в своей области, и его слово было законом. Даже для строптивой аспирантки, предпочитавшей библиотечную пыль комарам и неизвестности.

Таксист, грузный мужчина с усталыми глазами, весь путь молчал, лишь изредка покосившись на её элегантный, явно городской костюм и небольшую дорожную сумку. Дорога сужалась, асфальт сменялся гравием, потом грунтовкой. Лес по бокам смыкался в плотную, почти непроницаемую стену.

«Далее не поеду», — буркнул он наконец, резко останавливая машину на крошечной поляне. — Карты тут врут. Земля слишком дикая, горная. Не для машин. Да и для дам на шпильках, — добавил он, бросив взгляд на её каблуки.

Элис попыталась возразить, показать геолокацию, присланную профессором. Но на экране телефона красовался предательский значок «Нет сети».

Таксист, не дожидаясь дальнейших препирательств, развернулся и уехал, оставив её одну в звенящей, подавляющей тишине.

Первой реакцией была паника, острая и колючая. Потом пришла волна гнева — на Эдгара, на таксиста, на весь этот нелепый проект. Но отступать было некуда. Сжав зубы, Элис взглянула на распечатку с приблизительной картой. До селения, если оно вообще существовало, должно было быть около пяти миль через холмы.

Путь начался как неудобная прогулка, но быстро превратился в испытание. Каблуки тонули в мягкой земле, скользили по мху, покрывавшим валуны. Через полчаса она сняла их, пожалев о кроссовках, оставленных дома.

Холодная вода ручьёв обжигала ступни. Насекомые, невидимые и настойчивые, вились вокруг. Каждый шаг давался с трудом, а чувство глупой, беспомощной ярости лишь росло. Она, Элис Морган, подающая надежды этнограф, ползёт на четвереньках через какую-то протоку, чтобы написать диссертацию...