Заклинательница (гет)

Любопытный всегда найдет свою змею.

И именно тогда, когда будет меньше всего готов к этой встрече.

"Змеелов" Ривера

И вдруг все закончилось. В воцарившейся тишине нож завяз бы, как в огромном куске оливкового черного мыла, которое дедушка Рави каждые три месяца привозил из Марокко.

— Убить змею — большой грех для моего народа. Ее нужно немедленно сжечь. Гибель священных животных несчастье приносит.

Парвати не сводила глаз с обезглавленного тела гигантской кобры.

— А в Ирландии змей нет, — невпопад ответил Симус. — Совсем. Их изгнал маг по имени Патрик после того, как Слизерин покинул острова и подался в Северную Африку. У магглов он вроде как святой.

Стоило противникам опустить палочки, как Симус принялся болтать без умолка. Падма в большом зале оплакивала потери. Лаванда все еще лежала на полу без сознания, а последний пузырек чудодейственной воды Ганга ушел на то, чтобы привести в чувство Мэнди. Парвати уже не чаяла отойти подальше от полуразрушенного замка и аппарировать домой.

— И все-таки Невилл молодец. Он храбро сражался. Как Индра, который поразил Вритру.

— Как кто? — Симус вытаращил глаза, а девушка устало улыбнулась.

— Это было много лет назад в Индии. Кали хорошо знает такие истории. С ней ведь звезды говорят.

— А, твоя тетя, — лицо Симуса прояснилась, а Парвати закусила губу, чтобы не прыснуть от смеха.

Уже зная, что они расстанутся, как только уляжется пыль, поднявшаяся под копытами кентавров, вспышками заклятий и осыпающимися булыжниками стены вокруг замка.

Возможно, ей стоило быть мягче к юноше. Меньше полугода они вместе, запутаться в ее многочисленной родне немудрено, а Симус никогда не бывал в Индии, чтобы знать о многорукой богине. Статуя Кали испокон века украшала гостиную их особняка в Варанаси, отличаясь острым умом и вздорным нравом. Отдыхая от традиционных перебранок с хозяйкой дома и ее невестками, земное воплощение повелительницы тьмы и разрушения развлекалось тем, что швыряло зажженные лампадки в особенно нерадивых карликов-кумбхандов, исполнявших роль домашних эльфов. Перепадало порой и домочадцам.

Вопреки всему дочерей сахиба Патила Кали любила. Парвати и Падма выросли на ее историях о богах, героях и злобных демонах. От лихорадочного шепота богини по спине пробегал холодок.

— И из черепа поверженного врага бог Индра изготовил прекрасную чашу, — темно-синие сапфиры, заменявшие статуе зрачки, таинственно мерцали, а пятилетние близнецы изо всех сил сцепляли холодные руки. — Убийство змея Вритры было величайшим подвигом Индры, но и страшнейшим его грехом. И лишился он власти и почета, обретя изгнание и муки великие…

И хотя Парвати почти ничего не знала о странной кобре-убийце с индийским именем, судьба Невилла отныне весьма тревожила ее.

Накануне возвращения в Хогвартс Парвати получила от Кали подарок — продолговатый золотой медальон, усыпанный разноцветными камнями.

— Носи его и никогда не снимай, — загадочно обронила богиня. — Судьба твоя в нем запечатана.

Парвати вздрогнула, когда рука Симуса крепко сжала ее плечи. Гриффиндорцы медленно шагали по вытоптанной траве, все больше удаляясь от замка.

— Вот боги и решили мою судьбу, — она с сожалением вытянула из кармана изуродованный амулет. — Мой талисман раскололся. В него угодило заклинание Треверса. Тот целился прямо в сердце. Я бы умерла, наверно…

— Не говори так, — запротестовал Симус. — Все закончилось. Теперь уже не будет, как раньше.

— Не будет, — автоматически протянула Парвати, напряженно всматриваясь вдаль. Высокая худощавая фигура, закутанная в длинный темный плащ, двигалась вдоль кромки леса. В лучах солнца сверкнула маска цвета слоновой кости.

— Это Упивающийся, он пытается скрыться! — выбросив вперед сноп бордовых искр, девушка добилась желаемого результата: беглец принял вызов, будто только и ждал нападения. Справиться с магом, однако, оказалось не так просто: он был силен и совсем не утомлен битвой, с легкостью отражая проклятия и издевательски посмеиваясь над самонадеянными противниками. Парвати поняла, что дело плохо, когда Симус рухнул на землю, как подкошенный. С трудом удерживая отражающие щиты, она подняла отлетевшую в сторону палочку юноши, вызывая Патронуса.

Тут и произошло нечто лишившее ее остатков самообладания.

Горбатые индийские коровы свободно бродили по улицам ее родного города, осознавая свое привилегированное положение и пользуясь им без зазрения совести. Отец радовался случайно забредшей во двор корове, как ребенок, торопясь вынести ей угощение. Защитник, имеющий форму священной коровы, считался хорошим знаком и свидетельствовал о высоком потенциале мага. Парвати по праву гордилась своим Патронусом: даже ее талантливой сестре удавалось вызвать лишь остромордую и длинноногую бенгальскую лисицу.

Но на этот раз из палочки вырвалось вовсе не достойное белоснежное животное. Струйка серебристого дыма, к ужасу девушки, преобразовалась в извивающуюся кобру с огромным расписным капюшоном. Змея глумливо шипела и была точной копией убитой Невиллом питомицы Темного Лорда.

Парвати не решалась отдать приказание неожиданно изменившемуся Защитнику, чем не преминул воспользоваться неизвестный Упивающийся. Обе палочки вырвались из рук девушки раньше, чем та успела произнести хоть слово.

— Помогите… кто-нибудь… — слабо прошептала Парвати, и кобра послушно скользнула к замку, шелковой лентой стелясь по выжженной земле.

Держа Парвати под прицелом палочки, маг в несколько шагов преодолел разделяющее их расстояние, и маска, скрывавшая его лицо, растворилась со щелчком пальцев.

Незнакомец был красив. Орлиный нос, тонкие черты лица, черные глаза, в которых не читалось ни отчаяния, ни ненависти. Кем бы ни был этот Упивающийся, он чувствовал себя хозяином положения. Победителем, несмотря ни на что.

— И снова Манаса не ошиблась, — задумчиво проговорил он, и Парвати зажала рот рукой, сдерживая крик ужаса. Недолго довелось ей слушать этот холодный шипящий голос, но она могла поклясться, что никогда в жизни его не забудет.

— Это невозможно, — в глазах предательски защипало. Дедушка Рави часто говорил, что успехи кружат Парвати голову. Почти легкая победа над Треверсом и Долоховым, еще один молодой сторонник Лорда, которого ей удалось обезоружить, заставили девушку поверить в собственные силы. Позвать помощь следовало много раньше. Как это нелепо, умереть по причине безответственной самоуверенности.

Умереть первой, в этом воплощении так и не узнав исхода войны.

— Предпочитаешь верить торжествующим глупцам, нежели своим глазам? — усмехнулся Волдеморт. — Мой слуга будет вознагражден, он все сделал правильно. Ты не могла не прийти сюда, Парвати Патил.

— Откуда вы знаете мое имя? — даже когда школа была оцеплена дементорами, Парвати не ощущала такого парализующего страха. — Вы же умерли, вы мертвы, вы убиты…

— Уверяю тебя, Парвати, ты преувеличиваешь, — вкрадчиво возразил Волдеморт. — Однако убежден, что сейчас не время и не место беседовать об этом. Тем более, у нас гости.

Парвати, затаив дыхание, прислушивалась к хрусту сухих веток за спиной, но не смела повернуть головы. Едва ли судьба принесла сюда ее будущего спасителя — иначе не вышагивал бы он так неторопливо и важно.

Волдеморт больше не смотрел на свою жертву, улыбаясь вновь прибывшему колдуну. Парвати могла лишь предполагать, кто из Упивающихся Смертью сумел беспрепятственно покинуть замок, полный авроров.

— Проблема с мальчишкой решена, надеюсь? — он изогнул бровь, внимательно глядя на мага. — У нас не так много времени.

Довольный женский смех за спиной заставил Парвати неприязненно поежиться. Хвала небесам, это была хотя бы не безумная Беллатрикс и не уродливая горгулья Кэрроу. Других женщин в окружении Волдеморта Парвати не знала, но догадывалась, что это персона едва ли приятная.

— Итак, дороги назад нет? — вновь спросил он, крутя в руках волшебную палочку. — Мы или останемся здесь навсегда, или вместе двинемся вперед. Ибо только лишенный привязанностей свободен…

— … и лишь неизменный в счастье и горе достоин бессмертия, — голос ведьмы также напоминал шипение. — Мудрый не скорбит ни о живых, ни о мертвых. Опусти палочку.

Слова женщины казались знакомыми и незнакомыми одновременно. Сжав в кармане разбитый амулет, из последних сил Парвати, наконец, повернулась к той, и сердце провалилось в бездонный заплесневевший колодец.

— Ты? — единственное нелепое слово потонуло в круговерти звуков и красок, которые вдруг обрел мир вокруг.

Губы ведьмы едва заметно шевельнулись, и из палочки вырвался такой знакомый изумрудно-зеленый луч. «Падма и Джордж поддержат друг друга», — еще успела мелькнуть мысль на задворках сознания.

А потом все действительно закончилось.