Не играй по чужим правилам (джен)

Не зря говорят, что огонь погружает человека в мир пестрых видений, интимных переживаний, философской задумчивости. Для уже немолодого мужчины, который с комфортом устроился в глубоком кожаном кресле рядом с горящим камином, это была совершенная истина.

Блики огня отражались на его постаревшем лице, подчеркивая и синяки под глазами, и морщины, и опущенные уголки губ, и опустошенный взгляд. Да, за последние полгода он, Люциус Малфой, порядочно сдал. Рука потянулась за стоящим на столике бокалом с янтарной жидкостью. Люциус вряд ли смог бы вспомнить, когда в последний раз сидел возле камина, в котором уютно и мирно взметались языки пламени, ни о чем не думая, ни о чем не вспоминая. Эти полгода были очень суматошными, приходилось крутиться как белка в колесе. И даже не верилось, что завтра уже Рождество. Иногда ему начинало казаться, что он все еще там, в первых днях после поражения Темного Лорда, что он сидит в холодной и мрачной камере Азкабана.

* * *

Когда его без суда и следствия доставили в камеру, один из авроров, совсем еще молодой, наверное, только что из Академии, то ли издеваясь, то ли шутя, проронил:

— Добро пожаловать домой. Вам, мистер Малфой, должно быть, тут все уже знакомо, поэтому располагайтесь.

Тогда Люциус только смерил мальчишку высокомерным взглядом и молча прошел вглубь камеры. Но стоило двери закрыться, как он сел на скрипучую кровать и обхватили колени руками.

«Добро пожаловать домой… Домой… Неужели ты, мальчик, думаешь, что к этому можно привыкнуть? К пробирающему до самых костей холоду, к ветру, завывающему в такт невеселым мыслям, к дементорам, жадно высасывающим самые лучшие и приятные воспоминания? Ты действительно так думаешь? Какой же ты тогда еще ребенок, мальчик, и не скажешь, что участвовал в войне».

Люциусу повезло. Он провел в Азкабане только несколько недель. Все-таки хорошего сына он воспитал. Несмотря на все улики, на все доказательства, которые указывали на его причастность к деятельности Пожирателей Смерти, несмотря на все это, Драко удалось его вытащить и даже с небольшими потерями.

Люциус поначалу не понимал, почему его сын не находится в соседней камере, ведь ни для кого не было секретом, что на его левой руке уже давно красуется Черная метка. Ответ на вопрос пришел вместе с письмом от жены. За Драко заступился Гарри Поттер по личной просьбе Нарциссы, которая потребовала от героя магического мира ответной услуги. В мгновение ока недоразумение было улажено, и единственный отпрыск благородного семейства Малфоев оказался на свободе.

К сожалению, проблему Люциуса не удалось решить так просто. И Драко пришлось изрядно попотеть. Тогда, в эти несколько недель, Малфой-младший был не похож сам на себя, бегал как сумасшедший от одного министерского чиновника к другому. До Люциуса даже дошли слухи, что его сын нанес визит Поттеру. Он никогда не спрашивал, правда ли это, потому что знал, что Драко никогда в этом не признается.

Трехнедельных «отпуск» отца обошелся Малфоям относительно недорого. Семейные хранилища лишились некоторой суммы, домашние запасы коньяка значительно опустели, равно как и запасы успокаивающих зелий, приготовленные уже покойным Северусом Снейпом.

Зато Люциус Малфой был на свободе и мог заняться налаживанием новых связей. А точнее, возвращением их семье былой влиятельности.

* * *

Люциус глубоко вздохнул, отгоняя непрошеные мысли об Азкабане. Вот уж что он точно не хотел вспоминать. Иногда ему даже хотелось, чтобы кто-нибудь навсегда стер их из его памяти. Эти навязчивые мысли, к счастью, приходили нечасто, как правило, раз в месяц. Но в этом желании он не признался бы никому, даже Нарциссе или Драко. Он ведь глава семейства, а значит, обязан быть сильным, он не имеет права на любое проявление слабости.

Люциус усмехнулся своим последним мыслям.

Глава семейства? Он, Люциус, глава семейства? Увы, но это ненадолго. Через неделю Драко женится на этой девочке Гринграсс и станет полноправным главой рода, а он, Люциус, сможет наконец отдохнуть.

* * *

После того как его выпустили из Азкабана, Люциус еще около недели восстанавливался. Все-таки в его возрасте тюремная атмосфера никак не способствует улучшению здоровья. Однако время как всегда поджимало, поэтому отдыхать было некогда, пришлось почти сразу же заняться решением проблем.

За последние несколько лет репутация Малфоев была изрядна подпорчена. В основном из-за его связей с Темным Лордом и, конечно, наличием на левом предплечье Черной метки. Более того, судебный процесс и заключение в Азкабан почти полностью разрушили все их связи и деловые отношения.

В первый месяц работать было очень сложно: естественно, Люциуса поставили на учет, приставили наблюдателей, которые каждый день приходили в поместье. Они мельком просматривали дом, задавали каждому члену семьи вопросы, при малейших нестыковках или подозрениях применяли Веритасерум или легиллименцию.

Люциус целыми днями мотался по Министерству, стараясь мелькать там как можно чаще, больше времени проводить на виду. Он давал взятки, уговаривал, просил, намекал. Использовал весь свой богатый арсенал убеждений, игнорируя, пожалуй, лишь запугивания и угрозы. Сейчас они были бы совершенно не к месту, и Люциус это понимал, а потому приходилось в спешном порядке осваивать новые умения.

Первые два месяца были настоящим кошмаром. Министерская волокита, сумасшедшие гонки по различным точкам Англии, многочисленные переговоры, да еще эти наблюдатели. К счастью, постепенно давление на семью ослабевало. Сказывалась то ли работа Люциуса, то ли Драко, то ли ненавязчивое внимание Поттера, который до сих пор помнил услугу Нарциссы и хотел, видимо, таким способом поблагодарить их.

Неужели он так и не понял, что Нарцисса сделала это не ради него, а ради собственного сына?

С наступлением осени наблюдение сняли, и тогда же всех Малфоев пригласили на бал в Министерство магии, где чествовали победителей и раздавали награды. Они пришли в полном составе, вместе, с гордо поднятыми головами. Никто и не догадался, чего им всем это стоило, но так было всегда, поэтому ничего другого они и не привыкли ждать.

После того, как все ордена перешли к своим владельцам, для Люциуса, Драко и Нарциссы началось самое трудное — пришло время заняться делом, а именно налаживанием связей. Люциус взял на себя чиновников из министерства, Нарцисса вела беседы с их женами, а Драко пытался прощупать почву среди своих бывших школьных товарищей.

Совершенно случайно Люциус наткнулся на главу семейства Гринграссов. Он знал, что во время войны они сохраняли нейтралитет, поэтому в этом плане были чисты и могли оказаться полезным приобретением. К тому же, он знал, что Гринграсс-старший помешан на азартных играх, а учитывая, что игрок из него неважный, финансовое состояния семейства находилось не в самом лучшем состоянии. Этим можно было бы воспользоваться.

Спустя месяц активных переговоров и угроз — вот где Люциус позволил себе воспользоваться старым проверенным способом — было принято решение о помолвке и скорейшей свадьбе. Еще около месяца ушло на составление контракта и договора, и в ноябре состоялась помолвка.

Естественно, молодых людей, Драко и Асторию, никто ни о чем не спрашивал. Это должен был быть брак по расчету. Люциус поставил Драко в известность, тот только кивнул и молча ушел в свою комнату. Неделю его никто не видел, домовые эльфы отвечали, что молодого хозяина нет в поместье. А Малфой-старший ничего не делал, не пытался искать сына, потому что знал, где он и что с ним.

Драко был его вылитой копией, и не только внешне, а потому для Люциуса не составило труда предугадать дальнейшие шаги сына, ведь то же самое однажды пережил и он сам, когда его собственный отец, Абраксас, сообщил ему о его свадьбе на Нарциссе. С чистокровными семьями по-другому быть не может, а значит, остается лишь принять это как должное.

И действительно через неделю Драко вернулся домой. Люциус тогда как раз вернулся из очередного благотворительного рейда и выходил из камина в гостиной. Они сразу заметили друг друга, как ни в чем ни бывало поздоровались, будто и не было этой недели. И только под конец, собираясь уже расходиться, они внимательно посмотрели друг другу в глаза, спустя несколько секунд кивнули, будто прочитав в них все, что хотели, и разошлись.

* * *

Люциус поежился в кресле. В последнее время он постоянно мерз, даже сидя у полыхающего камина. В такие редкие вечера, как сегодня, он позволял себе немного расслабиться, только в такие минуты он был настоящим.

Не гордый аристократ с холодным, презрительным взглядом серых глаз, не уверенный в себе глава семейства, а просто Люциус, который так устал, что хочется свернуться калачиком в кресле и вечно смотреть на горящее в камине пламя. А еще лучше прислониться плечом к сидящему рядом Северусу и молчать, потому что знаешь, что он тебя поймет и без этих ненужных слов.

«Северус, Северус… Друг. Мой единственный настоящий друг. Был. Теперь тебя нет, и я все чаще ловлю себя на мысли, что не знаю, что делать дальше. Раньше я мог прийти к тебе, ты предложил бы мне выпить, мы бы молча посидели, потом я бы ушел, совершенно точно зная, каков будет мой следующий шаг. А теперь… тебя нет. Я и не знал, что ты для меня столько значишь. Не зря говорят, пока не потеряешь, не поймешь, кто тебе по-настоящему дорог».

Однако это были лишь мечты. Люциус никогда бы не сказал такого вслух, никогда бы не сделал ничего подобного. Просто потому, что он — Малфой, и этим все сказано.

Он так глубоко ушел в свои мысли, что даже не сразу осознал, что на его плече лежит чья-то рука, женская маленькая ладошка. Он сразу понял, что это Нарцисса, ощутил это по каким-то неясным колебаниям в воздухе, запаху, аромату.

Нарцисса обогнула кресло и, подождав, пока Люциус поставит на стол бокал, села к нему на колени. Она склонила голову ему на плечо, Малфой в ответ обнял ее, крепко прижимая к себе, будто желая убедиться, что она реальна.

Не прошло и пяти минут, как позади раздался знакомый шорох, звук приближающихся шагов, приглушенный ковром. Драко тихо подошел сбоку и, подумав какую-то долю секунды, осторожно присел на подлокотник кресла.

Впервые за очень долгое время Люциус радостно улыбнулся. Это было так непривычно улыбаться так, по-настоящему, искренне, потому что хочется улыбнуться, а не потому, что надо. Что бы ни произошло, они, Малфои, всегда останутся на плаву, потому что семья для них превыше всего. И еще они никогда не играют по чужим правилам.

Огромные настенные часы пробили полночь.