Пряный Запах Темноты (гет)

Обманите меня... но совсем, навсегда...

Чтоб не думать — зачем, чтоб не помнить — когда...

Чтоб поверить обману свободно, без дум,

Чтоб за кем-то идти в темноте наобум...

И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,

Кто ведет лабиринтом неведомых зал,

Чье дыханье порою горит на щеке,

Кто сжимает мне руку так крепко в руке...

А очнувшись, увидеть лишь ночь и туман...

Обманите и сами поверьте в обман.

(М. Волошин)

Гермиона постучала.

— Входите, мисс Грейнджер, — послышалось из кабинета.

Девушка чуть скривилась: ей не нравилось, как профессор Снейп произносил «мисс Грейнджер» — с легким оттенком презрения, будто знал о каждом, даже самом мелком проступке, что гриффиндорка совершила в своей жизни. И о той краже ингредиентов из его кабинета, на втором курсе, для Оборотного Зелья, ведь наверняка знал…

Его отношение к ней ничуть не изменилось. Мерлин, и это после всего, выпавшего на их долю — чужие предательства, жизнь в постоянном страхе, двойная игра. Война.

По спине семикурсницы прошел холодок.

— Что вы встали? — спросил преподаватель, когда она замешкалась у двери. — Чем быстрее приступите, тем скорее ваше взыскание закончится.

Она вошла в класс по Защите от Темных Искусств, на ходу стягивая с плеча тяжелую сумку с учебниками. Волшебник, казалось, снова зарылся в свои свитки, как флобер-червь в канаве — если стол Снейпа еще видно, то его самого невозможно было разглядеть из-за огромного количества пергаментов.

— Это домашние работы, — сказал он, отрываясь от очередного сочинения и смотря на Гермиону в упор.

Та поежилась под его взглядом.

Прошло лишь две недели с начала учебного года, а она уже схлопотала отработку. И, главное, из-за чего? Сущая мелочь, пустяк. Другой бы даже внимания не обратил, что уж там баллы. А тут взыскание! Гриффиндорка была жутко возмущена несправедливостью, но решила не показывать этого. Она давно решила ничего не показывать, особенно такому ублюдку, как Снейп.

Он преподаватель, а она — студентка. Ничего не изменилось. Лишь только Вольдеморта больше нет.

— Здесь лежат проверенные свитки, — профессор жестом указал ей на дальний край стола. Его саркастичный тон буквально сочился ядом. — Ваш маленький кусочек рая на сегодняшний вечер.

— Что мне с ними сделать?

Она нарочно спросила как можно более равнодушно, хотя внутренне Гермиона ликовала: ура, бумажная волокита! Никаких уборок, мойки полов и прочей неприятной грязной работы.

— Ваша задача отсортировать их по курсам, мисс Грейнджер.

Снейп хмыкнул. Сколько бы девчонка ни старалась, от него не укрылось, как заблестели ее глаза. Буквально загорелись неистовым огнем.

— Да, сэр.

Стоило ей сделать еще несколько шагов, как профессор поднялся, словно уступая свое место.

— Сортировкой занимайтесь на партах, — махнул он рукой в сторону пустого класса, когда девушка протянула руку к лежащим сверху пергаментам. Слова волшебника настолько источали неприязнь, некое отвращение, что ее рука дрогнула.

Мужчина фыркнул.

Гермиона, поджав губы, рывком схватила небольшую стопку сочинений и отнесла их на первую парту в правом ряду. Этот ряд занимал либо Гриффиндор, либо Рейвенкло на совместных занятиях со Слизерином и Хаффлпаффом, соответственно — МакГонагалл продолжала дело Дамблдора со всей серьезностью, чем многих доводила чуть ли не до белого каления.

Все, как просил профессор Снейп. Ни слова поперек.

Тот как-то нехорошо ухмыльнулся и вышел, поправив мантию.

Когда дверь за ним закрылась, девушка подумала, что есть люди, которых ничего не меняет. И если с Гарри Снейп стал более-менее адекватным, то с ней поведение бывшего двойного агента не изменилось. Однако делиться с кем-то, даже с самим Гарри, своими мыслями она не собиралась — она переживет сей прискорбный факт, а вот ее другу не нужно портить столь зыбкие отношения.

Гриффиндорка села на лавку, уставившись взглядом в свитки. На тех сразу бросались в глаза ярко-красные чернила профессора, извещающие студентов об их отметке.

Сначала было муторно: Отвратительно, еще одно Отвратительно, снова Отвратительно.

Второй курс, Хаффлпафф.

Шестой, Гриффиндор.

Снова шестой, Гриффиндор.

Шестой, но Рейвенкло.

— Чтоб оно! — вырвалось у Гермионы.

Она кинула очередное сочинение на парту, отведенную под Слизерин, первые три курса. Уже битый час девушка ходила по классу, сортируя работы, а те, казалось, не заканчивались. Сегодня понедельник, верно? Все сдали выполненное на выходных домашнее задание? Какие молодцы!

На следующем свитке выяснилось, что некоторые сдавали сочинения еще и за прошлую неделю.

Она была зла. В первую очередь, на мерзкого сальноволосого ублюдка. И на студентов, которые, судя по всему, понятия не имеют, что такое «достойно выполненное домашнее задание». Но больше всего на себя, потому что ничего не изменилось. Мир не изменился. Даже гребаный Снейп вел себя так, будто не было прошлого года и всех тех событий.

Гермиона старалась не задумываться об этом. Когда ее посещали подобные мысли, ей хотелось сломать свою палочку. Это было же просто — всего одно движение, и больше нет никакой магии. Раз — и кончено. И уйти. Без объяснений, без записки, ведь что она могла бы написать? «Я решила распрощаться с волшебным миром, потому что мои надежды и ожидания не оправдались»? Смешно.

Просто глупо.

Гриффиндорка взяла следующую стопку.

Сколько же здесь работ, в самом деле? Сейчас учится небывалое количество учеников, многие решили вернуться и окончить свое обучение. И ее курс, курс Гермионы, теперь учился совместно с потоком Джинни — и это только один седьмой. На всех факультетах — кроме Слизерина, где такие, как Малфой, Паркинсон, Забини, Буллстроуд, не вернулись, — последний курс стал самым многолюдным.

Все закончилось — и дети спокойно пошли в школу.

Выше Ожидаемого. Пятый курс, Рейвенкло.

Отвратительно. Седьмой, Гриффиндор.

Нахмурив брови, девушка прочла фамилию студента. Уизли, все понятно.

Рон так и не удосужился заглянуть хотя бы в ее записи ради Удовлетворительно. Но теперь же, пожалуй, какая разница? Кошмары позади, и всех нас ждет великое будущее!

Гермиона снова тихо выругалась, вспоминая предметы нижнего белья бедного Мерлина. С остервенением швырнув работу своего друга на отведенную парту, девушка глубоко вздохнула, прикрыв на секунду глаза.

С чего вдруг она так разошлась?

Разбирая следующую стопку, внутри семикурсницы словно что-то щелкнуло — она вновь делала это с удовольствием, а к концу еще одной отработка захватила гриффиндорку целиком.

Неся на первую парту очередную партию пергаментов, девушка думала над темами сочинений, розданных Снейпом.

На каждую из них можно было ответить двояко. Это не точное зельеварение — способов защиты от Темной Магии практически в любой ситуации было несколько; Гермиона, ночами штудировавшая сначала библиотеку Хогвартса, а потом и ту, что на площади Гриммо, знала многое. И не только теоретически. Хотя, мельком пробегаясь взглядом по тексту, она видела, что некоторые, нет, даже многие понимают это — каждый писавший пытался своим собственным безумным способом дать как можно более точное определение неопределимому.

Очередная работа. Четвертый курс, Слизерин.

Пустой свиток, лишь фамилия в верхнем углу.

И Удовлетворительно чуть ниже, аккуратно выведенное красными чернилами.

Удовлетворительно, Мерлин! Проходной же балл. За это!

Да, что-то не меняется. И все сводилось к одному — новый мир совсем не такой, каким казался победителям на первый взгляд. Даже отдаленно не такой. Нынешние властные структуры направили свои усилия, чтобы упрятать подальше и заставить замолчать тех, кто может пошатнуть созданную идиллию. Банально заткнуть их, запереть в Азкабане, отправить в ссылку. И, как самая крайняя мера — Поцелуй Дементора.

Оставалась еще пара дюжин работ. Пергаменты кончились незаметно.

— Еще здесь, мисс Грейнджер?

Гермиона была в своих мыслях и не слышала, как в класс вошел Снейп. Тот, казалось, разочарованно скривился, увидев девушку в своем кабинете. Гриффиндорка оторвалась от работы, так и не положив сочинение неизвестного ей второкурсника с Хаффлпаффа в нужную стопку.

— Да, сэр. Но осталось совсем немного, — добавила она, наконец-таки кладя свиток куда нужно.

Профессор ничего не сказал. Пройдя к столу, старательно отодвигаясь от нее, следуя через проход, он сел на стул и погрузился в свои кипы бумаг. Но девушке отчего-то казалось, что тот наблюдает за ней. Стоя спиной к волшебнику, она чувствовала на себе его изучающий взгляд.

Ненавидит ее. Презирает.

Нет, Гермиона встряхнула головой, прогоняя свои мысли, — это банальная неприязнь. Просто ей некомфортно в его присутствии, вот и все.

Так или иначе, менее чем через четверть часа с сортировкой проверенных работ было покончено, о чем она непременно доложила Снейпу.

Он смотрел на нее с откровенным недоверием. Гриффиндорка снова поежилась: чувство дискомфорта усилилось.

— Можете быть свободны, — процедил тот сквозь зубы, снова уставившись в бумаги.

Девушка, буркнув что-то нечленораздельное, но очень похожее на «до свидания, профессор Снейп», подхватила свою сумку с последней лавки и почти-таки выбежала из кабинета Защиты от Темных Искусств. Ей хотелось как можно скорее и как можно дальше убраться от мерзкой летучей мыши.

Да, некоторые люди совершенно не меняются. Это точно.

Но что-то было не так. Что-то было иным — не таким, каким ощущалось до ее прихода на отработку или же в самом классе. Правый карман мантии что-то оттягивало. На ходу запустив руку в складки мантии, девушка вынула небольшой медальон.

Гермиона остановилась посреди коридора как вкопанная. Замерла, сжимая в пальцах незнакомую вещицу.

Медальон оказался без цепочки, даже без ушка для нее. Он выглядел слишком неказисто, чтобы быть чьим-то украшением, и гриффиндорка сразу отбросила мысль о его ювелирной ценности.

Но как он оказался в ее кармане? Что это вообще такое?!

Медальон выпал из ее руки и мелодично звякнул о каменный пол.

Семикурсница молниеносно достала палочку, отпрыгивая от медальона чуть ли не на два шага назад. Но заклинания ничего не обнаружили — перед ней была самая обычная побрякушка. Без проклятий — это она проверила первым делом, без какой-либо иной наложенной магии. И как вообще можно было так сглупить — взять незнакомую вещь в руки? А если все было бы не так хорошо?

Девушка выдохнула. Хорошо, что в это время в коридорах почти никого нет, а уж на первом этаже, где находился кабинет Снейпа, и подавно.

Подняв медальон, она снова зашагала в сторону гриффиндорских спален, вертя его в руках. При ближайшем рассмотрении Гермиона поняла, что медальон, несмотря на крестообразную форму, не имеет отношения к христианской символике. В конце концов, здесь же магический мир, многие волшебники ничего даже не знают о религии магглов. Все лучи медальона были равной и небольшой длины, закругленные сверху так, что идеально вписывались в окружность. В центре, на перекрестье сторон, был изображен некий символ, очень похожий на руну — угадывалось в нем что-то знакомое, словно девушка уже где-то видела подобный знак раньше. А может, и нет.

У портрета Полной Дамы стояло несколько студентов, до отбоя чуть меньше двух часов. Кивнув некоторым из них, она, назвав пароль, зашла в гостиную, где жизнь просто кипела.

— Как отработка, м, Герм? — Рон разворачивал фантик от шоколадной лягушки. Они с Гарри играли в волшебные шахматы. Полная идиллия.

Гермиона поморщилась.

— Сколько раз тебе повторять, не называй меня так!

Она предварительно сунула свою находку обратно в карман мантии. Это же просто безделушка, милая вещица. Завтра девушка обязательно отдаст ее директору, профессору МакГонагалл, и незачем Гарри и остальным знать о ней. Хватит с них всего. Они просто доучатся последний год, спокойно доучатся, получат свои аттестаты и станут жить дальше. План был идеальным.

— Заставил разбирать проверенные сочинения, — ответила она, стащив тяжелую сумку и разминая затекшее плечо. Дурацкая сумка! Нужно было зайти в комнату после ужина, а не таскаться с ней весь вечер. Девушка боком села в любимое кресло у камина, чтобы видеть мальчишек, которые расположились на диване.

Гарри сделал очередной ход, отчего его оппонент усиленно задвигал челюстями, жуя конфету.

— Все хорошо? — спросил он.

Гриффиндорка устало закатила глаза.

— Это же Снейп, Гарри. Все как обычно. Ничего не изменилось.

Она пожала плечами, отчего левое отозвалось неприятными болезненными ощущениями.

— Знаете, что-то я выдохлась. Пойду спать, — Гермиона поднялась на ноги, буквально с отвращением смотря на свою сумку.

— Но сегодня только понедельник! — возмутился Рон громче, чем нужно, и остальные студенты посмотрели в их сторону. Конечно же, Золотое Трио опять что-то замышляет, как пить дать.

— Именно. Еще вся неделя впереди, которая лично у меня началась с взыскания!

Взяв сумку в правую руку, девушка направилась к лестнице в женские спальни. Теперь ее комната, как старосты Гриффиндора и одной из главных старост школы — вторым был семикурсник с Рейвенкло, — находилась на самом верху.

— Рон, расслабься. Смотри, шах!

Рыжеволосый юноша проводил однокурсницу глазами, после чего пренебрежительно фыркнул, раздувая нос.

— Наверное, у нее эти дни, — сказал он многозначительно, эдаким тоном знатока женской физиологии и психологии.

Гарри улыбнулся ему в ответ. Он тоже, как и Гермиона, понимал — многое осталось неизменным. Лишь их общий друг все еще пребывал в эйфории от победы, считая, что теперь жизнь обязательно потечет иначе.

Хотя она тоже хотела, чтобы что-то, хоть на немного, но изменилось.

— Какие дни? — в гостиную вошла Джинни.

Рон отмахнулся, склонившись над шахматами, обдумывая сложившуюся ситуацию на поле боя.

Девушка направилась прямиком к Гарри. Она легко поцеловала его и села рядом, обнимая.

— А ты сделала трансфигурацию на завтра?

— То, что я твоя сестра, еще не значит, что я буду давать тебе списывать! — нахмурилась та. — И как Гермиона терпит вас все эти годы? Мне хватило двух недель!

— Да она тоже что-то не в себе. Спать ушла… — сказал Гарри.

Джинни шутливо толкнула своего возлюбленного.

— Одиннадцатый час, вообще-то. Я тоже иду спать.

И, прежде чем кто-то из мальчишек смог что-то сказать, быстро поднялась, послав им воздушный поцелуй.

— Наверное, у нее тоже, — заметил Рон, возвращаясь к доске.

— Что тоже? — не понял его друг.

— Дни эти, — помедлив, рыжий сделал ход. — Шах и мат, Гарри.

* * *

Гермиона не разбиралась в металлах, но сразу сообразила, что медальон сделан не из золота и не из серебра. Даже если его очистить от налета грязи, он вряд ли заблестел бы. Может, особый сплав? Вполне допустимо, что даже волшебный — магические вещи любят казаться простыми на первый взгляд. Ведь то, что на медальон не наложено заклинание, еще не говорит о его принадлежности к маггловскому миру. Было в этой вещице что-то притягательное. Что-то необъяснимое. Манящее. Волшебное.

Девушка лежала на кровати в своей комнате, вертя находку в руках. Кому бы он мог принадлежать? Чей он? Наверное, кто-то просто потерял его, случайно обронил, например. Но как тогда эта вещь оказалась у нее в кармане? Загадка.

Возможно, она столкнулась с кем-то, и медальон каким-то образом попал…

Бред. Она отчетливо помнила, что ни с кем не сталкивалась ни в коридорах, ни в большом зале, ни где еще. И, к тому же, до ее отработки карман определенно был пуст — вес непонятной вещицы был весьма внушительным для ее размеров, и гриффиндорка просто не могла не заметить, не обратить внимания. А покинув кабинет Снейпа, девушка никого не встречала на своем пути, до того, как обнаружила в складках мантии… это.

Она перевернулась на живот, подмяв под себя подушку.

Может, медальон принадлежит Снейпу?

А что? С одной стороны, мысль была вполне здравой. В таком случае, она могла бы завтра пойти сразу к профессору.

Но вдруг вещь не его?

Девушка потерла выпуклость руны большим пальцем. Все-таки разумнее будет сразу пойти к МакГонагалл, пусть она разбирается со всем этим. Даже если вещица все же принадлежит Снейпу, то уж лучше директор сама его вернет. Мало ли что мог подумать добрый старина Снейп, а ей не нужны лишние неприятности. В конце концов, она же не крала его, верно?!

Улыбнувшись, Гермиона снова перевернулась на спину, кладя под голову левую руку. Когда она смотрела на медальон, у нее возникало ощущение, как при пробуждении от насыщенного событиями сна, когда не можешь вспомнить ускользающий подробностей. Хотя в последнее время ей вообще ничего не снилось — после окончания войны ни единого сновидения. Даже кошмара. Ничего.

Нужно обязательно отдать медальон профессору МакГонагалл. Это явно был очень важный предмет, девушка чувствовала. Даже ее пальцы, казалось, вибрировали, прикасаясь к нему.

Взгляд снова зацепился за загадочную руну. Девушка нахмурилась. Убрав руку из-под подушки, она принялась ощупывать предмет пальцами. Да, символ действительно знаком ей. Просто был начертан при помощи рунической тайнописи. Пара черточек определенно были лишними.

Руна пути. Зашифрованная. На медальоне. Глупость какая-то, честное слово.

Гермиона поднялась с постели и прошлепала босыми ногами к письменному столу в другом конце комнаты. Ее гольфы, юбка и мантия висели на стуле у кровати. Там же, на полу, валялась и тяжелая сумка гриффиндорки. Однако книги по древним рунам аккуратной стопкой громоздились на столешнице. Хорошо, что девушка уже наведалась в библиотеку за дополнительной литературой — несколько фолиантов были из Запретной Секции, спасибо особому разрешению директора.

Положив медальон рядом, она начала листать книги одну за другой, пока не нашла детальное описание руны. Почти час упорных поисков. Ничего особенного.

Руна Raidu — читается «Райдо» — пятая руна германского алфавита. Дословно, название символа переводится как «езда». В позднескандинавском варианте это Reio, дорога. В бринанском — Rad, опять же, дорога. Готика — Raido, наиболее близкий вариант к первоначальному алфавиту. Путешествие.(1)

Дорога, путешествие, путь, перемещение.

К чему такой символ на побрякушке?

Головоломка.

Сам смысл слова «руна» — тайна, таинство шептать.

О, Мерлин. Кажется, она снова нашла себе проблему.

Впрочем, девушка тут же одернула себя — данная загадка может волновать ее лишь до наступления нового дня, когда Гермиона отправится в кабинет к МакГонагалл и отдаст той непонятный странный медальон.

Закрыв книгу, девушка снова принялась вертеть его в руках. Диковинная вещица, в самом деле. Как носить подобное? А вдруг медальон — это карта? Или ключ от чего-нибудь? Вполне вероятно.

Она опять положила свою находку на стол, оперлась на столешницу локтями и принялась массировать виски, закрыв глаза. Ей давно уже следовало лечь и сладко спать, понедельник выдался крайне насыщенным. Еще эта отработка у Снейпа, будь он неладен. Потрясающее начало недели, нечего сказать.

Оставив медальон рядом с книгами, девушка встала из-за стола, расстегивая рубашку. Вскоре та отправилась на стул к остальным вещам.

* * *

Какие-то обрывки…

Прикосновение холодного шелка… Темнота… Чье-то дыхание на ее щеке, ей завязывают глаза; трепет длинных ресниц о ткань… Снова темнота…

Ощущение сильных мужских рук у себя на талии — ее будто приподнимают, ставят на ноги, и она чувствует тело, инстинктивно прижимается к нему, оказываясь в кольце рук… Она утыкается носом в грудь незнакомца, вдыхая его запах, щекочущий ноздри — смесь хвои, трав и пряностей.

* * *

Она спускалась по лестнице.

Нет же — ее вели по лестнице, придерживая под руку, не давая оступиться или упасть. Ступеньки казались бесконечными.

Шепот. Ее спутник выдохнул Гермионе прямо в ухо, буквально касаясь своими губами ее кожи:

— Последняя, не оступись…

Так полюбовно, что у нее невольно задрожали коленки. Жаркая волна прошлась по телу девушки, согревая, — она была в одной ночной сорочке. Гриффиндорка не видела, куда они шли, куда вели ее, но была уверена — это Хогвартс. Ночной Хогвартс. Казалось, даже сквозь повязку на глазах, она ощущала эту особенную магию, присущую древнему замку.

Гермиона шла босиком, но это ничуть не беспокоило — согревающие чары. Магическое тепло всегда какое-то… другое.

Она ступала аккуратно, под ногами чувствовалась шершавость камней коридоров, стук каблуков мужчины рядом с ней раздавался эхом. Они свернули. Точнее, ее спутник повернул и потянул девушку за собой, увлекая в сторону. Эхо от каблуков усилилось — видимо, вошли в зал. Другая акустика, высокие потолки…

Рука незнакомца исчезла с ее локтя, и на миг Гермиона испугалась.

Он оставил ее?

Шаги девушки замедлились, сердце пропустило удар, готовое снова забиться в учащенном ритме.

— Иди сюда, — прошептал сладкий, чуть хриплый голос, сбоку обнимая ее за талию и прижимая к сильному телу. Она кожей ощущала плотную ткань его одежды. Нос снова учуял пряный запах…

Рука незнакомца поползла вверх, и грубые пальцы задели полушарие девичьей груди, едва сокрытое тонкой тканью ночной рубашки. Гермиона вздрогнула, когда рука уже переместилась на ее оголенное плечо, слегка сжав его. Тело девушки охватил озноб.

— Доверься мне…

Ее бросило в жар. Гриффиндорка облизнула губы, которые опять мгновенно высохли. От прикосновений этого человека ей становилось буквально нехорошо, голова шла кругом. Запах хвои и пряностей усилился.

Он подтолкнул ее вперед, несильно надавив локтем на спину девушке — мурашки по коже — и снова стук ботинок.

Мужчина поглаживал кончиками пальцев ее плечо. Ей хотелось застонать: Гермиона приоткрыла рот, но не издала ни звука.

Выдох.

Куда они идут?

Зачем?

Что ждет ее там?

И кто он — этот человек, который обнимает ее?

— Доверься мне… — повторил голос, продолжая шептать ей в шею.

Девушка дернулась, и губы незнакомца коснулись ее кожи, будто целуя.

Пол под ногами пропал: она стала падать, погружаясь в черную бездну небытия. Шелковая лента теперь безумно давила на глаза, хотелось во что бы то ни стало сорвать ее. Но Гермиона не могла пошевелить руками — она подала, проваливаясь в небытие.

Крик замер в горле.

* * *

Девушка открыла глаза, резко сев в кровати.

Она тяжело дышала, словно после забега на дальние дистанции; сердце неистово колотилось, болезненно сокращаясь, — буквально разрывало грудную клетку изнутри.

Что это было?

Откидывая одеяло в сторону, Гермиона силилась собраться с мыслями.

Сон?

Просто сон. Кошмар. Дикий, неясный кошмар.

Ее… первый кошмар спустя столько времени.

Гриффиндорка стояла в ванной комнате, наклонившись над раковиной. Из открытого крана текла холодная вода — девушка набрала полные ладони и плеснула ледяную воду себе в лицо.

Это не было особо похоже на кошмар. Ничего страшного ведь там не происходило — это определенно не кошмар, какие бывали у ее известного друга в свое время. Или у Джинни, когда Гарри ушел.

Просто сон.

Девушка завернула кран и вернулась в комнату. Было только три часа — можно еще поспать, но отчего-то ей не хотелось. Легкий озноб прошелся волной по ее телу, стоило Гермионе взглянуть в сторону неубранной постели. Одеяло она скинула, видимо, слишком резко — то комом валялось на полу.

Но была еще одна небольшая делать, которая не давала девушке покоя.

Медальон.

Тот лежал у подушки.

__________

(1) Данные взяты из Википедии, свободной энциклопедии, из представленных там статей о древних рунах.