Глянцевая история (гет)

В главном офисе популярного (причем не только у женского населения магической Британии) журнала «Ведьмополитен» понедельники уже много лет начинались одинаково. Традицию проводить заседание редакционной коллегии именно в этот день недели заложила леди Нора Данн, занимавшая почетный пост главного редактора более пятнадцати лет и ушедшая ныне на заслуженный отдых. Мисс Панси Паркинсон, которой упомянутая выше особа волевым решением передала свои полномочия, предпочла не менять сложившийся за долгое время уклад. Впрочем, это, пожалуй, единственное, что осталось неизменным после того, как новоиспеченная начальница получила в свое полное распоряжение модное глянцевое издание с коллективом штатных журналистов, фотографов, редакторов и ассистентов в придачу.

Назначение Панси на столь престижную должность было вполне предсказуемо для всех работников печатной индустрии магической Британии. Леди Данн, в девичестве Паркинсон, приходилась той родной теткой по отцовской линии и последние годы перед отставкой совсем не скрывала намерений сделать единственную племянницу своей преемницей. И, надо сказать, мисс Паркинсон, как никто другой, была достойна этой чести.

Талант ведения бизнеса был у Панси в крови. Деловую хватку, изворотливый ум и некоторую меркантильную беспринципность, свойственную всем преуспевающим финансовым воротилам, девушка унаследовала от отца. Причем сей факт весьма удручал ее мать — романтичную, абсолютно не приспособленную к жизни женщину, которой не удалось воспитать единственную дочь в лучших традициях высшего света, привив ей такие ценные для его богемных представителей качества как возвышенность, утонченная инфантильность или поэтичность.

Словно назло ожиданиям родительницы Панси всегда проявляла себя расчетливым и прагматичным человеком. У нее имелся природный дар: в любой ситуации безошибочно вычислять свою выгоду, особенно если дело касалось денег. Наследница благородного семейства совсем не вписывалась в рамки установленного традициями идеального образа молодой аристократки. Внешне и внутренне она была точной копией отца: уверенно шагала по жизни, умела трезво оценивать окружающую действительность, и к тому же отличалась критичностью и непоколебимым здравомыслием.

Еще в детстве рассудительная слизеринка сделала вывод, что обладает крайне заурядными внешними данными. В младших классах (несмотря на массу прилагаемых усилий) успехом у парней она совершенно не пользовалась. Поэтому уже в нежном возрасте Панси наотрез отказалась от доступной многим богатым наследницам привилегии — смотреть на мир сквозь розовые очки, дожидаясь принца на белом коне. Подобную легкомысленную позицию могли позволить себе лишь несносные девицы Гринграсс, чьи красота и солидное приданое гарантировали наличие длинной очереди претендентов на руку и сердце, но никак не склонная к полноте, коренастая и напрочь лишенная изящества наследница рода Паркинсонов.

Но Панси была не из тех, кто сдавался без боя. Хорошенько обдумав ситуацию, она решила добиваться внимания другим путем, выбрав для себя старую как мир, но действенную модель поведения. Она просто-напросто научилась заполнять собой все жизненное пространство, полностью лишая других девушек возможности хоть как-то проявить себя в ее присутствии. Факультативы, дополнительные занятия, клубы по интересам, организация вечеринок, благотворительные акции, группа поддержки слизеринской команды по квиддичу — ни одно событие не проходило без ее активного участия.

Схема сработала безотказно. Постепенно деятельная, энергичная, излучающая оптимизм и жизнелюбие дурнушка Панси затмила даже самых красивых представительниц женского пола на своем факультете. Нельзя сказать, что эта победа далась ей легко: пришлось основательно поработать над характером и день ото дня воспитывать в себе терпение, целеустремленность, выдержку; проявлять феноменальную работоспособность и контролировать каждое произносимое слово. Но игра стоила свеч: леди Нора ни секунды не сомневалась по поводу того, кому из родственников завещать свое глянцевое детище, ежегодно приносящее солидную прибыль на счет в банке Гринготтс.

Подготовка Панси к ответственной роли началась сразу после того, как та закончила школу. Сначала ее отправили обучаться в Академию Высших Магических Искусств на факультет журналистики и издательского дела; затем последовала кратковременная стажировка в «Ежедневном пророке», после которой, набравшись опыта, она на пять лет переехала в Штаты, где (не без помощи тетки) устроилась в крупное издательство младшим ассистентом редактора одного модного маггловского журнала.

Жизнь в Нью-Йорке стала для Панси серьезным испытанием. Поначалу она никак не могла поспеть за бешеным ритмом жизни американских коллег: утром на работу, вечером на премьеру-показ-конференцию, ночью в бар. Первый год бедняжка протянула исключительно на укрепляющих зельях и собственном отчаянном желании доказать окружающим, что она чего-то стоит. Однако со временем девушка пообвыкла, организм приспособился к новому режиму, и головокружительный коктейль работы и развлечений, в котором перманентно существовали обитатели магического Манхеттена, стал доставлять удовольствие и ей.

Из Америки Панси вернулась с немыслимой, подходящей скорее для маггловской студентки, ассиметричной стрижкой, безвозвратно испорченным хроническим недосыпанием и чрезмерными дозами никотина цветом лица, а также ворохом передовых идей, которые она начала воплощать в жизнь сразу после вступления в должность. Панси стала еще более целеустремленной и амбициозной ведьмой, знающей подноготную издательского бизнеса вдоль и поперек. Пройдя путь от младшего сотрудника до помощника креативного директора, она собственными глазами увидела, как акулы пера и матерые рекламисты завладевают умами и кошельками миллионов людей, навязывая модные тенденции, заставляя гнаться за брендами и формируя выгодные для сложившейся маркетинговой ситуации вкусы и взгляды на жизнь. Будущая главный редактор «Ведьмополитена» хорошо усвоила законы рынка и была готова к решительным действиям, направленным на увеличение продаж вверенного ей издания.

В первый же день Панси собрала в своем новом кабинете сотрудников журнала, поблагодарила за годы плодотворного труда и… уволила. Всех — поголовно. Исключением стала лишь Агнесса Траубер, тучная пожилая волшебница, обладающая гигантским опытом в области редактирования и железным знанием орфографии. Вместе с ней Панси отправилась в Косой Переулок, где они купили по экземпляру всех газет и журналов, издающихся в магической Британии. После внимательного изучения приобретенных изданий был составлен список авторов и фотографов, которых непременно стоило заполучить в штат «Ведьмополитена». За ценой главный редактор не стояла: все, кого Панси хотела видеть в своем коллективе, ответили на приглашение к сотрудничеству согласием. И вскоре не только волшебницы, но и волшебники стали выстраиваться в очереди, чтобы поскорее заполучить очередной номер изменившего концепцию и расширившего целевую аудиторию журнала. Мужчинам «Ведьмополитен» предлагал статьи о новых спортивных моделях квиддичных метел, элитных сортах огневиски, самых эффективных методах магической самообороны, финансовых новостях и прочих радостях сильного пола; женщинам — о последних модных тенденциях, секретах наложения макияжных чар, особенностях психологии магов и проверенных временем дамских заклинаниях на все случаи жизни. Девизом обновленного глянцевого ежемесячника стала смелая фраза: «Читать нас — престижно! Мы — главный атрибут вашей успешности».

* * *

Раз в неделю главный редактор «Ведьмополитена» предпочитала добираться до офиса не через каминную сеть, а пешком. Это случалось по средам, когда из типографии поступал в продажу очередной номер популярного журнала. Тогда обитатели и случайные прохожие Косого переулка наблюдали неизменный маленький ритуал: безупречно одетая мисс Паркинсон энергично цокала каблучками по вымощенному тротуару, отмечая довольным взглядом цветастые обложки своего глянцевого еженедельника в витринах магазинов. И так было всегда.

Однако сегодня, несмотря на то, что календарь подтверждал наступление очередной среды, привычному ходу событий не суждено было свершиться. И будь Панси в школе внимательнее к такому важному предмету, как прорицания, то еще за завтраком в узоре чаинок, разметавшихся по дну чашки, она непременно прочла бы, что этот день однозначно грозил стать досадным исключением из правила…

* * *

…Панси без конца кружила вокруг газетного киоска на углу огромного здания знаменитого на всю страну банка Гринготтс. В Косом переулке эта торговая точка считалась одной из самых больших и представительных. И неудивительно: ведь мимо нее за день проходили сотни чародеев, и все они смотрели, что бы купить почитать. Сюда, к самому оживленному месту магической части города посылали своих «лазутчиков» все издатели волшебной прессы. Это были прожженные профессионалы, которым было достаточно одного взгляда, чтобы определить, сколько нераспроданных номеров остается в пачке и на этом основании сделать вывод: были ли фото на обложке или сама обложка притягательными для покупателей, отталкивали их или обеспечивали обычный читательский отклик.

Причиной, заставившей мисс Паркинсон впервые за всю историю редакторской деятельности прервать традиционный утренний променад, стало не поддающееся никакому разумному объяснению отсутствие в витринах нового выпуска «Ведьмополитена». Отовсюду издевательски пестрели буквами исключительно обложки «Придиры» — конкурирующего издания, тираж которого и без того обычно расходился почти целиком. Но в условиях неожиданного исчезновения с прилавков самого сильного соперника, коим уже много лет являлся «Ведьмополитен», продажи издательского дома полоумной Лавгуд могли взлететь просто до небес.

До Панси медленно начали доходить масштабы грядущей катастрофы. Кричаще красной обложки, которую она искала глазами, обложки, одобренной ею и всем коллективом потому, что она напоминала стоп-сигнал светофора, заставляющего остановиться каждого, кто не страдает дальтонизмом, — этой самой обложки нигде не было видно. Неужели, пронеслось в ее мозгу, журнал еще не завезли? Невозможно. Еще вчера ночью его должны были доставить в киоски всех городов, а уж здесь он обязан был появиться в первую очередь. Сомневаться в этом не приходилось.

Разгневанная Панси с трудом могла сдерживать свои чувства. Прождав около часа и убедившись, что отсутствие «Ведьмополитена» в продаже не является кратковременной задержкой, она зашла в киоск и направилась прямо за прилавок, где сновали, обслуживая нетерпеливых клиентов, сбивавшиеся с ног продавцы.

— Где тут босс? — требовательно обратилась она ко всем сразу. — Немедленно позовите его, и поживей!

— Сюда нельзя заходить, мисс. А если вы ищете босса, так это я. И я попросил бы вас покинуть помещение, — рослый волшебник был явно возмущен дерзким поведением посетительницы.

— Черта с два я отсюда уйду! — не сдавалась Панси. — Куда вы дели «Ведьмополитен»? Дементор вас раздери! Почему журнал не выставлен рядом с «Придирой»? И не говорите мне, что вы его не получали. Я знаю наверняка новый…

— Да, мы получали, но все, что было, уже продали. Агент по розничной торговле доставил пару сотен экземпляров еще вчера вечером. А рано утром, перед самым открытием появился человек, представляющий интересы одного знатного господина. Так вот он и купил их все, взяв с меня обещание, что если из типографии подкинут еще партию, то я непременно отложу ее для него.

— Этот мистер оставил вам свои координаты? — выдавила в ответ изумленная Панси.

— Конечно, вот визитная карточка.

Мужчина протянул ей маленький четырехугольник плотной рифленой бумаги, на котором размашистым почерком было выведено «Ричард Дж. Склеровски. Уполномоченный представитель по семейным делам лорда Драко Люциуса Малфоя».

* * *

— Малфой, мать твою! Ты что себе позволяешь! — с этими словами Панси Бомбардой высадила дверь в кабинет бывшего однокурсника, попутно запустив в его верещащую от испуга секретаршу парализующим заклинанием.

— И тебе доброе утро, Паркинсон, — ровным голосом поприветствовал подругу Драко, не отрывая глаз от страниц «Ежедневного пророка». — Кофе будешь?

От возмущения Панси просто колотило: наглец даже бровью не повел, всем видом показывая, что не замечает ее бешенства.

— Редукто! — заклятие разнесло в щепки книжную полку прямо над головой Малфоя. — Я тебя спрашиваю: ты что творишь?!

— Ты о чем? — Драко нехотя отложил газету и невинно хлопнул ресницами. Он смотрел на Панси с преувеличенной заинтересованностью, как смотрят на душевнобольных пациентов психиатры, вызывая тем самым у девушки новый приступ ярости.

— Мои журналы, скотина ты этакая! Что ты с ними сделал?!

— А-а-а…Так ты об этом? — медленно протянул Малфой, не отводя взгляда от негодующей гостьи.

Неожиданно спокойное выражение слетело с его лица. Глаза хитро сузились, а губы дрогнули от едва заметной ухмылки. Он явно забавлялся происходящим.

— Да ничего, собственно, я не делал. Я их просто купил.

— Купил, значит? — еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, процедила Панси. — А позволь узнать, зачем тебе понадобились сто пятьдесят тысяч экземпляров?!!

— Не поверишь, Паркинсон! Меня крайне заинтересовала статья «Двенадцать способов отучить от пьянства ваших садовых гномов». Мои, знаешь ли, совсем от рук отбились! — с напускной доверительностью посетовал Драко. Он уже не скрывал своего веселья и издевательски улыбался, с вызовом поглядывая на подругу из-под изящно изогнутых бровей. Неприкрытая ирония окончательно вывела Панси из себя.

— Ну все, ты сам напросился! — рявкнула она, готовясь запустить в Малфоя хорошей порцией Круциатуса.

Тот, в свою очередь, театрально поднял руки вверх и закатил глаза:

— Сдаюсь-сдаюсь. Скажи мне только одно, Паркинсон, сколько времени ты уже в этом бизнесе? Год? Два?

— Десять лет не хочешь? — возмутилась она в ответ.

— По тебе не скажешь!

— Почему это? — от неожиданности Панси даже опустила палочку.

— Да потому, что ты на руках меня должна носить, а не швыряться в своего благодетеля непростительными.

— Благодетеля? Ты что несешь?!

— Все очень просто, дорогая, — Малфой опустил руки и жестом предложил ошарашенной Панси присесть. — По данным, которые предоставили мне мои люди, твой журнал является довольно-таки прибыльным изданием. Ежемесячно из тиража в сто пятьдесят тысяч экземпляров распродается практически девяносто пять процентов. Исключением стал тираж номера, приуроченного ко Дню Святого Патрика в 2003 году. Обложка с полуголым Поттером в зеленом колпачке подняла продажи на три процента.

— На три с половиной.

— Хорошо, пусть на три с половиной. Но я, в отличие от этого показушника, обеспечил тебе стопроцентную прибыль. Я купил все журналы, Паркинсон. Кроме того, по розничным ценам. На счет твоего издательства сегодня же поступит кругленькая сумма, и заметь, это в первый день продаж. Понимаешь? — Малфой победно ухмылялся, глядя на то, как свирепое выражение постепенно сползает с лица Панси.

Смысл слов потихоньку начал доходить до нее. А ведь действительно, все усилия и труд, которые она и ее сотрудники вкладывали в журнал, были в итоге направлены на одно: продать как можно больше экземпляров. Безусловно, во время работы над статьями, фотографиями и коллажами их всех охватывало вдохновение; появлялось ощущение, что они несут людям нечто большее, чем просто новости; они старались передать читателям свои эмоции, частичку себя. Но удовлетворение от выполненной работы все равно измерялось прибылью от продаж.

Панси от досады закусила губу: крыть было нечем. Она отчетливо понимала, что Малфой не раскроет своих истинных намерений, но все же решилась попробовать:

— Что ж, во многом ты прав! И, возможно, позже получишь мою благодарность. Но я только одного не могу понять: тебе это зачем? Только не говори, что сделал все по доброте душевной! Ты, случайно, не выкупил наши акции на бирже?

— Что ты! Никогда не интересовался издательским делом. А журнальчики прикупил, чтобы раздать их спивающейся домашней животинке: может перестанут таскать из погреба вино и огневиски? По крайней мере, один из двенадцати способов должен сработать, твои писаки гарантируют, — ангельским голоском пропел Драко.

— Но…

— Никаких «но», Паркинсон! И вообще, тебе пора. У меня, знаешь ли, дел по горло, а ты и так заняла слишком много драгоценного времени, — отрезал он, настойчиво выпроваживая возмущенную Панси за порог. — Счет за погром в кабинете я пришлю тебе по почте!

* * *

(За месяц до описанных выше событий)

— Да!

— Нет!

— Не указывай мне, что делать, а что — нет!

— Придержи язык и не зли меня! Я сказал: моя девушка не будет сверкать голой задницей на обложке дешевой бульварной газетенки!

— Во-первых, не газетенки, а самого престижного глянцевого издания в Британии! Во-вторых, я буду одета!

— О! А то я не знаю, какие снимки делает озабоченный Нотт! Еще раз «нет», и это не обсуждается!

— Да что ты о себе возомнил? Мы встречаемся каких-то три месяца! С чего ты взял, что можешь мне приказывать?

— Привыкай, Грейнджер! У меня на тебя большие планы.