Другая история (джен)

Ли шел по школьным коридорам. День выдался обычный. Самый-самый обычный. На ЗОТИ скукотища — очередное огромное эссе, которое Снейп задает с нескрываемым садистским наслаждением, на травологии эти писклявые мандрагоры, а История Магического Мира — тут и без слов все ясно.

Вокруг не было почти никого, только пара-тройка хогварцев шныряли туда-сюда. Ли скучающе зевнул и достал карту мародеров, которую дали ему близнецы — сказали, мол, что это тайное магическое знание, и в недобрых руках оно способно совершить много зла! Но когда они отдавали ее Ли, лукаво добавили, что за него они не беспокоятся.

— Торжественно клянусь, что замышляю только шалость!

Карта преобразилась — тоненькие чернильные паутинки слагали слова и все тайные ходы Хогвартса. Ли спрятался в нишу за внушительным рыцарем в волшебных доспехах, которые отлично скрывали от чужих глаз, присел, облокотившись спиной о шершавую стену, и посветил палочкой над пергаментом. Ничего интересного. Он оббежал взглядом все маленькие точки, которые были подписаны — каждая своим именем — и остановился на трех, которые так привлекли его внимание. Гарри Поттер, Рональд Уизли и Златопуст Локонс куда-то стремительно направлялись. Ли вышел из своего укрытия и тут же последовал тайному маршруту трех маленьких точек на пергаменте.

Когда он пришел туда, он немного удивился — туалет Плаксы Миртл. Что им там делать? Ли прислушался, убеждаясь в том, что пришел верно. Локонс что-то возмущенно говорил, а Уизли все время кричал на него. Ли усмехнулся — не так прост наш рыжий братец — и снова прильнул к двери.

Гарри шикнул на них обоих, и все стихло. Потом шипение (неужели, подумал Ли, там змея?!) и звук отодвигающихся бетонных плит. Гриффиндорец чуть приоткрыл дверь. Он увидел, как раковины, стоящие там, сдвигались вниз, открывая какой-то проход. Ли задержал дыхание, боясь обнаружить себя, и восторженно наблюдал за всем происходящим. Поттер что-то пробормотал, Локонс отчаянно затряс головой; в следующую секунду он с криками протеста полетел вниз (конечно, не без помощи Уизли). Гарри и Рон переглянулись и на счет три вместе прыгнули вслед за профессором.

Ли никак не мог понять того, что случилось. Он широко распахнул дверь и вошел в туалет. Миртл рыдала, сетуя на свою несчастную нынешнюю жизнь. Потом хлюпнула вода, брызги разлетелись во все стороны, и все затихло. Ли осторожно продвинулся к зияющему в полу проходу и боязливо заглянул туда — ничего не видно. Как там эти трое?

Ли отошел подальше от края, глубоко вдохнул и разбежался.

Пока он падал вниз, Ли проклинал весь этот чертов мир и свое хреново любопытство.

Это падение в трубе представлялось чем-то увлекательным, словно скольжение вниз по горке аквапарка — бесконечной, темной, покрытой слизью горке, с крутыми поворотами и извилинами. Ли вздрогнул, сообразив, что там, куда он летит, может быть что угодно. Он стал цепляться пальцами за поверхность, пытаясь затормозить движение, старался ухватиться хоть за что-нибудь. Но все было неудачно. Внезапно труба изогнулась под прямым углом, выпрямилась и оборвалась. Ли выбросило с хлюпающим звуком прямо на холодный, мокрый пол, вымощенный камнем или чем-то очень на то похожим. Ли встал и огляделся вокруг — этот чудовищный аквапарк состоял сплошь из различных круглых входов и выходов, напоминал сеть канализационных труб. Гриффиндорец посмотрел на свои руки, которые были испачканы, и быстро вытер их о край мантии. Потом достал палочку и карту.

— Люмос, — шепнул он, и каменный тоннель озарил тусклый свет. Ли поднес карту к глазам, чтобы лучше разглядеть. Как он не старался, ни себя, ни те чертовы три точки, найти он не смог. Чертыхнувшись про себя, он решил отыскать их и следовать за ними до конца.

Гарри, Рон и Локонс ушли куда-то далеко вперед. Ли пытался их отыскать, но, видимо, потерялся среди бесчисленных поворотов и извилин. Он пересек, наверное, уже добрых пару десятков тоннелей, но все никак не мог найти компании. Внезапно, откуда-то сзади донесся шум. Шум был такой резкий и громкий, словно что-то оборвалось, обвалилось. На мгновение Ли испугался. Но он ведь бравый комментатор Хогвартса! Эта мысль заставила его собраться и идти дальше.

Палочку он сжимал крепко. Вода хлюпала под ногами, брызги разлетались во все стороны. Ли прошел уже столько поворотов, что, похоже, потерялся безвозвратно. Но он все шел вперед, выискивая новый путь. Он даже стал оставлять метки, чтобы не путаться. Но, в итоге, куда бы гриффиндорец не шел, всюду его встречали его же собственные отметины.

Ли остановился. Так он делал раз в десять минут, чтобы прислушаться. На самом деле, эти десять минут были условными, потому что счет времени он потерял давно. Он просто наобум останавливался и ждал, что вот-вот, возможно в эту самую секунду что-нибудь произойдет. И тут гриффиндорец увидел, как что-то большое, с зловещим шипением ползет ему навстречу. Существо скользило по трубам, останавливаясь так же, как и он сам останавливался минуту назад. Оно вдыхало сырой воздух своими ноздрями и продолжало движение. Ли вжался в стену, задержал дыхание и стал ждать. Палочку он сжал еще крепче.

Горячее, хриплое дыхание коснулось лица гриффиндорца, когда существо оказалось всего в метре от него. Ли отчаянно выкрикивал заклинания, пока существо слепо пыталось его атаковать. Ли заметил, что за место глаз у него чернела пустота, а из его пустых глазниц хлестала горячая кровь, которая заливала пол; Ли ощутил липкую жидкость на своих руках, но, не смотря на это, все также старался хоть чем-то противостоять ему. Потом резкая боль в ноге, которая тут же растеклась по всему телу вибрирующей волной. Ли, не опуская палочки, отходил в сторону, в еще один тоннель. Узкий, настолько узкий, что он сам едва там мог уместиться. Существо со злобным шипением остановилось и несколько раз слепо ткнулось мордой в проход. Потом замерло на секунду и тут же быстро заскользило прочь, словно на чей-то зов. Ли бессильно опустился на скользкий пол и застонал он новой волны боли.

Откуда-то из глубины доносилась музыка. Она становилась все громче. Ли прищурился, стараясь найти источник, но все вокруг мутнело, слипаясь в плотный комок болевых ощущений. Музыка была жуткой, потусторонней, от этого сердце Ли забилось быстрее, выстукивая бешенный ритм. Он снова попытался открыть глаза: что-то огненно-золотое бродило возле него, источая эту фантастическую песнь. Ли протянул руку на свет, а потом что-то легонько, почти с нежностью, ущипнуло его за палец. Ли признался сам себе, что спит. А потом он ощутил внезапное тепло, которое растеклось по его телу, начиная с пульсирующего комка боли, которая стала утихать. Источник песни склонил над ним свою голову, а крупные жемчужины слез сбегали и падали, с шипением, прямо на кровавую рану.

Фоукс взглянул на мальчика, который без сознания лежал перед ним и стонал от боли. Феникс сжал своими золотыми коготками его плечи и взмахнул огромными крылами; его ноша, в несколько раз больше, чем он сам, взмыла в воздух вместе с ним.

* * *

Ли очнулся на полу в туалете. Миртл склонилась над ним и печально насупилась, когда заметила движение его глаз.

— Как жаль, — затянула она, — как жаль, что ты не умер. Мне здесь так одиноко! Ты бы знал! Если бы ты умер, я подумала, мы могли бы разделить вместе мой туалет, и…

— Я жив, Миртл, — Ли сплюнул на пол кровью, ощутив неприятный металлический вкус во рту. Призрак девочки обиженно буркнул что-то и вылетел в трубу, забрызгав парня всего с ног до головы. Он чертыхнулся про себя и попытался встать. Но прежде он осмотрел свою рану. Точнее место, где она должна была быть. Но ни следа, ни шрамов не осталось. Форменные брюки были разорваны, испачканы темными алыми пятнами крови — своей или же существа, он не знал — но даже намека на рану не было.

Ли вспомнил фантастическую песнь, которую источало что-то невероятно теплое, необыкновенно красивое и улыбнулся про себя. Он встал и даже не пытался отряхнуть свою одежду — попросту, тут уже ничего не исправить. Он сонно взглянул на зияющий проход в полу, который все еще оставался открытым, и его сердце забилось в сотню раз быстрее. Ли пообещал себе, что больше никогда в жизни не прикоснется к этой карте, и никто не узнает об этом случае. Он просто вернет карту братьям и незаметно проберется в башню Гриффиндора, где эта история забудется, а сам он упадет на кровать, без сил, измотанный, но живой, черт возьми, живой.