Увидеть радугу (гет)

Она проснулась от холода. В последнее время он стал обычным её будильником, с успехом заменявшим говорящие портреты и тому подобные магические штучки. По крайней мере, от него нельзя было избавиться, взмахнув волшебной палочкой.

«Теперь нельзя», — поправила она себя, повыше натягивая старое выцветшее одеяло, которое, кажется, изготавливалось отнюдь не с целью согревать. Да, раньше для нее бы не было проблемой согреться, ну хотя бы превратив это подобие одеяла во что-нибудь более существенное.

«Раньше… Раньше ты бы просто не оказалась здесь, в чужом мире, в этом ужасном месте, окруженная этими ужасными магглами. И почему Альбус их так любил? Наверно, ему просто не приходилось с ними близко общаться…».

Рядом скрипнула кровать, и этот звук выдернул женщину из её размышлений. Она попыталась вернуться к ним, но память упорно отказывалась выполнять требуемое. С некоторых пор ей стало чрезвычайно трудно вспоминать, о чем она думала секунду назад. Если её сбивали с мысли, то возвращаться к ней приходилось, словно пробираясь через толщу воды, отчего-то ставшей невероятно густой. Так иногда бывает во сне, когда ты хочешь что-нибудь сделать, а тело и разум не слушаются.

«Так бывало во сне», — снова исправила она себя. Теперь это стало явью. Скорее всего, виной этому те лекарства, как они их называют, которые ей здесь колют. «Наверно, даже Снейп бы пришел в ужас от их состава», — она горько усмехнулась — «Странно, что я вообще еще могу думать».

Она обвела комнату взглядом. Голые серые стены, такого же цвета потолок; три койки справа пустовали, четыре слева были заняты такими же больными, как она.

— Нет, не такими же! — ее разум не хотел мириться с таким утверждением.

— Ну не такими же… Пока… Еще несколько недель, и я стану такой же. Я уже, вон, веду беседы сама с собой.

— Можно подумать, тебе здесь еще с кем-то можно поговорить.

— Иронизируешь?.. Хм… Когда-то я тоже была остра на язык… Великий Мерлин, как же давно это было...

— Эй, не сходи с ума! (как же смешно это звучит в этом месте) Я — это и есть ты! Ты нормальная, это все уколы. Ты не такая, как они.

— Возможно… Не знаю… Я теперь вообще мало что знаю…

Она посмотрела в окно. Сквозь решетку проглядывало небо. Но здесь оно было не таким, какое она привыкла видеть в Хогвартсе. Грязно—серые, низкие облака закрывали солнце, создавая такое освещение, которое само по себе могло свести с ума, а в сочетании с треском тусклой электрической лампочки и несколькими сумасшедшими магглами под боком, уж тем более.

Кто-то из магглов закричал. «Снова припадок… Неужели и я скоро стану такой?.. ».

Однажды она подумала, что действительно сошла с ума, что все ее воспоминания — это лишь бред ее помутившегося рассудка. И навсегда отогнала эти мысли. В этом ужасном месте воспоминания были единственным ее убежищем. Если же они ненастоящие… «Нет! Не смей так думать! Ты же знаешь, что они настоящие!.. Проклятые магглы, что же они такое колют, что заставляет меня саму себя сводить с ума?!»

Она стала вспоминать свой последний день в волшебном мире. В тот день была битва.

«Историки, должно быть, запишут с заглавной буквы. Великая Битва...»

И они победили. Темный Лорд был уничтожен. Не повержен, как в прошлый раз, а именно уничтожен. Мысль об этом была той единственной ниточкой, которая поддерживала ее все это время.

«Да, цена этой победы была велика. Все, кто погиб — им бы еще жить и жить. А те, кто выжил — в их душах все равно ведь остались раны, которые уже никогда не заживут. Ужасная, непомерная цена. Но её нужно было заплатить. При живом Темном Лорде ни у магического, ни у маггловского миров не было будущего… Теперь же оно есть».

Она была уверена, что не выживет. Такое заклинание, как то, что уничтожило Волдеморта, не может быть сотворено просто так. Оно обязательно потребует платы. Она считала, что этой платой окажется её жизнь.

Но она ошиблась. У этого заклятия оказался куда более интересный побочный эффект.

* * *

Когда она очнулась, то долго не могла понять, что происходит. Когда поняла, что ее каким-то образом выбросило в мир магглов, она немного испугалась. Когда же она обнаружила, что магия ее не слушается, вот тогда-то ей по-настоящему стало страшно…

Женщина в порванной, прожженной в нескольких местах мантии, с несколькими порезами на лице, разумеется, сразу привлекла внимание магглов. Да и вела она себя, надо признать, более чем странно. В общем, тут же нашлись сердобольные магглы, решившие сдать ненормальную куда следует. Разумеется, не стоило говорить, что ей нужно на Кингс-Кросс, на платформу 9 и 3⁄4, не нужно было кричать людям в белых халатах, что она волшебница, преподаватель Хогвартса, и что они не имеют права, но шок от того, что она, Минерва МакГонагалл, не может сотворить даже простенького заклятья был слишком силен… Так она оказалась здесь.

Сначала её пичкали какими-то таблетками, кажется, это было успокоительное, потому что от них всегда хотелось спать. Выпускать ее отсюда не собирались. Маггла, которая приносила ей таблетки, на ее вопрос о том, когда она сможет отсюда выйти, мерзким тоном, каким можно разговаривать только с идиотом, заявила, что «пожилой леди здесь будет лучше, ее здесь полечат, и ее навязчивая идея о волшебстве исчезнет, кошмары пройдут и все будет замечательно». Кошмары Минерву действительно мучили, но это началось уже давно, сразу после смерти Дамблдора…

Она попыталась бежать. Не получилось. Ее записали в «буйные» и стали колоть. Сколько она здесь провела, она сказать не могла, время здесь текло как-то странно, она не всегда могла точно сказать, утро сейчас или вечер. Отсутствие магии жгло, она будто бы лишилась части себя. В сущности, оно так и было.

«Должно быть, так выглядит ад для магов» — как-то подумала она. И пытка здесь была изощреннейшая — понимать, что с каждым днем твой разум затуманивается все сильнее, ощущать, как по капле исчезает рассудок, знать, что однажды ты проснешься такой же, как эти душевнобольные магглы, и не иметь возможности это остановить. Это похлеще Круцио будет.

Ищут ли её? «Да, скорее всего, ищут. Жаль только, что не находят…»

Лязг ключей в замке. Её снова выдернули из спасительных воспоминаний. Вошла медсестра. «Уколы…» — отстраненно подумала Минерва. «Уколы!» — завопил рассудок — «Останови ее, сделай что-нибудь! Почему ты позволяешь себя убивать?!». «Надо что-то сделать… Да, надо… Надо что-то сделать, чтобы перестали колоть… Надо что-то сделать, чтобы перестали колоть!» — она ухватилась за эту мысль, как утопающий хватается за тростинку. В голове вдруг все прояснилось, и пришло четкое понимание того, что нужно сделать. Она вновь почувствовала себя Минервой МакГонагалл.

— Здравствуйте, — она села на кровати. «Мерлин, как же это приятно слышать звук своего голоса». Именно своего — четкого, звучного, хорошо поставленного голоса профессора МакГонагалл.

Маггла посмотрела на нее так, будто бы с ней заговорил камень или ее собственная туфля.

— Здравствуйте… — она направилась к Минерве, — Сейчас мы сделаем укольчик, и никакого волшебства не…

— Какого волшебства, о чем вы говорите? — Минерва сделала удивленное лицо.

— Ну, ведь вы у нас волшебница, сейчас…

-Кто?! Простите, с вами все в порядке? Что за чушь вы несете? Какие волшебники? О чем вы?

Сказать, что маггла удивилась — это ничего не сказать.

— Вы хотите сказать, что вы не волшебница?

— По-моему, у вас жар. Ну, разумеется, нет.

— А вы знаете, где вы находитесь?

— Разумеется, в лечебнице для душевнобольных, — она сказала это таким будничным, спокойным тоном, что сама себе удивилась.

— А почему вы сюда попали, знаете?

— Полагаю, какие-то добрые люди отправили меня сюда. Я, возможно, была не совсем адекватна. Понимаете, шок — я недавно мужа похоронила, любила его очень, вот психика и не выдержала, — она сочиняла на ходу. Правда, говоря о муже, почему-то подумала о Дамблдоре, и получилось очень натурально — голос дрогнул, с уголка глаза скатилась слеза.

Маггле, похоже, её слова показались убедительными, она убрала шприц и пошла к двери.

— Вас осмотрит врач, но мне кажется, вы идете на поправку.

Минерва улыбнулась, впервые за долгое время. Этот бой она, кажется, выиграла.