Философский камень (джен)

После окончания педагогического совета по итогам 1991-1992 учебного года директор Хогвартса попросил задержаться декана Слизерина.

— Северус, я вижу, вы сильно расстроились из-за проигрыша вашего факультета, — выдержав небольшую паузу, Дамблдор добавил: — Столько лет занимали первое место... как всегда, заслуженно.

— О! Оказывается, вы так высоко цените моих слизеринцев? — спросил профессор Снейп, не скрывая сарказма. — Однако это не помешало вам лишить их заслуженной награды.

Директор медленно кивнул. Похоже, его не очень волновало чужое мнение.

— Я готов радоваться успехам ваших любимчиков. Они одержали победу над Темным Лордом, — Снейп начал говорил таким тоном, словно сообщал прогноз погоды, но не сдержался и почти прокричал: — Первокурсница легко прошла защиту философского камня, установленную мной, преподавателем школы!

Если до этого Альбусу Дамблдору не нравился угнетенный вид Снейпа (словно у летучей мыши кто-то крылья обломал), то теперь еще сильнее взволновали его слова.

— Я должен посочувствовать? Или лучше раскрыть свои карты, чтобы тебе стала понятна роль, отведенная Северусу Снейпу?

Снейп, оживившись, удивленно взглянул на директора.

Директор, глубоко вздохнув, словно нерадивый ученик перед ответом на экзамене, сказал:

— Северус, я достаточно хорошо изучил вас за годы совместной работы, чтобы дать вам право выбора ответа, который хотите услышать. Первый вариант — мой любимый: хитро взглянув из-под очков-половинок, предложить лимонных долек. То есть, вы можете думать, что хотите, а я буду делать, что хочу.

«Профессор, вы — большой шутник. Только такие речи даже от Великого Манипулятора — перебор!» — но вслух он предпочел ничего не говорить, понимая, что один легилимент всегда хорошо поймет другого.

Профессор Дамблдор еще раз глубоко вздохнул, затем, сняв очки, прикрыл глаза и продолжил:

— Второй вариант — поведать собеседнику некоторую часть информации, которая поможет ему самому идти в нужном для меня направлении. В данном случае неплохо бы подошла фраза: «На всякого мудреца довольно простоты».

Снейп вздрогнул, но директор, увлеченный своим монологом, не заметил реакции собеседника.

— Третий вариант — могу сказать всё, но вместе с информацией на плечи человека ложатся мои беды, заботы и печали. Пока на это согласился только Николас Фламель. Он же предложил пути решения этих проблем. Чего хотите вы, Северус?

Снейп задумался и, помолчав с минуту, ответил:

— Третий: пусть это тяжело, но лучше, чем ощущать себя марионеткой, которую кто-то дергает за ниточки.

— Какое образное сравнение! Но должен тебя опечалить, — очередной раз вздохнул Дамблдор. — Все люди — Марионетки. Свободы у нас не было, нет и не будет. Все решает Кукловод, а Марионетка может быть послушной или нет. Хотя многие куклы получают удовольствие от этой игры.

Снейп упрямо молчал, дожидаясь, когда директор перейдет от разглагольствований к конкретным объяснениям.

— Нет, я дам полный ответ только на твой конкретный вопрос о роли философского камня, — сказал директор, но, оценив исказившееся от досады лицо Снейпа, добавил: — В нужное время ты узнаешь все. Просто сейчас еще рано, и не на все вопросы у меня, вернее у нас с Николасом, есть ответы. Пересказывать события я не хочу, ведь это будет мой взгляд. Я покажу тебе свои воспоминания, слитые в думосброс, и ты сформируешь свой.

Общение было долгим, уже совсем стемнело, когда Снейп, пошатываясь, вышел из кабинета директора школы. Голова гудела, словно после попойки, обрывки фраз, образы всплывали и вновь тонули в водовороте новой информации. Наверное, впервые в жизни Снейпу захотелось помыть голову, чтобы вода смыла в канализацию лишние знания.

«И это только кусочек правды, которую я захотел узнать?!»

Душ принес некоторое облегчение. Снейп принял успокаивающее зелье и слил воспоминания в думосброс. Услышанное от Альбуса Дамблдора было настолько фантастично, что требовало долгого времени для осмысления.

* * *

Утро принесло Снейпу новые неожиданности.

— Северус, вы приглашены в гости в поместье Фламелей, — сообщил через каминную связь Альбус Дамблдор. — Завтра алхимик хочет лично с вами познакомиться.

— Зачем? — вырвалось у Снейпа.

— Я поделился с ним своими планами относительно вас, и у Николаса тоже возникли некоторые идеи.

— Как многое для вас разумеется само собой, сэр! Может быть, со мной нужно согласовывать перспективы моей карьеры? — проворчал Снейп.

— Боюсь, что вы себя недооцениваете, поэтому ваше мнение меня будет интересовать последним, — рассмеялся Дамблдор.

За время совместной работы Снейп пришел к мысли, что все споры с директором школы бесполезны: рано или поздно, но ты будешь исполнять его планы, а значит лучше быстрее соглашаться, не тратя драгоценного времени на пустые дебаты. Дамблдор это ценил и многое делал для декана Слизерина.

— Николас Фламель ответит на мои вопросы? — в глазах вечно угрюмого Снейпа вспыхнул интерес.

— Думаю, что да! — лукаво улыбнулся директор и предался воспоминаниям: — Как ты сейчас напоминаешь меня в юности, когда Николас впервые захотел лично встретиться со студентом Хогвартса, удостоенным Золотой медали за выступление на Международной алхимической конференции в Каире...

Снейп кивал головой, соглашаясь со словами Дамблдора, но думал о своем. Николас Фламель был для него одновременно древней и современной легендой, но как живого человека представлял его смутно.

Когда голова Дамблдора исчезла из камина, Снейп взял учебник зельеварения и, полистав, стал разглядывать старинную гравюру алхимика. Изображение было мертвым, зато взгляд ученого таким, словно он что-то разглядел у тебя за плечом. Заинтересовавшись, Снейп порылся в своих запасах и нашел вкладыш от шоколадной лягушки, конфискованный когда-то у Лонгботтома по причине... да без причины, просто отобрал и все. Зато теперь это послужит науке! Снейп составит себе представление об алхимике и подумает, какие вопросы ему нужно задать.

Николас на карточке ехидно усмехнулся, подмигнул … и исчез, зато в голове у Снейпа возникла мысль: «До встречи!»

* * *

Поместье таинственного алхимика в Девоне оказалось обычным сельским домом с прудом и садом, а сам он живым и приветливым человеком.

— Наслышан о вас, молодой человек!

Снейп, давно считавший себя если не стариком, то точно не «молодым человеком», вдруг отчетливо осознал свой младенческий, по сравнению с Николасом Фламелем, возраст. И оробел. Любой ученик Хогвартса, увидевший в этот момент своего грозного профессора, не удержался бы от смеха, даже Альбус Дамблдор старательно прятал улыбку, благо этому способствовали богатые усы и борода директора.

— Не смущайтесь так, Северус! Люди редко осознают свои ошибки. А исправлять... — Николас Фламель махнул рукой. — Мне потребовалось шестьсот лет, Альбус одумался быстрее, а вы сделали ошибку и практически тут же решили ее поправить. Звучит несколько пафосно, но все мы — Фениксы, возрождающиеся из пепла.

— Дорогие мужчины! Прошу всех пожаловать в столовую, — пригласила Пернелла.

За столом Снейп оказался сидящим рядом с хозяйкой, милой и разговорчивой женщиной, болтовня которой сначала забавляла, но быстро стала утомлять. Он слушал ее вполуха, пока до него не донеслась фраза о «маленьком хорошеньком мальчике с ужасным шрамом, который мог бы стать воспитанником семьи Фламелей, если бы не некоторые обстоятельства». Всплыл, словно из думосброса, недавний разговор с Альбусом Дамблдором.