Прощай, любимая... (гет)

Я прочитала последнее предложение на странице, отложила книгу и устало потёрла глаза. Уже несколько часов сижу, склонясь над учебником, пытаясь разобраться в сложных расчётных таблицах по нумерологии. Как назло, смысл никак не хотел укладываться в голове, вот я и решила немного отдохнуть.

Встала из кресла, еще не предполагая, что намереваюсь делать. Взгляд блуждал по комнате и, наконец, остановился на окне…

Я неспешно прошла вдоль комнаты и коснулась рукой тяжелой темно-бордовой шторы, отводя её в сторону. Присела на широкий каменный подоконник и обхватила колени руками, изучающе оглядывая просторы Хогвартских земель.

Шёл снег… Первый ноябрьский снег…

В душе всколыхнулось странное чувство: радость, смешанная с каким-то торжественным восторгом. Что-то похожее испытываешь, когда разворачиваешь рождественские подарки, найденные утром под елкой… И в тоже время спокойствие, уют и тепло, что заставляет блаженно улыбнуться и прикрыть глаза…

Большие, пушистые хлопья снега, кружились в небе в медленном танце, завораживая, унося с собой все заботы и грустные размышления, оставляя в душе тёплый след, ощущение приближающегося праздника….

Он так легко и нежно укрывал землю, осторожно, будто боясь потревожить её неосторожным прикосновением. Робко ложился на чёрную гладь озера, тут же тихо тая, не смея задержаться ещё хотя бы на секунду. Ласково прикасаясь к нагим ветвям деревьев, будто покрывая их несмелыми поцелуями…

Безмятежный сон охватил природу, позволяя проворным пушистым снежинкам, нарядить её в белоснежный сверкающий наряд, так похожий на платье невесты….

Невольно мой взгляд задержался на веренице следов, сливающихся в тропинку и ведущих от главного входа в школу и в сторону Хогсмида. Сегодня суббота, и ученики могли прогуляться по волшебной деревне. На улочках Хогсмида и в магазинах, расположенных на них, сейчас шум и радостная суета, а тут так спокойно и тихо…

Будто и не начиналась война… Как хорошо, что у людей ещё есть надежда на победу, что улыбки все равно встречаются на лицах, хотя и получаются немного горькими. Из глаз исчез какой-то живой огонёк, что-то в них померкло…. И всё же все стали чуточку добрее перед лицом зла. Даже ученики Хогвартса реже ссорятся, все стараются поддержать друг друга…

Нет-нет, не нужно думать об этом, всё наладится, мы будем жить как раньше…

Мне захотелось услышать весёлый треск поленьев и почувствовать тепло, идущее от огня… Он не согреет сердце, и всё же… Вытащив из кармана палочку, я направила ее на камин в другом конце комнаты. Тихо шепнула заклинание, и в нем заплясали языки пламени. Они медленно лизали поленья, издавая приятный, успокаивающий треск и изредка подбрасывая вверх маленькие искорки.

Я улыбнулась своим мыслям и откинула голову, прислоняясь к стене. В комнате тихо скрипнула дверь. Я знала, кто это… Через мгновение он осторожно коснулся губами моей щеки.

— Гарри… — тихо прошептала я.

И приоткрыв глаза, встретилась с его взглядом. У него невероятные глаза, будто прозрачный горный родник, только изумрудный. Такие родные и нежные пальцы провели по кудрям моих каштановых волос. Осторожно, будто боясь разрушить это мгновение.

Что-то было не так…. Сквозь его нежный взгляд проглядывала тревога, что-то такое, от чего защемило сердце. Мне кажется, я поняла, только это ускользало от разума…. Догадка, словно одинокая искра вспыхнула в голове, но тут же померкла…. Я приникла к его губам, как путник в пустыне приник бы к вожделенному сосуду с водой. Я не знала, чего боюсь, боялась потерять его объятия…. Запустив свои пальцы в ночь его волос, притянула его ещё ближе, хотя казалось, что это уже невозможно…. Я чувствовала, как чуть заметно дрожат его руки, когда он провёл ими по моей спине. Я поняла, что уже не сижу на подоконнике, а стою рядом с Гарри. Что-то упало возле моих ног. Поцелуй прервался, и я увидела на полу дорожную сумку, которая, очевидно, выпала из его руки. Я смотрела на неё почти с опаской. Только сейчас я заметила, что Гарри одет в тёплую мантию. Отгоняя глупые, как мне казалось, мысли, я недоумённо посмотрела на Гарри.

— Ты не говорил мне, что куда-то собираешься… Ты в Хогсмид, да? А зачем тогда эта сумка? — Я засыпала его вопросами, будто боясь услышать ответ, хотя бы на один из них.

— Гермиона… я… — Он взял мои ладони в свои. Боже, как холодны его руки! — Гермиона… нам нужно поговорить…

— Гарри, не пугай меня. Ты говоришь так, будто случилось что-то ужасное. — От чего-то по щеке скатилась слеза. Я сама не знаю, почему… Ничего плохого ведь не случилось, правда?..

— Нет-нет, только не плачь… Всё будет хорошо… — Он притянул меня к себе и обнял, успокаивающе гладя по голове. Я слышала биение его сердца, и чувствовала, как сейчас вылетит моё. — Гермиона… Я сейчас ухожу… И не знаю, когда вернусь… — На миг моё сердце замерло, я будто ухнула в пропасть.

— Да что же ты такое говоришь…? Ты же не можешь оставить меня здесь… — Нервная улыбка коснулась моих губ, я изучающе и с укоризной искала что-то в его взгляде…

— Туда, куда я иду… Тебе нельзя со мной… — он говорит со мной как с маленькой девочкой.

— Опять… опять хитроумные планы Ордена Феникса? — Я слышала, как истеричные нотки проскальзывают в моём голосе. — Гарри, тебе не надоело быть пешкой в этой игре?

— На этот раз это моя партия. — Решительно произносит он, скорее говоря это себе, чем мне. — В этот раз всё решится…

Я плачу. Слёзы градом катятся из моих глаз, комок горя в горле мешает говорить. Я понимаю, что ничего уже не изменить, чувство обречённости обвило сердце терновником. После недолгого молчания я с трудом произношу:

— Ты ведь вернёшься?.. — Я почти требовала. — Ты ведь не посмеешь меня оставить?

— Гермиона… — Почему он не отвечает… Я заметила, как он побледнел. — …я не знаю…

— Нет… — шепчу я. — Нет, нет… Гарри Джеймс Поттер, не смей так говорить! — Я срываюсь на крик, вцепившись непослушными пальцами в воротник его мантии. — Слышишь?!

А он просто стоит и молчит… Вглядывается в моё заплаканное лицо, я вижу, как он несчастен. Вижу, что каждое моё слово ранит его…

— Радость моя, пойми… Мир нужно освободить от этого зла… Это предназначено мне…

— А мне плевать на весь мир! — Сотрясаясь от рыданий, кричу я. — Ты подумал обо мне? Ты подумал, как я буду жить, если… если с тобой что-то случится?

— Прости… прости — тихо шепчет он, снова прижав меня к своей груди, а я всхлипываю, уткнув лицо в ладони. — Я обещаю, со мной всё будет в порядке. У меня всё получится, ты должна верить в это… я вернусь, и мы больше никогда не расстанемся… — я впитывала каждое его слово, понимала, что всего этого он не может обещать, и сама не знала: обжигают меня его слова или поселяют надежду. На мгновение его губы коснулись моего лба.

— Милая, мне пора… — Я вижу, как в его глазах блестят слёзы. Это ранило меня больше, чем все его слова. Я крепко стиснула пальцами его мантию.

— Нет, пожалуйста, нет…. Не бросай меня… Я без тебя не смогу… — он осторожно, но настойчиво отцепляет мои пальцы от ткани. Медленно опускается на колени и целует мои руки. Я не в силах что-то говорить, слёзы душат меня…

Поднимаясь, он небрежно берёт сумку и ещё раз останавливается взглядом на моём лице. Изучает каждую чёрточку, каждый изгиб, нежно скользит по губам и задерживается на глазах. Я понимаю, как сложно ему отвести взгляд, так как сама сквозь слёзы пытаюсь оставить в памяти его лицо…. Наконец, он резко разворачивается и быстрым шагом идёт к двери.

— Прощай, любимая…

Оцепенение проходит, и я бегу через комнату, с горестным вздохом целую его губы… может быть в последний раз… Почти судорожно обнимаю… может быть в последний раз… Пусть время остановится… пусть его губы будут на моих губах, пусть его руки всегда будут меня обнимать…

— Я люблю тебя… люблю… — шепчем мы, на мгновение отстранившись друг от друга.

И вот, мне показалось в одну секунду я осталась совершенно одна перед открытой дверью, в которую он только что выбежал… Меня душат рыдания, я медленно сползаю по стене, садясь на пол, прижав руки к груди… Кто-то позвал меня из так и не закрытой двери… Я с глупой надеждой оборачиваюсь, но вижу там Рона… всего лишь Рон… По его лицу, я понимаю, что он уже всё знает…

— Убирайся! — Кричу я.

Я знаю, что он пришёл меня успокоить, но что он понимает?! Как можно успокоить человека, который, можно сказать, проводил любимого на верную смерть…

Больше не смея ничего сказать, он уходит….

Я не хотела провожать Гарри взглядом…. Не хотела смотреть ему вслед…. Но не сдержала обещание. Я ринулась к окну. Во дворе Хогвартса собралась целая толпа народа… Профессора, ученики, преимущественно гриффиндорцы… Я видела, как МакГонагалл украдкой утирает слёзы платком, как Рон похлопал друга по плечу. Ему тоже больно… Гарри быстрым шагом направился к воротам Хогвартса. Будто быстрота могла затупить боль, будто ещё секунда, и он не сможет уйти. Снег так безжалостно запечатлел каждый его след. С каждым шагом, отмеряя расстояние нашей разлуки…. На фоне белого зимнего покрывала его тёмная фигура казалась такой одинокой, что сердце разрывалось от тоски…

Почему, почему мне кажется, что я вижу его в последний раз...? Он ведь должен вернуться, иначе моя жизнь потеряет всякий смысл…

По щекам снова поползли мокрые змейки…

— Гарри вернись!.. Любимый не бросай меня…. — в отчаянии кручу я и бью ладонью по стеклу, но понимаю, что это бесполезно, и она медленно сползает по холодной глади стекла…

У ворот Гарри на мгновение замер. На один безумный миг, мне показалось, что он слышит меня,… но… твёрдой рукой он толкнул створку ворот и вышел за пределы Хогвартса…. Будто что-то оборвалось,… что-то сломалось во мне…

Я больше не плачу…

Тихо…

Холодно…

Одиноко…

* * *

Снова, как и тогда, я сижу на подоконнике. Только сейчас холодная февральская ночь… Удивительно ясная и морозная. Если бы не Косолапус, который свернулся рыжим калачиком на моих ступнях, то они бы наверное уже закоченели. В комнату льётся лунный свет, окрашивая всё в причудливые оттенки голубоватого. Одинокие тени притаились по углам, наверное, если бы у них был голос, они бы тихонько подвывали, совсем как волки в Запретном лесу…. Но тени смиренно молчали, а как иначе…

Я сидела в каком-то задумчивом оцепенении, обратив взгляд в окно.

Ледяные хрусталики звёзд перемигивались между собой, они так далеко от Земли, какое им дело до моих страданий…Земные проблемы кажутся им ничтожными, звёзды не умеют любить… звёздам некого терять…

Их веселье казалось мне почти издевательским…. Самого дорогого, для меня, человека не стало, так почему они сверкают, когда всё должно померкнуть и выцвести, как мои глаза…

Поначалу всех пугало моё одинокое спокойствие, отрешённость от мира, апатия, но потом они смирились… даже Рон… даже я…

Я почти научилась жить без Него и жизнь продолжалась… просто она потеряла краски…. Будто неинтересное чёрно-белое кино… Я разучилась любить снег, пение птиц, закаты и рассветы…

* * *

В начале декабря Рон принёс газету. На первой странице «Ежедневного пророка» красовался заголовок:

«Сами-Знаете-Кто повержен!»

Под этой шапкой располагалось фото разрушенного здания. В статье говорилось, что имение Малфоев, где располагался штаб Тёмного Лорда, было полностью разрушено. Под обломками здания были обнаружены многочисленные тела Пожирателей Смерти, остальные Последователи Волдеморта были переданы в руки мракоборцев. Сам Тёмный Лорд исчез… уже навсегда…. Впрочем как и Гарри Поттер, которого так и не удалось обнаружить…. Сейчас он считается официально погибшим…

Весь выпуск был посвящён Гарри… Его подвигу… Боже, но кому теперь нужны эти слова…

По всей стране и за её пределами люди устраивали праздники, люди были счастливы…. Значит, у Гарри получилось…. Он ведь этого и хотел, чтобы люди были счастливы, чтобы им нечего было бояться…

* * *

Гарри,… а я ведь так просила, чтобы ты вернулся…

Одинокая слеза упала на мою ладонь… Я тоже хотела быть счастливой,… но для меня одной этот мир слишком огромен, мне в нём холодно и одиноко…

Невольно мой взгляд упал на ворота,… это они были той гранью, за которой начиналась жизнь без Гарри…. Они навсегда преградили мне дорогу к нему…. С глухим ударом закрывающейся створки в тот ноябрьский вечер они разбили моё сердце…. Каждый осколок которого, хранит воспоминания о Гарри. О его глазах, так похожих на изумрудный родник, о его губах, прикасаясь к которым можно забыть обо всем, о его руках, которыми он так бережно обнимал меня. О его последних, мне, словах: «прощай… любимая…»