Requiem for pride (гет)

Окунуться в голос твой,

Почувствовать тепло.

И верить и надеяться

«Тебе не всё равно…»

Я слышу голос ангела,

Я так к нему привык!

Я сожалею, что в тот день,

В твою я душу не проник…

©~Лютик~

Её голос… Нежно зовущий меня в ночи, он всегда был в моём сердце, хотя я зарыл свою любовь столь же глубоко, как и память о нем.

Когда я впервые встретил её, услышав лишь детский наивный смех, я полюбил сначала не её, а её голос. Голос Лили Эванс.

А теперь я чувствую боль оттого, что не услышу больше её смех, не увижу задорной искорки в её глазах, не увижу тех милых веснушек.

Она мертва, и это конец. Хотя нет, всё исчезло гораздо раньше. В тот самый момент, когда я в первый и в последний раз назвал её грязнокровкой.

О, Мерлин Великий! Как я теперь ненавижу это слово!

Тогда я потерял смысл жизни. Мне не в чем найти его и теперь, но у меня остались воспоминания. Они не отпускают, и мне вечно придётся оставаться в душе тем подростком, который всегда был рядом с рыжеволосой девочкой Лили Эванс.

* * *

Ласковое солнце нежило землю. В детстве всё кажется таким ярким, таким волшебным, даже просто зелёная травка на лугу и жужжание шмеля где-то неподалёку. Северус долго смотрел, как Лили упражняется в левитации и как вокруг неё кружатся только что сорванные луговые цветы. Летний зной и яркое солнце утомили его и, постелив на траве старую отцовскую куртку, мальчик лёг набок и стал любоваться своей рыжей колдуньей из-за зелёной травы, которая сияла, от струящихся сквозь нее солнечных лучей. Среди цветов Лили казалась неземным существом, маленьким лесным эльфом. О подобных ей рассказывали в маггловских сказках. Северус не заметил, как задремал, пока совсем скоро ласковый голос не разбудил его.

— Сев, эй, Сев! — рыженькая девчушка ласково толкала мальчика в бок, чтобы он, наконец, проснулся и ответил ей.

«Не стану открывать глаза. Подольше послушаю её, — подумал Северус и улыбнулся. — Даже когда она злится, ее голос остаётся таким же мягким и тёплым, как лучики, скользящие по лицу».

И правда, девочка в тот же миг разозлилась.

— Это не смешно, Северус!

Мальчик открыл глаза и посмотрел на Лили, которая гордо подняла голову, но не сдвинулась с места, потому что знала — если сейчас она уйдёт, они поссорятся, а ей не хотелось потерять его. Сама не понимая, почему терпит этого несносного и хитрющего мальчишку, который ей ещё совсем не друг, но и не просто знакомый, Лили словно бы чувствовала, что их что-то неразрывно связывает. Ведь только Северус понимал её…

— Извини, Лили. Я просто… — смутился Снейп. — Я… не хотел, чтобы ты ушла.

— А я и не собиралась бросать тебя, — девятилетняя Лили Эванс искренне улыбнулась и повела его за собой.

— Куда же ты торопишься тогда? На лугу было так чудесно!

Лили загадочно улыбалась, не торопясь ответить на его вопрос. Они покинули залитую солнцем поляну и уже подходили к ее дому. Не дожидаясь звонка, дверь открыла миссис Эванс, и ответ на вопрос Северуса последовал сам собой:

— О, Лили! С днём рождения, доченька! Где ты ходишь? — заметив гостя, молодая женщина вздохнула. — Здравствуй, Северус, ты тоже входи.

— Спасибо, — коротко ответил он.

Мальчик не позволил досаде отразиться на лице. Лили не рассказала ему о своём дне рождения. Даже вскользь не обмолвилась. А он мог бы подготовиться, придумать что-нибудь приятное для своего единственного друга.

Лили вошла в свою комнату. Северус неуверенно прошёл за ней, и не заметил никаких гор подарков, которые почему-то представлял себе. На её кровати сидел лишь маленький серый котёнок с чёрными пятнышками.

— Какой милый! — обрадовалась Лили.

В ее глазах заплясали озорные огоньки. Она бережно подхватила котёнка и протянула его ничего не подозревающему другу, с едва сдерживаемым смехом глядя на его растерянное выражение лица.

— Это подарок тебе, — сказала её мама и мягко улыбнулась.

— Спасибо, мама, — просияла девочка, но тут же нахмурилась. — А где же папа? — Лили не терпелось показать свой подарок отцу.

Мистер Эванс был занят покупкой нового дома для своих клиентов. Он работал в агентстве, и подобные командировки случались довольно часто. Поэтому Лили, как и её сестра, всегда очень по нему скучала.

— Он ещё не приехал, у твоего папы срочные дела в Париже, — ответила мама и, заметив грусть дочери, добавила: — Но он обещал вернуться, как только сможет, и сегодня вечером обязательно будет дома.

С этими словами миссис Эванс отправилась готовить праздничный обед и в ту же минуту в комнату вошла Петуния.

— Поздравляю тебя... — полупрезрительно начала она, но, наткнувшись на насмешливый взгляд Снейпа, осеклась. Повисла пауза, дети замерли, а потом во взгляде старшей сестры будто что-то погасло. Она закусила губу.

— Туни, что случилось? — Лили мягко коснулась ее плеча, пытаясь утешить.

— Это из-за тебя отец не возвращается! — тихо всхлипнула Петуния. — Наверняка выбирает красивое платье для своей любимой дочери! — в голосе старшей сестры сквозило уже привычное раздражение и обида.

— Туни, но папа любит и тебя так же сильно! — взволнованно сказала Лили. — И задерживается он не по причине моего дня Рождения, я уверена. Пожалуйста...

— Ты уверена, а я нет! И жаль, что ты водишься с этим СТРАННЫМ, И ТАКИМ, как ты… — жестко начала она, но не договорила. На глаза Лили навернулись слезы, а Петуния выбежала из комнаты. Северус раздраженно захлопнул за ней дверь.

— Не плачь, пожалуйста, Лили, — сказал он, несмело касаясь плеча девочки. — Я уверен, она не зла на тебя. Это всё моя вина.

— Она ненавидит меня, Северус, и все будут ненавидеть, когда узнают, что я получу письмо, — Лили порывисто обняла его.

— Я никогда не буду. Мы же будем вместе, — проговорил Северус, в свою очередь и очень осторожно обнимая вздрагивающие плечики.

— Честно? — Лили подняла вмиг высохшие глаза и улыбнулась.

— Конечно.

— Сев, ты мой самый лучший друг на свете! — проговорила она и снова прижалась к тёплой худой фигурке.

Северус улыбнулся, наблюдая через плечико Лили за маленьким пушистым комочком, делавшим первые робкие шаги по кровати на слабеньких ножках. Его дружба с Лили Эванс в чем-то была похожа на этого котенка.

— Кстати, почему ты не говорила, что у тебя день рождения сегодня? — вздохнул он расстроено. — Мне даже нечего тебе подарить.

— Я не хотела, чтобы ты об этом беспокоился, — серьезно ответила Лили.

* * *

Осенние дожди смыли все самые яркие воспоминания лета и сменились рутинными школьными занятиями. Урок истории магии, как всегда вёл профессор Биннс, и Северус, как и многие другие, уже давно перестал слушать лекцию о появлении защитных чар, которую профессор читал уже второй час, и пытался хоть на минутку привлечь к себе взгляд зелёных глаз. Но Лили старательно записывала слова учителя в тетрадь и почти не отвлекалась, разве что легонько толкнула сидящего рядом Джеймса Поттера.

— Не списывай, — прошипела она ему сквозь зубы. — Посмотрю я на тебя на СОВ!

— Но СОВ почти через два года, Эванс! — возмутился тот и не смог скрыть в голосе разочарования. На это девушка не ответила, лишь слегка усмехнулась и продолжила конспектировать лекцию.

Даже её усмешка нравилась Снейпу. Северусу все в ней казалось идеальным.

«Жаль, мы не на одном факультете, и я так редко вижу её, — подумал он. — И еще вечно с ней этот Поттер…»

* * *

— Как ты мне надоел, Поттер! Сил моих больше нет! — тяжело вздохнула девушка.

— Ты мне тоже надоела со своими ужасными пристрастиями к музыке, — парень скривился. — Какой интерес развлекать свору магглов, скрипя смычком по струнам и извлекая из деревяшки отвратительный звук, который они ошибочно именуют музыкой? — добавил он, поморщившись.

— Можешь говорить, что хочешь, но я не могу поехать с вами, — ответила Лили.

— Ты просто не хочешь! — возмущался Джеймс.

— Я хочу, но музыкальный фестиваль для меня важнее! — ответила Лили громким шёпотом.

— Ну пожалуйста, Лили. И Сириус будет с нами, — пытался понизить голос Джеймс. — Он живёт у меня.

— Да! — радостно вмешался в их беседу Блэк.

— Что?! — не поверила своим ушам Лили. — А как же твоя семья?

— А что семья? Мать уже давно перестала понимать меня. С тех пор, как я попал на Гриффиндор.

— Но как ты можешь? Это же твои родители, — чуть хмурясь, покачала головой Лили,.

— А тебе-то что, Эванс? — в ярости Джеймс отбросил в сторону «Историю квиддича».

— А то, что мне не плевать на мою семью и музыку! Я люблю музыку больше, чем себя! — Лили старалась говорить тише, чтобы мадам Пинс не сделала ей замечание.

— Ты на что это намекаешь? — Джеймс шумно выдохнул. — Что мне плевать на родителей? Совсем с катушек слетела?

— Ничего я такого не говорила, — спокойно ответила девушка.

— Но ты только подумай: море, солнце, белый песок, — вмешался Сириус. — Там так прекрасно! — Глаза парня сияли.

— Не хочет — не надо, — с горечью отрезал Джеймс и поднялся. — Удачи, виолончелистка, — с презрением добавил он и, прихватив Сириуса, направился к выходу. Следом из библиотеки вышла и Лили. Настроение у нее было напрочь испорчено.

* * *

Лили хотелось плакать, но она сдерживала слёзы. Так уж она привыкла. Так её учил отец. Девушка выбежала на улицу. Было очень пасмурно, и собирался дождь, но ей было всё равно. Только здесь она могла побыть одна.

Одиночество. Вот что объединяло их с Северусом долгие годы. Она не была одинока в мире магглов, рядом с сестрой и семьёй. Но Северус не собирался оставаться там. Потому её так притягивал волшебный мир. Лили Эванс знала, что не будет одинока среди магов со своими «маггловскими пристрастиями» . С ней будет ее верный друг.

Вдруг девушка почувствовала как кто-то сзади приобнял её за плечи. — Обернувшись, она никого, не увидела.

— Северус. — тихо сказала Лили.

— Как ты узнала, что это я? — спросил он, в миг ставший видимым.

— Я почувствовала, как ты обнял меня. Только твои руки могут так обнимать… — Покраснев, Лили добавила: — Никому другому я бы не позволила. Никто не посмел бы.

Снейп тоже смутился; на лице у него появились улыбка и приятное удивление.

— Я слышал ваш разговор с Джеймсом в библиотеке. — В глазах парня отразилась печаль. — Ты сильно огорчена? — Больше всего на свете Северусу хотелось сделать Лили счастливой.

— Нет, ни капельки, — пожала плечами Лили. — Только обидно. Я же гордая, ты ведь знаешь.

— Конечно, но ты любая будешь дорога мне.

После этих слов на душе у Лили стало теплее, она прижалась к своему другу и сказала:

— Я ведь из-за тебя не уехала…

После этой фразы Лили увидела отражение своих чувств в его глазах, но она так и не решилась сказать, как сильно его любит.

Придёт время, и Лили Поттер обязательно признается во всем, прежде всего самой себе, и сыграет свой печальный реквием по гордости…

А пока эти двое стояли под дождём, согреваясь в объятиях друг друга.

* * *

То ли в зале было прохладно, то ли от волнения, но Лили ощущала холод и дрожала, как осиновый листок. Поправив складки на платье, она вздохнула и опустилась на стул.

— Ты готова, милая? — отец мягко положил ладонь на плечо дочери.

— Да, пап, — кивнула девушка. — Только вот волнуюсь немного.

— Ну, это совершенно нормально, а тем более, если выступаешь перед тысячей людей.

— Тысяча людей? — удивилась и испугалась Лили. — Но, папа…

— Я в тебя верю, радость моя, — мистер Эванс радостно улыбнулся. — А вот и мама.

За кулисы вошла миссис Эванс с сияющим от счастья лицом.

— Мама! Я так рада, что ты всё же пришла! — девушка бросилась обнимать её.

— Что ж, я не могла пропустить дебют собственной дочери! — Миссис Эванс очень гордилась своей малышкой.

— Сейчас перед нами выступит молодое дарование Лили Эванс с инструментальным исполнением арии Каварадосси из оперы «Тоска» Джакомо Пучини! — раздался голос конферансье

Лили поднялась по ступенькам, села, оправив складки своего нежно-голубого платья, взяла смычок, словно волшебную палочку, и робко начала вступление.

Она играла для него. Для своего самого близкого друга. Она не смотрела на оркестр, который подыгрывал ей. Этих людей она не знала, они всего лишь согласились подыграть ей на фестивале по просьбе ее учителя игры на виолончели, который считал мисс Эванс очень одарённой ученицей.

Лили искала глазами своего друга, оглядывая зал из-под ресниц, она чувствовала, что он придёт, что ему не всё равно и поэтому она вложила в это выступление всю свою нежность и тоску….

Выступление закончилось. Зал замер на мгновение. В эти доли секунды в тишине Лили слышала только биение своего сердца. Когда раздались редкие хлопки, перерастающие в море оваций маленькой волшебнице, улыбаться почему-то не было сил.

"Он не пришёл, — подумала Лили, кланяясь. — Ему все равно, как и Джеймсу с Сириусом. Им всем абсолютно плевать на мою жизнь вне школы!"

Опустив голову, Лили повернулась к кулисам, собираясь уйти со сцены, и тут увидела его. Его искреннюю улыбку и орехового цвета глаза, которые сияли теплом. Когда она зашла за кулисы, Северус протянул ей букет белых лилий.

— Прости, что не пришёл до выступления.

«Он пришёл, он меня слышал!» Лили не удержалась и обняла его.

— Ничего, надеюсь, тебе понравилось? — восторженно возбуждённое состояние очень красило её.

— Конечно, Лили! — Северус улыбнулся, слегка прищурившись.

— А где мама и папа? — спросила Лили и огляделась по сторонам. — Ты их не видел?

— Видел. Они отчитывают твою сестру.

— Петунию? Но за что?

— Вообще-то она испортила пиджак моего отца, в котором я пришёл, но тебе не стоит об этом беспокоиться.

— Пойдём прогуляемся? — больше всего Лили сейчас хотелось побыть с вдвоём со своим другом.

— Конечно, только вот узнаем, какое ты заняла место, — Северус снова улыбнулся, и Лили с радостью осознала, что волнение уже совсем прошло.

* * *

— Ну и что с того, что ты заняла второе место? — искренне удивлялся Северус.

— Дело не только в этом, — сказала Лили, переходя через мост.

— А в чём ещё?

— В Туни. Нельзя было тогда читать её письмо. Мы были такими бесчувственными. Это же было её письмо, личное…

— Но мы же только хотели узнать, не поедет ли она в Хогвартс с нами. Не вини себя, Лили, — Северус взял девушку за руки, и повернул к себе лицом. — Это только я виноват. И я завтра же попрошу у неё прощения.

— Правда?

— Да.

Лили и сама не заметила, как руки их сплелись, а губы соприкоснулись. Это было словно наваждение…

* * *

— Лили, доченька, а ты уверена в своём выборе? — Мистер Эванс любовался своей повзрослевшей дочерью, но волнение не покидало его.

— Да, папа, — соврала Лили, и голос её предательски дрогнул, но, к счастью, мистер Эванс этого не заметил.

— Тогда я счастлив, — пожал плечами отец и оставил её собираться к алтарю.

На самом же деле девушка ни в чём не была уверена, и от безысходности просто хотелось кричать …

«Кого я люблю?» — спрашивала себя девушка.

Когда отец вышел из комнаты, оставив её одну, по лицу Лили полились горячие слёзы, и она даже не заметила этого. На душе было холодно и пусто. Как часто бывает в такие минуты, она поблагодарила небо за то, что осталась одна.

Его не вернуть, но её гордость останется при ней всегда, а ещё у неё останутся верные друзья: Бродяга, милый и дорогой её сердцу Лунатик, добряк Хвостик… но ведь все они — друзья Джеймса. Не её.

Лили глубоко вздохнула, вспоминая своё детство. Казалось, совсем недавно Северус подошёл к ней и рассказал, кто она. «А кто я? — спрашивала себя Лили. — Ещё несколько часов, и я стану женой Джеймса Поттера. С одной стороны, мне так хорошо и уютно с ним. С другой — я очень боюсь этой взрослой жизни. Боюсь жизни без Северуса...»

Девушка вытерла тыльной стороной ладони свои слёзы. Ей повезло, что волшебницам не нужна тушь.

Она в последний раз оглядела свою комнату, подошла к книжному шкафу и прочитала названия книг. «Нортенгерское аббатство» Джейн Остин. «Унесённые ветром» Маргарет Митчелл. Как давно она не читала этих книг! Реальная жизнь казалась такой далекой, пока у неё были надежды на будущее. Надежды исправить Северуса. Тёмный омут затягивал его всё больше, она видела это и ничего не могла сделать, и последней каплей стало это ужасное слово — «Грязнокровка…»

«Я ничем не лучше», — на губах Лили появилась горькая улыбка.

Она подошла к большому зеркалу и поправила своё пышное платье. Тугой корсет с трудом позволял дышать. Лили сразу вспомнила о барышнях из прошлого, которым в восемнадцатом веке приходилось гораздо хуже. «Что это?» Как же трудно было это понять… Эти неудобные туфли, нелепая белая вуаль, пышное платье с корсетом. Где же её свобода?

Свободой был Северус. Но он даже не придёт на её свадьбу.

«Зачем ждать, ведь я сама когда-то разрушила его надежды. Какова цена за разбитые мечты человека? Ложь и предательство», — думала Лили ранее, но нет, она сама заплатила эту страшную цену. Она любит Северуса Снейпа, но никогда не извинится; гордость не позволит ей даже простить его. Гордость — вот, что тянет человека в вечную тьму. Хотя дело тут уже не в гордости. Она выходит замуж за Джеймса, который пусть и не идеален, но он тянет её к солнцу из этой тёмной бездны. Тянет к свету, освобождая от тьмы…

«Я не хочу освобождаться от тьмы, если с тьмой связан ты».

Стук в дверь вернул девушку в реальность.

— Пора, дорогая… пора.

Вот она, новая жизнь, полная света и верности, но Лили Эванс не хотела в нее вступать. Наверное, не хотела.

Но взяв отца за руку, она окончательно распрощалась с прошлым.

* * *

Сириус искренне и очень заразительно смеялся: весёлая атмосфера передавалась всем вокруг. Даже Лили лучезарно улыбнулась и выхватила бокал с огневиски из рук Сириуса.

— Может, потанцуешь со мной? — спросила она, а затем как в детстве добавила: — Ну, пожалуйста…

— Всегда пожалуйста! — ответил Блэк, всё ещё смеясь заметил:

— Не забудь, что это моя жена, — сказал Джеймс почти что в шутку, и Лили смущённо улыбнулась. Они танцевали кадриль, столь необычную для свадьбы, но зато такую весёлую. Вдруг случайно глаза её остановились на человеке, безумно дорогом и близком. Их взгляды встретились.

В его глазах не было прежней искорки.

Ей хотелось подбежать и крепко обнять его, но вместо этого она встала, как вкопанная, тело словно онемело. Она смотрела на его фигуру, траурно окутанную черной мантией, и сердце ее разрывалось от жалости. Каким хрупким, болезненным и несчастным он казался ей сейчас. Ее старый друг явно чувствовал себя неуютно среди этого счастливого моря веселящихся гостей. Темные глаза утратили свой живой блеск, да и сам он походил на маленького, безвинно наказанного ребенка. Эти глаза с немым укором и бесконечной тоской встретили ее взгляд.

Сердце Лили сжалось, и она, не помня себя, бросилась к Снейпу.

— Я принес тебе цветы, — почти не разжимая губ, произнес он. — Твои любимые белые лилии, — будничным тоном проговорил, словно пришёл лишь для пустой формальности. — Они очень похожи на тебя сегодня...

Он замолчал. Лили на мгновение прикрыла глаза. В горле стоял комок.

— Ты счастлива? — спросил он.

Она резко выдохнула. Только бы не заплакать.

— Да, очень, — он уловил ее едва слышный шепот.

— Почему я тебе не верю? — с болью спросил Снейп. — Знаешь, я каждый день пытаюсь представить, каким будет мир без тебя, каково это — не говорить с тобой, не слышать твоего голоса, не видеть твоих глаз...

Лили не выдержала. С глухим рыданием она бросилась к нему на шею. Прошла долгая минута.

— Мы чужие люди, помнишь? — сказал он сухо, высвобождаясь из ее объятий. — Прости.

Послышался хлопок аппарации, и все снова стало так, как будто и не было этого странного гостя. Лишь на белых хрупких и нежных лепестках, словно капли росы, поблескивали слезинки. Ну что ж, невесте положено плакать на собственной свадьбе.

* * *

Пришла — весь мир преобразила,

Душа ребенка, что застыла

Во тьме, без ласки, без любви

Наполнилась тобой, Лили.

Вся радость жизни, солнца свет,

И глаз волшебный, чудный цвет,

Все воплощенье красоты

Все это для него лишь ты.

Но счастье тоже не вечно,

И мир разрушить может ловко

Лишь слово страшное одно,

И словно в пропасть — "грязнокровка"!

Ну как же ты не поняла,

Что неумением прощать

Его навеки обрекла

Не жить — жестоко умирать?

Увидя смерть в твоих глазах,

Он, с криком раненого зверя

Хотел согреть в своих руках,

В жестокую судьбу не веря...

Я знаю, пусть на небесах,

Но все же ты его простила.

Пусть от любви остался прах,

Его та боль не отпустила...

© Miss_Alice

Наверное, она будет охранять меня всю мою непутевую жизнь. Ведь как только я вижу ее глаза, пусть даже и на ненавистном лице, мне становится легче. Я подобрал в доме Блэка письмо, и как будто ее теплая частица нежданно-негаданно очутилась у меня в руках, живая, трепещущая, словно птица. Ты всегда останешься для меня такой — яркой, чистой, свободной, как хрупкий цветок лилии в твоей ладони, много лет назад. Я всегда буду помнить тебя, мой хрупкий солнечный луч надежды в непроглядной темноте. Я всегда буду помнить тебя, Лили. Всегда.