Лили-я-люблю-тебя-Эванс (гет)

Она не могла поверить, что сделала именно это.

А ведь дождливый осенний вечер обещал быть вполне мирным. Огонь в камине уютно потрескивал, отбрасывая медные блики на гобелены, пока гриффиндорцы, лениво развалившись в креслах и рассевшись на диванах, занимались своими делами. Стёкла башенных окон запотели, и мерный стук капель по карнизу заставлял приятную тёплую волну пробегать по телу. Вернувшись из библиотеки, Лили Эванс с удовольствием устроилась в кресле у камина с учебником трансфигурации и собиралась спокойно заниматься весь вечер.

Всего через десять минут после этого в гостиную вошёл Джеймс Поттер. Едва переступив порог общей комнаты, он направился к тому месту, где сидела она.

— Был у профессора МакГонагалл, — бодро сказал он Лили, плюхнувшись в кресло напротив.

— Мм... а меня профессор не искала? — спросила она.

— Нет, — покачал головой Джеймс. — Мы с ней обсуждали перспективы гриффиндорской команды и результаты отборочных испытаний...

Лили улыбнулась не то снисходительно, не то одобрительно. Никто, даже она сама, не мог сказать, к чему она больше склонялась, когда разговор заходил о квиддиче.

— Думаю, профессор МакГонагалл была довольна, — сказала Лили.

Джеймс с улыбкой кивнул.

— Ещё профессор сказала, что через две недели будет поход в Хогсмид, — сообщил Джеймс и, чуть помолчав, добавил: — Может, пойдём вместе?

— Конечно! Поход с мародёрами предполагает безудержное веселье, а потому требует небольшой доли присмотра, — фыркнула Лили, её глаза озорно блеснули.

— Хм... вообще-то, я имел в виду вдвоём.

Лили удивлённо моргнула и, совершенно не подумав, спросила:

— А как же ребята — Сириус, Ремус?..

Она запнулась, взглянув на Джеймса. Затем глубоко вздохнула.

— Ты и я, вдвоём в Хогсмиде — это слишком похоже на свидание, ты не находишь? — заметила Лили, выразительно изогнув бровь.

— Ну... — неловко протянул он, — и почему это должно быть плохо?

Он взглянул на неё в упор, и Лили вдруг отвела взгляд. Она видела, как сидевшие на диване Сириус и Ремус опустили головы ниже, старательно делая вид, что заняты только домашним заданием по зельеварению.

— Это не обязательно должно быть плохо, — ответила Лили, — но...

«Но» мгновенно погасило едва мелькнувший радостный блеск в его глазах.

— Но у меня есть свои причины, чтобы этого не делать, — закончила Лили.

Джеймс выглядел расстроенным. Казалось, он не хотел показывать, насколько сильно его огорчили её слова, но даже несмотря на это, она почувствовала себя ужасно. Как же она ненавидела это! Ненавидела его огорчать...

За спиной Джеймса Сириус поднял голову, словно сторожевой пёс, почуявший что-то неладное.

— Джеймс, я не хотела тебя обидеть, ты же знаешь... — пробормотала она, почти не в силах смотреть на него в этот момент.

— Нет, ничего страшного, — ответил он, пытаясь натянуть на лицо улыбку.

— Я просто... не думаю, что это... самая удачная мысль... для меня, — пролепетала Лили.

Джеймс замер, неотрывно глядя на неё, словно думая о чём-то очень трудном и невесёлом.

— Тебе... кто-то нравится? — неожиданно, будто с усилием спросил он.

— Что? — Лили удивлённо моргнула, невольно вскинув голову.

Джеймс приглушённо вздохнул и повторил:

— Тебе кто-то нравится, да?

Лили почувствовала, как к щекам прилила горячая волна.

— Н-нет, — выдавила она голосом, который был полной противоположностью определения «уверенный».

Джеймс продолжал вопросительно глядеть на неё, и Лили вдруг мучительно захотелось позорно сбежать. Просто скрыться от его пронзительного взгляда.

— Ты... ты можешь сказать мне, — вымолвил Джеймс очень тихо и серьёзно. Ей показалось, или он слегка побледнел?..

Лили нервно затеребила обложку учебника, который по-прежнему машинально сжимала в руках. Слова вертелись у самых её губ, словно колокола звенели в голове. Ещё немного...

— Кто это? Кто тебе нравится, Лили?

Ещё немного, и она бы призналась... Она отчаянно огляделась, и...

— Сириус! — выпалила она.

Её голос звякнул в тишине. Джеймс непроизвольно отпрянул от неё, будто громом поражённый.

— Мне... нравится Сириус... — чуть не плача, повторила она.

Поверх плеча Джеймса Лили увидела полное ужаса лицо Сириуса, испуганные глаза Ремуса. Она вскочила и, не глядя, боясь взглянуть на Джеймса, выбежала из гостиной.

Некоторое время никто не двигался. Затем Джеймс встал, сунул руку за пазуху. Сириус вздрогнул, когда Джеймс круто развернулся и подошёл к нему.

— На, беги за ней, — отрывисто проговорил Джеймс, всучив другу Карту Мародёров.

Сириус беспомощно взял её и наблюдал, как Джеймс, больше не сказав ни слова, пулей помчался в спальню семикурсников.

* * *

— ЛИЛИ! ЛИЛИ ЭВАНС! ЧТО ЭТО БЫЛО?! — задыхаясь и не чуя под собой ног, крикнул Сириус.

Он только что одним махом взбежал вверх по сотне ступенек Астрономической башни.

Лили вздрогнула и подняла голову, поспешно смахивая слёзы. Взъерошенный и совершенно не похожий на себя, Сириус Блэк притормозил перед ней.

— Что... это... было? — хрипло повторил он.

Лили стояла перед ним, мучительно кусая губы. Её совершенно несчастное и беспомощное выражение лица заставило его смешаться.

— Ты... ты что, правда? Серьёзно?.. — испуганно протянул Сириус.

Лили прерывисто вздохнула.

— Ты нравишься мне, Сириус, — заговорила она умоляюще, — правда...

Сириус побелел от ужаса.

— Но не в том... не в романтическом смысле, — поспешила добавить Лили, замотав головой.

На лице Блэка отразилось такое облегчение, что Лили стало ещё хуже.

— И-звини, — почти прошептала она.

Блэк громко втянул носом воздух и потёр затылок.

— Ты бы лучше Сохатому это сказала! — выпалил он. — Он же... это же... ты, и я бы никогда, никогда в жизни!.. — Он тряхнул головой, но, взглянув на Лили, вдруг нахмурился. — Значит, ты не влюбилась в меня? (Слава Мерлину! — пробормотал он в ответ на её поспешное покачивание головой) Тогда я не понимаю, зачем ты вообще это сказала? — спросил он в упор.

— Я... не знаю, — она невольно сглотнула и как-то неопределённо дёрнула плечом, — я... просто не знала, что ещё сказать...

— Это худшее, что ты могла сказать! — с жаром проговорил Сириус. — Неужели ты не понимаешь, что сделала с ним?! Ахрр... Он же сейчас думает, что его... единственная и неповторимая, его Лили-я-люблю-тебя-Эванс... влюблена в его лучшего друга! — выпалил он.

— Сириус, что ещё за Лили-я-люблю-тебя?..

— А что, у нас есть ещё одна Лили Эванс? — рассерженно бросил Блэк. — Он же без ума от тебя Мерлин знает как давно! Только слепой этого не увидит!

Сириус взглянул на неё с сомнением и почти с обидой. Она выглядела такой потрясённой, несчастной и потерянной, совсем как промокшая до нитки птица — и Сириусу до того стало жаль её, что его возмущение мгновенно сдулось, словно отпущенный воздушный шарик.

— А ну... разве ты не замечала? — неловко и всё ещё удивлённо протянул он, ловя на себе горящий взгляд изумрудных глаз. — По мне, так этого невозможно было не заметить, — проговорил Сириус, искоса поглядывая на неё.

Лили отвернулась, тяжело дыша прохладным воздухом, и невидящим взором оглядывала окрестности замка. Сириус молча смотрел на её подрагивающие плечи.

— Я должна всё исправить, — выдохнула она.

— Это точно, — тихо сказал Сириус.

Лили обернулась.

— Спасибо, Бродяга, — проговорила она и, порывисто обняв его, пошла к лестнице, что вела вниз с башни.

* * *

Когда Сириус вернулся в гостиную, его там ждал только Ремус.

— Где Джеймс? — спросил Сириус.

— В спальне, никого не хочет видеть.

Сириус вздохнул.

— Лили не приходила?

— Нет, — покачал головой Ремус. — Вы... поговорили?

— Да, — Сириус кивнул.

— И...?

— К счастью, на самом деле, я ей не нравлюсь, — выдохнул Сириус. — Она, в общем... сказала это, не подумав.

— Не подумав?

Сириус красноречиво пожал плечами.

— Пойду наверх, попробую поговорить с ним, — сказал он.

Ремус кивнул, провожая друга взглядом до тех пор, пока тот не скрылся на лестнице. Остановившись, Сириус толкнул дверь спальни. Она оказалась не заперта.

— Сохатый? — позвал Сириус, входя в комнату.

Ответа не последовало. Джеймс лежал на своей кровати и молча глядел в потолок. Он даже не шелохнулся, когда Сириус снова обратился к нему:

— Эм... Джеймс?

Полог бесшумно колыхался от лёгкого дуновения сквозняка. Сириус приблизился, собираясь с духом и не зная, что сказать.

— Ты не должен ничего объяснять, Бродяга, — произнёс Джеймс, и Сириус невольно вздрогнул при звуке его голоса.

— Сохатый, т-ты же знаешь, что я бы никогда... — пробормотал он, — я и Лили — это невозможно!..

— Я знаю, что ты бы никогда не поступил бесчестно, Бродяга, — прервал его Джеймс, — никогда не причинил бы боль своим друзьям, тут... просто ничего не поделаешь, — он прерывисто вздохнул, — это её выбор. И ты не думай обо мне, ладно?

Сириус шокированно взглянул на него.

— Нет, Джеймс, я не стану, не стал бы...

Джеймс вдруг резко поднялся на ноги и взглянул Сириусу в лицо.

— Ты — не кто-то, ты — мой лучший друг, Сириус, — сказал он с мучительной твёрдостью. — И я... желаю вам обоим счастья — больше всего на свете! — горячо добавил Джеймс.

Сириус лишился дара речи. Он потрясённо глядел на Джеймса. Тот попытался выдавить улыбку, но она вышла страдальческой. Какое-то время между ними висела тишина. Сириус пытался заставить себя заговорить, объяснить ему всё, но голос отчаянно не слушался. Не дожидаясь, пока тот сможет что-нибудь ответить, Джеймс коротко кивнул и покинул спальню, оставив Сириуса в одиночестве.

* * *

Было уже темно. Дождь прекратился пару часов назад, но то и дело напоминал о себе мимолётной моросью. Ветер с силой срывал листья с деревьев и волновал гладь озера. От ветра слезились глаза, но Лили тут же узнала его тёмную фигуру, одиноко бродившую по пустынному берегу. Её сердце сжалось, и она сломя голову помчалась к нему.

— Джеймс! — закричала она в холодную темноту.

Он обернулся и взглянул на неё так, словно видеть её в эту минуту было самой ужасной пыткой. Она остановилась как вкопанная. Её дыхание сбилось, волосы растрепались, но сердце замерло и похолодело от одной мысли, что он не рад ей. Это было так непривычно больно — чувствовать, что в глубине его глаз не вспыхивает тёплый огонёк при виде неё...

— Джеймс, — сказала она, и больше ничего не смогла добавить.

Порыв ветра оглушил их обоих, и она не могла понять, от чего он задрожал — от холода или от звука её голоса.

— Зачем?.. Лили, зачем ты здесь? — глухо, с едва скрываемым отчаянием спросил он.

— Джеймс, прости меня, — вымолвила она, борясь с подступившими к горлу слезами.

— За что? Ты ни в чём не виновата, сердцу не прикажешь, — выдохнул Джеймс, качая головой.

Её руки задрожали.

— Если бы это было возможно, если бы я только мог что-то сделать, — пробормотал Джеймс, — чтобы... чтобы ты полюбила меня, я бы сделал. Всё, что угодно. Но... я понимаю, что если ты и Сириус — вы...,— он замолчал, — Ох, наверное, я ужасный друг вам обоим, если говорю тебе это сейчас. Бродяга бы даже не обмолвился словом, если бы... был на моём месте, — как-то сдавленно и горько проговорил Джеймс.

Лили всхлипнула.

— Джеймс, прости, я не хотела, не хотела говорить этого!..

— Это хорошо, что ты сказала, — с отчаянным жаром проговорил он.

— Нет, пожалуйста, Джеймс...

Он вздохнул, будто набираясь мужества, и, заглядывая ей в лицо, сжал её плечи.

— Сириус — мой лучший друг, он... как брат, которого у меня никогда не было, — чистосердечно вымолвил Джеймс, — он — лучший человек из всех, кого я знаю. Ты вряд ли могла выбрать кого-то более достойного. Я не стану мешать вам, путаться под ногами, я буду...

— Ты не будешь ничего делать, Джеймс! — замотала головой Лили, — тебе не придётся ничего делать, — с силой добавила она.

— Но...

— Я не люблю Сириуса, точнее, я не влюблена в него, — проговорила Лили настойчиво. — Я... струсила и не сказала правду, когда ты спросил. Сириус нравится мне только как друг. И... он, и правда, замечательный друг.

Джеймс посмотрел на неё так, словно не мог понять её слов.

— Я скажу тебе правду, если ты скажешь, как относишься ко мне, — мягко проговорила Лили.

— Я люблю тебя, — выдохнул Джеймс, обречённо и не задумываясь. — Но...

У Лили перехватило дыхание. Она приложила палец к его губам.

— Значит, Лили-я-люблю-тебя-Эванс, да? — шепнула она, улыбаясь, — и Джеймс-я-без-ума-от-тебя-Поттер?

— Что за Джеймс-я-без-ума-от-тебя?.. — переспросил он.

Она тихо засмеялась, а потом замолчала.

— Джеймс, я люблю тебя.