Ночные разговоры (гет)

Мягкий ковер, тяжелые занавески, тусклый свет от огня в камине и едва уловимое потрескивание поленьев — все создавало уют этой прекрасной зимней ночью. Может, кому-то такая жизнь показалось бы излишне скучной и банальной, но не старой женщине, которая сидела в своем любимом кресле перед камином, укрытая теплым шерстяным пледом. Тепло согревало ее сердце этим вечером, счастье наполняло душу. Никто не вправе судить ее за такую слабость — за всю свою долгую жизнь она и так многого натерпелась. Главное, что сейчас она была счастлива, а счастье ее заключалось в трех маленьких очаровательных человечках, которые играли друг с другом на ковре. Несомненно, внуки — это самое дорогое, что было у нее сейчас.

— Жаклин, душа моя, подойди ко мне.

Ее спокойный хрипловатый голос звучал очень мягко и тепло, поэтому маленькая девочка с темными кудрями и ясными синими глазами неспешно поднялась с ковра и направилась к старушке. На ее светлом акварельном личике играла детская наивная улыбка, добрая и всепрощающая.

— Я хочу поведать тебе одну историю, думаю, что твои брат и сестра тоже заинтересуются ею. Прошу, сядьте передо мной, я хочу видеть ваши глаза — так мне будет намного проще рассказывать... — тем временем продолжала старушка.

Три очаровательных малыша неслышно опустились на пушистый ковер перед ней, приготовившись слушать. Каждый вечер она рассказывала им чудесные истории, хранящие в себе неумирающую, вечную истину; видимо, сегодняшняя ночь не стала исключением.

— Прошу, повернись ко мне лицом, Джоконда. Думаю, вы готовы? Тогда я, пожалуй, начну свой рассказ...

* * *

... Порой судьба играет с нами злые шутки, злые и жестокие — так кажется нам на первый взгляд, но потом оказывается так, что эта же шутка и приносит в нашу жизнь много-много счастья. Человек бывает уж слишком ослеплен этим, поэтому он даже и не вспоминает то, как когда-то проклинал свою судьбу за то, что та сделала его таким несчастным. Можно ли его за это винить? Думаю, нет, но ведь иногда нам нужно задуматься — почему же мы забываем о том, что ничего не бывает просто так, почему живем лишь настоящим, совершенно забывая заглянуть в свое будущее и найти в произошедшем светлые стороны? А ведь их можно найти во всем, если постараться. Но уж так устроен человек, наверное, это и есть его вечное проклятие... Но речь пойдет не об этом, это лишь вступительная часть нашей истории, так сказать — предисловие. Не пугайся, Жаклин, она не будет такой мрачной и страшной, как те рассказы, о которых так любит говорить твой брат, правда, Жорж? Это замечательная история о любви и чудесах, хоть порой прийдется столкнуться и с болью, и с горечью потерь. Надеюсь, что мой рассказ научит вас верить и любить, любить горячо и страстно, но вы еще слишком малы для того, чтобы в полной мере осознать значение этих слов. Впрочем, не будем отходить от темы — что-то я заговорилась. Вернемся к нашему рассказу.

В ту далекую и прохладную летнюю ночь замок спал. Да-да, это именно тот замок, о котором вам так часто рассказывает ваша сестра, которая уже удосужилась поехать туда. Так вот, весь Хогвартс спал тихим и беспробудным сном, когда начиналась наша история. Именно та ночь и послужила ее началом. Я бы могла сказать, что тогда случилось чудо — ведь как еще можно назвать неземную, самозабвенную и чистую любовь? Впрочем, таковой она являлась далеко не для всех, но не будем забегать вперед — вы знаете, что я это не люблю, правда? В общем, вернемся к нашей истории. Начиналось все весьма необычно и запутанно — по темным коридорам Хогвартса шла хрупкая девушка, которая и сама не знала, куда направляется. Самое главное — это то, что она практически ничего не помнила, да что там практически — вообще ничего! Да-да, дорогие мои. Должна вам сказать, что мы с вами не в состоянии осознать того ужаса, который поселился тогда в ее хрустальном сердце, ведь понять может только тот, кто прочувствовал это на себе.

Девушка шла вперед, даже не представляя, что в тот момент начиналась ее история, история любви и жизни. Прекрасной любви, должна заметить, про которую обычно пишут в красивых романах. Но тогда ее волновало лишь то, что ее память начиналась именно с этих темных коридоров. Она не знала, где находится, но чувствовала, что здесь ей не причинят вреда — этот замок внушал ей уверенность. При одном только взгляде на его стены, на статуи и горгульи, что встречались на каждом повороте, ее сердце освобождалось от ледяных пут всепоглощающего страха, словно что-то хорошее происходило с ней здесь, что-то, что она никак не могла вспомнить.

Знали бы вы, что это была за девушка! Какой хрупкой она казалась снаружи, какой сильной была внутри. Длинные светло-рыжие волосы, белая кожа, пронзительные глаза. Жаль, что тогда она не знала, насколько прекрасна — да что там, она даже имени своего не помнила!

Впрочем, это вы уже и так поняли, поэтому я не буду тянуть время — наверняка вам уже не терпится услышать, что было дальше?

Она шла довольно долго, по крайней мере, ей так показалось. На самом же деле, прошло лишь несколько секунд, но затуманенное страхом сознание совершенно не воспринимало это. Она бы шла так и дальше, но ей пришлось остановиться, потому что откуда-то из-за поворота донеслись тихие голоса, а мягкий свет факела заиграл бликами на темной каменной стене. Конечно же, она не могла пройти мимо — в таких ситуациях обычно просыпается любопытство; наша незнакомка послужила тогда ярким примером этого.

Немедля, девушка прислонилась спиной к стене и осторожно выглянула из-за угла. В поле ее зрения попали две фигуры. Одна была довольно высокая, одетая в длинный халат и колпак для сна, вторая — чуть ниже, довольно худая, но с идеально ровной осанкой.

Незнакомка (вы не против, если я буду так называть ту девушку, о которой идет речь до тех пор, пока мы не узнаем ее имени?) старалась прислушаться к тому, о чем они говорят, но у нее это совсем не получалось. Она чувствовала, что это очень важно для нее, но ее слух не смог разобрать ни одного слова. А жаль, ведь это действительно напрямую касалось ее, правда, сами собеседники об этом еще не знали. Я вижу по вашим глазам, что вам так и не терпится все узнать, но я не буду ничего рассказывать — ведь вам тогда будет неинтересно, а я просто не могу такого допустить.

Совершенно неожиданно для нее самой, незнакомка вздохнула и вышла из-за угла — навстречу своей судьбе. Собеседники сразу же обернулись (видимо, они заметили ее боковым зрением) и внимательно посмотрели на нее. Странно, но в их глазах не читался ни страх, ни даже удивление, будто так и должно быть.

— Кто ты? Я хочу видеть твое лицо. Подойди сюда, пожалуйста... — сипловатый голос принадлежал первой фигуре, теперь незнакомка могла разглядеть ее повнимательнее — это оказался мужчина с каштановыми волосами по плечи и небесно-голубыми глазами, такими же прозрачными, как вода в роднике.

Она направилась к нему, даже не задумываясь — почему-то ей казалось, что этот человек не причинит ей вреда.

Это очень странно и непривычно — полагаться только на свои ощущения и впечатления, жить лишь чувствами, когда не можешь быть уверенным в чем-то.

— Скажите мне, где я нахожусь? — спросила она, хотя понимала, насколько странно это прозвучало.

Она подошла к этому мужчине и заглянула в его притягательные глаза. Они были такими печальными, что сердце девушки невольно сжалось в порыве жалости к этому человеку.

— Ты находишься в Хогвартсе, школе Чародейства и Волшебства. Неужели ты никогда не слышала о таком месте? — подала голос уже вторая фигура, оказавшаяся пожилой женщиной.

Незнакомка ничего не ответила на это, лишь задумалась, попыталась вспомнить, но — увы. Ничего не получилось.

— Подожди, Гвинея, не сейчас. Могу ли я узнать твое имя, дитя мое? — снова подал голос мужчина с каштановыми волосами.

Незнакомка только прикрыла глаза и тихо проговорила:

— Я... я не помню своего имени...

Мужчина слегка кивнул головой, а женщина, которая стояла рядом с ним, едва коснулась его плеча:

— Я думаю, ее надо отвести к директору, Альбус.

Мужчина снова кивнул, а потом шепотом произнес:

— У тебя очень теплые синие глаза, моя девочка. Такие глаза даны не каждому, слишком чисты они для этого. Не волнуйся, синеглазая, все будет хорошо... — он протянул к ней руку и легонько сжал ее хрупкое плечико, как бы в знак поддержки.

Странно, но ей вовсе не было страшно. Она даже нашла в себе силы улыбнуться, хоть и вышла эта улыбка уж слишком печальной для такой юной особы, как она. Ей хотелось верить в его слова, несмотря ни на что — просто верить. И, кажется, у нее это получалось...

— Спасибо, сэр... — начала она, но мужчина не дал ей договорить:

— Нет-нет, что ты... Мое имя — Альбус Дамблдор. Но ты зови меня просто Альбус.

* * *

Она сидела в кабинете директора и смотрела за окно — там, у самой кромки горизонта забрезжил рассвет. Первый рассвет в этой жизни. Она совершенно не помнила ту, прошлую жизнь, поэтому сейчас у нее все делилось на "до" и "после". То, что было "до" — неизвестно, это оставалось для нее тайной, неизведанной и такой желанной. Чуть забежав вперед, я скажу вам, что она никогда не переставала верить — даже в самые трудные моменты в ее сердце все еще теплилась надежда на то, что утраченная память все-таки восстановится. Она не могла знать, что послужило причиной потери памяти, не могла знать, как оказалась в этом замке, ведь директор, Альбус и та женщина, которая позже представилась Гвинеей Винслет, профессором гербологии — все они утверждали, что ни разу не видели ее в замке до этой ночи, а значит, ученицей школы Хогвартс она не являлась. Она не знала, да и не могла знать, что же произошло с ней. Все, что было в ее силах — это просто верить, и она не забывала об этом никогда. Она верила.

— У вас весьма занимательная история, мисс... э-э-э, просто мисс. Я полагаю, вы хотите остаться в нашем замке? — директор Диппет откинулся на спинку своего старого кресла, сцепив руки замком. Ей не нравился этот жест, да и сам мужчина ей не особо нравился. Нет-нет, она его не опасалась, не боялась — она была в нем уверена. Просто ее не сильно привлекали такие люди — слишком увлеченные своей работой, не в состоянии думать ни о чем другом, неспособные ценить каждую минуту жизни. Она не знала, какой она была тогда, "до", но потеря памяти научила ее ценить каждый прожитый миг, каждый вздох, каждую мысль. Наверное, она просто старалась заполнить свое сознание впечатлениями и ощущениями, а следовательно — мыслями, чтобы заставить исчезнуть эту гнетущую пустоту, которая была у нее внутри. Ох, бедная девочка...

— Если это возможно, сэр, то я бы не отказалась... — тихо проговорила она, нервно сжимая ткань своей ночной рубашки, которая оказалась на ней. Ее тогда даже не волновало, что одеяние было практически прозрачным, но — тем не менее — девушка не отказалась от тонкого пледа, который ей сразу же предложил директор.

— О, я хорошо вас понимаю... Но и вы меня поймите — я не могу оставить в школе человека, о котором совсем ничего не знаю! — воскликнул он, ударяя руками о стол. Кажется, он сам не знал, что делать — было видно, что ему жаль эту девушку, но в то же время, он не мог полностью ей доверять.

— Я понимаю вас, сэр. И поверьте, я с радостью рассказала бы вам о себе, но... но сама совершенно ничего не знаю.

Кажется, ее голос вздрогнул в конце, но ни одна слезинка не скатилась по ее щеке. Диппет лишь кивнул, взгляд его был направлен на огонь, что полыхал в камине.

— Думаю, мы можем отложить разговор до утра, правда, Армандо? Полагаю, наша гостья и так устала — слишком много событий и впечатлений за один день для столь хрупкого создания. Я отведу ее в свою комнату, пусть она отдохнет. Завтра мы продолжим наш разговор... — подал голос Альбус, который все это время стоял подле двери кабинета директора. Диппет лишь кивнул на это, тем самым давая свое согласие.

— Конечно, я тоже так считаю. Доброй ночи, Альбус. До свидания, мисс... Хм, я думаю, что вам следует выбрать себе имя на то время, пока вы не знаете своего настоящего? — осторожно спросил он, подбирая слова так, чтобы не ранить хрупкоe сердце этой таинственной особы. Девушка лишь судорожно вздохнула — она знала, что этого следовало ожидать. После недолгих раздумий, синеглазая легко кивнула головой.

— Х-хорошо, я обещаю подумать над этим. Доброй ночи, сэр... И я хотела бы узнать — какой сейчас год? — последняя фраза прозвучала едва слышно и настолько неуверенно, что незнакомка уже было и сама засомневалась в том, что директор услышал ее вопрос.

— О, сегодня двадцать третье августа тысяча девятьсот сорок четвертого года!.. — недолго думая, ответил ей мужчина за несколько мгновений до того, как легкий хлопок двери оповестил его об уходе Альбуса и их нежданной гостьи.