Луна и Ангел (гет)

Я так и не смог разгадать ее. Почти всю осень издалека смотрел на нее, наблюдал за поведением, жестами, походкой. После, благодаря собраниям, получил возможность изучать ее мысли в разговорах. А сейчас, став ей чуть ближе, мог чувствовать случайные прикосновения и аромат свежих духов. Но она так и осталась для меня загадкой. Кто-то называл ее странной или чудной, кто-то говорил, что она лишь притворяется, а кто-то — что ей только нужно подрасти. Но я знал, что она была настоящей, искренней, именно такой, какая она есть. И мне это безумно нравилось.

— Привет, — сбивчиво воскликнули два голоса разом.

— Я так рада, что вы нашли время проведать меня, — девушка, ничуть не испугавшись неожиданных криков, медленно повернулась. На ее губах витала едва различимая улыбка, а серые глаза нежно улыбались, правда, при этом взгляд метался от одного ее собеседника к другому. Казалось, она никак не могла понять, кто из них кто.

— Мы немного опоздали, прости.

Едва услышав реплику, она остановила свой выбор на одном лице, однако, это был вовсе не говорящий. Наоборот, словно выжидающе смотрела на того, который молчал и лишь хитро щурился.

Она была второй, кто безошибочно мог определить, я это или Джордж. Первым таким человеком являлась Гермиона, которая, однако, узнавала нас по внешности. Помню, как однажды она попросила наши с братом колдографии, а потом вечером долго рассматривала их, запоминая каждую черточку лица. Луна была другая. Нет, она не чувствовала меня или Джорджа, не сравнивала наши характеры, даже не определяла количество мозгошмыгов в наших головах. Нет, она различала нас по голосу. Не знаю, как ей это всегда удавалось, даже мне наши голоса кажутся совершенно одинаковыми. Однако Луна утверждала, что тембр у Джорджа чуть громче и музыкальнее, чем мой.

— Ну, я, пожалуй, пойду, — Джордж подмигнул и слегка подтолкнул брата рукой.

— Гермиона, кажется, была в Главном Зале, — все так же смотря на Фреда, заметила Луна.

Джордж испарился, а Фред и Луна, не сговариваясь, медленно зашагали по дворовому коридору. Сентябрь уже наступил, но пока не завоевывал позиции, поэтому было достаточно тепло. Фред что-то с интересом рассказывал, шутил, Луна то громко, то тихо смеялась, а потом неожиданно, но вполне свойственно для нее, переводила разговор не то на нарглов, не то на растопырников.

Любой другой, наверно, сошел бы с ума, постоянно слушая о неведомых зверушках, в существование которых она так безоговорочно верила. А я слушал. Правда, обычно не вникал в суть подобных разговоров и даже не пытался притворяться заинтересованным. Луна странным образом всегда чувствовала истинные мотивы и помыслы собеседников. Ее было трудно обмануть, но она никогда никому не навязывала своей беседы. Не старалась завоевать чьего-то внимания: если ее не слушали, говорила исключительно самой себе или недоуменно пожимала плечами и замолкала. Впрочем, если она видела, что ее не воспринимают, но и не прерывают, продолжала свой рассказ. Наверно, она прекрасно знала, что я не вникаю в ее монолог, но ни капли не обижалась на это. Нет, она вовсе не выглядела глупой, смешной или недалекой. Наоборот, мне кажется, в ней было слишком много разумности, своей собственной мудрости. Ее не заботило чужое мнение или обсуждения за спиной, ей не была важна оценка со стороны. И хоть я так и не смог открыть ее внутренний мир, думаю, главным ее секретом была удивительной силы вера. Вера в людей, вера в добро, вера в мир.

— Ты знаешь, — Луна вдруг остановилась, заправила за ухо выбившуюся прядь и заглянула Фреду в глаза, — У меня есть для тебя подарок.

— Подарок? — радостно, но отнюдь не удивленно переспросил Фред. Про себя он подумал, что сейчас, наверное, станет обладателем спектрально-астральных очков или статуэтки жмыра. Хотя в любом случае он был бы счастлив даже самому нелепому ее подарку.

Луна еще несколько секунд смотрела на него, а затем достала из внутреннего кармана мантии пергамент, свернутый в трубочку и перевязанный голубой лентой, и протянула Фреду. Он не стал долго вертеть подарок в руках, быстро развязал бантик, развернул пергамент. И ахнул. Подарком Луны оказался его собственный портрет.

Я видел себя как живого. Да, это был именно я, не Джордж. Я, с улыбкой на лице и рыжими чуть растрепанными волосами. Я, конечно, знал, что Луна увлекается рисованием — Джинни как-то говорила об этом, восхваляла ее талант. Но я не придавал этому особого значения, какая девчонка не любит иногда порисовать. Однако в тот момент, когда я увидел ее творение собственными глазами, я понял, как сильно ошибался. У нее определенно был дар. Дар не только чувствовать сущность человека, но еще и передавать ее на бумаге.

— Это великолепно, — восторженно воскликнул Фред. Ему очень хотелось обнять девушку, но он так и не решился. Вместо этого он взмахнул волшебной палочкой, и в его руке возник маленький букетик белых фиалок. Луна очень любила эти цветы, и Фред это знал. Она вдруг взяла его за руку и крепко сжала ладонь.

— Но... почему? — Фред кивнул на рисунок. В ответ он получил полный искренности и наивности взгляд серых глаз.

— Ну, мы ведь друзья, верно?