Мрачные маки (джен)

Луг весь покрыт цветами — яркими маками цвета свежей крови. Дурманящие, сонные, они были любимыми цветами Беллы. Но существовало одно небольшое исключение — а именно — красный цвет. В первую очередь, он просто возбуждал сознание, отгоняя сон, а второй причиной являлась принадлежность красного цвета к факультету Гриффиндор. Это бесило Беллу, хотя и маки в серебристо-изумрудных тонах вряд ли бы устроили её.

Всегда было желанней видеть цветы, окрашенные в более мрачные тона, в чёрный или тёмно-серый, к примеру.

Всякий раз, представляя себе луг, густо усыпанный тёмными цветами, Беллатрисса жмурилась от удовольствия и чуть ли не урчала, словно сытая чёрная кошка.

И однажды она собралась с духом и пришла на луг. Палочка, как всегда, была при ней. Смешно, но ей было жаль уничтожать ненавистный красный цвет, на который уже привыкла злиться... Белла уже собралась колдовать...

Позади неё послышался шелест — топча великолепные маки, к ней приближался Родольфус. Беллатрисса глухо зарычала — женишок вновь появился в неподходящий момент.

— Белла! Вот ты где! — облегчённо воскликнул он, подойдя к ней и хватая за руки. Беллатрисса попыталась скрыть разочарование и досаду в глазах.

Тогда она решила немного поиграть. Родольфус уже в который раз мешал свободолюбивой девушке, и та, не задумываясь, уже давно влепила бы ему пощёчину... если бы не мать. Жалкие остатки любви к ней всё же не позволяли Беллатриссе отделаться от назойливого жениха, так что ей приходилось время от времени играть с ним.

Белла аккуратно присела на колени, расстилая вокруг себя пышное чёрное платье. Протянув к Лейстренджу руки ладонями вверх, девушка мягко улыбнулась ему. Родольфус немного удивлённо опустился напротив неё, положив свои ладони на её. Белла потянулась к нему, вскоре она смотрела в глаза Родольфуса с наиглупейшим (на её взгляд) наивным выражением лица. Она изучала каждую чёрточку его лица — как это делают молоденькие дурочки в глупых любовных романах.

Родольфус отпустил её руку и осторожно провёл кончиками пальцев по щеке девушки.

— Что ты ко мне чувствуешь? — хриплым шёпотом спросил он, наверняка думая, что он сейчас — прекрасный принц из сказки.

«Что я чувствую к тебе? Отвращение!» — со смесью злорадства и веселья подумала Белла. Следующие её действия были наполнены скоростью и прыткостью обезьянки: Белла воскликнула «Отвращение!», надвинула дурацкую шляпу Родольфуса на его озадаченное лицо и помчалась прочь от него. Белла задыхалась от хохота, пока, наконец, не взорвалась им. В странном порыве безудержного веселья, она выхватила волшебную палочку — взмахнула ею — и все-все маки мгновенно превратились в чёрные, мрачные и величественные. Одержимая безумьем, Белла бежала всё быстрее, а в ушах сквозь хохот сквозило звонкое и дерзкое «Отвращение!»...

Как же долго она рвалась к этому! Бежать к свободе — это в противоположную сторону от дома!

И чтобы хохот разносился по серому хмурому небу — высоко-высоко... Волосы трепал ветер и вскоре они совсем спутались и стали похожи на беспорядочное птичье гнездо — Белла отбросила заколку, едва сдерживавшую непокорные кудри, подальше.

И всё бежала, одержимая смехом, безумием, и ещё чем-то... наверное, свободой. Она не знала. Но ощущения были потрясающими — и Белла полностью отдалась им...

Родольфус Лейстрендж с грустью и разочарованием принял это за очередную невинную шутку и, пару раз выругавшись, отвернулся от прекрасной в своём диком безумии ведьмы.