Боль и шрамы (джен)

Темнота и боль окружали его. Все остальное казалось мелким и незначительным рядом с этой всепоглощающей болью.

Последняя битва закончилась победой! Ура-ура!

И герой ринулся на новые подвиги!

Да здравствует Аврорат! Спасем всех и вся!

Не получилось.

Первый бой и случайное проклятье.

Два месяца колдомедики святого Мунго боролись за его жизнь. Два месяца он лежал пластом, не приходя в сознание. Все потеряли надежду, уже не веря в счастливую звезду Поттера, которая позволяла ему выходить невредимым из всех переделок.

Как же он сейчас проклинал себя и свою удачу. Герой, как же, понесся спасать мир.

Как-то быстро выяснилось, что любое движение причиняет боль. Острая, она проносится по телу, впиваясь в нервные окончания, и Гарри кричит от боли.

Всё... Всё приносит боль, весь мир — это сплошная боль! Слезы текут по лицу, но он их не замечает.

Первое время была надежда.

Приходили разные врачи — сначала только из Святого Мунго, потом все, кого могла откопать Гермиона. С многозначительным видом они стояли над пациентом, говорили умные слова и качали головой: «Надежды нет, такие случаи еще не встречались, счастье, что он вообще жив».

Вам бы такое счастье, думал Поттер, проклиная все на свете.

Постепенно консилиумы врачей стали реже. Изменений не было.

Тогда-то он вспомнил про своих эльфов — верный Добби и старый Кикимер стали сиделками своему хозяину. Остальные уже боялись подходить к победителю Воландеморта, рядом с которым взрывалось и искрило все что можно и нельзя, а сам герой не мог даже ложку поднести ко рту.

Постепенно он научился вставать, сидеть и даже ходить, но боль никуда не делась. Как можно на что-то надеяться, если любое действие разрывает тебя на кусочки, когда мечтаешь забыться и чтобы все кончилось.

А еще спустя три месяца, окончательно поняв, что изменений не будет, Гарри потребовал, чтобы его отпустили.

Да, он разругался вдрызг с друзьями, послал главного колдомедика и только тогда, когда он поклялся приходить на осмотр раз в месяц (от его ярости лопнули все стекла на этаже) его отпустили.

Старый дом Блэков не то место, где хотелось жить. Большую часть времени Гарри лежал, вспоминая прошлое. Никогда он не чувствовал себя таким беспомощным, никчемным и жалким.

Без надежды у него нет самого главного, того, что заставляло его двигаться вперед, стремиться и побеждать.

Нет надежды — нет будущего!

Каждый день эльфы делали массаж, каждый день Гарри орал, просил, умолял оставить его в покое.

«Дайте мне сдохнуть, наконец»,— орал он, из последних сил выхватывая пузырек и разбивая его о стенку.

Но на следующий день все повторялось. Пару раз он слышал, как в дом прокрадывалась Гермиона. Она о чем-то разговаривала с эльфами, но ни разу не поднялась к нему.

Прошел месяц, потом второй и третий. Единственное что нарушало однообразие жизни Гарри Поттера — это ежемесячные визиты в Святого Мунго. Первое время его встречали, врачи ждали, можно сказать наизготовку, когда можно будет засвидетельствовать выздоровление героя. Время шло — результатов не было. Интерес к нему иссяк. Теперь Поттеру приходилось, как и всем остальным, дожидаться пока колдомедик освободится, чтобы тот, пару раз наложив диагностирующие чары и поцокав языком, сказал: «Без изменений, как жаль. Следующий».

Никто уже не верил, что он поправится. Для него сделали все, что можно.

Там же, в очереди он и натолкнулся на санитара, который окинув его сочувствующим взглядом спросил: «Эй, ты же Гарри Поттер. А что же ты Северуса Снейпа не попросишь помочь? Глядишь, он бы и не отказал тебе. А то он тут белобрысого парнишку одного прямо с того света вытащил. Наши-то, все сказали — нежилец, а тут он как влетает в палату, нашего главного к стенке буквально отшвырнуло. За полдня на ноги его поставил, а вечером вообще к себе увел. Ты попроси его. Глядишь поможет».

Знаете что такое надежда? Это когда хочется жить, изо всех сил цепляясь и воюя, лезть на вершину вопреки. Точно зная, что еще чуть-чуть и даже проигрыш станет победой.

Гарри вернулся домой. Его, как и всегда, перенес верный Добби.

Но теперь он мог, он верил, пусть чуточку, но верил, что все не так уж плохо. По крайней мере, он перестал думать об избавлении.

«Добби, Кикимер, собирайтесь, мы отправляемся в Хогвартс.»

Связаться с Миневрой было проще простого, и вот он стоит рядом — руку протяни. Да, придется пройти метров тридцать, но теперь у него есть надежда и он выдержит!