Гравитация (гет)

Он больше тебя не любит.

Драко Малфой больше не любит тебя, Гермиона Грейнджер.

Они говорили, что так и будет. Довольно иронично, не так ли? Ты буквально слышишь их голоса, они с насмешкой произносят: "Мы же говорили тебе!"

И они правы, ты никогда не думала, что так случится, ты не думала, что слухи окажутся реальность. Больше никаких слухов! Только факты.

* * *

Ты видишь это в его глазах. Он снова смотрит на нее. Он смотрит. Смотрит?

Он всегда на нее смотрит. Теперь он даже не слушает тебя. Но ему это и не нужно, правда? Он уже все о тебе знает.

— Держи, Грейнджер.

— Спасибо. Амариллисы, Малфой?

— Я знаю, что ты любишь розы, Грейнджер, но амариллисы означают красоту, идущую изнутри.

Ты краснеешь, и когда кто-то спрашивает тебя в следующий раз, то говоришь, что амариллисы твои любимые цветы.

* * *

Что-то случилось.

Что? Почему?

* * *

— Драко.

Кажется, он не расслышал.

— Драко.

Он бросает на тебя мимолетный взгляд и выходит из комнаты.

* * *

Может, ему больше с тобой не интересно.

Это пугает, правда? Представить, что он от тебя устал.

Это может произойти. Это могло бы произойти. Ты горько улыбаешься. Зачем себя обманывать? Это уже случилось.

Почему? Она лучше тебя? Интересней?

Но ведь она глупая! Может, ему нравятся пустоголовые блондинки? Но он однажды уже выбрал тебя — самую умную ведьму твоего времени.

Внезапно ты вспоминаешь о Роне. Почему парни влюбляются в безнадежных и глупых? Разве интеллект не ровня красоте?

* * *

Ты поворачиваешься, как вдруг он оказывается рядом. Но что-то не так, ведь он не выглядит достаточно высоким и радостным, верно?

— Гермиона? — тот-кто-не-выглядит-как-Драко машет перед твоим лицом.

— Драко? — взволнованно спрашиваешь ты.

Его лицо искажается в разочарованной гримасе.

— Нет, Гермиона, он ушел.

Что?

Нет.

Нет!

И ты понимаешь, что сказала это вслух. Ты встаешь, а твое лицо пылает.

— Нет, это не так.

Потому что это единственное, что успокаивает.

* * *

Ты убегаешь из Большого Зала, потому что многие начали перешептываться. Инстинктивно ты поворачиваешь в сторону Астрономической Башни.

* * *

Твоя подушка больше не пахнет им. Многие месяцы ты засыпала под аромат сандалового дерева, но это прекратилось на прошлой неделе, так ведь? Потому что он не вернулся.

* * *

Думал ли он о тебе перед тем, как уйти?

Испытывал ли он боль, потому что свернул с пути.

Была ли ты последней, о ком он думал?

* * *

Неужели это из-за того, что вы постоянно боретесь?

Но он сказал, что ему это нравится. Он сказал это в прошлом месяце.

— Это не сработает, Малфой. Мы слишком разные. Мы разрываем друг друга...

— Может, в этом весь смысл, Грейнджер? Мы идеальны в том, что мы разные. Мы не обязаны искать смысл или быть идеальными. Мы могли бы быть лучше, если бы даже были сумасшедшими. Да, мы разрываем друг друга на части, но мы же и соединяем друг друга снова.

* * *

Воспоминания вырываются из твоей памяти вместе с острой болью в груди. Ты спотыкаешься, и слезы норовят пролиться по твоим щекам, но ты продолжаешь идти к Башне.

* * *

Это из-за твоей крови? Все потому что он чистокровный, а ты маглорожденная?

Потому что в его жилах течет магия, а в твоих нет?

Это потому что он поклялся, что на самом деле не ненавидел тебя все эти годы, но ты знаешь, что наставления, внушаемые годами все еще могут вырваться наружу?

Верит ли он в то, что говорил когда-то давно? Значит ли это что-нибудь сейчас?

— Это ничего не значит, Грейнджер, — твердо сказал он. — Мой отец внушал мне многое, когда я был ребенком, и я прошу прощения, что я вынужден был говорить то, что на самом деле не имел ввиду.

Но ты уже разбита, ведь его друзья продолжают напоминать тебе о твоем происхождении. Они все чаще указывают на то, что ты была недостойна стать волшебницей. Разве он не понимал? Разве ему все равно?

Он касается ладонями твоих щек и произносит:

— Нет. Даже не думай об этом. Ты не должна думать так о себе.

Он проводит взглядом по твоей руке. Грязнокровка. Он резко рвет рукав своей рубашки, обнажая Темную Метку на своей бледной коже.

— Это ничего не значит, — шепчет он тебе на ухо. — И твоя тоже не значит ничего.

* * *

Это из-за твоих друзей?

Из-за их колких замечаний, комментариев, осуждений, их позиции?

Это потому что ты беспокоишься? Тебе небезразлично, что говорят о вас другие, так ведь?

— Я больше так не могу! Я устала от слухов о том, что меня переманили на сторону Пожирателей Смерти! Я больше не могу, Драко, я не ты!

Он серьезно смотрит на тебя и холодно спрашивает:

— А это неправда? Что плохо в том, чтобы встречаться с бывшим Пожирателем Смерти? — ты слышишь усмешку в его голосе, от чего тебе становится еще хуже.

— Все в порядке. Потому что все в порядке с тобой! Я не такая, как ты, у меня есть чувства. Не думай, что я не обращу внимания на то, что ты говоришь обо мне, о нас!

— Ты думаешь, мне все равно? Ты думаешь, у меня нет чувств? — его голос становится тише, и ты знаешь, что он злится. — Ты действительно не в себе! Это из-за твоей репутации?

Ты замираешь, и он замечает это.

— Из-за репутации? Так ведь? — продолжает он. — Что ж, я прошу прощения! У меня нет репутации! Я ничтожество, и это тебя беспокоит, я прошу прощения!

Он уходит, а ты лишь смотришь ему вслед.

* * *

Это из-за того, что его избивают каждую неделю, а ты узнала об этом лишь в прошлый понедельник? Это потому что ты поверила, что ушибы и синяки следствие тренировки по квиддичу? Или ты просто хотела поверить в это?

* * *

— Ты мне не доверяешь, да?

Ты мимолетно улыбаешься и продолжаешь притворяться, что увлечена чтением.

— Ты должна научиться доверять людям, Грейнджер. Иначе, никто не будет доверять тебе.

И как ни странно, это так.

* * *

Ты останавливаешься, когда вдруг слышишь шорох за поворотом. Двое ссорятся. Девушка плачет и бьет парня кулаками в грудь. Он хватает ее за руки, сдавшись. Но внезапно притягивает ее ближе, чтобы поцеловать.

Сердце пропускает удар, и ты проходишь мимо.

* * *

Ты любила, когда он преподносил тебе сюрпризы. Раньше он делал это постоянно, и сейчас ты надеешься, что он все же вернется.

— Что за...

Ты не можешь поверить своим глазам, когда видишь исписанную стену Астрономической Башни.

— Мистер Малфой!

— Да, профессор МакГонагалл?

— Что это такое?

— Что именно, профессор?

Ты подавляешь смешок и тут же затаиваешь дыхание под грозным взглядом МакГонагалл. Она отворачивается, а ты улыбаешься, хоть и волнуешься за него.

— Не притворяйтесь, мистер Малфой. Это вы написали... — она наклоняет голову, чтобы прочитать огромные буквы, — "ДМ плюс ГГ" на это стене?

Он выглядит очень серьезным, и ты снова сдерживаешься, чтобы не засмеяться.

— Да, профессор.

— И зачем же, позвольте поинтересоваться?

— Она обиделась на меня, профессор, — он продолжил, когда МакГонагалл подняла бровь, — Гермиона Грейнджер была обижена на то, что я не хотел афишировать наши отношения, по ее мнению.

— Интересно. И эта небольшая записка помогла решить ваши проблемы в отношениях, мистер Малфой? — саркастично спросила МакГонагалл.

— Да, профессор. Определенно.

— А вы, мисс Грейнджер? Вы довольны? — неожиданно МакГонагалл повернулась к тебе.

— Э.. Да. Да, профессор МакГонагалл.

— Замечательно. Я прошу вас убрать этот беспорядок и прийти в мой кабинет после занятий.

Она поворачивается, чтобы уйти, и не видит вашей реакции.

— И я надеюсь, что этот урок научит вас выбирать иные формы решения проблем в ваших отношениях, мистер Малфой.

Она уходит, оставляя вас наедине с группой студентов и с глупыми улыбками на ваших лицах.

* * *

Задыхаясь, ты преодолеваешь последний лестничный пролет. Опустошенная, ты прислоняешься к стене, пытаясь привести дыхание в порядок. Кажется, ты никогда так долго не шла сюда, даже когда шла с ним.

— Поторопись!

Ты никогда не отличалась склонностью к физическому насилию, но в тот момент ты ненавидела его за то, что он ведет тебя Мерлин знает куда.

— Было бы лучше, если бы ты не завязывал мне глаза, — ты спотыкаешься и слышишь его смех, когда он помогает тебе идти.

— Это часть сюрприза.

Ты чувствуешь, что он улыбается, и, негодуя, поворачиваешься в его сторону.

— Я устала, — вздыхаешь ты, чувствуя себя ребенком.

— Не моя вина, Грейнджер. Это не мне приходится все время носить на голове что-то похожее на гнездо.

— Перестань оскорблять мои волосы! Бловааааннн-нет!

Неожиданно он отрывает тебя от земли.

— Малфой, пусти меня! — ты пинаешь его вслепую, но это едва ли помогает.

— Перестань пинаться, Грейнджер, — ворчит он, и прежде чем ты замечаешь, ставит тебя на землю.

Он снимает с твоих глаз повязку, и перед твоими глазами появляется восхитительный вид на замок. Также ты замечаешь, что его рубашка прекрасно походит к цвету его глаз. Он удивленно ловит твой взгляд, и ты краснеешь.

— Вот, — он толкает каменную плиту в стене рядом с полом. Ты удивленно смотришь вниз, когда она отодвигается. Он дает тебе книгу, и ты улыбаешься, когда читаешь название.

— Я должен был тебя увидеть. Я боролся против своих суждений, убеждений своей семьи о твоей неполноценности. Я хочу отбросить все эти предрассудки раз и навсегда. И я хочу знать, согласна ли ты помочь мне.

Ты смогла лишь улыбнуться и понадеяться на то, что слезы тебя не выдадут.

* * *

Ты выглядываешь из окна Астрономической Башни, и холодный ветер покалывает твои щеки. Ты достаешь книгу из потайного места и улыбаешься, когда находишь внутри белый амариллис. Ты делаешь глубокий вдох и чувствуешь запах сандалового дерева.

* * *

— Я не позволю тебе упасть.

Он настоял на том, чтобы научить тебя профессиональному полету. И это довольно забавно, ведь ты доверяешь ему буквально все, кроме полетов.

— Даже не мечтай об этом, Малфой.

— Почему нет?

— Я не подписывалась под тем, чтобы научиться летать, когда полюбила тебя.

— Гравитация не может отвечать за тех, кого любовь сшибает с ног, — улыбается он.

— Эйнштейн, да? Ты знаешь высказывания маглов?

Малфой фыркает, закатив глаза:

— Он был полукровкой! Откуда, по-твоему, он знает все эти теории?

Ты согласно киваешь, надеясь, что разговор про полеты забыт.

— Что ж, — решительно произносит он, — не думай, что я забыл. Ты должна научиться летать!

Ты издаешь звук, похожий на жалостливый стон, а он коварно усмехается.

— Я не хочу учиться! Почему бы тебе просто не рассказать мне о секретах полета?

Он понимает твой сарказм и нагибается, чтобы что-то тебе прошептать. Ты вздрагиваешь и чувствуешь, как он расплывается в улыбке.

— Секрет полета в том, — шепчет он, — чтобы сделать это прежде чем твое тело поймет, что ты бросаешь вызов законам.

— Что? Вопреки притяжению?

— Да. Вопреки всему.

* * *

Ты опираешься руками о подоконник и подтягиваешься, чтобы встать. У тебя трясутся колени, а вид отсюда все такой же захватывающий. Конечно, это не в первый раз, когда ты восхищаешься его красотой, но может, в последний.

Ты высовываешься из окна. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Потому что ты доверяешь ему, а это единственное, о чем он просил, так ведь?

— Я не позволю тебе упасть.

Они бросали вызов всему с самого начала.

А теперь тебе нужно лишь бросить вызов гравитации.

Поэтому ты закрываешь глаза и летишь.