Дело техники (гет)

Это, видно, судьба: на окраине мира вдруг встретиться

И пройти по касательной, тихо внимая сомнениям.

Ты же знаешь, пустые надежды — такая нелепица,

Что полжизни отдал бы за чистый глоток удивления.

Выживать — дело техники. Эта наука изучена.

Но живыми себя ощутить не всегда получается

По привычке бредем, оживляясь от случая к случаю:

Вроде все хорошо, но вот горечь... Она не кончается.

Прорываясь сквозь дебри чужих заблуждений и опыта,

Очень скоро поймешь, что тебе в одиночку не справиться.

Доверять — дело техники? Глупости. Сам ты попробовал?

Да, ты вечный герой-одиночка. Но мне это нравится.

Чудеса — дело техники? Мало творить заклинания,

Волшебство ускользает, судьба западню нам устроила...

Но теперь, вопреки убеждениям и расстояниям,

Мы без повода вместе. И знаешь... Оно того стоило!

ПРОЛОГ

Она неслась по тихим лондонским улочкам, словно неумолимый ангел мщения, словно призрак невинно убиенной аристократки, решивший отомстить своему мучителю. Опавшие листья из-под ног — прочь! И они летели прочь, расступаясь перед тяжелыми безжалостными ботинками. Она бежала, задыхаясь и кашляя, не разбирая дороги, так, словно за ней гнался сам дьявол.

Она знала только одно — вперед! Как можно быстрее, быстрее, быстрее!..

Она так и не поняла, как оказалась в тупике. Затравленно озираясь в поисках выхода, отступила к холодной каменной стене. Потом согнулась пополам, будто сломанная кукла, и уперлась руками в колени. Каждый вдох отзывался болью где-то слева. Только бы не ребра!

В ушах шумело, а потому тихие шаги преследователя ей расслышать не удалось.

Впрочем, это было уже совсем неважно.

ГЛАВА 1

Знаешь, выбор бывает нелегкой задачей.

Да, конечно, спокойней на месте остаться

И, как прежде, за маской безлико скрываться.

Но ты делаешь шаг. Ты не можешь иначе.

Министерство Магии, Аврорат, Оперативный отдел

30 апреля, 02:34 a.m.

Ночь всегда была ее любимым временем суток, еще со школы. После отбоя гриффиндорская гостиная пустела, а потому никто не стоял над душой: «Ну, Гермиона, не будь занудой, дай списать!», не мешал заниматься или читать интересную книгу.

Ночные дежурства теперь ей тоже очень нравились. Ни начальства, ни надоедливых коллег (разумеется, Гермионе полагался напарник, однако средств, как всегда, не выделяли), а значит — полная свобода действий.

Пожалуй, именно этого ей так не хватало в прошлой жизни. Сколько Гермиона Грейнджер себя помнила, она всегда жила согласно плану: сначала родительскому, затем собственному. Распорядок дня на холодильнике — с четырех лет, ежедневник — с восьми, график подготовки к экзаменам на старом чучеле совы — с тринадцати. Книги на полках расставлены по алфавиту, в шкафу царит противоестественный порядок, а все покупки совершаются строго по списку. Ей так и хотелось поставить самой себе диагноз: синдром вечной отличницы. Нет, лучше даже — синдром Гермионы Грейнджер, чтобы подчеркнуть всю сложность и запущенность случая.

Она все и всегда делала, как полагается.

Подавая пять лет назад вслед за Поттером и Уизли документы в Школу авроров, Гермиона смутно подозревала, что делает что-то не то. Во всяком случае Минерва Макгонагалл, случайно узнав о странном выборе любимой ученицы (лучшей выпускницы Хогвартса за последние несколько десятилетий, которой прочили блестящую научную карьеру!), прибегла к запрещенному приему: привлекла Молли Уизли.

Миссис Уизли, мысленно уже планирующую свадьбу младшего сына и его лучшей школьной подруги, не особенно устраивала невестка-ученый, но невестка-аврор...

Молли заговаривала с Гермионой о трудностях работы в Аврорате чаще, чем с собственным сыном о необходимости сделать-таки ей предложение руки и сердца. Все доводы миссис Уизли, в общем-то, можно было сформулировать одной фразой: «Не допущу, чтобы жена моего сына ежедневно рисковала жизнью».

К концу третьей недели душеспасительные речи Молли, а также письма, которыми она буквально завалила дом Грейнджеров, окончательно вывели Гермиону из себя. На очередной дружеской встрече в «Дырявом котле» девушка заявила Рону, что даже если бы она собиралась выйти за него замуж, то теперь не сделала бы этого под страхом Авады Кедавры. Рон долго хохотал, за что получил тяжелый подзатыльник от Гарри, предпочитавшего в подобных случаях вставать на сторону подруги.

— Не смешно! — отрезала она. — Давай честно скажем Молли, что мы никогда не поженимся, потому что ты влюблен в одну из своих очередных безмозглых фанаток. Ах, Рональд! Вы такой храбрый! — восторженно закатив глаза, с придыханием протянула Гермиона.

— Ты что! Мама же меня убьет, за то, что я тебя бросил! — не на шутку перепугался Рон.

— Фактически мы и не встречались, — буркнула Гермиона, устало опуская голову на скрещенные руки.

— Для Молли Уизли это не аргумент, — с той же интонацией ответил Рон. — Нужно что-нибудь придумать...

— За семь лет не напридумывался? — насмешливо спросил Гарри, положив конец так и не начавшемуся спору.

Честно сознавшись Молли, что ей придется подождать свадьбу младшего сына еще пару лет («Пару десятков лет, если быть точным», — шепотом добавил Рон, но, к счастью, миссис Уизли не расслышала), Гермиона сразу превратилась из предательницы-невесты, практически сбежавшей из-под венца, в героиню, готовую положить собственную жизнь на алтарь общественного блага.

С неодобрения большинства Гермиона Грейнджер стала-таки студенткой Школы авроров, затем стажером, а по прошествии двух лет — и самым настоящим аврором. На том, правда, подъем по карьерной лестнице и завершился.

Хотя их троица и старалась не спекулировать на прошлых заслугах, Гарри уже готовился стать заместителем шефа Аврората, а Рон руководил Аналитическим отделом, успешно доказывая, что гениальный шахматист не может не быть аналитическим гением. Гермиона же, при всех своих талантах, намертво застряла в Оперативном отделе на скромной должности рядового сотрудника.

К операциям Грейнджер почти не допускали, аргументируя это тем, что она девушка; к обезвреживанию магических артефактов — потому что магглорожденная. И так далее, и так далее, и так далее...

В конце концов самое сложное, что ей доверили, — работа диспетчера и ночные дежурства, предполагавшие выезд Гермионы (или ее воображаемого напарника) во главе бригады на место преступления в случае крайней необходимости.

На словах.

А на деле... «Вы имеете право покинуть пост, аврор Грейнджер, только если я умер и все остальные сорок сотрудников отдела умерли. Ну, или находятся вне зоны действия каминной сети! И на недосягаемом расстоянии для сов! Ваше дело — отправить нам координаты и тихо сидеть на посту! На этом — все!» — словно наяву услышала она скрипучий голос начальника, аврора Генри Пирса.

Вспоминая о своих птичьих правах в отделе, Гермиона в который раз с трудом подавила раздражение, жаждущее вырваться наружу. Разумеется, проще всего было бы уйти, найти другую работу, но сделать это не позволяла гордость. Уволиться — значит, добровольно признаться во всеуслышание, что она не справилась, как ее и предупреждали. Ну уж нет!

Она сделала большой глоток кофе, внимательно следя за магической проекцией Британских островов, которая светилась ровным темно-зеленым светом.

Все спокойно, как и пять минут назад.

Грейнджер догадывалась, что эта проекция и вся связанная с ней система безопасности, названная в порыве ностальгии «Альбус», — единственная причина, почему она все еще сидит в Оперативном отделе. Изобретение было ее дипломным проектом, и внедрение его в работу потребовало колоссальных затрат магической энергии, средств и нервных клеток, не говоря уже о времени.

Еще до обучения в Школе авроров Гермиону интересовало: как авроры узнают, где произошло преступление? Все оказалось до безобразия банальным: защитников порядка вызывали с помощью совиной почты или по каминной сети. Плюс регулярное патрулирование подозрительных районов, вроде Лютного переулка.

Грейнджер проанализировала статистические данные по уровню, структуре и динамике роста преступности за последние пятьдесят лет. Выводы были неутешительными: более семидесяти процентов правонарушений оставались безнаказанными лишь потому, что авроры действовали недостаточно оперативно.

Результатом почти года бессонных ночей стал проект системы контроля и наблюдения за уровнем магического поля «Альбус». Более сотни заряженных магией амулетов, установленных на расстоянии трех километров друг от друга, создадут сеть: как только прозвучит запрещенное заклинание, на базу пойдет сигнал и — вуаля! — опергруппа тут же окажется непосредственно на месте преступления.

За основу Гермиона взяла Протеевы чары, те самые, с которых начался когда-то Отряд Дамблдора на далеком пятом курсе.

Единственная проблема идеи заключалась в том, что изобретательность преступников не знала границ — ограбление лавки мадам Малкин при помощи одного несчастного Ступефая, которым злоупотребляла половина магов, едва не поставила крест на всем проекте.

Гермиона сообразила, что система должна быть... более разумной. Изучив всю имеющуюся литературу, она спроектировала несколько пробных амулетов, в которых использовала сочетание маггловских технологий и магии. В каждый из них добавила собственный волос, остриженный ритуальными ножницами. Будущий «Альбус» прошел испытания с честью, самостоятельно определяя, стоит ли подавать сигнал на базу.

На защите дипломной работы Гермиона охрипла, пытаясь отстоять свою точку зрения. Да, говорила она, на реализацию уйдет много средств, но некоторые сильные маги согласны работать бесплатно. Да, потребуются сотни рабочих часов для установки, но два курса будущих авроров сидят без полевой практики. Да, в Отделе злоупотребления магией уже есть подобная система, но она слишком часто дает сбой! Да, черт возьми, вы можете думать, что в этом нет необходимости после падения Волдеморта, но на самом деле количество тяжких и особо тяжких преступлений за последние три года резко возросло!

Спустя месяц проект все-таки был одобрен и претворен в жизнь.

Через год статистика показала снижение количества преступлений: например, применение несанкционированной магии в маггловском мире снизилось почти в два раза.

Через два года французский Аврорат предложил мадемуазель Грейнджер большие деньги за «Альбуса», но после долгого и тяжелого разговора в кабинете Министра Магии Шеклболта ей пришлось отказаться от галлеонов в пользу патриотизма. Где-то в глубине души другая Гермиона, мелочная и злопамятная, тогда сказала много нехороших слов в адрес родного Министерства.

Руководством было принято решение воспользоваться талантами Гермионы по-своему. Человека, не нуждавшегося в рекомендациях, который мог бы стать блестящим оперативником, поработав «в поле» хотя бы полгода, посадили за стол разбирать архив, писать рапорты о чужих расследованиях и осуществлять связь между опергруппами.

Наверное, со стороны казалось, что неуемное желание девушки получить от жизни как можно больше наконец-то ослабело: она не стала получать второе образование, не стремилась выделяться из толпы сослуживцев. У всех, кто общался с аврором Грейнджер, складывалось впечатление, что ей нравится серое бесперспективное существование от дежурства до дежурства. Гермиона всегда и со всеми была пусть не приветлива, но безукоризненно вежлива, охотно бралась за нудную работу вроде руководства стажерами или проведения обязательных ежегодных экскурсий по Аврорату и Министерству для выпускников Хогвартса.

Ну, разумеется, еще Грейнджер работала с системой «Альбус», будучи пока единственным сотрудником Аврората, который досконально знал все особенности использования проекции. Гермиона под нажимом Кингсли согласилась обучить несколько стажеров, но всех тонкостей системы они пока не постигли. В глубине души она четко осознавала: как только в отделе появится хоть один сотрудник, способный заменить аврора Грейнджер на ее наблюдательном посту, ее попросят перейти в Аналитический отдел или вообще покинуть Аврорат.

Этого дня она ждала со странной смесью страха, негодования и облегчения.

Гермиона на мгновение отвела взгляд от проекции, мельком глянув в зеркало и привычно удивившись тому, что ее маска образцовой сотрудницы, казалось, намертво приклеилась к лицу. О том, какое море сомнений, тревог и волнений скрывается под внешне спокойной оболочкой аврора Грейнджер, догадывались только Гарри с Роном, но, к счастью, семь лет непрерывных приключений, в которые они ввязывались в основном из-за собственного любопытства, научили парней оглашать далеко не все мысли, приходящие им в голову.

Когда Гермиона снова посмотрела на проекцию, ее ждал сюрприз: на темно-зеленом фоне тревожно мерцала красная точка.

Грейнджер понадобилось четыре секунды, чтобы осознать произошедшее: за все время ее работы это был всего лишь третий настоящий ночной вызов.

И первый, на который некого было послать, потому что дежурная бригада уже находилась на выезде.

Опомнившись, Гермиона попыталась через камин связаться с начальством, но тот был заблокирован. Заместитель Пирса лежал в больнице, отращивая пальцы на левой руке: последнее задержание оказалось для него не особенно удачным.

У Гермионы оставалось три варианта действий: отправить сову Пирсу, дождаться возвращения дежурной бригады или связаться поочередно с каждым сотрудником отдела, пока не наткнется на свободного. Все три варианта были мгновенно отвергнуты Грейнджер как бесперспективные и времязатратные.

Она увеличила масштаб, уточняя аппарационные координаты и определяя тип заклинания: деревушка под Эдинбургом, население чуть больше пятисот человек, не зарегистрировано ни одного мага, заклятие...

— Сектумсемпра?.. — еле слышно прошептала Гермиона, не веря своим глазам. В магической Британии всего несколько человек знали об этом заклятии и только двое умели применять.

Один из них давно находился в могиле, а второй через месяц должен был стать заместителем начальника Аврората.

Еще пару секунд Грейнджер соображала, имеет ли смысл вызывать агентов, если они все равно не знают контрзаклинание.

Гермиона очнулась уже у самого камина, с палочкой наготове, тяжелым аврорским поясом со стандартным набором зелий и амулетов на талии и горстью летучего пороха в левой руке.

«Ну, и чего ты застряла? Все веселье закончится без тебя!» — послышался у нее в голове знакомый голос. Голос другой Гермионы, наглой, ехидной, вечно ищущей приключений, впервые появившейся на первом курсе после стычки с троллем.

«Ты ничего не теряешь, — продолжал голос. — Зато хоть повеселишься перед увольнением!»

Грейнджер глубоко вздохнула. Может быть, у нее шизофрения, или раздвоение личности, или паранойя, или еще что-нибудь... Мозг — самый загадочный и малоизученный человеческий орган. Но так ли это важно? Этот голос в любом случае прав.

Она бросила в камин летучий порох и ступила в огонь, нарушив не менее десяти пунктов должностной инструкции.

* * *

Уэстфилд, Шотландия

30 апреля, 03:05 a.m.

Вывалившись из камина конспиративной квартиры за пределами защитного купола Министерства, Гермиона с трудом подавила тошноту и аппарировала по заранее рассчитанным координатам, внеся положенные инструкцией поправки. Точка выхода оказалась во дворе небольшого двухэтажного дома с разбитым крыльцом и темными окнами.

То, что решение пуститься в эту авантюру было ошибочным, она поняла сразу же. Если быть точной, ей помогли прийти к такому выводу, выбив палочку из рук и наложив Петрификус. Грейнджер упала левой щекой прямо в грязь, заколотые в небрежный пучок волосы растрепались. Послышались осторожные шаги, и у самого носа она увидела мужские ботинки, заляпанные грязью.

Краешком сознания Гермиона отметила, что должно быть, упала в лужу, а значит, придется стирать форменную мантию, ведь нельзя же бесконечно применять Эванеско к одежде, от этого она портится...

Бесконечный сумбурный поток мыслей помог заглушить внутренний вопль ужаса. Параллельно с причитаниями по поводу испорченной мантии Гермиона прокручивала в памяти последние события, пытаясь найти ошибку в своих действиях.

Ошибок она не допускала, а значит, вывод мог быть только один: ее ждали. Это была провокация. Гермиону Грейнджер развели, как сопливую первоклашку.

— Надо же, как интересно, — ее бесцеремонно ткнули острым носком ботинка под ребро, переворачивая на спину. — Значит, в Аврорат сейчас берут на оперативную работу малолетних девчонок? Я вас не вызывал. Фините Инкантатем!

Чувствительность вернулась к телу, но, к изумлению Гермионы, дальше не последовало ни одного заклинания. Удивлялась она, уже стоя лицом к противнику в классической боевой стойке с запасной палочкой наизготовку. Противник по-прежнему ничего не предпринимал.

— Еще одна палочка? — в голосе прозвучала насмешка. — Хоть кто-то догадался. Однако она вам не понадобится. Преступник уже скрылся.

— Инкарцеро! — рявкнула Грейнджер, связывая соперника, с аврорской простотой стараясь не задумываться о причинах его бездействия. — По-моему, преступник прямо передо мной!

— Вы всегда отличались поспешностью выводов, мисс Грейнджер, но сейчас это переходит всякие границы.

Гермиона наклонилась, обшаривая его карманы. Голос задержанного неожиданно изменился, став очень знакомым. Она вгляделась в его лицо.

— Похоже, от долгого сидения в кабинете ваши хваленые мозги окончательно усохли.

Гермиона, слегка помедлив, протянула руку и убрала с лица мужчины черные пряди волос.

— Ой!

— Нет, мисс Грейнджер, я не призрак, — иронично поднял бровь Северус Тобиас Снейп, бывший профессор зельеварения, директор Хогвартса, Упивающийся Смертью и шпион Ордена Феникса. И труп. Как выяснилось, тоже бывший. — И даже не преступник. А вот вы находитесь на территории моего поместья, ночью, не предъявив никаких документов.

Гермиона помотала головой, надеясь, что Снейп ей привиделся. С тех пор, как они с Гарри и Роном бросили этого человека умирать на полу Визжащей хижины, минуло больше семи лет, но при воспоминании об этом у Грейнджер до сих пор болело где-то в груди — не то от стыда, не то от бессилия что-либо изменить.

Молчание затянулось. Она неожиданно подумала, что теперь наверняка будет уволена, а значит, следует уже задуматься о поисках новой работы. Вероятно, единственный возможный вариант для нее — доля в магазине Уизли, Джордж давно предлагал...

«Соберись, Грейнджер! Работать надо, а не ерундой страдать!» — вполне резонно осадил внутренний голос. Как Снейп выжил, что он здесь делает — с этим она разберется позже, в Аврорате.

— Поступил сигнал, что здесь было применено заклятие Сектумсемпра. Это ваших рук дело? — спросила Гермиона профессионально-холодным тоном аврора, одновременно поднимаясь с колен и запуская поисковый импульс.

— Какой сигнал? — нахмурился Снейп. — Ах, вы о своем хваленом «Альбусе»? Кстати, мисс Грейнджер, с названием вы явно промахнулись.

— Здесь был кто-то еще, — привычно пропустив пустые слова мимо ушей, сказала Гермиона, осматриваясь с помощью бинокля из новейшей экспериментальной линейки изобретений для Аврората — гибрида маггловского прибора ночного видения и волшебного глаза легендарного Грюма. После войны Министр Магии создал Специальный отдел, занимающийся изучением маггловских технологий с целью дальнейшего разумного их использования.

Бывший профессор зельеварения закатил глаза, испустив долгий укоризненный вздох:

— Я же вам с самого начала сказал, мисс Грейнджер, что преступник уже скрылся.

— А я спросила, вы ли применили Сектумсемпру? — холодно парировала Гермиона, направляя свою палочку на палочку Снейпа. — Приор Инкантато!

Оба затаили дыхание, придирчиво изучая результат.

— Ну что ж, — поджала губы аврор Грейнджер, — по-моему, все очевидно. Мистер Снейп, вы арестованы.

— Мисс, для меня очевидно только одно — вы засиделись на бумажной работе. Даже связанный по рукам и ногам, мужчина излучал высокомерное презрение. — Подумайте головой, а не тем местом, на котором обычные смертные сидят: зачем человеку, живущему под чужой фамилией, вдали от людей, человеку, чьих преступлений хватило бы на три пожизненных срока, применять Сектумсемпру просто так, без всякой на то причины?!

Гермиона задумалась на пару секунд или просто сделала вид, прежде чем заявить:

— Знаете, мистер Снейп, а мне все равно, почему вы это сделали. Главное — вы поступили незаконно, а значит, я должна вас арестовать.

— В вашей логической цепочке существуют явные прорехи, мисс Грейнджер, — кажется, Северус Снейп разозлился, потому что в его голосе зазвучали металлические нотки. — И лучше бы вам не делать глупостей. Оставьте меня в покое и возвращайтесь на дежурство, клянусь чем угодно, что напишу жалобу на грабителя с объяснением касательно применения Сектумсемпры. Ваша совесть будет чиста.

Гермиона невесело рассмеялась, левитируя задержанного:

— Моя совесть? Ну-ну. А ваша, профессор? Вы даже умереть по-человечески не смогли! Ну зачем, скажите мне на милость, вам потребовалось скрываться, если уж умудрились выжить?! Да вы хоть понимаете... А, что с вами говорить, — она печально махнула рукой, вовремя заставив себя замолчать.

— Хоть дверь заприте, аврор Грейнджер.

Снейп парил почти над ее головой. Наверное, со стороны они смотрелись очень забавно: высокий, далеко не тщедушный мужчина, которого за шиворот тащила за собой по воздуху маленькая, хрупкая, похожая на взъерошенного воробушка девчонка.

— У меня лаборатория, библиотека... Все ведь растащат подчистую. Между прочим, сбежавший от вас преступник пытался меня ограбить.

Гермиона как раз успела прийти к выводу, что совместная аппарация с не желающим того человеком — чистое безумие.

— У вас камин работает? — не дожидаясь ответа, она потянула Снейпа к входной двери.

— Надо же, я еще помню те благие времена, когда вы вели себя куда приличнее, мисс Грейнджер, — сокрушенно пробормотал он.

После «воскрешения» у бывшего слуги двух господ Северуса Тобиаса Снейпа осталось всего два развлечения: сочинение для себя новой биографии, обраставшей подробностями с каждым месяцем, проведенным под чужой личиной, и наблюдение за людьми, с которыми приходилось все же общаться, несмотря на более чем уединенный образ жизни. Теперь же он откровенно развлекался, следя за Грейнджер, изменившейся за прошедшие пять лет почти до неузнаваемости.

Гермиона резко остановилась, выдохнула сквозь сжатые зубы. Потом обернулась, куда медленнее, чем должна была по его расчетам. А в следующую секунду Северус ощутил острый конец палочки, упирающийся ему в горло. Растрепанные волосы и каменное выражение лица придавали ей сходство с горгоной Медузой.

Сейчас Грейнджер казалась почти красивой.

— А я еще помню те странные времена, когда считала вас, уважаемый профессор, героем.

Снейп снова поднял бровь:

— Вероятно, потому что я был мертвым героем?

— Да, — выплюнула Гермиона, не развивая собственную мысль. — Шагайте!

Почему-то ему не захотелось продолжать беседу.

Как только за ними захлопнулась входная дверь, Грейнджер запечатала ее заклинанием и, отпустив задержанного, пошла прямиком к камину.

— Грейнджер, сзади! — отчаянный крик Северуса Снейпа, к сожалению, опоздал.

Последнее, что она увидела, прежде чем потерять сознание, было перекошенное страхом лицо бывшего профессора. Гермиона еще успела удивиться, что он, похоже, боится за нее...

Тело, скорчившееся от страшной боли на полу небольшого домика неподалеку от Уэстфилда, мало чем напоминало Гермиону Грейнджер, одну из лучших выпускниц Хогвартса.

Философ, который сказал: «Мыслю, следовательно, существую», явно ошибался. Значение разума сильно переоценивают.

Боль — вот что делает людей живыми.

Иллюстрации к главе:

http://www.pichome.ru/j9

http://www.pichome.ru/jL