Дело техники (гет)

Это, видно, судьба: на окраине мира вдруг встретиться

И пройти по касательной, тихо внимая сомнениям.

Ты же знаешь, пустые надежды — такая нелепица,

Что полжизни отдал бы за чистый глоток удивления.

Выживать — дело техники. Эта наука изучена.

Но живыми себя ощутить не всегда получается

По привычке бредем, оживляясь от случая к случаю:

Вроде все хорошо, но вот горечь... Она не кончается.

Прорываясь сквозь дебри чужих заблуждений и опыта,

Очень скоро поймешь, что тебе в одиночку не справиться.

Доверять — дело техники? Глупости. Сам ты попробовал?

Да, ты вечный герой-одиночка. Но мне это нравится.

Чудеса — дело техники? Мало творить заклинания,

Волшебство ускользает, судьба западню нам устроила...

Но теперь, вопреки убеждениям и расстояниям,

Мы без повода вместе. И знаешь... Оно того стоило!

ПРОЛОГ

Она неслась по тихим лондонским улочкам, словно неумолимый ангел мщения, словно призрак невинно убиенной аристократки, решивший отомстить своему мучителю. Опавшие листья из-под ног — прочь! И они летели прочь, расступаясь перед тяжелыми безжалостными ботинками. Она бежала, задыхаясь и кашляя, не разбирая дороги, так, словно за ней гнался сам дьявол.

Она знала только одно — вперед! Как можно быстрее, быстрее, быстрее!..

Она так и не поняла, как оказалась в тупике. Затравленно озираясь в поисках выхода, отступила к холодной каменной стене. Потом согнулась пополам, будто сломанная кукла, и уперлась руками в колени. Каждый вдох отзывался болью где-то слева. Только бы не ребра!

В ушах шумело, а потому тихие шаги преследователя ей расслышать не удалось.

Впрочем, это было уже совсем неважно.

ГЛАВА 1

Знаешь, выбор бывает нелегкой задачей.

Да, конечно, спокойней на месте остаться

И, как прежде, за маской безлико скрываться.

Но ты делаешь шаг. Ты не можешь иначе.

Министерство Магии, Аврорат, Оперативный отдел

30 апреля, 02:34 a.m.

Ночь всегда была ее любимым временем суток, еще со школы. После отбоя гриффиндорская гостиная пустела, а потому никто не стоял над душой: «Ну, Гермиона, не будь занудой, дай списать!», не мешал заниматься или читать интересную книгу.

Ночные дежурства теперь ей тоже очень нравились. Ни начальства, ни надоедливых коллег (разумеется, Гермионе полагался напарник, однако средств, как всегда, не выделяли), а значит — полная свобода действий.

Пожалуй, именно этого ей так не хватало в прошлой жизни. Сколько Гермиона Грейнджер себя помнила, она всегда жила согласно плану: сначала родительскому, затем собственному. Распорядок дня на холодильнике — с четырех лет, ежедневник — с восьми, график подготовки к экзаменам на старом чучеле совы — с тринадцати. Книги на полках расставлены по алфавиту, в шкафу царит противоестественный порядок, а все покупки совершаются строго по списку. Ей так и хотелось поставить самой себе диагноз: синдром вечной отличницы. Нет, лучше даже — синдром Гермионы Грейнджер, чтобы подчеркнуть всю сложность и запущенность случая.

Она все и всегда делала, как полагается.

Подавая пять лет назад вслед за Поттером и Уизли документы в Школу авроров, Гермиона смутно подозревала, что делает что-то не то. Во всяком случае Минерва Макгонагалл, случайно узнав о странном выборе любимой ученицы (лучшей выпускницы Хогвартса за последние несколько десятилетий, которой прочили блестящую научную карьеру!), прибегла к запрещенному приему: привлекла Молли Уизли.

Миссис Уизли, мысленно уже планирующую свадьбу младшего сына и его лучшей школьной подруги, не особенно устраивала невестка-ученый, но невестка-аврор...

Молли заговаривала с Гермионой о трудностях работы в Аврорате чаще, чем с собственным сыном о необходимости сделать-таки ей предложение руки и сердца. Все доводы миссис Уизли, в общем-то, можно было сформулировать одной фразой: «Не допущу, чтобы жена моего сына ежедневно рисковала жизнью».

К концу третьей недели душеспасительные речи Молли, а также письма, которыми она буквально завалила дом Грейнджеров, окончательно вывели Гермиону из себя. На очередной дружеской встрече в «Дырявом котле» девушка заявила Рону, что даже если бы она собиралась выйти за него замуж, то теперь не сделала бы этого под страхом Авады Кедавры. Рон долго хохотал, за что получил тяжелый подзатыльник от Гарри, предпочитавшего в подобных случаях вставать на сторону подруги.

— Не смешно! — отрезала она. — Давай честно скажем Молли, что мы никогда не поженимся, потому что ты влюблен в одну из своих очередных безмозглых фанаток. Ах, Рональд! Вы такой храбрый! — восторженно закатив глаза, с придыханием протянула Гермиона.

— Ты что! Мама же меня убьет, за то, что я тебя бросил! — не на шутку перепугался Рон.

— Фактически мы и не встречались, — буркнула Гермиона, устало опуская голову на скрещенные руки.

— Для Молли Уизли это не аргумент, — с той же интонацией ответил Рон. — Нужно что-нибудь придумать...

— За семь лет не напридумывался? — насмешливо спросил Гарри, положив конец так и не начавшемуся спору.

Честно сознавшись Молли, что ей придется подождать свадьбу младшего сына еще пару лет («Пару десятков лет, если быть точным», — шепотом добавил Рон, но, к счастью, миссис Уизли не расслышала), Гермиона сразу превратилась из предательницы-невесты, практически сбежавшей из-под венца, в героиню, готовую положить собственную жизнь на алтарь общественного блага.

С неодобрения большинства Гермиона Грейнджер стала-таки студенткой Школы авроров, затем стажером, а по прошествии двух лет — и самым настоящим аврором. На том, правда, подъем по карьерной лестнице и завершился.

Хотя их троица и старалась не спекулировать на прошлых заслугах, Гарри уже готовился стать заместителем шефа Аврората, а Рон руководил Аналитическим отделом, успешно доказывая, что гениальный шахматист не может не быть аналитическим гением. Гермиона же, при всех своих талантах, намертво застряла в Оперативном отделе на скромной должности рядового сотрудника.

К операциям Грейнджер почти не допускали, аргументируя это тем, что она девушка; к обезвреживанию магических артефактов — потому что магглорожденная. И так далее, и так далее, и так далее...

В конце концов самое сложное, что ей доверили, — работа диспетчера и ночные дежурства, предполагавшие выезд Гермионы (или ее воображаемого напарника) во главе бригады на место преступления в случае крайней необходимости.

На словах.

А на деле... «Вы имеете право покинуть пост, аврор Грейнджер, только если я умер и все остальные сорок сотрудников отдела умерли. Ну, или находятся вне зоны действия каминной сети! И на недосягаемом расстоянии для сов! Ваше дело — отправить нам координаты и тихо сидеть на посту! На этом — все!» — словно наяву услышала она скрипучий голос начальника, аврора Генри Пирса.

Вспоминая о своих птичьих правах в отделе, Гермиона в который раз с трудом подавила раздражение, жаждущее вырваться наружу. Разумеется, проще всего было бы уйти, найти другую работу, но сделать это не позволяла гордость. Уволиться — значит, добровольно признаться во всеуслышание, что она не справилась, как ее и предупреждали. Ну уж нет!

Она сделала большой глоток кофе, внимательно следя за магической проекцией Британских островов, которая светилась ровным темно-зеленым светом.

Все спокойно, как и пять минут назад.

Грейнджер догадывалась, что эта проекция и вся связанная с ней система безопасности, названная в порыве ностальгии «Альбус», — единственная причина, почему она все еще сидит в Оперативном отделе. Изобретение было ее дипломным проектом, и внедрение его в работу потребовало колоссальных затрат магической энергии, средств и нервных клеток, не говоря уже о времени.

Еще до обучения в Школе авроров Гермиону интересовало: как авроры узнают, где произошло преступление? Все оказалось до безобразия банальным: защитников порядка вызывали с помощью совиной почты или по каминной сети. Плюс регулярное патрулирование подозрительных районов, вроде Лютного переулка.

Грейнджер проанализировала статистические данные по уровню, структуре и динамике роста преступности за последние пятьдесят лет. Выводы были неутешительными: более семидесяти процентов правонарушений оставались безнаказанными лишь потому, что авроры действовали недостаточно оперативно.

Результатом почти года бессонных ночей стал проект системы контроля и наблюдения за уровнем магического поля «Альбус». Более сотни заряженных магией амулетов, установленных на расстоянии трех километров друг от друга, создадут сеть: как только прозвучит запрещенное заклинание, на базу пойдет сигнал и — вуаля! — опергруппа тут же окажется непосредственно на месте преступления.

За основу Гермиона взяла Протеевы чары, те самые, с которых начался когда-то Отряд Дамблдора на далеком пятом курсе.

Единственная проблема идеи заключалась в том, что изобретательность преступников не знала границ — ограбление лавки мадам Малкин при помощи одного несчастного Ступефая, которым злоупотребляла половина магов, едва не поставила крест на всем проекте.

Гермиона сообразила, что система должна быть... более разумной. Изучив всю имеющуюся литературу, она спроектировала несколько пробных амулетов, в которых использовала сочетание маггловских технологий и магии. В каждый из них добавила собственный волос, остриженный ритуальными ножницами. Будущий «Альбус» прошел испытания с честью, самостоятельно определяя, стоит ли подавать сигнал на базу.

На защите дипломной работы Гермиона охрипла, пытаясь отстоять свою точку зрения. Да, говорила она, на реализацию уйдет много средств, но некоторые сильные маги согласны работать бесплатно. Да, потребуются сотни рабочих часов для установки, но два курса будущих авроров сидят без полевой практики. Да, в Отделе злоупотребления магией уже есть подобная система, но она слишком часто дает сбой! Да, черт возьми, вы можете думать, что в этом нет необходимости после падения Волдеморта, но на самом деле количество тяжких и особо тяжких преступлений за последние три года резко возросло!

Спустя месяц проект все-таки был одобрен и претворен в жизнь.

Через год статистика показала снижение количества преступлений: например, применение несанкционированной магии в маггловском мире снизилось почти в два раза.

Через два года французский Аврорат предложил мадемуазель Грейнджер большие деньги за «Альбуса», но после долгого и тяжелого разговора в кабинете Министра Магии Шеклболта ей пришлось отказаться от галлеонов в пользу патриотизма. Где-то в глубине души другая Гермиона, мелочная и злопамятная, тогда сказала много нехороших слов в адрес родного Министерства.

Руководством было принято решение воспользоваться талантами Гермионы по-своему. Человека, не нуждавшегося в рекомендациях, который мог бы стать блестящим оперативником, поработав «в поле» хотя бы полгода, посадили за стол разбирать архив, писать рапорты о чужих расследованиях и осуществлять связь между опергруппами.

Наверное, со стороны казалось, что неуемное желание девушки получить от жизни как можно больше наконец-то ослабело: она не стала получать второе образование, не стремилась выделяться из толпы сослуживцев. У всех, кто общался с аврором Грейнджер, складывалось впечатление, что ей нравится серое бесперспективное существование от дежурства до дежурства. Гермиона всегда и со всеми была пусть не приветлива, но безукоризненно вежлива, охотно бралась за нудную работу вроде руководства стажерами или проведения обязательных ежегодных экскурсий по Аврорату и Министерству для выпускников Хогвартса.

Ну, разумеется, еще Грейнджер работала с системой «Альбус», будучи пока единственным сотрудником Аврората, который досконально знал все особенности использования проекции. Гермиона под нажимом Кингсли согласилась обучить несколько стажеров, но всех тонкостей системы они пока не постигли. В глубине души она четко осознавала: как только в отделе появится хоть один сотрудник, способный заменить аврора Грейнджер на ее наблюдательном посту, ее попросят перейти в Аналитический отдел или вообще покинуть Аврорат.

Этого дня она ждала со странной смесью страха, негодования и облегчения.

Гермиона на мгновение отвела взгляд от проекции, мельком глянув в зеркало и привычно удивившись тому, что ее маска образцовой сотрудницы, казалось, намертво приклеилась к лицу. О том, какое море сомнений, тревог и волнений скрывается под внешне спокойной оболочкой аврора Грейнджер, догадывались только Гарри с Роном, но, к счастью, семь лет непрерывных приключений, в которые они ввязывались в основном из-за собственного любопытства, научили парней оглашать далеко не все мысли, приходящие им в голову.

Когда Гермиона снова посмотрела на проекцию, ее ждал сюрприз: на темно-зеленом фоне тревожно мерцала красная точка.

Грейнджер понадобилось четыре секунды, чтобы осознать произошедшее: за все время ее работы это был всего лишь третий настоящий ночной вызов.

И первый, на который некого было послать, потому что дежурная бригада уже находилась на выезде.

Опомнившись, Гермиона попыталась через камин связаться с начальством, но тот был заблокирован. Заместитель Пирса лежал в больнице, отращивая пальцы на левой руке: последнее задержание оказалось для него не особенно удачным.

У Гермионы оставалось три варианта действий: отправить сову Пирсу, дождаться возвращения дежурной бригады или связаться поочередно с каждым сотрудником отдела, пока не наткнется на свободного. Все три варианта были мгновенно отвергнуты Грейнджер как бесперспективные и времязатратные.

Она увеличила масштаб, уточняя аппарационные координаты и определяя тип заклинания: деревушка под Эдинбургом, население чуть больше пятисот человек, не зарегистрировано ни одного мага, заклятие...

— Сектумсемпра?.. — еле слышно прошептала Гермиона, не веря своим глазам. В магической Британии всего несколько человек знали об этом заклятии и только двое умели применять.

Один из них давно находился в могиле, а второй через месяц должен был стать заместителем начальника Аврората.

Еще пару секунд Грейнджер соображала, имеет ли смысл вызывать агентов, если они все равно не знают контрзаклинание.

Гермиона очнулась уже у самого камина, с палочкой наготове, тяжелым аврорским поясом со стандартным набором зелий и амулетов на талии и горстью летучего пороха в левой руке.

«Ну, и чего ты застряла? Все веселье закончится без тебя!» — послышался у нее в голове знакомый голос. Голос другой Гермионы, наглой, ехидной, вечно ищущей приключений, впервые появившейся на первом курсе после стычки с троллем.

«Ты ничего не теряешь, — продолжал голос. — Зато хоть повеселишься перед увольнением!»

Грейнджер глубоко вздохнула. Может быть, у нее шизофрения, или раздвоение личности, или паранойя, или еще что-нибудь... Мозг — самый загадочный и малоизученный человеческий орган. Но так ли это важно? Этот голос в любом случае прав.

Она бросила в камин летучий порох и ступила в огонь, нарушив не менее десяти пунктов должностной инструкции.

* * *

Уэстфилд, Шотландия

30 апреля, 03:05 a.m.

Вывалившись из камина конспиративной квартиры за пределами защитного купола Министерства, Гермиона с трудом подавила тошноту и аппарировала по заранее рассчитанным координатам, внеся положенные инструкцией поправки. Точка выхода оказалась во дворе небольшого двухэтажного дома с разбитым крыльцом и темными окнами.

То, что решение пуститься в эту авантюру было ошибочным, она поняла сразу же. Если быть точной, ей помогли прийти к такому выводу, выбив палочку из рук и наложив Петрификус. Грейнджер упала левой щекой прямо в грязь, заколотые в небрежный пучок волосы растрепались. Послышались осторожные шаги, и у самого носа она увидела мужские ботинки, заляпанные грязью.

Краешком сознания Гермиона отметила, что должно быть, упала в лужу, а значит, придется стирать форменную мантию, ведь нельзя же бесконечно применять Эванеско к одежде, от этого она портится...

Бесконечный сумбурный поток мыслей помог заглушить внутренний вопль ужаса. Параллельно с причитаниями по поводу испорченной мантии Гермиона прокручивала в памяти последние события, пытаясь найти ошибку в своих действиях.

Ошибок она не допускала, а значит, вывод мог быть только один: ее ждали. Это была провокация. Гермиону Грейнджер развели, как сопливую первоклашку.

— Надо же, как интересно, — ее бесцеремонно ткнули острым носком ботинка под ребро, переворачивая на спину. — Значит, в Аврорат сейчас берут на оперативную работу малолетних девчонок? Я вас не вызывал. Фините Инкантатем!

Чувствительность вернулась к телу, но, к изумлению Гермионы, дальше не последовало ни одного заклинания. Удивлялась она, уже стоя лицом к противнику в классической боевой стойке с запасной палочкой наизготовку. Противник по-прежнему ничего не предпринимал.

— Еще одна палочка? — в голосе прозвучала насмешка. — Хоть кто-то догадался. Однако она вам не понадобится. Преступник уже скрылся.

— Инкарцеро! — рявкнула Грейнджер, связывая соперника, с аврорской простотой стараясь не задумываться о причинах его бездействия. — По-моему, преступник прямо передо мной!

— Вы всегда отличались поспешностью выводов, мисс Грейнджер, но сейчас это переходит всякие границы.

Гермиона наклонилась, обшаривая его карманы. Голос задержанного неожиданно изменился, став очень знакомым. Она вгляделась в его лицо.

— Похоже, от долгого сидения в кабинете ваши хваленые мозги окончательно усохли.

Гермиона, слегка помедлив, протянула руку и убрала с лица мужчины черные пряди волос.

— Ой!

— Нет, мисс Грейнджер, я не призрак, — иронично поднял бровь Северус Тобиас Снейп, бывший профессор зельеварения, директор Хогвартса, Упивающийся Смертью и шпион Ордена Феникса. И труп. Как выяснилось, тоже бывший. — И даже не преступник. А вот вы находитесь на территории моего поместья, ночью, не предъявив никаких документов.

Гермиона помотала головой, надеясь, что Снейп ей привиделся. С тех пор, как они с Гарри и Роном бросили этого человека умирать на полу Визжащей хижины, минуло больше семи лет, но при воспоминании об этом у Грейнджер до сих пор болело где-то в груди — не то от стыда, не то от бессилия что-либо изменить.

Молчание затянулось. Она неожиданно подумала, что теперь наверняка будет уволена, а значит, следует уже задуматься о поисках новой работы. Вероятно, единственный возможный вариант для нее — доля в магазине Уизли, Джордж давно предлагал...

«Соберись, Грейнджер! Работать надо, а не ерундой страдать!» — вполне резонно осадил внутренний голос. Как Снейп выжил, что он здесь делает — с этим она разберется позже, в Аврорате.

— Поступил сигнал, что здесь было применено заклятие Сектумсемпра. Это ваших рук дело? — спросила Гермиона профессионально-холодным тоном аврора, одновременно поднимаясь с колен и запуская поисковый импульс.

— Какой сигнал? — нахмурился Снейп. — Ах, вы о своем хваленом «Альбусе»? Кстати, мисс Грейнджер, с названием вы явно промахнулись.

— Здесь был кто-то еще, — привычно пропустив пустые слова мимо ушей, сказала Гермиона, осматриваясь с помощью бинокля из новейшей экспериментальной линейки изобретений для Аврората — гибрида маггловского прибора ночного видения и волшебного глаза легендарного Грюма. После войны Министр Магии создал Специальный отдел, занимающийся изучением маггловских технологий с целью дальнейшего разумного их использования.

Бывший профессор зельеварения закатил глаза, испустив долгий укоризненный вздох:

— Я же вам с самого начала сказал, мисс Грейнджер, что преступник уже скрылся.

— А я спросила, вы ли применили Сектумсемпру? — холодно парировала Гермиона, направляя свою палочку на палочку Снейпа. — Приор Инкантато!

Оба затаили дыхание, придирчиво изучая результат.

— Ну что ж, — поджала губы аврор Грейнджер, — по-моему, все очевидно. Мистер Снейп, вы арестованы.

— Мисс, для меня очевидно только одно — вы засиделись на бумажной работе. Даже связанный по рукам и ногам, мужчина излучал высокомерное презрение. — Подумайте головой, а не тем местом, на котором обычные смертные сидят: зачем человеку, живущему под чужой фамилией, вдали от людей, человеку, чьих преступлений хватило бы на три пожизненных срока, применять Сектумсемпру просто так, без всякой на то причины?!

Гермиона задумалась на пару секунд или просто сделала вид, прежде чем заявить:

— Знаете, мистер Снейп, а мне все равно, почему вы это сделали. Главное — вы поступили незаконно, а значит, я должна вас арестовать.

— В вашей логической цепочке существуют явные прорехи, мисс Грейнджер, — кажется, Северус Снейп разозлился, потому что в его голосе зазвучали металлические нотки. — И лучше бы вам не делать глупостей. Оставьте меня в покое и возвращайтесь на дежурство, клянусь чем угодно, что напишу жалобу на грабителя с объяснением касательно применения Сектумсемпры. Ваша совесть будет чиста.

Гермиона невесело рассмеялась, левитируя задержанного:

— Моя совесть? Ну-ну. А ваша, профессор? Вы даже умереть по-человечески не смогли! Ну зачем, скажите мне на милость, вам потребовалось скрываться, если уж умудрились выжить?! Да вы хоть понимаете... А, что с вами говорить, — она печально махнула рукой, вовремя заставив себя замолчать.

— Хоть дверь заприте, аврор Грейнджер.

Снейп парил почти над ее головой. Наверное, со стороны они смотрелись очень забавно: высокий, далеко не тщедушный мужчина, которого за шиворот тащила за собой по воздуху маленькая, хрупкая, похожая на взъерошенного воробушка девчонка.

— У меня лаборатория, библиотека... Все ведь растащат подчистую. Между прочим, сбежавший от вас преступник пытался меня ограбить.

Гермиона как раз успела прийти к выводу, что совместная аппарация с не желающим того человеком — чистое безумие.

— У вас камин работает? — не дожидаясь ответа, она потянула Снейпа к входной двери.

— Надо же, я еще помню те благие времена, когда вы вели себя куда приличнее, мисс Грейнджер, — сокрушенно пробормотал он.

После «воскрешения» у бывшего слуги двух господ Северуса Тобиаса Снейпа осталось всего два развлечения: сочинение для себя новой биографии, обраставшей подробностями с каждым месяцем, проведенным под чужой личиной, и наблюдение за людьми, с которыми приходилось все же общаться, несмотря на более чем уединенный образ жизни. Теперь же он откровенно развлекался, следя за Грейнджер, изменившейся за прошедшие пять лет почти до неузнаваемости.

Гермиона резко остановилась, выдохнула сквозь сжатые зубы. Потом обернулась, куда медленнее, чем должна была по его расчетам. А в следующую секунду Северус ощутил острый конец палочки, упирающийся ему в горло. Растрепанные волосы и каменное выражение лица придавали ей сходство с горгоной Медузой.

Сейчас Грейнджер казалась почти красивой.

— А я еще помню те странные времена, когда считала вас, уважаемый профессор, героем.

Снейп снова поднял бровь:

— Вероятно, потому что я был мертвым героем?

— Да, — выплюнула Гермиона, не развивая собственную мысль. — Шагайте!

Почему-то ему не захотелось продолжать беседу.

Как только за ними захлопнулась входная дверь, Грейнджер запечатала ее заклинанием и, отпустив задержанного, пошла прямиком к камину.

— Грейнджер, сзади! — отчаянный крик Северуса Снейпа, к сожалению, опоздал.

Последнее, что она увидела, прежде чем потерять сознание, было перекошенное страхом лицо бывшего профессора. Гермиона еще успела удивиться, что он, похоже, боится за нее...

Тело, скорчившееся от страшной боли на полу небольшого домика неподалеку от Уэстфилда, мало чем напоминало Гермиону Грейнджер, одну из лучших выпускниц Хогвартса.

Философ, который сказал: «Мыслю, следовательно, существую», явно ошибался. Значение разума сильно переоценивают.

Боль — вот что делает людей живыми.

Иллюстрации к главе:

http://www.pichome.ru/j9

http://www.pichome.ru/jL

В опрокинутом мире своих убеждений

Даже светлым умам так легко потеряться.

Не спеши. Мы успеем врагами расстаться.

Но сейчас мы друг другу нужны, без сомнений.

Уэстфилд, Шотландия

30 апреля, 04:33 a.m.

Первой мыслью, тяжело и лениво ворочавшейся под черепной коробкой, словно гигантский флоббер-червь, стало, что он снова вернулся в прошлое. Тогда, после нападения Нагини, Северус еще долго отлеживался в одном из своих тайных убежищ. Сейчас он испытывал почти те же самые ощущения: в голове трубило стадо слонов, перед глазами, словно круги на воде, расплывались ярко-зеленые, огненные и кроваво-красные пятна. Казалось, Снейп не может ни вздохнуть, ни шевельнуться, потому что, как только сделает это, сверкнет молния, испепелив его на месте, а слоны с удовольствием втопчут пепел в землю. И в довершение всего тошнило. Причем тошнота появлялась из-за самой этой мутной мысли в голове.

Но в отличие от прошлого, к нынешнему состоянию добавилось беспокойство. Не за себя — за кого-то другого, назойливого, раздражающего, словно пищащий комар, но зависимого. И страх — то самое чувство, которое он ненавидел в себе с самого детства. Стоило услышать от кого-то слово «трус», как на глаза сразу падала черная шторка и требовалось любой ценой доказать обратное.

Собрав в кулак всю имеющуюся в наличии волю, Снейп разлепил склеенные веки. Знакомая трещина на потолке и тускло отсвечивающее где-то в глубине комнаты зеркало говорили о том, что бывший хогвартский профессор Северус Снейп, связанный по рукам и ногам, самым непристойным образом валяется на полу прихожей собственного дома.

Несколько минут спустя, вспотев от напряжения, он сумел высвободить одну руку и, дотянувшись до волшебной палочки, призвать пузырек с восстанавливающим зельем. Проклятая зелень перед глазами отступила, и память постепенно восстановила все произошедшее: визит поттеровской подружки Грейнджер... ее претензии на арест скромной снейповой персоны... и появление за спиной этой... этой выскочки-недоаврора... темного угрожающего силуэта...

Чем же их так приложили? Петрификусом? Нет, после Петрификуса он никогда не валялся словно тряпка. Контузия никогда не длилась более двух-трех минут. Да, если уж Снейпа с его закалкой и прививкой Антикруцио от самого Волдеморта удалось вырубить на такое время, то как же досталось девчонке Грейнджер...

— Грейнджер!

Тишина. Неужели очухалась раньше и уже ушла? Нет, она непременно уволокла бы его с собой: как минимум, предъявить официальные претензии за Сектумсемпру. Грейнджер где-то здесь!

Отхлебнув еще пару глотков восстанавливающего, Северус уже при помощи магии окончательно освободился от пут и отправился на поиски Грейнджер. Искать долго не пришлось — она, скрючившись, лежала в гостиной около горящего камина.

* * *

Министерство, Оперативный отдел Аврората

30 апреля, 07:55 a.m.

Гермиона Грейнджер, будучи перфекционисткой, ревнительницей правил, но чувствуя при этом склонность к некоторому лицемерию, терпеть не могла слабаков, потакавших своим желаниям на людях. Поэтому на банкете в честь Победы она выпила лишь бокал шампанского — за тех, кто не дожил. В том числе и за обладателя Ордена Мерлина первой степени посмертно — Северуса Снейпа.

Последующие пять лет, злостно порицая самое себя, Гермиона напивалась до бессознательного состояния не реже двух раз в год. Сначала в мае, вне зависимости от даты, — за то, что стала одной из тех, кто сумел выжить в этой мясорубке и выбраться из всех передряг, оставшись относительно в своем уме. Потом — в сентябре: празднуя то ли собственный день рождения, то ли годовщину свадьбы родителей, так и оставшихся в Австралии.

В первый раз Гермионе удалось провернуть аферу с закупкой спиртного и его последующим уничтожением без лишних свидетелей. Однако на следующее утро руки тряслись настолько сильно, что девушка не смогла смешать простейшее Антипохмельное зелье, пропустила тренировку, за что и поплатилась: обеспокоенные Гарри с Роном вскрыли заблокированный камин и, испугавшись зеленоватого лица подруги, попытались отправить ее в Мунго, вынудив во всем сознаться. Обругав Грейнджер разными словами, самым мягким из которых было «идиотка», парни заставили ее пообещать, что она больше никогда не будет пить в одиночестве.

Традиция пару раз в год собираться в «Башке Борова» и потихоньку напиваться до нужной кондиции укрепилась с тех пор настолько прочно, что даже Джинни на пару с Молли Уизли не сумели наставить закадычную троицу на путь истинный.

Этим промозглым апрельским утром Гермионе казалось, будто вчера на дежурстве она изменила сложившимся правилам и в одиночку выпила пару бутылок Огневиски: в голове зияла огромная дыра, во рту ночевала парочка бездомных, нормально открывался только левый глаз, а главное, дико хотелось пить. При малейшем движении тупая боль превращалась в острую, уделяя особое внимание левой стороне груди, голове и правой руке.

«Можно подумать, меня всю ночь били, причем ногами», — мрачно подумала аврор Грейнджер, украдкой ощупывая голову. Как ни странно, никаких лишних отверстий там не появилось. Слегка этому удивившись, Гермиона строго приказала себе прекратить валять дурака и начать думать.

Ну, или хотя бы оба глаза открыть, для начала-то.

— Может быть, оба глаза откроете, аврор Грейнджер? — строго спросил начальник Аврората Питер Джефферсон, нависая над ее письменным столом.

Он выглядел ну очень грозно. Наверное, если бы Гермиона вчера (сегодня?) не испытала на себе прелести Круциатуса, она бы испугалась. А так — всего лишь встала и послушно разлепила пальцами веки заплывшего правого глаза.

— Есть, сэр, — буднично ответила Гермиона, даже не пытаясь улыбнуться: нижняя губа была прокушена до крови.

Шеф Джефферсон придирчиво изучил полученный результат, опустился в кресло и хмыкнул:

— Садитесь, Грейнджер.

Гермиона выдохнула про себя. Если начальник отбрасывал в сторону условности, называя подчиненных по фамилии, значит, увольнение, которым ей с пеной у рта угрожал Пирс, отменялось. Странно, но приятно.

— Грейнджер, — начал шеф Джефферсон, — вы способная девушка, одна из лучших учениц выпуска. Ваш проект «Альбус» мы реализовали. Я даже дал вам должность в Оперативном отделе Аврората, хотя для особы столь юной, да еще и магглорожденной, это было почти невозможно...

В принципе, дальше можно было не слушать. Джефферсону было около шестидесяти лет — не слишком серьезный возраст для волшебника. Однако, как и большинство магов, шеф Аврората был крайне консервативен. Молодой девушке, в его понимании, полагалось сидеть дома и рожать детей, всячески поддерживая мужа во всех его начинаниях. Разумеется, он не отрицал саму возможность того, что магглорожденная Гермиона Грейнджер, ровесница его младшей дочери, способна к работе в Оперативном отделе, нет! Просто он искренне верил, что в Аналитическом отделе (а в идеале — замужем за его руководителем) ей было бы лучше.

— Вы можете мне внятно объяснить, почему самовольно отправились на выезд, проигнорировав запрет начальства? Почему посмели покинуть пост? — Джефферсон снова облокотился на стол — верный признак досады.

— Я все изложила в рапорте, сэр, — пробубнила Гермиона. — Поступил сигнал о применении серьезного заклинания. Дело явно требовало вмешательства Аврората. Оперативная группа была на выезде, начальник отдела заблокировал камин, а его заместитель находился в больнице. Мне пришлось выехать на вызов самой. Согласно второму пункту закона номер пятьдесят два кэ-зэ я имела право покинуть пост, наложив дополнительные запирающие заклинания.

Последняя фраза явно была лишней. Джефферсон даже улыбнулся тому, как умница-ведьма загнала себя в ловушку:

— Но вы этого не сделали, аврор Грейнджер.

Гермиона мрачно посмотрела на начальника, осторожно массируя левый висок: боль вернулась снова. Уж уволил бы — и дело с концом. И можно будет, наконец, выпить кофе или лечь спать, чтобы мир вокруг перестал покачиваться.

Джефферсон тяжело вздохнул.

— Вы понимаете, Грейнджер, что еще легко отделались? Волшебник, способный на темную магию, вряд ли сентиментален.

Гермиона осторожно попробовала на зуб мысль о том, как отреагировал бы шеф на новость, что его будущий заместитель в совершенстве владеет целым набором темномагических заклинаний, в том числе и злосчастной Сектумсемпрой, спасибо учебнику Принца-полукровки.

«Лучше подумай, почему Снейп тебе помог».

Она все еще чувствовала терпкий привкус зелья, которое помогло ей не отдать все свои долги обществу прямо на полу снейповой гостиной. Ч-черт! Кажется, он при этом произнес менторским тоном какой-то комментарий, содержащий кроме привычной дозы яда, крупицы столь необходимой сейчас информации. Вспомнить бы еще, о чем Снейп неожиданно поведал в своей привычной издевательской манере...

Вроде бы, речь шла о том, что «...некоторые невыносимые всезнайки, по чьему-то недосмотру попавшие на работу в Аврорат, так и не научились различать разницу между нападением с применением запрещенных заклинаний и пределами необходимой обороны, как личности, так и частной собственности».

«Частная собственность! Да что такого ценного в его халупе, ради чего стоило бы рисковать и применять фирменную Сектумсемпру, которая с головой выдаст автора? Если бы только слегка прояснилось в голове и Джефферсон замолчал бы хоть на минуточку!»

— Итак, Грейнджер, — тем временем продолжал начальник наставительным тоном, постепенно распаляясь, — я вижу, вы не отдаете себе отчет в том, сколько пунктов устава и должностной инструкции нарушили за нынешнюю ночь, подвергнув себя и отдел опасности. А своими бессмысленными действиями вы так же могли привлечь внимание маггловского сообщества! Аврор Пирс, ваш непосредственный начальник, настаивает на немедленном переводе!

«Замолчите, сэр, а? Пожа-алуйста!» — и Гермиона замерла, стараясь не двигать головой и по возможности не думать.

— Надеюсь, выговор с занесением в личное дело, поможет вам все-таки сделать надлежащие выводы и принять правильное решение о дальнейшей профессиональной деятельности, — с удовлетворением закончил Джефферсон и, величественно развернувшись, вышел из кабинета.

Грейнджер снова закрыла глаза и с облегчением рухнула на стол.

* * *

Лондон, Кэмден

30 апреля, 08.34 p.m.

Домой Гермиона попала уже затемно.

Официально дежурство аврора Грейнджер закончилось в восемь утра. На самом деле после ночной смены она редко уходила раньше обеда. Сначала боялась оставлять без присмотра «Альбус», ведь никто, кроме нее, не умел с ним работать. Затем коллеги обнаружили, что, если случайно обронить на письменный стол Гермионы очередной приказ-распоряжение, на следующий день — максимум, через три — отчет будет написан, план составлен, рапорт доработан. Масса свободного времени и скука делали свое дело.

Полгода спустя Гермиона делала почти всю ту извечную бумажную работу, на которую аврорам-оперативникам всегда не хватало времени. Просить аврора Грейнджер о той же услуге напрямую было почти бесполезно, как и благодарить за помощь: она закрывалась щитом официоза и неприступности, напоминая коллегам небезызвестную миссис Малфой.

Потом появились стажеры. Гермионе составили отличное расписание — в основном так любимые ею ночные смены. Но едва ли не круглосуточные бдения за письменным столом уже вошли у нее в привычку.

Большинство ребят в отделе были женаты, у многих подрастали дети, а работа аврора не предполагала четкого графика. Гермионе же не к кому было спешить в пустую и неуютную квартиру. Лучше уж с бумажками.

Большинство ее знакомых волшебников жили вдали от крупных городов, благо им не приходилось особенно переживать из-за транспортных проблем. Грейнджер же предпочитала жить в маггловском квартале, который разительно отличался от тихого пригорода ее детства.

В Кэмдене безликая человеческая масса была настолько многоцветна и многообразна, что Гермиона могла бы спокойно колдануть что-нибудь разрушительное посреди улицы — никто бы и не заметил. Лондонская богема, панки, хиппи... Крохотные рыночки, где можно купить абсолютно все — от безобидных фенечек из разноцветных ниток, до знаменитых русских пластинок на костях. Поезда и вокзалы, пабы и рестораны — все это был Кэмден.

Этот район Лондона Гермиона любила, хотя сама так и не стала его частью.

Квартиру здесь она нашла случайно. Еще учась в Школе Авроров, во время очередного планового рейда, наткнулась в Лютном переулке на объявление: «Две комнаты, камин подключен к сети летучего пороха. Цена договорная, но дешево. Кэмден».

Грейнджер подкупила восхитительная возможность оставаться магом среди магглов: как правило, тот, кто выбирал жилье среди простых людей, вынужден был отказаться от возможностей магической цивилизации. А тут — камин.

Цена тоже весьма и весьма привлекала. Владелец, правда, показался не совсем чистым на руку, но не больше, чем прежние ее арендодатели. Так что Гермиона подписала договор и въехала через пару дней.

Назвать квартирку домом было бы неверно. Дом в понимании Грейнджер — прежде всего уют. А тут... Только самые необходимые книги, минимум мебели, полупустые полки в платяном шкафу, едва работающий холодильник. В духовом шкафу она вообще устроила тайник для хранения зелий, запрещенных полностью или частично.

Логово. Но Гермионе так нравилось.

Камин использовался нечасто, иначе соседи заподозрили бы неладное. Она уже взялась за ручку двери, когда...

Палочка оказалась в руке, пожалуй, даже раньше, чем Гермиона о ней подумала — аврорский рефлекс. Магическая защита казалась нетронутой. Почти. Чуть-чуть по-другому наложено заклинание, немного иначе сказали фразу — но на это и был расчет.

Гермиона медленно приоткрыла дверь, проверила коридор. С палочкой наготове прошла по комнатам, заглянула в ванную и кухню. Чисто. Неизвестный уже ушел. А вот зачем он приходил?

Беспорядка в квартире больше не стало, но... Толстый том истории магии «Учения об истине» лежал на другой стороне кровати. Ботинки стояли слева, а не справа от двери.

Грейнджер запустила поисковое заклинание — магических следов не оставили, подстраховались. Гермиона достала из шкафа завернутую в полотенце коробочку с набором для дактилоскопии — все-таки у маггловских методов были свои преимущества, — прошлась кисточкой по дверной ручке, столу.

И тут пусто.

— Однако, это уже совсем не смешно, — пробормотала Гермиона, опускаясь на кровать.

У нее в квартире был обыск. Причем нельзя поручиться, что его проводили не ребята из своего же отдела, осведомленные не только о реальном адресе аврора Грейнджер, но и ее любви к нестандартным заклинаниям. Но зачем? Единственное, что у нее было ценного, — документы по «Альбусу». Оригинальные записи давно хранились в личном сейфе министра магии, а черновики — в архиве Отдела тайн.

Что могло понадобиться неизвестному взломщику — причем высокого класса, иной не сумел бы пройти сигнальные чары — в квартире не самого ценного сотрудника Аврората?

Или ее положение изменилось?

«Снейп! Он говорил, у него пытались что-то украсть!»

Вместе с мыслями о воскресшем зельеваре вернулась и почти забытая боль во всем теле. Гермиона наполнила ванную, добавив в воду заживляющего, и долго лежала в обжигающей целительной воде, пытаясь решить сложнейшую задачу.

Как сегодняшний обыск связан с событиями прошлой ночи? Для этого не мешало бы побывать у Снейпа снова, осмотреть дом, попытаться найти хоть одну зацепку. Но стоит ли?

С одной стороны, Снейп ее спас, хотя ему выгоднее было пристукнуть незадачливую авроршу, пока та не очнулась. Он же пытался предупредить о нападении, отпаивал зельем, помог аппарировать.

С другой, он четко предупредил, чтобы Гермиона не смела никому рассказывать о том, что он жив. Запретил возвращаться к нему. Выставил вон.

Грейнджер погрузилась в воду с головой, вынырнула, отплевываясь.

Нет, к Снейпу соваться почти бесполезно.

Почти.

* * *

Министерство, Оперативный отдел Аврората

1 мая, 10:31 a.m.

Явившись утром на работу, Гермиона первым делом заглянула к начальнику и твердым голосом сообщила о решении продолжить работу в Оперативном отделе. Генри Пирса от ее слов перекосило, словно у него вдруг заболел зуб. Гермионе даже захотелось предложить ему помощь в поиске подходящего дантиста, благо знакомых зубных врачей у нее — хоть отбавляй.

Гордо выпрямившись, Грейнджер прошествовала за свой письменный стол. Она успела просмотреть сводку за вчерашний день, провести очередное занятие со стажерами по работе с «Альбусом» и даже выпить чашку кофе, прежде чем к ней на стол спикировала служебная записка.

— Аврор Грейнджер! — Пирс, красный как рак, стоял у окна. — За последние полчаса нам поступило четыре — вы слышите! — целых четыре жалобы! Три из них — на ваш хваленый «Альбус», а одна — лично на вас. И как прикажете это понимать?

— Сэр. Я что-то не совсем понимаю... — пробормотала сбитая с толку Гермиона. — И я... На меня за что жалуются? И кто?!

— Мое мнение о ваших действиях в Уэстфилде вы знаете. Что касается «Альбуса»...Сегодня ночью несколько уважаемых граждан были задержаны аврорами. После нескольких часов, потраченных впустую, нам пришлось принести извинения за причиненные неудобства. Ваш «Альбус» вышел из строя, мисс Грейнджер. Он принимает банальный Люмос за Империо! Извольте разобраться. И чтобы вечером объяснительная по поводу Уэстфилда лежала у меня на столе!

— Но я же написала рапорт, сэр, — пожала плечами Гермиона. — Зачем?..

— Вопросы здесь задаю я, аврор Грейнджер! — начальник впервые за все годы знакомства повысил голос. — Выполнять!

Отложив объяснительную на потом, Гермиона обратила все свое внимание на «Альбуса». Проекция Британии издевательски светилась ровным темно-зеленым светом — никаких отклонений от нормы. Она вернулась к изучению журнала вызовов: Ливингстон, Стерлинг, Эдинбург, Глазго. Мельком пробежала глазами по списку задержанных. Ни одного знакомого имени, что странно. Вряд ли у них было что-то общее, кроме...

Они жили неподалеку от Уэстфилда.

«Альбус», «Альбус». Что могло произойти?

Расчеты проверялись столько раз, что там ошибки быть не могло. Сбой не мог произойти в принципе!

«Альбус» и Грейнджер были неразрывно связаны — любое вмешательство в систему вызывало изменение состояния Гермионы, которое она, несомненно, почувствовала бы. Разве...

Разве что внесение изменений произошло, пока она валялась без сознания в Уэстфилде, у Снейпа. Опять Уэстфилд! Мантикора его задери!

Неужели все-таки Снейп? А потом отпоил ее зельем, чтобы не вызывать подозрений?

Нет, он не мог — она же так хорошо его связала... Хотя Снейп раньше весьма неплохо справлялся и без заклинаний, которые всегда недолюбливал. Грейнджер еще помнила его пренебрежительную фразу на самом-самом первом уроке про «глупые размахивания волшебной палочкой».

Она хихикнула, вспомнив, как на старших курсах Рон трактовал снейпову нелюбовь не только к палочкам, но и к квиддичу, к метлам и прочим продолговатым предметам, затем резко посерьезнела и сосредоточилась.

Все-таки придется навестить Снейпа.

В конце концов Гермиона все еще не сдала его с потрохами, так что он у нее в долгу.

Иллюстрации:

http://www.pichome.ru/jY

http://www.pichome.ru/jv

Иногда даже жалость дает нам надежду.

Что еще, кроме жалости, может заставить

Сохранить «может быть» и «возможно» оставить?

Нам — еще не вдвоем, но уже где-то между.

Уэстфилд, Шотландия

1 мая, 02:33 p.m.

Гермиона никогда не ошибалась. Почти. Исключение составляла лишь досадная оплошность с кошачьим волосом, попавшим в оборотное зелье на втором курсе. Но за годы учебы она сделала все возможное и невозможное, чтобы окружающие забыли о том глупом недоразумении. И у нее получилось. Имя Гермионы Грейнджер практически стало синонимом точности и непогрешимости в расчетах. Поэтому, прежде чем отправиться на поклон к бывшему профессору насчет проблем с «Альбусом», она была просто обязана попробовать разобраться сама.

Гермиона, прихватив с собой стажера Грега Салливана, навестила магов, задержанных по ошибке минувшей ночью. Двое — один в Глазго, другой в Ливингстоне — едва не спустили их с лестницы. Заклинатель из Стерлинга, мистер Питер Фергюссон, позволил осмотреть свой дом в двух кварталах от якобы неисправного амулета, но палочку проверить не разрешил. Самой неприветливой оказалась пожилая волшебница из Эдинбурга, миссис Стонтон, узнавшая в руководителе импровизированного отряда героиню войны. Гермионе пришлось почтительно выслушать все, что старуха думала о молодых, много о себе понимающих выскочках, которые в свое время, вместо того чтобы учиться, шлялись по лесам в компании, совершенно неподобающей незамужним девицам. Даже магглорожденным!

Прекрасно сознавая, что авторитета в глазах стажера еще один подобный спич ей не добавит, Грейнджер махнула рукой на разговоры с пострадавшими. Воспользовавшись порт-ключом, Гермиона вернулась в свой кабинет, а стажер Салливан тем временем немного поколдовал неподалеку от амулетов во всех четырех городах. «Альбус» работал исправно, регистрируя именно те заклинания, которые применялись на самом деле.

Гермиона вернулась в Аврорат, потратила полчаса, пытаясь написать-таки объяснительную для Джефферсона. Около восьми вечера она скомкала черновики и запустила бумажные шары летать по пустому кабинету.

Решения не было. Нужно или обращаться к ребятам, помогавшим с изготовлением и установкой амулетов, или...

Гермиона резко встала, отчего Эмили Джонс, еще одна стажерка, подпрыгнула на стуле.

— Ты сегодня в ночную, Эм? — осведомилась Грейнджер, надевая мантию.

— Да, — кивнула девушка.

— Отлично! — Гермиона наложила легкое защитное заклятие на рабочий стол. — Если что, посылай сову — я вернусь.

* * *

Уэстфилд, Шотландия

1 мая, 08:33 p.m.

Разумеется, Грейнджер явилась снова. Спасибо, что одна.

Долго-долго топталась у низенькой ограды, терпеливо дожидаясь разрешения войти. Жаль, что она не была так же вежлива прошлой ночью, — удалось бы сэкономить друг другу некоторое количество нервных клеток.

Снейп распахнул дверь и встал на пороге, сложив руки на груди. Они настороженно смотрели друг на друга, теперь уже при ярком свете дня оценивая потенциал противника. Гермиона заговорила первой:

— Я все равно войду, сэр. У меня есть ордер.

— Так чего же вы ждете? — губы бывшего профессора скривились в издевательской гримасе. — Вяжите меня Инкарцеро, сажайте в Азкабан.

Грейнджер закатила глаза и, мученически вздохнув, помахала клочком желтого пергамента:

— Не на арест. Я никому ничего не сказала. У меня ордер на осмотр дома потерпевшего, то есть ваш. И вообще... Мне нужен ваш совет.

А вот это уже интересно. Значит, не все, что слышал Северус о занудном авроре Гермионе Грейнджер, было истиной. Похоже, жажда приключений, которая когда-то побуждала девчонку к вольной интерпретации школьных правил, исчезла в ней не до конца.

— Лучше бы вы оказались столь... человечны... в прошлую нашу встречу, — усмехнулся Снейп. — Тогда, возможно, я и не стал бы потерпевшим.

Гермиона пожала плечами:

— Не нужно было применять Сектумсемпру. Тогда я сидела бы сейчас за своим письменным столом. Но так как все мы несовершенны, может, впустите меня, наконец?

Снейп помолчал еще пару секунд, исключительно из вредности, прежде чем кивнуть. Гермиона не стала открывать калитку, а попросту перешагнула через низенькую ограду высотой чуть выше колена и бодро зашагала к дому по гравию, жалобно хрустнувшему под ее туфлями.

И улыбнулась, Мерлин ее побери!

Снейп всерьез задумался над возможностью наложить на девчонку Обливиэйт, пока она не ожидает подвоха. Стоило сделать это еще в прошлый раз, на самом-то деле. И почему он отпустил Грейнджер вместе с драгоценным знанием о том, что Упивающийся смертью Северус Тобиас Снейп, убийца Дамблдора и двойной шпион, жив? Более того, не стер из ее памяти даже адреса?

И сам не скрылся в другом надежном месте, основательно защищенном от посягательств лохматых авроров?

Перед глазами стояла пугающе четкая картина: скорчившаяся от боли фигурка у погасшего камина, неловко подвернутая рука...

Пожалел?

Да, пожалел. И не столько ее, сколько себя. Когда семь лет назад Снейп вопреки всему выжил, то принял решение исчезнуть, не заявляя во всеуслышание о своей неслыханной удаче. Он даже не подозревал, как трудно ему будет существовать под чужим именем, скрываясь ото всех. Северус по-прежнему варил зелья, изредка появляясь в Косом переулке — спасибо Оборотному зелью. Иного способа заработать на жизнь он не знал.

Было потрясающе приятно вновь слышать собственное имя, пусть Грейнджер и произносила его с непередаваемой смесью отвращение, презрения и... жалости? Да, именно так.

Пожалуй, они и не могли испытывать друг к другу никакое иное чувство. Лишь жалость.

Девчонка стала совсем другой: собранней, жестче и внешне, и внутренне. Детская угловатость уступила место почти болезненной худобе, лицо чуть портили острые скулы. И без синяков под глазами Гермиона, конечно, выглядела бы получше, но все же...

Гадкий утенок превратился в лебедя. Открытие это оказалось неожиданно приятным. Но неуместным.

Грейнджер в два прыжка преодолела крыльцо. Небрежно отвернула воротник, демонстрируя аврорский значок:

— Спасибо за сотрудничество.

Снейп поморщился. Что она там говорила о советах?

Гермиона ловко оттерла его от двери и скользнула внутрь. Бурная деятельность не ограничилась, как на то рассчитывал Снейп, коридором и гостиной. Аврор Грейнджер вихрем пронеслась по дому с палочкой наперевес, бормоча под нос поисковые заклинания.

Северус терпеливо ждал, пока ей надоест, отлично зная, что ни одно стандартное аврорское заклинание не пробьет его охранную систему. Он не выдержал, когда нахалка сунулась в ванную:

— Вам вроде нужен был совет?

— Что? — Гермиона посмотрела сквозь него отсутствующим взглядом, подозрительно напоминая Трелони после рюмки-другой хереса. Моргнула, чуть нахмурившись: — Ах, да. Что вы знаете о системе контроля «Альбус»?

Снейп неопределенно хмыкнул:

— Вы хотите сказать, о ней что-то не знаете вы? Браво, Грейнджер! Как это похоже на выпускников одного столь известного мне факультета... Итак, вы пришли ко мне за консультацией по собственному изобретению?

Грейнджер вспыхнула и злобно сверкнула глазами:

— Нет, сэр! О проблемах и достоинствах моих изобретений я осведомлена полностью. Мне хотелось бы знать, каким образом вы причастны к происходящему.

— Вы настолько уверены, что к любым неприятностям, происходящим в мире, приложил руку именно я? — поднял брови Снейп.

— Вы... Или ваши... хм... Гости. И именно поэтому начались сбои в системе. И будет куда проще, если вы добровольно и честно сознаетесь, что именно у вас украли.

Снейп искренне удивился:

— С чего вы взяли, что кража увенчалась успехом?

Глаза Грейнджер азартно загорелись:

— Значит, вы знаете, что именно хотели украсть, раз так уверены, что оно не пропало?

Разумеется, первое, что сделал Снейп, отправив Гермиону домой, — проверил тайник под лестницей. Эту идею ему когда-то подсказал еще Дамблдор, пытаясь разжалобить угрюмого зельевара рассказами о трудном детстве маленького Поттера. Такие чуланчики, забитые разнообразным хламом, были почти в каждом доме. Они стали непременным атрибутом жизни, поэтому и внимания привлекали не так много, как например замаскированные книжными полками, коврами или картинами тайники, на создание и защиту которых приходилось тратить огромное количество времени и сил.

Но Грейнджер об этом знать необязательно.

— Я просто знаю, что ничего не пропало, — отрезал Снейп.

Под испытующим взглядом бывшей ученицы ему стало неуютно. Гермиона выпрямилась, настороженно подняла палочку:

— Вы заставляете меня сомневаться в вас, сэр, — тихо сказала она, прищурившись. — Ваше поведение лишено всякого смысла... Если только...

Снейп скептически хмыкнул:

— Если только — что?

Грейнджер сделала шаг назад: крохотный, почти незаметный. Северус с удивлением понял, что девушка, кажется, боится.

— Если только вы не замешаны в этом сами.

Последние слова Гермиона произносила уже с палочкой наизготовку.

Снейп испустил длинный трепещущий вздох и произнес витиеватую фразу, в которой призвал Мерлина и всех известных ему богов вернуть бывшей ученице хоть каплю разума.

— Ну задумайтесь хоть на мгновение, будь я в этом замешан, отпустил бы я вас вчера?

Гермиона даже не шевельнулась, но с нападением медлила. Они смотрели друг другу в глаза несколько минут, потом Грейнджер медленно, очень медленно опустила палочку.

— Жаль, Снейп, что вы не желаете быть со мной откровеннее. А если я вернусь с ордером на ваш арест?

— Меня тут уже не будет, — едко парировал бывший шпион. — Но вы не вернетесь, Грейнджер. Я слишком хорошо вас знаю.

Гермиона нервно поправила ворот куртки, словно он ее душил, и грозно сверкнула глазами. Как же ее раздражала самодовольная снейпова мина! Он, как всегда, считал себя умнее и хитрее всех. Даже сейчас, когда находился перед лицом явных неприятностей.

Она представила себе, как сунет ордер на арест прямо под крючковатый нос, стирая бумагой, словно губкой, ненавистную язвительную ухмылку.

— Вы совсем не знаете меня, профессор. Прощайте.

Грейнджер закрыла за собой дверь тихо, почти беззвучно. Снейп постоял немного, прежде чем обновить защитные заклинания, а потом направился прямиком к лестнице: тревога, возникшая после ухода Грейнджер, не исчезала.

И не зря: тщательно пересчитав флаконы темного стекла, Снейп убедился, что одного действительно не хватает. Видимо, вчера он этого просто не заметил от усталости — слишком много сил потратил на изменение защитных чар.

Образец с пометкой №4, экспериментальное зелье по сложному и предварительно оплаченному заказу: тетрадь с записями и мешочек галлеонов Северусу передали через подставное лицо.

Изначальная идея была ближе к трансфигурации, чем к зельеварению, но теоретические выкладки анонимного заказчика оказались настолько изящными, что Снейпу захотелось попробовать, невзирая на риск. Получилось не сразу, лишь спустя полгода. Прежде чем связаться с заказчиком, Северус решил испытать зелье.

Согласно теории, основанной на нескольких древних трактатах, с помощью зелья можно было создать голема. Удивительное, подчиняющееся лишь создателю-магу существо, способное на все. Тайная мечта любого волшебника, задача невероятно сложная и технически, и магически.

В процессе работы над зельем Снейп не раз и не два думал о том, что создав его, откроет ящик Пандоры. В конце концов Северус принял решение исказить рецептуру незаметно для заказчика и вернуть часть гонорара. Но неожиданное вторжение неудачливого вора помешало ему: образец проверить не удалось.

А теперь зелье пропало.

Чего, собственно, и следовало ожидать.

* * *

Уэстфилд, Шотландия

2 мая, 11:20 a.m.

Остаток вечера и утро следующего дня Снейп безуспешно пытался связаться с заказчиком. Увы, ни один из найденных им посредников вывести на него не сумел.

К обеду возникшее подозрение переросло в уверенность — кража была лишь попыткой отвлечь Северуса, выманить за пределы дома. Спровоцировать на сильные заклинания, зная, что они будут зафиксированы «Альбусом», что прибудет отряд авроров...

Снейп похолодел. Отряда авроров не было. Лишь промокшая насквозь Гермиона Грейнджер с боевым опытом пятилетней давности.

Что если неведомый недруг прекрасно знал о том, что именно Грейнджер прибудет на место преступления? Что она бросит пост, свой несчастный «Альбус» и нарушит сотни пунктов инструкции?

Сразу после этого начались проблемы с системой слежения. Что делают с сигнализацией, которая реагирует на пролетавшую мимо птицу?

Ее отключают. А это чревато кражами. И путаницей с отслеживанием непростительных.

Снейп перебил сам себя. Стоп. Так и до теории всемирного заговора можно дойти. Но, как ни прискорбно, с Грейнджер побеседовать не помешает.

Или уехать на континент, как и было запланировано.

* * *

Лондон, Кэмден

2 мая, 08.20 p.m.

Попасть домой из Аврората или наоборот Гермиона могла тремя способами. Крайне редко, лишь в случае большой спешки, она пользовалась сетью летучего пороха — дабы не смущать бдительных соседей появлениями из ниоткуда и не пачкать одежду. Да и вообще подобный способ перемещения так и не стал привычным и удобным. Чаще всего Грейнджер доходила пешком до конца Флит-роуд, где начинался парк Хампстед-Хит, и аппарировала из зарослей шиповника в заброшенный склад в паре кварталов от здания Министерства, предназначенный именно для сотрудников, не желающих пользовать каминами.

Иногда, в минуты отчаяния и уныния, Гермиона спускалась в метро. Там аврор Грейнджер выпадала из реальности в иной мир. Мерный гул поездов, невнятные фразы из репродукторов, эскалаторы, непредсказуемые потоки воздуха, музыканты — метро гипнотизировало, заставляя забыть обо всем.

Несмотря на то, что Гермиона жила в Лондоне пятый год, а в Кэмдене — третий, в подземке она ориентировалась с большим трудом. Первое время Грейнджер с грустью вспоминала старую шутку о том, что над левым коленом Дамблдора был шрам в виде схемы лондонского метрополитена, а потом просто купила карту.

Бывало, Гермиона пересаживалась на другую линию не там, где следовало, выходила на первой приглянувшейся станции, гуляла по многочисленным длинным переходам, нарочно сворачивая не туда — в общем, бездарно, с точки зрения вечной отличницы, тратила время и деньги.

Но в паршивые дни внутренний голос заучки Грейнджер трансформировался в голос Грейнджер-которая-влипала-в-неприятности и не возмущался, а лишь подзуживал и язвил в лучших традициях одного незабвенного профессора.

Сегодняшний день побил все рекорды паршивости за последние четыре года. Гермиона даже не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько отвратительно.

Проблема с «Альбусом» так и не разрешилась. Стажер Эмили, которая связалась с Гермионой только в половине третьего ночи, зафиксировала в журнале около сорока поступивших от системы сигналов. После десятого ложного вызова оперативники попросту отказались покидать штаб-квартиру, из-за чего пропустили парочку настоящих.

В полвосьмого утра измотанная Грейнджер предстала перед невероятно злым Пирсом, а затем и шефом Джефферсоном, который продемонстрировал приказ об отключении системы «Альбус» с расплывчатой формулировкой: «До особого распоряжения».

Если забыть о формальностях, это практически было уведомлением об увольнении.

Разумеется, отключение «Альбуса» не освободило ее от дневного дежурства. Грейнджер дописала объяснительную, рассортировала накопившиеся за последние несколько дней документы, вымыла свою кружку и вытряхнула мусор из верхнего ящика стола. Ближе к пяти Гермиона неожиданно осознала, что собирает вещи — любимое перо уже лежало в сумке, куда почти отправилась и крошечная выдра из «Ужастиков Умников Уизли», подаренная друзьями на день рождения и обитавшая исключительно на рабочем столе в качестве талисмана.

Грейнджер заставила себя вернуть перо с игрушкой на место, сесть и успокоиться.

Можно было бы отправить служебную записку Рону с Гарри и совершить традиционное весеннее паломничество в «Башку Борова», но появиться на людях втроем второго мая — означало нарваться на весьма восторженных подвыпивших поклонников или куда менее восторженных, но таких же нетрезвых сторонников чистокровности. Ни того, ни другого Гермионе отнюдь не хотелось.

Грейнджер покинула Аврорат, так ничего и не решив. Вышла через вход для посетителей и долго бродила по улицам, подняв воротник легкого плаща — сегодня она выглядела совершенной магглой, ибо, собираясь ночью второпях, надела то, что попалось под руку.

Очнулась Гермиона только у ступеней Ковент-Гардена. Присела на скамейку, давая отдых усталым ногам. И — словно плотину прорвало — из глаз вдруг брызнули слезы обиды и отчаяния.

До ближайшей станции метро оставалось всего пара кварталов. Несмотря на усталость, уже через несколько минут Грейнджер спустилась на эскалаторе под землю. Гермиона купила в небольшом кафе пару кексов и кофе и села на поезд. В подземке ей быстро полегчало. Скорее всего, просто сработала привычка, но и этого пока оказалось достаточно.

Обдумывать возможное увольнение и проблемы с «Альбусом» не хотелось категорически. Хотелось есть, спать и — совсем чуть-чуть — выпить.

Успешно справиться с первым пунктом помогли кексы, со вторым — кофе. Потребность в алкоголе Гермионе не удалось удовлетворить так легко, но за время поездки оптимизма у нее заметно прибавилось.

«Все фигня! — решила Грейнджер, пока бодро шагала по Флит-роуд от метро. — В конце концов, на Аврорате свет клином не сошелся. Вот возьму и устроюсь в Британскую библиотеку. Или вообще в маггловскую полицию пойду...»

Подходя к дому, Гермиона уже бодро улыбалась, готовая к увольнению, пожару и повышению квартплаты — словом, ко всему. Сняла защитные чары, провернула ключ в замке и...

Вздрогнула, ощутив, как острый кончик чьей-то волшебной палочки уперся меж ребер.

— Добрый вечер, мисс Грейнджер!

А вот к визиту недружелюбно настроенного Снейпа она не подготовилась.

Гермиона резко повернулась на каблуках, пытаясь одновременно выбить палочку из рук Снейпа и уйти с возможной линии огня. Спасибо Школе Авроров, у нее почти получилось. Почти, потому что бывший Упивающийся, казалось, рассчитывал именно на такие действия. И реагировал куда быстрее.

— Инкарцеро!

Магические путы мгновенно стянули лодыжки, Гермиона споткнулась и пребольно стукнулась коленом о каменные ступени лестницы.

— Редукто!

— Протего!

Заклинания прозвучали почти одновременно и, столкнувшись в воздухе, красочно и шумно самоликвидировались. Противники, тяжело дыша, смерили друг друга ненавидящими взглядами.

Двумя этажами выше послышались недовольные возгласы соседей.

Снейп воровато огляделся, неожиданно сгреб Грейнджер в охапку, пнул ногой дверь и буквально швырнул девушку в квартиру. Гермиона ушибла еще и копчик, растеряв последние остатки вежливости, но обрела свободу передвижения, процедив сквозь зубы нужное заклинание. Когда Снейп захлопнул дверь, она уже стояла на ногах с палочкой наготове.

— Вас стучаться не учили, сэ-э-эр?! Петрификус Тоталус!

— Протего! Успокойтесь, истеричка!

— Я — истеричка?! Ступефай!

На этот раз Снейп просто пригнулся, а в следующую секунду выбил палочку у нее из рук и стальной хваткой сжал плечи, не позволяя не то что шевельнуться — даже вздохнуть. Гермиона попыталась хотя бы пнуть незваного гостя — к сожалению, безуспешно.

— Я пришел поговорить, Грейнджер, — прошипел сквозь зубы Снейп.

— Следовало дождаться приглашения! — рявкнула Гермиона. — Или хотя бы не размахивать палочкой!

Снейп слегка пожал плечами, но, по-видимому, совершенно не раскаялся.

— Если я вас отпущу, вы меня выслушаете?

— Отпустите, а я подумаю, — ухмыльнулась Грейнджер.

Когда Снейп разжал руки, она все-таки пнула его в голень.

Просто для поддержания вселенского равновесия.

Иллюстрации:

http://www.pichome.ru/qB

http://www.pichome.ru/qD

Мы летим напролом. Мы спасаемся бегством.

Не поможет набор бесполезных заклятий.

И окажется трепет случайных объятий

От всех страхов вселенной единственным средством.

Лондон, Кэмден

2 мая, 09.40 p.m.

Самым большим своим недостатком Гермиона считала невероятную наивность, от которой ей не удалось избавиться ни за время учебы в Хогвартсе и Школе Авроров, ни работая в Аврорате. При всем своем показном цинизме, Грейнджер все еще верила людям, из-за чего постоянно попадала в неприятности.

Размеренный и обстоятельный рассказ Снейпа о неведомом заказчике, пропавшем зелье с удивительными даже для волшебного мира свойствами и возникших у зельевара подозрениях Гермиона выслушала молча, всем своим видом изображая здоровый скептицизм.

— Совпадение, — не моргнув глазом припечатала она, когда Снейп закончил.

Тот отчетливо скрипнул зубами, но возражать не стал.

— Ладно, Грейнджер. Как скажете. Мне-то, в принципе, все равно, просто я думал, что вас, как сотрудника Аврората, должна заинтересовать полученная информация. Учитывая, что все эти «совпадения» привели к отключению вашей системы... Но раз вы так уверены... Прощайте.

Снейп медленно поднялся на ноги, но не успел сделать и шага, как камин полыхнул зеленым. Не раздумывая, Гермиона упала на Снейпа и опрокинула его обратно на диван, изо всех сил стараясь выглядеть естественно, чтобы посетитель ничего не заподозрил.

— Гермиона! — выражение лица Рона не поддавалось описанию.

— Привет, — сдавленно прошипела Гермиона: лежать на Снейпе оказалось довольно неудобно во всех смыслах. Впрочем, спасибо, что он хотя бы не попытался возмутиться или встать, а замер, прислушиваясь к сбивчивой речи Уизли:

— Ограбление! В штаб-квартиру, быстро!

— Всеобщая тревога? — нахмурилась Грейнджер. — Что ж там украли-то? Министра Магии?

— Лучше не спрашивай! Про Топаз Далены слышала?

Гермиона уважительно присвистнула: топаз, названный по имени первой обладательницы, Далены Римской, считался одним из сильнейших артефактов в истории магической цивилизации и обладал целым набором удивительнейших свойств, многие из которых стали легендой, а точного представления о способе применения камня не имел, наверное, никто из ныне живущих. Последние двести лет о топазе почти ничего не было слышно — его следы затерялись, а о существовании лишь изредка упоминалось в школьных учебниках да пособиях для начинающих авроров.

Снейп многозначительно кашлянул. Гермионе вдруг стало неловко. То есть, еще более неловко, чем пару минут назад.

— Вот именно! Из частной коллекции сперли, и хозяин тут же примчался в Министерство, — к счастью, определить, кому принадлежит кашель, из камина Рон не смог. — Так что бегом на работу. Летучий порох хоть есть?

— Ага, — машинально отозвалась Грейнджер, даже не расслышав вопроса.

— Тогда до встречи на общем собрании! — и Рон исчез.

Гермиона думала совершенно о другом: единственным исторически подтвержденным свойством Топаза Далены было усиление магического фона его хозяина. А это означало...

— Вы так и будете лежать на мне, Грейнджер? — холодный голос у самого уха застал Гермиону врасплох.

— Ах да!

Она торопливо вскочила на ноги. Метнулась к камину, потом обратно к дивану, едва не задев поправляющего пиджак Снейпа.

— Это очень, очень странно...

— Грейнджер!

— А? — словно очнулась она.

Снейп сложил руки на груди, вопросительно поднял бровь.

— Что вы на меня так смотрите? Вы же слышали, мне нужно возвращаться на работу! До свидания, было весьма неприятно увидеться.

Из пламени раздался мужской голос:

— Аврор Грейнджер!

Снейп предусмотрительно спрятался за диваном. Гермиона, невольно ухмыльнувшись, подошла ближе к камину.

— Я слушаю, аврор Паркер.

— Передаю ориентировку на подозреваемого в ограблении, — привычным тоном начал дежурный. — Мужчина лет сорока-сорока пяти. Рост — около шести футов, худощавый. Волосы черные, до плеч. Глаза темные, крупный нос с горбинкой. Очевидцы утверждают, что узнали в грабителе считающегося мертвым Северуса Снейпа.

Если бы в легких внезапно не закончился воздух, Гермиона бы истерично хихикнула.

— Когда именно произошло ограбление? — уточнила она, взяв себя в руки.

— Час назад.

— Хорошо, ориентировка принята.

Голова Паркера исчезла, пламя в камине погасло. Снейп медленно поднялся на ноги, выразительно посмотрел в глаза Гермионе.

— Ладно, — нехотя согласилась она, — это не совпадение.

* * *

Министерство, Оперативный отдел Аврората

2 мая, 10.00 p.m.

Гермиона вышла из камина в Атриум, собранная, прямая, как стрела. Уверенно прошагала через весь зал, спустилась на лифте на второй этаж Министерства. Она уже поняла, что Снейп прав в своих предположениях, но еще не решила, что с этим знанием делать. Как действовать дальше? Кому? Кому можно довериться и рассказать, что бывший Упивающийся никак не мог похитить Топаз Далены, поскольку находился у нее дома?

И поверят ли? Ведь даже она поначалу не поверила в рассказанную им невероятную историю.

Можно было попробовать доказать невиновность Снейпа с помощью «Альбуса», да. Если бы систему не отключили. Все одно к одному, как кусочки мозаики. Цельная картинка пока не складывалась, но и то, что уже проявилось, совсем не нравилось Гермионе.

И Снейп... Если его подставили, значит, точно знали, что жив. Тогда всё — и зелье по сложному рецепту, и похищение образца, и их стычка в Уэстфилде — все события последних дней преследовали какую-то неведомую пока для нее цель.

И... Грейнджер соврала бы кому угодно, но не себе — ее волновала судьба Снейпа. Она не могла просто плыть по течению, ничего не предпринимая. И не из-за пресловутого «комплекса спасителя». Просто по-человечески не могла оставить бывшего учителя один на один с хитроумным противником.

Аврорат не располагал залом для заседаний, обычно необходимости в этом не возникало. Кабинет шефа Джефферсона расширили. Гермиона с трудом пробилась к своему отделу.

— Где вас носит, аврор Грейнджер?! — прошипел Пирс, но запнулся, поймав задумчивый взгляд Гарри Поттера, стоявшего по правую руку от начальника. Рон со своим отделом расположился прямо напротив Оперативного. Гермиона послала друзьям виноватую улыбку.

— Итак, — начал Джефферсон, — надеюсь, все понимают серьезность ситуации. Из частной коллекции пропал очень ценный и опасный артефакт, известный как пресловутый Топаз Далены. Потерпевший утверждает, что Северус Снейп, считавшийся погибшим в битве за Хогвартс семь лет назад, проник в его дом около часа назад, применил ряд запрещенных заклинаний, в том числе Империус. И забрал артефакт. Одному Мерлину известно, для чего. Снейп или человек на него похожий, объявлен в розыск. Происшествию присвоен красный код опасности. Действуем согласно распорядку. Дело ведет мой заместитель Поттер. Нашу работу держит на контроле лично министр Шеклболт. Каждый из вас должен сделать все, чтобы избежать жертв. Описание пропавшего артефакта, график дежурств и дальнейшие инструкции получите у непосредственного руководства. Вас, Поттер, жду с отчетом не позднее десяти ноль-ноль, утром. Все свободны.

Гермиона двинулась к выходу вместе с толпой коллег, но услышала брошенное ей в спину:

— Аврор Грейнджер! — и чуть тише: — Задержитесь...

Внутренний голос трепетно и протяжно вздохнул.

Звук захлопнувшейся двери прозвучал словно выстрел. Кабинет немедленно уменьшился, и Гермиона оказалась прямо перед столом шефа.

— Присаживайтесь, аврор Грейнджер, — тихо сказал Джефферсон. — Я не стал говорить при всех, но... Это долгий разговор.

Гермиона подумала и осталась стоять. Не в пику начальству, просто так проще убегать в случае чего.

— Вы отдаете себе отчет, Грейнджер, что если бы ваша система работала без сбоев, мы засекли бы преступника еще до того, как он применил Империо к потерпевшему? Мы могли бы схватить мерзавца еще на стадии взлома охранных заклинаний!

«Ах, уже ваша система! А ведь еще на прошлой неделе она была нашей!» — возмутилась про себя Гермиона, прикусив губу.

— Могу я узнать, у кого был украден топаз? Где хранился? Какие меры предпринимались для его охраны? — деловито спросила Гермиона, не особенно надеясь на ответ.

— Причем здесь это? — пожал плечами Джефферсон. — Грейнджер, тот факт, что «Альбус» вышел из строя накануне ограбления такого масштаба, наводит на определенные подозрения. Только вы досконально знаете все особенности своего изобретения.

— Вы намекаете, что я?.. — Гермиона не верила своим ушам. Нашли крайнюю!

— Я ни на что не намекаю, Грейнджер. Я объясняю, в какой ситуации мы оказались, — устало ответил Джефферсон. — У меня есть все основания полагать, что через пару часов мне прикажут арестовать вас за пособничество, если найдут Снейпа. А все очень, очень постараются.

Разыскиваемый опасный преступник сейчас преспокойно лежал у нее дома под кроватью, обездвиженный, лишенный палочки и сознания. Как Гермионе это удалось, она не понимала до сих пор. Зато прекрасно представляла, какую бурю ей предстоит выдержать по возвращении домой. Снейп наверняка решит, что аврор Грейнджер собирается попросту сдать его в Аврорат. Если бы он только знал!

«Знал, — неожиданно озарило Гермиону. — На это он и намекал! Чертов Снейп с его учительскими замашками! Что стоило сказать открытым текстом?!»

— Принесите мне всю имеющуюся у вас документацию, — распорядился шеф, глядя куда-то мимо Гермионы. — Журнал записей, отчет о последней до сбоя проверке. И ваш рапорт по событиям в Уэстфилде. Мы подумаем вместе, что можно сделать.

— Хорошо, сэр, — кивнула Гермиона. — Я немедленно все принесу. Пять минут.

Через четыре минуты она шагала по Атриуму к ближайшему камину. Почти бежала, если быть честной, сжимая в руках толстую папку с документами и выдру из магазина Уизли.

— Заблокировать камины! — разнесся по залу противный голос Пирса, усиленный Сонорусом. — Немедленно! Она уходит!

Но Гермиона уже проскочила мимо охранника и бросила щепотку летучего пороха в камин. Прежде чем водоворот витых решеток и разноцветных пятен закрутил ее, она успела заметить бледное, странно сосредоточенное лицо Гарри.

* * *

Где-то на Британских островах

2 мая, 11.30 p.m.

Северус Снейп никогда не любил весну. В школьные годы ее наступление означало, что скоро закончится учебный год в Хогвартсе и ему придется возвращаться домой. Туда, где его появление никогда не вызывало особой радости; туда, где с завидным постоянством скандалил отец и заливалась слезами мама.

Правда, за время работы преподавателем, отношение Снейпа к приходу весны несколько изменилась — она предвещала скорое освобождение от тупиц-студентов и возможность заняться тем, что ему действительно нравилось — научными изысканиями. До тех пор пока не возродился, не к ночи будь помянут, лорд Волдеморт, у которого весной и осенью начинались обострения ненависти к магглам, грязнокровкам и персонально к Гарри Поттеру.

Ну а события мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года, патетически описанные практически во всех учебниках новейшей истории магической Британии, добрых воспоминаний Снейпу о самом романтичном времени года не добавили. Скорее, наоборот, — первые пару лет в канун годовщины победы над Темным Лордом он просыпался в холодном поту после очередного ночного кошмара, в котором Нагини снова и снова набрасывалась и душила, вгрызаясь в горло.

Нынешняя же годовщина ознаменовалась малоприятным путешествием через лес. И дело было совсем не в холодном и сыром воздухе, чавкающем под ногами мхе и поваленных деревьях исполинских размеров. К этому всему Снейп давно привык, взяв за правило лично заготавливать доступных ингредиентов для зелий. Дело было в раздражителе по имени Гермиона Грейнджер, уже второй час добросовестно плетущимся следом на расстоянии около полутора метров.

— Ч-черт! Грейнджер! Не отставайте! Неужели в вашей Школе Авроров не проводили марш-бросков по пересеченной местности? Ведь не всегда же допустимо использовать аппарацию. У вас совершенно отсутствует хоть какая-то физическая подготовка!

— Проводили, — хлюпнул носом раздражитель. — Но нам с Гарри и Роном разрешили на эти занятия не ходить. Зачли седьмой год в поисках хоркруксов.

— Ну да, конечно. Заслуги героической троицы перед всей магической Британией. Снимаю шляпу. Интересно, а Поттер плавать научился? Или тоже... зачет получил? Можете не отвечать на последний вопрос — он риторический.

К его удивлению, Грейнджер последовала совету и промолчала. Ее молчание приятно грело душу, ибо больше ничего согревающего в радиусе мили не наблюдалось.

Честно говоря, Снейп поддевал Гермиону исключительно потому, что ему нравилось это делать. Хотя ее поведение ставило его в тупик: он не знал чего от нее можно ожидать в следующую минуту. Когда Северус пришел в сознание, связанный и с гудящей головой, первым его желанием было придушить девчонку. Просто очень-очень сильно сжимать ее тонкую шею до тех пор, пока до Грейнджер не дойдет, что нельзя все решать за других.

Но Гермиона разрушила все его планы, мечты и намерения одной резкой фразой: «Ругаться будете потом, сэр! Мы аппарируем немедленно, если, конечно, вы не хотите в Азкабан!» И они действительно аппарировали Мерлин знает куда. После чего Грейнджер вернула ему палочку. Бесполезную, как и ее собственная: когда Гермиона вкратце пересказала события в Министерстве, оба сошлись на том, что их палочки постараются отследить.

Они решили не задерживаться на одном месте, поэтому двинулись через лес в темноте. Но теперь, отойдя достаточно далеко от точки выхода, Снейп задумался о ночлеге.

Ему совсем не нравилась неестественно жуткая тишина, в которой слышалось лишь их дыхание и шорох ветра. Он почти с облегчением выдохнул, когда чуть позже в воздух тяжело взмыла испуганно ухающая сова и пролетела совсем низко над макушками деревьев.

Начался подъем. Беглецы медленно забирались все выше и выше, спотыкаясь на каждом шагу. Вскоре они вышли на небольшую террасу, более-менее укрытую от ветра. В воздухе стоял густой запах хвои.

— Может быть, мы все-таки устроим привал? — не выдержала Грейнджер. — Я устала. И есть хочу.

— Да?! А у вас имеется с собой знаменитая сумочка с палаткой? Или в чем вы там комфортно проживали в лесах вместе с Поттером...

— А что, вам для нормального существования жизненно необходимы комфорт и уют? Тогда почему вы решили избежать любезного предложения Аврората? Сидели бы сейчас... В самой что ни на есть комфортабельной... камере! И думали только о себе, — устало огрызнулась Гермиона. — И кроме Гарри, там еще был Рон, если вы забыли.

— О да, неподражаемый Рональд Уизли. Как вы совершенно точно заметили, он был с вами. Точнее — при вас с Поттером. В качестве носителя грубой физической силы, потому что настоящим магом так и не стал. Несмотря на всю свою чистокровность.

— Да где уж ему. Ведь Рону всегда нравились «глупые размахивания волшебной палочкой». Которые вы, сэр, по непонятной причине крайне не любите. С чего бы это, а?

Снейп неожиданно остановился. Гермиона, не заметившая этого в пылу словесной баталии, со всей силы врезалась в него.

— Тихо, Грейнджер. Не ваше дело. И мы, кажется, заблудились. Из-за вас. И вашего «Альбуса».

— При чем тут «Альбус»? — не поняла Грейнджер.

— Главным образом — при чем здесь вы. Потому что вы так и не научились вовремя замолкать, чтобы не отвлекать на себя внимание людей. Людей, занятых решением серьезных задач, между прочим. Но и «Альбус» тоже. Если бы не ваше троллево изобретение, мы не блуждали бы сейчас по лесу, вынужденные скрываться от Аврората.

— В самом деле?! — от возмущения Гермиона почти задохнулась. Надо же так исказить события! Можно подумать, причина и правда в ней, а не в его темных делишках!

Нет! Снейп, он... он... Он остался точно таким, каким и был всегда, — скользким изворотливым ублюдком. Несмотря на его прошлое. Или наоборот — благодаря ему.

Да она больше ни секунды здесь не останется! Рядом с ним, кажется, даже воздух становился ненастоящим, густым и тяжелым — таким, что впору захлебнуться.

— Что ж, сэр, я немедленно покину ваше прекрасное общество, чтобы вы, как законопослушный гражданин, не блуждали по лесу, скрываясь от Аврората! — Грейнджер выпрямилась, пытаясь придать себе гордый и независимый вид, резко повернулась и исчезла в ближайших зарослях.

Яд, источаемый ее словами, был сравним, наверное, только с ядом морской осы, который Снейп изредка получал в свое распоряжение в бытность шпионом-Упивающимся. И он вдруг почувствовал странную, крайне непривычную для себя неловкость. Хотя разве был он когда-нибудь милым?

* * *

Где-то на Британских островах

3 мая, 03.10 a.m.

Выдохшаяся, измотанная Грейнджер сидела у огня, прислонившись спиной к широкому стволу древнего дуба. Костер она разожгла при помощи обычной маггловской зажигалки: как ни торопилась покинуть дом, некоторые необходимые вещи все-таки прихватила.

Жаль, забыла про сумочку. Та, пустая, пылилась на полке в шкафу пятый год. Впрочем, тщательно собираться все равно было некогда.

Потрескивавший костерок создавал ощущение уюта. Однако запас топлива подходил к концу, и теперь, чтобы не остаться в одиночестве посреди томительной и тягучей ночи, следовало оторвать зад от елового лапника и отправиться за очередной охапкой сухих сучьев.

Подниматься совсем не хотелось: во-первых, чувство усталости безуспешно боролось с чувством голода, а во-вторых, где-то вдоль позвоночника неприятным холодком полз ужас. Ужас непонятный, необъяснимый и оттого еще более пугающий. Возможно, конечно, она просто напросто почувствовала, как за шиворот забрался сырой клочковатый туман, таинственный, почти мистический серебристый ореол которому придавала недавно взошедшая полная луна.

Казалось, она стремилась затопить своим нереально белым сиянием поляну с Гермионой, сидящей у костра, буйные заросли вереска, с копошащимся в них зверьком, и весь этот такой недружелюбный и непонятный лес. Прошелестел легкий ветерок, который незадачливая путешественница скорее увидела в затрепетавшем пламени, чем почувствовала на своей коже. Ночную тишину прорезало уханье совы, окончательно прогнав подступающую дремоту.

Грейнджер встряхнулась, закуталась в куртку, встала и вдруг завопила во все горло: на краю поляны возникли один за другим огромные черные силуэты, кряжистые и массивные, словно ожившие деревья. А тени, между тем, образовали гигантский полукруг и начали медленно-медленно двигаться в сторону Гермионы. Ноги не слушались ее, почти врастая в землю.

Бесшумно выбравшись из зарослей, ужасные создания оказались на поляне, ярко освещенной беспощадным лунным светом. Они походили на уродливых великанов, полностью состоящих из земли и глины, которая осыпалась, тихо шурша, при каждом движении странных существ. В провалах глазниц зловеще сверкали драгоценные камни, а с макушек свисали пожухшие стебли прошлогодней травы.

«Мерлин! Да рядом с ними Волдеморт показался бы Апполоном!» — мысль промелькнула и исчезла. Рука сама выписала замысловатый пас в сторону ближайшего чудовища, а с губ сорвалось почти неслышное:

— Ступефай!

Коронное заклятие Гермионы Грейнджер, в применении которого она наловчилась настолько, что устоять против него получалось далеко не у всех авроров с солидным стажем. Однако ни на одного из монстров оно не произвело ни малейшего впечатления.

— Импедимента!

Наступление продолжалось.

— Глациус! Диффиндо! Петрификус тоталус!

Наверное, это просто страшный сон, где куда-то ушла вся магия, впитавшись в землю, словно вода, а враги остались по-прежнему неуязвимы и тверды, как гранитные скалы.

Земля, гранит, скалы... Ч-черт! Ведь она читала о чем-то подобном, курсе на шестом. Вспомнить. Только бы вспомнить — и тогда, может быть, появится шанс на спасение. Какой прок от ума, если в нужную минуту он расплывается противной трясущейся лужицей? Соберись, тряпка! Гермиона зажмурилась. И мозг словно взорвался: какая же она глупая! Это же духи земли — земные элементали! Но ведь они практически не чувствительны к магии... Что же делать? Что делать?!

Судорожно соображая, Грейнджер вышла из оцепенения, сделала первый маленький шажок назад, споткнулась... В ту же секунду одно из чудовищ угрожающе протянуло в ее сторону некое подобие руки.

Гермиона резко развернулась и побежала со всех ног.

Она неслась сломя голову сквозь заросли, не замечая обжигающих мириадов капель ночной росы. Она летела, не разбирая дороги, спотыкаясь об узловатые корневища когда-то вывернутых бурей деревьев. Ее гнал вперед первобытный страх, наваливающийся с новой силой всякий раз, когда рядом совершенно бесшумно, из ниоткуда, возникал очередной монстр...

Наверное, она кричала. Нет, вопила во все горло, только бы прогнать тишину, рождающую ужасающее нечто, преследовавшее ее по совершенно непонятным причинам. Сердце колотилось как бешеное, легкие разрывало от недостатка кислорода, резало в боку, а в глазах темнело. Ей чудилось, что нереальная дикая гонка длится целую вечность. Одно Гермиона осознавала точно: ее совершенно не привлекали игры, в которых ставкой, похоже, была ее жизнь, такая неожиданно дорогая и короткая. Она в очередной раз оступилась и упала, уткнувшись во что-то, поднимающееся ей навстречу из почвы, склизкое и одновременно царапающее. Сырая глина и острая галька.

Элементаль. Все-таки ее настигли.

В отчаянии собрав последние силы, она ткнула палочкой в кошмарное создание и выдохнула:

— Орхидеус.

Одна из лучших выпускниц Хогвартса последнего десятилетия так никогда и не смогла объяснить даже самой себе, почему вытянула из памяти это, в общем-то, почти безобидное заклинание из учебника трансфигурации за второй курс, превращающее предмет в лепестки орхидеи. Может быть, откуда-то из самых глубин памяти, перед лицом неминуемой смерти, вынырнула маленькая девочка, восхищающаяся прелестью тропического эпифита. А может быть, что-то другое подтолкнуло ее...

Неважно.

Главное — монстр разрушался на глазах. Он не превратился в нежные лепестки, но упругая глиняная плоть стремительно высохла, пошла трещинами и рассыпалась в большую кучу песка, в которой сейчас и лежала Гермиона.

Пару минут спустя, переведя дух, она провела ладонью по спутанным мокрым волосам, саднящей щеке и попыталась подняться на четвереньки. Безуспешно: руки и ноги вязли в песке, а сам он пришел в движение, образуя воронку. Песок душил, лез в глаза, скрипел на зубах, набился под одежду и словно утекал внутрь земли, утягивая за собой беспомощно барахтающуюся Гермиону.

«А вот это точно конец!»

— Анимус левис терра... Приоре инкантатем! — низкий голос Снейпа прозвучал в ее ушах сладчайшей музыкой.

Песок рассыпался, растворился, не оставив следа. Но тут за спиной Снейпа выросли две угрожающие тени.

— Сзади!

Она еще не договорила, а Снейп уже развернулся, взмахнув палочкой:

— Инсинератиус! Инсинератиус!

И в сторону монстров полетели два огромных огненных шара. Чудовища тут же развалились на куски, а Снейп схватил Гермиону за руку, рывком поднял с земли, прижал к себе, и они резко взлетели над макушками деревьев. И вовремя — земля опять начинала бугриться, рождая очередных кошмарных гигантов.

Лететь было здорово. И Грейнджер поклялась себе, что если доживет до старости, обязательно напишет большую книгу мемуаров, где расскажет и про Хогвартс, и про хоркруксы, и про зловещие тайны леса. И про этот полет. Почти в обнимку со Снейпом. Хотя почему «почти»...

Льнуть к нему, прижиматься к живому, теплому телу оказалось на удивление приятно — в душе появлялась иллюзия покоя и защищенности. И Гермиона с тоской ждала, что спустившись вниз, он отпустит ее и просто шагнет в сторону. Однако уже стоя на берегу маленького лесного озера, Снейп не спешил отстраняться. Наверное, нужно было поблагодарить его за такое неожиданное и эффектное спасение. Но Гермиона не могла произнести что-нибудь связное и осмысленное. Ее трясло. Она все сильнее вжималась в тело Снейпа и вскоре почувствовала, как его ладонь скользнула вниз по ее напряженной спине и замерла, словно задавая вопрос.

Все случилось как-то само собой. Просто и естественно. Дрожащими руками Грейнджер обняла Снейпа за шею, заставила наклонить голову. И поцеловала. А он ответил: жадно, отчаянно, почти грубо, будто наказывая за совершенную глупость.

Ощущение его беспокойных рук, забравшихся под мантию, и нетерпеливых губ на шее, груди... Неожиданный, почти жестокий напор, словно он пытался не дать ей опомниться, остановиться... Гермиона никогда не думала, что способна испытывать настолько сильное, почти извращенно-болезненное влечение, заставляющее тело бесстыдно требовать ласки от мужчины, который еще совсем недавно вызывал лишь раздражение. Они оторвались друг от друга всего на несколько секунд. Гермиона едва успела стянуть остатки одежды, прежде чем оказалась прижатой к шершавому стволу единственного растущего на берегу озера дерева.

И хватило всего нескольких резких, сильных толчков, чтобы потеряться, забыться, забыть, раствориться... Чтобы из груди вырвался низкий хриплый стон, больше напоминающий зов раненого животного, чем голос человека. И ни один из них не смог бы сказать с полной уверенностью, чья — ее или его — страсть вырвалась наружу в этом гортанном вскрике.

* * *

Гермиона пришла в себя от холода. Сердце билось спокойно, но нагота уже смущала. Девушка попыталась неловким движением прикрыть полой плаща обнаженные ноги. Она огляделась и пошарила рукой вокруг, стараясь нащупать в предрассветном сумраке свои джинсы. Снейп стоял спиной к ней и тоже приводил одежду в порядок.

Тишина становилась просто невыносимой, так же, как и растущая между ними стена. Потом Гермиона решилась:

— Послушайте, я...

— Грейнджер, заткнитесь, — буркнул Снейп, наклоняясь и нашаривая в траве свою палочку.

— Замечательно!

Фыркнув, Гермиона решительно прошагала мимо Снейпа.

— Позвольте узнать, куда это вы направляетесь? — послышалось ей вслед.

— Подальше от вас!

— Полуголой? На вашем месте я не стал бы углубляться в лес. Вы же не думаете, что я снова брошусь на помощь по первому писку?

Несмотря на вскипающую внутри злость, Гермиона слишком хорошо понимала, что Снейп прав. В конце концов предыдущая попытка заявить о собственной независимости завершилась неудачно. Она сложила руки на груди, пристально разглядывая деревья на том берегу озера.

— Меня всегда поражала способность гриффиндорцев находить приключения на свою задницу в любой точке мирового пространства. Скажите на милость, Грейнджер, где вы взяли этих элементалей, которые чуть не отправили вас на тот свет?

— Я их не брала. Они сами меня нашли. Там, около костра, — не оборачиваясь, отозвалась Гермиона.

— Около костра? И они не побоялись огня? Который является для них губительным? Однако! Кому же вы так досадили, Грейнджер? Ведь вызов элементалей под силу только мастеру, уверенно владеющему темными искусствами. И никто не будет тратить силы на то, чтобы натравить их на случайного путника, — в голосе Снейпа слышалось беспокойство, и Гермионе стало жутко. — Понимаете, что это значит? Вас хотели уничтожить, Грейнджер.

— Но почему?! — вырвался у нее настоящий крик души.

— А вот это нам и предстоит выяснить, — твердо ответил Снейп.

Иллюстрация:

http://www.pichome.ru/qT

Западня или шанс? Или просто отсрочка?

Выживать — дело техники. Все, что осталось -

Раздражение, страх, тишина и усталость.

И надежда, что здесь запятая. Не точка.

Графство Кент, неподалеку от Маргита

3 мая, 07:20 a.m.

Они молча сидели за обеденным столом в маленькой захламленной кухоньке пустого дома и пили растворимый кофе, старую початую банку которого удалось отыскать в самом дальнем углу буфета.

Гермиону не покидало ощущение нереальности происходящего. Прямо-таки чаепитие у Мартовского Зайца: вроде бы только что она мчалась по лесу, спасаясь от элементалей, только что ощущала щекой влажную глину, только что прикасалась к...

Она сделал очередной глоток. Кофе выдохся, да. Но пить можно. Особенно — после такого.

Снейп, похоже, напряженно что-то обдумывал, словно не замечая ее присутствия. Грейнджер поймала себя на мысли, что ей очень хочется запустить в Снейпа чашкой, чтобы прервать это раздражающее и пугающее молчание. Лучше бы он ворчал и привычно хамил, тогда она хотя бы знала, как себя вести.

— Грейнджер, вы так и не сообразили, кому умудрились настолько насолить, чтобы вас попытались стереть с лица земли столь сложным способом?

Вопрос застал Гермиону врасплох. Снова и снова переживая сражение в лесу, прокручивая в голове последние события, она почти успела забыть о безапелляционном заявлении, сделанном Снейпом, перед тем как они аппарировали сюда, в пустующий дом ее родителей.

Бегство было сколь поспешным, столь и необходимым: на ее палочке стоял стандартный маячок, который устанавливали всем работникам Аврората. Если палочкой не творили никаких заклинаний, то маячок тихо спал, однако даже простейший Люмос позволял определить точное местонахождение владельца.

Гермиона всегда считала подобную систему оправданной, ибо в любой, самой опасной передряге, уверенность придавала одна лишь мысль о том, что в случае чего коллеги-авроры обязательно придут на помощь. Но сейчас, когда она сама наверняка находилась в розыске, колдовать помеченной палочкой было, мягко говоря, неосмотрительно. Конечно, когда на нее напали те ужасные создания, об осмотрительности Гермиона даже не подумала — она спасала свою жизнь. Но задерживаться там, дожидаясь прибытия авроров, оказалось бы верхом глупости.

Так что она просто вцепилась в руку Снейпа и молча аппарировала их в Кент, где всегда легко затеряться среди зевак и туристов. А еще там, почти рядом с Маргитом, среди плантаций одуряюще ароматного хмеля, стоял пустой дом Грейнджеров, где прошло ее детство. О маленьком сельском коттедже, покинутом родителями Гермионы в достопамятном девяносто седьмом, наверняка уже позабыли почти все их старые друзья и знакомые.

А новых она сюда так ни разу и не привела.

Поэтому с чистым сердцем можно было считать, что здесь, при соблюдении элементарных мер безопасности, им со Снейпом ничто не угрожало.

Пока.

— Грейнджер, вы заснули? Тогда повторю еще раз: соображайте скорее, кому вы наступили на хвост столь сильно, что вас хотят уничтожить. Ну? — в голосе Снейпа отчетливо слышались нотки раздражения.

«Как тогда, в Хогвартсе, на уроках», — совершенно не к месту подумала Гермиона.

— А почему вы считаете, что уничтожить пытались именно меня? У вас, как мне кажется, куда больше врагов.

— Грейнджер, куда вы дели свой хваленый ум и знаменитую логику? Элементали нашли и преследовали вас, а не меня. Вас! Проснитесь вы, наконец. Неужели вам ни капли не страшно? — он со стуком поставил свою чашку на стол и нервно принялся мерить кухню шагами.

Снейпа выводил из себя блаженно-мечтательный вид Грейнджер. Это же надо — витать где-то в облаках, когда против тебя ведется самая настоящая война, в которой пленных точно брать не собираются: неведомый враг четко обозначил намерения!

Так на его памяти она выглядела лишь однажды — после успешной сдачи экзаменов по СОВам. Правда, тогда же она обзавелась и своим персональным боггартом — горячо любимым деканом факультета Минервой Макгонагалл... Интересно, поменялся ли боггарт у Грейнджер, или самым большим страхом в ее жизни до сих пор остались несданные экзамены? Неважно какие — школьные или те, которые чуть ли не каждый день подбрасывает реальный мир...

«Ч-черт! О чем я думаю, а? О Хогвартсе и Грейнджер! Дожили!» — Северус на секунду зажмурился, отгоняя наваждение. Остановился возле Гермионы, вцепился в худое девичье плечо и слегка встряхнул, чтобы привлечь ее внимание.

Грейнджер отреагировала мгновенно: чувствительным апперкотом, точно угодив в солнечное сплетение противника. Видимо, все же некоторые рефлексы у Мисс-из-Аврората были доведены практически до автоматизма. Удар оказался достаточно силен: Снейп согнулся, схватился за живот и несколько секунд жадно глотал воздух, напоминая выброшенную на берег большую черную рыбину. Из-под обшлага рукава его пиджака просыпался песок. Ни Северус, ни Гермиона, занятые исключительно друг другом, не заметили, как песчинки начали медленно перемещаться и множиться, закручиваясь у самого пола маленьким пыльным смерчем.

— П-простите, с-сэр... Я не хотела... Это случайно... — сконфуженно пролепетала Гермиона.

— Против ваших случайностей ни один профессионализм не устоит, — проворчал с трудом распрямившийся Снейп. Как ни странно, он казался довольным.

«Надо же — недоаврор чему-то все же научилась!»

— Или это результат усиленных хогвартских тренировок на мистере Малфое? К вашей технике бы немножко разума...

— Ай! — закричала не своим голосом Грейнджер и вскочила на стул: прямо у его ножки быстро рос песчаный холмик, похожий на те кучки, что оставляют после своих праведных трудов кроты.

Нечто стремительно увеличивалось в размерах. Через мгновение в крошечной кухоньке уже высилась настоящая живая гора. Еще несколько секунд — и откуда-то сбоку из нее высунулся длинный подвижный отросток, лианой обвившийся вокруг запястья Гермионы.

— Отстань! — истерично взвизгнула она, схватила валявшийся тут же нож и попыталась перерубить кошмарное щупальце. Тщетно. Или нож оказался слишком тупым, или ползучая дрянь — необычайно крепкой.

Северус опустил палочку — заклинание могло задеть Грейнджер, боровшуюся с монстром. Снейп запустил руку в свой безразмерный карман, судорожно нашарил там несколько маленьких флакончиков и с размаху запустил в противника.

Живой холм немедленно рассыпался и перетек узкой песчаной змейкой ему за спину, где тут же превратился в очередное чудовище. Однако «лианная атака» на Снейпа не удалась: тот резво отскочил в сторону и пригнулся. Щупальце просвистело над головой и сбило чашку с кофе. По полу медленно растекалась темная дымящаяся лужица с белыми островками фаянсовых осколков.

— Инсинератиус! — выпалил Снейп.

Холм испарился.

Однако заклинание, которым можно было спокойно пользоваться в лесу, совершенно не подходило для комнаты. Огненный шар задел старое вышитое полотенце, небрежно свисавшее с полки, где красовались семь индийских слоников.

Ткань вспыхнула мгновенно, словно к пересушенному, пожелтевшему от времени газетному листу кто-то неосторожно поднес спичку. Пламя перекинулось на стопку бумажных салфеток, брошенных Гермионой на край стола, лизнуло сухую древесину и коснулось выбившегося из прически локона...

— Агуаменти!

Поток воды, с силой ударивший из палочки Снейпа, сработал как хороший брандспойт, затушил пламя и опрокинул на пол промокшую до нитки Гермиону.

— Сп-пасибо, с-сэр! — ей очень хотелось рассмеяться. Наверное, нервное.

Снейп, «Альбус», обвинение, бегство, элементали, а теперь еще и пожар с наводнением в одном флаконе! Черт! Она совершенно не хотела снова становиться героиней, да еще и в компании Снейпа. Ну что могут сделать аврор-неудачница и разыскиваемый преступник?!

Гермиону бил озноб. Она действительно начала бояться — и неведомого, но весьма опасного и могущественного противника, и своей собственной беспомощности. Даже палочка, извечная надежда и опора, сейчас превратилась в угрозу ареста. Ареста ее же коллегами, наверняка считавшими ее особо опасной преступницей.

Тем временем Снейп наложил на Гермиону высушивающее заклинание, а потом тихо опустился на пол рядом, почти осторожно заправил ей за ухо опаленную прядь и вздохнул:

— Мерлин! Как же я устал, Грейнджер! И как же мне тяжело с вами...

* * *

Графство Кент, неподалеку от Маргита

6 мая, 08:40 p.m.

«...Чтобы игра актеров была убедительной, режиссер приняла в прямом смысле судьбоносное решение: на несколько суток оставила Денев и Мастрояни в пустой полутемной квартире почти без мебели, без телефона, без книг и журналов, без телевизора и со скудной едой...»

Гермиона отложила старый глянцевый журнал, купленный когда-то матерью, глубоко вздохнула и невидящим взглядом уставилась в окно. Почти как у них со Снейпом.

Четвертые сутки вдвоем. В пустом доме Грейнджеров, без возможности выйти на улицу. Почти без еды и магии, практически без книг, зато с неловкими воспоминаниями о случившемся на берегу озера.

Она вторую ночь подряд мысленно возвращалась к той нелепой, непонятно откуда возникшей вспышке страсти, чувствуя себя виноватой и смущенной. Снейп молчал. И от этого молчания становилось еще хуже.

Мужчины всегда казались Гермионе Грейнджер странными и загадочными существами. Конечно, в некоторых книгах описывались их стремления и желания, скрытые мотивы поступков. Гермиона прочла много подобной литературы, но так и не научилась выстраивать отношения с противоположным полом.

Сначала закадычные друзья Рон и Гарри, считавшие ее «своим парнем». Виктор Крам? Да, его можно назвать первой осмысленной попыткой следовать книжным советам из серии «Как найти свою любовь». Ревность Рона, вызванная ее эскападой, быстро улеглась. А в душу Гермионы закралось подозрение, что он просто-напросто не желал делить с кем бы то ни было их дружбу. О том, что она станет его девушкой, речи даже не шло.

А потом все пошло кувырком: второе пришествие Волдеморта, поиски хоркруксов и палатка в лесу. Именно в палатке все тогда и произошло. За их троицей охотилась половина армии Упивающихся, и каждый прожитый час легко мог стать последним. Гарри ушел на разведку, а они с Роном, недавно вернувшимся после своего демарша и потому чувствовавшим себя не в своей тарелке, сидели и разговаривали.

И вдруг Рон совсем некстати упомянул Лаванду, а Гермиона подумала, что Лаванда — счастливица. Как все просто у тех, кого природа наделила смазливой мордашкой! Они с легкостью влюбляются, расстаются, вновь заводят романы. А у нее, умницы-отличницы Гермионы Грейнджер, и парня-то по-настоящему никогда не было. И как же обидно внезапно погибнуть, так и не изведав ни разу того, о чем таинственно шептались в углах гриффиндорской гостиной старшекурсницы. Так пусть это случится хотя бы раз. Пусть и здесь, в палатке. Зато она станет такой же, как и большинство ее сверстниц.

И Гермиона поцеловала онемевшего от изумления Рона. А дальше... Дальше ей не понравилось. То ли в своих рассказах девчонки старательно приукрашивали действительность, то ли она, Гермиона Грейнджер, опять оказалась не такой как все. Неопытной. Неумелой. Фригидной. Излишне брезгливой. Гермиона постаралась поскорее забыть о первом не слишком удачном опыте.

Война, благодарение Мерлину, закончилась. Закончились, так и не начавшись, и романтические отношения с Роном. Зато в ее жизни появилась работа. И проект «Альбус», подчинивший себе весь смысл ее существования. Времени на что-то или кого-то другого катастрофически не оставалось.

Когда работа над проектом завершилась, Гермиона с холодным удовлетворением, но отнюдь не удивлением, обнаружила, что почти все ее знакомые уже замужем или счастливо женаты, а у некоторых даже подрастают наследники.

Ни интересной работы, о которой мечтала, ни любимого, ни семьи. Да и хваленого ума, по сути, нет.

Она по-прежнему оставалась заучкой Грейнджер, «синим чулком», как однажды, в пылу ожесточенной ссоры, бросил молоденький коллега, возмущенный сделанным ею замечанием.

И вот этот-то «синий чулок» взял и набросился в лесу на своего бывшего учителя, скрывающегося от Аврората, да еще практически изнасиловал его.

Конечно, он устал от нее, латентной нимфоманки, за которой помимо всего прочего тянулся еще и хвост из сплошных неприятностей! Было от чего смущаться и прятаться в соседней комнате.

* * *

Графство Кент, неподалеку от Маргита

6 мая, 09:30 p.m.

Когда-то, очень давно, в полумаггловском детстве, Северусу очень хотелось, чтобы дома у них был телевизор. Он до сих пор помнил, как смертельно завидовал Джорджу, ровеснику, проживавшему по соседству, у которого в гостиной стояло это сокровище. Приходилось утешаться тем, что мать Джорджа — обыкновенная маггла, совершенно не умевшая колдовать. Правда, волшебная сила и Эйлин, и самого Северуса ничего хорошего тогда им самим не приносила: каждое ее проявление лишь еще больше раздражало вечно пьяного Тобиаса Снейпа.

Сейчас, сидя в старом доме Грейнджеров и пялясь в треклятый ящик, в котором, собственно говоря, и чудесного-то ничего не наблюдалось, Снейп изнывал от вынужденного безделья.

Он вспоминал рецепты основных зелий, прочел две найденные книги и четыре журнала, где хвастливо описывались достижения магглов в том, что они называли наукой, вдоль и поперек измерил шагами комнату, ставшую для него своеобразной тюрьмой.

Здесь, несомненно, было гораздо приятней, чем в камере предварительного заключения Аврората, не говоря уж об Азкабане, куда он совсем не стремился попасть. Но Снейп не лгал, когда говорил Грейнджер о своей усталости. Он и правда устал, только устал от себя самого.

Усталость навалилась на него сразу же, как только он пришел в себя в обычном лондонском госпитале, ослепившем его: белые стены, белый потолок, непонятные белые приборы и женщина в белом костюме и белой маске. Позднее выяснилось, что его, валяющегося без сознания в одном из многочисленных лондонских парков, обнаружила молодая женщина, гулявшая со своей таксой. Как он переместился в парк из Визжащей хижины, Снейп не помнил. Выяснять — не хотелось. Достаточно того, что он остался жив, хотя совсем не планировал.

Что делать с внезапно свалившимся подарком судьбы он тоже не понимал: Волдеморт повержен, Поттер жив и цель, основная цель его жизни, куда-то исчезла вместе с долгом, отданным Лили. Нужно было искать смысл своего существования заново.

И Северус попытался. Он не вернулся в магический мир, снял квартиру, устроился на работу помощником продавца в антикварный магазин и даже попробовал завести роман. Внешне все выглядело вроде так, как должно было быть. Но новый мир не склеивался. Снейп был чужим здесь, точнее, он чувствовал себя так, словно внезапно выпал из шкафа, где долго и упорно прятался.

И вот тогда-то и вернулась та страшная усталость. Усталость от себя самого: по всему выходило, что это он не годен для жизни ни рядом с магами, ни рядом с обычными людьми. Ощущение собственной неприкаянности и никчемности преследовало его и тогда, когда он перебрался в Уэстфилд, принялся снова варить свои зелья и нашел нескольких потенциальных покупателей.

Так продолжалось до тех пор, пока ему под ноги в прямом смысле слова не свалилась бывшая надоедливая студентка Гермиона Грейнджер.

«Хм, тоже... выпала из шкафа!» — съязвил про себя Снейп.

Ему не хотелось признаваться даже себе самому (или особенно себе), но появление этой... хм-м... неугомонной особы, угрожавшей арестом, внесло в его существование некое разнообразие: временами он чувствовал себя почти живым. Таким, как раньше.

Правда, некоторую сумятицу в ощущения вносили воспоминания об их случайном... хм-м... половом контакте. Да, именно так. Наконец-то он нашел подходящее определение. Нельзя ведь назвать любовью внезапно вспыхнувшее в молодой и достаточно интересной женщине желание, вызванное волнением и радостью счастливого избавления от смертельной опасности, на которое он столь поспешно ответил. Не мог не ответить.

А теперь терзался. Потому что слова для описания собственных чувств подбирались какие-то странные и почти забытые.

Это пугало.

* * *

Графство Кент, неподалеку от Маргита

6 мая, 11:20 p.m.

Гермионе не спалось. Казалось, ее мозг сейчас взорвется от беспокойно жужжащих, снующих в разных направлениях мыслей. Она думала то о Снейпе, то о неведомом противнике, то об «Альбусе», о родителях и снова о Снейпе.

Периодически накатывали волны густого и липкого страха.

В полусне-полуяви, едва Грейнджер закрывала глаза, рядом тут же вырастал ужасный монстр. Она попробовала накрыться одеялом с головой, как когда-то в детстве, но ни страх, ни тревожные мысли уходить не собирались.

«Неправда, что дома и стены помогают», — мрачно усмехнулась она.

Надо было что-то срочно предпринять. Зелье сна без сновидений оказалось бы сейчас как нельзя кстати, но где его взять? Снейп, похоже, истратил все свои запасы жизненно необходимых флакончиков на мерзкую тварь. И тут Гермиона вспомнила, что рыская по кухонным шкафам в поисках съестного, она обнаружила на дальней полке полупустую бутылку рома, которым миссис Грейнджер в свое время пропитывала нежно любимые всем семейством бисквиты.

Да, глоток-другой рома вполне мог бы справиться с бессонницей.

Черт! Как пронзительно скрипит старая дверь! Главное — не разбудить Снейпа. На цыпочках, стараясь ступать как можно тише...

Достать бутылку, вытащить пробку и отпить прямо из горлышка — дело нескольких секунд. Ром обжег горло, и почти сразу по телу разлилось приятное тепло.

«Н-да... Насколько у тебя все быстро, просто и технично получается, мисс Грейнджер. Так и алкоголиком стать недолго — при таком-то успокоительном средстве!» — невесело усмехнулась про себя Гермиона и нагнулась, чтобы спрятать бутылку.

Мир потихоньку становился приятнее и добрее.

— Однако, мисс Грейнджер! — голос Снейпа, внезапно возникшего в дверном проеме, напоминал раскат грома. — И давно вы пьете по ночам?

— Не ваше дело, сэр! — вскинуть подбородок, сощуриться и постараться проскользнуть к себе комнату.

— Раз уж я вынужден находиться рядом с вами и отвечать за вашу безопасность — мое!

Он шагнул вперед, и бесстрашная аврор Грейнджер вдруг почувствовала себя маленькой и беспомощной, этакой зашуганной зверушкой, на которую ополчился весь мир.

— Пустите меня, сэр... Пусти, Снейп, слышишь?! — голос стал вдруг неожиданно ломким, в нем отчетливо звенели слезы. Еще не хватало разрыдаться тут, прямо перед ним.

— Грейнджер! Что с вами? — опешил Северус. — Гермиона...

— М-мне с-страшно, тр-роль вас подери! Неуж-жели непонятно? — заикание все-таки сменилось бурными всхлипываниями.

Не удержалась. Где-то в глубине души зарождалась глубокая обида на весь мир и сильнейшая жалость к самой себе.

Грейнджер громко шмыгнула носом и вдруг уткнулась в плечо Снейпа, чувствуя себя, наконец-то, на своем месте.

* * *

Чертова Грейнджер! Он подозревал, нет — знал, что нельзя идти на кухню, где она чем-то шуршала и скрипела, таясь, как неопытный воришка. Но дурная привычка знать все и быть повсюду, оставшаяся со времен Хогвартса, сделала свое черное дело: он все же направился туда, где в его присутствии совершенно не нуждались.

Милейшее зрелище: слегка опьяневшая Грейнджер с бутылкой в руках, трясущаяся от страха.

«Конечно, девчонке должно быть страшно, остолоп ты эдакий! — мысленно обругал себя Снейп. — Она ведь не Поттер с отсутствием инстинкта самосохранения и зачатков мышления!»

Однако нелицеприятные высказывания в свой адрес только усиливали злость. Нет, он злился не на Гермиону — на себя. За то, что опять поддался порыву и теперь вынужден утешать ревущую Грейнджер. А потом с ужасом обнаружил себя гладящим непослушные пушистые волосы и шепчущим какие-то слова, которые могли, в его понимании, хотя бы чуть-чуть приободрить павшую духом спутницу.

С ужасом, да. Но и с удовольствием, стоит признаться хотя бы самому себе. Обнимать Грейнджер было приятно, хотя она и беспрестанно всхлипывала, а ведь его всегда раздражали плачущие женщины.

Бестолковая Грейнджер, что так старалась казаться сильной. Или быть сильной? Бестолковая чертова Грейнджер, о которой он не переставал думать все эти дни. Конечно, сложно избавиться от мыслей о человеке, с которым ты заперт в очень ограниченном пространстве.

«Но ведь дело не только в этом, да, Северус?»

Снейп, конечно же, прогнал ее спать, отпустив парочку желчных фраз, подходящих к случаю, а сам поспешно укрылся в комнате, которую в течение последних дней мысленно называл своей.

И эта комната, и весь старый дом Грейнджеров постепенно проникали в сознание, отравляя его иллюзией домашнего очага. Ни пыль, ни заброшенность так и не смогли вытеснить ощущение расслабленности, покоя и уюта, тех самых, которых никогда не было в Паучьем Тупике. И которые всю жизнь оставались для него недопустимой роскошью.

По здравому разумению отсюда следовало срочно бежать со всех ног, не оглядываясь, пока не зародились очередные привязанности. Нелепо и безрассудно позволять случайному происшествию в лесу, о котором Гермиона наверняка пожалела сразу же, диктовать их дальнейшие судьбы.

Но бросить бывшую ученицу, находящуюся в смертельной опасности, тем более что опасность была связана и с его проблемами, — было бы верхом цинизма и трусости.

За прошедшие дни они несколько раз возвращались к разговору о своем неведомом противнике. Но Грейнджер так и не представила ни одной реальной кандидатуры на эту роль. Удивительное дело — дожить до двадцати трех лет и остаться настолько наивно-невинной, тем более при ее профессии!

Время уходило, а решение так и не пришло.

Около полуночи измученный, истерзанный мыслями Северус Снейп решился на шаг, показавшийся ему сейчас вполне нормальным: разбудил Грейнджер и бесцеремонно вломился в ее сознание.

Он перелистывал ее воспоминания одно за другим, как страницы школьного учебника: одно похоже на другое чуть менее, чем полностью. На мгновение ему даже стало жаль девчонку за эту упорядоченность и размеренность ее скучного существования. Совсем неудивительно, что Грейнджер так рвалась стать настоящим аврором-оперативником — надеялась, что жизнь заиграет совсем другими красками, перестанет быть набором пунктов должностной инструкции.

Единственное, пожалуй, яркое событие последних лет, которое отметила ее память, — признание магическим миром ее детища. Проект «Альбус». Да, он стоил того, чтобы вложить в него столько времени и сил! Разобраться с этой системой не под силу практически никому, кроме ее создательницы. Грейнджер не то что знала о своем творении все — она его чувствовала; они с «Альбусом» составляли единое целое, продолжая друг друга. Ни с кем другим такого созвучия просто не будет.

Если что-то случится с Грейнджер, то на «Альбусе» тоже можно будет поставить крест — малейшее повреждение навсегда выведет систему из строя, а восстановить ее просто некому.

Внезапно вся картинка сложилась перед глазами, будто последний кусочек огромной мозаики сам лег на законное место.

— Дура! — в сердцах выругался Снейп, вынырнув из сознания Гермионы. — Грейнджер, вы понимаете, что вы абсолютная дура? Как... Как... Я даже не могу подобрать сравнений! Рядом с вами даже круглые идиоты Хогвартса выглядят величайшими мыслителями современности!

— Как... Как вы могли, сэр? — растрепанная, забившаяся в угол Грейнджер разъяренно сверкала глазами.

— Назвать вас дурой? Это констатация факта. Только полная идиотка могла замкнуть на себя системы слежения за магической Британией. Удивительно, что вы до сих пор живы, даже если не брать в расчет последние события!

— Об этом знаю только я! Остальные считают, что все дело в ритуале и моих волосах внутри амулетов! Никто не знает! А вы... Как вы могли так поступить со мной? Вы не имели права без спроса читать мои мысли. Я же вам доверяла! Спросили — я бы и так ответила.

Сейчас Грейнджер удивительно походила на обиженного ребенка. Которым, собственно и являлась. Самая умная ведьма столетия, тьфу!

— Ну так в чем же дело? Считайте, что все делалось по вашему высочайшему соизволению! — пожал плечами Снейп, стараясь сдержать ярость.

— Вы... Вы бессовестный, циничный, невоспитанный...

— Придумайте хоть один новый эпитет, добавьте в свою душещипательную тираду что-нибудь про права человека, домовых эльфов, сексуальных меньшинств и заткнитесь, наконец! — Снейп не рычал, он уже почти шипел: — Видимо, ваши хваленые мозги совсем отключились! Или это результат трепетной любви к глоточку-другому рома перед сном?!

Гермиона вскочила на ноги, яростно толкнула бывшего учителя в плечо:

— Оставьте в покое мои привычки, слышите, вы!

— О да! Ведь вы к ним настолько бережно относитесь, к своим привычкам. Настолько привыкли контролировать все, что... Лучше бы вы привыкли не класть все яйца в одну корзину. Это надо же додуматься! — Снейп запустил обе ладони в волосы, оглушенный своими догадками, недовольством глупостью Грейнджер, этим домом, этой неделей... — Интересно, что он еще планирует? Топаз Далены наверняка был лишь первым шагом...

— Почему первым? — нахмурилась Гермиона, чьи мозги явно еще не включились после сна.

— А потому, что вас прокляли, мисс Грейнджер, и очень качественно. От элементалей спастись практически невозможно, только если исключить возможность контакта с той средой, которая их порождает. И стихия выбрана крайне обдуманно. Если без огня вы еще могли бы обойтись, то изолировать себя от земли, на которой мы все имеем несчастье проживать, вам не удастся! Счастье, что у вашего противника недостало сообразительности или способностей призвать духов воздуха или воды! Рано или поздно вам придется выйти из дома, и тогда вы либо попадете прямо в объятия элементалей, либо примените магию и вас найдут, либо... Левитировать всю оставшуюся жизнь, избегая домов с домашними растениями... Вы обречены... Если только... — Снейп замер, пораженный неожиданной догадкой. — Если только не вы придумали и организовали всю эту заваруху.

Слова сорвались с языка сами. Он совсем не думал о подобном исходе, пытаясь привычно замаскировать свою озабоченность порцией желчи, и неожиданно запнулся, ощутив приступ глубокого ужаса.

Вдруг на самом деле все происходящее является делом рук Грейнджер, которая хладнокровно проводит операцию, разработанную в недрах Аврората? Тогда... Тогда все потеряно. Почти. Они практически поймали его, заставив ввязаться в авантюру и раскрыть свое инкогнито. Тогда и тот таинственный клиент, бесследно исчезнувший в неизвестном направлении, тоже, скорее всего, один из секретных агентов. А с Топазом его банально подставили. Только зачем?

— Что? — Гермиона вдруг улыбнулась. — О чем вы? Зачем это мне?

Ч-черт! Это не Грейнджер дура, это он сам клинический идиот, которого удачно провели за нос! Расслабился, разманежился... Бежать, как можно быстрее бежать отсюда! Как бы пригодились сейчас его последние наработки, но возвращаться в то пристанище, которое он последнее время именовал домом, крайне опасно. Надо найти того, кто похитил опытный образец, и постараться вернуть свое любыми средствами!

Губы сами собой выдохнули в сторону пристально смотревшей на него Грейнджер:

— Ступефай!

Если он прав, за ней скоро придут и помогут прийти в себя. Если же нет — эффект от заклинания развеется сам собой минут через пять-семь. Он как раз успеет аппарировать в Лондон — есть одна идея по поиску заказчика...

А если ошибся...

Тогда Гермионе придется его простить. За все.

* * *

Очнувшись после подлого снейпова Ступефая, Грейнджер едва не разревелась от обиды и собственного бессилия.

«Он сошел с ума! Или... или все-таки я ошиблась с самого начала, и Снейп по уши завяз в собственной лжи? Топаз Далены, мой «Альбус» и эти чудовища... Он, наверное, и предупредить меня пришел исключительно для того, чтобы я не копала глубже! Сволочь, ублюдок поганый, мерзавец!»

Нельзя, никому нельзя верить. Никогда. Даже Снейпу!.. Впрочем, стоп. Почему «даже»? Неужели?!

Гермионе хотелось скрипеть зубами от бессилия. Ушел, просто ушел. Не попытался ничего выяснить, заподозрил ее в подставе и сбежал. Параноик чертов. Получается, она не заслужила и капли его доверия за все эти дни.

А ведь она в него почти...

Что ж, послать куда подальше свою глупую девичью влюбленность аврору Грейнджер вполне по силам. И даже планы кровавой мести с участием тупого ножа могли немного погодить.

«Это мы оставим напоследок!» — зловеще ухмыльнулась Грейнджер-которая-всегда-права.

Размять затекшие руки-ноги, выпить таблетку от головной боли, несколько минут на сборы — и вперед! Она просто обязана исправить допущенные ошибки. Все.

Главное — найти Снейпа.

К счастью, это всего лишь дело техники: спасибо форменной мантии-невидимке, спрятанной в левой сережке, и современным достижениям Аврората. К отвороту пиджака Снейпа, еще до бегства в лес, Гермиона прицепила маггловский маячок, обработанный магией. В отличие от обычного, он работал даже в Хогвартсе. Правда, не более получаса, но этого должно хватить.

Грейнджер сняла наручные часы с эмблемой отдела, нажала крошечную кнопку на корпусе, активируя маячок. Прекрасно. Нужно будет передать Джеффри из Специального отдела, что его изобретение с честью прошло полевые испытания.

Если все получится.

Иллюстрация:

http://www.pichome.ru/q5

Ни к чему этот спор. Смерти я не боюсь.

Я — посмертный герой, сам себя не простивший,

Выживавший всегда и во всем уже бывший.

Ухожу, чтоб рискнуть. И, быть может, вернусь...

Лондон

7 мая, 02:30 a.m.

За лавкой «Горбин и Бэрк» Снейп свернул в подворотню и замер у стены, растворившись во тьме, как порождение ночи. Следивший за ним вряд ли был искушен в шпионских играх, потому что уже через пятнадцать секунд лежал связанный.

— Тихо, — одними губами произнес Снейп, не отводя палочку от лица преследователя. — Мне просто нужно поговорить с твоим шефом. Где он?

Мальчишка, скорее всего, недавний выпускник Хогвартса, плотнее сжал зубы, зажмурился для верности и помотал головой. Снейп усмехнулся:

— Невероятная наивность. Легиллименс!

Глупый, наивный план сработал. Для аппарации Северус воспользовался палочкой — и, едва он оказался у поворота с Косого переулка на Лютный, как его засекли. Но не авроры, а нелепый юноша в черной мантии, в чьих воспоминаниях присутствовал лишь он сам, Северус Снейп: отдающий распоряжения четкой скороговоркой, картинно поднимающий брови в удивлении, с пером в руке склонившийся над неким чертежом... Конечно, это могло оказаться тщательно продуманной дезой. Но подделать воспоминания нелегко, да и Снейп, как мастер легиллименции, заметил бы подделку. Значит, Грейнджер ни при чем. Она в опасности, но совершенно ни при чем.

Где искать двойника?

— Легиллименс!

Конечно, если бы паренек не сопротивлялся, получилось бы гораздо лучше. Но дорогу к так называемому Дому с часами недалеко от аптеки Малпепера Снейп помнил и так. Главное — уловить нужный образ, а остальное — дело техники. Пароль для волшебной двери, выуженный из памяти незадачливого преследователя, был до безобразия прост.

Снейп вошел в дом, когда фигурные часы на башенке пробили половину третьего. Осторожно поднялся по винтовой лестнице с палочкой наизготовку. Его ждали.

Говорят, ни один человек в мире не видит себя в зеркале таким, каков он есть на самом деле. Северус не стал исключением: при виде худощавого, черноволосого мужчины с крючковатым носом он сначала неприязненно скривился и лишь тогда понял, что видит самого себя.

— Действие Оборотного еще не закончилось, — с ухмылкой сказал двойник. — Придется тебе полюбоваться собой еще минут десять.

Да, они были похожи. Но быстро пришедший в себя Северус заметил разницу: фальшивый Снейп стоял у окна, сцепив руки в замок за спиной, нервно покачиваясь на носках, — ни следа того равнодушного спокойствия, что некогда так пугало студентов в профессоре зельеварения. Мантия, хотя и черная, больше напоминала парадную мантию Рональда Уизли на далеком Святочном балу. А выражение лица — Снейп готов был поклясться, что никогда так не улыбался: открыто и зловеще одновременно.

Словом, хорошо знавшие зельевара должны были заметить подмену. Плохо, что таких людей почти не осталось в Британии. Неудивительно, что самозванца приняли за настоящего Северуса Снейпа.

— Зачем ты пришел, Снейп?! — прошипел двойник с неприятной гримасой. — Не побоялся ни ловушек, ни моих големов... Ведь ты о них догадывался, да? Готов умереть героем?

Словно в подтверждение его слов, статуя у дальней стены шевельнулась.

Голем. Зелье все-таки сработало.

— Смерть меня мало интересует, — Северус усмехнулся краешком рта. — Но, думаю, мы могли бы стать полезны друг другу.

Лже-Снейп надолго замолчал.

— Говори, — наконец веско обронил он.

Северус осторожно перевел дыхание — пока все шло хорошо: палочку не отобрали, големов не натравили, слово сказать позволили. Пожалуй, может и получиться... В конце концов, спасибо университетам художественной лжи имени Волдеморта и Альбуса Дамблдора, импровизировать Снейп умел превосходно.

— Ты крупно подставил меня. Но я не в обиде. В конце концов, от Министерства я тоже не видел ничего хорошего. Защищать систему до последнего вздоха я не стану. Я хочу, так сказать, компенсацию за моральный ущерб. Свою долю в деле.

Двойник поднял голову. Зелье перестало действовать — перед Северусом стоял темноволосый мужчина с надменным видом. На первый взгляд ему было около тридцати, но в магическом мире внешность обманчива.

Лицо его казалось странно знакомым.

— Свою долю? — лже-Снейп картинно поднял брови. — Свою долю за что? Я могу убить тебя в любую секунду, ибо на моей стороне великая сила, которую ты сам дал мне в руки. А ты смеешь выдвигать условия?!

Северус нарочито медленно сделал еще шаг вперед.

— Я не ставлю условий. Я предлагаю свои услуги. К примеру, то зелье, что выкрали из моего дома, — лишь экспериментальный образец. Ручаюсь, с ним возникли некоторые трудности.

Рискованное заявление — протестировать зелье Снейп так и не успел, поэтому понятия не имел, имеются ли с ним какие-то проблемы. Судя по тому, что големы послушно стояли у стены, вряд ли.

Тишина.

— Странно, что ты пришел сюда, — медленно произнес, наконец, человек в черном. — Я был уверен, что найду тебя где-нибудь между Кале и Ниццей. Вместе с мисс Грейнджер.

— Она далеко отсюда, — быстро сказал Снейп.

— Жаль, — собеседник изящно пожал плечами. — Мисс Грейнджер мне нужна. Пришлось отозвать элементалей, чтобы не тратить лишние силы. Впрочем, когда я закончу, я смогу найти ее в любой точке земного шара.

Нет никакой разработки Аврората, никакой слежки. Он оставил Гермиону одну, без сознания. А сам стоит теперь перед виновником всей этой суматохи. Без страховки.

Прекрасно, Северус, прекрасно.

А еще Грейнджер называл дурой.

— Закончишь?.. Что закончишь? Кто ты?

Собеседник снова отвернулся.

— Ты можешь звать меня Найджел. Иди сюда, Северус. Что ты видишь?

Снейп медленно приблизился к окну. Видимо, на башню наложили какое-то заклятье — из нее открывался чудесный вид на ночной Лондон, прекрасный город, простирающийся до самого горизонта.

— Что ты видишь? — требовательно повторил Найджел.

— Лондон, — пожал плечами Северус, по-прежнему не понимая, что хочет услышать странный собеседник.

Тот распахнул окно, прикрыв глаза, вдохнул полной грудью свежий ночной воздух.

— Мир обычных людей. Мир, который восстанет против магии, если узнает о ее существовании. Чужой мир.

— Мы создали свой и стараемся, чтобы эти миры пересекались как можно меньше, — осторожно заметил Снейп.

Найджел повернулся к нему, хищно прищурился:

— Но разве у вас получается жить обособленно? Разве нет магглорожденных, полукровок, сквибов?! Общество старается забыть о них, потому что самим своим существованием они подвергают опасности колосс на глиняных ногах — магический мир! Рано или поздно о магии узнают. И тогда начнется война. И еще неизвестно, кто победит в ней.

Он сделал несколько нервных шагов по площадке, поправил кольцо на правой руке. Снейп осторожно вынул палочку из рукава, мельком оглядывая комнату — статуй, а значит, големов, было шесть. Если оглушить мага, то...

— Петрификус Тоталус!

Голубая вспышка заклятия выхватила из темноты странную металлическую конструкцию в глубине комнаты. Но это Северус заметил, уже падая на пол. Найджел, ухмыляясь, сунул палочку обратно в карман.

— Я сквиб, Снейп. Я всегда был иным. Не таким, как все. Я знал, что даже самые близкие люди относятся ко мне, как к существу второго сорта, вроде домового эльфа! Но сегодня... — Найджел снова прикрыл глаза. — Сегодня я стану как все. И смогу колдовать по-настоящему и без этой безделушки...

Тусклый голубой камень блеснул на безымянном пальце Найджела. Снейп мысленно ругнулся — как он мог забыть о Топазе Далены?!

— Действительно, как ты мог о нем позабыть? — издевательски усмехнулся противник, склоняясь над поверженным магом. — Оказывается, этот прекрасный камень усиливает мага настолько, насколько тот сам этого желает. И может дать, к примеру, способности к легиллименции. Правда, в обмен пришлось пожертвовать заклятиями огненной стихии, но я как-нибудь обойдусь без них еще пару часов...

Найджел взмахнул палочкой, усаживая Снейпа в кресло напротив окна.

— Мне не помешает твоя компания, Северус. Ведь ты тоже так и не нашел свое место в мире — ни у магглов, ни у магов. Ты лучше других способен понять, каково это — быть чужим в родной семье. Големы — куклы, им не оценить, каких высот я достигну сегодня... А ты — иное дело. Ты поймешь. Когда я расскажу тебе все, ты поймешь... Ты оценишь красоту моей идеи...

Снейп хотел скептически поморщиться, но заклятие не позволяло. И он грязно выругался, стараясь думать как можно громче.

— Ах, Северус, Северус! — рассмеялся Найджел. — Я могу уничтожить тебя, лишь шевельнув пальцем. Но мне так одиноко, а время еще не пришло. Так что тебе придется выслушать мою историю... Я был младшим сыном в семье чистокровных волшебников. Знаменитая фамилия. И почти со дня моего рождения родители поняли, что я сквиб. Меня прятали в дальнем поместье, до семнадцати лет не позволяя выходить на улицу. Меня нет на родовом гобелене. Ведь это такой позор — сквиб в семье!

Он с ненавистью пнул один из четырех опорных столбов башни.

— Я учился по книгам сам! Я был умнее обоих своих братьев! И вот результат: я здесь и готовлюсь стать повелителем нового мира, а они глупо сложили голову за идеи двух фанатиков! Я мог бы стать лучшим... Но во мне видели лишь неудачника-сквиба... Впрочем, — он мгновенно успокоился и улыбнулся, — именно поэтому я разбираюсь в тех областях науки, которые маги считают неинтересными. Например, в генетике... Ты знаешь, что такое гены, Северус? Конечно, не знаешь, зачем тебе... А я вот знаю все об этих чертовых рецессивных признаках, неаллельных взаимодействиях и комплементарности! Годы исследований только для того, чтобы убедиться, что ничего нельзя поделать, ничего не изменить... Вы так гордитесь своими способностями, а на самом деле практически ничем не отличаетесь от магглов. Никакой разницы. Кроме той, что пара несчастных рецессивных генов, один из которых отвечает за магический потенциал, а другой — за способность пользоваться им, у магов не подавляются доминантными. За редкими исключениями, когда эти гены по какой-то причине разделяются. Ирония судьбы, чистокровный сквиб... Такая же ирония, как маги-грязнокровки. Волдеморт не понимал, что чистокровность — это тупик. Но я... Я нашел выход. Я знаю, как разбудить спящие гены в каждом сквибе, каждом маггле. Я стану новым богом нового мира. Началом новой эры. Эры, в которой магия станет доступной каждому.

Найджел, прервав свой монолог, любовно погладил сверкающую металлом странную конструкцию.

«Пятый этаж Мунго по тебе плачет», — подумал Снейп.

— За технологиями магглов будущее, Северус. В Министерстве это хорошо понимают. Долгие годы я искал решение. И наконец, нашел способ — микроволны, на особой частоте вызывающие мутации. Узконаправленные, так нужные мне мутации. У всех. Только представь себе — высокотехнологичное общество магов, свободное от предрассудков и агрессии!

Если бы Северус мог говорить, он рассказал бы Найджелу о законе цикличности истории. Но ответом революционеру послужила тишина — пленник, пораженный услышанным, думать был не в состоянии.

— Мое изобретение работало чудесно — в этом году Хогвартс оканчивают дети, ставшие волшебниками благодаря мутации. Но радиус действия — увы! — оказался невелик. И я стал искать новые возможности. И нашел историю о Топазе Далены, обладающем чудесной способностью усиливать любую магию. И не только магию, как оказалось. Я искал его двадцать лет. А когда почти нашел, Министерство одобрило проект мисс Грейнджер: треклятый «Альбус», из-за которого я не мог и шагу ступить. Прибегни я к помощи моих немногочисленных сторонников — и они бы тут же угодили под арест. А ведь я к ним привязан. Они практически мои собственные дети.

Найджел мягко улыбнулся. «Если выберусь, приду в Министерство и выдвину предложение об обязательном психиатрическом обследовании каждого школьника», — мрачно подумал Снейп, ощущая, как действие Петрификуса начинает потихоньку проходить.

— На поиски решения ушло время... Много времени. И денег. К счастью, повсюду есть люди, влюбленные во власть и готовые ради нее на все. Генри Пирс, начальник Оперативного отдела Аврората предоставил мне исчерпывающие сведения об изобретении мисс Грейнджер. Думаю, следующим Министром Магии станет именно этот чудесный человек.

«Не боишься, что когда все станут магами, магии как таковой не станет? Никто ведь так и не выяснил, что есть магия, и вдруг ее попросту на всех не хватит?»

— Вот ты, Северус, идеи моей так и не понял, — сокрушенно покачал головой Найджел. — Но, тем не менее, именно ты помог мне добиться нужного результата. Извини, что пришлось тебя подставить, но другого выхода не было — ты знал, что за зелье готовил, а значит, мог схитрить, отдать не тот вариант, подправить рецепт. Я надеялся лишь на научный интерес, который не позволил бы тебе бросить дело на полпути. Аврор Пирс помог мне разработать план, как обезвредить вас обоих: и тебя, и мисс Грейнджер. Девчонка замкнула управление на себя, поэтому Генри проследил за тобой после того, как ты взял заказ, сумел проникнуть в дом, добыть волосы для Оборотного... Ты удивительно беспечен, Северус. Когда все было готово, мы разыграли комбинацию — на попытку вторжения ты ответил фирменной Сектумсемпрой. Дальнейшее — лишь дело техники.

«Грейнджер купилась — и вышла из здания. Пирс вырубил нас обоих. Стащил у меня зелье и изменил настройки «Альбуса» через аварийную панель управления в Аврорате. В итоге систему отключили, а ты под Оборотным зельем с помощью големов похитил топаз», — домыслил Снейп.

— Именно! Разумеется, в ограблении обвинили тебя, ведь старая Каллидора Блэк хорошо рассмотрела нападавшего, даром, что ей скоро стукнет девяносто. Я все предусмотрел, как видишь. Правда, своим побегом вы здорово спутали мне карты. Я не предполагал, что вы с мисс Грейнджер станете настолько... Близки... Что ты окажешься у нее дома в то самое время, когда ей предъявят обвинение... — Найджел скабрезно ухмыльнулся. — Но твое зелье... Оно уникально! Оно не только позволяет создавать големов, но и дает власть над всей земной стихией! Поэтому я призвал духов земли и отправил их на поиски Грейнджер. Откуда, интересно, тебе известно заклинание против них? Я считал, что оно давно утеряно...

«Есть такое учреждение — библиотека», — мысленно съязвил Снейп.

— Я прощаю тебя, Северус, — царственно сообщил Найджел. — По своей ограниченности ты так и не понял величия моего замысла... Но ты будешь свидетелем этого грандиозного события!

— Спешу и падаю! — чувствительность после Петрификуса всегда возвращалась сверху вниз — сначала оживал язык, потом руки, и лишь затем все остальное.

Найджел развернулся на каблуках, мрачно улыбнулся:

— У тебя нет другого выхода, Северус.

Неуловимое движение рукой — и статуи у стены ожили, промаршировав к центру комнаты. Четверо взяли установку, еще двое подхватили под руки Снейпа. Мгновение — и Найджел аппарировал всю живописную композицию во двор.

«Силен, зараза!» — невольно восхитился Северус.

Найджел тем временем степенно снял кольцо с Топазом, произнес несколько слов на неведомом языке и поместил камень в специальное углубление на панели своего изобретения.

А Снейп вдруг почувствовал, что действие парализующего заклинания закончилось.

И совершил самое глупое и геройское, что только мог — выхватил палочку и крикнул:

— Петрификус Тоталус!

Найджел рухнул на землю. Но големами он, похоже, управлял мысленно, потому что глиняные обалдуи дружной стеной двинулись на Снейпа. Он в замешательстве отступил на пару шагов — заклинаний именно против големов он не знал.

— Редукто! Сектумсемпра! Диффиндо!

Почти безрезультатно. Его оттеснили к запертому выходу из дворика. Можно было бы улететь, конечно... Он вдруг нащупал локтем метлу и, осененный неожиданной идеей, изо всех сил ткнул в ближайшего голема древком. На третьем ударе метла сломалась с жалобным треском, один из големов лишился руки, а Снейп, все-таки взлетевший в воздух, вдруг увидел...

В центре двора, рядом с установкой, появилась из-под мантии-невидимки Гермиона Грейнджер собственной персоной, поковырялась в машине, вынула какую-то деталь и, взвизгнув, заметалась в кольце окружавших ее големов.

— Грейнджер! — Снейп подхватил ее за руку, резко поднялся в воздух.

— Держи-и-и! — от ее вопля у Северуса заложило уши.

Они приземлились в переулке за несколько домов от здания с башенкой. Очень неудачно: Снейп спружинил и удержался на ногах, только поморщившись от боли в пятках, Гермиона же кубарем покатилась по асфальту. Раздался хруст ломающегося дерева и одновременно с этим тяжелый удар потряс запертые ворота из дворика в переулок.

— Грейнджер, ты в порядке?! — он одним рывком поставил ее на ноги.

— Да... Вроде бы... — Гермиона выглядела слегка заторможенной, но вполне целой и невредимой. — Моя палочка!

Ворота дрогнули.

— Что ты забрала из установки? — Снейп требовательно встряхнул ее за плечи.

— Главное колесо!

Северусу захотелось взвыть:

— А почему не Топаз?!

— А он был там?!

Они смотрели друг на друга в немом ужасе. Ворота тряслись от слаженных ударов глиняных людей.

— Черт, Грейнджер!.. Беги! Беги, без палочки от тебя мало толку, беги к магазину Уизли, там тебе откроют, там есть камин! Быстрее, я их надолго не задержу!

— Я тебя не брошу! — запротестовала Гермиона.

— У него Топаз Далены, големы и элементали. Скоро он придет в себя, если мы сейчас уйдем оба — он просто заляжет на дно, а мы будем скрываться в Маргите всю жизнь! Беги за помощью в Аврорат! Опасайся Пирса, он предатель!

Грейнджер было замешкалась, но Снейп буквально оттолкнул ее от себя.

— Только попробуй погибнуть! — крикнула Гермиона и все-таки побежала.

Он облегченно перевел дух и приготовился к атаке.

Северус Снейп никогда не хотел становиться героем: ни в далеком восемьдесят первом, выбирая сторону Дамблдора, ни в девяносто восьмом, истекая кровью в Визжащей хижине. Снейп всегда был уверен, что героизм — нечто совершенно чуждое его натуре.

В две тысячи третьем он стоял посреди Лютного переулка, подняв палочку, и проклинал собственное, так некстати проявившееся гриффиндорство последними словами.

Хотя винить, пожалуй, стоило Грейнджер. Слегка.

* * *

Лондон

7 мая, 03:25 a.m.

Гермиона неслась по тихим лондонским улочкам, словно неумолимый ангел мщения, словно призрак невинно убиенной аристократки, решивший отомстить своему мучителю. Опавшие листья из-под ног — прочь! И они летели прочь, расступаясь перед тяжелыми безжалостными ботинками. Она бежала, задыхаясь и кашляя, не разбирая дороги, так, словно за ней гнался сам дьявол.

Она знала только одно — вперед! Как можно быстрее, быстрее, быстрее!..

Гермиона так и не поняла, как оказалась в тупике. Затравленно озираясь в поисках выхода, отступила к холодной каменной стене. Потом согнулась пополам, будто сломанная кукла, и уперлась руками в колени. Каждый вдох отзывался болью где-то слева. Только бы не ребра!

В ушах шумело, а потому тихие шаги ей расслышать не удалось.

Впрочем, это было уже совсем неважно.

— Гермиона!

Снейп выглядел ужасно — бледный, осунувшийся, весь перемазанный глиной пополам с кровью, но вроде бы невредимый. Сердце Грейнджер на мгновение замерло, пропустив удар. А потом она совершенно по-детски разрыдалась и бросилась на Северуса, сжав кулаки.

— Как ты мог подумать, что это все моих рук дело?! Уйти без меня?! Как ты посмел?.. Да ты вообще понимаешь, что я пережила, пока нашла тебя?! Ты... ты... Мерзкий самовлюбленный тип! Гад! Сволочь!

Похоже, Снейп слегка опешил под градом ударов и обвинений, но быстро пришел в себя и сжал тонкие запястья.

— Гермиона, успокойся!

— Ты!.. Ты!.. — Грейнджер уже не могла говорить, только всхлипывала.

Он замешкался. Потом обнял ее и поцеловал. Так, словно Гермиона была единственной любовью его жизни, — робко, трепетно, нежно. Грейнджер утонула в ощущениях, отвечая на поцелуй.

— Гермиона... — выдохнул Снейп ей в губы.

Не хотелось открывать глаза. Возвращаться в реальный мир и бороться. Но Северус, где бы он ни был, никогда не простил бы ей покорности смерти.

Мужчина, целовавший ее, Снейпом не был. А Гермиона слишком устала, иначе заметила бы подмену сразу. Но для окончательной уверенности понадобился поцелуй.

— Как ты справился с големами? — тихо спросила Грейнджер, не торопясь отстраняться.

Самозванец пожал плечами:

— Против них есть специальное заклинание. Очень простое. Потом научу. А где шестеренка, что ты украла?

— Я ее спрятала, — солгала Гермиона, не моргнув глазом. Попыталась обыскать Снейпа, благо объятий они так и не разомкнули, но ничего, кроме палочки, не обнаружила. — Дай палочку, я тебя почищу.

— Спрятала? — он едва ощутимо напрягся. — Куда же?

— В стене у книжного магазина выпадает один кирпич, — вдохновенно продолжила сочинять Гермиона.

— Жаль... — протянул мужчина. — Жаль, что ты не примешь мою сторону...

Мгновение — и она оказалась прижата к холодной стене, распята одной лишь силой мысли самозванца.

— А может, подумаешь, Гермиона? — прошептал он, большим пальцем очертил ее скулу, с силой провел по нижней губе. — Королю нужна королева, особенно если она так умна, как ты.

Грейнджер зажмурилась. Смотреть в лицо Снейпа, слышать его голос, понимая, что его, скорее всего, нет в живых, было невыносимо.

«А с чего ты взяла, что Северус погиб?» — вдруг резонно возразила та самая внутренняя Гермиона-что-всегда-права.

Вдруг... Вдруг Найджел попросту сбежал с места сражения, оставив Снейпа големам? Оставался ли у того шанс на победу? И если да — что он сделает в первую очередь?

Как ни прискорбно, скорее всего, отправится в Аврорат.

Будь Гермиона чуть более наивна, она бы предположила, что Северус отправится на поиски докучливой всезнайки и, соответственно, врага. Но обратиться в Аврорат — правильное решение. Взрослое. Ему потребуется не менее пятнадцати минут, чтобы аппарировать к министерству и убедить авроров в том, что... Нет, пятнадцати минут не хватит.

Хотя, если он сообразит послать патронуса Гарри...

Только бы сообразил... Впрочем, чего это она? Снейп наверняка придумает какой-нибудь оригинальный способ оповестить министерство и остаться в стороне. Это же Снейп. И по этой же причине можно даже не сомневаться, что он не только выжил, но и выпутается из всей этой истории несмотря ни на что. Несмотря ни на кого.

Когда Гермиона аппарировала, ее палочку должны были засечь. Плохо, что почти сразу же та сломалась, неизвестно, заметили или нет. Кому, как не Грейнджер, знать, что такое ночная смена в Аврорате, даже при красном коде!

Нужно просто потянуть время.

И высказаться напоследок. Пусть перед ней и ненастоящий Снейп, но увидеть недоумение, растерянность и злость на лице его двойника будет приятно.

— Зачем королеве глупый король, который только и может, что играть с глиняными солдатиками? — усмехнулась Гермиона, по-снейповски поднимая левую бровь. — Все, чего ты добился, — разрушенный двор в Косом переулке, украденное могущество и горстка артефактов системы «Альбус», которые станут бесполезными безделушками, как только я умру. Уверена, твоих жалких мозгов не хватит, чтобы сообразить, почему это произойдет. А настоящему Снейпу — хватило. Он, кстати, пришел к тебе не просто так. Или ты, возомнив себя гениальным злодеем, наивно решил, что бывший двойной шпион, обыгравший самого Волдеморта, отправился к тебе один, без прикрытия? И позволил себя раскусить и убить?

На лице Найджела на долю секунды мелькнуло сомнение. Гермионе этого хватило: расправив плечи и задрав подбородок, она продолжила уверенно и резко:

— Неудивительно, что ты язык проглотил. Северус предупреждал: когда ты сообразишь, что во всех твоих великих планах есть одна-единственная роковая ошибка, ты попробуешь сначала запугать меня. А потом скрыться до того, как они появятся. Но должна сказать, система уже предупредила меня о приближении...

Пальцы Найджела сжали ее горло, перекрыв доступ воздуха.

— Чьем приближении? — прошипел он ей в лицо.

Ответить на этот вопрос Гермиона не успела. Пристальный взгляд Найджела и легиллименция не оставили ей ни единого шанса: кровь бешено застучала в висках, перед глазами замелькала кинопленка воспоминаний.

Больно! Куда больнее, чем несколько часов назад!

Снейп, при всех своих недостатках, обошелся с ее памятью куда бережнее.

— Вот как! — услышала она злорадный голос Найджела. — Как интересно... Он отправил тебя в Аврорат... А значит, вам уже никто не поможет...

Гермиона почувствовала, как пальцы ненавистного мужчины медленно очертили линию ее подбородка, а затем...

— Отойди от нее, сволочь! — послышалось откуда-то справа. — Экспеллиармус!

Палочка Найджела, неосмотрительно оставленная в кармане, улетела во тьму.

Наверное, она все-таки не верила, что Снейп выжил. Потому что, услышав его голос, не придумала ничего лучше, чем облегченно улыбнуться прямо в перекошенное ненавистью лицо Найджела.

Он коротко и зло бормотнул что-то.

И мир померк.

* * *

...Первой ее мыслью было совершенно неуместное: «Все-таки пришел...»

Гермиона лежала на земле. В левом виске пульсировала боль. Как в прошлый раз. В точности, как в прошлый раз. И плохо так же. Она открыла глаза, надеясь, что боль утихнет, но стало только хуже.

Найджел, обманчиво-расслабленный, стоял посреди тупика, выставив вперед правую руку. Ему явно не мешало отсутствие палочки: Топаз Далены сиял во сто крат ярче уличных фонарей. Магия была почти осязаема, Грейнджер практически чувствовала кожей ее тепло.

Снейпа загнали в угол у глухой стены напротив. Големов осталось лишь двое, но и этого должно было хватить: Найджел злорадно ухмылялся.

Гермиона попыталась встать, но, скорее всего, снова отключилась...

...Когда она пришла в себя во второй раз — возможно, буквально через несколько секунд, големы уже исчезли. Но, поднимая камни мостовой, то тут, то там вырастали уродливые фигуры элементалей. Наверное, Найджел не принял Гермиону в расчет, потому что на нее они не обратили ни малейшего внимания. Впрочем, Грейнджер не обиделась — в таком состоянии она не смогла бы даже закричать.

Северус был смертельно бледен, рука с палочкой ощутимо дрожала, но все еще стоял на ногах. Кажется, от напряжения из ушей у него пошла кровь, но с такого расстояния Грейнджер не поручилась бы.

«Ты репортаж готовишься писать, что ли?!» — возмутился внутренний голос.

Гермиона мучительно вздохнула и снова выпала из реальности...

...Ей показалось, или Топаз Далены стал белым? Или он таким и был?..

Все цвета спектра — из прозрачного луча солнечного света...

Мерлин, как же болит голова.

Генри Пирс, смешной и нелепый, в старомодном котелке, вскинул руки с жезлом, конфискованном при последнем обыске лавки Бэрка. Вот, значит, куда он делся — перешел в личную собственность начальника Оперативного отдела Аврората!

Жезл явно конфисковали не зря: мощное Редукто, брошенное Снейпом, отхлынуло от Пирса как океанская волна от рифа. Найджел расхохотался в лучших традициях киношных злодеев, породив у Гермионы очередной приступ головной боли.

Палочка. Нужно всего лишь раздобыть палочку — и все закончится.

Гермиона прикрыла глаза, сжала кулаки, стараясь, чтобы ногти впились в кожу ладоней как можно сильнее, чтобы сознание прояснилось от боли. Потом шевельнула правой рукой, будто делая пассы палочкой, и шепнула:

— Акцио.

Палочка Найджела неохотно дернулась, попыталась было запутаться в плюще, густо окутавшем стены вокруг.

— Акцио!

Наверное, беспалочковая магия, считавшаяся досужей выдумкой, питалась безысходностью.

Гермиона дотронулась до полированной ручки, которая обжигала могильным холодом. Не волшебник выбирает палочку, а палочка — волшебника, да. Но в этот раз палочке придется подчиниться, хоть она этим и явно недовольна.

Рука дрожала, но Грейнджер перехватила запястье левой. Все равно что стрелять из тяжелого револьвера — она пробовала как-то в юности, на каникулах... Прицелиться и...

— Ступефай, — голос ее прозвучал тихо, но твердо.

Найджел рухнул наземь, как подкошенный. Источенное магией кольцо жалобно хрупнуло и рассыпалось в песок. Топаз, сверкнув полированными гранями в лунном свете, покатился по булыжной мостовой.

— Ах ты, дрянь! — пораженно прошипел Пирс. — Эннервейт! Авада Кедавра!

Промахнулся, замешкался, получил от Снейпа Петрификус и рухнул на камни, приложившись затылком о бордюр. Элементали, повинуясь безмолвному зову пришедшего в сознание Найджела, медленно двинулись на Грейнджер.

Гермиона поймала взгляд Снейпа: напряженный, усталый... И насмешливый. С трудом поднялась на ноги.

На самом деле магические способности, сила заклинаний — лишь дело техники.

И человеческие взаимоотношения, зачастую, тоже.

Гермиона покрепче сжала палочку, что змеей пыталась выскользнуть из пальцев, и тихо сказала:

— Инсинератиус.

— Инсинератиус.

Они произнесли заклинание почти одновременно. Пламя вспыхнуло с двух сторон — духи земли попали в ловушку.

И не только они.

Найджел, отчаянно взревев, бросился внутрь огненного круга, туда, где призывно сверкал гранями теперь уже молочно-белый камень, так и не ставший снова голубым. Подобрал его, выкрикнул несколько заклинаний — не сработало. С ужасом попытался выбраться из смертельной ловушки, метнулся в одну сторону, другую, — поздно.

Грейнджер не смогла смотреть туда, где сомкнулись две стены волшебного пламени.

Смотреть и не пришлось. А вот слышать...

Гермиона упала на колени, зажимая уши. Через какое-то время она осознала, что они со Снейпом сидят рядом на мостовой, спина к спине... Северус небрежно шевельнул палочкой, связывая оглушенного Генри Пирса.

— Теперь-то ты точно знаешь, Грейнджер?

— Что знаю? — тихо спросила она, хотя и знала ответ.

— Никому нельзя доверять. Никогда.

Гермиона промолчала. Мерлин, почему самые нужные слова всегда приходится искать? И куда девается в такие минуты хваленое красноречие?

— Как думаешь, нам не нужно снова бежать? — наконец спросила она.

Снейп пожал плечам — Гермиона не увидела этого, а лишь почувствовала.

— Думаю, при необходимости сбежать мы успеем.

— Придется тебе воскреснуть.

— Да, придется.

И снова молчание.

— Почему ты не убил его?

— Я пытался, если ты не заметила.

— Нет. Сразу. Вместо Ступефая. Ты мог бы убить его и закончить все это.

— А ты почему?.. Молчишь. Интересно, что еще должно случиться в Косом переулке, чтобы Аврорат все же прореагировал.

— Сейчас будут.

Опыт Грейнджер не подвел: раздалось сразу больше десяти аппарационных хлопков: со всех сторон их окружили авроры в форменных мантиях с палочками наготове. Стандартного связывающего заклинания, впрочем, не последовало. Сквозь оцепление бесцеремонно прорвался Гарри, как всегда лохматый и в треснувших очках.

— Ты в порядке?!

Пока Гермиона раздумывала, что ответить, их обоих подняли и повели под руки, словно опасных сумасшедших. Пирса левитировал Салливан, бормочущий ругательства сквозь зубы. В предрассветных сумерках форменные синие мантии казались почти черными. Аврор Грейнджер обернулась через плечо, встретилась взглядом с шефом Джефферсоном и устало подумала, что придется перепортить изрядное количество пергамента в попытках объяснить события последней недели.

Солнце лениво поднималось над Лондоном.

Иллюстрации:

http://www.pichome.ru/qy

Что ж, в истории точку поставим, все тайны познали.

Но судьба не спешит обрывать эти странные нити,

Что столкнули нас вместе и души нам крепко связали,

И теперь не дают нам расстаться, шепча: «Погодите...»

Мы остались в живых, но теперь, расставаясь, мы оба

Отчего-то грустим, возвращаясь в пустое «Как прежде».

Может, «мы» того стоим? Пускай будет новая проба

Отношений, в которых впервые есть место надежде.

Хогсмит, Шотландия

7 мая, 08:40 p.m.

Гарри с Роном появились на пороге «Башки борова», когда Гермиона уже выпила пару бокалов темного пива у стойки и собиралась заказать что-нибудь покрепче, не дождавшись друзей. Собственно, ничего удивительного, если бы они не пришли вовсе: у авроров, да еще и отягощенных какой-никакой властью, слишком ненормальный рабочий график, чтобы все встречи без исключения проходили по плану. Особенно сегодня.

Гермиона же могла позволить себе немного расслабиться: после долгих часов закрытого разбирательства ей предоставили целую неделю отпуска. Она поначалу возмутилась — нужно было восстанавливать «Альбус», дорабатывая систему, продолжать занятия со стажерами, и прочее, прочее... Но после клятвы Джефферсона, что это действительно отпуск, а не увольнение, подумав, согласилась.

Идти на работу не хотелось.

Могли ведь и уволить, причем законно, а ограничились выговором. На этот раз правило, что победителей не судят, похоже, сработало на сто процентов, причем не только для Гермионы: Кингсли с Джефферсоном переговорили со Снейпом наедине, после чего вернули ему палочку и отпустили на все четыре стороны.

И он ушел, не сказав ни слова на прощание.

— У Рона есть теория, — вместо приветствия сказал Гарри, усаживаясь рядом и снимая очки. — Я с ним не согласен, так что твое мнение решающее.

Он не начал беседу вопросом о Найджеле, неожиданно для всех оказавшемся родным братом Сириуса Блэка, или рассказом о судьбе Пирса. Во-первых, наговорились на работе досыта. А во-вторых, на их случайно-неслучайных встречах под негласным запретом находились любые разговоры о работе, воспоминания о борьбе с Упивающимися. Словно щелкал неведомый переключатель: они беззаботно болтали об учебе в Хогвартсе, вполне серьезно разглагольствовали о кандидатах на пост министра магии и почему в Хогвартсе в свое время отменили курс кабалистики, и прочее, прочее... Со стороны эти разговоры, вероятно, казались нелепыми. Но им была нужна именно такая, почти беззаботная болтовня, поэтому Гермиона вежливо изобразила интерес, готовая выслушать практически все.

— Я думаю, есть люди, которые просто неспособны любить, и это совершенно нормально, — выпалил Рон, усаживаясь на стул.

— Значит, теория о любви? — на всякий случай уточнила Гермиона. — Подозреваю, что кто-то оказался слишком навязчив. Как ее звали?

Рон замялся, Гарри сокрушенно покачал головой:

— В последние полгода ее зовут работой.

Грейнджер удивленно подняла брови — этого она не ожидала. С памятного разговора пятилетней давности Рон менял девушек едва ли не каждую неделю.

— С чего тогда такие выводы?

— Анализирую, Гермиона, — Рон, криво ухмыляясь, ухватил за ручку выставленную барменом пивную кружку. — В конце концов, я ведь аналитик. Правда, мне не хватает наблюдений. Вот ты влюблялась когда-нибудь?

Грейнджер сморгнула, прогоняя немедленно возникшие в голове картины: полет в обнимку со Снейпом, старый родительский дом и разговоры за обеденным столом. Его руки, которые казались такими надежными. Его губы и...

К черту.

Эмоции, адреналин и стресс. Вот и все. Это не любовь, а смесь гормонов и обстоятельств. Издевательство друг над другом.

— Может быть, — наконец ответила Гермиона. Пиво в нее уже не лезло, но виски оказалось удивительно к месту. — Мне так кажется. Я думала, что была влюблена в тебя. Наверное, я должна знать точно, а?

Рон равнодушно пожал плечами и большими глотками допил свое пиво. Гарри озабоченно взглянул на часы, что-то прикинул в уме и заказал бармену виски на всех. Гермиона подняла вверх два пальца — двойная порция. Хотелось забыться дома у камина, не думая о сумасшедшей первой неделе мая. Не думать вообще ни о чем.

— Дело не в этом. Я был уверен, что точно знаю, что испытываю к тебе, пока не... — Рон замолчал, уставившись в собственный стакан.

Гермиона на мгновение задохнулась, мысленно перебирая варианты окончания подобной фразы. Гарри криво усмехнулся, по-прежнему уделяя больше внимания виски, чем разговору.

— Я думал, что люблю тебя, Гермиона, — продолжил Рон задумчиво. — Я думал, мы поженимся, будем вместе до гроба и умрем в один день. Пока не понял, что все дело в нашей дружбе. Я ведь никогда не верил в такую дружбу, вот и решил, что влюблен. А однажды утром проснулся и понял, что есть люди, которые просто не умеют любить. Наверное, я как раз из таких. Наверное, любовь — дело техники, как на велосипеде кататься. Я вот так и не научился.

— Ох, Рон, — Гермиона подавила в себе желание облегченно расхохотаться, уткнулась парню лбом в плечо. — Ты такой взрослый, начальник отдела, а такую чушь иногда несешь!

Рон рассмеялся первым, не особо весело, но искренне:

— Да ладно тебе! Ты еще не знаешь, что говорит мать!

— По поводу? — не поняла Гермиона — выпитое спиртное, вместе с обретением легкости бытия производило некоторую путаницу в мыслях.

— По поводу вашей с Роном неудавшейся личной жизни, — подал голос Гарри. В глазах его плясали смешинки: наверное, Молли делилась своими мыслями с Джинни. — Молли считает, что любовь — это прекрасно, но семья — лучше. И если нет любви, нужно хотя бы создать семью. И причитает, что у нее могло быть на одного внука больше.

— Дети — это к Джинни, — мгновенно отреагировал Рон. — Никаких детей еще лет пять по крайней мере. Какой из меня отец? Я сутками на работе.

— Через пять лет ты тоже будешь сутками пропадать на работе, — меланхолично отозвался Гарри — они с Джинни давно хотели детей, но выбранные профессии этому явно не способствовали. — И через десять. И через двадцать.

— Даже если бы мы поженились, внука Молли не дождалась бы, — усмехнулась Гермиона. — Хотя, если меня все-таки уволят из Оперативного, можно будет над этим подумать. Лет через пять.

Гарри прыснул со смеха, а Рон серьезно кивнул:

— Договорились. Гарри к тому времени станет отцом троих детей, а мы с тобой родим одного-единственного и сдадим на воспитание маме. Она будет счастлива.

Гермиона заказала еще виски. Потом еще. Потом ей действительно стало легче. Наконец-то.

Рон громко разглагольствовал о том, что любви с первого взгляда не бывает, а в любой паре один любит, а другой лишь позволяет себя любить, после чего Гарри картинно обиделся, успокоившись только после заверения друга, что на семью Поттеров эта закономерность не распространяется.

Разговор становился все легкомысленней: они придумывали имена для будущих детей Джинни и Гарри, причем Рон настаивал на том, что все трое гипотетических младенцев будут девочками, а звать их должны по-особому. После пятой порции Гарри признался, что имена выбрал уже давно и все твердо решил, только Джинни еще не в курсе, поэтому — т-с-с-с!..

Услышав имя, придуманное Поттером для младшего сына, Гермиона начала мучительно трезветь, проклиная все и вся.

Альбус Северус. Не угодно ли? Северус. Альбус. Северус.

Снейп.

Черт!

Снова. Краеугольный камень просто.

— Не сомневаюсь, он будет в восторге, — мрачно предрекла Грейнджер, но услышал ее лишь бармен, выразительно протиравший стойку. Пить дальше смысла не было: в виске начала проклевываться боль. Гермиона потихоньку достала из сумки Отрезвляющее и Антипохмельное зелья.

Из «Башки Борова» они вышли далеко за полночь. Грейнджер, как самая трезвая, помогла друзьям аппарировать по домам: Гарри на площадь Гриммо, а Рону в его квартиру в Косом переулке. Гарри безропотно позволил уложить себя на диван в гостиной, а Рон долго вспоминал пароль от входной двери, пытаясь по-тихому заснуть в подъезде. В итоге Гермиона попросту взломала защитные чары, поминая недобрым словом Аластора Грюма с его постоянной бдительностью.

Уже у самой кровати Рон неожиданно очнулся и требовательно спросил:

— А вдруг мы с тобой и правда не умеем любить, Гермиона?

Грейнджер никогда и не подозревала, что друга волнуют такие философские проблемы, и вот на тебе. Она на мгновение задумалась, что можно ему ответить, но, не найдя слов, просто провела ладонью по щеке. Нежно, по-матерински. Рон уснул праведным сном, а Гермиона вышла из квартиры, запечатала дверь заклинанием и устало сползла по стене.

Это было глупо, несерьезно, по-детски. Но тревога Уизли оказалась заразна — а что если и правда любить ей не дано? Глупо, глупо, глупо...

Через пару минут Гермиона осознала, что сидит на холодном каменном полу в холле и тихонько стучит затылком о стену в такт своим мыслям. Она заставила себя подняться на ноги, медленно вышла из здания. Ночью в Косом переулке было тихо, безлюдно, в отличие от того же Лютного, только вывеска магазина приколов братьев Уизли переливалась разноцветными огоньками.

Уже давно Гермиона не чувствовала себя такой одинокой. Рон был прав — а что если?.. Тогда во что верить, на что надеяться, как заставлять себя вставать по утрам? На работе — канцелярская крыса, в жизни — синий чулок и алкоголик?

Стоило посмотреть правде в глаза — за последние три-четыре года единственным светлым пятном на фоне серых будней была прошедшая неделя в компании Снейпа. Который понял Гермиону и принял. Такой, какая есть.

Или ей только показалось?

Она тщетно попыталась успокоиться и аппарировала в Хампстед-Хит. Быстрым шагом пересекла парк, дошла до собственного дома. У самого подъезда чуть замедлила шаг, чтобы унять колотье в боку, — не стоило так много пить, хоть и приняла потом зелья, а все же.

Из-под арки выскользнул темный силуэт. Гермиона не успела даже подумать — просто выхватила палочку и невербальным Петрификусом попыталась остановить нападавшего. Попала. Подошла ближе, откинула капюшон — и облегченно вздохнула.

Снейп, разумеется.

Гермиона сняла заклинание, и он немедленно заговорил язвительно и с издевкой:

— Говорят, история повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса. Ваши рефлексы вас погубят. А если бы это оказался не я, Грейнджер?

— Я бы извинилась, — буркнула девушка, отводя глаза.

— Или наложили Обливиэйт? Ох, Грейнджер...

Гермиона старательно изучала отделку здания, чтобы не встречаться со Снейпом взглядом.

— Дело в том, что... — Снейп закашлялся, но все же продолжил: — В моем доме орудуют толпы авроров... И...

Она украдкой ущипнула руку. Невероятно — неуверенный Северус Снейп, излагающий завуалированную просьбу о ночлеге. Это было нечто из области самой невероятной фантастики.

— Из тех моих знакомых, чей адрес я знаю наизусть, только вы не попытаетесь загнать меня обратно в преисподнюю, потому что знаете, что я жив, — закончил свою мысль Снейп.

Гермиона все-таки посмотрела ему в глаза. Помолчала, прежде чем сухо ответить:

— Ваш дом будет опечатан Авроратом неделю, не меньше, как и дом моих родителей. Квартиру я отстояла, там уже осмотрели все, что можно, после нашего побега.

Снейп неожиданно качнулся вперед и поцеловал ее — нежно, едва коснувшись губами. Гермиона так и застыла с приоткрытым ртом и невольным румянцем на щеках.

— Разве не этого ты хотела? — с легкой ухмылкой спросил Северус. — Я не верю в любовь, Гермиона. Но я верю, что каждому дается второй шанс. Может, ты выпьешь со мной кофе? Правда, я не знаю Кэмдена.

Грейнджер молча щурилась, вглядываясь в его лицо. Потом вздохнула и ответила:

— Кофе есть дома.

Иллюстрация:

http://www.pichome.ru/qe