Прорицательские драбблы (джен)

— Бедная девочка, такая холодная, — бубнила себе под нос профессор Сивилла Трелони, шаря в многочисленных шкафчиках и тумбочках по всем кабинету, — бедная малышка… Ах, вот ты где!

Отыскав наконец припасенный когда-то именно на такой случай херес, она прищурилась и посмотрела сквозь бутылку на свет, проникающий через единственное незашторенное в башне окно. Оставшись довольна результатом, она села за свой любимый стол и взяла в руки гадальные карты. Разложив простенький пасьянс и недовольно цокнув языком, перетасовала колоду и наугад вытащила две карты. Нахмурившись и пробормотав что-то нечленораздельное, перешла к более сложному раскладу.

Следующие пятнадцать минут тишину нарушали только шелест карт, позвякивание многочисленных бус и браслетов и тихое бормотание Сивиллы.

— Бедная-бедная девочка…

* * *

— Парвати, только посмотри, какое небо! — восхищенно воскликнула Лаванда Браун, запрокинув голову. — А звезды…

Тихонько хмыкнув, Парвати достала из сумки задание и, сев по-турецки, разложила перед собой астрономические карты.

— А Меркурий-то, ты только посмотри, в каком он созвездии, — продолжала бормотать Лаванда, делая какие-то пометки в блокноте, — надо будет уточнить у профессора Трелони, что это значит. Наверняка что-то хорошее. А ты как думаешь?

— Я думаю, это значит, что если мы не сделаем астрономию, то Синистра очень точно предскажет нашу судьбу на следующую неделю, — уныло ответила Парвати, с грустью глядя на незаполненную карту и задумчиво покусывая кончик пера.

Лаванда со вздохом опустилась рядом и взяла в руки учебник по астрономии. Сверившись с рисунком на сто сорок пятой странице, уверенно ткнула пальцем в участок неба на карте:

— Я вижу, что созвездие Близнецов должно быть здесь.

* * *

— Карты, — фыркнул взбешенный Флоренс и скрестил руки на груди. — Да разве можно предсказать судьбу человека, опираясь на какие-то размалеванные картонки?

— Тоже мне, предсказатель, — парировала Сивилла Трелони и, поморщившись, оглядела учебный класс, стилизованный по лесную поляну. — Какая безвкусица.

— По-вашему цыганский табор — образец тонкого вкуса? — поинтересовался Флоренс, выразительно глядя на многочисленные бусы и браслеты Трелони. — И вообще, это сближает учеников с природой!

— Природа! — взвизгнула возмущенная Сивилла. — Да разве могут деревья заменить хрустальный шар? А гадание на кофейной гуще? А передавшийся по наследству дар?

— Шарлатанка!

— А ты… Конек-горбунок!

Стоявший за дверью кабинета профессор Дамблдор с интересом прислушивался к перебранке учителей.

— Уже сорок минут ругаются, и все еще не надоело, — тихонько посмеиваясь, заметил он. — Значит, поладят.