Проклятие ведьмы (гет)

Разлука подобна смерти, единственное, хоть и существенное между ними различие — это надежда.©

Мы меняемся с потерей родных людей. Для меня не было никого ближе родителей. Перед ними я становилась собой, делала все, что захочу, а не то, что скажут. Мама понимала меня как никто другой. Между нами словно была необъяснимая связь. От ее внимательного взора не могли скрыться мои внутренние переживания, сомнения. Она чувствовала меня. Мама часто говорила: «Гермиона, главное вера. Верь в лучшее, поступай так, как хочется именно тебе. Это твоя жизнь, и тебе решать. Смотри на мир своими глазами».

И я верила. Верила каждому ее слову. Ее нежный и ласковый голос убаюкивал меня по ночам. В трудные моменты он звучал в моей голове, подталкивая меня к свету, к хорошим поступкам.

Папа. Поддерживал меня во всем. И неважно была ли я права в те моменты, он всегда был рядом, как и мама. Его искренняя, открытая улыбка вселяла в меня надежду на лучшее будущее. Папа просил никогда не жалеть о содеянных поступках, смотреть только вперед. Не делил людей на плохих и хороших. Однажды он сказал фразу, которая запала мне глубоко в душу: «Обращенные к тьме люди — это добряки, преданные кому-то или кем-то».

Когда, казалось, весь мир был настроен против меня, им удавалось рассеять рутину проблем, печали и боли. Они не только мои родители, но и лучшие друзья. Их отношения — мой идеал семьи.

На свой день рождения всегда загадывала одно и то же желание: «Пусть они всегда будут рядом». Но вышло так, что я потеряла родителей. Это было единственным выходом. Ради спасения стерла им память обо мне, чтобы Волан-де-Морт не смог добраться до них и тем самым уязвить меня.

После войны я приходила к ним однажды. Никогда не испытывала сильнее боли, как от безразличного взгляда родителей.

Представилась тогда работником небольшой страховой компании, предложила свои услуги. Те вежливо пригласили в дом, настояли на чашке горячего капучино. Беседуя с ними о Лондоне, я заметила, что взгляд у мамы стал печальным. Она чуть наклонила голову и стала внимательно рассматривать меня.

— Гермиона, мы раньше с вами нигде не встречались? Ваше лицо мне кажется жутко знакомым.

— Не думаю, миссис Грейнджер. Я здесь недавно работаю. Меня перевели из Нью-Йорка.

Мама без тени сомнения поверила мне, и уже не отводила взгляда от папы. Она держала его за руку, все время находилась рядом с ним. Отходила разве что только за чашкой капучино. Родители были гостеприимны и искренни.

В тот момент мне стало невыносимо больно. Хотелось обнять их, сказать, как сильно люблю и скучаю. Но они бы подумали: «Что за сумасшедшая?» — и выставили меня из дома. Теперь я для них лишь сотрудник страховой компании.

После встречи с ними во мне будто что-то сломалось. Губы дрожали, пальцы словно прокололи тысячами иголок, на сердце образовалась зияющая рана. Сил терпеть и скрывать свои эмоции не осталось. Не помня себя от страха и дикой боли, я бежала и бежала, пока силы не оставили меня. Я упала, ноги уже не слушались, и смогла ощутить только мягкий ковер из травы под собой. Мне было все равно, увидит меня кто-нибудь или нет. Горячие слезы не прекращали течь из глаз. Сердце, казалось, рвалось на части. В этот момент я приняла решение во что бы то ни стало вернуть родителей.

* * *

Я жила в маггловском мире, на окраине Лондона. Так мне было привычней. Здесь могла отдохнуть от тяжелых будней, побыть одна. После войны прошла всего лишь пара месяцев. Еще не все встало на круги своя. Спустя пару дней я стала искать информацию о заклинании Обливейт, с помощью которого стерла память родителям. Ничего не нашла, разве только исследования неизвестного ученого из Франции. Тот писал, что Обливейт — необратимое заклинание. Хотя были случаи, когда люди стали вспоминать некоторые моменты своей жизни. Впрочем, далеко не все.

Дочитывая последний фолиант из тех, что смогла отыскать в магических библиотеках Лондона, знала — ни за что не остановлюсь уже. Главное — надеяться и верить.

* * *

Я слышала, что в Министерстве находится библиотека с редкими книгами и рукописными трудами волшебников всех стран. Попасть туда практически невозможно. Необходим пропуск от должностного лица, работающего там — новые меры предосторожности, принятые после войны. Я решила отправиться в дом к семейству Уизли. Не виделась с ними несколько недель. В последнее время настолько ушла в себя, что времени и сил на друзей не оставалось. Все значительно изменилось после войны. Она показала истинную роль каждого в игре под названием «Жизнь». Там, где нет правил. Есть только свод указаний, которые не обязательно соблюдать. Я стала реже общаться. Скучаю по Хогвартсу, по детству, где нет никакой ответственности, страха и боли. Безумно не хватает Гарри и Рона, и какими бы редкими не были наши встречи, единственные, кто поддерживает меня и по сей день, именно они.

Я окинула взглядом представшую передо мной местность. Картины из детства заполонили мое сознание. Не многое изменилось с тех пор. Кирпичный дом с пристроенными к нему сверху и с боков многочисленными комнатами возвышался на несколько этажей над землей и выглядел неустойчиво. Я сделала несколько неуверенных шагов, отодвигая рукой высокие заросли засохшей травы. Крыльцо освещалось керосиновой лампой. Мистер Уизли считал эту вещь магглов очень полезной и был уверен, что керосин придумал волшебник — уж больно он напоминал опасное зелье.

Я взошла на узкую деревянную ступень, и от тяжести моей ноги она издала протяжный скрип. Положила руку на перила, поверхность была шершавой на ощупь. Знакомые звуки и ощущения заставили сердце сжаться от боли. Я долгое время являлась частью этого мира, большой и дружной семьи Уизли. Теперь впереди неизвестность. Именно она ждет меня за дверью. Тоска, растерянность и скорбь — все то, что царит в наших душах после войны. Мне сложно было представлять этот дом без Фреда.

Кажется, моего появления никто не заметил — обычно меня встречали громкими возгласами и крепкими объятиями. Я осторожно открыла дверь и оказалась в пустом коридоре. На первом этаже никого не наблюдалось — шум раздавался несколько выше.

— По-моему, кто-то пришел, — послышался голос миссис Уизли, — пойду, посмотрю.

Рыжая голова женщины показалась откуда-то сверху. Увидев меня, ее глаза блеснули, и радостная улыбка коснулась губ:

— Гермиона? Ребята, посмотрите, кто пришел! — она поспешила спуститься ко мне. — У нас радостная новость, милая. Но об этом позже. Ребята!

Миссис Уизли заключила меня в свои объятия, прошептав:

— Мы по тебе очень скучали.

Послышался топот, предо мной стояли Рональд, Джинни, мистер Уизли и Гарри. Последний стал неотъемлемой частью семьи. Флер и Билл отдыхали во Франции, скорое пополнение стало отличным поводом для отпуска. Чарли жил в Румынии, даже после войны не смог остаться с родственниками, слишком привязан к своей работе. Джорджа не было видно среди всех этих счастливых лиц. Я знала — он наверху. Не смог оправиться после смерти Фреда. Для него брат значил гораздо больше, чем для других.

Уизли по очереди обнимали меня, шутили друг над другом — совсем как раньше.

— Ты стала нечастым гостем в нашем доме, Гермиона, — с иронией произнес мистер Уизли и строго покачал головой.

— Далеко нечастым, — поддержал Рон, сложив руки у себя на

груди, — пропала куда-то.

— Мы начали беспокоиться, — продолжила за брата Джинни. — Как у тебя дела? Ты выглядишь уставшей.

С разных сторон посыпались вопросы, на которые я не успевала отвечать. Всего за несколько минут эта семья смогла окунуть меня в ту обстановку, властвующую здесь несколько лет назад. Тут не было и намека на скорбь или боль. Они выглядели счастливыми. Дарили друг другу радость, улыбки, вовсе не унывали. Во мне разгорелось любопытство. Скорее хотелось узнать новость, которой так радовались Уизли. Они томили меня ожиданием, оно, как известно, очень мучительно.

Пока остальные члены семьи готовились к ужину, я подозвала Рональда к себе:

— Что за новость? Со стороны вы выглядите очень счастливыми.

— Все пытаются крепиться. После смерти Фреда многое изменилось, но мы стараемся ради Джорджа. Он совсем угас — просиживает у себя в комнате, ни с кем не разговаривает, — Уизли глубоко вздохнул, улыбка сошла с его губ. — Новость действительно радостная. Правда, я думал, что Джинни тебе обо всем рассказала. Странно даже.

— Нет, она мне ничего не говорила.

— Джинни беременна. Мы собирались сказать тебе это за ужином, — глаза Рона весело сверкнули.

Эта новость ввела меня в ступор. В голове сразу возникли вопросы. Но сейчас меня волновало другое — отношения с Роном, вернее, их отсутствие. Я не была готова к этому на данный момент, мне нужно время. После войны мы с ним заметно отдалились друг от друга. Он по-прежнему дорог мне, но менять в своей жизни что-то сейчас не хочу. Между нами будто образовалась пропасть, преодолеть которую я не в силах. Оставалось лишь сказать ему об этом, только не здесь и не сейчас.

После ужина мы остались с Роном вдвоем. Мне нужно поговорить с ним, чтобы хоть в чем-то иметь определенность.

Неизвестность пугала меня, заставляя сердце сжиматься от его нежных прикосновений и робких взглядов. Я не знала с чего начать разговор. Решение проблемы пришло само — он заговорил первым:

— Я скучал, — тот тяжело выдохнул и закрыл глаза, — мне не хватало тебя.

Сердце бешено забилось от его слов, щеки пылали:

— Рон, я тоже. Нам нужно поговорить. Я долго откладывала этот разговор.

— Понимаю.

— Знаешь, сейчас не могу быть уверена в чем-то. Боюсь за свое будущее. Не готова пока к большим изменениям в своей жизни, — голова начинала кружиться от волнения. Откинувшись на спинку стула, я продолжила разговор: — Просто нужно немного времени. И, возможно, позже все будет хорошо.

Рон не смотрел на меня, его внимание привлекало что-то снаружи. Заставив себя сесть, я почувствовала приступ головокружения. Ноги онемели на некоторое время, тем не менее, мне хватило сил дойти до окна, к которому он припал.

Осторожно положив свою руку ему на плечо, натянуто улыбнулась.

— Я буду ждать, — его негромкий голос звучал холодно. Он наклонился, и наши глаза оказались на одном уровне. — Почему ты продолжаешь делать вид, что ничего не было?

— Рон... — тот сжал мою дрожащую ладонь своей.

Он нахмурился, в глазах вспыхнули мрачные огоньки.

— Я постоянно думаю о тебе. Просто очень странное чувство. Твой образ будто преследует меня.

Его глаза ничего не выражали, знаю, что причинила ему много боли. Во рту у меня пересохло. Мне было нечего сказать.

— Я готов ждать. Только не уходи из моей жизни. Не хочу тебя вновь потерять. — Без раздумий я наклонилась и обняла его.

Рон замер на несколько секунд, после чего обхватил меня руками и прижал к себе.

— Я рад, что ты снова с нами, — выпалил он.

* * *

Мистер Уизли согласился выписать пропуск для меня в библиотеку Министерства. Как только я оказалась там, вспомнила Хогвартс и холодные зимние вечера, что проводила в библиотеке, наслаждаясь запахом старого пергамента. Смотря на высокие стеллажи, доверху забитыми книгами, и пыльные полки, поняла — здесь уже долгое время никого не было.

Библиотека делилась на несколько ярусов. Первый пребывал практически в темноте из-за мутных окон и слабого света свечей. Здесь находились столы и небольшие полки с чистым пергаментом, чернилами. Второй же был заполнен статуями и портретами великих волшебников, но сейчас картины пустовали, на некоторых появилась паутина. Третий ярус, возвышавшийся над остальными, снизу казался необъятным. Он располагался сразу же под потолком, откуда сыпалась старая штукатурка.

— Вы что-то хотели, мисс? — послышался заинтересованный голос за спиной.

Я обернулась и увидела женщину невысоко роста в строгом длинном одеянии. Она стояла на платформе, поддерживаемой в воздухе силой магии, читая пожелтевший от времени лист пергамента.

— Да. Не могли бы вы подсказать книги, касающиеся заклинания Обливейт? — мой голос звучал неуверенно.

Библиотекарь натянуто улыбнулась и поднялась на платформе чуть выше. Ее рука скользила по корешкам древних фолиантов, пока взгляд женщины не наткнулся на толстую книгу в бархатном переплете. Она обернулась ко мне и, управляя книгой с помощью палочки, опустила ее на стол предо мной.

Открыв книгу, увидела лишь неисписанные страницы. Я уже встречалась с подобным в свитках, что изучала в Хогвартсе. Видимо, нужно подождать немного, давая тем самым возможность тексту проявиться. Спустя пару мгновений в книге стали видны надписи. Я с интересом стала листать ее.

Несколько часов спустя, так и не найдя ничего существенного, мой взгляд наткнулся на послесловие в книге известного мага Мориана Куинси. Надпись гласила: «Любое заклинание можно разрушить. Для этого придется прибегнуть к особому виду магии — беспалочковой. Которой тяжело обучиться и еще труднее ей владеть».

Я никогда не слышала о подобном. Разве что в сказках, которые мама читала мне перед сном. Решила обратиться к библиотекарю, которая, кажется, дремала, опустив голову на сцепленные в замок руки.

— Извините, — я подошла к ней ближе и осторожно коснулась ее руки. Та сразу же открыла глаза, обратив свой взор на меня. — Мне нужна книга о беспалочковой магии.

— Да-да, сейчас, — женщина моргнула пару раз и отправилась к книгам, лежащим на громоздком столе. — Что же вас всех так интересует этот вид магии?

Я удивленно взглянула на нее:

— Вас? До меня кто-то интересовался подобным?

— Несколько дней назад юноша искал такие книги. Что-то выписывал на пергамент. К сожалению, его имени не спросила. Только он ничего не нашел, насколько я поняла. Если вас интересует то, как научиться такой магии — книга не лучший советчик в этом вопросе. — Женщина пожала плечами, с любопытством рассматривая меня.

— Вы что-то знаете? — мягко спросила я, натянуто улыбнувшись.

— Не уверена. Если это будет вам интересно, расскажу, — сил хватило на то, что бы кивнуть. Я замерла в ожидании.

Библиотекарь продолжила говорить, подойдя ближе ко мне. Ее голос стал приглушенным:

— Слышала недавно, что в Дадлитауне живет ведьма. Возможно, это все слухи, но не зря же он издавна пользуется дурной славой. Его считают заброшенным, хотя некоторые там до сих пор живут. Гиблое местечко, признаться честно. Каждый раз что-нибудь да происходит.

— Подождите. Ведьма?

— Да-да, вы не ослышались. Она живет в глубине леса в своем поместье. Люди поговаривают, что та даже из дома не выходит. В семнадцатом столетии в этом городе были сожжены множество женщин, обвиняемых в использовании магии. Она причисляет себя к их потомкам. Возможно, это и правда. Вам лучше узнать у нее. — Закончила свой рассказ библиотекарь и присела обратно за свой стол.

— Спасибо, — поблагодарив женщину, направилась к выходу.

Я поймала себя на мысли, что обязательно поеду в Дадлитаун. Это мой единственный шанс вернуть память родителям.