Время в подарок (гет)

Великобритания, Лондон

Апрель 2003 года

В жизни каждого чистокровного волшебника есть три постоянных величины — отец, наследник и супруга, которая может этого наследника подарить. Для чистокровного волшебника по имени Рональд Уизли постоянных величин было десять: двое родителей, пятеро братьев, сестра, зять (он же лучший друг и партнёр по работе) и жена. Порядок перечисления значения не имел. Наличие ещё дюжины знакомых, за которых он отдал бы жизнь, также не имело значения. Тот факт, что один из братьев погиб, не рассматривался. Для Рональда Уизли шутник Фред был жив, здоров и остёр на язык — всегда.

Каждый чистокровный волшебник женится с одобрения родителей (реже — по настоянию, но ведь родители хотят только добра!) и до появления наследника старается не изменять жене. В этом Рональд Уизли был совершенно обычным чистокровным волшебником. Он женился на радость родителям и был с женой предельно честен. Происшествия на работе не в счёт: зачем расстраивать любимую женщину? Авада прошла мимо, шрамы от сектумсемпры уже залечили, все синяки свели, а она только расстроится...

Рональд Уизли был счастливым человеком и жил припеваючи — насколько это возможно для аврора из Оперативного отдела — вплоть до апреля 2003 года.

Утро было серым и дождливым, но с кухни поднимался запах чего-то нового, ковры согревали ступни... Рон расчесал ещё мокрые волосы, застегнул рубашку и спустился вниз.

— В моде металлическая посуда или как?

Посреди кухонного стола стояла маггловская форма для выпечки, а в ней — нечто бело-оранжевое. Именно оно и благоухало на всю квартиру. Супруга буркнула что-то неразборчивое и стала накладывать ему порцию. Рон сел, положил в рот кусочек и...

— Миона, это чудо! — он удивлённо посмотрел на жену, которая закусила губу и, казалось, сейчас заплачет. Услышав оценку мужа, она с облегчением выдохнула.

— Не поверишь. Я увидела у Ханны книгу. Вообще-то она по хозяйственной магии, но там была ссылка на сборник рецептов, а потом... В общем, это тыквенная запеканка. И я рада, что тебе нравится.

Она улыбнулась и начала есть.

— Миона, хватит нервничать насчёт кухни. Ты научилась хорошо готовить, да и я женился на тебе не для того, чтобы ты всё время...

— Сова.

— Я сова?

— Нет же, Рон! — Гермиона Уизли (урождённая Грейнджер) распахнула окно и впустила встрёпанную рыжую сову. Сова запрыгнула на подоконник, враждебно покосилась на женщину, сбросила письмо и выпорхнула в окно. Через пару секунд о ней напоминал только большой влажный конверт на полу. Гермиона взяла с края стола палочку, привычно повела ею над конвертом и нахмурилась.

— Что-то не так? — Рону потребовалась ровно секунда. Невербальное Liberato для окна, стойка спиной к стене, палочка наготове, плечом заслонить жену от письма... Это сначала. И только потом спросить.

— А что не так? Какие чары?

В такие моменты Гермионе Уизли хочется быть магглой и не знать, что на свете есть волшебство — такое красивое снаружи и такое жестокое на деле. Ей хочется жить вместе с родителями где-нибудь в Австралии и не помнить Британию с её дождями, безумных магов с их недостижимыми целями и незнакомых сов, которые стучатся в окно и приносят письма, запечатанные не столько сургучом, сколько десятком заклинаний. Но она только пожимает плечами и ровным голосом произносит:

— Зачаровано оно на совесть, но мы оба и не с таким справлялись. Кстати, оно тебе, дорогой мой оперативник.

В такие моменты Рональду Уизли хочется аппарировать в Америку или в Россию и вытрясти из их правительств хоть один хроноворот — там они наверняка остались. Тогда он подарит жене её великолепные кудри, подпалённые Адским пламенем в Финальной битве (через месяц стало ясно, что волосы больше расти не будут); тогда он сотрёт с её кожи письмена от Долохова, Амбридж и Лейстрендж; тогда он получит тестя и тёщу — и пусть они его хоть возненавидят, — зато никогда кудрявая худенькая женщина на пороге домика в Австралии не произнесёт роковые слова «могу я вам помочь, молодые люди?». Тогда его Миона будет полностью счастлива. Но он только кивает, окутывает письмо защитными чарами и левитирует на подоконник. На вопросительный взгляд жены он кивает на накрытый стол.

— Сначала завтрак. Ни одно письмо не стоит смерти от голода.

Гермиона слегка усмехается, но завтрак проходит в полном молчании.

Гермиона Уизли — сильнейшая ведьма своего поколения и сотрудник Министерства магии, но её муж — молодой аврор, и загадочное письмо адресовано именно ему, поэтому она взмахом палочки отправляет посуду в мойку и садится на стул. Наблюдать. Рон сосредоточенно бормочет одно заклинание за другим. Гермиона закрывает глаза и считает: восемь, семь, шесть, пять, четыре...

— Эээ... Миона, боюсь, тут я один не справлюсь, — лицо Рона принимает по-детски обиженное выражение. — Какие-то хитрые чары, не разобрать. Посмотришь?

Две головы — русая и рыжая — склоняются над конвертом. Гермиона выписывает над ним причудливые символы палочкой.

— Рон, пожалуйста, подними конверт в воздух, только...

— Только палочкой. Я знаю, Герм.

— Прости. Тут сетка из чар, три заклинания одновременно. Я давно не связывала, но это не очень сложно. На счёт три опустишь конверт обратно на стол. Договорились? Начали!

Рон левитирует конверт перед собой и украдкой посматривает на жену. Мерлин, как ему хочется, чтобы у неё снова горели глаза! Он герой войны, он обеспечен, нежен, честен, знаменит... Он одевает её по последней моде, дарит ей драгоценности на День Рожденья; два раза в год они ездят путешествовать, но что толку? Мантии пылятся в шкафу, дорогие безделушки складываются в шкатулку и достаются раз-два в год. Гермиона похожа на Спящую красавицу — грустная, бледная, но всеми любимая. Рональд Уизли много бы дал, чтобы однажды услышать от супруги отчаянное Avis, снова увидеть этих яростных птичек! Только пусть её глаза...

— ... два! Три!

Рон повернул голову и резко опустил палочку. Видимо, недостаточно резко. Впоследствии он проклинал себя последними словами за все пришедшие некстати мысли, за все навязчивые воспоминания.

Оглушительно затрещал пергамент, порванный конверт загорелся и упал на пол. Внутри было не письмо. Как выяснилось позже — взрывающиеся каучуковые мячики. Обычная забава для подростков, но в Британии такие не продавались. Они высыпались из конверта и запрыгали по кухне. Один из них угодил в Гермиону, и она исчезла.

Рональд Уизли — герой войны и успешный аврор из Оперативного отдела — стоял посреди кухни и слушал, как в мойке звенят вилки и ножи. За окном лил дождь, на полу догорал конверт, а он всё смотрел туда, где секунду назад стояла его жена, и не верил своим глазам.

* * *

Гермиона моргнула, чтобы смахнуть наваждение. Наваждение не исчезло. Вместо собственной кухни она стояла в небольшой комнатке — незнакомой и совершенно маггловской. Пальцы поудобнее обхватили палочку. Гермиона стала медленно поворачиваться по кругу, пытаясь увидеть врага. Враг отсутствовал.

— Homenum Revelio!

Тишина. А если ещё раз?

— Homenum Revelio! Protego Totalum!

Какая-то мысль вертелась в голове, но поймать её не удавалось. Комната была самой обычной. Судя по всему, гостиная, просто маленького размера. Светлая мебель, невнятно-серебристые обои, изящный тюль на окнах, телевизор, электрический камин, фотографии на каминной полке... Всё в тон. И ни намёка на дверь. Гермиона прикрыла глаза.

— Да чтоб Вам всю жизнь мантикор кормить. Bombarda!

Стены даже не дрогнули, только палочка немного нагрелась.

Гермиона чувствовала, что внутри всё закипает. Она — героиня войны — сидела, как мышь в мышеловке, и не могла ничего сделать. Лёгкое сканирующее заклинание. Прицелиться.

— Bombarda maxima! Diffindo! Confringo!

Стена, в которую целилась Гермиона, завибрировала и исчезла. Гермиона почувствовала себя полной дурой, просто первокурсницей на уроке у профессора МакГонагалл. Она даже не сообразила, что стена была иллюзией, сложной иллюзией, какой Гермиона не видела... с войны. Сложная магия, высшая магия. И человек, творивший её, теперь стоял перед Гермионой, у самой дальней стены такого же светлого помещения, как только что исчезнувшая иллюзия. Ещё пару секунд манеры миссис Уизли боролись с инстинктом самозащиты — не в пользу первых. Она подняла палочку, сощурила глаза и замерла.

— Я не собираюсь на вас нападать, миссис Уизли, — голос явно принадлежал женщине.

— Да что Вы? То есть вы просто так прислали мне портключ и заперли в комнате с иллюзией вместо стены? Ах, да! Портключ был отправлен моему мужу! Я вам не помешала своим появлением? Не сбила планы?

— Портал достиг цели. Последние чары были заговорены на вас. Ваш супруг увидел просто связку неизвестно чего, верно? И вы стали ему помогать, так я понимаю?

Гермиона молчала. Врать не хотелось, признавать правду — ещё больше. Женщина, наконец, подошла ближе. Она была коренастой блондинкой с высоким лбом и бледными обветренными губами.

— Простите, миссис Уизли. Садитесь, пожалуйста. Не бойтесь, я вас не трону. Хотите клятву?

При слове «клятва» Гермиона поёжилась и замотала головой. Села. Кресло оказалось неожиданно удобным. Собеседница села напротив.

— Чай? Кофе? Воды? Нет? Зря вы так. Травить я вас тоже не буду. Миссис Уизли, я не хотела вас пугать, но другого способа встретиться не нашлось.

— Почему? — вскинулась Гермиона. — Я веду приём в Министерстве. По вторникам.

— Вы были заняты, уходили на встречу, на заседание или вас просто не было на работе. Но беда ещё и в другом. Вы знаете, сколько человек выстаивают в очереди к вам на приём?

— Знаю! Сотни! И половине из них нужен автограф, колдография, сплетня, статья! Мой секретарь не успевает фильтровать эту очередь!

— А второй половине?

— Что? — Гермиона моргнула и опустила палочку. — Я... не совсем поняла вас.

— Итак, половина посетителей хотят на вас нажиться?

— Совершенно верно, — Гермиона поджала губы. — Вот вам что надо, например?

— Обо мне чуть позже, если позволите. Вторая половина пресловутой очереди хочет предложить вам новую идею, пожаловаться на то, что принятые с вашей руки проекты не исполняются, попросить о помощи. Вы обладаете властью, миссис Уизли, но не пользуетесь ею.

— Зачем мне власть? Зачем? Пусть лучше... — Гермиона осеклась и резко встала. — Верните меня назад. Мой муж переживает. Вы не имели права вмешиваться в мою личную жизнь.

— Простите ещё раз, миссис Уизли, — женщина встала. — Но позвольте порекомендовать вам бальзам Энигмы.

Гермиона в упор смотрела на собеседницу.

— Зачем он мне?

— Вы слишком часто накладываете обычные косметические чары на правую руку, миссис Уизли. Они уже не спасают вас. А через пару лет перестанут действовать вообще. Бальзам же излечивает любые шрамы за три-четыре нанесения. Его можно заказать через американский или французский каталог косметических зелий. Кстати, если понравится, можете порекомендовать своему зятю. Уильяму, я имею в виду. В Гринготтс приходит разная публика, так что не всё ему с гоблинами работать.

Гермиона хотела ответить. Хотела заткнуть рот этой неопрятной женщине и сказать ей, чтобы она не лезла со своими советами. Чтобы не совала свой нос в чужие тайны. Но как будто язык отнялся. Она просто стояла и слушала. И сжимала кулаки.

— Полистайте список тех, кто приходил к вам в прошлом месяце. Есть шрамы, не подвластные зельям. Хотя, возможно, чьи-то отметины вы можете свести безо всякой магии. Именно вы, понимаете?

Женщина склонила голову и впилась в собеседницу взглядом.

Гермиона напряглась. Жест был знакомым. Слишком знакомым. Она поёжилась. Ей было просто физически некомфортно в обществе этой странной женщины.

— Вы сняли антиаппарационный купол? Я свободна?

— Купол снят. Но насчёт свободы... — женщина замялась и посмотрела в сторону. — Видите ли, я не умею околдовывать разум и обманывать чувства.

Гермиона вздрогнула.

— Я не знаю, как разлить по бутылкам известность, — спокойно продолжала женщина. — Но я уверена, что свобода не имеет ничего общего с антиаппарационным куполом, миссис Уизли.

Обветренные губы исказила усмешка. Женщина достала палочку и, похоже, готова была аппарировать.

— Стойте! Как вас зовут?

— Елена. Пусть моё имя будет вам намёком. До встречи, миссис Уизли.

И она аппарировала.

Гермиона почти минуту стояла в опустевшей комнате и только потом последовала её примеру. Дом встретил её пустотой. Рона не было, значит, он уже стал поднимать на уши знакомых. И аврорат.

Чёрт.

Гермиона отправила Патронуса Рону и вызвала свою секретаршу. Бойкая пуффендуйка, год назад окончившая Хогвартс, ещё не знала, какое путешествие совершила начальница.

«И не узнает», — подумала Гермиона.

— Лиззи, ты не могла бы дать мне журнал посещений за прошлый месяц? Я не приду сегодня на работу. Будут спрашивать, скажи, что заканчиваю отчёт.

— Но вы же его уже...

— Да. Но никто, кроме тебя, об это не знает.

Лиззи быстро закивала и протянула журнал.

— Удачного дня, миссис Уизли!

— Спасибо.

Когда Рон ворвался в дом, Гермиона всё ещё сидела на коленях перед камином. Рядом лежал журнал посещений.

— Гермиона, где ты была? Это был портал! Куда, Мордред раздери...

— Рон, — Гермиона смотрела на него абсолютно серьёзно. — Это был портал. Там была женщина. Я её видела впервые в жизни, но... Мне кажется, она знает Снейпа. Он жив.

— Но он же... мы же сами...

— Теперь я уже ни в чём не уверена. Рон, ты сможешь отпроситься на сегодня? Мне понадобится твоя помощь. Это насчёт бумаг, я не знаю, сколько придётся искать, но мне очень надо, правда!

— Гермиона, — Рон смотрел на неё так пристально, что ей стало не по себе. — Я помогу тебе с любой работой. И даже найду Снейпа, хочешь?

В тот момент он был готов пообещать ей хоть венгерскую хвосторогу. Она жива, она вернулась и, похоже, нашла себе очередную спасательную миссию. А дальше будет видно.