Miracle (гет)

Она закусила губу, наконец посмотрев вниз, и написала:

Не получилось.

Без вздохов, без слез, без гнева.

Это девятый раз.

Слезы и крики не помогут.

Единственное, что она может делать, это продолжать. Ведь уверенность в успехе все еще при ней. И не из-за того, что ее называют самой умной ведьмой в ее поколении.

Но, конечно, она все еще разочарована. В конце концов, в этот раз все должно было сработать наверняка.

— Гермиона?

Зеленый огонь загорается в камине, и появляется лицо Гарри.

— Ну что, успешно?

Она только покачала головой и встала, собирая свои записи.

— Миона, — мягко произносит он. — Может быть, тебе следует прекратить? Нам давно известно, что должно случиться чудо, чтобы ему стало лучше.

Она лишь молча смотрела на него, пока он не склонил голову, отступая.

— Я, правда, не могу понять тебя, Миона. Почему ты все еще там? Я думал, что после войны все будет как раньше. Я и Джинни, ты и Рон, счастливые. — Он снова поднял взгляд и сказал то, что хотел сказать уже давно. — Тебе не нужно оставаться там из-за чувства ответственности.

Гермиона пожала плечами.

— Ты не понимаешь, Гарри. Люди меняются. В любом случае, он не обременяет меня. Ты не должен говорить о нем так.

Гарри покачал головой.

— Может, Джинни права. Ты влюблена в него? — даже через камин она могла видеть в его глазах, что он очень хотел ошибиться.

Но девушка не пытается оправдать себя, и тишина говорит за нее.

— Почему? Ты знаешь какой он — саркастичный, жестокий... злой. Что бы он не совершил на войне, это не отрицает того, какой он на самом деле — сальноволосая старая летучая мышь. А ты сейчас — лучший адвокат в Англии, Гермиона! Ты заслуживаешь лучшего! Причина даже не в том, что он недостаточно хорош для тебя, а в том, что он стал пустой оболочкой! — жестко произнес Гарри.

Это заставило ее взгляд наполниться болью.

— Гарри... — она снова закусила нижнюю губу, не отрицая все сказанное.

Потому, что теперь он действительно пустая оболочка.

Он все еще сидел там. Тот, для кого никогда не сиял свет. Но его душа, его дух, полный знания и мудрости больше не были здесь. Не существовали. Он, как безжизненная кукла — делает все, что она говорит, но не может продолжать без нее.

Возможно, ей следует благодарить Бога за то, что он может дышать без ее помощи.

Живой мертвец, вот кто он сейчас.

Хуже, чем люди, подвергнутые поцелую дементора.

Его душа, в независимости от решений его личности и самого его существа, заперта в самой глубокой части разума. Она как узник заключена в нем.

Это последняя вещь, которую проклятый Фадж сделал перед тем, как его лишили поста Министра. Он создал наказание хуже, чем поцелуй дементора. Оно делает человеческую душу потерянной в собственных кошмарах, запертой изнутри, без возможности общаться с кем-либо и тем более двигаться. В то время как "узники" могут видеть все, что происходит вокруг, они даже не контролируют свои движения, медленно сходя с ума в собственном сознании. Фадж видел в этом Непростительном величайшее открытие века, и даже передавал "живых мертвецов" в качестве подарков героям войны.

Как рабов.

Когда Гермиона услышала об этом и попыталась что-то изменить, для Северуса Снейпа было уже слишком поздно. Он стал одним из тех, кто был первым подвергнут специальному "лечению". Тогда не было проведено надлежащего судебного разбирательства.

После этого Гермиона сделала для него все, что смогла. Она добилась суда, вернула его доброе имя и даже добилась присвоения ему ордена Мерлина второго класса.

Но было слишком поздно.

— ...даже если бы он был нормален, скорее всего, он никогда не смог бы любить тебя. — Продолжал Гарри, не замечая ее боли. Но, конечно, может быть и так, что она ошибается. Возможно, он знал, что делает, вот только ему было все равно. Гарри по-прежнему страстно ненавидел Северуса Снейпа, думая, что любовь этого человека к его матери была грехом.

— Гермиона, не трать на него свое время. Ты знаешь, что он всегда любил мою мать...

В конце концов, девушка взмахнула палочкой и потушила огонь.

Гермиона все это знала, но она еще не хотела сдаваться.

Четыре года, и до сих пор никаких изменений.

Он пережил войну! Сейчас он наконец-то может жить! Как она может оставаться в стороне... когда все так удачно сложилось для него...

Гермиона смотрела на его бездушное тело, а слеза медленно скатилась по её щеке.

Еще один год, — подумала она.

Если ему не станет лучше в следующем году, я прекращу эти мучения — и его, и свои.

Эта мысль заставила ее прикусить губу до крови.

Во рту почувствовался металлический привкус.

Сейчас она собиралась уехать, отправиться куда-нибудь в тихое место.

Туда, где она сможет экспериментировать каждый день, чтобы помочь ему выздороветь.

Она уже все подготовила. Багаж упакован, дом был продан маггловской паре месяц назад. На ее собственные сэкономленные средства уже можно содержать их обоих несколько лет, и это не считая денег, которые Гермиона собиралась выручить за продажу дома. Она решилась жить в родительском коттедже, оставленном из-за матери. И даже отправилась в Хогвартс некоторое время назад: Винки теперь первый домовой эльф рода Грейнджеров, который позаботится обо всем в новом доме. Чтобы сбежать из-под контроля Министерства, девушка также приобрела другую палочку — незарегистрированную и очень памятную — палочку Беллатрисы Лестрейндж.

Никто из ее друзей не знал об этом решении, потому что посчитали бы ее сумасшедшей.

Но она не сумасшедшая.

Ей нужен всего лишь год.

И чудо.

Северус Снейп всегда выживал в любой ситуации и совершал невозможные для других людей вещи — быть может, и в этот раз он сделает это.

Мягко поглаживая щеку, она поцеловала его в лоб, рассказывая о своих планах и обо всем, о чем думала.

О том, что они поедут как магглы. Что она будет заниматься исследованиями каждый день. Что она даже нашла несколько возможных методов лечения.

Она не хочет от него благодарностей. Ей будет наплевать, если он подумает, что она должна была заботиться только о своей карьере. Она просто хочет, чтобы он жил.

Он уже упустил двадцать лет своей жизни ради Великого Добра. И теперь она хочет вернуть ему все, что он оставил в прошлом.

Какой бы ни была цена.

Поднимаясь, чтобы приготовить обед, Гермиона неожиданно тихо рассмеялась.

Может, она сошла с ума, занимаясь безнадежным делом.

И все же она будет продолжать надеяться, потому что просто не может остановиться.

А за ее спиной человек, который молчал слишком долго, впервые мягко пошевелил пальцем.