Рыжий нянь (джен)

Действующие лица:

Эйлин Снейп-младшая (пятилетняя девочка из будущего, которая ищет в папиной библиотеке сборник непотребных песен).

Мамки-няньки: Гермиона (пока еще Грейнджер, и, соответственно, самозабвенно читающая книгу),

Гарри Поттер (спящий у камина),

Джинни Уизли (вышедшая в туалет),

Рон Уизли (очень желающий узнать что-нибудь о своем будущем).

Место действия — Хогвартс, подземелья, комнаты профессора Снейпа.

«Выбрав интересную монографию по защитным заклинаниям, Гермиона удобно устроилась на софе, улегшись на живот и подперев голову локтями, и принялась читать. Мир вокруг перестал существовать. Книга поглотила девушку, заставив отключиться от происходящего за пределами ее сознания.

Cait Sith «Папина дочка», глава 11

— Извини, Эйлин, ты не подскажешь, где тут у вас… — Джинни замялась.

— Пойдем, я тебя провожу! — малышка легко вскочила на ноги, бросила очередную книжку Рону на колени и потащила смущенную девушку в профессорскую спальню.

Рон поднял голову и воровато оглянулся. Гермиона лежала на софе, уткнувшись носом в какой-то учебник и, похоже, только прицельный удар бладжера мог бы вернуть ее в реальность. Гарри, совершенно забыв, где находится, безмятежно дремал, рискуя свалиться спиной в камин.

Хорошо некоторым — будущее Гарри и Джинни благодаря говорливой девчушке обрисовано довольно четко, будущее Гермионы вообще третью неделю бегает по Хогвартсу, время от времени выдавая ей шокирующие подробности грядущей семейной жизни, один Рон, как дурак, пребывает в неведении. А это значит, что надо ловить момент, ведь другой возможности приоткрыть завесу над будущим ему может и не представиться.

Стараясь не шуметь, Рон сгреб с полки сразу полтора десятка книг и переместился с ними в самый угол комнаты, подальше от друзей. Вернувшаяся Эйлин весело плюхнулась рядом, не обратив внимания на коварную передислокацию своего компаньона, и потащила из стопки самую толстую книжку в потрескавшемся кожаном переплете.

— Послушай, Эйлин, — осторожно заговорил Рон, — я хотел тебя кое о чем спросить…

— Мне нельзя рассказывать о будущем, — не отрывая взгляда от шатающейся стопки, заученно отбарабанила девочка. — Мама говорит, что…

— Да-да-да, я знаю, что говорит твоя мама, — торопливо зашипел Рон, с опаской оглядываясь на Гермиону. — Честное слово, я не собираюсь расспрашивать тебя о серьезных вещах — кем я стану, например, или живы ли еще мои родители, но о чем-нибудь не очень важном ты ведь можешь мне рассказать? Ну, хотя бы о том, любишь ли ты ходить ко мне в гости?

Вместо ответа девочка продемонстрировала знакомо до колик в желудке приподнятую бровь и, вытащив наконец вожделенный томище, принялась аккуратно переворачивать ломкие страницы.

Рон разочарованно вздохнул и без особой надежды на успех снова обратился к упрямому ребенку:

— Ну хоть о каких-нибудь нейтральных вещах мы можем поговорить?

— Можем, — милостиво согласилась Эйлин и перевернула страницу. — Давай поговорим… о домашних животных.

Юное создание очаровательно улыбнулось и ткнуло пальчиком в большое, на весь разворот, красочное изображение препарированной крысы.

Рон судорожно вздохнул.

— У меня дома живет змея, — жизнерадостно сообщила девочка, не обращая внимания на состояние собеседника. — Ее зовут Ламия. Мне ее папа подарил.

— Ну да, — пробормотал Рон. — Папа. Конечно. Кто бы сомневался. А более традиционного у тебя ничего нет — ну там, рыбок, птичек, собачки какой-нибудь?

Честно говоря, Рону было абсолютно все равно, кто еще бегает, летает или ползает по дому у Снейпа, но на другие темы девочка общаться не желала, а разговорить ее было крайне необходимо — драгоценные секунды утекали, как рубины в часах Гриффиндора во время уроков зельеварения, Джинни в любую секунду могла прервать их неожиданный тет-а-тет, а изнывающему от любопытства парню все еще ничего не удавалось выяснить.

— У мамы есть Косолапсус, — ответила Эйлин, — но ты же знаешь, какой он — из-за него я не могу купить себе ни птичку, ни рыбку. А мне бы хотелось завести себе павлина, — мечтательно протянула она, возведя глаза под потолок, — белого, как дома у дяди Драко. Маме, между прочим, они тоже очень нравятся. Но Косолапсус ей нравится больше, — с сожалением вздохнула девочка и вернулась к прерванному занятию — разглядыванию совершенно омерзительного, по мнению Рона, рисунка.

— Мама была у дяди Драко дома? — оторопел Рон. По его мнению, Малфой-мэнор был последним местом, куда могла бы забрести Гермиона в здравом уме. Впрочем, похоже, что здравому смыслу вскоре предстоит покинуть их старую подругу, а иначе как объяснить ее, мягко говоря, странный выбор спутника жизни?

Рон перевел взгляд на ребенка и вздрогнул: малышка, точно копируя некстати вспомнившегося папочку, смотрела на него, в смысле, на Рона, как на последнего идиота:

— Конечно, мама была дома у дяди Драко, и не один раз. А ты что, не бываешь дома у своих родственников?

— А разве Гермиона и Малфой… — Рон умолк, не в силах озвучить чудовищную мысль, промелькнувшую у него в голове. Возможно ли, чтобы Гермиона оказалась родственницей Беллатрисы или, того хуже, этого высокомерного гада, попортившего не одну пинту крови семейству Уизли…

— Да при чем здесь мама? — фыркнула Эйлин. — Дядя Драко — папин крестник, а это то же самое, что родственник, — терпеливо объяснила она и, поглядев в округляющиеся глаза собеседника, удивленно спросила: — А ты что, не знал? Это ведь ни для кого не секрет.

Рон молча покачал головой. Так вот в чем кроются причины безнаказанности мерзкого хорька, а они-то думали...

Эйлин красноречиво возвела глаза к небу. На ее личике ясно прочитывалось: ну как можно расспрашивать о будущем, если ты и с настоящим-то пока не очень…

— А как там у них, в Малфой-мэноре? — вдруг выпалил Рон неожиданно для самого себя.

— Как в музее, — сморщила нос Эйлин. — Красиво и скучно. Особенно в гостиной. Маме гостиная тоже не нравится — когда она попала туда впервые, на нее свалилась люстра, представляешь?

Рон хмыкнул. Поделом Гермионе — нечего по вражеским поместьям разгуливать.

— А в малой гостиной намного лучше, — продолжала Эйлин, — там стол круглый и все, кто за ним сидит, друг друга хорошо видят и слышат. Поэтому когда нет других гостей, кроме нас, эльфы накрывают к ужину именно там. А в большом зале папа и дядя Драко почти ничего не едят и все время поглядывают на потолок. Наверное, на них в этой комнате тоже что-нибудь свалилось.

Увлекшаяся рассказом девочка остановилась, чтобы перевести дух, и именно в этот момент Гермиона перевернула страницу. В наступившей тишине шелест прозвучал особенно громко, и Эйлин, пугливо оглянувшись на мать, сменила тему:

— А еще у них есть почтовые совы. Тоже белые.

— А белых хорьков у них случайно нет? — не удержавшись, съязвил Рон.

Эйлин, очевидно, не посвященная в тайну «дяди Драко», напустила на себя таинственный вид, придвинулась к Рону поближе и прошептала:

— По-моему, есть один, только я его ни разу не видела. Однажды, когда мама за что-то обиделась на дядю Драко, дядя Гарри пообещал ей подарить муфту из белого хорька. А папа сказал, что этот хорек — очень редкая скотинка и пускать его на дамские финтифлюшки не-ра-ци-о-наль-но. Лучше на зелья. Дядя Драко испугался и сразу извинился перед мамой. Наверное, он очень любит своего хорька. И это неудивительно — он такой хорошенький! — Эйлин восхищенно вздохнула.

— Кто хорошенький, — подпустил шпильку Рон, — дядя Драко или хорек?

— Оба хороши, — не поддалась на провокацию Эйлин. — Но хорек лучше — у него такие милые ушки…

Рон прищурился:

— Постой, ты же говорила, что не видела его!

Девочка закатила глаза и терпеливо, как первокласснику, пояснила:

— Я видела его. На картинке. У дяди Гарри. На стене. В кабинете. На работе. Он, как только с дядей Драко поругается, так и начинает в эту картинку дротиками кидаться.

Рон облегченно вздохнул — ну хоть что-то в этом мире останется неизменным.

— И часто они ссорятся? — спросил он в надежде на положительный ответ.

И Эйлин не подвела:

— Частенько, они ведь вместе работают в аврорате, в одном кабинете сидят, правда, за разными столами.

— Хорошо, хоть не за одним, — ошеломленный Рон перевел сочувственный взгляд на безмятежно дрыхнувшую надежду аврората, — вот уж действительно, меньше знаешь — крепче спишь…

«Что-то Джинни долго нет», — промелькнуло где-то на периферии сознания, но вкрадчивый внутренний голос успокоил: наверняка она не выйдет, пока полностью не обследует все закоулки святая святых одиознейшей, как сказала бы Гермиона, фигуры Хогвартса. Ну и пусть развлекается — должно же когда-нибудь женское любопытство послужить в интересах утоления мужского.

Рон скрестил пальцы на удачу и, крепко зажмурив глаза, осторожно выдохнул:

— Ну, а у меня есть какое-нибудь домашнее животное?

— Не знаю, — легко пожала плечами девочка, — я у тебя дома ни разу не была.

Глаза немедленно открылись, причем очень широко. Что же должно было случиться, чтобы Гермиона ни разу не взяла ребенка в Нору?

— Ты ни разу не была у меня в Норе? Мы что, поссорились с твоей мамой? — забыв об осторожности, напрямую спросил встревоженный парень.

— В Норе я была, а у тебя — нет, — упрямо повторила Эйлин и видя, что до собеседника не доходит, пояснила: — Ты живешь отдельно от своих родителей.

Рон еще раз скрестил пальцы и затаил дыхание, боясь пропустить даже слово.

— Но папа не пускает нас с мамой к тебе в гости, — продолжила девочка. — Он говорит, что у тебя дома вертет… нет — вертеп, и двум приличным ледям, таким как мы с мамой, там делать нечего.

— Что у меня дома? — удивился Рон.

— Вертеп, — терпеливо пояснила Эйлин. — Беспорядок, насколько я понимаю. Убирать ведь у тебя вечно некому. А та тетя, что у тебя сейчас живет, тоже скоро от тебя уйдет, ты ей мало платишь.

— С чего ты взяла, что я мало ей плачу? — покраснел Рон. Любой, даже крошечный намек на состояние семейных финансов приводил его в бешенство. Неужели и в будущем призрак нищеты будет следовать за ним по пятам?

— Когда твоя мама однажды привезла тебе пирожков, ей открыла эта тетя совсем-совсем без ничего, только в твоей рубашке. У нее, наверное, не было денег, чтобы купить себе одежду. Или ты специально спрятал все ее вещи, чтобы она не сбежала, как тетя Лаванда и остальные?

Рон побагровел. Теперь он полностью понимал Гермиону, которая стремилась как можно быстрее спровадить это несносное создание назад, в положенное ей время, где на неудобные вопросы о поведении взрослых отвечают эти самые взрослые, а не школьники, которым их будущие «подвиги» еще даже не снились и которые едят мамины пирожки дома, с пылу, с жару, не дожидаясь, когда их привезут неизвестно куда.

— Мерлин, что же скажет мама? — вдруг воскликнул Рон, до которого только сейчас дошло, кто именно привез пирожки в злополучный «вертеп».

— Ничего не скажет, — успокоила взволнованного Рона Эйлин. — Она пирожки тебе привозит, но совсем-совсем с тобой не разговаривает. Давно уже, еще с того времени, когда ей пришлось немного пожить с Фредди и Джорджи в Индии у дедушки Патила, пока дедушка Ксенофилиус искал улетевшую крышу, а дедушка Артур строил новую кухню вместо разрушенной.

Эйлин подняла голову от книги и неодобрительно уставилась на вдруг вспыхнувшее неземным счастьем лицо своего визави.

— Фредди и Джорджи! — прошептал Рон одними губами. — У меня будут Фредди и Джорджи… Мои маленькие, мои собственные рыжие близнецы…

Эйлин отложила книгу и задумалась. Может быть, мама ошибается, и не стоит скрывать от людей правду об их будущем? Вон как дядя Рон обрадовался — смотрит сияющими глазами в одну точку и бормочет что-то, не пойми что. Но, пожалуй, хватит с него на сегодня приятных новостей, а то как бы не помешался на радостях.

Жаль, а ведь можно было бы продолжить разговор о домашних животных и рассказать ему о том, как ловко беленькая малышка Фредерика бегает наперегонки с мозгошмыгами… Как изящно танцует шестилетняя смуглянка Джорджиана, двигаясь с такой же грацией, как и ее любимица, королевская кобра… Как сильно маленький Бончик, с которым дядя Рон гуляет в парке по воскресеньям, пока тетя Лаванда ходит с новым мужем по магазинам, мечтает завести себе настоящего акромантула…

Нет, наверное, обо всем этом рассказывать пока не стоит, иначе дяде Рону будет просто неинтересно жить дальше. Пусть будущее станет для него приятным сюрпризом.

— Дядя Рон, — нетерпеливый голосок Эйлин выдернул улетевшего в облака парня из мира розовых, вернее, рыжих, грез. — Хватит мечтать, давай искать дальше. Мы уже половину папиного шкафа перерыли, а еще ни одной неприличной книжки не нашли.

Рон счастливо вздохнул и открыл очередной том. Впереди его ждало прекрасное будущее.