Поговори со мной, Гарри (джен)

— Экспелиармус!

Молли, задремавшая за письменным столом, дернулась от неожиданности и открыла глаза. Движения женщины были несколько неловкими после неглубокого сна, она потянулась за очками и случайно опрокинула полупустую чашку с крепким кофе. На ее светло-зеленых медицинских брюках мгновенно расплылось замысловатое темное пятно. Благо, напиток давно остыл, и физического урона Молли не понесла. Наконец, водрузив очки на нос, женщина быстро поднялась на ноги и чуть ли не бегом бросилась в соседнее помещение.

В палате было темно, но на фоне льющегося в щелку между шторами света фонаря различалась хрупкая детская фигура. Ребенок стоял на кровати в полный рост, вытянув руку вперед и сжимая в ней что-то похожее на карандаш.

— Ты убил моих родителей! — снова пронзил тишину звонкий мальчишеский голос, и по коже Молли пробежали предательские мурашки. В этом вскрике было столько боли и ненависти.

— Тише, Гарри, тише...

Женщина собралась зажечь свет, но вовремя опомнилась. Она не хотела лишний раз пугать мальчика, поэтому ограничилась ночником на тумбе. Теплое свечение электрической лампочки заставило Гарри выставить вперед руки и снова вскрикнуть. Он рухнул на кровать и стал кутаться в одеяле, комкая простынь и двигая полосатый матрас.

Молли опустилась на край кровати и протянула чуть подрагивающую руку к ребенку, пугливо выглядывающему из-под одеял. Ему было не больше двенадцати лет. Черные волосы путались и торчали во все стороны, затуманенные зеленые глаза отражали одновременно ярость и страх. Но едва пальцы медсестры коснулись его непослушной шевелюры, мальчик сомкнул веки и задышал ровнее. Стоило Молли попытаться убрать руку, как мальчик потянулся за ней, желая растянуть минуты спокойствия и ласки.

— Молли, это ты? — приоткрыв глаза, пробормотал Гарри и улыбнулся. В его взгляде больше не было той странной поволоки, того безумия.

— Конечно я, кто же еще? — успокаивающе поглаживая ребенка по плечу, почти шепотом произнесла медсестра. — Опять голоса?

— Это не голоса, Молли, — Гарри замотал головой. — Те люди реальны! Мой крестный отец — предатель. Он раскрыл Тайну Хранителя, из-за него умерли мама и папа. Ты мне не веришь?

— Верю, малыш. Ты позволишь мне сделать тебе укол? Он придаст тебе сил.

Мальчик неуверенно кивнул.

* * *

— Мисс Пруэтт, вы что-то хотели? — седовласый мужчина приподнял глаза над бумагами, окинув вошедшую внимательным взглядом.

— Да, доктор. Скажите, Гарри лучше? — Молли нервно теребила зеленую ленту на рыжей косе.

— Поттеру? Сложно сказать... Я бы не назвал это значительным улучшением, но что-то с мальчиком определенно происходит. Все-таки, он почти год находится у нас на лечении, и результаты просто обязаны быть.

— Я должна сказать вам кое-что, доктор Дамблдор... — Пруэтт опустила глаза, словно сочла шедевром напольное ковровое покрытие. — Он разговаривает со мной. Иногда.

— Что вы имеете в виду? — Дамблдор прищурился, в его голубых глазах заблестели огоньки.

— Он словно иногда просыпается. Смотрит вполне осознанно, позволяет к себе прикасаться.

— Прикасаться?

— Да.

— Очень интересно, — доктор что-то чиркнул на бумаге и снова поднял глаза. — Очень интересно.

— Он рассказывает истории из жизни. Но, как мне кажется, это другая жизнь, понимаете? Погибшие родители, крестный отец, предавший семью Гарри, какие-то странные слова, которые он упорно называет заклинаниями...

— Я бы счел это игрой детского воображения, но мы с вами оба понимаем, что это не так, — вкрадчиво произнес мужчина, на что медсестра неуверенно кивнула.

— Вчера он проплакал всю ночь, кричал и никак не успокаивался, — Молли сцепила пальцы рук в замок. — Я хотела вколоть успокоительное, как вдруг он вернулся. Утер слезы, выпил стакан воды. Спросил, почему я не знакомлю его со своими детьми...

— У вас есть дети, моя дорогая? — доктор удивленно приподнял брови.

— В том-то и дело, что нет. Но Гарри уверен, что у меня их семеро. Мне бы хоть одного...

Медсестра Пруэтт грустно улыбнулась, снова потупив взгляд. Ей было тридцать два, но коллеги все еще звали ее «мисс». Все отношения Молли заканчивались болезненными разрывами, она не чувствовала чего-то особенного в тех мужчинах, что встречались на ее пути. А дети... О них оставалось только мечтать. Потому-то Гарри и стал ей почти родным, но в то же время таким чужим и далеким.

— Вы сказали о крестном Поттера. Что-то не припоминаю... Он появлялся в больнице?

— Думаю, его вообще не существует, — Молли пожала плечами. — Во всяком случае, он ни разу не приходил сюда, да и мать Гарри о нем не упоминала.

Женщина невольно сжала пальцы с такой силой, что костяшки побелели, а ногти врезались в кожу. О, как она ненавидела эту слабохарактерную миссис Поттер! Как она могла так поступить с собственным сыном? Едва у мальчика стали просматриваться первые признаки болезни, она оставила его в лечебнице и появилась всего два раза. Но эти редкие визиты Молли помнила очень хорошо. Нерадивая мамаша пыталась показать всем свою несметную любовь к сыну, видимо, желая произвести на медперсонал должное впечатление. Но от нее несло равнодушием за километр, и Гарри тоже это чувствовал.

— Мальчик рос в атмосфере извечных родительских ссор, доходящий порой до рукоприкладства, — вдумчиво произнес Дамблдор, явно что-то прокручивая в своей голове. — Помните, как выглядела миссис Поттер, когда привела сына к нам?

— Прятала синяки под тональным кремом, — пробормотала Молли, опускаясь в кресло у окна. У нее вдруг стали подкашиваться ноги. — Но мы ведь не о том, доктор.

— Почему же? Как раз о том. Я никогда не задумывался, что причиной шизофрении мальчика является психологическая травма, а не физическая патология. Обычно психотравмирующая ситуация лишь провоцирует процесс, — Дамблдор коснулся седой бороды. — Но случай может быть особым.

— Знаете, доктор, мое призвание — помогать людям. Но, как бы ужасно это не звучало, некоторым пациентам, наверное, лучше не выздоравливать, — голос Молли невольно дрогнул. — Что хорошего этот малыш найдет в этой жизни, если излечится окончательно?

— Возможно, в ваших словах есть доля правды, — тихо согласился Дамблдор. — К слову, если Гарри никогда не испытывал должной родительской любви и ласки, вполне вероятно, что он нашел их в вас, моя дорогая.

Пруэтт кивнула невпопад, поднялась на ноги и направилась к двери, старательно избегая взгляда хозяина просторного кабинета.

* * *

— С днем рождения, солнышко! — Молли поставила на тумбочку тарелку с большим кремовым пирожным и горящей свечкой. — Гарри, нужно задуть свечу, малыш. Загадывай желание!

Поттер сидел на кровати, обхватив руками подушку, и смотрел куда-то вдаль. Он словно не замечал чужого присутствия. Чуть склонив голову набок, Гарри едва заметно улыбнулся.

— Спасибо, Гермиона, — прошептал мальчик, обращаясь к своей невидимой подруге, и улыбнулся шире.

— Гарри, Гарри, вернись ко мне, — с материнской теплотой в голосе взмолилась Молли, присев рядом с постелью маленького пациента на корточки. — Поговори со мной, Гарри.