Специфические особенности зеленой травы (гет)

Ранняя весна — тоскливое время: вроде бы, уже и зима закончилась, но все еще холодно, темно и неприятно. Вроде бы природа уже должна начать оживать, но все еще не меняется и спит под толстым слоем снега.

Точно так же не меняется и обстановка вокруг. Окружающий хаос давно стал привычен для студентов Слизерина и многим даже нравится. За это нас и осуждают остальные. Осуждают потихоньку, еле слышным свистящим шепотом, в своих уголках, куда посторонних не пускают — вдруг услышать не те?

А я теперь — не посторонняя.

Ирония судьбы: слизеринка-шестикурсница из чистокровной семьи Астория Гринграсс перестала быть посторонней для небольшой компании бесшабашных студентов факультета Гриффиндор. Ко мне и раньше относились нейтрально, а теперь стали поглядывать дружелюбно. Возможно, благодаря мнению Джинни Уизли.

Джинни — это такой небольшой шустрый огонек. Моя ровесница, из довольно древней чистокровной семьи. Я ее уважаю — за решительность, независимый характер, бесов в глазах и бесконечную веру в победу. Эта студентка благородного львиного факультета возглавила небольшой «отряд сопротивления», как их назвала моя сестра Дафна.

Кроме Джинни, передовыми персонами в этом отряде являлись Невилл Лонгботтом (круглолицый бывший тихоня, а теперь настоящий боец) и его девушка Луна Лавгуд (немного сумасшедшая, но искренняя в своих убеждениях девушка). Они скрывались где-то в замке вместе со своими товарищами, ночью вылезали и бродили по замку. Будучи старостой и совершая ночные обходы коридоров, я не раз замечала, как они пишут на стенах лозунги против Пожирателей, рисуют карикатуры на директора и Кэрроу. Меня видели, мне улыбались, меня просили идти дальше.

Я прониклась их стойким духом сопротивления. Они боролись несмотря ни на что. Именно и из-за одной их неудачи меня приняли в их секретную группу.

* * *

Это случилось не так давно, в середине февраля. В паре со старостой Рэйвенко мы совершали обычный дежурный обход . Я шла в темноте, которую прорезал только свет Люмоса на палочке, и пыталась подавить зевок. Ужасно хотелось спать — но у меня еще два этажа. Я так устала, что почти не ощущала под собой ног, да и к тому же чувствовала себя вымотанной. Как будто мне пришлось пробежать сотню кругов по заснеженному полю для квиддича.

Неподалеку от лестницы слышались голоса, и я обеспокоенно пошла на звук. Моим глазам предстала неприятная картина: две крупные фигуры нависали над третьей — небольшой и явно дрожащей. Я поспешила вперед и обнаружила то, что в последнее время происходило все чаще и чаще: слизеринцы нападают на испуганных школьников.

Сейчас нападавшими слизеринцами оказались Крэбб и Гойл, глуповатая свита Драко Малфоя (странно, что без своего «командира»). Их жертва — Колин Криви с шестого курса Гриффиндора — похоже, каким-то образом смогла отбиться, потому что теперь громилы явно собирались перейти к кулакам.

Мальчишка со светло-русыми волосами облегченно вздохнул, увидев меня, но потом снова занервничал. Увидел зеленый факультетский значок, наверное. Счастье для родителей, гордость для сестры, проклятье для меня.

-Крэбб, Гойл! — гораздо мягче, чем хотела бы, проговорила я. — Уже был отбой! Идите скорее спать, а то с нас опять баллы снимут.

Гойл фыркнул:

-Гринграсс, можешь отправляться дальше. Мы уже уходим, только небольшое дельце есть.

-И какое же, позволь узнать?

-Да, это... мелочь учим вежливости.

-Я с огромным удовольствием возьму эту работу на себя. Идите!

Парни недовольно переглянулись.

-А не пойти бы тебе, Гринграсс...

Двойной Петрификус Тоталус не дал Гойлу возможности сообщить мне маршрут моего предполагаемого похода.

-Криви, уходи, прячься, — видя, что парень находится в легком шоке, я ободряюще улыбнулась ему, — ну же, скорее, беги к остальным.

Он неловко пробормотал:

-Спасибо, — глянул на меня из-под лохматой русой челки, и быстрым шагом пошел прочь.

Я отлевитировала двух горе-воспитателей к гостиной факультета, оставила их валяться на полу и вернулась к патрулированию, надеясь, что больше приключений мне не достанется.

Ошиблась...

Джинни Уизли очень повезло несколько минут поуклоняться от заклятий взбесившегося пятикурсника и непроизвольно дождаться тем самым моего прихода. Удивляясь темпераменту пятнадцатилетнего подростка, я обездвижила его и взглянула прямо в глаза гриффиндорки. Она стояла в напряженной позе, палочка в руке, взгляд решительный.

-Я не собираюсь ничего делать, Уизли, — устало предупредила я. — В следующий раз тебе лучше не попадаться так поздно.

-Меня не волнует, будешь ли ты снимать очки, или нет!

-Я имела в виду: не попадаться им. Таким, как он, — я махнула рукой на лежавшего на полу пятикурсника. — Сейчас это опасно. Для всех.

-Это я и так знаю, — уже менее вызывающе бросила девушка и, поколебавшись, добавила:

-Спасибо.

-Не за что, — усмехнулась я и устало потерла глаза. Еще чуть-чуть — и упаду прямо здесь.

Неизвестный пятикурсник уже лежал на полу гостиной возле старших товарищей, когда из комнаты мальчиков выплыл Блейз Забини — в школьной мантии и палочке в руке.

-Рановато для завтрака, — сказала я.

-Я не завтракать иду, Гринграсс. Что ты здесь делаешь?

-Возвращаюсь с глупого ночного дежурства, — обычно я называла его бессмысленным, но сегодня мне удалось помочь двум людям. А это добавляло очки в копилку моей человечности — я не хотела становиться такими же, как остальные детки Пожирателей смерти. — Иди спать, Забини.

-Не спеши, Гринграсс. Почему они валяются на полу... да еще и под заклятием?

-Делали, что не положено.

-А наша милая староста решила поизображать из себя добренькую ведьмочку? Ничего не выйдет, Гринграсс. Ты такая же, как и мы. И если бы ты вела себя так же, как эти трое, только бы порадовала всех.

-Я не такая!

-Это ты так думаешь, Гринграсс, — вкрадчивым тоном произнес Забини. — Мы все одинаковы. И тебе нужны деньги, слава и власть. И рано или поздно ты присоединишься к истинным слизеринцам. Ты станешь хорошим бойцом, Гринграсс. Лучше, чем твоя сестрица.

Я так и продержалась бы в честной дуэли дольше ее, хотелось сказать мне, но честная дуэль была не тем боем, который имел в виду парень.

-Посмотрим, — нейтрально ответила я. — А теперь иди в свою комнату и не смей выходить из гостиной!

-А не то что? — лукаво спросил Забини.

Я так устала, что решила сразу избавиться от ненужных вопросов и применить Петрификус Тоталус. Забини, однако, успел меня опередить — моя палочка оказалась у него в руках.

-Не дури, Гринграсс. Слушай, иди к себе. А мне нужно дальше.

-Никуда ты не пройдешь, — возмутилась я, — с тебя снимут баллы.

-Со своих не снимают балы.

-Тогда это сделаю я.

-Тогда ты на противоположной стороне, Гринграсс. Чужая.

Я и так уже была белой вороной среди них — больше жалости к остальным, меньше рвения тренировать Непростительные на наказанных. Но если меня определят во вражеский лагерь — беды не миновать. Это не только станет позором для родителей — это еще и станет моей смертью. Мне не дадут спокойно существовать на этом факультете. Переводиться ко львам, что ли, — мелькнула в голове нелепая мысль. Я нервно улыбнулась ей.

-Чего скалишься? — моему исключительно вежливому и внимательному собеседнику, похоже, надоело стоять и болтать со мной. — Радуешься? Гордишься тем, что помогаешь грязнокровкам? Так это будет не долго продолжаться, Гринграсс, — прошипел он и отвел назад руку с палочкой.

Я была быстрее — я подскочила к нему и, даже толком не размахнувшись, влепила пощечину.

Тех нескольких секунд, в течение которых он ошарашено хлопал глазами, мне хватило на выдергивание из его руки и палочки и произнесение заклинания.

С чистой совестью и громко бьющимся сердцем я спокойно пошла спать.

Следующим утром вид трех учеников, валяющихся на полу в странных позах, очень позабавил ребят с младших курсов.

* * *

Я улыбнулась воспоминаниям. Да, тогда никто не стал узнавать, что произошло — мне повезло. Забини отмалчивался, сверкая глазами и обещая отомстить. Крэбб и Гойл вряд ли додумались доносить на меня, а пятикурсник до этого и вовсе моего имени не знал. Я стала жить, потихоньку сбрасывая с себя чары Слизерина. Тихие подземелья перестали быть для меня уютным домиков, которыми являлись предыдущие пять с половиной лет. Теперь я была предательницей. Чужой среди своих.

И, надо сказать, мне это нравилось.

Я была горда тем, что через несколько дней, вернее, ночей, Джинни тихонько сунула мне ненастоящий галеон, их средство связи. Я была горда тем, что сумела передать отряду сопротивления несколько склянок настойки бадьяна, помогающего заживлять довольно глубокие порезы и лечить ссадины. Склянки эти я безо всякого зазрения совести стащила из кабинета зельеварения, оставшись после урока якобы с вопросом Слизнорту и попросив зелье сна без сновидений. Когда прежде добродушный, а теперь осторожный и вечно напуганный морж принес мне небольшой пузырек, бадьян уже лежал у меня в сумочке. Мне было немного совестно обманывать преподавателя, но это же для благих целей.

А через несколько дней оставшийся запас лечебной жидкости был конфискован директором, чтобы, как я узнала от Дафны, не попал в руки команды Джинни.

Директор... директор Снейп был наш бывший декан и человек, в общем-то, неплохой. Гораздо лучше, чем о нем думала большая часть студентов. Доказать им это мне, правда, не удавалось — мне доверяли, но еще недостаточно. И это не могло исправить ни увеличено число моих «хороших патрулирований» (так я называла те дежурства, когда ходила одна и старалась помогать ребятам), ни бадьян.

Я твердо знала, что мне доверяют не все. Но многие уже потихоньку сдавали свои позиции: убедившись в том, что лечебное зелье принесла я, или поверив Джинни и Колину. Но оставались недоверчивые. Нет, не недоверчивые. Осторожные и, в целом, благоразумные.

Надеюсь, что благоразумными являются большинство из них. Лучше, когда свои вызволяют своих — не слишком эгоистическая мысль. Я даже боялась представить, что со мной будет, если я попадусь.