Каникулы с хорьками и павлинами (джен)

Сквозь прутья кованых ворот видны были аллея, обрамленная живой изгородью выше человеческого роста, торчащие над подстриженными кустами пирамидальные макушки деревьев, и зловещий замок из серого камня с тянувшимися ввысь готическими башнями.

Как на картинках в старинных сказках и легендах!

Поездки в Малфой-мэнор Ал ждал как праздника. Лето было в разгаре, семейство собиралось на Корфу, и отец уже в который раз настойчиво предлагал Алу поехать с ними. Но две недели в Малфой мэноре Ал не променял бы даже на самый прекрасный остров в мире. А уж две недели со Скорпиусом без вечно путающихся под ногами родственников…

Альбус («никогда не называйте меня Севви, если не хотите поссориться») любил свою семью, но со Скорпиусом («меня бы еще Василиском обозвали или Змееносцем каким-нибудь») интересней. У друга был талант на выдумки, тяга к приключениям, неисчерпаемые запасы самоуверенности и острый как жало язык, чьи уколы испытали на себе все, кто хоть раз посмел покуситься на младшего Малфоя, его друзей, или семью. Скука и Скорпиус не были друг другу представлены. Ал не ожидал, что ему будет так не хватать друга, и нынче утром чуть не подпрыгивал от нетерпения, пока взрослые снова обсуждали самый удобный способ перемещения к владениям Малфоев.

Папа не стал аппарировать их прямиком к воротам Малфой-мэнора, послушавшись маму и тетю Гермиону. Ал уверял, что при аппарации способен удержать в руках чемодан и клетку, однако его никто и слушать не стал. Мог бы помочь кто-нибудь из взрослых, но в конце концов решили лететь на старом фордике.

Перед тем, как машина затормозила у ворот мэнора, Ал бросил взгляд на часы — прибыли с запасом времени. Он выскочил на мягкую зеленую траву, с удовольствием потянулся. Люмьер зачирикал в клетке, папа недобро покосился на охранный знак на воротах. Пробурчал под нос:

— А раньше пинком распахивали.

Ал не придал этому значения, он уже всей душой был там, за оградой, где виднелся густой парк, дорожка, одуряюще пахло цветами и жужжали насекомые. Внутри все звенело от любопытства и немного от переживаний, ведь отец и дедушка у Скорпиуса были строгими и сдержанными, совсем не как родня Альбуса. Они писали наследнику нравоучительные письма, из которых следовало, что тот должен из шкуры вон вылезти, но быть настоящим Малфоем.

Хорошо, что Скорпиус оказался «неправильным» наследником. Когда прошлым летом он гостил на Гриммаулд-плейс, время от времени навещая Нору вместе с Алом, бабушка Молли прозвала их мартышками за «живость характера». Джеймс выражался проще — «шило в заднице».

А началось все с распределения. Ал до сих пор с содроганием вспоминал приговор Распределяющей шляпы.

Хотя Скорпиусу пришлось еще хуже. Он даже домой боялся писать, но в итоге собрался с духом. А все «живость характера». Один слишком живо просил шляпу не отправлять его в Слизерин, второй так же живо просил отправить его в Гриффиндор, где учился великий Гарри Поттер. Шляпа пробормотала что-то про «плечом к плечу, в дружном коллективе», сделала финт полями, — и оба оказались в барсучьей норе.

Факультет спокойных и медлительных! Возмущению Ала не было предела.

И если в семействе Ала (особенно в Норе) начались переполох и кудахтанье, то родители Скорпиуса погрузились в мрачное молчание, а дедушка и вовсе слег на несколько дней. Но как бы ни содрогались оба семейства, сильнее всех содрогнулся некогда спокойный и сонный факультет.

С дружным коллективом старая ворчунья не ошиблась: из них со Скорпиусом получилась отличная команда. Ал самодовольно заулыбался.

Навели они там со Скорпи шороху. А Люмьер помог. Ал покосился на клетку с хорьком. Еще во время первой поездки в Хогвартс-экспрессе белобрысый мальчишка заинтересовался фамилиаром Ала. Пока Ал рассказывал о своем зверьке, пока хорек, польщенный вниманием, демонстрировал себя во всей красе и лез знакомиться к белобрысому, мальчишки не заметили, как углубились в беседу, выясняли друг про друга разные подробности, хвастались, кто чем мог, и дружно ржали над шутками. В Хогсмид они прибыли уже друзьями.

Вчера отец уговаривал Ала не брать Люмьера в гости к Малфоям. А перед поступлением в Хогвартс вообще не хотел покупать сыну хорька, твердил о сове или низле. Но обычно покладистый Ал заупрямился, наотрез отказавшись от других фамилиаров.

От сов пух и перья, низлы слишком много о себе понимают, а жабы никогда не полюбят хозяина.

С Люмьером же они друг другу понравились с первого взгляда: Ал залюбовался блестящим коричневым мехом с густым белым подшерстком, а хорек обнюхал протянутый сквозь прутья клетки палец, лизнул и довольно гукнул. Отец посмотрел на этот обмен приветствиями, оборвал на полуслове рассказ продавца о типах соболиного окраса, и уже через несколько минут Ал шагал по улице с клеткой в руках, с гордостью глядя на своего самого лучшего в мире фамилиара. Он мог бы поклясться, что хорек тоже приосанился, призывая прохожих оценить, какой замечательный у него теперь хозяин, и как им друг с другом повезло. Отец только хмыкал, удивляясь, как быстро они спелись.

А сейчас опять предложил оставить хорька под присмотром в Норе.

— Пап, ну ты чего? Кому может помешать Люмьер? Он умный и воспитанный.

— Умный и воспитанный бандит. Если набедокурит у Малфоев, их цветники вскопает, павлиненка задерет, они его отравят. И ты потом не плачь.

— Я за ним прослежу, обещаю.

Ал нетерпеливо посмотрел на часы. Ворота должны были вот-вот открыться. Нетерпение булькало кипятком, но когда он увидел стремительно несущуюся карету, запряженную костлявыми тварями, то слегка поостыл. Тестралов Ал мог видеть с тех пор, как на его глазах в Мунго скончалась миссис Фигг, так уж получилось. Он поежился. Было в этих животных нечто пугающее, в Хогвартсе он к ним так и не привык.

Карета остановилась, из нее выглянул довольный Скорпиус. Подвижная физиономия сложилась в гримасу «примерного мальчика». Скорпи называл это «лицом для родителей». Физиономии корчить он был мастер, и названия им они придумывали на лету.

— Добрый день, мистер Поттер. Привет, Ал.

— Здравствуй, Скорпиус. Ал, надеюсь видеть тебя в камине каждый день. Постарайтесь ничего не натворить, ведите себя примерно. Передавайте привет леди Малфой.

Ал дождался, пока форд взлетит, оставляя за собой след из выхлопной трубы, и повернулся к Скорпиусу. «Лицо для родителей» сменилось привычной ухмыляющейся физиономией.

— Ну, чего застыл, залазь в карету. Да не дергайся, не обращай внимания, это папа выпендривается: традиции и все такое. Ты же гость. Они тебе и встречу подготовили, — Скорпиус сделал страшные глаза и подергал бровями. — Сам увидишь.

Ал только крепче вцепился в клетку с хорьком.

Карета проехала по аллее и остановилась у огромного особняка. Вековые позеленевшие стены мэнора производили впечатление. Это были не просто камни, это была история. Древняя, как исторические памятники на какой-нибудь экскурсии. Да, Скорп рассказывал, но Ал даже приблизительно не мог представить, что тот имел в виду, когда то серьезно, то с легкой усмешкой говорил «род Малфоев», «кодекс Малфоев», «наследие Малфоев». А теперь Ал это всей кожей прочувствовал. Он скосил глаза на Скорпиуса. Тот озорно подмигнул — не дрейфь, мол. И выпихнул друга из кареты.

У входа в дом выстроились в две шеренги обитатели мэнора. Такой торжественной встречи Алу еще не устраивали. По одну сторону двери — строй домовиков в отглаженных наволочках, перехваченных сияющими бляхами. Гордо выпрямленные спины, задранные носы и подобострастно прижатые уши. Ал хихикнул про себя, представляя, как бы возмутилась тетя Гермиона.

По другую сторону — представители семейства Малфоев. Важный с тростью — Люциус, дедушка Скорпа. Рядом нарядная и надменная Нарцисса. Ал вспомнил, как отец уважительно отзывался о бабушке Скорпиуса, значит, нужно ей понравиться. Надутый, неулыбчивый, с цепким взглядом — это отец, Драко. А чуть дальше мама — Астория, торжественная и красивая. Все высокие, стройные, прямые, будто «Чистометы» проглотили, белобрысые и нарядные — в парадных мантиях и украшениях.

— Лорд и леди Малфой, лорд Драко Малфой и леди Астория Малфой. Позвольте вам представить моего однокурсника Альбуса Северуса Поттера.

Про маггловские титулы Малфоев Ал кое-что слышал: тетя Гермиона фыркала, что все титулы были, да сплыли после принятия Статута секретности, а дядя Рон насмешливо величал Люциуса Лордом-вороной в павлиньих перьях.

Но сейчас Ал во все глаза смотрел на Скорпиуса — и не узнавал. Вместо привычного вихрастого Скорпа своей семье его представлял Скорпиус Гиперион Малфой. Плечи расправил, подбородок задрал, лицо серьезное, надо будет потом придумать ему название. Например, «лицо наследника».

Люциус и Драко тем временем почти одинаково склонили головы в приветствии, чуть раздвинули губы в улыбке — «добро пожаловать, мистер Поттер», Астория улыбнулась тепло, а Нарцисса так и вовсе обняла. Ала невероятно смутил такой официальный прием, но объятия Нарциссы смутили еще больше. Он боялся испортить торжественный момент, поэтому тоже изо всех сил выпрямился и вежливо ответил, стараясь скопировать легкий кивок Люциуса:

— Мне очень приятно. Скорпиус много рассказывал о своей семье.

— Даже не сомневаюсь, — откликнулась Нарцисса, — Скорпиус известный болтун.

И она потрепала по голове их обоих. Жест был привычный, домашний, и Скорп снова был обычный, вихрастый, а вовсе никакой не наследник древнего рода, наследники же не показывают большие пальцы и не мигают глазами, мол, молоток, Поттер. И Ал расслабился.

Рано. Нарцисса уже приглашала всех пройти в дом, когда раздался холодный голос Драко Малфоя:

— Позвольте узнать, что это, мистер Поттер?

Ал повернулся на голос и замер. Обычно невозмутимый мистер Малфой сверлил взглядом что-то за спиной Ала. Ноздри раздувались, скулы порозовели, в глазах не то презрение, не то обида, Ал не понял и тревожно заоглядывался. Все, вроде бы, в порядке. Два домовика деловито тащат из кареты его немудреный багаж — сумку с вещами, метлу и клетку с фамилиаром. Ал снова повернулся к Драко. Теперь уже все семейство смотрело… ну да, на клетку с его хорьком. Да что не так с Люмьером? Отец все уши прожужжал, теперь эти...

— Эээ… Мистер Малфой, то есть лорд Драко Малфой, это Люмьер. В смысле, это хорек. Его зовут Люмьер. Он мой фамилиар.

От волнения, что его сейчас попросят отправить Люмьера обратно домой, Ал начал путаться в словах и жестикулировать, как порой делал отец, когда волновался. Мистер Малфой резко выдохнул, развернулся и, ни слова не говоря, вошел в дом.

* * *

— А это бабушкина оранжерея. Но пойдем, я тебе лучше папины конюшни покажу.

Уже почти час они со Скорпиусом бродили по поместью, а Ал все никак не мог забыть прямую спину Драко Малфоя, исчезающую в дверях дома, и спокойный голос Люциуса: «Весьма необычный выбор фамилиара, мистер Поттер. Видимо, тяга к незаурядному — это наследственное».

Ал вынырнул из своих переживаний, увидев теплый свет и калейдоскоп цветов оранжереи. Стеклянный купол, выложенные камнем дорожки, незнакомые растения, аромат цветов и тепло из каждого уголка, а еще солнечные искры. «Как в глазах Нарциссы, когда она смотрит на Скорпиуса», — подумал Ал.

А Скорп уже вовсю планировал, как они будут гонять на метлах, кататься на лошадях, купаться в речке, таща Ала за собой, к красивому кирпичному зданию с башенками по бокам.

Меньше всего этот дом напоминал конюшню, но внутри оказались длинный сквозной коридор, денники, стойла, и еще много всего, в чем Ал не разбирался. Темное дерево, кованные ажурные решетки, панели с искусной каменной кладкой, красота и благородство в простоте и строгости линий. И, конечно те, для кого было создано это великолепие. Ал рассматривал ухоженных лошадей с нервно подрагивающими боками, влажными умными глазами, струящимися гривами, и на ум приходило единственное слово — порода. Гордые, сильные, великолепные животные, принимающие окружающую роскошь как данность.

— Завтра мы поедем кататься. Ты можешь выбрать любого, — Скорпиус погладил белого жеребца по морде и протянул ему яблоко. Тот аккуратно принял угощение и опять ткнулся носом в ладонь. — Вот этот мамин. Его зовут Эклер. Он очень добрый и покладистый.

Скорпиус прошел дальше к стройному жеребцу с лоснящимися боками и густой непослушной гривой. Вороной конь фыркал, нервно переступая ногами.

— А это папина гордость. Красавец, правда? Зигзаг. Он никого, кроме отца, к себе не подпускает. Норовистый. Зато смотреть на них с отцом одно удовольствие. Но ты сам увидишь. А сейчас мы пойдем в дедушкины владения.

Уходить не хотелось, но Скорпиус так хулигански ухмылялся, что было ясно — зрелище предстоит нескучное. Хотя, надо признать, скучать в мэноре вообще не придется.

Скорп азартно тащил его вглубь сада к круглому домику с высокими решетчатыми окнами и куполообразной крышей. Большая поляна рядом с этим... пряничным домиком была огорожена низкой зеленой изгородью. Кто-то решил, что естественных кустов и деревьев недостаточно, и вокруг были вкопаны зеленые кадки с красивыми растениями. Среди пышной зелени важно расхаживали большие белые павлины. Один из них покосился на Ала и гордо распустил хвост огромным пушистым веером. Ал едва удержался от смеха — для полного сходства надменному гордецу не хватало только трости.

Появление Скорпиуса произвело неожиданный эффект — птицы перестали вальяжно прогуливаться, заорали, заметались и неорганизованной толпой в панике кинулись в укрытие. Потолкались у поднятой решетки одного из окон, и через минуту на поляне никого не осталось.

— Дедушкин павлинятник, — хмыкнул Скорпиус.

— А ты у них любимчик, — Ал переводил взгляд с опустевшей поляны на Скорпиуса и обратно. — Чуть хвосты друг другу не оттоптали, пока удирали.

Скорпиус сложил брови домиком, выдал невинный взгляд и вздохнул:

— Нервничают. Сейчас период кладки.

— Ясно. А перья…

— А перья красивые, да.

Они переглянулись и расхохотались. Громкому хохоту на поляне вторило тревожное кудахтанье из павлинятника.

Уже по дороге к дому Ал спросил:

— Кто придумывает имена лошадям?

— Отец, конечно.

Ал вспомнил норовистого, черного, как смоль жеребца с белой отметиной на лбу, и решил, что обязательно подумает над этим на досуге.

Дом встретил их тишиной и прохладой. Алу уже показывали его спальню. Он запомнил, что она рядом с комнатой Скорпа, но найти туда дорогу самостоятельно не смог бы, даже спасаясь от дементора.

— Вы должны выдавать гостям путеводители по дому. Или нет, лучше GPS-навигаторы с картами.

— Хаффлпафец… — хохотнул Скорпиус. — Ладно, идем, провожу, — он увернулся от тычка и, влепив Алу подзатыльник, рванул к лестнице.

Ал сорвался за ним. Они пробежали портретную галерею, Ал почти ухватил Скорпа за футболку, но тот вывернулся и помчался дальше. На бегу он еще успевал размахивать руками в разные стороны, выкрикивая:

— Это голубая гостиная, здесь библиотека, папин кабинет, дедушкин кабинет, бежевая гостиная, большая столовая…

Длинноногий Скорп был быстрым и вертким, как муховертка(1). Уже запыхавшись, они ввалились в какую-то дверь, и Ал узнал отведенные ему покои. Дорогу он опять, конечно же, не запомнил.

— Будем считать, что экскурсия по дому прошла успешно, — схватив подушку с огромной кровати под балдахином, Скорп отбивался от друга, настойчиво пытавшегося вернуть ему подзатыльник. Их потасовку прервало появление эльфа.

— Хозяйка Астория велела передать, что ужин состоится в малой столовой, и просила не опаздывать.

К ужину они вышли вовремя. Ал разглядывал столовую и радовался, что его не заставили ужинать в «Большой столовой». Трудно было поверить, что подобный семейный прием пищи — не специально устроенное торжество в честь гостя. Ал еще раз оглядел присутствующих за столом и убедился, что все Малфои чувствуют себя вполне свободно и непринужденно, совсем как он с братом и сестрой, когда они втроем толкались на кухне бабушки Молли, таская печенье из духовки.

Люциус, в начале ужина сверлящий Ала глазами так, что тот едва не забыл в какой руке вилку держать, видимо, решил, что гость лишний раз рта открывать не намерен, перестал незаметно кривиться и приступил к рассказу о павлинах. Из длинного пространного монолога следовало, что процент выживаемости потомства неуклонно растет, павлины Люциуса по-прежнему самые павлинистые в Британии и на континенте, чем он горд безмерно, хоть и делает вид, что это так, ерунда, просто ему скучно и надо же было чем-то заняться, отойдя от политических дел. Было видно, что домашним слушать подобное не впервой. Нарцисса улыбалась, кивала и время от времени умело вставляла комплименты, отчего Люциус откидывал голову и обводил всех победным взглядом, будто это лично он отложил и высидел все яйца в своем павлинятнике. Астория улыбалась одними губами, Драко и вовсе прикидывался глухим, полностью сосредоточившись на еде. Скорп с серьезной миной ковырялся в тарелке, а заскучавший Ал украдкой вертел головой, рассматривая обстановку: стулья и стол с нефритовой отделкой, массивную, свисающую с цепей люстру, серебряные приборы и гербовый фарфор, начищенные канделябры на стенах.

Тут красиво, но с таким главой семьи, как Люциус, с тоски умрешь. Ал потянулся к своему бокалу и сделал глоток вина. Это был еще один приятный сюрприз в мэноре. Когда им со Скорпиусом подали вино, Ал растерялся. Дома детям не предлагали ничего крепче сливочного пива.

Нельзя сказать, что Ал не пробовал раньше крепких напитков. Имея в братьях Джеймса и в друзьях Скорпиуса, невозможно оставаться в стороне от любопытных экспериментов. Но опыт оказался неудачным — после распития полбутылки огневиски их со Скорпом вывернуло прямо там же, и они зареклись «лакать эту гадость» с поправкой «до поры до времени». Поэтому вино Ал пробовал осторожно.

Вкус оказался мягким, аромат приятным, и к середине ужина бокал Ала почти опустел.

Люциус закончил распускать павлиний хвост и известил Драко, что с завтрашнего дня эльф, работающий на конюшне, будет нужен в павлинятнике. С Драко разом слетела вся глухота:

— Если я не ошибаюсь, на завтра Скорпиус и Альбус запланировали конную прогулку. Им может понадобиться помощь на конюшне. Будет лучше отправить к павлинам одного из эльфов, работающих в доме.

— Ерунда, я уверен, Скорпиус и мистер Поттер прекрасно справятся сами. Скорпиус опытный наездник. А вы любите лошадей, мистер Поттер?

Все взгляды за столом обернулись к Алу. Он полыхнул ушами, отложил приборы, чтобы было меньше заметно, как дрожат пальцы, поспешил выкинуть из головы чушь в духе «мой многоуважаемый papa соизволил пожелать, чтобы его сыновья обучались верховой езде и милостиво соблаговолил нанять нам тренера…».

— Да, очень.

— Вот и прекрасно, — Люциус посчитал разговор о переквалификации конюшенного эльфа законченным.

Наверное, вино было тому причиной — Ал собрался с духом и решил принять участие в застольной беседе, проявив себя учтивым и воспитанным гостем:

— Скорпиус уже показал мне конюшни. Ваши лошади великолепны, мистер Малфой. В них чувствуется мощь и одновременно изящество и ум. Отец говорит, что животные перенимают черты своих хозяев.

Люциус и Астория удивленно смотрели на Ала, Драко откашливался, поперхнувшись вином после такого комплимента, а Нарцисса прятала смех за салфеткой.

— Вот как, — Драко, наконец, справился с собой. — Благодарю, мистер Поттер. Уверен, ваш отец прав.

— Он был против того, чтобы я брал Люмьера с собой. Но вы не думайте, Люмьер очень умный и воспитанный. А еще он ловкий, хитрый и красивый. Папа говорит, что он типичный хорек. Но Люмьер вовсе не типичный. Он лучший в Англии хорек и настоящий друг. Я не мог его оставить. Без меня ему будет плохо.

Ал надеялся, что он понятно все объяснил. Но за столом воцарилось неловкое молчание. Все дружно изучали содержимое тарелок. Дедушка Скорпиуса криво ухмылялся, Нарцисса с Асторией потихоньку переглядывались, Драко Малфой сосредоточенно разделывал отбивную на идеально равные кусочки по всем законам арифмантики. В мертвой тишине скрип ножа и вилки о фарфор действовал на нервы.

— Люмьер с Алом неразлучны с первого курса, — робко подал голос Скорпиус.

— Надеюсь, он перенял от вас лучшие черты, — с каменным лицом проговорил Драко, не глядя на Ала.

— Лишь бы не вашу бодрость и энергичность, — Нарцисса ласково улыбнулась. — Сколько баллов в этом году потерял Хаффлпаф с вашей подачи, Скорпиус Гиперион?

— Всего полсотни, и не из-за учебы, — быстро ответил внук.

— Я бы даже поверила, если б не видела собственными глазами письмо профессора Лонгботтома. Гербология, Скорпиус? Ты же в детстве днями напролет пропадал в оранжерее и саду.

— Я играл в кладоискателя, а не копался в грязи, — Скорп пнул Ала под столом и подмигнул, когда бабушка повернулась к хмурому Драко.

Обстановка, похоже, разрядилась.

— А теперь, если все закончили, предлагаю пройти в гостиную. Чай и десерт уже поданы. Мальчики, думаю, вам, в виде исключения, можно подняться к себе, эльфы все принесут туда. Альбус, дорогой, советую непременно попробовать вишневый пирог, Киппи готовит его лучше всех в Англии. Скорпиуса за уши не оттащишь от ее фирменных пирогов.

Нарцисса улыбнулась внуку, и Скорпиус с обожанием посмотрел на бабушку.

Только на лестнице Ал вспомнил забавную историю, которую рассказывал дядя Рон. Дядя, тетя и папа тогда учились на четвертом курсе, и отца Скорпиуса лже-профессор превратил в хорька на глазах у всей школы. Папа не любил эту историю и никогда о ней не заговаривал, потому Ал и не подумал, что хорек может оказаться для мистера Малфоя не слишком приятным напоминанием.

А Ал тут про сходство хозяев и их животных разливался…

И, вроде, он с Люмьером ни при чем, но все равно неудобно вышло.

— Скорп, я… Зря я, наверное, Люмьера взял. Но как он без меня? — Ал не смог с ходу облечь в слова одновременно и чувство неловкости, и сожаление, и извинения. — Эх, надо было промолчать.

— Да ладно тебе. Подумаешь, десяток-другой лет, и папа тебя простит, — Скорп хлопнул его по плечу и впихнул в комнату. — Но должен признать, на сегодняшнем ужине ты был великолепен. Каждое слово — булавка в израненное отцовское самолюбие.

Скорпиус с разбегу плюхнулся на кровать, уставился в балдахин и затянул, кривляясь:

— Ах, мистер Малфой, ваши лошади столь прелестны, а вы, мистер Малфой, так похожи на ваших лошадей, что даже мой хорек, которого вы с какой-то стати терпеть не можете, готов преисполниться восхищением. И уверяю вас, мистер Малфой, мой отец со мной полностью согласен и периодически отвешивает вам комплименты в кругу семьи.

Ал подскочил к кровати, схватил подушку и изо всей силы огрел Скорпа по дурной голове. Скорпиус не остался в долгу, и вскоре они вовсю лупили друг друга подушками. Когда появился знакомый эльф, по всей комнате летели пух и перья. Домовик неодобрительно покашлял, глядя на бурные развлечения молодых господ, и доложил, что чай и пирожные поданы.

Учуяв манящий запах выпечки и вишни, Скорп вихрем слетел с кровати. Ал только пятками в воздухе сверкнул, от неожиданности сверзившись на пол. Да, становиться между Скорпом и пирогами Киппи было и вправду опасно.

С набитым ртом перемазанный вишней малфоевский наследник что-то мычал про завтрашний день, но Ал решил не уточнять — пироги исчезали с невероятной скоростью, и хотелось съесть еще хотя бы парочку, пока Скорп не умял все.

Отвлекся он только на возмущенное верещание Люмьера. Тому вовсе не казалось правильным нюхать вкусные запахи, сидя в клетке. Ал выпустил хорька, скормил ему половину пирога и отправил на колени к Скорпу в качестве отвлекающего маневра. С чаем и десертом управились в считанные минуты.

— Так что ты там говорил про завтра? — Ал довольно откинулся на спинку стула.

— Завтра мы катаемся на лошадях, потом можем поиграть в пейнтспелл(2), ну или полетаем. О!..

Глаза Скорпиуса загорелись. Очередная гениальная идея, понял Ал.

— Хочешь, я попрошу у отца на завтра его летающий Астон Мартин? Если пообещаю, что мы недолго и только над поместьем, он разрешит, — недоуменно посмотрев на мигом помрачневшего друга, Скорп пощелкал пальцами у него перед носом. — Да брось, Эльсев, говорю тебе, отец отходчивый. Он уже и думать забыл, что ты там лопотал за ужином.

— Ах ты, Муховертка! — Ал изловчился и все-таки достал Скорпа подзатыльником.

Он терпеть не мог эту нелепую кличку. Девчонки как-то увидели в маггловском журнале рекламу шампуня, и Роза решила, что это очень красивый сокращенный вариант его имени.

Вообще-то Скорпиус Алу лучший друг, но иногда на него находит. Вредничает не хуже сестер, только девочек бить нельзя, а Скорпа можно. Потому что он сдачу способен дать.

Наутро мысли об отцовской машине выветрились из головы легкомысленного однокурсника; вместо этого друзья взяли метлы и отправились «осматривать окрестности». Даже Альбус, не сильно жаловавший дикую нетронутую природу, восхищался зелеными лугами и холмами Уилтшира, мирно пасущимися стадами овец, тенями облаков, бегущими по этой благодатной земле. Пролетев вдоль серебристой ленты неширокой реки, они замедлили ход над местом, где в нее впадал бьющий из-под земли ручей.

— Ну как вид? — раскрасневшийся Скорпиус обернулся, застыв в воздухе. Кончики растрепанных волос льнули к его разгоряченным щекам.

— Красивый! — с искренним восторгом ответил Ал. — А давай влетим в реку с разбега?

— Холодно, вода не нагрелась, — усмехнулся Скорп и плавно пошел на снижение.

Вблизи вид оказался вовсе не таким, как с высоты полета ласточки.

Над истоком угрюмо возвышался поросший мхом утес, с которого падал ревущий поток. Брызги, отскакивавшие от валунов, намочили одежду подошедшего совсем близко Скорпиуса.

— Ну и ну, — только и смог сказать Ал, недоверчиво рассматривая тонкую водяную струйку, достигавшую реки. — Утес скрыт иллюзией, да? А вода-то куда пропадает? Испаряется по пути? Скорп!

Друг уселся на мокрый валун, поболтал ногами над прозрачным водоемом — здесь вода разливалась, образуя крохотное круглое озерцо.

— Давным-давно жила в этих местах ведьма Арлина. Жених ее, колдун Даллас, отплыл как-то вниз по течению, пообещав за ней вернуться — она ждала и ждала, выплакала все глаза. А однажды сова принесла весть о том, что он женился на деве по имени Варден, магглорожденной, но из богатой семьи. И тогда Арлина прокляла неверного возлюбленного и бросилась в омут. Холм, с которого она часами высматривала лодку с парусом, превратился в камень, а слезы Арлины так и текут с него, и когда-нибудь затопят весь мир. С героя, что отважится в них омыться, смоет все грехи, но трусам и подлецам лучше поберечься — их смоет в бездонное подземное озеро, где русалки выпьют их дыхание и выколют глаза.

— Ты только что все это придумал, — с сомнением сказал Ал, на всякий случай держась в стороне. Про бездонное озеро Скорпиус, может, и сочиняет, а вот в воду столкнуть может запросто. — Сказок и мифов про Арлину нет.

— Да ты только взгляни! — горячо воскликнул друг, указывая на скалу. — Это же каменная ведьма — вот голова, плечи, грудь, колени…

Ал задрал голову… но вопреки надеждам Скорпа ворон не считал. Краем глаза он успел уловить движение и отстраниться, слегка задев коварного приятеля плечом. С возмущенным воплем наследник Малфоев полетел в воду. Когда он вынырнул, сердито отфыркиваясь, на физиономии была такая гримаса вселенской несправедливости, что Ал не смог удержаться от хохота. Насупленные брови, облепившие голову волосы и "эй-все-должно-было-быть-наоборот" выражение в глазах. Ал в очередной раз восхитился живостью малфоевской физиономии, а Скорп развернулся и, всем своим видом демонстрируя смертельную обиду, поплыл к валуну на противоположной стороне. Ал хмыкнул, почесал в затылке, помянул всех родственников Морганы, скинул сандалии и осторожно опустил ногу в воду. Скорп был прав, вода холодом не обжигала, но и парное молоко, в котором можно безмятежно нежиться, напоминала мало. А главное — он не мог нащупать дно.

Выругавшись, Альбус полез в обход по камням, окаймлявшим ведьмино озеро.

— Не ломай ноги, — Скорпиус вскинул руку, привлекая внимание, — раздевайся и прыгай, ты же хорошо плаваешь.

Последовав совету и догнав приятеля в несколько сильных гребков, а заодно согревшись, Ал с победным кличем вынырнул на полкорпуса, ухватил Скорпа за плечи и увлек за собой под воду.

Скорп шутку оценил, но все равно умудрился отвесить другу пинка и припустил к валуну. Выбраться из воды первым стало делом принципа. Мудро рассудив, что противостояние малфоевских и поттеровских принципов будет пострашнее возрождения Волдеморта, Ал не стал карабкаться на камни, как мартышка, — и был вознагражден протянутой рукой. Отомстивший и потому благодушный Скорпиус помог ему взобраться на валун.

Пока они обсыхали на солнышке, Скорп рассказал, что озерцо называется Русалочьими вратами и служит подземным русалкам выходом на поверхность. По ночам чешуйчатые девы выбирались из провала в реку и до рассвета танцевали в лунном свете.

Завтракать и обедать мальчишкам опрометчиво разрешили там, где им заблагорассудится. Поэтому после вылазки на природу друзья навестили мэнорскую кухню и объелись до отвала, проигнорировав приготовленную домовиками свежую, здоровую и полезную пищу в пользу вкусной, напичканной жирами с углеводами, и вредной.

Набив животы, они захватили яблоки с конфетами и вернулись в комнату Альбуса.

— Меня в сон клонит, — простонал усталый и сытый Ал, вытаскивая из клетки злого, как гриндилоу, обиженного проведенным в одиночестве утром Люмьера.

— Ложись, но не засыпай. Я сейчас приду, — подмигнув другу, Скорпиус вылетел за дверь.

Ал только успел перебраться на кровать и устроить вырывающегося Люмьера рядом на подушке, как запыхавшийся от бега Скорп вернулся с какой-то коробкой в руках. Вид у него был невероятно таинственный и гордый.

Он открыл коробку и высыпал на покрывало содержимое.

Ал узнал карточки от шоколадных лягушек и коллекционные фигурки Гарри Поттера, которые Скорпиус прошлым летом брал с собой к Поттерам, показывал отцу Ала и светился от восторга, когда тот оставил свой автограф на нескольких.

Гарри Поттер верхом на гиппогрифе, Гарри Поттер с волшебной палочкой, Гарри Поттер с мечом Годрика Гриффиндора, Гарри Поттер в Волшебной шляпе (чтоб ей икалось, старой ветоши), Гарри Поттер на метле.

У Скорпа в коллекции были и дядя Рон, и тетя Гермиона, и профессор Лонгботтом, но только в том случае, когда с ними рядом был Гарри Поттер, — как на карточке, изображавшей Золотое трио на драконе.

Ал вздохнул. Гарри Поттер. Герой и его отец. Внутри привычно шевельнулась гордость с легкой ноткой сожаления. Как бы он ни старался, он никогда не станет таким, как папа. В мирное время героями не становятся.

И хотя тот хмурился всякий раз, когда его называли Героем, просили интервью или приглашали на торжества в качестве почетного гостя, Ал все равно гордился тем, что его отец — настоящий герой. Дома эта тема была под запретом, ему с братом даже коллекцию собирать не разрешили. Когда Ал без задней мысли пожаловался другу, тот почему-то разозлился:

— Ты сдурел, расстраиваться из-за такой ерунды? Гарри Поттер — твой отец, тебе не нужны его фигурки и карточки, он каждый день рядом, а ты ноешь, что у тебя нет каких-то раскрашенных двигающихся игрушек.

Ал даже не ожидал получить такую отповедь от всегда смешливого Скорпа. Это был единственный раз, когда они едва не поссорились всерьез. Ал понимал, что Скорп прав, но объяснить ему, что отец в майке и джинсах, босой и лохматый, с огромной чашкой какао в кухне по утрам, тот, которого Ал любил до нежной щекотки где-то глубоко внутри, и Гарри Поттер с мечом Годрика Гриффиндора в руках — это совершенно разные люди… нет, объяснить это он был не в силах.

Тем временем Скорп аккуратно снял дно у коробки и открыл нижнее отделение своего «сундука с сокровищами». Когда он вынул оттуда очередную фигурку Героя, Ал почти разозлился — зачем делать таинственный вид и прятать под двойное дно игрушку, но затем на свет божий появился золотой кубок, а следом выползла змея.

Скорп подмигнул и достал из коробки копию меча Гриффиндора, змея зло зашипела, отползла к кубку и обвилась вокруг него, как будто боялась прикоснуться к покрывалу, на котором лежал меч. Ал не верил глазам.

Не может быть!

С нового года везде и всюду рекламировали набор хоркруксов — покупай гоночные метлы с мешочком, свисающим с наконечника, и собери все части души Темного лорда! Первому счастливцу, которому удалось бы это сделать, обещали летающую машину, второму — яйцо феникса, а третьему — лампу с ифритом. Умные люди поговаривали, что третьего вряд ли стоит причислять к счастливцам, если только он не догадается выбросить выигранный приз в море.

Да какая разница! Как Скорпиус их собрал, вот что важно. И почему молчал, как последний ифрит?

Пока Ал таращился на Нагини, Скорп вынул диадему, медальон и кольцо. Последним из коробки появился зуб василиска. Быстро сосчитав выложенные предметы, Альбус выдохнул про себя. Завидовать нехорошо, но он испытал облегчение, увидев, что одного хоркрукса не достает. Не хватало еще дневника Тома Риддла.

Черная тетрадь в отличие от остальных вещей могла вступать в переписку с владельцем; семикурсник Девон Финниган от ее имени даже твиттер завел под логином Death_Note.

Кроме хоркруксов производители предлагали собрать и то, чем их можно уничтожить, — в этом случае призы удваивались. С артефактами у друга дела пока обстояли хуже — в коллекции Ал видел только зуб василиска и меч Гриффиндора.

— Ну как? — Скорпиус схватил меч, и тот удлинился на глазах, вырос раз в десять, став на вид совсем настоящим. — У меня еще Шляпа есть, но ей никогда не стать почетным экспонатом. Я сослал ее в старые игрушки. Ворчливая тряпка.

— Когда ты столько успел собрать? И мне ни слова… друг, называется, — не сдержался Поттер-младший.

— Папа велел молчать, как плимп(3), — виновато пояснил Скорпиус. — Метлы — спонсорский подарок сборной Англии. На семейном совете отец с дедом решили, что газетная шумиха сильно поднимет наши акции… только я тебе ничего не говорил, ясно?

Ал вертел в руках хоркруксы, щелкал по хвосту Нагини, размахивал мечом Годрика — и представлял, каково это было на самом деле, найти и уничтожить все части души темного волшебника. Отец никогда об этом не рассказывал. Ал знал, что они еще поговорят об этом. Обязательно поговорят. Когда оба поймут, что готовы.

А сейчас, когда змея обвилась вокруг раскрашенной фигуры Гарри Поттера, Ал почувствовал, что свернет шею любому, кто будет угрожать его отцу, — ну и что, что время мирное, ну и что, что он не герой.

Люмьер тоже оценил раритетный экспонат — он ухватил Нагини за хвост, на удивление легко оттащил от фигурки Гарри Поттера, разжал зубы и позволил змее отползти на пару дюймов. Нагнал и победно наступил на голову. Змея извернулась и хлестнула его хвостом. Хорек обиженно заверещал и принялся за дело всерьез. Он плясал вокруг змеи, как Рикки-Тикки-Тави, завязалась нешуточная борьба, и если бы не вмешательство Скорпа, Люмьер непременно отнял бы славу у профессора Лонгботтома.

«Я напишу папе письмо, — решил обессиленный, уставший смеяться, прыгать и размахивать руками Ал, прижавшись щекой к покрывалу. — Прямо сейчас встану и… Только глаза разлеплю… через пять минут…»

* * *

Утро началось замечательно. После завтрака Скорп потащил Ала полюбоваться на летающий Астон Мартин. Эта модель была выпущена в единственном экземпляре, о чем Скорп не преминул сообщить другу, гордо задрав нос.

Затем они покатались на лошадях. Тут уже Ал отыграл несколько очков.

Отец однажды привел их с Джеймсом в манеж. Они пробыли там целый день, а потом напросились на занятия с тренером и пару лет исправно их посещали. Ал помнил, что рассказывал об этом Скорпу, но тот снисходительно выслушал его восторги по поводу занятий верховой ездой. Ну конечно, кто может сравниться с блистательным Скорпиусом Гиперионом Малфоем, бывалым наездником.

Для прогулки Скорп вывел ему красавицу Фульмину («не беспокойся, бабушка ее неплохо объездила»), а потом, сидя на своем Блице, долго не мог закрыть рот от удивления, наблюдая, как искусно лучший друг управляет лошадью.

После конной прогулки и перед обедом неплохо было поплавать, и они отправились в дом переодеться. Скорп все еще восхищался умением Ала держаться в седле, а Ал, разрумянившись от прогулки и комплиментов, довольно ухмылялся и небрежно перечислял все трюки, которым научил его тренер.

У задней двери Скорп резко затормозил. Ал, по инерции продолжающий рассказывать о конных занятиях, непонимающе оглянулся на друга.

Тот полными ужаса глазами уставился на низенький бордюр из камней, где росли цветы. Разрытая земля была усыпана синими, желтыми, алыми и белыми лепестками: кто-то безжалостно выдрал стебли с корнями и прошелся, как плугом, испоганив взлелеянную хозяйками усадьбы красоту.

— Скорп, ты чего?

— Мамины цветы, — Скорп побледнел. — Кто-то разорил рокарий(4) с ее цветами. Ал, это не садовые гномы — они к ограде мэнора и на милю не подойдут.

Ал смотрел на небольшие кучки земли вперемешку со стеблями и соцветиями. Всюду остались отпечатки когтистых лап, не похожих ни на гномьи следы, ни на следы крота.

— Ох, как же мама расстроится, — Скорп, присев на корточки, разглядывал отпечатки лап. — Может, к нам сюда нюхлера запустили?

— Нюхлер бы все вскопал, а не пять футов.

— Ну да, следы помельче… А кто еще тут мог разбойничать?

— Кто-то размером с кошку… Только для кошки когти здоровенные.

Они переглянулись и, не сговариваясь, сорвались с места. Запыхавшиеся, они ворвались в комнату Ала и сразу бросились к клетке с хорьком, все еще надеясь на чудо. Чудес в их жизни было предостаточно, но не в этот раз — дверца оказалась открытой.

— Мать моя Моргана! — Скорп в отчаянии уставился на пустую клетку.

Ал не знал, что его поразило больше — то, что Люмьер сбежал, набедокурил, и теперь его могут отравить, как предупреждал отец, или то, что Скорп позволил себе так выругаться. Обычно друг обходился Мерлиновыми подштанниками и его же бородой.

— Его надо срочно найти! — Скорп схватил Ала за плечо, отвлекая от мрачных мыслей и заставляя сосредоточиться на проблеме. — Куда он мог убежать?

— Я не знаю, что могло заинтересовать Люмьера в мэноре! Если бы дело было в Норе, он гонял бы садовых гномов, а тут… — он умолк.

Мысль, пришедшая в голову, была чудовищной. Судя по испуганному возгласу, Скорп подумал о том же самом:

— Павлины!!!

Выскочив из комнаты, они скатились по лестнице и помчались к задней двери, выводящей к хозяйственным постройкам. Возле входа в гостиную Скорп резко затормозил.

— О, нет, — он застыл в дверном проеме, дрожащим голосом повторяя: — Нет-нет-нет, только не бабушкина гостиная.

— Что там еще? — Ал высунулся из-за его плеча — и онемел. Его словно холодной водой окатили.

Шелковые панели и атласные портьеры превратились в лоскуты. Обивка мебели висела клочьями, на полу валялись осколки вазы, наверняка очень редкой и дорогой. Не дай Мерлин, это какой-нибудь древний магический сосуд, тогда простым репаро не обойдешься.

От ужаса Ал зажмурился, кляня себя за то, что взял Люмьера в мэнор. И за то, что оставил беднягу одного на полдня. И за то, что Скорпиусу влетит от родителей — не приглашал бы он таких гостей, хлопот бы не было.

Скорп, бледный и с нахмуренными бровями, о будущей выволочке пока не задумывался. Быстро придя в себя, он на ходу составил план действий:

— Дуй в павлинятник. А я к отцу. Он и дедушка с мэнором связаны магией крови, могут почувствовать, где прячется посторонний.

Ал со всех ног бросился к павлиньему вольеру, надеясь не опоздать. Хоть бы Люмьер не добрался до птиц! Неизвестно, кто при столкновении пострадает сильнее — у хорька зубы и когти, зато у павлинов клювы и численный перевес. Долбанут, и останется бедовый хорь без глаза.

Дорогу к птичнику Ал нашел, а самих павлинов и Люмьера нет. Поляна рядом с павлинятником была пуста, из кокетливого домика не доносилось ни звука. Не мог же Люмьер всех передушить!

Ал вбежал внутрь. И тут же оглох от истошных криков и хлопанья крыльев. Сверху густым снегопадом посыпались белые перья.

Ал задрал голову — весь павлиний выводок разместился на жердочках под потолком и либо пребывал в шоке, либо затаился, ожидая неведомой опасности. Внезапное появление Ала внесло сумятицу в павлиньи ряды, результатом чего стал оглушительный ор и засыпавшие пол перья.

Вспомнив рассказ Люциуса о павлинах, Ал внимательно оглядел пол в домике. Так и есть — несколько разбитых яиц и один задушенный павлиненок. Ал пошарил по углам и нашел раскатившиеся яйца. Ну хоть в этом повезло — Люмьер уничтожил не всю кладку.

— Вот вам и неуклонно растущий приплод с выживаемостью, — пробормотал Ал.

Огляделся в надежде обнаружить хорька, несколько раз позвал его по имени, не дождался результата и поплелся обратно в дом — на расправу.

Скорпа он нашел в той же гостиной. Правда, выглядела она теперь не в пример лучше. Обивка, портьеры и шелковые панели были восстановлены, а Драко с палочкой колдовал над осколками вазы.

Малфоям достаточно было одного взгляда на встревоженного Ала, чтобы понять, что вернулся он без своего фамилиара и с печальными известиями для Люциуса Малфоя.

Ал набрал воздуха в грудь, готовясь признаваться во всех грехах мелкого разбойника.

— Павлины не пострадали? — спросил отец Скорпиуса спокойно и совсем не сердито. — Если племенная птица в порядке, мы все уладим.

— Несколько разбитых яиц и птенец, — Ал сглотнул, прикидывая их стоимость. Хватит ли ему денег, которые он копил на гоночную метлу с хоркруксом? — Извините, мистер Малфой. Я заплачу за ущерб сколько скажете.

— В товарно-денежные отношения вступайте не со мной, — резко сказал Драко Малфой, ставя целую вазу на место. — Скорпиус, я поднимусь в Яшмовый кабинет и посмотрю, не затаился ли он где-нибудь в доме. Ты отправь на поиски домовиков, пусть прочесывают территорию.

— Хорошо, пап. — Скорп положил ладонь на плечо расстроенного друга, пытаясь его утешить. — Не волнуйся, мы обязательно его найдем. Бабушка сказала, что сможет восстановить мамин рокарий, неделя-другая — и будет краше прежнего. Дедушка, конечно, страшно рассердится, ну и подумаешь. Постучит тростью и успокоится, а его павлины новые яйца снесут.

— Скорп, ты не понимаешь, — голос Ала звенел от напряжения. — Отец говорил, чтобы я не брал Люмьера с собой. А я сказал, что буду за ним присматривать. И всех подвел — отца, тебя, да еще и Люмьер пропал. Вдруг он что-нибудь похлеще натворит или с ним самим что-то случится? Он любопытный, вечно всюду лезет, а тут лошади, и пруд, и густой парк.

— Не вижу причин горевать раньше времени, — бросил Драко, проходя мимо. — Здесь не дикий лес, далеко ваше животное не убежит. Если только оно не переняло от Поттеров странную любовь к опасным приключениям.

Алу хотелось провалиться сквозь землю, но он все же набрался духу, чтобы принести извинения.

— Мистер Малфой, мне очень жаль. Это моя оплошность, я не досмотрел за Люмьером. Только он не виноват, — Ал запнулся, но тут же снова продолжил, упрямо защищая своего фамилиара. — Он же хорек, и он любопытный, он привык всегда быть со мной, а я его оставил надолго, и он скучал…

— Гм… — Драко обернулся в дверях. — Объяснения приберегите для моего отца. Он в подробностях захочет узнать, как так вышло, что его любимые павлины подверглись нападению. Я же, с вашего позволения, займусь поисками, пока еще кто-нибудь не пострадал.

Ал вспыхнул, услышав отповедь. Правильно родственники говорят — Драко Малфой неприятный человек, в школе был противным, и сейчас ничуть не изменился. И его еще хорьком называли? Да он любому хорьку фору даст, и Люмьер его в сто раз лучше и дружелюбней!

Отец Скорпиуса успел сделать только шаг — раздался тихий стрекот, и под ноги ему метнулась длинная тень. Не ожидавший препятствий Драко отшатнулся, замахал руками, стараясь удержать равновесие, и растянулся на полу. К нему на грудь тут же взобрался невесть откуда взявшийся хорек и с любопытством принялся обнюхивать лицо. Драко с гримасой отвращения отпихивал настырного зверька, пытаясь увернуться от щекочущих усов.

— Мистер Поттер, ваш фамилиар объявил войну всем Малфоям? Или для Скорпиуса он сделает исключение? Да снимите же его с меня! — мистер Малфой завозился на полу, поднимаясь, и Ал со Скорпом бросились ему на помощь.

Схватив нашедшегося хорька, Ал крепко прижал его к груди.

— Ах ты, бандит мохнатый! Ну и дел же ты натворил! — Люмьер полез лизаться, и сердиться на него стало совершенно невозможно. — Балбес, чучело ты безмозглое, что мне с тобой делать?

Где-то в глубине дома послышались голоса — раздраженные раскаты голоса Люциуса и приглушенное воркование Нарциссы.

Сердито смотревший на хоречьи нежности Драко моментально подобрался, окинул гостиную взглядом, выглянул в коридор и не терпящим возражения тоном приказал:

— Быстро наверх! Оба. Мистер Поттер, посадите хорька в клетку и не спускайте с него глаз. Не выходите до тех пор, пока буря не уляжется. Я пришлю за вами эльфа, когда все немного успокоится.

Хладнокровие и решительность мистера Малфоя, пришедшие на смену раздражению и гневу, поразили Ала. Как будто это не он минуту назад смешно фыркал, корчась на полу и отмахиваясь от тычущегося ему в лицо Люмьера.

Поднимаясь по лестнице, они слышали гневные возгласы:

— Восемь яиц! Восемь!.. Перья... Что значит, успокойся… У них стресс! Перья выпадают… Это катастрофа!.. Они же сейчас сбросят хвосты! Как немного?! Весь пол усыпан… Что бы вы понимали в разведении птиц! У них слабые нервы и тонкая психика!

Дверь отсекла жалобы безутешного павлинозаводчика.

Ал дрожащими руками запихивал сопротивляющегося Люмьера в клетку, а Скорп вдруг согнулся пополам, плечи затряслись, и он повалился на кровать, захлебываясь от смеха.

— Малфой, придурок, чего гогочешь? — Ал от волнения никак не мог закрыть замок клетки.

— Пееерья… Стресс… Уй-уй-уй, стрееееесс, — всхлипывал Скорп, хватаясь за живот. — С-слы-а-быые нервы… Т-тонкая пси-ихика… У деда — стресс, вот у кого! Как бы у него от горя волосы не повыпадааааалииии…

Сначала Ал слушал подвывания с кривой улыбкой, потом пару раз фыркнул, изо всех сил стараясь удержать подобающее моменту скорбное выражение. Но смотреть на заразительно хохочущего Скорпа спокойно было трудно, и Ал поневоле присоединился к веселью, вспоминая переполошенных павлинов и Люмьера, пристающего с поцелуями к мистеру Малфою.

Когда оба наконец успокоились, Скорп заговорщицки подмигнул и приоткрыл дверь в коридор. Сделав страшные глаза и приложив палец к губам, он потянул за собой Ала. На цыпочках они прокрались к лестнице и спустили вниз подслуши.

Ураган в гостиной бушевал вовсю.

— Пять лет селекционной работы хорьку под хвост! — гремел Люциус. — Пять лет бессонных ночей, неусыпное внимание, рекордные показатели — все к дракклам из-за какого-то хорька. Бедные птицы отказываются от еды! Они боятся даже меня. Меня!

От последнего рыка Ал вжал голову в плечи. А Люциус, вдоволь накричавшись, теперь жалобно стенал:

— Драко, и это ты мне такое говоришь? Как я могу успокоиться? Ты не видел, что там творится. Это такой удар по их психике. Боудикка на руки не идет, Ковентина забилась в угол, Этна клюнула меня в палец! Нарцисса, ты отправила сову месье Дюамелю? Он нужен здесь как можно скорее.

Тихие слова Нарциссы разобрать было сложно. Зато ответ Драко донесся даже до лестничной площадки:

— Отец, я говорил тебе, что от эльфа с конюшни будет мало толку в павлинятнике. Естественно, он не усмотрел за птицами. Повезло, что потери ограничились десятком яиц. Хорек мог бы передушить производителей. А так можно считать, что все обошлось — уже через пару дней твои птицы будут сиять здоровыми перьями и готовиться к новой кладке. Ведь у твоих павлинов рекордная выживаемость.

Скорп пихнул Ала в плечо и показал ему большой палец.

Когда они вернулись в комнату, Ал первым делом подошел к клетке с хорьком. После всех приключений Люмьер дрых без задних лап. День у него сегодня был насыщен впечатлениями до предела.

Нарезвился, набедокурил, а хозяин теперь расхлебывай. Как отреагирует Люциус Малфой, если Ал предложит ему деньги? Что послужит достаточной компенсацией пяти годам селекционной работы и неусыпного труда?

— Скорп, — не отрывая взгляда от безмятежно свернувшегося калачиком питомца, поинтересовался Ал, — а твой дед интересуется только павлинами?

Ужин им принес домовик, на вопросы ответивший, что лорд Малфой все еще в гневе, но уже не порывается забить хорька тростью.

Скорпиус остался на ночь, решив не уходить к себе в комнату, и Ал уступил ему подушку.

— Я свою сейчас принесу, — предложил Скорп, но Ал настоял.

Подложив ладонь под щеку, он слушал ровное дыхание мгновенно уснувшего друга.

Люмьер спокойно сопел в клетке рядом с кроватью. Спасенная хоречья шкура мягко серебрилась в наступающих сумерках.

* * *

Алу пришлось пережить несколько крайне неприятных минут при разговоре с отцом по камину. Папа должен был присоединиться к семейству, уехавшему на Корфу, на следующей неделе, и незаконченных дел перед отпуском ему хватало. С самого утра он выглядел уставшим и измотанным.

Пришлось рассказать о подвигах Люмьера и выдержать суровый допрос: кого забрать домой? Кому всыпать? Что сказали Малфои? С кем поговорить? Ах, так Ал сам решит вопрос? Интересно, как? Рядом есть кто-нибудь из взрослых? Точно не забирать?

Когда Ал отвалился от камина, утирая пот, Скорп посмотрел на него сочувственно:

— А я думал, мои предки суровые. Да на твоего только взглянешь — поджилки трясутся. Он всегда такой?

— Он Главный аврор, — Ал посмотрел на друга, поджав губы. — Ему сюсюкать на работе некогда. И знаешь, что в нем лучше всего? Он не скажет: я же тебе говорил! И маме ничего не скажет тоже.

Слово отца было надежней защитных чар Гринготтса, так что к ужину Ал спустился почти спокойный. И даже сам завел речь об инциденте (Люциус упорно делал вид, что не замечает проблемного гостя).

Сложив салфетку после долгих церемоний с переменой блюд, Ал ошарашил всех присутствующих предложением:

— Лорд Малфой, я приношу глубочайшие извинения за неподобающее поведение моего фамилиара. Может ли яйцо дириколя уладить возникшие недоразумения?

В конце его голос дал петуха, испортив впечатление от тщательно отрепетированной речи. Скорп уставился на приятеля, как на говорящего гиппогрифа. Обе леди Малфой смотрели с улыбкой.

А отец Скорпиуса нахмурился, между его бровей пролегла вертикальная складка. Он вглядывался в Ала так, будто впервые его увидел.

Люциус Малфой выпятил губу.

— У вас есть яйцо дириколя?

— Есть. Магглы считают, что они вымерли. В маггловской литературе их называют птицами додо или дронтами.

— Я знаю, как магглы их называют. Не такие уж они редкие.

Семейство Малфоев промолчало. Альбус, кое-что усвоивший за эти дни, принялся за восхитительный десерт.

Яйцо дириколя обещала привезти тетя Луна из своей экспедиции в Австралию. Вечеринка перед отъездом вышла на славу: мистер Лавгуд к полуночи набрался так, что ухитрился помочиться на садового гнома, получив при этом легкую травму.

Папа от будущего австралийского трофея тогда наотрез отказался. Но если птица будет жить у Малфоев, какая ему разница?

— Глупые маггловские ученые считают их вымершим видом, — сообщил Люциус поверх голов. — На самом деле на планете осталось около ста тысяч птиц.

— И в каких условиях надо их содержать? — мягко поинтересовалась Нарцисса. — Они ведь размножаются не партеногенезом?

Ал подавился, покраснел и беспомощно посмотрел на Скорпиуса. Но друг тут был не помощник: в биологических законах он понимал меньше, чем Альбус в Прорицаниях.

— У них… э… половое размножение, — промямлил Ал.

— Тогда два яйца дириколя в качестве компенсации меня устроят, — Люциус решительно вонзил ложку в творожное суфле. — И проследите, чтобы ко мне попали самец и самка!

Ал был счастлив. Никто не требовал голову Люмьера на серебряном блюде, Скорпиус восхищенно таращился на друга и уверял, что еще никогда не видел деда таким оживленным, а отец Скорпиуса был рад, что умение отвечать за свои поступки для Ала не пустой звук.

Он так и сказал.

И Ал в очередной раз за последние пару дней почувствовал кульбит где-то в области сердца, на сей раз от благодарности и облегчения.

Он долго вертелся в постели, не в силах уснуть от радостного возбуждения. Повозил ухом по подушке, устраиваясь поудобнее, просунул палец сквозь прутья клетки и нежно потрепал хоречье ухо. Люмьер недовольно дернул усами, но не проснулся.

Когда веки Ала все-таки начали тяжелеть, и он почти задремал, раздался скрип двери, громкий шепот «Эльсев, спишь?» и осторожные шаги. Ал замер, ровно задышал, дождался, когда Скорп подойдет поближе и выпрыгнул навстречу с громким воплем.

Скорп отскочил на полтора ярда, а Ал зашелся от смеха, разбудив Люмьера. Хорек с гневным шипением заметался по клетке.

— Осел! — Скорп оседлал хохочущего Альбуса и придушил подушкой. — Я тебе сейчас устрою темную!

Побрыкавшись, Ал решил, что глоток воздуха стоит извинений. Он обмяк, показывая, что сдается на милость победителя

— То-то же, — наставительно произнес Скорпиус, сползая набок. — Учить тебя и учить, Хаффлпаф…

Получив подушкой по голове, он свалился на пол.

— Сам такой! — радостно завопил Ал и коршуном упал на застигнутого врасплох приятеля.

— Ты чего пришел? — спросил он, когда они вдоволь навозились и забрались на кровать.

Люмьер прыгнул в гамак, покрутился и сердито пострекотал, всем видом показывая, что оба они хаффлпафцы и нечего по пустякам нарушать сон добропорядочного хорька.

Ночник-черепаха отбрасывал на потолок и стены синие лучи, создающие иллюзию звездного неба. Простое и доступное чудо, никаких чар, всего лишь прорези звездчатой формы в «панцире».

Скорп как-то странно посмотрел, завозился, неуверенно выдал:

— Тут такое дело… Э… Ну, в общем, как думаешь, Роза согласится пойти со мной на бал в этом году?

Ал задумался. О девчонках они начали разговаривать совсем недавно, всерьез эти разговоры не воспринимали, но на четвертом курсе будет первый святочный бал, и надо кого-то пригласить. Ал даже немного позавидовал Скорпу, что тот так легко определился с кандидатурой. Сам он решил отложить этот вопрос на потом и жалел, что нельзя пойти на бал с другом. Но если Скорп уже выбрал, то и ему тянуть не следует.

— Ты еще сомневаешься? Она тебе второй год глазки строит. Конечно, согласится.

— Ал… приглашение на бал обязывает в дальнейшем к чему-то большему?

— А тебе бы хотелось?

— Мордред его знает. Но вроде так полагается, — Скорп сосредоточенно разглядывал синие «звездочки» на балдахине.

Ал почувствовал что-то похожее на ревность. Делить друга с девчонкой было для него чем-то новым. И это новое Алу совсем не нравилось. И он с ходу выплюнул:

— Полагается Sterilitas использовать, пока не достигнете совершеннолетия! И имей в виду, если что, дядя Рон тебе голову открутит, а я помогу! — но едва злые и несправедливые слова слетели с его языка, как он тут же устыдился. — Извини. Я знаю, что ты человек чести.

Скорпиус недовольно засопел, но в конфликт вступать не стал. Упоминание о чести его, похоже, умиротворило. Их любимой книгой была «Смерть Артура» сэра Мэлори, а любимым героем — благородный сэр Ланселот. Уж если тот простил сэра Гавейна за его дурные поступки, то за необдуманные слова сам Мерлин прощать велел.

— А ты с кем хочешь пойти?

— С Лонгботтом, — имя выскочило само собой. — С Алисией.

Она Алу не откажет, их родители — давние друзья. Дядя Невилл в конце Второй Магической даже один из хоркруксов уничтожил, помогая папе.

Скорп ошарашено уставился на Ала:

— Ты что, она дочь декана. Вот уж точно, вляпаешься в отношения.

— Ну и вляпаюсь. Она красивая, умная, добрая, и вообще, она мне давно нравится.

Скорп свел брови домиком и выпятил губу, совсем как его дед:

— А мне ты не рассказывал.

— Ты про Розу тоже не рассказывал. И про хоркруксы. Тоже мне, шпион Снейп… Иди уже к себе, не то эльфы хватятся и маме твоей доложат.

— Ушастых я еще не боялся! — Скорп заерзал, но с кровати не слез. Покосился на Ала и сварливо добавил: — Я Розу только на бал, а ты про Алисию мог бы и рассказать.

— Топай, танцор, — Ал накрылся одеялом и опять потеребил Люмьера за уши, желая ему спокойной ночи.

— Твоя ненаглядная Алисия вечно ходит в продранных джинсах. Между прочим, у сестер Нотт ноги длиннее и красивее, — Скорп тоже заполз под одеяло и вытянулся на боку, подперев голову рукой. — И на ногтях нарисованы картинки, заметил?

— Делать нечего — картинки на ногтях рисовать, — фыркнул Ал, придвигаясь к другу. — Одно слово — девчонки!

— Красиво, но все время делать замучаешься, — согласился Скорп.

Через пять минут ребята и хорек уже крепко спали.

* * *

Десять длинных и веселых летних дней пролетели незаметно, закончившись быстро, как слепой летний дождь. Ал и Скорп развлекались на полную катушку.

Они до свиста в ушах и судорог в пальцах гоняли на метлах. Особенно Алу нравилось разгоняться над поверхностью реки и в финте Вронского вздымать фонтан брызг, образуя маленькую радугу. Их захватывающие гонки спровоцировали на тотализатор обычно робких, но вездесущих и наблюдательных домовиков. И каждый вечер победитель уплетал за обе щеки фирменные пироги Киппи. Побежденный, впрочем, тоже не отставал. Ехидные подколки «еще один пирог, и под тобой метла сломается» не действовали — аппетит после таких соревнований был зверским.

Напряжение гонок легко снималось в прохладной воде. Пару раз они пытались донырнуть до дна в Русалочьих вратах, но так и не преуспели.

Когда Скорп напомнил про реванш в пейнтспелл, Ал задумчиво почесал нос: одно дело палить друг в друга в лесу, и совершенно другое — в парке Малфоев. Трудно было представить, как они носятся, сломя голову, по ухоженным дорожкам, и лупят красящими заклинаниями по любимым растениям Нарциссы. Но разбойничья гримаса Скорпа сделала свое дело — через десять минут Ал выглядывал из-за толстого ствола вяза, пытаясь вспомнить формулу для улучшения стойкости краски, которую они со Скорпом вывели прошлым летом.

Спустя полчаса Ал успел сравнять счет в их поединке и твердо вознамерился вырваться вперед по очкам. Уловив движение на тропинке, он выскочил из засады и запустил Гринлайтом Максима в… Асторию Малфой. За кустами справа послышались треск, сдавленное хрюканье, и на открытое место вывалился неприлично ржущий Скорп. Астория осмотрела заляпанного с ног до головы сына, его безнадежно испорченную одежду, затем перевела взгляд на испачканное платье и руки, уголки ее губ задрожали, и Ал испугался, что мама Скорпа сейчас разрыдается.

— Я не нарочно, — забормотал Ал, который терпеть не мог женских слез. — Я сейчас все отчищу, вот увидите! Нужен пятновыводитель «Фейри мэджик»…

Астория засмеялась заразительно и легко.

— Мальчики, мальчики… Муж прав, вы плохо друг на друга влияете. Не цельтесь в голову: волосы потом придется выстригать. А стриженого внука Люциус не переживет… Договорились?

— Мы в банданах, — смущенно сказал Ал, — не беспокойтесь, миссис Малфой.

После этого происшествия пейнтспелл решено было оставить до лучших времен, и они переключились на Астон Мартин. Бьющий ключом энтузиазм сына несколько напугал Драко, и он долго не позволял им полетать на любимом автомобиле. Улыбками, обещаниями, неприкрытой лестью и прочими запрещенными приемами, которых у Скорпа было в избытке, и которые на членов семьи не действовали, ибо были наследственными, ничего добиться не удалось. Тогда Ал вспомнил, что Скорп тут не один «хаффлпафец», и как-то за ужином упомянул, что Гарри Поттер время от времени давал сыновьям порулить в своем присутствии. Лили, насмотревшись на их полеты, собралась даже стать пилотом «Формула-1», когда вырастет.

На следующий же день Драко выдал Скорпу ключи от Астон Мартина, сопроводив разрешение длинным перечнем предостережений.

Половина запретов была нарушена, едва шпили Малфой-мэнора скрылись из вида. Скорпиус за рулем вел себя так, будто воздух принадлежал одному ему, Ал высовывался из окна, то разглядывая проплывающие под автомобилем холмы, то подставляя лицо ветру.

— Класс! — заорал он, заметив внизу поезд. — Давай с ним наперегонки!

На машину были наложены разилюзионные чары, так что пассажиры поезда увидеть их не могли.

Они гнали до Солсбери — там благоразумие все-таки победило, и ребята повернули назад: чары делали их невидимыми, но не бесплотными, что грозило неминуемой катастрофой при столкновении с заходящим на посадку самолетом.

* * *

Беда случилась, когда до возвращения домой оставался всего лишь день.

Ал и Скорп играли в подрывного дурака в беседке, лопали вишню из огромной миски, строили планы на предстоящий учебный год, и тут появился подвывающий эльф, стукающийся головой о ножку стола и выкручивающий огромные уши.

— Фамилиар! Фамилиар молодого господина!

У Ала сердце упало в пятки, он рухнул на колени и схватил эльфа за костлявые плечи.

— Что с Люмьером? Говори, что стряслось?

В конце аллеи появились прогуливающиеся под ручку Люциус с Нарциссой; бабушка Скорпиуса помахала ребятам рукой.

— Пр-пропааааааал! — дурным голосом взвыл домовик. — Исчез из клетки!!!

Скорп открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Его дед и бабушка, привлеченные воплем, скорым шагом направились к беседке. Мерлин, как не вовремя им приспичило прогуляться!

Все столпились вокруг безутешного домовика, пытаясь оценить масштабы бедствия. Эльфа удалось слегка успокоить, как раз настолько, чтобы из сбивчивой речи понять — хорек исчез, эльфы обыскали дом, там все в порядке, но фамилиара нигде нет. Когда до всех дошел смысл сказанного, в беседке воцарилась гробовая тишина. Было слышно, как жужжит летающая над вишнями муха.

Продлилась немая сцена недолго. Нарцисса поспешила в оранжерею, а сиятельный лорд Малфой отбросил трость и во все лопатки припустил к павлинятнику. Ал не ожидал такой прыти от почтенного Люциуса… Он сорвался вслед, тревожась за своего питомца.

Если Люциус застанет Люмьера на месте преступления, над разоренными кладками и задушенными птицами, он хорька там же и порешит.

В затылок прерывисто дышал Скорпиус, успевший подобрать дедову трость. Хорошо, что по периметру поместья установлен антиаппарационный барьер — Ал и сейчас не мог угнаться за дедом Скорпиуса, при аппарации у него не осталось бы никаких шансов.

Уже на подходе к павлинятнику Ал услышал, как Скорп что-то прокричал, но сердце так колотилось, отдаваясь в ушах, что он ничегошеньки не разобрал.

Скорп цепко ухватил его за плечо и заставил остановиться, зачем-то тряся тростью деда перед носом. Из торопливой тирады Ал уловил только слово «палочка». Точно! Палочка Люциуса в трости, трость у Скорпа, значит… хотя нет, в таком состоянии Люциус способен справиться с Люмьером голыми руками, если тот опять похозяйничал в птичнике.

К счастью, там все было в порядке. Возвышаясь над двумя эльфами, дед Скорпиуса раздавал инструкции и распоряжения, грозясь раздать нерадивым слугам свои носки, если с милыми павочками что-то случится. При упоминании одежды эльфы в ужасе отшатнулись и поклялись сдерживать врага до последнего, пусть даже через Малфой мэнор начнется миграция хорьков.

Ал облегченно выдохнул, но теперь, когда за клумбы и птиц можно было не волноваться, сердце сжималось от страха за любопытного мерзавца. В какие неприятности тот способен вляпаться?

— Пойдем к отцу, — тихо шепнул Скорпиус, дернув задумавшегося друга за руку. — Нам нужна его помощь.

По дороге к дому он просвещал Ала:

— В Яшмовом кабинете пол представляет собой мозаичный план дома, выложенный гоблинами из французской яшмы по заказу Арманда Малфоя. Тот, в ком течет наша кровь, может почувствовать, где находится чужак. Это как в игре «горячо-холодно», бродишь по кабинету и пытаешься поймать черного низла в Тайной комнате. Когда мне исполнится восемнадцать, я тоже так смогу, но пока придется просить отца или деда. А деду сейчас не до того, он рекорд на стометровку сегодня установил…

— Эльфы говорят, что Люмьера в доме нет, — разлепил губы Ал.

— Вдруг он уже вернулся, или они его просмотрели. Я бы на его месте побежал не к павлинам, а в кладовые. Вот где надо разбойничать-то по уму!

Первым делом они проверили комнату Ала, но Люмьера там не обнаружили. Тяжко вздохнув, Скорп отправился в кабинет к отцу. Ал поплелся за ним.

Дверь в комнату была приоткрыта, и Скорп уже набрал воздух в легкие для особенно тяжелого и горестного вздоха, чтобы до отца сразу дошла степень серьезности проблемы.

Но вдруг он попятился и сердито шикнул на напирающего сзади Ала.

Ал вытянул шею, заглядывая в кабинет через приоткрытую дверь. От удивления он едва не забыл, как дышать.

Драко сидел в кресле у стола, развернувшись лицом к окну и задумчиво уставившись на цветущую липу. Пальцы рассеяно гладили блестящую шерстку Люмьера, прикорнувшего у него на коленях. Того самого Люмьера, которого мистер Малфой невзлюбил с первого взгляда. Люмьера, что из чужаков признавал только Скорпиуса. Того Люмьера, которого сейчас суматошно разыскивали все эльфы поместья.

Драко чему-то улыбнулся и тихо пробормотал:

— Значит, типичный Хорек. Ну-ну, Поттер, — и потеребил люмьеровы уши, совсем как Ал.

Люмьер привычно дернул усами, ткнулся Драко в ладонь носом и вздохнул.

Скорп тихо притворил дверь, подмигнул Алу, изобразив пальцами букву V.

Заговорили они только на улице, перебивая друг друга и хохоча:

— Каков прохвост, а?

— Нет, ты видел? Значит, твоему папе теперь нравятся хорьки?

— Похоже, Люмьер растопил его сердце! Следующий на очереди дедушка!

Ал схватил Скорпиуса в охапку и на миг оторвал от земли. Он чувствовал себя так, будто вот-вот взлетит — без метлы, без Астон Мартина, — сам возьмет и поднимется под облака.

— Тебя что, муховертка ужалила? Или целая стая муховерток? Муховерточный передоз?

— Муховертка по сравнению с тобой — безобидная муха, — отшутился Ал, не больно щелкнув друга по лбу. В искрящихся серо-голубых глазах Скорпа отплясывала канкан стая чертей. — Я в небо хочу — половим снитч?

Ликование переполняло его, требуя выхода. Впереди еще много времени, каникулы продолжаются, осень кажется бесконечно далекой. А дружба, связывающая их двоих, — нерушимой и вечной.

Скорп по-разбойничьи залихватски свистнул, вскочил на прилетевшую метлу и свечкой ушел вверх.

— Упорство и честность! — крикнул он.

— Верность и преданность, — подхватил Ал, догоняя. — Хаффлпаф!

В небе они на миг встретились и ударили по рукам, вспугнув воробьев с карниза победным воплем истинных наследников Хельги:

— Мы — команда!

Ал заложил крутой вираж и устремился ввысь, к облакам. Он не сомневался, что Скорпиус последует за ним — в конце концов, Шляпа никогда не ошибается.