I don't wanna be abandoned (гет)

Alexander Rybak — Abandoned

"Дорогая Гермиона..."

"Добрый День, Гермиона!.."

"Уважаемая мисс Грейнджер...

... Или уже теперь мисс Уизли?

Знаешь, я бы хотел так многое сказать в этом своем, скорее всего, последнем письме... Все слова, что я копил в себе годами, теперь, возможно, лишь просто пара скачущих под нервно дрожащими пальцами букв...

Скажи, как я, чистокровный, черт его возьми, маг, единственный наследник рода Малфоев, потомственный аристократ и самый холодный и бесстрастный из всех слизеринских парней, докатился до того, что страдаю от тоски по маглорожденной грифиндорке с поистине львиным сердцем? Как я мог допустить такое, что эта девочка перевернет весь мой жизненный уклад с ног на голову и чуть не убедит меня пойти против всей моей семьи... Я, тот, у кого на руке еще блестит черная как деготь темная метка и в памяти живы самые страшные из всех проклятий, скучаю по хрупкой кудрявой девочке с веснушками на щеках...

Нормальный ли я вообще?

Я бы отдал часть семейного состояния лишь за то, чтобы снова возненавидеть тебя, чтобы вновь с отвращением выплевывать твою фамилию и не слышать этот голос в своих воспоминаниях, что так ласково произносит мое собственное имя.

Ночи напролет без сна

Хочу забыть тебя,

Говорю себе,

Что ты, увы, не для меня.

Но вот ты вдруг ушла.

Я вкус свободы ощутил сполна.

Но только мне уже

Свобода не нужна!

Знаешь, это действительно забавно вышло... Там, стоя среди разрушенных стен школы, где началось мое самое поистине страшное из всех безумств, я думал, что когда это кончится — я все тебе расскажу...

Я так многого не знал, так много упустил из виду... Ведь та девочка, что втайне от друзей носила мне печенье из школьной кухни в медпункты, что оставляла записки в карманах моей мантии, когда, повздорив с ее же друзьями, я гордо проходил мимо... Та, что нарушала школьные правила, дожидаясь меня на крыше астрономической башни... Была влюблена в другого.

Я, одурманенный своими подростковыми чувствами и ослепленный этим безумством, совсем не замечал твоих неравнодушных взглядов... отнюдь не в мою сторону...

Тогда я думал, что когда все кончится... когда мы все станем свободны от этого ужаса и бесконечного страха перед завтрашним днем, я смогу рассказать тебе об этой своей маленькой тайне.

Но когда пыль вокруг замка улеглась... а все раненые были доставлены в Мунго... Когда утром следующего дня я проснулся в меноре и спустился на завтрак... я понял, что никакой свободы у меня, возможно, и не будет.

Не хочу быть одиноким,

Твое имя проклинать.

Не хочу поверить грусти,

Прежним притворяясь, лгать.

Не хочу твои жечь письма,

Не хочу я правду знать,

Не хочу быть одиноким,

Не хочу года терять.

Завтра вся моя семья явится в Министерство, чтобы узнать, чем обернулась для нас эта война... А ты... А ты будешь отмечать свою помолвку с Роном Уизли. Как иронично, что оба эти события будут происходить в один день, не правда ли?

И сидя сейчас в своей спальне за столом и пытаясь наскрести на бумаге это практически прощальное письмо... я жалею. Я жалею лишь о том, каким все это время был глупцом. Я наивно полагал, что моя жизнь всегда будет такой же беззаботной и легкой. Что отец будет бесспорно одним из самых влиятельный людей во всей магической Британии. А я смогу заниматься своими шалостями, пока мне не надоест. Мы повзрослели слишком быстро. В тот день, когда Темный Лорд переступил порог нашего дома и занял большую его половину, мое детство навсегда закончилось. Он заполнил все, что было мне дорого в меноре, криками, болью и страхом воспоминаний... И даже сейчас, когда, казалось бы, бояться больше нечего, я до сих пор вздрагиваю в темноте коридоров, боясь встретиться с ним и не найти ответы на его вопросы.

Отчаяние. Меня захлестывает отчаяние, Гермиона. Я не знаю, смог бы я когда-либо сказать это вслух, но мне страшно. Я боюсь будущего, в котором даже не могу принять участия — все решили за меня... Чертовы обычаи, обряды, ритуалы... Клятвы, обещания. Я не хотел — я был ребенком, влюбленным в маглорожденную семнадцатилетним парнишкой без планов на завтра, без цели в жизни... Что я мог сделать под строгим взглядом отца, силясь скрыть от всех свои наивные мальчишеские мечты... и тебя?

Я не хочу терять все хорошее, что ты принесла в мою с рождения мрачную жизнь... Не хочу уходить туда, откуда таким как я назад дороги нет. Я не был хорошим человеком, преданным другом или прекрасным учеником.

Но...

Я не хочу все это терять из-за ошибок собственной родни. Но мне ведь неоткуда ждать помощи, да и зачем?

Я жалкий, убогий, никому не нужный слизеринский неудачник... Что я смогу тебе дать? Ничего. Ты заслуживаешь большего, но как же это, черт подери, обидно для человека, который привык получать все... для эгоиста вроде меня.

Ты притворялась — я не мог дышать.

Поверил, что могла ты флиртовать.

И я искал покой, но не нашел.

Не хочешь ты, чтоб от тебя ушел.

В тот день, когда ты подошла ко мне, вся такая раскрасневшаяся, смущаясь... и попросила прощения, за то, что ударила меня... Я пообещал себе, что буду лучше. Я не мог исполнить обещание сразу... И мгновенно измениться — привычки никуда не делись... Но мы стали общаться, часто встречались в тени у озера... и ты оказалась поистине прекрасной собеседницей. В некоторые дни мне даже казалось, что я знал тебя, как Панси — всю жизнь: умная, красивая, несмотря на то, что ты была далека от нашего мира, ты всегда старалась наверстать упущенное, хваталась за все новые знания, с неистовством черпая их даже из меня... И я завидовал тебе — ты ничего не стеснялась, ничего не боялась, открыто смотря на мир своими большими карими глазами, а я жадно скрывал одну тайну за другой, хороня их глубоко в душе... И даже когда год спустя я понял, что влюблен в тебя, самодостаточную грифиндорскую всезнайку, я тоже спрятал это, даже от себя...

И теперь я жалею. Я столько всего не успел — я мог жить, мог любить тебя... Мог, но боялся. Чертов жалкий трус, что я теперь могу, за несколько часов до суда, за сутки до твоей помолвки — что я могу со своими жалкими чувствами?

Я — неудачник, трус, погребший себя в руинах собственных страхов и чьих-то навязанных традиций. Я все мог, а теперь у меня уже ничего не осталось.

Ты вытерла мою любовь,

Как пробный аромат плохих духов.

Встречай же каждый новый миг одна,

Ты не увидишь, как мне без тебя.

Ты дала Уизли согласие прямо там, в зале Министерства, перед сотней камер, такая счастливая... Я чувствую себя последней сволочью, но знал бы он, как я завидую ему... (черт возьми, кто бы мог подумать, что я когда-либо буду ему завидовать?!) Ведь ему досталось то, о чем я даже не позволял себе мечтать, то чего я так горячо желал... То, что двигало мной и останавливало от совершения роковых ошибок — ты.

Вот просто так: два слова, и все кончено.

И что мне теперь делать? Меня одолевает страх из-за неизвестности своего собственного будущего, страх прозябать в темных камерах Азкабана... или на койке Святого Мунго... Страх больше никогда не увидеть тебя. Страх больше не получить твоей одобрительной улыбки, никогда не обнять тебя. Страх забыть.

Я бы сделал все, чтобы возненавидеть тебя снова... Сделал бы, если бы не любил.

Не хочу быть одиноким,

Твое имя проклинать.

Не хочу поверить грусти,

Прежним притворяясь, лгать.

Не хочу твои жечь письма,

Не хочу я правду знать,

Не хочу быть одиноким,

Не хочу года терять.

Я бы хотел сжечь все твои письма и записки, стереть из памяти легкий аромат твоих фиалковых духов...

Хотел бы никогда по тебе не скучать... Никогда не знать тебя — настоящую... Никогда не слышать твоего смеха, своего имени срывающегося с твоих губ... Никогда не чувствовать прикосновения твоих пальцев к моей ладони и шелка твоих кудрей, щекочущего мне щеку...

Я бы хотел все забыть... Все повернуть вспять.

Я бы хотел стать прежним, но...

Обещай быть счастливой и никогда не вспоминать обо мне. Кем бы я ни был для тебя — завтра меня не станет: для Малфоев нет ничего впереди, метка на моей руке выжгла все надежды на светлое будущее... И я не заслужил прощения в глазах твоих друзей — я сын пожирателя, грязное ничтожество без права на свободу.

Я влюблен в тебя... и это сильнее круциатуса и холоднее поцелуя Дементора.

Будь счастлива, Гермиона.

Будь счастлива."

* * *

Ежедневный пророк. Статья от 21 июня, 1998 г., суббота:

"...Вся семья бывших Пожирателей Смерти во главе с Люциусом Малфоем была оправдана благодаря вмешательству мальчика-который-выжил — мистера Поттера — и отпущена прямо в зале суда..."

"...Мисс Гермиона Грейнджер и мистер Рональд Уизли объявили о расторжении своей помолвки по неизвестным причинам..."

"Драко Малфой, ты чертов кретин..." — гласила маленькая записка на столе. — "У тебя есть две недели, чтобы доказать мне, что я полная идиотка, но сделала это не зря!"