На границе миров (гет)

— Кейти, мои документы уже готовы? Я немного нервничаю, все-таки Кингсли отказался от поста Министра магии, а чего ждать от нового — ума не приложу! — Гермиона расхаживала по своему кабинету из угла в угол и разговаривала скорее с самой собой, чем со своей секретаршей. — Кейти, ты слушаешь меня?

В кабинет вошла молоденькая девушка:

— Да, миссис Уизли... Ой... Мисс Грейнджер... Я не это хотела сказать, я просто привыкла и...

Гермиона оборвала эту череду нелепых оправданий:

— Я понимаю. Тем более, мы с ним всего лишь шесть часов в разводе, — она горько усмехнулась. — Однако, видимо, наш брак развалился гораздо раньше...

Она посмотрела в окно. Ей просто надо было с кем-то поговорить, пусть и с секретаршей, но поймет ли она, останется ли это между ними? Парвати бы сделала такую новость достоянием общественности. Но вылетела она с должности секретарши Гермионы не поэтому: она из рук вон плохо выполняла свои обязанности, постоянно треща по телефону с Лавандой, вышедшей замуж за богатого старичка. Надо сказать, когда тот одаривал ее драгоценностями, предлагая выйти за него замуж, она была на седьмом небе от счастья. Но в замужестве оказалась запертой в золотой клетке, что совсем претило ее желаниям. Поэтому и обращалась за советом к Парвати. Во всяком случае, именно это поняла Гермиона из сбивчивого рассказа бывшей секретарши, когда та оправдывала свое безделье. «Нашла проблему, тоже мне... За что боролась, на то и напоролась», подумала она тогда. А сейчас и у нее самой проблемы в личной жизни.

Конечно, у нее были друзья. Верная Джинни, Гарри... Но дела у всех и без нее есть! У Гарри сбылась мечта всей жизни — он стал ловцом команды «Пушки Педдл» (надо сказать, что команда стала играть на порядок лучше с приходом туда Гарри и Рона). Рона! Везде Рон, Мерлин, когда же это кончится...

Гермиона злилась больше на себя за то, что в школьное время так отгородила себя книгами от остального мира. Может, сейчас у нее было бы больше знакомых, а возможно и друзей, к которым можно было бы пойти со своей бедой. Но нет, в Хогвартсе она видела только Гарри, Рона, и ещё нескольких гриффиндорцев. И Малфоя. Малфоя! Гермиона рассмеялась: вот он уж точно стал бы другом!

— ...Грейнджер! Мисс Грейнджер! — как будто из бездны до Гермионы доносился взволнованный голос Кейт. — Мисс Грейнджер, все в порядке? Вы плакали... А сейчас смеетесь... Может Вам пойти домой?

Гермиона медленно повернулась и вгляделась в лицо этой девушки. Кейт Вайетт, бывшая когтевранка, на год или два младше ее самой. Невысокая девушка с темно-каштановыми тяжелыми кудрявыми волосами по пояс. Гермиона улыбнулась: ей вспомнилось, как она, впервые за всю свою карьеру, опаздывала на работу, и именно в тот день, когда должно было состояться собеседование с одной из кандидаток на должность секретаря. Трансгрессировав в Министерство, Гермиона влетела в лифт. Как только его двери раскрылись, она увидела направляющуюся вместе с Кингсли в сторону ее кабинета... Беллатрису Лестрейндж! В официальном костюме бежевого цвета. Гермиона ахнула и, выхватив палочку, чуть было не шарахнула ее непростительным, в шоке напрочь забыв о том, что Беллу ещё во время последней битвы на войне убила Молли Уизли. Благо, Терри Бут, вышедший из лифта, успел выбить палочку из рук гриффиндорки. Услышав странный шум и возню, Кингсли и «Беллатриса» повернулись: Терри стоял с палочкой наготове, а Гермиона вдруг зашлась истерическим смехом.

Наступил несколько неловкий момент. Кингсли пробормотал:

— Мисс Вайетт, это Ваша потенциальная начальница — глава отдела магического правопорядка, миссис Уизли. Ну, дамы, дальше, я думаю, без меня разберетесь... — и быстрым шагом направился в сторону лифта.

Проблему, конечно, разъяснили, девушка осталась работать. С тех пор прошло полгода. Но Гермиона до сих пор просит свою секретаршу не распускать волосы на работе...

* * *

— Все хорошо, Кейт, все хорошо, — начальница выдавила улыбку. — И, пожалуйста, Кейт, называй меня Гермионой. Все-таки, мы почти ровесницы.

Девушка стушевалась:

— Как скажете, мисс... Гермиона.

— Спасибо за понимание, Кейт. Можешь идти. — Несмотря на острое желание выговориться, бывшая гриффиндорка решила, что лучше ей побыть одной. Все-таки война научила присматриваться внимательнее к тем, кто тебя окружает.

Кейт уже собиралась выйти из кабинета, как вдруг вспомнила, что все ещё держит отчеты в руках. Неловко было прерывать погрузившуюся в свои мысли начальницу, поэтому девушка оставила документы на краю стола и вышла, неслышно прикрыв за собой дверь.

Грейнджер грустно усмехнулась: непонятно чем, но на миг ее секретарша напомнила Джинни. На самом деле между ними не было сходства: огненно-рыжие волосы и ярко-карие глаза давней подруги, обладавшей бойким характером, никак не могли ассоциироваться со спокойной девушкой с темными волосами и глазами глубокого синего цвета. Однако что-то общее, казалось, было.

Они не виделись с подругой с самой ее свадьбы с Гарри. Гермиона постоянно зашивалась на работе, времени ни на что не хватало. Нет, Джинни тоже работала. Через год после окончания войны она решила открыть свой магазин. Флер посоветовала ей, чтобы это были цветы. Красивые, самые лучшие, необыкновенные цветы. Предложение француженки ей несомненно понравилось, но где взять такие? Конечно, она обратилась за помощью к Гермионе. А уж та (недаром самая умная ведьма столетия) вспомнила о вполне преуспевающем в травологии Невилле Лонгботтоме, который с радостью согласился помочь. После войны он остался один, и ему нужно было чем-то себя занять, а тут — прекрасная возможность. Но когда Джинни, сама не понимающая, что ей толком нужно, пыталась объяснять ему все это, он растерялся. Разводить цветы — дело нехитрое, а вот скрещивать их, да так, чтоб получались новые и красивые, и ароматные, и необычные — вот это надо постараться... На помощь пришла бывшая когтевранка Луна Лавгуд. Уж у нее-то с фантазией все было в порядке. Таким образом, вот уже четвертый год Джинни, Невилл и Луна вполне преуспевают в цветочном вопросе. А их магазин «Мисс Поттер & Со» самый посещаемый в Косом переулке.

Да и Гарри с Роном, решив посвятить себя спорту, тоже без дела не сидели. «Пушки Педдл» на протяжении четырех сезонов держались на вершинах турнирных таблиц. Ребята определенно проводили время с удовольствием.

Однако всем, кроме нее, девочки из Золотого Трио, удавалось уделить время для того, чтобы провести его в веселой компании. Только ее одной не было на этих тусовках. Только ее одной не было на фотографиях журналистов, которые так или иначе пытались сделать кадр Золотого Трио вместе. Но оно никогда не собиралось в полном составе. Только без нее. Вот уже несколько месяцев то в одной, то в другой газете мелькают заголовки: «Неужели Золотая девочка покинула трио?», «Миссис Поттер заменила героям из Золотого Трио боевую подругу?». Гермиона злилась и хотела, чтобы журналисты поняли и приняли: она трудится, она работает. На благо всего магического сообщества.

Она понимала, что ее вина в разрыве с Роном тоже есть. И, в глубине души, даже признавала, что знала, что все закончится так. Однако все это не могло ослабить боль в сердце.

Рон неоднократно просил ее прийти и поболеть за него. Он злился, что Джинни всегда приходит и переживает за Гарри, а Гермиона не может уделить мужу и часа хотя бы раз. Когда он заговаривал об этом, Гермиона улыбалась и говорила, что попробует освободиться и прийти, а еще, чтобы он не расстраивался в случае ее отсутствия, потому что Джинни — не только жена Гарри, но и сестра Рона, поэтому в любом случае болеет за них двоих. После этого Гермиона чмокала мужа в нос и уходила.

Рон знал, что она не очень любит квиддич. Но обижаясь, он старался думать не об этом, а о том, что она в который раз не пришла, променяв его на бумажки в своей серой коморке. И это было неприятно.

А еще Гермиона ни в какую не хотела детей. Не вообще, конечно, но в ближайшем будущем — нет. И как Рон не уговаривал ее — это была пустая трата времени. Как только он узнал, что Джинни забеременела, устроил своей женушке форменный разнос на тему того, что «его младшая сестра уже, а мы вот не пытаемся даже». Гермиона фыркнула и снова склонилась над документами. Она знала, что он позлится и перестанет. Так оно всегда и было.

А вот пару недель назад, после очередной истерики Рона, ей стало его жалко. И она решила сделать ему сюрприз — все-таки посетить игру «Пушек Педдл» и обязательно кричать громче Джинни. Обязательно.

Закончив в тот памятный день свои дела пораньше, Гермиона отпустила секретаршу и сама направилась к лифту. И нос к носу столкнулась с Кингсли, который поведал ей о том, что оставляет пост Министра магии, и она, как начальница отдела, должна подписать некоторые документы и «это дело пяти минут». Которое затянулось на час.

Гермиона трансгрессировала прямо к квиддичному полю и поняла, что совершенно не знает, куда идти: трибуны были пусты, над полем никого не было — матч был окончен. Расстроившись окончательно, девушка резко развернулась и нечаянно врезалась в какого-то молодого человека. Потирая ушибленное плечо, она попросила прощения и выслушала ответное извинение. Повисла неловкая пауза. Гермиона собиралась уже уходить, как вдруг парень спросил:

— А Вы просто квиддич любите, или поболеть за кого приходили?

Гермиона улыбнулась и с гордостью сказала:

— Мой муж в команде. Я хотела поддержать его, — тут она поникла и продолжила, — но на работе меня задержали, и я не успела даже на конец этой игры...

Парень посочувствовал ей и сказал, что игра кончилась буквально минут 10-15 назад, поэтому игроки наверняка ещё в раздевалках. Указав ей направление и пожелав удачи, он ушел.

Гермиона обрадовалась: ну да, она не успела на игру, но зато пришла! Рон будет так рад! Он часто говорил, что чья-то девушка или жена приходила на игру и потом ждала любимого. И Гермиона видела, что он хочет такого же участия и от нее. И сегодня оно будет.

Подходя к раздевалкам, молодая миссис Уизли подумала о том, что в них слишком тихо. Для целой квиддичной команды, которая наверняка будет делиться впечатлениями от игры, уж точно. Постояв ещё немного возле дверей, она решила приоткрыть одну из них — а вдруг никого и нет уже, а она ждать будет!

В следующее мгновение она сползла по дверному косяку. Рыдания душили ее, но она не издала ни звука. Прикрыв рот ладошкой, она просто смотрела, не в силах оторвать взгляда. Спиной к ней стоял Рон. Её Рон. И он целовал какую-то смазливую болельщицу. Она обнимала его и перебирала рукой его рыжие волосы. Сладкая парочка не видела только что вошедшую Гермиону.

Прервав поцелуй, девушка сказала:

— Любимый, мне кажется, что самое интересное надо оставить на потом... А то вдруг твоя стерва сюда заявится. Говорят, она самая умная в Британии. Еще заколдует меня, чтоб я стала страшнее, чем она. Хотя куда уж страшнее. — она захихикала.

Гермиона вспыхнула. Это она-то стерва? Это она-то страшная? Нет, конечно, девушка не считала себя красавицей, но и уродиной она не была. Со школы она практически не изменилась. Разве что волосы отрастила, и теперь они у нее были почти до копчика. Тяжело было с ними справляться, все-таки достаточно непослушные, но зато какие прически из них можно было делать, ммм...

Рон, её любимый Рон, ответил:

— Ооо, уж она-то заявится, да-а... Ей не нужен я. Ей нужны мои деньги. Ты же знаешь, сколько я получаю за одну игру. Она за эти деньги месяц пашет в своем гребаном Министерстве. За собой совершенно не следит, с ней выходить куда-то стыдно. По дому никогда ничего не делает, только ползает за мной: «Ронни, ну дай мне денег, Ронни»...

Это было последней каплей. Дальше она даже не слышала слов, она была в гневе. Свои деньги Гермиона зарабатывала сама и никогда не просила у мужа. Даже когда им, как Героям войны, выдали премии, Рон свою промотал, а Гермиона положила в Гринготтс. Там эти деньги и лежат по сей день. Да и в Министерстве она получала больше, чем достаточно. А если не завесила все шкафы всевозможными платьями, это не значит, что она за собой не следит. На руках у нее всегда был аккуратный маникюр, на лице — легкий макияж, а волосы уложены в прическу, или завиты в крупные локоны.

Да и как можно было сказать о ней, что она ничего не делает по дому? Да, она не Молли Уизли, которая только и делала, что сидела дома, убиралась, готовила, вязала — света белого не видела. Гермиона же работала, но никогда не было такого, чтобы Рон пришел, а она не приготовила еду или не убрала дом. А тут услышать такое!

Плакать больше не хотелось, был только гнев и тупая боль в сердце. Но Гермиона, гордо вскинув подбородок, произнесла:

— Прекрасно, Рональд Билиус Уизли. Если тебе стыдно со мной куда-то выйти, я не настаиваю. Документы о разводе пришлю совой.

И с хлопком трансгрессировала.

* * *

В глубине души Гермиона надеялась, что Рон придет просить прощения, объяснит ситуацию (хотя все было предельно ясно), попытается все исправить — хоть что-то сделает для того, чтобы спасти их брак. Но ничего не произошло.

Документы она действительно отправила совой. Результат пришел незамедлительно — через полчаса девушка держала подписанные документы о разводе. Рон не стал оспаривать ее желание оставить себе ту небольшую квартирку, в которой они жили. Он вообще не имел к ней никаких претензий по поводу поставленных условий, и все решилось без проблем. Если, конечно, тупая тянущая боль в сердце его бывшей жены не считалась проблемой.

С сегодняшнего утра, когда судья развела их окончательно, Гермиона поняла, что ничего уже не будет. Совсем. Он не любил ее, никогда. А в школе начал общаться только потому, что мог списывать у нее домашние задания. А еще у него не было особой популярности среди девушек (ну, кроме Лаванды), поэтому он и выбрал свою подругу, чтобы на веки вечные не остаться «Бон-Боном».

Так и продолжала бы Грейнджер накручивать себя, если бы в дверь не постучали. Вернулась Кейт. Оказалось, что она все это время стояла около лифтов, размышляя о том, нужно ли было уходить. С одной стороны, ее попросили об этом, а с другой, она оставила свою начальницу совсем одну не в самой приятной ситуации. Наконец доброе сердце девушки пересилило доводы разума, и она вернулась к кабинету Гермионы. Тихим голосом она попросила мисс Грейнджер выговориться, уверяя, что станет легче. Или хотя бы просто поплакать. Выпустить свои эмоции.

Но Гермиона не собиралась плакать. Напротив, слушая сбивчивые объяснения секретарши, зачем та вернулась, она невольно улыбалась. Все-таки чем-то Кейт определенно напоминала Джинни, девушку, которая всегда могла увидеть что-то хорошее в любой ситуации. Но сейчас в этом был замешан ее брат, поэтому Гермиона не была уверена, что подруга сможет ее понять. А Кейт сидит в ее кабинете здесь и сейчас. Вернулась, потому что переживала. Да и Рона она не знает...

Плюнув на все, Гермиона начала свой рассказ. Он совершенно не был наполнен эмоциями. Она не плакала, не заламывала руки, не воздевала глаза к небу, вопрошая «Ну почему?!». Она просто рассказывала. Спокойно, размеренно. Как будто она говорила о свойствах гноя бубонтюбера, а не о своем неудачно сложившемся браке.

Кейт внимательно слушала, ни разу не перебив гриффиндорку. По окончании рассказа она несколько минут молчала, а потом доверительно сказала:

— Мисс... К черту. Гермиона, все будет хорошо. Я знаю, банальная, забитая фраза. Но ты его забудешь, я знаю. Он совершенно не стоит ни твоих слез, ни твоих нервов. Из всего рассказанного я поняла, что он такая с... неблагодарная тварь, что и мизинца твоего не заслуживает.

Воцарилось молчание. Глядя на Гермиону, уставившуюся в одну точку, Кейт поняла, что зря дала волю своим эмоциям. Она встала и прошептала:

— Простите мне мою вольность, мисс Грейнджер, просто...

— Нет. — перебила Гермиона. — Не оправдывайся. Ты все совершенно правильно сказала. Мне это нужно было. Я должна была это услышать. Знаешь, я где-то в подсознании отдавала себе отчет, что все и есть так, как ты сказала, но... я не признавалась себе в этом. Не хотела, не могла, я понятия не имею почему, но не признавалась. Все оправдывала его. Это так глупо... — она выдержала паузу и улыбнулась. — И мы договорились, что ты зовешь меня по имени, не так ли?

— Да, так. Хорошо, Гермиона. И... На «ты» мы тоже уже перешли?

Девушки рассмеялись. Гермиона почувствовала, что в сердце разливается приятное тепло. И вся тяжесть оттуда испарилась мгновенно.