Живые (джен)

Как всегда зимой, болят ноги и спина. Но это ничего — это не страшно. Не может умереть домовой эльф, у которого остается незаконченное дело! У Кричера оно есть — значит, он будет жить до тех пор, пока не сделает все как дОлжно. Он сильный и умный, он справится.

Работы в доме совсем немного — удивительно даже! Не умеют жить молодой хозяин с молодой хозяйкой — всё в работе да в разъездах. Балов не устраивают, а торжественные обеды чаще на кухне проводят, чем в парадной столовой. Обеды на кухне — это же смех один, а не празднество! Если бы о таком умалении фамильной чести узнала госпожа Ирма, урожденная Крэбб, то не пережила бы. Но нет уже ни госпожи Ирмы, ни мужа ее — господина Поллукса.

И зятя их нет — господина Ориона. Хороший был человек: тихий очень, никогда не повышал голос ни на жену, ни на детей, ни на домовиков. Камни всю жизнь собирал, да не драгоценные (это еще понятно было бы), а бросовые — змеевики, агаты, халцедоны всякие. Смеялись над ним — за глаза, а иногда и в глаза, да он не обижался, а серьезно этак говорил, что у каждого камня душа есть. Не верили, конечно, господину Ориону, да он и не настаивал, только грустно этак улыбался.

Хороший был человек господин Орион, только прожил недолго. Всего пятьдесят годков жизни Судьба ему отмерила. Эх, что ж люди так недолго живут-то? Да это еще полбеды, что недолго — хуже то, что люди сами, по своей воле, свой срок сокращают. Казалось бы, чего проще? Сиди у себя дома, жену люби, детей и внуков расти да радуйся всему, что вокруг видишь, — вот и дотянешь до восьмидесяти. По меркам домовиков это не срок, конечно, — Кричер, например, скоро двухсотлетний юбилей справит. Однако для человека и восемьдесят — немало.

Но люди словно с ума посходили — то воюют, то делами всякими рискованными занимаются — вот и умирают быстро. Кто в сорок, кто в тридцать, а кто и в двадцать. Непорядок это, ох, какой непорядок…

Уж на что господин Орион тихий был — и то не выдержал. Поссорился всего один раз с госпожой Вальбургой из-за Темного Лорда — и пошел к себе в кабинет. Там его как раз новая посылка ждала с камнями. Открыл ее господин Орион, достал один камень — и охнул да упал, словно устал и полежать захотел. Кричер тогда в соседней комнате убирался — вот и прибежал немедленно, и увидел, как господин Орион стонал да хрипел, но камень черный из рук не выпускал. Бросился Кричер к хозяйке — но не успел. Когда она прибежала в кабинет, господин Орион не дышал уже, а камень черный из рук не выпустил, сжимал крепко. Показалось Кричеру, что камень этот как-то по-особому светится, да хозяйка ничего подобного не заметила и обругала верного слугу за то, что в такую минуту чушь городит.

Права, конечно, была госпожа Вальбурга: не вовремя к ней Кричер обратился. Но и он тоже прав был: светился черный камень совсем не так, как другие, а так, словно часть души господина Ориона перед смертью в него перешла. Кричер это следующей ночью понял, когда камень пристально рассмотрел. Был в нем отсвет души господина Ориона — только слабенький совсем, и слабел с каждой минутой, а потом и вовсе исчез. Ушел вслед за господином Орионом…

Кричер не стал об этом госпоже Вальбурге рассказывать, чтобы не расстраивать ее, а сам призадумался: нельзя ли след души умирающего человека в камне сделать посильнее и запечатлеть подольше? Была бы душа — а тело для нее всегда найдется!

Вот и начал Кричер поиски. Читать-то домовики своих малышей учат с третьего года жизни — чтобы в городах и деревнях среди вывесок не терялись да понимали, что за книги господа читают и какие зелья варят. А библиотека у Блэков огромная! С незапамятных времен ее собирали, а самые опасные и ценные книги заклятиями скрывали от посторонних глаз. Но умирают люди внезапно, поэтому Блэки не всегда успевали рассказать родичам о своих тайнах. Даже господин Сигнус и госпожа Виолетта толком не знали, что у них в библиотеке хранится, а уж их внучка Вальбурга тем более об этом не подозревала.

А вот Кричер знал! Заклятия-то от людей защищают, а не от домовиков. Конечно, ни один уважающий себя домовой эльф не станет рыться в библиотеке хозяев, но Кричер-то не из любопытства чужие книги читал и не из корысти, а для того, чтобы господам помочь.

Нашел он книгу про хоркруксы — страшная, жуть! Но автор ее так увлекся своими ужасами, что не понял главного: для создания хоркрукса совсем необязательно кого-то убивать, можно и по-другому. Когда человек умирает, то высвобождается огромная сила — по-научному ее называют «энергия». Используя эту энергию, можно запечатлеть душу человека — хоть умирающего, хоть того, кто рядом стоит, — в любом предмете. И, сколько Кричер ни читал и ни считал — получалось, что лучше всего для этой цели камни подходят, причем не драгоценные, а именно те, которые господин Орион собирал.

Чтобы они всегда под рукой были, Кричер попросил госпожу Вальбургу подарить ему коллекцию господина Ориона в память о нем, и та согласилась, добрая душа. С тех пор Кричер всегда носил коробку с камнями с собой — уменьшил и в набедренной повязке прятал.

Использовать знания на практике пришлось гораздо раньше, чем Кричер надеялся — всего через несколько месяцев после смерти господина Ориона.

Кричер солгал господину Гарри Поттеру и его друзьям — он не стоял как столб, когда инфери терзали несчастного господина Регулуса, а, наоборот, отбил у них господина. Никто не в силах помешать домовику защищать хозяев — ни живые, ни мертвые!

Вот только совсем слабый господин Регулус был, когда Кричер его домой принес, — кровью истекал и ничего вокруг не видел. Понял Кричер, что не спасти молодого хозяина по-другому, достал из коллекции господина Ориона один камень наугад и произнес заклятия, которые нужны для запечатления души в предмете.

И все получилось! Засиял камень совершенно особенным светом, какого Кричер никогда раньше не видел. Поначалу Кричер очень боялся, что камень скоро потухнет, как это после смерти господина Ориона случилось, но горел он и через две недели после того, как тело господина Регулуса было похоронено верным слугой в фамильном склепе, и год спустя, да и сейчас горит. Красивый камень, зеленый, со светлыми прожилками — он называется нефрит…

Госпоже Вальбурге Кричер ничего не сказал. Если бы она узнала, то решила бы, что ее сын умер, а это ведь не так! Жив господин Регулус и вернется в мир живых, как только Кричер придумает, как ему новое тело сделать.

Вот только с телом ничего не получалось. Кричер сотни книг прочитал, но ничего толкового не нашел. Некоторые заклинания он много раз пробовал, но всегда безуспешно. В живое тело чужую душу не поселишь; в мертвое селить опасно — вдруг умерший хозяин за собой нового жильца утащит?! А големы неуклюжие совсем, в них человеку неудобно. Вон как Темный Лорд после воскрешения мучился в големьем-то теле…

Время шло, Кричер думал, а пока о господине Регулусе заботился — газеты ему читал, новости рассказывал, каждый день выносил во внутренний садик, что за домом...

За всеми хлопотами годы летели быстро. Однажды пришел час и госпожи Вальбурги. К этому Кричер заранее приготовился и камень выбрал самый для нее подходящий — змеевик, или, по-научному, серпентинит. Он тоже зеленый, но гораздо темнее, чем нефрит, с черным оттенком.

И опять все прекрасно получилось, только вот портрет мадам Вальбурги после этого словно с ума сошел — стал ругательствами сыпать, как будто не благородная дама на нем изображена, а торговка вульгарная. Оно и понятно: обычно-то после смерти в портрете остается немного души, а тут она вся в камень ушла, и портрету досталась самая малость…

Так и зажил Кричер в доме на площади Гриммо — вроде один, а вроде и не один, а с господином Регулусом и госпожой Вальбургой. Обоим новости читал, обоих каждый день на солнце выносил.

Когда другие люди в особняке появились, Кричер очень испугался, что они по портрету госпожи обо всем догадаются. Но не сообразили, нет, — даже Дамблдор не додумался. Кричеру даже обидно стало за госпожу Вальбургу. Но, может, оно и к лучшему: люди все равно никогда не поверят, что домовик способен победить смерть.

А как послушал он, о чем гости разговаривают, так сам чуть не умер с испугу. Это ж надо — старики, женщины да дети, а все туда же, воевать! Грюм — инвалид, в предателе крови господине Сириусе едва душа держится, Люпин — оборотень, но все они тоже воевать хотят!

Отговаривать их Кричер не стал: слуга не имеет права лезть в господские дела. Только один раз он от этого правила отступил — навестил госпожу Нарциссу и попросил ее поберечь господина Сириуса. После тюрьмы он совсем ослаб — не боец все равно. В Ордене другие есть, гораздо опаснее…

Но только на переговоры Кричер не рассчитывал и заранее подобрал камни для всех, кто в его доме кресла протирал. Очень Кричер надеялся, что не понадобятся эти камни никому, да иначе вышло…

За господином Сириусом он повсюду следовал — слабый господин стал и беззащитный, словно дитя малое, а домовик везде пройдет, везде пролезет, ведь магия людей на него не действует. Одного Кричер не успел — господина собой закрыть от удара госпожи Беллатрикс. Не думал Кричер, что она двоюродного брата на смерть обречет… Но с камнем он успел — в самый последний момент, но успел. Заклинания-то короткие…

С тех пор в коллекции Кричера три камня стало — нефрит, змеевик и халцедон. Красивый камень халцедон, ничего не скажешь, — ярко-красный, со светлыми прожилками, такой еще карнеолом называют.

Теперь Кричеру в три раза нужнее было придумать, как создать тела для тех душ, что он от смерти украл, да не получалось никак.

А потом битва за Хогвартс грянула — о ней бы и глухой услышал. Прихватил Кричер свои камни и на помощь бросился.

Немногое он тогда успел, ведь еще и сражаться было нужно. Но с тех пор в коллекции Кричера еще три камня появилось.

Розовый кварц — такой же яркий, как волосы госпожи Нимфадоры. Прозрачный, переливчатый лунный камень (его еще по-научному селенитом называют) — самый подходящий для тех, у кого вся жизнь Луне подчинена. А черный агат — для Снейпа. Кричер не дал ему умереть, потому что смерть для предателя и убийцы — слишком легкий выход. Словам Гарри о том, что Снейп не предавал, Кричер не очень поверил, но выбрасывать черный агат не стал: вот оживет Снейп — тогда в его делах суд и разберется…

Обо всех своих камнях Кричер заботится по-прежнему: новости им читает, рассказывает о том, что от новых хозяев слышит, каждый день выносит в сад воздухом подышать.

Кричер беспокоится, как чувствуют себя души, что в камнях заключены, и часто пытается услышать их мысли. Но, сколько бы ни слушал, всегда одно и то же получается: кажется людям в камнях, что они спят и все, что с ними происходит, во сне видят. Такое бывает: ты спишь — и понимаешь, что спишь. Вот и господа в точности так же. Хорошо это, конечно, потому что, вообще-то, заключение в камне может и пострашнее Азкабана показаться…

А в последнее время и дела с новыми телами пошли на лад: придумал Кричер, из чего их создать, как сделать похожими на прежние и заставить служить новым хозяевам. Кое-что в старых книгах узнал, кое-что сам придумал, кое-что вычитал в новейших исследованиях миссис Грейнджер-Уизли. Если магию домовиков с магией людей соединить — результаты получаются такие, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Совсем немного работы осталось — и можно будет вселять души в новые, здоровые и сильные тела.

Вот все обрадуются, когда снова увидят друзей, которых погибшими считали! И госпожу Вальбургу, и господина Сириуса, и господина Регулуса, и Люпина с его Нимфадорой, и даже предателя Снейпа. Еще совсем чуть-чуть работы осталось — и вернутся они все. Живые.