Три розы в саду Блэков (джен)

Друэлла любила своих дочерей. И она обидится, если кто-то будет утверждать обратное или посчитает, что у неё был лишь материальный умысел, когда она планировала их будущее. Как мать Друэлла знала, что ей придётся сделать тяжёлый выбор — потому что дети не всегда хотят делать правильные вещи, потому что они не всегда знают, что для них лучше. Но всё, что Друэлла сделала, было в интересах её дочерей, даже если они не понимали этого.

Когда она ещё не была замужем, и потом, в первые годы брака с Цигнусом, Друэлла мечтала о сыне. В конце концов родители усадили её для этого разговора, когда ей было пятнадцать, и рассказали, как распланирована её жизнь. Она будет помолвлена с хорошим чистокровным юношей, выйдет замуж, родит своему мужу сына, а потом... ну что же, всё будет зависеть от обстоятельств. Но её долг и цель были ясны. Друэлла сидела в кабинете своего отца и наблюдала за мерцающим пламенем, перебирая в мыслях подходящих юношей-одногодок или немного старше из школы, гадая, кто же станет её мужем.

В конечном счёте им оказался Цигнус Блэк. Наконец её родители приняли решение, но Друэлла не имела ничего против. Она и Цигнус были хорошими друзьями в школе. Это не было великое романтическое приключение, о которых она читала в своих французских романах, но Друэлла очень любила его и полагала, что быть замужем за одним из своих хороших друзей намного лучше, чем выйти за человека старше на несколько лет, который никогда не видел её прежде, просто потому, что родители подписали брачный контракт через неделю после её рождения. Это была судьба, по крайней мере, двух её домочадцев.

Между тем, рождение мальчика было мечтой, которую Друэлла так и не осуществила. Через два года после заключения брака она была беременна своим первым ребёнком, и к моменту его появления уже выбрала имя.

Когда ей сказали, что это девочка, Друэла почувствовала внезапную слабость внутри живота. Ребёнок был красив, но она чувствовала себя так, как будто сделала что-то неправильно. Между тем, Цигнус поддержал её и даже сам назвал девочку Беллатрикс.

Они пытались снова и снова. После Беллатрикс появилась Андромеда, а после Андромеды — Нарцисса. Все в роду беспокоились и затаили дыхание в ожидании результата этих трёх чрезмерно волнительных лет.

Наиболее остро в это время Друэлла испытывала смущение. Вся семья была обеспокоена, особенно Вальпурга Блэк, которая вышла замуж за своего кузена Ориона. У неё были огромные проблемы с вынашиванием плода — все её беременности оканчивались выкидышем или рождением мёртвого ребёнка.

Однажды Друэлла подслушала разговор своего свёкра и свекрови.

— Альфард должен жениться, — настаивала Ирма. — Это становится нелепым. Вальпурга будет вскоре бесплодной, если её беременности продолжат заканчиваться подобным образом... О, я всегда знала, что её брак с Орионом — плохая идея, но твой кузен так настаивал!

— Откуда Арктурусу было знать? Он один из тех, кому следует на нас злиться. Должен заметить — кажется, твоя дочь не может выносить ребёнка. У Ориона могут быть дети, — не выдержал Поллукс.

— Она и твоя дочь тоже, — фыркнула Ирма. — Как бы то ни было, девушка Розье доказала, что ни на что не годится.

— Цигнус — наш младший сын. Если вспомнить, то мы сами посчитали удачей привести её в семью.

— До того, как она доказала, что бесполезна. Я говорила тебе, что у девушки узкие бёдра.

— У Вальпурги они широкие, и что с того? По крайней мере, у Друэллы три здоровых ребёнка.

— Мысль, которую я пытаюсь донести — это то, что Альфард должен жениться независимо от того, хочет он этого или нет!

Друэлла побежала обратно в свою комнату и расплакалась, будучи больше не в силах слушать дальше. Она испытывала такой разлад внутри из-за того, что её отношения с Цигнусом стали портиться. В конце концов, он увёз её прочь, подальше от этого осиного гнезда, в Италию, а потом в Индию, чтобы пройти курс лечения. Когда они вернулись, Вальпурга была снова беременна. Годом позднее она наконец-то родила — здорового мальчика.

Друэлла не могла понять, стало ли ей от этого хуже, или она испытывает облегчение. И сейчас, когда семья Блэк наконец-то имела наследника, может, они прекратят пристально наблюдать за ней и её дочерьми. Она знала, что некоторые женщины становятся холодными по отношению к "нежеланным" детям, которых они родили, но Друэлла так привыкла защищать своих детей от сердитых взглядов и шепотков их родственников, которые больше всего желали, чтобы они были мальчиками. В этом она не могла помочь им, но могла любить их. В конце концов, они — всё, что у неё было.

— Это неважно, — говорил ей Цигнус однажды днём в середине весны, наблюдая за играющими в саду дочерьми. — У семьи есть наследник.

После рождения Регулуса они прекратили попытки.

Беллатрикс была своевольной и пылкой, упрямой и настойчивой, временами непредсказуемой, и имела достаточно воображения, чтобы сломать границы приличий. Она становилась беспокойной, когда её просили сидеть на одном месте слишком долго, и как ребёнок закатывала истерики, когда не получала того, что хотела. Она быстро стала красивой молодой женщиной с большим потенциалом. Её остроумие и дар убеждения могли бы быть полезными качествами, если бы она использовала их надлежащим образом, но у Беллы был короткий запал, поэтому Друэлла была всегда осторожна, подталкивая её к чему-либо.

Андромеда была совершенно другой, несмотря на то, что они очень походили внешне с Беллатрикс. Они обе пошли в Цигнуса и его родню, с их глубоко посаженными глазами, изогнутыми ртами, тёмными густыми волосами и фигурами, похожими на песочные часы. Но как личность Андромеда была совершенно другой. Она была гораздо тише Беллы, хотя так же упряма и своевольна. Она любила читать, и Друэлла не удивилась бы, если бы её распределили на Рэйвенкло. На самом деле ей было очень интересно, что побудило Шляпу отправить её среднюю дочь на Слизерин. Андромеда была очень прямолинейна в своих убеждениях, даже больше, чем Белла. Она была сдержанной и вдумчивой. Сначала Друэлла думала, что с Медди у неё будет меньше проблем, чем с Беллой, но она ошибалась. Хогвартс что-то сделал с Андромедой. Ко времени её пятого курса проявились тревожные наклонности. Она водилась со странной компанией в школе — полукровками, и даже хуже...

Друэлла однажды нашла магловский учебник под кроватью Андромеды. Конечно же, она его выкинула и попыталась вразумить свою дочь, но Андромеда лишь холодно на неё посмотрела, и Друэлла испугалась, что непоправимый ущерб уже был причинён. Когда она спросила об этом Беллатрикс, ответ не был обнадёживающим: "Медди воображает себя "прогрессивной", Maman". Так сильно, как могла, Друэлла пыталась внушить Андромеде все те наставления, которым она учила двух своих других дочерей, но казалось, что Андромеда просто её не слышит или не понимает.

Самым простым ребёнком Друэллы была Нарцисса. Также она была единственной, в ком проявилось наследие Розье. Нарцисса была блондинкой, с хрупкой структурой костей, как и у её матери, стройная и с узкими бёдрами. Друэлла всегда вздрагивала, когда думала о том, как сложно будет рожать её младшей дочери. Но Нарцисса была великолепна — спокойна в поведении, любила танцевать и играть на пианино, она очаровывала гостей и не говорила ничего лишнего. Она была хорошо образована, но никогда не интересовалась политикой, в отличие от своих сестёр, которые вступили на этот опасный путь. У Друэллы были лишь небольшие трудности с тем, чтобы вылепить из Нарциссы безупречную, чистокровную невесту, и она невероятно гордилась успехом дочери в свете. Когда Люциус Малфой пришёл с предложением помолвки, Друэлла поняла, что её тяжёлая работа окупилась с лихвой. Цигнус предложил нанести визит Абраксасу, чтобы подписать брачный контракт, но Друэлла заставила его подождать. Несмотря на все намерения и цели, этот союз был по любви, так же, как и по расчёту, но она не хотела портить его меркантильными бумагами, во всяком случае, пока они хотя бы не начнут официальные свадебные переговоры. Друэлла предвидела, что Нарцисса будет самой счастливой из её детей. В конце концов, девушка всё сделала правильно.

У Беллатрикс был большой выбор поклонников. Всё же она была старшей из дочерей Блэк, и Друэлла долгое время думала, что брак между ней и Рудольфусом Лестрейнджем не лишён смысла. Тем не менее, у Беллатрикс, очевидно, были иные планы. На следующий день после её возвращения с бала появился Антонин Долохов с предложением о помолвке. Юноша был чистокровным, и единственным сыном. По сути, его семья не была очень богата и имела туманное прошлое с иммиграцией из России... Друэллу беспокоило то, что она не может ничего с этим поделать, и ей остаётся лишь заламывать руки. Когда-то она пообещала себе, что, если её дочери найдут приемлемые партии, она не встанет у них на пути. И казалось, что её Белла совершенно без ума от Антонина.

С Андромедой было тяжелее. Казалось, что ей не интересен никто из мужчин их круга, и никто из тех, с кем она могла быть связана в школе. Друэлла пыталась и сама поговорить с Медди об этом, просила Беллу и Нарциссу попытаться поговорить с сестрой, но Андромеда лишь уходила в себя всё сильнее и сильнее. В какой-то момент она стала просто увиливать. Сначала никто даже и не заметил, но Друэлла была наблюдательна, тем более она знала, что что-то не так. Мысль о том, что у её дочери роман с каким-нибудь недостойным юношей, ухудшила её самочувствие. Друэлла видела опасный путь, на который вступила Андромеда, и хотела спасти её от этого любой ценой. Так что, когда однажды ночью к ней пришёл Цигнус, держа письмо, и сказал: «Лестрейнджи хотят предложить союз», — она знала, что делать.

— Они предлагают Рудольфуса для нашей Беллы.

— Антонин Долохов ухаживает за Беллой. Я не осмелюсь вмешаться в их отношения... Белла так упряма, она выйдет замуж только за того, кого любит.

— Следует ли мне тогда отклонить их предложение? — Спросил Цигнус.

— Нет, предложи им взамен Андромеду.

Лестрейнджи согласились, и бумаги были вскоре подписаны. Медди была в ярости от того, что они устроили её брак, но она ничего не могла с этим поделать. Друэлла хотела, чтобы её дочь была счастлива, но она знала, что есть только один способ спасти Медди и семью от позора — выдать дочь замуж так скоро, как это только возможно. Она бы приняла это и успокоилась с надеждой на то, что её собственные дети и их дети примут всю любовь, которую она им предложит.

Но Друэлла не могла вообразить, что Андромеда сбежит. Было такое чувство, что она получила удар в спину от своего собственного ребёнка. Скандал был огромный. Андромеда Блэк сбежала с грязнокровкой, от которого была беременна. Друэлла молчала в течение всего ритуала изгнания из рода. Беллатрикс бушевала, Нарцисса плакала, но Друэлла едва ли что-то испытывала. Где и когда она ошиблась?

— Боюсь, Люциус Малфой может отказаться от своих намерений, — сказал Цигнус несколько ночей спустя. — Люциус — наследник, а Нарцисса всего лишь младшая дочь... в обесчещенной семье. Лестрейнджи более чем подавлены. Они надеялись, что Рудольфус вскоре женится. Мы должны сделать что-нибудь, чтобы спасти честь семьи.

Он был прав. Друэлла знала, что может потерять другую дочь, если сделает это, но если уж на то пошло, она не была достаточно строга с Андромедой и теперь боялась за будущее Беллатрикс так же, как и за будущее Нарциссы. Она не думала, что Люциус охотно откажется от Нарциссы, но его отец — совсем другое дело. Она не могла позволить младшей дочери страдать из-за своего провала с Андромедой. И в конце концов, у Беллы будет любящий муж и семья.

На следующий день она встретилась с мистером Лестрейнджем за чашкой чая и напрямик поставила вопрос.

— Как вы знаете, мы не можем предоставить вам Андромеду. Но ваш сын всегда больше любил Беллу — не думайте, что я не знаю — и вы всегда хотели, чтобы это была Беллатрикс. Мы можем отдать её вам, если вы всё ещё желаете этого.

Бумаги были переписаны. Друэлла знала, что Беллатрикс будет биться не на жизнь, а на смерть из-за этого, впрочем, так и было. Но затем, после слёз и истерик, она опустила руки и приняла свою судьбу.

— Ради нашей чести, мама. Но не более того.

Белла вышла замуж, но у неё никогда не было детей, и она стала сражаться на войне в одном ряду с мужчинами.

Друэлла ни о чём не сожалела. Она не знала, о чём сожалеть, потому что она любила своих дочерей одинаково и верила, что сделала всё возможное для их будущего. Казалось, что её мечты никогда не сбудутся полностью. Она хотела сыновей — Мерлин дал ей детей, но девочек. Она хотела самого лучшего для своих дочерей, но, в конце концов, только одна дочь была счастлива. Это было как проклятье, но однажды Цигнус сказал ей:

— Единственное, что мы можем — сделать всё, что в наших силах. А в остальном положиться на Мерлина.

Так что Друэлла приняла свою долю. Она знала, что могла сделать что-то иначе. Но она всегда любила своих дочерей, и это то, что никогда не могло быть под вопросом.