Май навсегда (гет)

Время, назад!

Все разделилось вокруг на чужое и наше, бросив на разные чаши против и за.

В календаре преднамеренно спутались числа.

В том, что все это случилось — я не со зла.

Услышав раскат грома, Гермиона испуганно подскочила на кровати и схватила с прикроватной тумбочки свои наручные часы — те показывали шесть утра. Она проснулась раньше будильника, а значит, можно было не покидать свою мягкую постель еще целый час. Дождь уютно барабанил по крыше, свинцовые тучи затянули небо — идеальная погода, чтобы не вылезать из постели. Укутавшись в теплое одеяло, Гермиона провалилась в сон.

Когда она снова поднесла к глазам наручные часы, они показывали все те же шесть утра. Гермиона вскочила с кровати — проспала! Будильник не прозвенел, да и был ли он вообще заведен? А ее любимые наручные часы остановились в самое неподходящее для этого утро: именно на сегодняшний день назначили тестирование экспериментального устройства, над которым Гермиона с командой работали вот уже почти полгода. С сожалением посмотрев на серебряный браслет, она погладила циферблат с мелкой паутинкой царапин — часовщик только вчера сменил в них батарейки, вероятнее всего, дело было в старом механизме. Аккуратно положив их в ящик прикроватной тумбы, Гермиона пообещала себе заняться ими в свободное время — а такого у нее не бывало никогда, но вот если испытания пройдут успешно…

Наспех собравшись, Гермиона выбежала из дома. Дождь рисовал картины косыми линиями, серое небо хмурилось, глядя неприветливо, недружелюбно. Гермиона сражалась с ветром за хлипкий зонтик, который то и дело норовил вывернуться в обратную сторону. До безопасного места для аппарации идти нужно было минут пять, но их оказалось более чем достаточно — тоненький черный тренч промок насквозь, а в каждой туфельке плескалось по озеру Лох-Несс. Еще и зонтик отправился в ближайшую помойку, не выдержав схватки с непогодой.

Гермиона выбежала из тупика Косой аллеи и тут же столкнулась с невысоким худым старичком. У него были седые кудряшки и монокль, а светлые, почти выцветшие глаза смотрели цепко и внимательно.

— Извините! — воскликнула Гермиона, подбирая с земли папку с документами.

Как обычно в такие моменты, она напрочь забыла, что умеет колдовать.

— Это я прошу прощения, мисс Грейнджер, — сказал он, растягивая слова.

Гермиона удивленно вскинула брови.

— Кто же не знает героиню войны? Я Говард Темпс, — старик почтительно улыбнулся. — Вы куда-то спешите?

— Да, — поспешно сказала Гермиона. — Очень тороплюсь на работу. Прошу прощения, мистер Темпс, мне нужно…

— Мисс Грейнджер, — он мягко остановил ее. — Я заблудился. Вы не подскажете старику, как пройти к лавке с антиквариатом?

Она, конечно же, не смогла отказать.

— Вам нужно идти прямо, пока не увидите кафе «Завтрак у сфинкса», а потом…

— Вот уж чего бы мне не хотелось — так это завтракать у сфинкса, — хохотнул мистер Темпс.

Гермиона едва улыбнулась и терпеливо продолжила:

— После кафе вам нужно будет повернуть налево, там вы увидите аптеку Малпеппера…

— Знавал я этого Фрэнка Малпеппера, — нахмурился мистер Темпс. — Пренеприятнейший тип, хочу вам сказать. Тридцать лет назад мы с ним…

— Так вот, прямо по соседству с этой аптекой, — повысила голос Гермиона, — и находится лавка с антиквариатом.

Она нервничала, потому что не могла узнать, который сейчас час — нигде в Косой аллее не висели информационные табло с прогнозом погоды, курсом валют и точными датой и временем. Иногда Гермиона очень скучала по маггловским технологиям.

— Благодарю вас, мисс Грейнджер, выручили старика, — он добродушно улыбнулся.

— Рада помочь, — торопливо сказала Гермиона. — Всего хорошего!

— Не спешите, мисс Грейнджер, а то успеете, — донесся ей вслед голос мистера Темпса.

«Что за нелепица!», — подумала она и ускорила шаг.

Уже отбежав на приличное расстояние, Гермиона обнаружила в папке с документами старинные серебряные часы на цепочке. На их корпусе были выгравированы незнакомые символы, очень похожие на руны, а единственная стрелка лениво двигалась по циферблату. Наверное, она случайно прихватила эти часы, когда собирала все бумаги, что рассыпались по земле после столкновения с мистером Темпсом. Гермиона пообещала себе, что обязательно разыщет странного старика, как только у нее появится время — в ее руках явно оказалась древняя семейная реликвия. Но сейчас она нацепила их на шею, чтобы сверяться каждые несколько минут. Такая уж у нее была привычка — если Гермиона опаздывала, то взгляд ее оказывался буквально прикован к циферблату.

Забежать в любимую кофейню у министерства времени уже не оставалось. Иногда Гермиона жалела, что они разбили все маховики на далеком пятом курсе, сейчас бы можно было просто отмотать назад время на пару часов и успеть купить горячий капучино. Да и вообще этот артефакт значительно улучшил бы всю ее жизнь, в которой даже пары часов для встреч с друзьями не оставалось. Гермиона никак не могла подружиться со временем, но продолжала взваливать на себя новые и новые задачи, сокращая часы сна и отдыха. И сама себе напоминала хомяка в колесе. Поэтому разработка этого уникального устройства, позволяющего останавливать время, была очень кстати. Команда Гермионы совершила небывалый прорыв, раскопав старые записи Альбуса Дамблдора, изобретателя самого первого маховика.

— В такую погоду особенно приятно насладиться ароматным латте, — донесся до Гермионы знакомый голос. — Не находишь, Грейнджер?

— Малфой, — тоскливо протянула она.

Тот стоял в своей идеально выглаженной мантии, с гладкой, несмотря на влажность воздуха, прической — волосок к волоску! — и со стаканчиком восхитительного кофе.

— Я слышал, что магглы давно изобрели всякие штуки, чтобы предсказывать погоду. Может, тебе стоит ознакомиться с их прогнозами?

Гермиона прошла мимо, уговаривая себя игнорировать все выпады Малфоя. Не объяснять же ему, что зонтик у нее сломался на полпути, а заклинания нужно было постоянно обновлять и тратить при этом много энергии.

Малфой поравнялся с ней, распространяя прекрасный кофейный аромат. Он шел чуть поодаль, под своим зонтиком, и даже не подумал предложить Гермионе укрыться от дождя. Нахмурившись, она ускорила шаг.

— Опаздываешь, Грейнджер? — Малфой ехидно улыбнулся ей вслед.

— Да чтоб тебя! — выругалась Гермиона.

Бросив жетон и резко дернув на себя ручку двери общественного туалета, она хлопнула ею с такой силой, что на полу и плечах оказалась белая штукатурка. Снаружи до нее донеслись возмущения волшебниц. Нет, сегодня точно был не ее день. Украдкой глянув на часы — те показывали, что она опоздала уже на пять минут, — Гермиона вошла в кабинку и со вздохом нажала на кнопку слива.

Конечно, можно было не переживать так сильно. Гермиона знала, что без нее тестирование артефакта не начнут, Симус ведь обещал. Ночью она обнаружила ошибку в формулах, и теперь ей не терпелось проверить все записи — если что-то пойдет не так, последствия вмешательства в пространственно-временной континуум могли быть плачевными.

Проходя мимо бронзовой статуи в министерстве, Гермиона бросила взгляд на большие настенные часы и застыла как вкопанная. Те показывали почти двенадцать, тогда как ее — всего лишь половину десятого. Часы мистера Темпса показывали неправильное время! Она перешла на бег, огибая статую, и тут же столкнулась с Малфоем — горячий кофе мгновенно оказался на ее мантии, папка с расчетами упала на пол, а сама Гермиона почти последовала за ней.

— Смотри под ноги, Грейнджер, — скривился Малфой.

Они оба нагнулись: Гермиона собиралась поднять папку, Малфой потянулся за пластиковым стаканчиком. И в следующую секунду грохот оглушил ее барабанные перепонки, а что-то тяжелое придавило к полу. Целую вечность Гермиона лежала в звенящей тишине, а когда открыла глаза — то не увидела ничего, только темноту. Она не понимала, что произошло. Дышать было сложно, боль сковала тело.

В один момент тьма исчезла, уступая приглушенному свету и пыли. Гермиона открыла глаза. Она лежала на полу в министерском зале, но место это теперь больше напоминало Хогвартс после битвы с Волдемортом: покосившиеся колонны, трещины в потолке, разрушенная статуя волшебницы. Повернув голову, она увидела встревоженное лицо склонившегося над ней Малфоя — взмахом палочки тот поднял гигантскую бронзовую руку с ее груди, и мгновенно стало легче дышать. Гермиона видела, что губы его шевелились, но не слышала ни слова. Будто барабанные перепонки лопнули от невыносимой громкости взрыва, такая неестественная тишина пугала до трясущихся рук. Взрыв произошел со стороны, ведущей к ее лаборатории, и нехорошее предчувствие шипящей змеей проскользнуло в ее мысли.

— …В порядке? — голос Малфоя доносился до нее как будто со дна колодца.

Следом появился другой шум: громкий плач, звуки заклинаний, грохот. Темный дым заволакивал пыльный зал. Вскочив на ноги, Гермиона почувствовала, что ее шатает.

— Ты в порядке? — снова спросил он.

Медленно повернувшись на голос, она кивнула. По щеке Малфоя текла струйка крови, мантия была в пыли и грязи, но, кажется, он не был серьезно ранен. Гермиона посмотрела в сторону лабораторий, откуда клубами валил дым. И побежала, чувствуя сильную дрожь в ногах, сжимая ладони в кулаки и до смерти боясь того, что может увидеть.

Вокруг никого не было — все словно испарились, оставив Атриум разваливаться на кусочки. Она добежала до входа в лабораторию, закрывая слезящиеся от дыма и боли глаза. Нащупав палочку в кармане мантии, она наложила на себя заклинание головного пузыря и жадно вдохнула чистый воздух.

В дыму почти невозможно было разобрать, куда идти, поэтому Гермиона шла наугад. Споткнувшись, она упала на пол и задрожала в беззвучном крике — у ее ног лежал окровавленный Симус, половина его лица была без кожи и выглядела как неудавшаяся маска. Стеклянными глазами он смотрел в потолок. Гермиона судорожно вздохнула, попыталась нащупать пульс — ничего. Рыдая, она тряхнула его за плечи, потом еще раз, и снова. Симус был мертв. Но Гермиона отчаянно пыталась совершить невозможное, водя палочкой над его телом.

Наконец, она встала на ноги, оставив попытки помочь другу, и побрела вперед, силясь разглядеть что-нибудь в задымленном помещении. Гермиона бросалась к каждому лежащему на полу телу, в надежде успеть и спасти. Падма нашлась в неестественной позе среди осколков пробирок, придавленная шкафом. Лицо Невилла полностью обгорело, и узнать его можно было только по бирке на мантии. Стажер Гермионы, юный Мартин, лишился руки и лежал в луже собственной крови, закатив глаза. И у каждого из них не билось сердце.

На негнущихся ногах Гермиона шла к выходу. Она не слышала своих рыданий, только чувствовала, как слезы плавят кожу. Снова споткнувшись, на этот раз о котел, Гермиона полетела на пол, выставив вперед руку с палочкой — та жалобно хрустнула и развалилась на две части. Ей не хотелось вставать. Взрыв будто уничтожил и ее тоже, ведь если бы не случайность, среди этих окровавленных трупов лежало бы на одно тело больше. Но Гермиона осталась в живых, и теперь тонула в океане ужаса, шла прямиком на самое дно.

— Грейнджер, вставай, — зашипел у нее над ухом Малфой. — Этот взрыв может быть не единственным.

Он поставил ее на ноги — кажется, Гермиона не приложила к этому вообще никаких усилий, превратившись в марионетку — внимательно осмотрел лицо. Оглядел помещения, всматриваясь в задымленную комнату.

— Они все мертвы!

Гермиона зарыдала, снова опускаясь на пол. Это была ее вина. Ошибки в формулах привели к смертям, и нужно было заметить все раньше, еще на теоретических этапах, тогда бы ничего не произошло. Все ее друзья были бы живы. Болезненное осознание накрывало удушливой волной.

Она должна была все исправить.

Малфой схватил ее за руку и потащил прочь, дальше от темного дыма. В их лабораторию уже сбежались авроры и министерские работники, заклинания тушили огонь и убирали последствия. А потом они вынесут все тела, и Гермиона уже не сможет ничего сделать…

Она схватилась за бок и, отняв руку, увидела кровь. Шок уничтожил абсолютно все ее чувства: не было ни боли, ни страха, только груз вины и маниакальная жажда все исправить. Ей было необходимо вернуться в прошлое. В Отделе тайн скрывалось множество комнат, в которые не мог проникнуть даже Кингсли — невыразимцы строго следили за сохранением секретов. Гермиона думала, что там мог остаться какой-нибудь уцелевший маховик времени или другой артефакт, способный всех спасти.

— Малфой, прошу тебя! — Гермиона схватила его за руки и быстро заговорила: — Дай мне свою палочку!

— Зачем? Ты им уже не поможешь.

— Погибли Симус, Падма, Невилл… Я не могу это так оставить, понимаешь? — она почувствовала, что слезы вновь полились из глаз. — Я не могу даже не попытаться всего исправить! Мне просто нужно вернуться в начало этого дня. Я все исправлю, мне нужно только вернуться!

Она схватилась за палочку Малфоя, другой рукой повернув к себе циферблат часов, что болтались на ее шее — ровно двенадцать. Ей было нужно совсем немного времени, каких-нибудь двадцать минут. Последнее, что она видела, было серьезное лицо Малфоя. А после этого ее поглотила темнота.

* * *

Услышав раскат грома, Гермиона подскочила на кровати и схватила с прикроватной тумбочки свои наручные часы — было семь утра. Дождь барабанил по крыше, серые тучи затянули небо. Жадно вдыхая воздух, Гермиона села на кровати — ей приснился слишком реалистичный кошмар, чтобы продолжать спать. Вероятно, это просто нервы из-за предстоящего тестирования магического артефакта. Она слишком много сил вложила в этот проект.

На удивление, их маленькая команда довольно быстро разрослась. Сначала Гермиона работала в паре с Невиллом, потом к ним присоединились сестры Патил — правда, Парвати вскоре предпочла салон предсказаний, — весельчак Симус и стажеры Мартин и Алиса. Эта работа заменяла ей друзей, семью и личную жизнь, потому что все свое свободное время она проводила в лаборатории. Поэтому кошмар, в котором она потеряла всю команду, было невозможно выкинуть из головы. Сердце продолжало стучать как сумасшедшее.

Был ли это сон?..

Торопливо одевшись, Гермиона выбежала в подъезд. Лифт приехал сразу же, гостеприимно раскрыв свои двери. Гермиона нажала на кнопку первого этажа несколько раз — для надежности — и уставилась в зеркало на свое отражение. Взлохмаченная, с блестящими глазами, пуговицы на рубашке были застегнуты неправильно. Вот Симус посмеется! Ей очень хотелось, чтобы он посмеялся. Отпустил пару дурацких шуточек, которые обычно так ее раздражали. Гермиона все еще видела перед собой его остекленевшие глаза, и от этого воспоминания желудок неприятно скрутило.

Лифт дернулся вниз, но дальше не поехал. Нахмурившись, Гермиона еще раз нажала на кнопку, потом на кнопку отмены, на кнопку вызова спасателей — ничего. От бессилия она заколотила кулаками по двери.

— Помогите! Кто-нибудь!

Время тянулось, как пережеванная и безвкусная жвачка. Гермиона нервно барабанила по двери, звала на помощь, но ничего не происходило. Мир как будто бы замер, сузился до размеров старого лифта и прекратил существование снаружи. Гермиона осела на пол, совершенно не заботясь об испачканном пальто. Паника подступала, подкрадывалась, приближаясь на цыпочках. Стараясь сохранять спокойствие, Гермиона встала на ноги и направила палочку на дверь — конечно, колдовать в маггловском доме было нельзя, но ведь никто не видит?

— Алохомора!

Дверь со скрипом открылась, и Гермиона застонала от бессилия. Она застряла между этажами, и чтобы вылезти, ей пришлось бы карабкаться наверх. Но если лифт начнет движение, пока она будет пытаться вылезти… Нет. Об этом даже думать не хотелось.

Она размышляла, какие еще заклинания можно использовать, как вдруг лифт резко и с неприятным скрипом поехал вниз. Предательское сердце тут же застучало с удвоенной силой. Гермиона ухватилась за стены, вжимаясь в зеркало спиной, а через открытую дверь было видно неторопливо проплывающие этажи. Пятый этаж — это не так уж высоко, решила Гермиона. На лифте можно больше не ездить. Никогда.

Выскочив из подъезда, Гермиона побежала к месту трансгрессии, расталкивая прохожих с зонтиками. Свой она, конечно же, забыла дома — но на это было плевать. Главное, успеть добраться до министерства вовремя. Может, сон был своеобразным предупреждением ее встревоженного подсознания?

Пробегая мимо кофейни, она увидела выходящего со стаканчиком латте Малфоя — ее кошмар повторялся наяву. Гермиона ускорила шаг, растолкала всех волшебников в очереди к общественному туалету. Дрожащими руками опустила жетон, но тот упал на землю, от обиды ей захотелось позорно разрыдаться. Сегодняшний день подчинялся известному закону: «Всё, что может пойти не так, пойдет не так».

Когда она оказалась на нужном этаже министерства, то сразу же побежала к лаборатории. Нехорошее предчувствие не покидало ее с самого утра и с каждым шагом только усиливалось. Гермиона не верила во все эти глупости с предсказаниями и вещими снами, никогда не гадала на кофейной гуще или на картах, но именно сегодня происходящее казалось таким сюрреалистичным, что можно было поверить в любые мистические прогнозы. Вдруг чья-то рука крепко схватила ее за предплечье, отчего Гермиона чуть не свалилась на пол.

— Сдурела? — прошипел Малфой.

Он с силой сжал ее руку и потащил за собой, ускоряя шаг. Гермиона приходилось практически бежать за ним.

— Какого черта ты делаешь? — воскликнула она.

— Это ты какого черта делаешь? — Малфой не оборачивался и не разжимал руки. — Сдохнуть решила?

Гермиона поняла — он тоже помнил. Вчерашний день не приснился ей или же был их общим кошмаром.

— Я бы успела! Пусти, — она почти плакала.

Когда раздался взрыв, они были в безопасном месте. Обернувшись, Гермиона увидела осколки статуи на мраморном полу, черный дым, выползающий из стен лаборатории. Ей очень хотелось побежать туда, но Малфой продолжал крепко держать ее руку.

— Грейнджер, они все мертвы, и ты это знаешь, — процедил он. — Ты им не поможешь, но можешь отправиться следом на тот свет. Жить надоело?

— Я могла хотя бы постараться успеть! — слезы градом катились по ее щекам.

— Ты уже постаралась, переместив нас в этот день, — ядовито заметил Малфой. — Как ты это сделала?

— Да ничего я не делала!

Гермиона оттолкнула его и побежала к лаборатории, мельком посмотрев на большие настенные часы — одиннадцать сорок пять. Помещение было задымлено, и уже на подходе к нему Гермиона заметила: кто-то забыл закрыть последние двери, поэтому взрывная волна вырвалась наружу. Если бы она была внутри, такого бы точно не произошло! Гермиона всегда перепроверяла любые детали и вовсе не считала это занудством — как говорил Симус. Вспомнив о друге, она ускорила шаг. Может быть, в этот раз что-нибудь изменилось и все остались живы?

Наколдовав пузырь воздуха, Гермиона вошла в лабораторию. Все было так же, как и в прошлый раз. Она слишком хорошо запомнила тот день, чтобы понять это с первого взгляда на бездыханные тела. На всякий случай Гермиона дрожащей рукой проверила у всех пульс — но их сердца уже остановились. Она снова не успела. Проживать второй раз день, в котором погибают твои друзья, и не иметь возможности им помочь, было каким-то абсурдным жестоким проклятьем. Гермиона сползла на пол и зарыдала, захлебываясь слезами. Ее трясло от ужаса, и не было никаких сил вставать и уходить. Но через время Гермиону снова поглотила тьма.

* * *

Услышав раскат грома, Гермиона подскочила на кровати и схватила с прикроватной тумбочки свои наручные часы — было семь утра. Снова дождь за окном, серые тучи заволокли небо, погружая Лондон в полумрак. Этот день опять наступил.

Она вскочила с кровати, торопливо оделась, спустилась по лестнице вниз — больше никаких лифтов! Дождь ожидаемо барабанил по зонтикам прохожих, а Гермиона ожидаемо оставила свой дома. Такие мелочи сейчас совсем ее не интересовали. Аппарировав, она побежала по Косому переулку. В этот раз она собралась намного быстрее и в лифте не застревала — часов у нее не было, но все говорило о том, что теперь она будет в Министерстве до взрыва.

Счастье переполняло ее. Неизвестно, почему вселенная решила дать ей третий шанс, но сейчас Гермиона была близка к тому, чтобы все исправить. Выбежав на улицу, она некстати подвернула ногу и не успела отскочить в сторону — на нее неслась машина, не сбавляя скорости. Вскрикнув, Гермиона отлетела от нее, чувствуя острую боль по всему телу. Холодные капли дождя хлестали по лицу.

Вокруг началась суматоха. Гермиона не видела этого, глаза ее были закрыты, но слышала голоса прохожих и торможение автомобилей. Чья-то рука коснулась ее шеи, проверяя пульс.

— Я в порядке, — захрипела Гермиона, разлепляя веки и пытаясь подняться.

Боль мгновенно пронзила ее грудь. Зато капли больше не касались лица — чей-то черный зонтик спасал от непогоды.

— Мисс, вам нужно в больницу, — взволнованно сказал склонившийся над ней мужчина и крикнул в сторону: — Вызовите врача!

Гермиона хотела помотать головой, но не смогла.

— Мне нужно в министерство, — пробормотала она, пытаясь встать на ноги.

— Вы из правительства? — удивился мужчина. — Вам лучше не двигаться, может быть травма позвоночника.

Он был магглом и не смог бы помочь ей. Гермиона пыталась нащупать рукой палочку, но, вероятнее всего, та отлетела в сторону при столкновении. Злые слезы подступали к глазам. Она теряла сознание, потом приходила в себя, задыхалась от боли в груди и опять проваливалась в темноту. Когда в следующий раз Гермиона открыла глаза, ее везли на машине скорой помощи. Дышать стало легче, и боль понемногу отступала.

— Мисс, как вас зовут? — над ней склонился молодой врач.

— Гермиона Грейнджер, — прохрипела она. — Мне нужно спешить, я чувствую себя лучше. Вы отпустите меня?

Врач снисходительно улыбнулся.

— Мисс Грейнджер, у вас перелом ребра и, вероятно, сотрясение мозга. Мне жаль, но вам придется отложить дела, — сказал он. — Я сделал укол, снимающий боль, но вы все еще слишком слабы.

Гермиона попыталась привстать и не скривиться при этом от боли:

— Что вы, сэр! Я в полном порядке, — она вымученно улыбнулась.

Врач, конечно же, ей не поверил. Пришлось тратить последние силы на невербальный Конфундус на светофоре, чтобы успеть выбраться из кареты скорой помощи до того, как врачи на передних сидениях догадаются, в чем дело.

Каждый вздох Гермионы сопровождался хрипом, а голова кружилась. Она доковыляла до ближайшего такси, плюхнулась на заднее сидение и, протянув купюру водителю, назвала нужную улицу. Тот покосился с неодобрением. Гермиона не видела своего лица, но могла представить, что при столкновении с асфальтом остались следы, волосы напоминали мокрую мочалку, а разбитая губа кровоточила.

— Мисс, с вами все хорошо? — осторожно поинтересовался таксист.

— Все хорошо, — бодро сказала Гермиона, чувствуя, как боль сковывает ее грудь.

Такси, разумеется, несколько раз попадало в пробку — это было почти ожидаемо. Гермиона нетерпеливо тарабанила пальцами по сидению, еле сдерживаясь, чтобы не выскочить из машины и не побежать. Сейчас ее сил не хватило бы на такой долгий путь.

Машина притормозила у кофейни, и Гермиона выскочила на улицу. Она снова осталась без палочки и двигалась медленно, а время ускользало, как песок. Увидев белую макушку, она закричала.

— Малфой!

Тот обернулся. Нахмурился, заметив Гермиону, и торопливым шагом пошел ей навстречу.

— Что с тобой опять случилось? — сердито спросил он, приближаясь и укрывая зонтом. — Взрыва еще не было.

Наверное, выглядела она хуже некуда: насквозь промокшая, растрепанная, с кровавыми ссадинами. Дождь лил не переставая, казалось, что все вокруг превратилось в воду. Гермиона уже и не помнила, бывает ли в Лондоне другая погода.

— Меня машина сбила, — отмахнулась Гермиона. — Но я в порядке. Надо спешить!

В груди снова заболело, но она только сжала губы, не давая крику вырваться наружу.

— Этот вход в министерство не работает, — Малфой преградил ей путь. — Я тоже хотел добраться до лаборатории другим путем, но не вышло. А оказаться у главного входа мы уже не успеем.

— Не работает?! — воскликнула Гермиона. — Да как это вообще возможно?

Малфой не отвечал. Он бормотал заклинания, водя палочкой рядом с ее лицом, и она почувствовала тепло. Боль утихала, уступая приятной прохладе.

— Отправь Патронуса, — Гермиона умоляюще посмотрела на Малфоя. — У меня нет палочки, но ты можешь это сделать.

Почему только эта идея не пришла ей в голову раньше?

— Не могу, — нехотя признался он. — Я не умею вызывать Патронуса.

— Почему ты не научился? — с упреком спросила Гермиона.

— Ох, даже не знаю! — рассердился Малфой. — Уж извини, что я такой тупица без счастливых воспоминаний.

Выхватив палочку у него из рук, Гермиона постаралась настроиться на лучших моментах своей жизни: Рождество с родителями, прогулка в парке аттракционов с Гарри и Роном, ее первое «Превосходно» по Зельям…

Ничего. Палочка неприятно кололась, словно била током, но никакого Патронуса не получалось. Она снова не успевала помочь друзьям. Схватив Малфоя за руку, Гермиона бросила взгляд на его часы — одиннадцать сорок.

— Сейчас взорвется, — прошептала она.

Малфой молчал, глядя в сторону. Ветер дул со страшной силой, и зонт никак не спасал от косых капель. Гермиона продрогла, слезы смешивались с дождем, боль в ребрах напоминала о себе с каждым разом все сильнее.

— Этот день что, никогда не закончится? — раздраженно спросил Малфой.

— Если я все правильно поняла, то день обнуляется в двенадцать часов. Мы во временной петле, — устало сказала она.

— У нас пятнадцать минут.

Малфой взял ее за предплечье, и она скривилась от боли.

— Все время забываю, что ты жить не можешь без приключений, — проворчал он, нахмурившись, и отпустил руку. — Пойдем в кофейню.

Идти было больно, но Гермиона утешала себя, что если она снова проснется пятнадцатого мая, то будет совершенно здорова. А если не проснется — то ее друзья уже будут мертвы, и такие мелочи, как сломанные ребра, не будут иметь никакого значения.

Официантка нахмурилась при виде Гермионы, но меню оставила молча.

— Выглядишь ужасно, — заметил Малфой.

— Ага, спасибо.

Он нетерпеливо барабанил пальцами по столу, пристально осматривая Гермиону.

— Ты все-таки использовала маховик? — спросил он, наконец.

Она помотала головой, вызвав новый приступ боли.

— Тогда как ты это сделала?

— Я ничего не делала, — Гермиона тяжело вздохнула. — Последнее, что я помню — наш разговор. А потом снова утро, дождь, взрыв.

Шмыгнув носом, она отвернулась от Малфоя и уставилась в окно.

— И как это прекратить?

— Я не знаю.

Гермиона вдруг испытала к себе такую сильную жалость. Все кошмары, что только могли произойти — произошли. Может быть, чтобы вырваться из этой петли, ей просто нужно было умереть вместе с остальными?..

— Так узнай! — зашипел Малфой. — Придумай, как вытащить нас отсюда.

Гермиона вскочила на ноги и выбежала из кофейни. Она больше не могла находиться там, ее тошнило, кружилась голова. Холод проникал изнутри, покрывая внутренности инеем и замораживая воспаленное сознание. Гермиона шла, не разбирая дороги, путаясь в переулках и сталкиваясь с прохожими. Каждый вдох причинял боль, и ей бы очень хотелось перестать дышать. Это бы значило, что проклятый день больше не настанет. Гермиона опустилась на мокрый асфальт и закрыла лицо руками.

Темнота окутала ее.

* * *

— Мне кажется, что все твои попытки помочь — бесполезны, — заметил Малфой. — Какой раз мы уже просыпаемся в этой временной петле?

— Седьмой, — вяло отозвалась Гермиона, помешивая ложкой кофе.

Они были в маггловском кафе на другом конце Лондона, максимально далеко от Министерства Магии. Проживать свой худший день раз за разом оказалось тем еще испытанием.

— Ты не думаешь, что просто не можешь изменить того, что должно произойти?

— Вот уж не думала, что ты фаталист, Малфой.

— Если ты перестанешь отрицать очевидное, то поймешь, что я прав. Что там с тобой приключилось? Застрять в лифте, попасть под машину, сломать палочку, по ошибке попасть в отделение полиции, стать жертвой уличных воришек, разучиться вызывать Патронуса — как же так, Грейнджер? Где же твой Патронус?

— Отстань, Малфой, — огрызнулась она. — Если ты думаешь, что я в восторге от ежедневной смерти близких мне людей, то сильно ошибаешься. Вчера мы не сделали ничего, чтобы помочь, и что? Сегодня все еще чертово пятнадцатое мая!

Гермиона ненавидела этот день всей душой. Когда была война — случались очень тяжелые времена: жизнь в палатке, голод, пытки Круцио, смерти друзей. Но эти дни проходили, наступали другие, черная краска боли тускнела со временем, и новые цвета приходили ей на смену. Сейчас Гермиона раз за разом погружалась на самое дно. И бесконечные дожди не торопились сменяться на теплое солнце.

— Тогда придумай что-нибудь! — взорвался Малфой. — Зачем ты взяла меня с собой в этот адский замкнутый круг?

— Ох, да не брала я тебя, — Гермиона устало уронила голову на руки. — Вообще не понимаю, почему со мной оказался именно ты.

— Я тоже, — сварливо отозвался он.

— Уверена, что мой день повторяется, потому что взрыв произошел из-за меня. Именно я не заметила ошибки в формуле приготовления зелья. Но ты… какая может быть причина у тебя?

Малфой не отвечал. Он повернулся к окну, хмуро рассматривая залитую дождем улицу и бегущих пешеходов. Удивительно, что Малфой стал единственным человеком, с которым во временной петле можно было общаться, зная, что на следующий день он тоже будет все помнить. Разговора по душам, конечно, не выходило. Малфой был угрюмым и резким, таким же холодным, как этот бесконечный майский день.

— Надо понять, какая была причина у тебя, — допытывалась Гермиона. — Вдруг это поможет? Почему ты пошел пить кофе в эту кофейню? И почему воспользовался тем входом, а не переместился через камин?

— Сколько вопросов, — он поморщился. — А почему ты не выбрала камин?

— У меня квартире нет камина, — отозвалась она. — Про менор такого не скажешь. Просто мы столкнулись с тобой дважды за день, думаешь, это совпадение?

— Это закономерность, — он невесело усмехнулся.

Гермиона не была сторонницей насилия, но глядя на Малфоя ей очень хотелось нарушить все свои принципы. Она смотрела на него, сердито поджав губы.

— Хорошо, Грейнджер, я расскажу, — он недобро сверкнул глазами. — Нет никакого совпадения или судьбы, я каждое утро хожу в эту кофейню, а потом иду тем маршрутом до своего кабинета. Никакой мистики, понимаешь?

— Не понимаю, — упрямо возразила она. — Если бы ты каждый день так ходил, я бы тебя точно увидела — это ведь мой обычный маршрут!

Малфой скривился.

— В этом-то все и дело, Грейнджер.

— Я все равно не понимаю, — Гермиона нахмурилась, пытаясь сообразить, к чему он ведет. — Твой отдел находится несколькими этажами ниже, тебе вообще со мной не по пути.

— Я не пользуюсь камином, чтобы каждое утро приходить в твою любимую кофейню, а потом пройти мимо статуи до твоей лаборатории, — ответил Малфой раздраженно. — Потому что я делал так и в школе, пока ты не видела. Например, часто сидел за соседним столом в библиотеке. Но ты ведь никогда не замечала меня, правда, Грейнджер?

— Но…

Гермиона застыла с чашкой в руке, так и не донеся ее до рта. Услышанное было чем-то совсем уж невероятным, а невероятного за несколько временных петель с ней случилось предостаточно.

— Малфой, — тихо начала она, еще не придумав, что сказать — тишина была мучительной.

Он поднял взгляд, и в его глазах плескалась невыносимая тоска. Ей хотелось сказать что-нибудь, чтобы разрядить обстановку, но она не успела.

Тьма окутала Гермиону, погружая в привычное небытие.