Три галлеона (гет)

− Она меня раздражает, вонючая грязнокровка! — размахивая руками, воскликнул Драко Малфой, едва переступив порог гостиной Слизерина. Тео привычно усмехнулся.

− В чём дело, милый? — Пэнси была уже тут как тут, хватая Драко за руку и усаживая на диван. Вокруг собрались все товарищи по факультету.

− Сейчас на собрании старост, эта зубрила во всеуслышание заявила, что мы сборище бездарностей и тупоголовых уродов, а её благородный Гриффиндор — всему голова! — пересказывал Драко минувшие события.

− Назвала нас тупоголовыми? — удивился Крэбб. — Она вообще слетела с катушек!

− Речь зашла о предстоящем матче по квиддичу и она заявила, что победы нам не видать, как ушей у флобберчервя, − не унимался Драко. — Всё без умолку о своём Поттере говорила, а этот идиот Уизли поддакивал.

− Драко, успокойся, − утешала Пэнси. — Мы все знаем, что ты лучше этого чудо-Поттера.

− Я хочу, чтобы все это знали, − заявил Драко, − и чтобы Грейнджер признала это.

− Зачем тебе? — высказал общее удивление Блейз. — Она же грязнокровка!

− Хочу заставить её поклониться мне прилюдно... вот будет зрелище, − Драко закрыл глаза, очевидно, представляя желаемую картинку. — Влюбить её в себя абсолютно не проблема.

− Спорим? — вдруг откуда не возьмись вылез капитан сборной Слизерина Маркус Флинт. Все замерли, уставившись на Драко.

− На что? — мигом уцепился Драко, ему понравилась эта идея.

− Я считаю, тебе эта ботаничка не по зубам, − поставил условие Флинт.

− Глупости, я чертовски умён и привлекателен, никто не устоит, даже она, − самодовольно сообщил Драко. — Но я согласен на спор. Что я получу в случае выигрыша?

− Победитель... − задумался Маркус. − Получает три галлеона. Я думаю, цель большего не стоит. Но главное, — добавил парень, пристально глядя на Драко. Все внимательно слушали. — Никакой магии.

Товарищи пожали руки и разошлись. Драко принялся обдумывать план действий, ведь речь шла не о девушке, которой он нравится или которая о нём ничего не знает, а о грязнокровке Грейнджер, до жути умной и проницательной подружке чёртова Поттера.

В последующие три дня Малфой следовал за Гермионой как тень. Пэнси ужасно злилась, она не переносила Грейнджер с самого первого курса, впрочем, чувства были более чем взаимны. Однако Малфою сейчас следовало бы сосредоточиться на другом: грязнокровка была его целью, а отступать он был намерен. Дело не в деньгах, потому что думать, будто он затеял всё это ради трёх монет, было глупо, но в его гордыне, тщеславии, высокомерии. Он спал и видел сцены, когда она, да и весь Гриффиндор замирают от страха, видя его в коридоре. Он хотел, чтобы его имя вызывало такую же реакцию, что и имя Тёмного лорда. Он хотел признания, уважения, основанного именно на страхе, другого способа стать авторитетом он не знал. Летом он лично присутствовал на собрании Пожирателей смерти, видел их одержимые лица, как они благоговеют перед именем Лорда. Драко хотелось такого же признания, чтобы все вокруг делали так, как он желает и беспрекословно подчинялись. Но в то же время, он испытывал страх, видя с какой лёгкостью Господин расправляется с оступившимися слугами, убивает тех, кто ещё вчера целовал ему руку в знак верности. Малфой не мог контролировать страх, поселившийся в душе, страх за себя, за родителей. Ведь после промаха в Министерстве отец лишился тех привилегий, которые имел раньше. Тёмный лорд перестал с ним считаться, но выказывал благосклонность к присутствию на собраниях Драко. Зная кое-что о грядущих событиях, слизеринец решил потратить своё время более ярко, а тут как по заказу такой интересный спор. Испытание всех способностей Драко, не говоря уже о том, что он получит в итоге. Унижение грязнокровки — именно то, с чего стоит начать карьеру будущего Пожирателя.

А так как на войне все средства хороши, он решил, что начать нужно с Грейнджер и именно таким методом, ведь ему самому были не ведомы душевные переживания. В его аристократической семье с детства главную роль играло внешнее спокойствие, а это означало: достойное поведение и вздёрнутый нос независимо от того, что ты чувствуешь. Отец всегда говорил ему: «Если хочешь победить, Драко, будь стальным рыцарем с холодным сердцем». Так он и вырос, и это не доставляло ему никаких проблем. Сейчас он считал, что способность любить — самая величайшая глупость и был рад, что лишён этой никчёмной способности. Студенты Гриффиндора всегда ставили во главу угла силу духа и к чему они пришли, горстка жалких гуманистов, то ли дело Слизерин: никогда не терял своего лица и всегда занимал правильную сторону.

В том, что он способен влюбить в себя Грейнджер, он не сомневался. Видел, какие взгляды она всегда бросает на Уизли, хотя тому, кажется, нет до неё никакого дела. Ему нравились девушки на уровень выше, которых не так просто добиться. А Грейнджер всегда рядом, только руку протяни... Хотя, впрочем, как это касается его, Драко. Лучше, чтоб Уизли не надумал протягивать свои нищие ручонки сейчас, не хватало ему препятствий на пути к своей цели. Пока Грейнджер одна, она как на ладони, на его ладони, которую в нужный момент он с удовольствием захлопнет. А пока он продолжал следить за ней, наблюдая за её поведением и движениями, делая про себя заметки для будущих атак. За годы учёбы он уже порядком её изучил.

Но не зря Гермиона слыла очень наблюдательной девушкой. Все преследования Малфоя она конечно же заметила. Она нервно ловила на себе его взгляды и невольно округляла глаза от непонимания происходящего. Теперь Драко всегда был рядом: на уроках, в коридоре, в библиотеке, в Большом зале всегда сидел напротив. Гермиону это всё жутко напрягало, не говоря уже о том, что ей это определённо не нравилось. Будь это кто угодно, а не Малфой, можно было подумать, что у неё появился тайный поклонник. Нынешнее же положение дел пугало именно тем, что выглядело странно. При виде Драко она мрачнела и старалась затеряться в толпе, чтобы не нарываться на скандал, но он неумолимо был рядом, напоминая о себе запахом своего дорого одеколона.

На исходе недели сумасшествия, Гермиона решила поделиться с друзьями своими опасениями, вдруг они тоже заметили. Под руку попался Гарри. Рона посвящать во всё это она не хотела, не хватало ещё нажить себе новую проблему.

− Гарри, надо поговорить, − сказав это, Гермиона утащила его к теплицам незадолго до обеда. Рон чуть поодаль болтал с Симусом и Дином о предстоящем матче по квиддичу, направляясь в замок. Хотя до него ещё была пара недель, стратегию нужно было продумать заранее.

− Что случилось? Ты вся взвинченная, − сказал обеспокоенный Гарри.

− Меня терзают смутные сомнения, − начала говорить Гермиона. — Ты не заметил в последнее время ничего странного с серебряно-зелёной стороны?

− Ты о преследованиях Малфоя? — уточнил Гарри. Глаза девушки расширились.

− Ты тоже заметил, − вздохнула она. — Слава Мерлину, я не сошла с ума! Или всё-таки сошла... Что ты об этом думаешь?

− О твоём душевном состоянии или о Малфое? — переспросил Гарри, его почему-то позабавило поведение Гермионы.

− Ха-ха, − зло буркнула она. — Не валяй дурака!

− Хорошо, − отозвался Гарри, вмиг став серьёзным. — Здесь два варианта: либо Малфой что-то задумал насчёт тебя или через тебя насчёт меня, либо мир сошёл с ума и у нас прогрессирует паранойя.

− Хочется верить во второе, − обречённо сказала Гермиона. — Хоть бы нам всего лишь показалось.

− Да, если заметит Рон, второй вариант можно будет отмести, − усмехнулся Гарри.

− Это точно, − Гермиона не разделяла весёлость Гарри. События, происходившие в волшебном мире, итак совершенно не радовали, схватка в Министерстве полностью изменила расстановку сил, не говоря уже о том, что золотое трио лично принимало во всём участие. Возвращение Сами-знаете-кого уже никто не отрицал. Обстановка ужесточилась и стала мрачной.

Приезд в школу должен был улучшить настроение, однако это сработало не со всеми. Гарри винил в смерти крёстного себя, и Дамблдор стал чаще беседовать с ним, объясняя, что для достижения своих целей Реддл использует любые методы. Весь прошлый год директор избегал Гарри, ошибочно полагая, что Волдеморт охотится за ним. Наверно поэтому теперь он решил уделять внимания Гарри больше чем когда-либо. К примеру, взял его с собой, чтобы переманить нового учителя зельеварения. Профессор Слизнорт был презабавным субъектом, но именно его лояльность к оценкам позволила Гарри и Рону продолжить курс его предмета и приблизится на шаг к своей мечте — профессии мракоборца. Гермиона пока ещё не знала, кем видит себя в будущем. Иногда ей казалось, что они всегда будут втроём: парни для боёв и она — их мозговой центр.

Однако это будущее казалось в данный момент таким иллюзорным, что думать о нём было по меньшей мере глупо. Зная то, к чему всё идёт, строить планы всё равно, что смешить Мерлина. Она жила здесь и сейчас, и проблема, которая так неожиданно возникла, была в настоящем времени и с этим нужно что-то делать. Хорошо, хоть Гарри рядом и проявляет интерес, от Рона его вряд ли дождёшься, учитывая его внезапно проснувшийся тестостерон. Лаванда сначала учебного года не сводила с него глаз, да ещё парочка когтевранок и одна пуффендуйка. С чего вдруг её рыжий друг стал таким популярным, она не представляла, однако он определённо был завидным кавалером. Высокий, подтянутый парень с очаровательными рыжими волосами и улыбкой, имеющий к тому же такого знаменитого друга, не мог оставить равнодушными девушек Хогвартса, которые в этом году стали намного женственней. Гермиона и сама заметила, как повзрослела за лето. Черты лица стали намного мягче, фигура оформилась, не было ни излишеств, ни недостатков. Единственной проблемой оставались вечно торчащие волосы, но девушка решила и её. При помощи бальзама для лёгкого расчёсывания и утюжка придать им надлежащий вид было не так сложно. Всё-таки магглы изобретали порой замечательные вещи без всякой магии.

Гарри тоже был неспокойный, ведь проблем у него было больше, чем у кого-либо в этом мире. Хотя бы потому, что перед ним стоял выбор между тем, чтобы умереть или остаться в живых. Но теперь, когда Дамблдор придумал какое-то решение, от Гарри требовалось только одно: помогать старику решать возникающие вопросы. Гермиона же изучала всё больше различной литературы, чтобы как-то помочь общему делу. Она хорошо знала своего друга, поэтому чувствовала, что Гарри постоянно что-то тревожит, но если он не говорил, значит и спрашивать не стоило. Хватало и того, что чуть ли не в каждом ученике Слизерина он видел Пожирателя смерти. А теперь ещё Малфой со своей непонятной игрой. Им определённо будет чем заняться в этом году помимо учёбы. В том, что Малфой страдает ерундой, девушка не сомневалась, но почему именно она стала объектом преследования — оставалось загадкой. Если первые две недели прошли так напряжённо, что же будет дальше, оставалось только догадываться.

Гермиона нахмурилась, её тревожила ещё одна проблема:

− Гарри, есть ещё кое-что... Малфой так смотрит на меня...

− Как? — заинтересованно спросил Гарри.

− Как будто я ему нравлюсь, − шёпотом произнесла девушка и опустила глаза.

− Мы говорим о Малфое, Гермиона, − недоверчиво сказал Гарри. — Для него ты... сама знаешь кто.

− То-то и оно, Гарри. Хоть бы ты был прав... − кивнула Гермиона, и они вернулись в замок.

Спустя пару дней ребята как и обычно обедали в Большом зале.

− Гермиона, что ты сделала Малфою? — вдруг спросил Рон.

− Ничего, а что? — настороженно проговорила Гермиона, перестав жевать.

− Он с тебя глаз не сводит и уже давно, − сообщил Уизли с важным видом. — Наверняка задумал что-то, хитрый лис!

Гермиона и Гарри переглянулись. В её глазах читался испуг, в его серьёзность.

− Не бери в голову, Рон, − похлопал его по плечу Гарри. — Этому придурку как всегда нечем заняться, вот он и высматривает очередной объект для насмешек.

Рон пожал плечами, очевидно, такое объяснение его устроило и он продолжил есть, чего нельзя было сказать о Гермионе.

После обеда на уроке по трансфигурации Малфой снова сел сзади. (Мерлин, кто придумал поставить Гриффиндор и Слизерин вместе?!) Гермионе сразу стало неуютно и щёки у неё запылали от гнева.

− Гарри, он снова рядом! − зло шепнула она. Впервые на уроке начала разговор сама. Это ли не свидетельство серьёзности ситуации?

− Успокойся, − сказал Гарри. — Сделай вид, что не заметила.

Гермиона кивнула, но последовать совету друга было не так просто. После урока, когда Гермиона собирала книги в сумку, Малфой прошёл мимо и как бы невзначай коснулся рукой её руки. По телу пробежала дрожь. Гермиона была смущена до ужаса. Выходка Малфоя её испугала. Что он, чёрт возьми, делает?! Если её кожа не покрылась мхом или плесенью, значит это было не проклятие, что в данном случае облегчило бы ситуацию. На автопилоте она вылетела из кабинета. Гарри с трудом догнал её в коридоре.

− Гермиона, что случилось? — нахмурившись, спросил он. — На тебе лица нет, а то, что вместо него, ярко красного цвета.

− Он коснулся моей руки, − с ужасом проговорила она.

− Нечаянно? — уточнил Гарри.

− Если бы! — снова вспыхнула девушка, другие студенты стали оборачиваться. Она понизила голос и процедила сквозь зубы: − Не задел, а коснулся. Це-ле-нап-рав-лен-но!

− Уверена? — серьёзно спросил Поттер.

− Стала бы я что-то предполагать безосновательно? — раздражённо спросила Гермиона.

− Насколько я знаю Гермиону Грейнджер, нет, − ответил Гарри. — Но Малфой. Поверить не могу! Не иначе какая-то ерунда творится в его голове!

Гермиона посмотрела на него с укоризной. Гарри задумался, а потом понял:

− Нет, нет, я совсем не о том, что ты не можешь понравиться парню, − торопливо проговорил Гарри. Взгляд гриффиндорки потеплел. — Просто в чувства Малфоя верится с трудом. Твоя рука в порядке? Не покрылась струпьями?

— Вроде нет, — произнесла девушка, рассматривая свою руку на свет. — Ох, лучше бы школу основали три человека!

Так, болтая о напасти Слизерина, друзья дошли до теплиц. Рон плёлся где-то сзади и слушал про стратегию, придуманную Кэти Белл специально для вратаря. Это было только на руку друзьям, потому что Рон не привык продумывать планы выяснения обстоятельств. Ему было во много раз проще подойти и спросить напрямую. Однако малейшая ошибка в данном вопросе могла попросту опозорить их перед ненавистным факультетом. Не то, чтобы мнение этих задавак волновало благородных гриффиндорцев, но сама ситуация была бы спорной, что добавляло неуверенности.

Вечером Гермиона пришла из библиотеки в расстроенных чувствах. Рон уже ушёл спать, а Гарри сидел у камина, думая о чём-то своём. Всё-таки проблем у него хватало. Пару месяцев назад волшебный мир наконец очнулся и поверил в то, что Волдеморт вернулся, умер крёстный, а никому нельзя об этом рассказать, потому что Сириус для всех был едва ли лучше самого Реддла. Волшебный мир теперь считает Гарри мессией, защитником всех страждущих, спасителем от тьмы и напастей. Внимания стало ещё больше, хоть Дамблдор и не пускал в школу фотографов, сами ученики не давали парню прохода. Девочки стали смотреть на него по-другому, не иначе из-за популярности, а не за его красивые глаза. Сам же Гарри думал лишь об одной девушке, которая никогда не считала его популярность плюсом для жизни, но она, кажется, совсем не обращала на него никакого внимания. Однако Гарри было на чём сосредоточиться, помимо неудач в отношениях с противоположным полом: Дамблдор по крупицам давал ему информацию о том, как победить Волдеморта, а тут ещё и Малфой нарисовался. У него конечно было предостаточно причин отомстить Гарри, ведь после стычки в Министерстве Малфою старшему еле удалось отмазаться от Азкабана, заявив, что находился под империусом во время штурма Министерства, да к тому же совершенно от чистого сердца он решил построить для больницы Святого Мунго несколько новых корпусов.

Гарри был задумчив, Гермиона подошла к нему и села рядом на ковёр.

− Он был в библиотеке... − безжизненно сообщила она. — Закидал меня бумажными самолётиками... Кажется, я схожу с ума...

− Может он влюбился в тебя, − не отрывая взгляда от камина, произнёс Гарри.

− Это Малфой, помнишь, − возразила Гермиона, посмотрев на друга. — Хотя его поведение...

− Зачем ему это? — Гарри задал вслух вопрос, который мучил Гермиону уже давно.

− Это и пугает, − зловеще сказала она. — Ненавижу неизвестность.

− Как думаешь, он заговорит с тобой или будет продолжать пялиться? — поинтересовался Гарри.

− Только не это! — отмахнулась Гермиона. — Он никогда по своей воле не заговорит со мной.

Гарри понимающе кивнул. Потом они разошлись по спальням. Гермиона долго не могла уснуть. Этот Малфой никак не шёл у неё из головы. Ей так хотелось верить, что это глупости, но в глубине души она понимала, что если она в чём-то сомневается, то скорее всего надо ждать худшего.

Утром болела голова. Гермиона срывалась и на Гарри, которого вся эта история вдруг заинтересовала, и на ничего не подозревающем Роне. Но если второй был в полном непонимании, то первый знал, из-за чего все эти крики, поэтому не обижался.

С самого утра день не задался, ибо начинался со сдвоенной пары защиты от тёмных искусств. Наконец-то старина Снейп дождался своей желаемой должности. Для него Рождество наступило раньше, а Гарри был тем самым Сантой, который сказал «хо-хо» и привёл Слизнорта в школу.

Трое друзей сели вместе, Гермиона была как на иголках, потому что этот урок всегда был со Слизерином, да ещё Малфой чёртов любимчик Снейпа! Наверняка сделает какую-нибудь пакость против Гермионы и ему сойдёт это с рук. Стоило об этом подумать, в класс вошёл Малфой в сопровождении всех своих прихлебаев.

− Он здесь! — в ужасе пропищала Гермиона.

− Конечно, это ж Слизерин, − не поняв суть беспокойства, сказал Рон.

− Без паники на Титанике, − скомандовал Гарри, зная, что Гермиона поймёт суть шутки. Она глубоко вздохнула.

− Что такое Титаник? — вопрос Рона повис в воздухе. В класс вошёл профессор Снейп.

− Доброе утро, класс! — сухо проговорил он.

− Доброе утро, профессор! — отозвались ученики. Все расселись по местам и уставились на преподавателя.

− Не стоило спешить садиться, − ледяным голосом проговорил он, и всем вмиг стало неудобно сидеть. — Сегодня работаем парами. Заклинание мнимой видимости, — начал свою лекцию профессор, — одно из полезных заклинаний во время сражений с магами. Если вас обезоружили или вы не в состоянии сражаться, то ваш напарник может создать иллюзию для противника и в это время помочь вам или атаковать. Поэтому это одновременно заклинание защиты и атаки. Как вы знаете...

Под монотонную речь профессора все начали разбредаться по парам. Гермиона была в замешательстве. Гарри и Рон всегда работают вместе, а она объединяется с кем-нибудь из своих. Но сегодня она была одна, потому что однокурсник, делающий их число чётным, заболел драконьей оспой и уже три дня лежал в Больничном крыле.

− Мисс Грейнджер осталась без пары! — торжествующе произнёс профессор. Гермиона подняла на него растерянный взгляд. Тишина в классе, слизеринцы ждут очередную порцию колкостей, которые раз за разом бросает в сторону Гриффиндора Снейп. В такие моменты студенты красно-золотого факультета неизменно, стиснув зубы, молчали, только чтоб не лишиться очков. Гермиона огляделась по сторонам, как будто ждала, что сейчас из-под парты появится тот самый больной студент и она будет спасена.

− Пусть Гермиона присоединится к нам, сэр, − попросил Гарри, и девушка была ему искренне благодарна.

− О, Поттер, мне безумно приятно, что вы указываете мне, что делать, − ядовито прошипел профессор. Гарри нахмурился, Гермиона поняла, что всё пропало. — Но спешу вас заверить, что я ещё в состоянии обойтись без ваших советов. Минус пять очков Гриффиндору за невыносимую назойливость!

Слизеринцы загоготали, гриффиндорцы сдвинули брови и сжали кулаки. Сквозь этот гомон прорвался ещё один голос:

− Я могу поработать с Грейнджер, профессор.

Все разом смолкли, занявшись тем, что принялись подбирать с пола отвалившуюся челюсть. Сама Гермиона с ужасом уставилась на Снейпа, а Драко уже подошёл к ней и их плечи разделяли всего пять сантиметров.

− Мистер Малфой, вы уверены? — профессор Снейп, казалось, был ошарашен не меньше остальных.

− Я уже подошёл, профессор, − беззаботно ответил Драко. — К тому же это будет полезный для меня опыт.

Гермиона зло на него посмотрела, а он улыбнулся ей. Это было как-то странно, по-доброму что ли. Во всяком случае, ничего общего с его ехидной усмешкой и игрой бровями. От этой улыбки девушка растерялась ещё больше. Всё время на протяжении урока, Гермиона не могла сосредоточиться на заклинании, то и дело совершая ошибки.

− Расслабься, Грейнджер, − дружелюбно сказал Драко. — А то из-за твоей скудной фантазии я вижу только глухую стену.

− Если ты не будешь со мной разговаривать, я расслаблюсь! — огрызнулась Гермиона. Её раздражало, когда отрывают от дела, особенно нежелательные персоны, и неважно, зелье она готовит или строит образы в голове.

− А если я скажу тебе, что ты классная, ты поверишь? — спросил Малфой, не смущаясь.

− Конечно, нет! − резко ответила Гермиона.

− Я так и знал, − тяжело вздохнул парень.

− Что происходит, Малфой? — наконец не выдержала Гермиона.

− А в чём дело? — невинно спросил слизеринец.

− Не прикидывайся! — одёрнула Гермиона. — Тебе же всегда было наплевать на меня, почему сейчас ты меня преследуешь? Что тебе от меня нужно?

− Ты правда думаешь, что мне есть до тебя дело? — скептически заявил Драко.

− Ну, я... мне показалось, − гриффиндорка вмиг растерялась.

− Поразительно, − усмехнулся Драко, − одно моё слово и невозмутимая Грейнджер засомневалась. Будто бы мне заняться больше нечем, как только следить за гр... тобой.

Гермиона сидела молча, её лицо пылало. Хоть это был самый желаемый ответ, но неловкости меньше не стало. Они с Гарри ошиблись. Зачем она спросила?!

Малфой тут же себя одёрнул, не хватало ещё испортить всё в самом начале. Если он хочет победить, то ему придётся забыть это оскорбительное слово, забыть, что она ему не ровня, что уступает по статусу, а разговоры с ней портят его карму и настроение. Он должен предельно сосредоточиться на своей роли и играть её несмотря на то, что ему противна сама мысль о том, что придётся вести себя как влюблённый. Искоса поглядев на девушку, он попытался отметить хоть что-то, на что можно направлять внимание пока говоришь с ней, но годами крепнувшая ненависть не давала ему объективно оценить гриффиндорку. Он понял, что будет трудно, но Малфои не сдаются, играть роли джентльменов они умеют отменно.

− Не нервничай, Грейнджер, будет не больно, − шепнул парень, совершенно не смущаясь. Гермиона не успела возмутиться, перед глазами возник огромный замок из белого камня, вокруг простирался огромный сад, деревья ломились от различных фруктов, а солнце и облака так красиво расположились на небе, словно хотели кому-то понравиться. Несомненно, Драко удалось освоить заклинание, чего нельзя было сказать о Гермионе, она так и не смогла перебороть свои нервы и стена в сознании слизеринца, которую она воссоздала так и осталась глухой и невзрачной, разве что мха поприбавилось.

В конце урока Снейп попросил наполнить своими последними мыслями склянки, написать фамилии и сдать их скрепленными, чтобы оценить совместные успехи пары. Едва Гермиона наполнила свою, Драко вырвал её из рук, скрепил заклинанием и на карточке написал их имена. Почерк парня был красив и всегда вызывал у многих зависть, в том числе и у Гермионы, но она никогда в этом не признается. Но сейчас, когда её фамилия была так витиевато написана, в ней разыгрался такой гнев, что одним взмахом палочки она изменила начертание своей фамилии. В соседстве с изящными буквами это выглядело как детские каракули. Драко только усмехнулся, эта выходка его позабавила.

Он быстро оглядел сокурсников, многие недоверчиво поглядывали в его сторону, но одного его сурового взгляда хватало, чтобы у них отпали все вопросы. Все, кто о споре знал, смотрели сочувственно, словно ему выпало соседство с душевно больным фестралом. Драко по обыкновению посмотрел на Тео, тот лишь изогнул губы в лёгкой улыбке. Казалось, ситуация чрезвычайно его забавляет. В отличие от Драко грязнокровка Грейнджер была ему безразлична, он не испытывал к ней ненависти, ему просто было пофиг на всё, что его не касалось. В школе ему было скучно. Он знал, что скоро начнётся война и ему придётся встать на сторону Тёмного лорда, потому что его отец чуть ли не самый преданный слуга Господина. Но пока тучи сгустились не полностью, Тео одолевала банальная скука. Однокурсники погрязли в любовных отношениях, в которые посвящали парня совершенно против его воли. Сам Нотт пока не определился с тем, чего ему хочется больше, вечной душевной нервотрёпки или просто жить в своё удовольствие. И то и другое казалось ему скучным, но тут его лучший друг ввязался в спор, в котором обречён на провал... Хоть что-то интересное.

Прозвенел звонок, и все засобирались. Гермиона отстранённо складывала принадлежности в сумку, её сознание было в каком-то другом измерении. Малфой прошёл мимо, шепнув ей на ухо всего одну фразу:

− Не грузись, Грейнджер, ты не ошибалась...

Глаза девушки округлились от услышанного, она застыла на месте.

− Идёшь? — позвал Рон, Гарри шёл молча. Он знал, что спрашивать не надо, судя по лицу подруги, она сама всё расскажет.

На прорицания Гермиона не ходила, значит подробности светят ему только за обедом. Но на обед она не пришла, не было и Драко Малфоя. Гарри заподозрил неладное, Рон тоже, но по другому поводу.

− Где Гермиона? — спросил он, сдвинув брови.

− Не знаю, может быть в библиотеке, − отмахнулся Гарри, пристально смотря на стол Слизерина.

− Ну сколько можно читать эти книги! — скорее сам себе сказал Рон.

Гермиона действительно была в библиотеке. Она сидела за самым дальним столом, ёжась от волнения и негодования. На уроке ей пришла записка, написанная древними рунами. Гермиона не знала, от кого она, но любопытство заставило её начать расшифровку. Она переводила, не вникая в смысл, лишь закончив, прочла то, что получилось: «Грейнджер, мне самому всё это странно, но в последнее время со мной творится нечто странное. Короче говоря, меня к тебе тянет... Жду у теплиц во время обеда. Это очень важно. Пожалуйста... Малфой».

Прочитав эти строки, Гермиона чуть в обморок не упала. Ей стало страшно, поэтому она спряталась в библиотеке. «Здесь он не будет искать, будет ждать у теплиц. Скорее всего это шутка. Не может же Малфой... Конечно я не пойду!», мысли вертелись в её голове. Ужасно хотелось кушать, но для крепкой воли это ничего не значит. Она сидела, живот урчал, по коже бегали мурашки, хотелось подвергнуть себя заклятию Забвения.

Она взглянула на часы. Оставалось 2 минуты до начала урока. Она глубоко вздохнула и медленно пошла к выходу. Она нервничала и постоянно озиралась. Наконец, она увидела своих однокурсников около кабинета Макгонагалл. Друзья набросились с расспросами, она ответила, что была в библиотеке и, во избежание дальнейших слов, вошла в кабинет. После урока она схватила Гарри за руку и утащила его на улицу, сказав, что их вызывает директор. Не дав Рону вспомнить, что директор отсутствовал в школе уже пару дней.

Когда Гермиона и Гарри были на улице вне поля зрения учителей и Рона, она протянула ему записку от Драко. Он пробежался по тексту глазами и задумался. По мнению Гермионы, он молчал слишком долго.

− Ну? — нервно поторопила она.

− Я не знаю, что сказать, − честно признался Гарри.

− Пфф, ты очень помог! — воскликнула Гермиона. — Что мне делать?! Я с ума схожу!

Гарри молча смотрел на Гермиону. Не в силах терпеть этот долгий задумчивый взгляд, она отвернулась от него, зло смотря в сторону домика Хагрида. По звукам, доносившимся из-за дома, лесничий, очевидно, ковырялся в своём обожаемом огороде.

− Может он хочет замутить с тобой, чтобы шпионить за мной? — предположил Гарри, чем вывел Гермиону из задумчивости.

− Я уверена, что здесь что-то не так, Гарри! — согласилась девушка.

− Не нравишься же ты ему в самом деле, − сказал Гарри с усмешкой.

− Ну это естественно, я же грязнокровка, − обречённо проговорила Гермиона. — Что делать, Гарри?

− Есть одна задумка, но она тебе определённо не понравится, − медленно проговорил парень, взъерошивая волосы. − Ты должна подыграть ему.

− Ты с ума сошёл?! — глаза гриффиндорки округлились.

− Но только так мы можем выяснить, что он задумал, − Гарри пытался убедить её.

− Гарри, это нереально! — говорила Гермиона, мотая головой.

− Раз уж Малфой смог побороть свою неприязнь к тебе, − Гарри приводил всё новые аргументы. — Стоит выяснить, почему так происходит.

Гермиона глубоко вздохнула.

− Хорошо, но как только я пойму, в чём дело, я превращу его в хорька, − эти слова можно было с уверенностью воспринимать как согласие. Обсудив некоторые детали, они отправились в замок. Гарри не стал давать какие-либо указания, потому что знал, что если за дело берётся Гермиона Грейнджер, то всё будет сделано превосходно.