Три галлеона (гет)

− Она меня раздражает, вонючая грязнокровка! — размахивая руками, воскликнул Драко Малфой, едва переступив порог гостиной Слизерина. Тео привычно усмехнулся.

− В чём дело, милый? — Пэнси была уже тут как тут, хватая Драко за руку и усаживая на диван. Вокруг собрались все товарищи по факультету.

− Сейчас на собрании старост, эта зубрила во всеуслышание заявила, что мы сборище бездарностей и тупоголовых уродов, а её благородный Гриффиндор — всему голова! — пересказывал Драко минувшие события.

− Назвала нас тупоголовыми? — удивился Крэбб. — Она вообще слетела с катушек!

− Речь зашла о предстоящем матче по квиддичу и она заявила, что победы нам не видать, как ушей у флобберчервя, − не унимался Драко. — Всё без умолку о своём Поттере говорила, а этот идиот Уизли поддакивал.

− Драко, успокойся, − утешала Пэнси. — Мы все знаем, что ты лучше этого чудо-Поттера.

− Я хочу, чтобы все это знали, − заявил Драко, − и чтобы Грейнджер признала это.

− Зачем тебе? — высказал общее удивление Блейз. — Она же грязнокровка!

− Хочу заставить её поклониться мне прилюдно... вот будет зрелище, − Драко закрыл глаза, очевидно, представляя желаемую картинку. — Влюбить её в себя абсолютно не проблема.

− Спорим? — вдруг откуда не возьмись вылез капитан сборной Слизерина Маркус Флинт. Все замерли, уставившись на Драко.

− На что? — мигом уцепился Драко, ему понравилась эта идея.

− Я считаю, тебе эта ботаничка не по зубам, − поставил условие Флинт.

− Глупости, я чертовски умён и привлекателен, никто не устоит, даже она, − самодовольно сообщил Драко. — Но я согласен на спор. Что я получу в случае выигрыша?

− Победитель... − задумался Маркус. − Получает три галлеона. Я думаю, цель большего не стоит. Но главное, — добавил парень, пристально глядя на Драко. Все внимательно слушали. — Никакой магии.

Товарищи пожали руки и разошлись. Драко принялся обдумывать план действий, ведь речь шла не о девушке, которой он нравится или которая о нём ничего не знает, а о грязнокровке Грейнджер, до жути умной и проницательной подружке чёртова Поттера.

В последующие три дня Малфой следовал за Гермионой как тень. Пэнси ужасно злилась, она не переносила Грейнджер с самого первого курса, впрочем, чувства были более чем взаимны. Однако Малфою сейчас следовало бы сосредоточиться на другом: грязнокровка была его целью, а отступать он был намерен. Дело не в деньгах, потому что думать, будто он затеял всё это ради трёх монет, было глупо, но в его гордыне, тщеславии, высокомерии. Он спал и видел сцены, когда она, да и весь Гриффиндор замирают от страха, видя его в коридоре. Он хотел, чтобы его имя вызывало такую же реакцию, что и имя Тёмного лорда. Он хотел признания, уважения, основанного именно на страхе, другого способа стать авторитетом он не знал. Летом он лично присутствовал на собрании Пожирателей смерти, видел их одержимые лица, как они благоговеют перед именем Лорда. Драко хотелось такого же признания, чтобы все вокруг делали так, как он желает и беспрекословно подчинялись. Но в то же время, он испытывал страх, видя с какой лёгкостью Господин расправляется с оступившимися слугами, убивает тех, кто ещё вчера целовал ему руку в знак верности. Малфой не мог контролировать страх, поселившийся в душе, страх за себя, за родителей. Ведь после промаха в Министерстве отец лишился тех привилегий, которые имел раньше. Тёмный лорд перестал с ним считаться, но выказывал благосклонность к присутствию на собраниях Драко. Зная кое-что о грядущих событиях, слизеринец решил потратить своё время более ярко, а тут как по заказу такой интересный спор. Испытание всех способностей Драко, не говоря уже о том, что он получит в итоге. Унижение грязнокровки — именно то, с чего стоит начать карьеру будущего Пожирателя.

А так как на войне все средства хороши, он решил, что начать нужно с Грейнджер и именно таким методом, ведь ему самому были не ведомы душевные переживания. В его аристократической семье с детства главную роль играло внешнее спокойствие, а это означало: достойное поведение и вздёрнутый нос независимо от того, что ты чувствуешь. Отец всегда говорил ему: «Если хочешь победить, Драко, будь стальным рыцарем с холодным сердцем». Так он и вырос, и это не доставляло ему никаких проблем. Сейчас он считал, что способность любить — самая величайшая глупость и был рад, что лишён этой никчёмной способности. Студенты Гриффиндора всегда ставили во главу угла силу духа и к чему они пришли, горстка жалких гуманистов, то ли дело Слизерин: никогда не терял своего лица и всегда занимал правильную сторону.

В том, что он способен влюбить в себя Грейнджер, он не сомневался. Видел, какие взгляды она всегда бросает на Уизли, хотя тому, кажется, нет до неё никакого дела. Ему нравились девушки на уровень выше, которых не так просто добиться. А Грейнджер всегда рядом, только руку протяни... Хотя, впрочем, как это касается его, Драко. Лучше, чтоб Уизли не надумал протягивать свои нищие ручонки сейчас, не хватало ему препятствий на пути к своей цели. Пока Грейнджер одна, она как на ладони, на его ладони, которую в нужный момент он с удовольствием захлопнет. А пока он продолжал следить за ней, наблюдая за её поведением и движениями, делая про себя заметки для будущих атак. За годы учёбы он уже порядком её изучил.

Но не зря Гермиона слыла очень наблюдательной девушкой. Все преследования Малфоя она конечно же заметила. Она нервно ловила на себе его взгляды и невольно округляла глаза от непонимания происходящего. Теперь Драко всегда был рядом: на уроках, в коридоре, в библиотеке, в Большом зале всегда сидел напротив. Гермиону это всё жутко напрягало, не говоря уже о том, что ей это определённо не нравилось. Будь это кто угодно, а не Малфой, можно было подумать, что у неё появился тайный поклонник. Нынешнее же положение дел пугало именно тем, что выглядело странно. При виде Драко она мрачнела и старалась затеряться в толпе, чтобы не нарываться на скандал, но он неумолимо был рядом, напоминая о себе запахом своего дорого одеколона.

На исходе недели сумасшествия, Гермиона решила поделиться с друзьями своими опасениями, вдруг они тоже заметили. Под руку попался Гарри. Рона посвящать во всё это она не хотела, не хватало ещё нажить себе новую проблему.

− Гарри, надо поговорить, − сказав это, Гермиона утащила его к теплицам незадолго до обеда. Рон чуть поодаль болтал с Симусом и Дином о предстоящем матче по квиддичу, направляясь в замок. Хотя до него ещё была пара недель, стратегию нужно было продумать заранее.

− Что случилось? Ты вся взвинченная, − сказал обеспокоенный Гарри.

− Меня терзают смутные сомнения, − начала говорить Гермиона. — Ты не заметил в последнее время ничего странного с серебряно-зелёной стороны?

− Ты о преследованиях Малфоя? — уточнил Гарри. Глаза девушки расширились.

− Ты тоже заметил, − вздохнула она. — Слава Мерлину, я не сошла с ума! Или всё-таки сошла... Что ты об этом думаешь?

− О твоём душевном состоянии или о Малфое? — переспросил Гарри, его почему-то позабавило поведение Гермионы.

− Ха-ха, − зло буркнула она. — Не валяй дурака!

− Хорошо, − отозвался Гарри, вмиг став серьёзным. — Здесь два варианта: либо Малфой что-то задумал насчёт тебя или через тебя насчёт меня, либо мир сошёл с ума и у нас прогрессирует паранойя.

− Хочется верить во второе, − обречённо сказала Гермиона. — Хоть бы нам всего лишь показалось.

− Да, если заметит Рон, второй вариант можно будет отмести, − усмехнулся Гарри.

− Это точно, − Гермиона не разделяла весёлость Гарри. События, происходившие в волшебном мире, итак совершенно не радовали, схватка в Министерстве полностью изменила расстановку сил, не говоря уже о том, что золотое трио лично принимало во всём участие. Возвращение Сами-знаете-кого уже никто не отрицал. Обстановка ужесточилась и стала мрачной.

Приезд в школу должен был улучшить настроение, однако это сработало не со всеми. Гарри винил в смерти крёстного себя, и Дамблдор стал чаще беседовать с ним, объясняя, что для достижения своих целей Реддл использует любые методы. Весь прошлый год директор избегал Гарри, ошибочно полагая, что Волдеморт охотится за ним. Наверно поэтому теперь он решил уделять внимания Гарри больше чем когда-либо. К примеру, взял его с собой, чтобы переманить нового учителя зельеварения. Профессор Слизнорт был презабавным субъектом, но именно его лояльность к оценкам позволила Гарри и Рону продолжить курс его предмета и приблизится на шаг к своей мечте — профессии мракоборца. Гермиона пока ещё не знала, кем видит себя в будущем. Иногда ей казалось, что они всегда будут втроём: парни для боёв и она — их мозговой центр.

Однако это будущее казалось в данный момент таким иллюзорным, что думать о нём было по меньшей мере глупо. Зная то, к чему всё идёт, строить планы всё равно, что смешить Мерлина. Она жила здесь и сейчас, и проблема, которая так неожиданно возникла, была в настоящем времени и с этим нужно что-то делать. Хорошо, хоть Гарри рядом и проявляет интерес, от Рона его вряд ли дождёшься, учитывая его внезапно проснувшийся тестостерон. Лаванда сначала учебного года не сводила с него глаз, да ещё парочка когтевранок и одна пуффендуйка. С чего вдруг её рыжий друг стал таким популярным, она не представляла, однако он определённо был завидным кавалером. Высокий, подтянутый парень с очаровательными рыжими волосами и улыбкой, имеющий к тому же такого знаменитого друга, не мог оставить равнодушными девушек Хогвартса, которые в этом году стали намного женственней. Гермиона и сама заметила, как повзрослела за лето. Черты лица стали намного мягче, фигура оформилась, не было ни излишеств, ни недостатков. Единственной проблемой оставались вечно торчащие волосы, но девушка решила и её. При помощи бальзама для лёгкого расчёсывания и утюжка придать им надлежащий вид было не так сложно. Всё-таки магглы изобретали порой замечательные вещи без всякой магии.

Гарри тоже был неспокойный, ведь проблем у него было больше, чем у кого-либо в этом мире. Хотя бы потому, что перед ним стоял выбор между тем, чтобы умереть или остаться в живых. Но теперь, когда Дамблдор придумал какое-то решение, от Гарри требовалось только одно: помогать старику решать возникающие вопросы. Гермиона же изучала всё больше различной литературы, чтобы как-то помочь общему делу. Она хорошо знала своего друга, поэтому чувствовала, что Гарри постоянно что-то тревожит, но если он не говорил, значит и спрашивать не стоило. Хватало и того, что чуть ли не в каждом ученике Слизерина он видел Пожирателя смерти. А теперь ещё Малфой со своей непонятной игрой. Им определённо будет чем заняться в этом году помимо учёбы. В том, что Малфой страдает ерундой, девушка не сомневалась, но почему именно она стала объектом преследования — оставалось загадкой. Если первые две недели прошли так напряжённо, что же будет дальше, оставалось только догадываться.

Гермиона нахмурилась, её тревожила ещё одна проблема:

− Гарри, есть ещё кое-что... Малфой так смотрит на меня...

− Как? — заинтересованно спросил Гарри.

− Как будто я ему нравлюсь, − шёпотом произнесла девушка и опустила глаза.

− Мы говорим о Малфое, Гермиона, − недоверчиво сказал Гарри. — Для него ты... сама знаешь кто.

− То-то и оно, Гарри. Хоть бы ты был прав... − кивнула Гермиона, и они вернулись в замок.

Спустя пару дней ребята как и обычно обедали в Большом зале.

− Гермиона, что ты сделала Малфою? — вдруг спросил Рон.

− Ничего, а что? — настороженно проговорила Гермиона, перестав жевать.

− Он с тебя глаз не сводит и уже давно, − сообщил Уизли с важным видом. — Наверняка задумал что-то, хитрый лис!

Гермиона и Гарри переглянулись. В её глазах читался испуг, в его серьёзность.

− Не бери в голову, Рон, − похлопал его по плечу Гарри. — Этому придурку как всегда нечем заняться, вот он и высматривает очередной объект для насмешек.

Рон пожал плечами, очевидно, такое объяснение его устроило и он продолжил есть, чего нельзя было сказать о Гермионе.

После обеда на уроке по трансфигурации Малфой снова сел сзади. (Мерлин, кто придумал поставить Гриффиндор и Слизерин вместе?!) Гермионе сразу стало неуютно и щёки у неё запылали от гнева.

− Гарри, он снова рядом! − зло шепнула она. Впервые на уроке начала разговор сама. Это ли не свидетельство серьёзности ситуации?

− Успокойся, − сказал Гарри. — Сделай вид, что не заметила.

Гермиона кивнула, но последовать совету друга было не так просто. После урока, когда Гермиона собирала книги в сумку, Малфой прошёл мимо и как бы невзначай коснулся рукой её руки. По телу пробежала дрожь. Гермиона была смущена до ужаса. Выходка Малфоя её испугала. Что он, чёрт возьми, делает?! Если её кожа не покрылась мхом или плесенью, значит это было не проклятие, что в данном случае облегчило бы ситуацию. На автопилоте она вылетела из кабинета. Гарри с трудом догнал её в коридоре.

− Гермиона, что случилось? — нахмурившись, спросил он. — На тебе лица нет, а то, что вместо него, ярко красного цвета.

− Он коснулся моей руки, − с ужасом проговорила она.

− Нечаянно? — уточнил Гарри.

− Если бы! — снова вспыхнула девушка, другие студенты стали оборачиваться. Она понизила голос и процедила сквозь зубы: − Не задел, а коснулся. Це-ле-нап-рав-лен-но!

− Уверена? — серьёзно спросил Поттер.

− Стала бы я что-то предполагать безосновательно? — раздражённо спросила Гермиона.

− Насколько я знаю Гермиону Грейнджер, нет, − ответил Гарри. — Но Малфой. Поверить не могу! Не иначе какая-то ерунда творится в его голове!

Гермиона посмотрела на него с укоризной. Гарри задумался, а потом понял:

− Нет, нет, я совсем не о том, что ты не можешь понравиться парню, − торопливо проговорил Гарри. Взгляд гриффиндорки потеплел. — Просто в чувства Малфоя верится с трудом. Твоя рука в порядке? Не покрылась струпьями?

— Вроде нет, — произнесла девушка, рассматривая свою руку на свет. — Ох, лучше бы школу основали три человека!

Так, болтая о напасти Слизерина, друзья дошли до теплиц. Рон плёлся где-то сзади и слушал про стратегию, придуманную Кэти Белл специально для вратаря. Это было только на руку друзьям, потому что Рон не привык продумывать планы выяснения обстоятельств. Ему было во много раз проще подойти и спросить напрямую. Однако малейшая ошибка в данном вопросе могла попросту опозорить их перед ненавистным факультетом. Не то, чтобы мнение этих задавак волновало благородных гриффиндорцев, но сама ситуация была бы спорной, что добавляло неуверенности.

Вечером Гермиона пришла из библиотеки в расстроенных чувствах. Рон уже ушёл спать, а Гарри сидел у камина, думая о чём-то своём. Всё-таки проблем у него хватало. Пару месяцев назад волшебный мир наконец очнулся и поверил в то, что Волдеморт вернулся, умер крёстный, а никому нельзя об этом рассказать, потому что Сириус для всех был едва ли лучше самого Реддла. Волшебный мир теперь считает Гарри мессией, защитником всех страждущих, спасителем от тьмы и напастей. Внимания стало ещё больше, хоть Дамблдор и не пускал в школу фотографов, сами ученики не давали парню прохода. Девочки стали смотреть на него по-другому, не иначе из-за популярности, а не за его красивые глаза. Сам же Гарри думал лишь об одной девушке, которая никогда не считала его популярность плюсом для жизни, но она, кажется, совсем не обращала на него никакого внимания. Однако Гарри было на чём сосредоточиться, помимо неудач в отношениях с противоположным полом: Дамблдор по крупицам давал ему информацию о том, как победить Волдеморта, а тут ещё и Малфой нарисовался. У него конечно было предостаточно причин отомстить Гарри, ведь после стычки в Министерстве Малфою старшему еле удалось отмазаться от Азкабана, заявив, что находился под империусом во время штурма Министерства, да к тому же совершенно от чистого сердца он решил построить для больницы Святого Мунго несколько новых корпусов.

Гарри был задумчив, Гермиона подошла к нему и села рядом на ковёр.

− Он был в библиотеке... − безжизненно сообщила она. — Закидал меня бумажными самолётиками... Кажется, я схожу с ума...

− Может он влюбился в тебя, − не отрывая взгляда от камина, произнёс Гарри.

− Это Малфой, помнишь, − возразила Гермиона, посмотрев на друга. — Хотя его поведение...

− Зачем ему это? — Гарри задал вслух вопрос, который мучил Гермиону уже давно.

− Это и пугает, − зловеще сказала она. — Ненавижу неизвестность.

− Как думаешь, он заговорит с тобой или будет продолжать пялиться? — поинтересовался Гарри.

− Только не это! — отмахнулась Гермиона. — Он никогда по своей воле не заговорит со мной.

Гарри понимающе кивнул. Потом они разошлись по спальням. Гермиона долго не могла уснуть. Этот Малфой никак не шёл у неё из головы. Ей так хотелось верить, что это глупости, но в глубине души она понимала, что если она в чём-то сомневается, то скорее всего надо ждать худшего.

Утром болела голова. Гермиона срывалась и на Гарри, которого вся эта история вдруг заинтересовала, и на ничего не подозревающем Роне. Но если второй был в полном непонимании, то первый знал, из-за чего все эти крики, поэтому не обижался.

С самого утра день не задался, ибо начинался со сдвоенной пары защиты от тёмных искусств. Наконец-то старина Снейп дождался своей желаемой должности. Для него Рождество наступило раньше, а Гарри был тем самым Сантой, который сказал «хо-хо» и привёл Слизнорта в школу.

Трое друзей сели вместе, Гермиона была как на иголках, потому что этот урок всегда был со Слизерином, да ещё Малфой чёртов любимчик Снейпа! Наверняка сделает какую-нибудь пакость против Гермионы и ему сойдёт это с рук. Стоило об этом подумать, в класс вошёл Малфой в сопровождении всех своих прихлебаев.

− Он здесь! — в ужасе пропищала Гермиона.

− Конечно, это ж Слизерин, − не поняв суть беспокойства, сказал Рон.

− Без паники на Титанике, − скомандовал Гарри, зная, что Гермиона поймёт суть шутки. Она глубоко вздохнула.

− Что такое Титаник? — вопрос Рона повис в воздухе. В класс вошёл профессор Снейп.

− Доброе утро, класс! — сухо проговорил он.

− Доброе утро, профессор! — отозвались ученики. Все расселись по местам и уставились на преподавателя.

− Не стоило спешить садиться, − ледяным голосом проговорил он, и всем вмиг стало неудобно сидеть. — Сегодня работаем парами. Заклинание мнимой видимости, — начал свою лекцию профессор, — одно из полезных заклинаний во время сражений с магами. Если вас обезоружили или вы не в состоянии сражаться, то ваш напарник может создать иллюзию для противника и в это время помочь вам или атаковать. Поэтому это одновременно заклинание защиты и атаки. Как вы знаете...

Под монотонную речь профессора все начали разбредаться по парам. Гермиона была в замешательстве. Гарри и Рон всегда работают вместе, а она объединяется с кем-нибудь из своих. Но сегодня она была одна, потому что однокурсник, делающий их число чётным, заболел драконьей оспой и уже три дня лежал в Больничном крыле.

− Мисс Грейнджер осталась без пары! — торжествующе произнёс профессор. Гермиона подняла на него растерянный взгляд. Тишина в классе, слизеринцы ждут очередную порцию колкостей, которые раз за разом бросает в сторону Гриффиндора Снейп. В такие моменты студенты красно-золотого факультета неизменно, стиснув зубы, молчали, только чтоб не лишиться очков. Гермиона огляделась по сторонам, как будто ждала, что сейчас из-под парты появится тот самый больной студент и она будет спасена.

− Пусть Гермиона присоединится к нам, сэр, − попросил Гарри, и девушка была ему искренне благодарна.

− О, Поттер, мне безумно приятно, что вы указываете мне, что делать, − ядовито прошипел профессор. Гарри нахмурился, Гермиона поняла, что всё пропало. — Но спешу вас заверить, что я ещё в состоянии обойтись без ваших советов. Минус пять очков Гриффиндору за невыносимую назойливость!

Слизеринцы загоготали, гриффиндорцы сдвинули брови и сжали кулаки. Сквозь этот гомон прорвался ещё один голос:

− Я могу поработать с Грейнджер, профессор.

Все разом смолкли, занявшись тем, что принялись подбирать с пола отвалившуюся челюсть. Сама Гермиона с ужасом уставилась на Снейпа, а Драко уже подошёл к ней и их плечи разделяли всего пять сантиметров.

− Мистер Малфой, вы уверены? — профессор Снейп, казалось, был ошарашен не меньше остальных.

− Я уже подошёл, профессор, − беззаботно ответил Драко. — К тому же это будет полезный для меня опыт.

Гермиона зло на него посмотрела, а он улыбнулся ей. Это было как-то странно, по-доброму что ли. Во всяком случае, ничего общего с его ехидной усмешкой и игрой бровями. От этой улыбки девушка растерялась ещё больше. Всё время на протяжении урока, Гермиона не могла сосредоточиться на заклинании, то и дело совершая ошибки.

− Расслабься, Грейнджер, − дружелюбно сказал Драко. — А то из-за твоей скудной фантазии я вижу только глухую стену.

− Если ты не будешь со мной разговаривать, я расслаблюсь! — огрызнулась Гермиона. Её раздражало, когда отрывают от дела, особенно нежелательные персоны, и неважно, зелье она готовит или строит образы в голове.

− А если я скажу тебе, что ты классная, ты поверишь? — спросил Малфой, не смущаясь.

− Конечно, нет! − резко ответила Гермиона.

− Я так и знал, − тяжело вздохнул парень.

− Что происходит, Малфой? — наконец не выдержала Гермиона.

− А в чём дело? — невинно спросил слизеринец.

− Не прикидывайся! — одёрнула Гермиона. — Тебе же всегда было наплевать на меня, почему сейчас ты меня преследуешь? Что тебе от меня нужно?

− Ты правда думаешь, что мне есть до тебя дело? — скептически заявил Драко.

− Ну, я... мне показалось, − гриффиндорка вмиг растерялась.

− Поразительно, − усмехнулся Драко, − одно моё слово и невозмутимая Грейнджер засомневалась. Будто бы мне заняться больше нечем, как только следить за гр... тобой.

Гермиона сидела молча, её лицо пылало. Хоть это был самый желаемый ответ, но неловкости меньше не стало. Они с Гарри ошиблись. Зачем она спросила?!

Малфой тут же себя одёрнул, не хватало ещё испортить всё в самом начале. Если он хочет победить, то ему придётся забыть это оскорбительное слово, забыть, что она ему не ровня, что уступает по статусу, а разговоры с ней портят его карму и настроение. Он должен предельно сосредоточиться на своей роли и играть её несмотря на то, что ему противна сама мысль о том, что придётся вести себя как влюблённый. Искоса поглядев на девушку, он попытался отметить хоть что-то, на что можно направлять внимание пока говоришь с ней, но годами крепнувшая ненависть не давала ему объективно оценить гриффиндорку. Он понял, что будет трудно, но Малфои не сдаются, играть роли джентльменов они умеют отменно.

− Не нервничай, Грейнджер, будет не больно, − шепнул парень, совершенно не смущаясь. Гермиона не успела возмутиться, перед глазами возник огромный замок из белого камня, вокруг простирался огромный сад, деревья ломились от различных фруктов, а солнце и облака так красиво расположились на небе, словно хотели кому-то понравиться. Несомненно, Драко удалось освоить заклинание, чего нельзя было сказать о Гермионе, она так и не смогла перебороть свои нервы и стена в сознании слизеринца, которую она воссоздала так и осталась глухой и невзрачной, разве что мха поприбавилось.

В конце урока Снейп попросил наполнить своими последними мыслями склянки, написать фамилии и сдать их скрепленными, чтобы оценить совместные успехи пары. Едва Гермиона наполнила свою, Драко вырвал её из рук, скрепил заклинанием и на карточке написал их имена. Почерк парня был красив и всегда вызывал у многих зависть, в том числе и у Гермионы, но она никогда в этом не признается. Но сейчас, когда её фамилия была так витиевато написана, в ней разыгрался такой гнев, что одним взмахом палочки она изменила начертание своей фамилии. В соседстве с изящными буквами это выглядело как детские каракули. Драко только усмехнулся, эта выходка его позабавила.

Он быстро оглядел сокурсников, многие недоверчиво поглядывали в его сторону, но одного его сурового взгляда хватало, чтобы у них отпали все вопросы. Все, кто о споре знал, смотрели сочувственно, словно ему выпало соседство с душевно больным фестралом. Драко по обыкновению посмотрел на Тео, тот лишь изогнул губы в лёгкой улыбке. Казалось, ситуация чрезвычайно его забавляет. В отличие от Драко грязнокровка Грейнджер была ему безразлична, он не испытывал к ней ненависти, ему просто было пофиг на всё, что его не касалось. В школе ему было скучно. Он знал, что скоро начнётся война и ему придётся встать на сторону Тёмного лорда, потому что его отец чуть ли не самый преданный слуга Господина. Но пока тучи сгустились не полностью, Тео одолевала банальная скука. Однокурсники погрязли в любовных отношениях, в которые посвящали парня совершенно против его воли. Сам Нотт пока не определился с тем, чего ему хочется больше, вечной душевной нервотрёпки или просто жить в своё удовольствие. И то и другое казалось ему скучным, но тут его лучший друг ввязался в спор, в котором обречён на провал... Хоть что-то интересное.

Прозвенел звонок, и все засобирались. Гермиона отстранённо складывала принадлежности в сумку, её сознание было в каком-то другом измерении. Малфой прошёл мимо, шепнув ей на ухо всего одну фразу:

− Не грузись, Грейнджер, ты не ошибалась...

Глаза девушки округлились от услышанного, она застыла на месте.

− Идёшь? — позвал Рон, Гарри шёл молча. Он знал, что спрашивать не надо, судя по лицу подруги, она сама всё расскажет.

На прорицания Гермиона не ходила, значит подробности светят ему только за обедом. Но на обед она не пришла, не было и Драко Малфоя. Гарри заподозрил неладное, Рон тоже, но по другому поводу.

− Где Гермиона? — спросил он, сдвинув брови.

− Не знаю, может быть в библиотеке, − отмахнулся Гарри, пристально смотря на стол Слизерина.

− Ну сколько можно читать эти книги! — скорее сам себе сказал Рон.

Гермиона действительно была в библиотеке. Она сидела за самым дальним столом, ёжась от волнения и негодования. На уроке ей пришла записка, написанная древними рунами. Гермиона не знала, от кого она, но любопытство заставило её начать расшифровку. Она переводила, не вникая в смысл, лишь закончив, прочла то, что получилось: «Грейнджер, мне самому всё это странно, но в последнее время со мной творится нечто странное. Короче говоря, меня к тебе тянет... Жду у теплиц во время обеда. Это очень важно. Пожалуйста... Малфой».

Прочитав эти строки, Гермиона чуть в обморок не упала. Ей стало страшно, поэтому она спряталась в библиотеке. «Здесь он не будет искать, будет ждать у теплиц. Скорее всего это шутка. Не может же Малфой... Конечно я не пойду!», мысли вертелись в её голове. Ужасно хотелось кушать, но для крепкой воли это ничего не значит. Она сидела, живот урчал, по коже бегали мурашки, хотелось подвергнуть себя заклятию Забвения.

Она взглянула на часы. Оставалось 2 минуты до начала урока. Она глубоко вздохнула и медленно пошла к выходу. Она нервничала и постоянно озиралась. Наконец, она увидела своих однокурсников около кабинета Макгонагалл. Друзья набросились с расспросами, она ответила, что была в библиотеке и, во избежание дальнейших слов, вошла в кабинет. После урока она схватила Гарри за руку и утащила его на улицу, сказав, что их вызывает директор. Не дав Рону вспомнить, что директор отсутствовал в школе уже пару дней.

Когда Гермиона и Гарри были на улице вне поля зрения учителей и Рона, она протянула ему записку от Драко. Он пробежался по тексту глазами и задумался. По мнению Гермионы, он молчал слишком долго.

− Ну? — нервно поторопила она.

− Я не знаю, что сказать, − честно признался Гарри.

− Пфф, ты очень помог! — воскликнула Гермиона. — Что мне делать?! Я с ума схожу!

Гарри молча смотрел на Гермиону. Не в силах терпеть этот долгий задумчивый взгляд, она отвернулась от него, зло смотря в сторону домика Хагрида. По звукам, доносившимся из-за дома, лесничий, очевидно, ковырялся в своём обожаемом огороде.

− Может он хочет замутить с тобой, чтобы шпионить за мной? — предположил Гарри, чем вывел Гермиону из задумчивости.

− Я уверена, что здесь что-то не так, Гарри! — согласилась девушка.

− Не нравишься же ты ему в самом деле, − сказал Гарри с усмешкой.

− Ну это естественно, я же грязнокровка, − обречённо проговорила Гермиона. — Что делать, Гарри?

− Есть одна задумка, но она тебе определённо не понравится, − медленно проговорил парень, взъерошивая волосы. − Ты должна подыграть ему.

− Ты с ума сошёл?! — глаза гриффиндорки округлились.

− Но только так мы можем выяснить, что он задумал, − Гарри пытался убедить её.

− Гарри, это нереально! — говорила Гермиона, мотая головой.

− Раз уж Малфой смог побороть свою неприязнь к тебе, − Гарри приводил всё новые аргументы. — Стоит выяснить, почему так происходит.

Гермиона глубоко вздохнула.

− Хорошо, но как только я пойму, в чём дело, я превращу его в хорька, − эти слова можно было с уверенностью воспринимать как согласие. Обсудив некоторые детали, они отправились в замок. Гарри не стал давать какие-либо указания, потому что знал, что если за дело берётся Гермиона Грейнджер, то всё будет сделано превосходно.

Предупреждение. В этой главе я позволила себе наделить Выручай-комнату безграничными магическими способностями.

С этого момента поведение Гермионы изменилось. Она стала проявлять терпимость к Драко при встречах в коридорах, всякий раз подавляя рвотный рефлекс, едва заворачивала за угол. Гарри всегда усмехался и восхищался актёрским мастерством Гермионы. Она считала, что сменить враждебную реакцию на никакую будет более чем достаточной мерой, и Малфой воспримет это как сигнал в дальнейшим действиям, если он действительно что-то задумал. Пару раз она позволила себе непростительную по своему мнению слабость, а именно задержать на нём свой взгляд, вознаградив его тем самым за долгие минуты наблюдений за ней же в Большом зале. Когда случайно ей приходилось взглянуть на Малфоя, она пыталась отметить в нём что-нибудь примечательное, то, что не вызывало бы в ней омерзения при одном взгляде на него. Но как она не силилась, не могла припомнить ничего. Если и было в нём что-нибудь милое (ведь неспроста же пол школы одаривает его восхищёнными взглядами), то для Гермионы Грейнджер на первый план всплывали его губы, с отвращением говорящие «грязнокровка». Мысль о том, что чем быстрее она разыграет влюблённость, тем скорее узнает, что задумал этот идиот, всё равно не могла заставить её подыгрывать активнее.

Прошла примерно неделя, сентябрь подходил к концу. В этом году даже погода изменилась, осень радовала солнцем и не спешила пускать тучи в поле зрения. Гермиона до сих пор не нашла ни одного повода усомниться в чувствах Малфоя, что её очень сильно злило, потому что поверить в то, что его симпатия к ней реальна, было невозможно. А Драко вёл себя так, что не придраться, чем очень был доволен. Многие, кто не был посвящён в спор, начали странно на него поглядывать, так как всегда именно Малфой был образчиком ненависти к Гриффиндору и более того к грязнокровке Грейнджер. А самому Драко это история нравилась всё больше и больше, его забавляло поведение Грейнджер, она казалось такой смущённой и невинной, что он пару раз позволял себе просто глазеть на неё. Это происходило в те моменты, когда она смущённо ему улыбалась. Всякий раз, делая это украдкой, чтобы никто не видел. Каждый раз, получая подобие улыбки (хоть что-то) в ответ, его душа ликовала: «Кажется она повелась!». О трёх галлеонах в случае выигрыша он уже и думать забыл, проиграть он не имел права, честь фамилии не позволяла воспринять эту игру как забаву, это было испытание. К тому же в глубине души Драко тешил себя мыслью, что сломив Грейнджер, тем самым победит и этого долбанного Поттера.

Гермиона думала, что скорее сойдёт с ума, чем разберётся в этой необъяснимо откуда взявшейся симпатии. Каждый вечер в гостиной кто-нибудь из сокурсниц восхищался этим «плохим мальчиком» Малфоем. Гермионе казалось, что все только о нём и говорят или это она стала слышать его имя повсюду. «Если ты решил свести меня с ума таким способом, то у тебя почти получилось», возмущался рациональный мозг девушки, отрицая то, что, кажется, она сама погрязла уже в этой неразберихе. Гарри отнёсся ко всему на удивление спокойно. Он даже сказал: «Пусть лучше это, чем какая-нибудь гадость за спиной. Пока он занят тобой, ему не до делишек папаши». Гермионе требовался ещё кто-то, кто поддержит её разговоры о том, что всё более чем странно и назовёт Малфоя придурком, а не сделает из неё няньку для недопожирателя. Девушка хотела всё рассказать Рону, но она знала, что тот только всё испортит, не дав узнать то, что они с Гарри хотели выяснить.

В то же время Драко решил, что двух недель недвусмысленных взглядов на эту «невзрачную курицу» вполне достаточно и пора переходить к более решительным действиям, если он хочет разобраться со всем этим ещё до Рождества. На время после зимних каникул у него были свои планы, отец обещал найти ему дело.

Претворять свои планы в жизнь Драко начал сразу, пока его друзья не решили, что у него ничего не выходит. Кончался последний урок. Грейнджер он увидит только за ужином. У него уже созрел один красивый план. Он тут же поспешил всё устроить, по дороге из кабинета машинально осадив однокурсников, которые начали задевать золотое трио.

* * *

Большой зал. Ужин. Гермиона и Гарри обсуждали что-то, Рон как всегда много и громко ел. Вдруг все зашептались. В окно Большого зала влетела сова. Это было по меньшей мере странно: совы не приносят почту вечером, если только это не какое-то срочное дело. Но сова была школьной, а значит, это обычное позёрство. Внимание всех было привлечено, очевидно, именно такой была задумка отправителя. Всех волновал только один вопрос: к кому она прилетела? Сова, покружив по Залу, уселась прямо перед Гермионой. Она бросила на Гарри обеспокоенный взгляд. Они оба поняли, чьих рук это дело (а отправитель, проследив за взглядами, понял, что Грейнджер не держит секретов от шрамоголового дружка). Все с интересом поглядывали на девушку, даже некоторые преподаватели отвлеклись от бесед.

Гермиона сняла послание с лапки совы и та улетела. Ответ отправителю был не нужен. «Самодовольный нахал!», — подумала девушка и развернула пергамент. Лёгкий небрежный почерк, но буквы выведены аккуратно.

«Восемь вечера. Выручай-комната. Пароль: Я хочу увидеть океан. Приди, пожалуйста... Мне нужно с тобой поговорить...». Лицо Гермионы мигом стало серьёзным, но она удержалась от взгляда в сторону стола Слизерина, зато демонстративно смяла пергамент и подожгла заклинанием. Сделав это, она почувствовала себя лучше. Оглядев окружающих непонимающим взглядом, девушка пожала плечами и принялась за пудинг. Остальные последовали её примеру, решив, что больше ничего интересного не произойдёт.

После ужина она утащила Гарри вперёд и, кипя от злости, процитировала письмо Малфоя. Друг присвистнул:

— Да он романтик.

— Я очень рада, что тебе весело, — резко сказала девушка. — Что это всё за ерунда?!

— Ты должна пойти, Гермиона, — гриффиндорец остановился и схватил её за руку, люди вокруг проходили мимо. — Сама знаешь, в чём я его подозреваю.

— Он не пожиратель, Гарри, — устало возразила Гермиона.

— У тебя есть возможность убедиться в этом на сто процентов, — парень был не приклонен. Даже самому себе он отказывался признаться, что использует подругу, чтобы получить информацию. У него самого полно других важных дел, а так он убивает сразу двух зайцев. Неизвестно почему Малфою вздумалось проявлять интерес к Грейнджер, но так он хотя бы будет под присмотром, потому что Гарри всеми силами постарается убедить Гермиону подыгрывать больной фантазии Малфоя до последнего. Этот год явно будет хуже предыдущих, тучи сгущались и у этого слизеринского задаваки, Гарри чуял нутром, не последняя роль во всей этой заварушке.

— А вдруг это всё злая шутка и там меня ждёт западня? — девушка хмурилась.

— Я буду поблизости, — успокоил Гарри. — Если ваше свидание затянется, я помогу, пароль знаю. Да и по Карте могу посмотреть, кто войдёт в эту комнату в ближайший час.

Гермиона глубоко вздохнула и пошла коротать время в гостиную факультета. Тысяча мыслей вертелась в голове, но на поверхность всплыла почему-то самая дурацкая: как я выгляжу? Девушка тут же одёрнула себя и обругала за глупую голову. Она понимала, почему Гарри так уцепился за эту возможность проследить за Малфоем. С той таинственной встречи в Косом переулке слизеринец стал навящивой идеей Гарри, он был уверен, что тёмная метка если уже не сделана, то будет в ближайшее время. Сама Гермиона была уверена в том, что Сами-знаете-кто не возьмёт себе в слуги такого трусливого хорька, однако, вспоминая всех его прислужников вроде Хвоста, полностью уверенной быть нельзя. Также девушка понимала, что не может симпатия возникнуть просто так. Нет, может конечно, у нормальных людей, лишённых предрассудков насчёт чистоты крови. В один момент изменить ненависть на симпатию, по мнению Гермионы, мог кто угодно, в том числе она сама, но только не этот заносчивый самоуверенный бледнолицый.

Ровно в восемь Гермиона пошла в Выручай-комнату под одобрительный кивок Гарри. Подойдя к стене, за которой должна была появиться дверь, она глубоко вздохнула:

— Об этом я ещё пожалею. Я хочу увидеть океан.

Пройдя мимо стены три раза, девушка открыла глаза. Появилась дверь, гриффиндорка расправила плечи и вошла. То, что она увидела, повергло ее, мягко говоря, в шок. Она стояла на берегу огромного океана. Ноги утопали в песке, а на губах был лёгкий привкус соли, ветер осторожно трепал её волосы и она улыбнулась.

— Спасибо, что пришла, — услышала она позади себя. Улыбка мигом исчезла и она обернулась.

— Что тебе нужно, Малфой?! — резко спросила Гермиона.

— Не надо так бояться, — поспешил успокоить парень. — Здесь нет толпы злющих слизеринцев в засаде, чтоб так нервничать.

— Что за игру ты затеял? — Гермиона сделала шаг навстречу к Драко и пригрозила пальцем для верности.

— Ну же, Грейнджер, подумай и скажи мне ответ сама, — тон Малфоя был почти ласковым, а взгляд таким добрым, что девушка растерялась. Это замешательство не укрылось от слизеринца и он усмехнулся про себя. Всё шло по плану.

— Зачем тебе это, Малфой? — вопрос получился слегка суровым, Гермиона не верила в то, что Малфой способен проникнуться к ней симпатией, поэтому держала дистанцию.

— Если бы я знал, мои записки не были бы такими... неуверенными, — сказал Драко, опустив глаза. Он решил, что искренний взгляд и романтичность в купе с ранимостью души, прикрываемой мнимой твёрдостью характера, окажет на такую чувственную натуру как Грейнджер нужное влияние. И, кажется, он был прав, девушка впала в ступор. А поскольку моменты неизвестности раздражали Гермиону, она ещё больше насторожилась. Она на секунду задумалась, а Драко уже сделал шаг к ней навстречу. Сразу перехватило дыхание, глаза расширились от удивления, парень уже наклонял к ней своё лицо.

— Ты что, блин, рехнулся?! — воскликнула Гермиона и оттолкнула настырного «ухажёра». Драко сделал два шага назад. Всего на секунду ненависть к грязнокровке вернулась в его взгляд, но и этого было достаточно, чтобы девушка подозрительно на него уставилась. — Что происходит, Малфой?!

— Я же уже говорил, Грейнджер! — огрызнулся парень. Он понял, что сейчас испортил стадию своего плана, призванную сблизить их с гриффиндоркой. Нужно было спасать ситуацию, но как это сделать, когда она так на него смотрит?

— Слушай, Малфой, — Гермиона была зла, в первую очередь, из-за того, что повелась на уговоры Гарри и пришла в Выручай-комнату. Как же глупо она, должно быть, выглядит сейчас. — Ты написал, что хочешь поговорить. Я слушаю.

— Ты мне нравишься! — выпалил парень за неимением лучшего ответа. Глаза девушки чуть не вылезли из орбит.

— Ты не здоров? Сходи к Пофри, Малфой! — Гермиона не знала как себя вести в этой абсурдной ситуации. — Тебе что подмешали приворотное зелье в тыквенный сок?

— Я сам не знаю, что со мной, — проговорил слизеринец, опустив глаза. — Одно могу сказать уверенно, я в здравом уме.

— Не верю, — выпалила девушка и для верности достала волшебную палочку. Парень отшатнулся. — Я выбью из тебя всю дурь, Малфой!

— Ты же сама! — прокричал он в свою защиту. Ситуация была на грани фола и нужно было спасать положение любыми способами. Если они разругаются и она уйдёт, то его пари проиграно. А если он не смог победить в таком простейшем деле, то ему вряд ли доверят что-то серьёзное. Кто-нибудь из однокурсников расскажет родителям, а уже те точно поведают Люциусу о провале его обожаемого сына. Нет, терпеть надменный взгляд отца он больше не намерен. Хватает и того, что все родственники считают его не лучшей кандидатурой для продолжения «дела семьи». Он не только выиграет пари, соблазнит Грейнджер, заставит её поклониться ему прилюдно, но и узнает о планах золотого Поттера, чтобы сообщить о них Тёмному лорду. — Сама строила мне глазки, улыбалась!

— Я? — воскликнула Гермиона просто, чтобы что-то сказать. Мысленно она проклинала Гарри за то, что он упросил её подыграть этому придурку. Что же ей теперь делать? Как оправдать себя? — Это было просто актом вежливости.

— Враньё! — сказал Малфой и сложил руки на груди. Его взгляд пылал, раскалённая сталь прожигала голову. — Ты никогда мне не улыбалась раньше, дело не в вежливости!

— Хорошо, думай, что хочешь, я ухожу, — Гермиона решила ретироваться, как иначе выходить из этой идиотской ситуации она не знала.

— Ты ещё вернёшься сюда, — выпалил Драко ей в спину, едва она развернулась, чтоб уйти. — Я доведу тебя до такого состояния, что ты сама придёшь ко мне.

Гермиона громко расхохоталась. Видит Мерлин, она не собиралась этого делать, но слова Драко её здорово позабавили. Он стоял ровно, с прежней выправкой, но глаза были беспокойными, они его и выдавали.

— Малфой, если я когда-нибудь отвечу тебе взаимностью, то на другой день поклонюсь тебе при всех в Большом зале, — скептически сказала Гермиона, потом развернулась и ушла, оставив парня в одиночестве. Малфой присел на песок, ветер подул сильнее, развивая его белые волосы. Дело приобретало совсем другой оборот. Теперь, чтобы выиграть пари, ему нужно было на самом деле влюбить в себя Грейнджер.

* * *

— Гермиона Джин Грейнджер, — инспекторским голосом вещал Нотт. — Родилась в семье магглов. Среди ближайших и дальних родственников волшебников не было. Она грязнокровка как ни посмотри.

— Тео, если мы хотим победить, то должны забыть, чёрт возьми, о её крови, — Малфой был сосредоточен. Он сидел на кровати, сложив ноги по-турецки и скрестив пальцы.

— Мы, — усмехнулся Нотт. — Извини, Драко, но я ни с кем не спорил. Мне хватает мозгов не браться за безнадёжные дела.

— Слушай, кто ж знал, что она упрямая как ослица, — причитал Драко. — Половина девчонок в школе спят и видят, как бы пойти со мной на свидание, а она строит из себя недотрогу.

— Мы сейчас говорим о грязнокровке Грейнджер, Драко, — напомнил Теодор, подойдя к двери, прислушиваясь к шагам в коридоре. — Она не все девушки в школе. И это не потому, что она какая-то особенная, — парень закатил глаза, — а потому что она ненавидит тебя. Точнее у вас это взаимно. За эти годы ты сделал всё возможное, чтобы стать её врагом.

— Да, — согласился парень. — С трудом могу смотреть на неё. Ещё улыбаться нужно. Ты бы видел, как она кричала, предъявляя мне за мои подкаты.

— А зачем ты вообще выбрал тактику соблазнения? — сдвинув брови, спросил Теодор.

— А как по-другому, — пожал плечами Малфой. — Без магии это единственный вариант заставить её поклониться. Уверен, если она в меня влюбится, то сделает всё, что попрошу. К тому же она сама это сказала.

— Сказала что? — не понял Тео.

— Что если ответит мне взаимностью, то на другой день поклонится мне в Большом зале, — сообщил Драко с улыбкой.

— Ого, — присвистнул Нотт. — Тогда я весь к твоим услугам. Сделаю всё, чтобы девочка сдержала своё слово.

Друзья улыбнулись друг другу.

* * *

А на другой день всё изменилось. В субботу Драко получил письмо от отца, в котором говорилось, что их летний договор вступает в силу. План, который Драко вызвался исполнить, чтобы заслужить доверие Тёмного лорда, а точнее, чтобы отвлечь опасность от своей семьи. Как же теперь быть, если у Драко было ещё одно дело, от которого он не мог отказаться по той простой причине, что о плане отца нельзя было рассказывать никому.

Тео заметил, как Малфой замкнулся после прочтения письма, в котором был ещё свёрток. Улучив момент, когда в комнате останутся только они вдвоём, он подошёл к Драко.

— Что случилось? — спросил он твёрдым голосом. — Что-то с семьёй?

— Нет, — коротко ответил Драко. — Но мне кажется я в полной заднице.

— Да что стряслось, Малфой?! — Тео сдвинул брови, он редко видел друга таким напряжённым, а значит дело действительно было серьёзным.

— Ты же в курсе, что наша семья уже не в фаворе у Лорда, — Драко решил рассказать всё, как есть. Что-то подсказывало ему, что Теодору можно довериться, хотя бы потому, что он видел в глазах друга те же эмоции, что и чувствовал сам, когда речь заходила о Тёмном лорде. Им обоим нафиг был не нужен змееголовый монстр, жаждущий вселенской власти. — Отец жутко переживал из-за этого, а тут появилась возможность оправдаться. Мне поручили одно дело.

— Какое? — спросил Тео, почувствовав напряжение всем телом. Ему отчего-то сразу стало не по себе. — Что ты должен сделать?

— Я должен убить... — на одном дыхании проговорил Драко, глаза Тео расширились, он невольно замотал головой в знак протеста. — Дамблдора.

— Но это же самоубийство! — тут же выпалил Нотт, начав беспокойно расхаживать по комнате, то и дело засовывая руки в карманы брюк и снова высовывая.

— Нет выхода, — безжизненно сказал блондин. — Нам всё равно крышка, это хоть какой-то шанс не сдохнуть раньше времени.

— Но может всё будет иначе? — слова Тео прозвучали как-то наивно. — Вдруг он сам... Тёмный лорд... сам откинется.

— Не думаешь ли ты в самом деле, что шрамоголовый урод победит его? — Драко говорил так, будто его положение безнадёжно. — Я должен попытаться, иначе родителям конец, я знаю.

— Хорошо, но разве можно победить этого старика? — Тео был растерян от свалившейся на него правды. Если он и не станет помогать, зато будет в курсе тайны Драко, а это тоже перспектива не из приятных. — Что отец прислал тебе?

— Проклятое ожерелье, — ответил Драко, потрепав свёрток.

— Он хочет, чтобы ты надел его директору во время святочного бала? Что за хрень? — слова Нотта заставили обоих улыбнуться. Они понимали, что это будет всего лишь попытка, вряд ли у них получится, а значит время ещё есть.

Однако теперь голова Драко была забита новыми мыслями, и отвлекаться на Грейнджер было напрасной тратой драгоценного времени. Однокурсники заметили, что Драко стал загруженным, поэтому в один из вечеров среди недели столпились вокруг Малфоя.

— Ну так что, подведём промежуточные итоги? — спросил деловито Маркус. Пэнси сидела надув щёки. Ей вообще эта тема не нравилась. Забини и Кребб с Гойлом тоже были здесь. Уоррингтон стоял у окна, на подоконнике сидел Теодор, а сам Драко на диване.

— Всё под контролем, — буркнул Драко, он не хотел обсуждать эту тему.

— Уверен? — спросил уже Уоррингтон. — Мы видели, что последние пару дней ты не жалуешь грязнокровку вниманием. Мы решили, что ты сдался.

— Ничего подобного, — тут же ответил Драко. — Я просто продумываю план.

— Странно это всё, — протянул Кребб. — Грейнджер вряд ли клюнет на крючок.

— Вот именно, всего 3 галлеона, — поддакнул Гойл. — Отдай их и дело с концом.

— Дело не в деньгах, — мигом ощетинился Малфой. — Я не проиграю.

Все смотрели на него с интересом. Парень явно был зол, и это забавляло окружающих. Тео видел, как Драко бесят эти наглые рожи, поэтому он решил вступиться за друга:

— Отвалите, придурки, сказал же, что сделает, значит сделает! Пошли, Драко, пройдёмся.

Не говоря больше ни слова, парни покинули гостиную, был ещё час до отбоя, поэтому можно было немного прогуляться на свежем после дождя воздухе.

— Может стоило действительно отказаться от спора, — в качестве темы для разговора предложил Нотт.

— Может и стоило, — согласился Драко. — Но как представлю их довольные физиономии, сразу тошнит. Чёрта с два я доставлю им столько радости!

— Просто я подумал, что сейчас нужно сконцентрироваться на более важном, чем трата времени на грязнокровку, — продолжал Тео, парни уже дошли до теплиц и решили повернуть в сторону хижины Хагрида.

— Одно другому не мешает, — ответил Драко, разминая шею. — Если я буду думать только о поручении отца, то просто свихнусь. Мне нужно на что-то отвлекаться.

— Несомненно, Грейнджер лучший вариант, — хохотнул Нотт, Малфой тоже улыбнулся.

Парни шли и болтали о жизни, шутили об однокурсниках и преподавателях. В этом хрупком и нестабильном мире у них оставалось то, что неизменно — их дружба. Возможно, отец Драко назвал бы это ребячеством или глупостями, расскажи ему сын о том, что имеет понятие о дружбе, однако Драко, к счастью, был уже взрослым парнем и прекрасно понимал, что одному не выжить, одному сложно, один в поле не воин.

Начался октябрь, с первых чисел заявив, что на дворе осень. Дождь шёл часто, а ветер перестал быть отголоском лета, но стал предвестником зимы. На выходных намечался поход в Хогсмит, и многие студенты начали готовиться к нему аж за два дня, составляя списки необходимых покупок. Рон совсем недавно стал отвечать на знаки внимания, оказываемые Лавандой, поэтому от похода в старую деревушку он ожидал многого. Гарри же напротив совершенно не хотел никуда идти, да и зачем, чтобы пялиться на обнимающиеся парочки. Гермиона тоже была загружена, но совершенно по другому поводу. Драко стал менее активно проявлять симпатию, и это не могло не насторожить. Гермиона продумывала разные варианты, в числе первых из которых был — его мозги наконец-то включились. Однако просто выкинуть из головы этого упрямого наглеца было невозможно и девушка решила потолковать об этом с Гарри. В эти хмурые осенние дни народу в гостиной было мало. Дождь поливал весь день, но это не останавливало горячую молодёжь. Многие ушли гулять, в том числе и Рон с Лавандой. Гарри и Гермиона по обыкновению уселись около камина. Другие гриффиндорцы, рассредоточенные по всей гостиной, серьёзным разговорам не мешали.

— Преследования прекратились, не так ли, — сказал Гарри, вытянув ноги вперёд, поближе к огню.

— Да, — кивнула девушка. — Даже не знаю, радоваться или нет.

— Привыкла?

— Странно всё это.

— Думаешь, задумал что?

— Не знаю.

— Я не удивлюсь, если он к чему-то готовится.

— Гарри, он не пожиратель. Ему это всё не по зубам. И я рада, что всё закончилось.

В субботу неожиданно понизилась температура, трава покрылась инеем, но это совершенно не повлияло на настроение. Все, у кого было разрешение, столпились во дворе школы. Макгонагалл сделала перекличку, и все отправились в Хогсмит.

Деревушка встретила их обилием товаров, сладостей и артистов. Ребята тут же разбрелись по магазинам и кафешкам. Рона след простыл почти сразу. Гарри, увидев, куда направилась его возлюбленная, потащил Гермиону в «Три метлы». Друзья заказали сливочного пива.

— Так и будешь только смотреть? — наконец спросила Гермиона. Ей нравилось это кафе. Атмосфера в нём была домашняя в любое время года.

— А что ты предлагаешь? — устало спросил Гарри. — Я не могу к ней подойти.

— Уверена, что попробовать стоит, — напутствовала Гермиона. — Что ты теряешь?

— А ты сама, — оборонялся парень. — Так и отдашь его Лаванде?

— Ой, Гарри, — пожала плечами девушка. — Боюсь, что двоих рыжих мы не потянем.

Друзья улыбнулись друг другу. Потом Гермиона пошла в туалет и натолкнулась на Кэти Белл, та прошла мимо как зомби, даже не ответив на приветствие. Не успев ступить и шага, девушка врезалась в парня. Всего на миг карие глаза встретились с серыми. Гермиона могла поклясться, что увидела в них страх и замешательство. Но всего на мгновение, а потом вернулась прежняя надменность.

— Грейнджер.

— Малфой.

— Я знаю свою фамилию.

— Я тоже.

— Увидимся.

Сказав это, парень обошёл девушку и скрылся из поля зрения. Гермиона огляделась по сторонам, а потом вошла в уборную. К счастью, там никого не было и девушка взглянула на себя в зеркало. Ей не понравился её растерянный вид. Нельзя быть такой неуверенной рядом с ним. Он враг и другом никогда не станет. Это она поняла сразу на втором курсе, когда он назвал её этим ужасным словом. Теперь можно было сказать, что их отношения улучшились. Он разговаривает с ней и не оскорбляет. Не иначе мир сходит с ума. Только как ей вести себя в этом переменчивом мире. На чьей она стороне Гермиона знала хорошо, но вот как быть с человеком, который так резко изменил своё к ней отношение, сомневалась. Послать его к чертям не дав высказаться, было невозможно просто потому, что это было не в её характере. Она всегда всем давала второй шанс. Гермиона была тем человеком, который выслушает до конца, а уже потом подумает, что чувствует. В итоге сейчас, когда нужно сосредоточиться на помощи Гарри в борьбе против Волдеморта, её мысли разбрелись в разные стороны.

Намочив руки и приложив их к горящим щекам, она снова посмотрела на себя. Она справится. Она ведь та самая Гермиона Грейнджер, которая на первом курсе разгадала загадку Снейпа, на втором нашла определение монстру, который убивал учеников, на третьем освободила Клюва и Сириуса, на четвёртом поддерживала четвёртого чемпиона, а в прошлом учебном году помогла куче подростков выжить в схватке с пожирателями смерти. Нет, никакие душевные сомнения не сломают её решительность. Сейчас именно то время, когда кто-то рядом с Гарри должен сохранять трезвый ум и быть бдительным. Рон вряд ли годится на эту роль, он в первых рядах засветить в кого-нибудь заклинанием или кулаком. Именно она, Гермиона, должна сочетать в себе эти качества и всегда быть рядом, чтобы поддержать друга в его опасной борьбе.

Вернувшись за столик, девушка застала Гарри в компании Рона.

— Лаванда умчалась на встречу с подружками, а я пришёл к вам, — весело заявил рыжий. — Мы обошли дюжину магазинов, где я потратил все свои накопления.

— Неужели Лаванда не в курсе, что ей достался такой замечательный парень, — в тон Рону сказала Гермиона. — Она сама должна задаривать тебя подарками.

— Моей девушкой должна была быть ты, — улыбаясь, сказал Рон и залпом выпил кружку сливочного пива. Гермиона покраснела, Гарри посмотрел на неё, как бы говоря «вот видишь».

Дорога в замок была чрезвычайно лёгкой. Друзья слегка захмелели и вели увеселительные беседы. Рон рассказывал анекдоты, а Гарри с Гермионой надрывали животы от смеха. Вокруг были застывшие холмы, лёгкая изморозь и чистый воздух. Друзьям на миг показалось, что так будет всегда, они втроём, счастье и радость от компании друг друга. Наверно это было возможным, раз они не разучились смеяться.

Впереди шла девушка, её походка была торопливой и слегка резкой, как у заведённого робота, если его оторвать от стола, по которому он до этого ходил. Спустя секунду девушка развернулась и посмотрела на троицу, идущую следом. Друзья тут же остановились. Глаза Кэти были однородно чёрного цвета и не предвещали ничего хорошего. Она истошно закричала, начала крутиться на месте, словно что-то высматривая, потом разгребла пожухлые листья руками и схватила камень. Снова посмотрев на однокурсников, застывших в ступоре, и улыбнувшись им зловещей улыбкой, принялась со всей дури бить себя камнем по голове. Алые капли крови оросили белую от инея траву, их становилось всё больше, а Кэти всё колотила себя по голове. Гарри и Гермиона переглянулись, Рон так и стоял с открытым ртом. Гарри побежал к Кэти, а Гермиона достала палочку. Однако ничего делать не пришлось, Кэти потеряла сознание и свалилась на землю.

Гермиона подбежала к девушке, пощупала пульс.

— Она жива, просто без сознания, — тяжело дыша, проговорила она.

— У неё что-то в руке, — сказал Гарри, потянувшись к свёртку.

— Не трогай, мы не знаем, что это! — резко одёрнула девушка, перехватив руку Гарри.

— Её прокляли, — раздался голос сверху. Рон отошёл от шока и подошёл к друзьям, которым стояли на коленях рядом с телом Кэти. — Отец рассказывал, что бывает, если коснуться вещи, заговоренной на смерть.

Гермиона и Гарри серьёзно посмотрели на друга.

— Её нужно доставить в больничной крыло, — сказала Гермиона.

— Я отлевитирую её, а вы следите за свёртком. Брать только за обёртку! — распорядился Гарри. Друзья кивнули. Заклинанием в воздух была поднята Кэти, её тело поплыло в замок на расстоянии метра от земли. Следом за Гарри шла Гермиона, она несла свёрток, потому что Рон из-за своей природной неуклюжести мог нечаянно задеть проклятый предмет.

В замке как назло не было никого из преподавателей. Гермиона вызвалась позвать профессора Макгонагалл, потому что директор снова отсутствовал в школе.

Через 10 минут у кровати с Кэти уже хлопотала мадам Помфри, которая подтвердила слова Рона о проклятии. Девушка потеряла много крови и нанесла себе тяжёлую черепно-мозговую травму. Женщина поблагодарила ребят за бдительность и скорость, с которой девушку доставили в замок. Профессор Макгонагалл молча выслушала беспокойный лепет лекаря и тоном, не терпящим возражений, отправила троицу дожидаться в её кабинете.

В отсутствии учеников школа казалось пустой. Младшекурсники и те, у кого не было разрешения на посещение Хогсмита, предпочли провести этот погожий день на улице, поэтому друзья дошли до кабинета профессора по пустым коридорам, не вызывая интереса к свёртку с тёмной магией.

Едва дверь за ними закрылась, они принялись обсуждать увиденное. Гермиона положила свёрток на стол учителя.

— Кто это с ней сделал? — озвучил Гарри вопрос, который мучил друзей всю дорогу.

— Кто и зачем? Вот что интересно, — добавила Гермиона.

— Судя по поведению Кэти целью злодея было убить того, кто притронется к проклятому предмету, — рассуждал Рон. Гермиона и Гарри сосредоточились.

— Кто мог желать ей зла? — спросила Гермиона.

— Я думаю, не в ней дело, — покачал головой Гарри. — Она просто посредник. Проклятие предназначалось кому-то другому.

— С чего ты взял? — спросил Рон, нахмурившись. Стоять ему надоело и он присел на первую парту.

— Не думаю, что Кэти была чьей-то целью, она безобидна, — объяснял Гарри. В последнее время он во всём видел заговоры пожирателей, поэтому иногда друзья в шутку называли его параноиком. — Она наверняка должна была это кому-то передать.

— Допустим, — слишком быстро согласился Рон, его ужасно раздражало строить догадки, он считал, что всё всегда лежит на поверхности. — Но кто тогда под прицелом? Кто-то из преподавателей? Ты?

— Если бы это был Гарри, Кэти отдала бы ему свёрток на улице, — подала голос Гермиона. — Я встретила её, когда шла в туалет. Она прошла мимо меня и даже не ответила на приветствие. Сразу следом я встретила...

Но договорить девушка не успела, вошла Макгонагалл. Она быстро дошла до стола и поверх очков взглянула на свёрток. Раскрыв его заклинанием, она подняла в воздух его содержимое. Это оказалось старинное ожерелье с разноцветными камнями, цепочка была практически не заметна, казалось, что это камни протянули друг к другу свои руки и сцепились.

— Эта вещь проклята, — сообщил Рон с важным видом.

— Я как ни странно сама догадалась, мистер Уизли, — проворчала женщина, — и слезьте со стола, я вас прошу. Если вас не затруднит, позовите профессора Снейпа.

Рон обречённо вздохнул, как будто его отправляли на смертную казнь, но поплёлся за профессором.

В кабинете остались три человека.

— Вы как, в порядке? — как всегда сухо спросила деканша. Ребята знали, что её тон суров всегда и это совершенно не значит, что она не переживает. Сейчас в глазах виднелось беспокойство, поэтому она внимательно всматривалась в своих учеников.

— Да, профессор, — кивнули Гарри с Гермионой.

— Так кого ты видела около туалета? — Гарри решил вернуться к прерванной теме и обратился к подруге, деканша внимательно посмотрела на девушку.

— Ну, — Гермиона видела, с каким интересом смотрит Гарри, она понимала, что сейчас при учителе он затянет старую песню о причастности Малфоя ко всей этой истории. Но ведь он не причастен, просто совпадение. — Я кого-то видела? Там было много людей.

Гарри тут же поджал губы, девушка отвела взгляд, профессор принялась разглядывать ожерелье.

Через пару минут пришли Рон и профессор Снейп. Он без слов подошёл к профессору Макгонагалл и взглянул на проклятое ожерелье. Женщина вкратце обрисовала произошедшее, декан Слизерина слушал молча, лишь изредка бросая на «любимых» студентов свой взгляд.

— Вы видели кого-нибудь подозрительного в деревне или рядом с Кэти? — сурово спросил учитель. Друзья переглянулись. Гарри сверкнул глазами на Гермиону.

— Да, профессор, — заявил Поттер своим привычным тоном, каким разговаривает только со Снейпом. — Гермиона видела Малфоя, который был очень напряжён. Я думаю, это его рук дело! Он пожиратель смерти!

Рон и Гермиона пораскрывали рты и во все глаза вылупились на друга. Он ответил им злым взглядом. Профессор Макгонагалл молчала, Снейп же искривил губы в усмешке.

— Мистер Поттер снова обвиняет всех и вся, — голос прокатился по кабинету громом, хоть и был чуть громче шёпота. — Для таких слов нужны реальные доказательства, а не слова мисс Грейнджер о том, что она якобы видела.

— Ну вы же сами знаете, профессор, кто его отец, — Гарри снова завёлся. Гермиона предостерегающе взяла его за локоть. — Наверняка он раскручивает сынка перед Волдемортом!

— Гарри, успокойся, — одёрнула Гермиона.

— О, Поттер, я хорошо знаю, кто ваш отец, — процедил Снейп сквозь зубы. Гермиона посмотрела на Макгонагалл, та указала жестом на дверь. — Будьте уверены, я в курсе дел моих студентов.

— Гарри, пошли, — Гермиона подтолкнула Гарри по направлению к двери. Друг весь кипел от злости, поэтому Рон, встав за его спиной, послужил щитом между молниями, которые метали Гарри и Снейп. Гермиона просто вытолкнула друга из кабинета и прислонила к холодной стене. Он зло на неё посмотрел.

— Ты что устроил?! — негодовала она. — Сколько можно, Гарри?! Это уже не смешно!

— Ты видишь, что я смеюсь?! — в тон ей воскликнул Гарри. — Это всё серьёзнее, чем тебе кажется, Гермиона! Я не понимаю, почему ты его защищаешь?! Неужели успела прикипеть к нему после одного свиданьица?!

Глаза девушки чуть не вылезли из орбит, Гарри тяжело дышал. В порыве злости он мог наговорить, что угодно. Гермиона это знала, но не обижаться не получалось, уж слишком злыми были все его слова.

— Какое свидание? — друзья забыли, что их в коридоре трое. Точнее забыл Гарри, поэтому и выпалил их с Гермионой секрет. — О чём он говорит, Гермиона?

— У него спроси! — выкрикнула девушка. — Он нынче не держит язык за зубами!

Она развернулась и быстрым шагом ушла. Рон смотрел на Гарри, сдвинув брови, а в ответ получал исходящий волнами жар от гнева, который разбирал парня.

До самого ужина Гермиона в гостиную не спускалась, и у Рона не было возможности расспросить её о свидании. Гарри отмазался общими фразами о том, что Малфой стал проявлять к ней интерес. Но это уже в прошлом, потому что теперь он снова включил тактику игнора. А свиданием Гарри назвал встречу Гермионы и Драко в библиотеке. Не стал рассказывать Рону, что это было в Выручай-комнате. Сказал, что Гермиона ходила туда по его просьбе, чтобы выяснить, что Драко задумал, но всё оказалось простым розыгрышем. Зачем соврал, Гарри не знал, просто такой рассказ вышел сам собой. Рон нахмурился, но, кажется, поверил, в любом случае вопросов задавать не стал.

За ужином Гермиона не разговаривала с Гарри, а на попытки Рона что-то выяснить отвечала односложно. По этим вопросам Гермиона поняла, что Гарри всей правды не рассказал, потому что уже сейчас Рон выглядел готовым пойти и накостылять хорьку, решившему пошутить. Но Гермиона заверила Рона, что эта шутка ничем не отличалась от обычных насмешек, а значит, не заслуживает внимания, как и прошлые нападки.

Блуждая невидящим взглядом по лицам школьников, Гермиона наткнулась на ответный взгляд глаза в глаза. Это вышло нечаянно, оба это знали, но почему-то задержались на лицах друг друга. Днём эти серые глаза были чем-то обеспокоенны, сейчас в них прежняя холодность. Гермиона задумалась. Почему она решила, что Малфой не причём, ведь именно его она встретила сразу после Кэти. Он был чем-то обеспокоен. Не тем ли обстоятельством, что всучил девушке проклятое ожерелье и заставил отнести его кому-то. Нужно было выяснить кому. Виноват Малфой или нет нужно было узнать. Гермиона решила, что именно она должна это сделать. К тому же на лице Драко она заметила едва уловимую ухмылку. Днём в «Трёх мётлах» он сказал ей, что они увидятся. Не послал к чёрту, не оттолкнул, а значит, игра продолжается. Гермиона заставила себя отвернуться и улыбнуться. Улыбка не в лицо, но так, чтобы было ясно, кому она адресована. Малфой опустил голову и ухмыльнулся шире. Сообщение дошло: Драко повёлся.

Ежедневные, а порой ежечасные подколы однокурсников о том, что спор похож на проигранный, ужасно злили Драко, ведь прошёл уже месяц, а Грейнджер не спешила кланяться Малфою. Его попытка убить директора провалилась, он узнал об этом на другой день, когда кто-то из девчонок сообщил, что Кэти попала в больничное крыло. «Эта тупая курица наверно дотронулась до ожерелья», — негодовал Драко в разговоре с Тео, тот лишь пожимал плечами, говоря «первый блин комом». С Гермионой нужно было что-то делать, потому что незавершённых дел становилось всё больше и больше. Драко решил, что в один из дней обязательно поймает её в коридоре и наговорит чего угодно, чтобы завязать разговор. Но в тот же вечер Гермиона поймала его сама, когда он один шёл в подземелья. Она встала прямо перед ним, сложив руки на груди. Драко удивился столь дерзкому поведению и не смог побороть свой интерес. Девушка глазами указала ему на дверь кабинета, который как ни странно оказался пуст. Драко без разговоров вошёл, предвкушая интересный диалог и мысленно уговаривая себя набраться терпения, чтобы всё это выслушать. Девушка заперла дверь заклинанием. Парень поднял бровь и сел на парту.

— Надеюсь, ты не собираешься ко мне приставать, — выставляя руки вперёд, запричитал слизеринец.

— Не делай вид, что не знаешь, зачем ты здесь, — Гермиона была не настроена на дружескую беседу, поддерживать фарс Малфоя о «ты мне нравишься, Грейнджер» тоже не собиралась. Она и улыбалась ему тогда в Большом зале, чтобы он пошёл за ней в этот кабинет. Теперь он здесь и первая часть плана выполнена. — Ты не уйдёшь отсюда, пока не ответишь на мои вопросы.

— Охо, — усмехнулся парень. — Дело приобретает серьёзный оборот. С чего ты решила, что я буду тратить на тебя своё время?

— А у тебя есть варианты? — девушка была не намерена шутить, она стояла у двери, всё так же сложив руки.

— Что помешает мне просто встать и уйти, Грейнджер? — Драко понял, что весёлой беседы не предвидится, а засорять мозг пустой болтовнёй сегодня в его планы не входило. Он поднялся со стола и подошёл к двери. Алохомора её не открыла. — Чем ты её закрыла?

— Ты о таком не читал, Малфой, — Гермиона внешне была очень спокойна. Внутри же всё так и бурлило, так и прыгало. Она не знала, хороша ли её затея с допросом с пристрастием. Одно она в одном она уверена была точно, нежничать с этим парнем нельзя, да она бы и не смогла, жгучее желание повторить удар трёхлетней давности аж сводило руку. Драко,в свою очередь, так быстро сдаваться не привык, он принялся колотить, заклинать дверь, но попытки были тщетны.

— Выпусти меня, я не буду с тобой разговаривать, — сурово сказал Малфой.

— Здесь я ставлюусловия, — грубо осадила девушка. — Так что будь добр, присядь, мы поговорим и ты будешь свободен.

— Больная грязнокровка! — зло выплюнул парень. Гермиона прикусила губу. Гнев зажёгся в её глазах, взмах палочкой и Драко ударило об стену, а потом усадило на стул. Руки и ноги опутали цепи. Гермиона наклонилась к его лицу.

— Ещё раз так меня назовёшь и я сделаю тебе переливание крови! — слова девушки звучали жутко, парень был в шоке от того, что с ним произошло. Подумать только, его связали и держат взаперти в школьном кабинете, а он не может вырваться.

— Грейнджер, ты рехнулась?! — прокричал слизеринец, пытаясь освободиться.

— О, да, Малфой! — воскликнула грифиндорка. — Рехнулась так, что если ты не скажешь мне правду, я убью тебя!

— Какую правду? — заголосил юноша. — Что ты хочешь знать?

— Ты подсунул Кэти ожерелье? — напрямик спросила девушка.

— О чём ты? — Драко сдвинул брови. Его глаза излучали такую злость, что запросто могли расплавить цепи, если бы это было возможно. — Какое ожерелье?

— Я же видела тебя около туалета в тот день в Хогсмите, — сказала Гермиона. Она поставила стул напротив и села. Картина сейчас была как из фильмов, когда допрашивают какого-нибудь мафиози, где-то на заброшенном заводе. — Что ты там делал?

— В туалете? Что люди делают в туалете, Грейнджер? — Драко попытался свернуть разговор в другое русло, но девушку было не так легко провести.

— Не прикидывайся, — зло ответила она. — Я знаю, что ты дал ей проклятое ожерелье. Кому оно предназначалось?

— Да ты с ума сошла, меня обвинять! — восклицал Драко. — Это не я, Грейнджер. Ты ошиблась.

Девушка пристально уставилась парню в глаза. Что она хотела в них прочесть? Какой ответ ей был нужен? Она же хотела, чтобы Гарри ошибался, по словам Малфоя выходит, что всё было совпадением. Почему же ей так паршиво, ведь она оказалась права.

Спустя пару секунд, Гермиона глубоко вздохнула. Всё это время Драко напряжённо молчал. Он был на грани нервного срыва. Его как мальчишку провела грязнокровка, чуть ли не пытками заставила отвечать на вопросы. Если бы она предприняла легилименцию, то в такой напряжённый и непредсказуемый для Драко момент, она скорее всего узнала бы всю правду. Он был слишком потрясён, чтобы поставить достойную защиту.

На неожиданное прикосновение Гермионы парень даже не успел одёрнуть руку. Девушка резко дёрнула свитер на левой руке. Её взору предстала чисто белая кожа слизеринца. Эту белизну можно было бы назвать болезненной, если бы не знание того, что этот парень всегда бел как приведение. Предплечье было без метки. Он не пожиратель, теперь она убедилась в этом на сто процентов. Драко молчал, тяжело дыша.

Прикосновение обожгло кожу, пальцы были горячими. Драко проследил за взглядом девушки, на секунду решив, что она собирается отрезать ему руку. Понимание пришло чуть позже, она проверяла его предплечье. Метки на нём ещё не было. Драко с ужасом представлял тот момент, когда она там появится, тогда он будет зависим от кого-то сумасшедшего, станет подчиняться маньяку.

— Ты ведь никогда её не сделаешь, — донеслось до Драко. Он даже сразу не понял, откуда эти слова. Потом поднял глаза и посмотрел на сидящую напротив Грейнджер. Она смотрела на его руку, а потом подняла голову и их взгляды снова встретились. — Ты ведь не станешь, как они, Малфой. Ты ведь не убийца.

— Избавь меня от своей психотерапии Грейнджер, — слова были сказаны без капли злобы или надменности. В них читалась только усталость. — Я сам приму решение.

— Обещаешь? — спросила девушка, глядя парню в глаза. Он не понял её вопроса. — Обещаешь, что никто за тебя не решит, что ты сам примешь решение?

— Я же уже сказал это, — Малфой совершенно не понимал, почему спокойно сидит и ведёт с этой ненавистной девчонкой задушевные беседы без каких-либо намёков на крик.

— Хорошо, — сказала девушка, поднимаясь со стула. — Потому что Гарри тебе не верит, я тоже. Прошу тебя, не берись больше за то, что тебе не по силам, Малфой.

— Кто позволил тебе указывать, что мне делать? — парень поднял голову и посмотрел на Гермиону.

— Я считаю, что ты заслуживаешь шанс, — не зная зачем, девушка наклонилась к лицу парня. — Распорядись им правильно.

И снова этот взгляд глаза в глаза, когда в них замешательство и неуверенность. Девушка чувствовала, что её слова попали в цель, как бы Драко не прикидывался и не строил из себя железного человека. Что-то было в его глазах такое, что показалось девушке странным. Она увидела парня, который запутался, который не знает, куда приведёт его дорога, выбранная им. Она увидела себя в этих серых глазах и почему-то не нашла сил перестать смотреть. Драко же уставился сам как завороженный в карие глаза гриффиндорки, желая прочесть в них что-то такое, что поможет ему поверить в правильность идей Тёмного лорда, в то, что жизни заслуживают только чистокровные волшебники, но не находил. Он видел глаза человека, такие же, как его собственные, глаза растерянные и сбитые с толку.

— Прекрати так на меня смотреть, Грейнджер, — еле найдя в себе силы, вымолвил парень. Девушка тут же отвернулась и отошла. Дойдя до двери, она повернулась.

— Через две минуты все заклинания спадут, — спокойно проговорила она. — Если попытаешься мне отомстить...

— Ты убьёшь меня, Грейнджер, — закончил за неё парень. Девушка кивнула и вышла. Драко сидел и смотрел в пол. Как вышло так, что эта девчонка смогла провернуть такое с ним? Почему сейчас, когда она ушла, он не чувствует в себе сил, словно еговыжали как лимон? Новая волна злости проснулась внезапно. Кем себя возомнила эта грязнокровка? С чего она взяла, что имеет право так с ним разговаривать?

Цепи, сковывавшие руки, исчезли, за своими мыслями Драко даже не сразу это заметил, а когда понял резко встал со стула. Он никому в этой школе не позволит думать, будто он слаб, будто не способен на поступок. В первую очередь он докажет Грейнджер, что её попытки понять его и сделать вид, будто она с ним одной крови полнейшая чушь. Вот теперь в нём проснулся тот азарт, который необходим для победы и главный ключ ему дала она сама. Раз она решила, что они смогут понять друг друга,значит так тому и быть. Раз она хочет спасти его, дала ему второй шанс, то он не вправе разочаровывать её. Драко улыбнулся. Теперь он точно знает, что делать дальше.

* * *

— Где ты был? — едва Драко вошёл в гостиную, спросил Теодор. Он сидел на диване и ждал друга, многие ученики уже ушли спать.

— На свидании, — ответил Драко, плюхаясь рядом с другом.

— В каком смысле? — Нотт сдвинул брови и развернулся к Малфою.

— В прямом, — сообщил Драко. — Грейнджер поймала меня в коридоре, завела в пустой класс и отделала.

Драко улыбался, видя, как с каждым словом рот товарищаоткрывается всё шире. Ещё немного и, кажется, старина Тео получил бы челюстную травму, если бы не вспомнил и не захлопнул рот как щелкунчик.

— Ты сейчас пошутил, да? — парень мотал головой в знак того, что не верит словам Драко.

— Неа, — спокойно сказал Малфой. — Она хотела выяснить, виноват ли я в случае с Бэлл. Поймала меня в коридоре и заперла в пустом классе. Связала и устроила допрос.

— И ты ей всё рассказал? — с ужасом спросил Тео, кажется, бедный парень не знал, как себя вести в такой напряжённой ситуации.

— Я что, идиот, — возразил Драко. — Конечно, нет. Я не настолько самоубийца, чтобы открывать ей всю правду. Со всей убедительностью я сказал, что не имею понятия, чьих рук это дело.

— И она поверила? — Нотт то и дело дёргался на диване, не зная, какое положение занять.

— Не знаю, — пожал плечами парень. — Сказала, что нет. Однако...

— Да... — Ноттаж наклонился к другу, подталкивая его говорить быстрее.

— Она считает, что я не безнадёжен, — Драко никогда ничего не скрывал от Тео, они ведь дружили с самого детства. Так что и в этой ситуации Малфой не видел причин умалчивать подробности. — Она решила, что понимает меня. На этом она и погорит.

— Решил сыграть на её тяге всем помогать, — сразу понял Теодор. Драко ценил эту черту друга, иногда ему ничего не нужно было говорить, он понимал всё сам. — Уверен, что она решит помочь и тебе?

— Вот увидишь, Тео, — заявил Драко, посмотрев на друга. — Ещё до рождественских каникул я выиграю пари.

Больше друзья ни о чём не говорили. Теодор ушёл спать, Драко же остался в гостиной, чтобы, как он выражался, подумать над стратегией. Тео бы помог, но в сон его клонило уже полдня и если бы не дружеская солидарность, то вряд ли бы он остался в гостиной ждать своего друга, тем более если бы знал, что тот проводит время в такой «приятной» компании.

Утром у Драко было прелестное настроение. Он проснулся с мыслью о том, что Грейнджер вчера чертовски круто выглядела, в том плане, что уверенность излучала просто железную. Парень по-прежнему не находил в её внешности ничего особенного, половина школы была намного привлекательнее, но так виртуозно владела палочкой только она. Если бы давным-давно она проявила такую агрессию в ответ на его оскорбления, он может быть и перестал бы её оскорблять. Теперь же ему было интересно, на что же ещё она способна. Замаскировав чисто человеческий интерес тем, что он «выясняет возможности врага», Драко внушил себе, что пожалуй снизойдёт до общения с девушкой, пусть и с такой грязной кровью.

На завтрак он спустился, сияя улыбкой, улыбаясь, конечно, самому себе. В Большом зале как будто светлее стало. Многие это заметили, и со всех столов был слышен девичий шёпот о том, какой этот Малфой всё-таки красавец.

Усаживаясь за свой стол, парень заметил, как напряглась гриффиндорка. Судя по тому, что Поттер сидел чуть дальше, в золотом трио произошёл раскол. Рон находился на противоположной стороне, заняв позицию стороннего наблюдателя. Интересно, подумал Малфой, Грейнджер так и с друзьями разбирается, когда они её злят?

Драко специально сел напротив, чтобы видеть её. Теперь, когда он продумал всё своё поведение, надо как можно чаще попадаться девушке на глаза. И да, она его заметила. Он увидел эти зло сверкнувшие глаза. Нотт сидел справа, Пэнси, растолкав остальных, устроилась слева.

— Драко, ты сегодня какой-то довольный, — промурлыкала она. — Что случилось?

— Я, наконец, понял, что не могу жить без тебя, — ответил парень с улыбкой, Нотт поперхнулся куском тоста.

— Правда? — просияла Пэнси и схватила парня за руку.

— Конечно, нет, — улыбка исчезла, вернулся холодный взгляд. — Руку отпусти.

Девушка надулась и отшвырнула руку Малфоя, отвернувшись от него всем телом. Он ухмыльнулся.

— Вышло слегка грубовато, — протянул справа дружеский голос.

— Мне сейчас не до неё, — отмахнулся парень. — Есть дела поважнее.

— О, да, — хохотнул Тео. — Несомненно. Слышал бы ты себя.

— Отстань.

Их взгляды снова встретились. Грейнджер смотрела на Малфоя исподлобья и хмурилась. Он в ответ привычно поднял бровь, как бы говоря: хочешь что-то спросить, Грейнджер? В ответ девушку нахмурилась ещё сильнее и презрительно фыркнула. Драко еле удержался, чтобы не расхохотаться. Чёртова Грейнджер презирает меня, как будто я магглорождённый, — думал Драко. — Ну ничего, я сумею показать ей, где её место.

На истории магии Гермиона сидела дальше своих друзей и думала о своей вчерашней выходке. Вчера ей казалось, что она всё делает правильно, что если и была возможность достучаться до Малфоя, пока он не наделал глупостей, то это именно тот случай. Сейчас же всё виделось ей опрометчивым. Зачем она повела себя так грубо, зачем вообще устроила этот допрос? Наверняка он теперь считает её совсем чокнутой. Хотя какая разница, что он о ней думает. Раз явился на завтрак, сияющий как галлеон, значит всё в порядке. Улыбался, как будто ему вчера очень повезло в чём-то... Странно это всё. Гермиона думала и о том, что уже три дня не разговаривает с Гарри. Ей, несомненно, было что сказать, ведь она лично убедилась в том, что Малфой не пожиратель. Однако заговорить первой она не решалась, да и не считала себя виноватой, чтобы оправдываться. Ведь это именно Гарри повёл себя как последний осёл, устроив такую сцену при Снейпе. Ежу же ясно, что Малфой не тянет на злодея, а декан Слизерина всегда будет защищать свой факультет до последнего. О чём думал её друг в тот момент, она не знала, да и не хотела знать после того, что он ей наговорил. Будто она прикипела к Малфою. Она ещё не растеряла мозги, чтобы вообще воспринимать этого парня каким бы то ни было образом. Для неё он был не важнее всех тех людей, которых она не знала. То, что произошло вчера, ни капли их не сблизило и думать, будто бы вчера между ними состоялся самый нормальный диалог за всё время — глупо. Он Малфой и навсегда останется идиотом, помешанным на мнимой чистоте крови.

Рон был как между двух огней. Всегда если кто-то в их тройке ругался меж собой, то третий был перевалочным пунктом. Серьёзных ссор за эти годы было не так уж много, однако побывать в роли середины успел каждый. Рон, поскольку был парнем, естественно проводил больше времени с Гарри, но Гермиона не обижалась, она всё понимала. Она всегда всё понимала, словно это её работа — всё всегда понимать. Вот и вчера она вроде как попыталась понять Малфоя, а сейчас уже думает о нём больше чем обычно. Непорядок. Нужно выкинуть его из головы.

Когда Гермиона заходила в больничное крыло, чтобы справиться о здоровье Кэти мадам Помфри попросила её сходить к профессору Стебль и попросить травы для отваров. Девушка не могла отказаться из-за своей всепоглощающей любви к своему значку старосты и ответственно относиться к просьбам преподавателей (что её порядком достало и уже выводило из себя), но, мысленно чертыхнувшись и взяв список, направилась к теплицам. На улице почти никого не было, поэтому девушка шла и ворчала в голос.

— Грейнджер, ты ответишь мне за вчерашнее, — раздался голос у неё за спиной. Она даже не испугалась, а развернулась к говорящему с самым угрюмым лицом на свете. Драко не ожидал увидеть такую напряжённую физиономию, поэтому опустил палочку.

— Ты всё ещё не оставил привычку нападать со спины, храбрый воин, — пробубнила девушка и пошла дальше своей дорогой. Драко немного постоял в замешательстве, но потом очнулся и пошёл вслед за гриффиндоркой.

— Грейнджер, что случилось? — вырвалось у Драко против воли, он тут же прикусил язык, но сказанного не вернёшь. Он с ужасом смотрел на девушку.

— Какое тебе дело, Малфой?! — грубо бросила Гермиона. От присутствия слизеринца ей стало ещё паршивей. Не иначе какой-то гормональный сбой, думала девушка, я прям всех ненавижу. Хотя этого придурка ненавидела всегда.

— За языком следи! — Малфой вспомнил, с кем говорит и осознал, как это глупо выглядит.

— Ты меня преследуешь или тебе тоже надо к профессору Стебль? — зло поинтересовалась Гермиона.

— Я ещё в здравом уме, Грейнджер! — Драко перенял её тон и они шли, перегавкиваясь, как две дворняги (пардон, как королевский дог и дворняга). — Меня послал профессор Снейп. А вот зачем, я тебе не скажу.

— Уж больно надо, — хохотнула Гермиона. — Мне нет абсолютно никакого дела до ваших коварных планов.

— И правильно, — согласился Драко с важным видом. — И без тебя любопытных носов хватает! Министерство, мракоборцы, Дамблдор...

— Что ты задумал?! — тут же выпалила девушка. Душа Драко совершила тройное сальто. Как легко заинтересовать эту дурочку.

— Так я тебе и сказал, — ответил Драко, поворачиваясь к девушке лицом, пройдя пару шагов спиной вперёд, а потом развернувшись и зашагав впереди.

Спиной парень чувствовал, как Грейнджер напряглась, как она кипит от злости и любопытства спросить ещё о чём-то, но гордость ей не позволяет. Вся эта ситуация жутко забавляла слизеринца, словно это обычная шутка школьников и всё в мире хорошо.

Профессор Стебль по обыкновению ковырялась в горшках, пересаживая очередную траву. Малфой зашёл первым, но на вопросительный взгляд профессора упорно молчал, пока следом не появилась Грейнджер.

— Что вам, молодые люди? — голос учительницы был добрым, но слегка торопливым. Малфой и Грейнджер переглянулись. Он жестом «позволил» ей спросить первой, Гермиона закатила глаза.

— Добрый день, профессор, — вежливо проговорила девушка и услышала за спиной презрительный смешок. С трудом подавив желание врезать сзади стоящему, девушка продолжила. — Мадам Помфри меня послала.

— Да, да, — засуетилась Стебль. — Я приготовила ей травы для снадобий, вот возьмите, мисс Грейнджер. — Что вам, молодой человек?

Девушка взяла небольшой мешочек из рук преподавателя. Драко выглядел слегка растерянным. Гермиона серьёзно на него посмотрела.

— Ну профессор Снейп просил узнать у вас об одной траве...

— Какой, мистер Малфой?

— Ну, она такая зелёная...

Гермиона громко хмыкнула и вышла из теплицы. Шагая к замку, она прокручивала одну совсем бредовую мысль. Малфой просто пошёл с ней. Неизвестно почему ей не показалось это ужасным, просто она подумала, что он снова начал свои преследования. Абсолютно не вовремя, но и не очень напрягающе. Он мне не мешает, подумал девушка и успокоилась.

Малфой возвращался один. Не иначе припустила со всех ног, едва из теплицы вышла, — ворчало подсознание слизеринца. Он понимал, что ведёт себя чертовски глупо, что его коробит от одного её присутствия, но вместе с тем, он понимал, что испытывает интерес от того, что не знает, куда повернёт ситуация, что она ответит, как поведёт себя. Раньше ему казалось, что она обычная девчонка, такая же, как и все остальные в школе. Теперь же он точно знал, что она напрочь лишена страха и весь её здравый смысл показной, чтобы учителя считали её паинькой. Хотя чего он ожидал, она же в золотом трио — шрамоголовый, нищеброд и психичка. Нечего сказать, отличная компашка. В первый раз в жизни Драко почувствовал себя нормальным, самым, чёрт побери, адекватным учеником этой школы. Факультет придурков явно кишит такими же дебилами, как эти трое. Что ж этот год выдался определённо веселее предыдущих.

Гарри был жутко взбешён тем, что Гермиона дуется. Он естественно осознал весь абсурд сказанного им, но она же должна была понимать, что он просто нервничает, потому что директора нет уже неделю, а он сам стоит в тупике и никуда не движется. После того, как он увидел подчищенное Слизнортом воспоминание, его мысли были заняты только этим.Чтобы победить главного врага всего магического мира, его нужно было понять, поэтому Дамблдор посвящал Гарри во все воспоминания, связанные с Реддлом. Ему же нужно было составить психологический портрет из всего того, что рассказывал ему директор. Теперь ещё эта ссора с Гермионой. Едва поутих их спор насчёт учебника Принца-Полукровки, как тут новая ерунда. Гарри понимал, что нервы на пределе у всех, но случай с Кэти давал новые темы для раздумий. Хочет Гермиона или нет, но Малфой стал жутко подозрительным. Он всегда был порядочным дерьмом, но теперь стал непорядочным. Какие-то интриги плетёт, Гарри чувствовал это кожей. Вот бы ещё ему верили на слово. Он решил, что поговорит с Гермионой за ужином.

Гарри сел рядом с Гермионой на ужине. Девушка искоса взглянула на него и принялась за еду. Рона не было, парней-старост попросили помочь с какими-то делами около Запретного леса. Малфоя так же не было, именно поэтому девушка чувствовала себя спокойнее, без взглядов серых глаз, хоть и не особо частых, пищеварение работало лучше. Гермиона собиралась насладиться едой, вот только Гарри рядом громко сопел.

— Нужно поговорить, — проговорил парень.

— О чём же? — девушка не отрывала глаз от тарелки и методично жевала.

— Хватит дуться, Гермиона, сама же знаешь, — тон Гарри был примирительным, и девушка перестала строить из себя оскорблённую. Она посмотрела на него дружелюбно.

— Неужели решил признаться, что повёл себя глупо? — подняв бровь, спросила гриффиндорка.

— Не совсем, — улыбнулся Гарри. — Просто ты не должна была всё так воспринимать. Ты не можешь отрицать того, что про Малфоя, — девушка закатила глаза и громко вздохнула, но Гарри продолжил, — мы ничего не знаем наверняка.

— Вот тут ты не прав, — Гермиона не хотела рассказыватьГарри о «допросе», но делать было нечего, без доказательств он ей не поверит, чего доброго опять начнёт кричать и они снова поругаются, а ссоры с друзьями ужасно неблаготворно действовали на девушку. — Пока ты со мной не разговаривал, я кое-что выяснила. У Дра... Малфоя, — мигом осеклась девушка. Кажется, Гарри не обратил внимания на оговорку, а подсознание девушки закрыло глаза руками. Она хотела назвать его по имени, просто приехали! — Вообщем, у него нет метки.

— И как ты это выяснила? — Поттер подозрительно на неё посмотрел. — Ты что ходила с ним на свидание?

— Сам себя слышишь, Гарри, — Гермиона сделала удивлённое лицо. — Мозг мой ещё не отказал, чтобы ходить с этим придурком на свидания. Я выяснила это другим методом, но уверяю тебя, сведения 100%-ные.

— Скажи мне, что ты связала его и пытала, пока он тебе всё не выложил, — взмолился Гарри. Он знал свою подругу много лет и допросы были её сильной стороной. Она всегда могла выяснить необходимые сведения, не боясь последствий. Однажды она даже окаменела, потому что Василиск был не очень сговорчивым.

— Именно, — кивнула девушка. — Его предплечье чистое, к инциденту с Кэти он не имеет отношения.

— И ты ему поверила? — окрылённый решимостью подруги спросил Гарри. — С плечом понятно, а насчёт остального. Ты применяла легилименцию?

В дверях показались старосты-мальчики. Вид Малфоя был злющим, чуть поодальлицо Рона выражало те же эмоции. Что-то пошло не так. Гермиона во все глаза смотрела на вошедших, Гарри тоже, но в отличие от беспокойного взгляда подруги, его глазасмотрели на Малфоя с раздражением.

Рон недовольно плюхнулся на скамью и в один приход осушил бокал с тыквенным соком, Лаванда повернула на него голову, но не думала подходить, пока не договорит с подружками.

— Что случилось? — спросила Гермиона, пристально смотря на Рона.

— Видит Мерлин, я убью этого хорька! — глаза рыжего метали молнии. Гарри и Гермиона переглянулись, опасаясь худшего. — Когда с проблемой в лесу было покончено, и мы шли в замок, этот ушлёпок сказал, что скоро всё изменится, что не останется ничего прежнего.

— Обычная ересь, зачем ты введешься, — фыркнула Гермиона. Взгляд Рона обжёг её лицо. Гарри нахмурился.

— Кстати, Гермиона, — цедил сквозь зубы парень. — Малфой не двусмысленно намекнул, что ты крутишь с ним. Как это понимать? Ты забыла, кто он?

Гермиона так обалдела от услышанного, что не сразу сообразила, что друг ждёт её объяснения. Гарри заёрзал на стуле и попытался перевести разговор на другую тему, но Рон был не приклонен.

— Я понимаю, что тебе тоже хочется с кем-нибудь встречаться, — продолжал Рон, Гермиона сузила глаза, что-то внутри подсказывало ей, что, помирившись с одним другом, она сейчас поругается с другим. — Только не нужно отчаиваться до такой степени, чтобы кидаться на такое...

Гермионе показалось, что в Большом зале рухнул потолок. Гарри сидел, раскрыв рот, не в силах поверить, что Рон произнёс нечто подобное вслух. Девушка же внимательнее вгляделась в лицо друга, который в данный момент показался ей самым чужим на свете. Ей вдруг стало обидно за то, что она всеми силами пытается не сойти с ума в этом бедламе, в котором оставаться нормальным практически невозможно. Ей даже не хотелось ничего говорить. Её взгляд скользнул в сторону стола Слизерина. В этот момент Малфой поднял взгляд от тарелки. В серых глазах она увидела безмерное напряжение, которое пронизывает всё тело и держит его как стальной стержень. Увидела, как где-то на самом дне все мечты и желания сжирают себя сами, где по костям, оставшимся от радости и надежды, на первый план выходит долг, какая-то мнимая миссия, из-за которой нужно быть сильным и несгибаемым. Но кто так сказал? Что если всё достало до такой степени, что хочется пальнуть в себя авадой, лишь бы не участвовать в этом настоящем театре абсурда? Гермиона увидела в его глазах свои, словно в зеркало смотрится. Драко, очевидно, почувствовал что-то похожее, потому что его черты мигом смягчились, но лишь на секунду, потом губы искривила знакомая усмешка и глаза прищурились. Гермиона скопировала это же выражение, поэтому выпрямилась и, посмотрев на Рона с презрением, поднялась с места, чтобы уйти.

— Я не закончил, — слова Рона вышли грубыми, Гарри словно находился в прострации и не мог понять, как ему себя вести, он лишь в примирительном жесте вытянул руки, чтобы Рон прекратил разговаривать с подругой в таком тоне. Но когда Гермиона усмехнулась в очередной раз, понял, что переживать нужно скорее всего за своего непутёвого товарища.

— Закончишь с Лавандой.

Гордо расправив плечи, девушка покинула Большой зал. Её нисколько не смутила двусмысленность её фразы, но Рон напросился сам. А она... Просто задолбалась вечно всем угождать. Всё-таки она тоже не простая школьница, с которой можно разговаривать, как заблагорассудится, рассчитывая на то, что она всё понимает и простит. Чёрта с два теперь это прокатит!

* * *

— Ходят слухи, что в золотом трио какие-то проблемы, — сообщил Тео, едва друзья зашли в гостиную факультета.

— Да, — поддакнула Пэнси. — У грязнокровки прорезались зубы.

— Говорят, что она послала рыжего Уизли при всех за ужином, — добавил в общий котёл Гойл. — Странно, мне казалось, что их дружба вечна.

— Ничто не вечно, — устало протянул Драко. Он мог поклясться, что видел в её глазах сегодня отражение своих собственных, а эта усмешка в стиле Малфоя... Если бы не её грязная кровь, думал Драко, я бы мог восхищаться ей. Почему раньше он не замечал в ней столько страсти и решительности. Да, колдовала она искусно, но сейчас все её метаморфозы происходят без магии. Она как будто становится другой, как будто решила освободиться от цепей, которые сковывали её. Дело приобретало новый оборот, и Драко всё интереснее было в этом участвовать.

Первый матч сезона по квиддичу должен был состояться между Гриффиндором и Слизерином в ближайшую субботу. Напряжение царило во всей школе с начала октября, нарастая с приближением второй субботы месяца. Пуффендуйцы и когтевранцы также не оставались в стороне, потому что катализатор работал на полную мощность. Некие парни с синего факультета возомнили себя «свидетелями Уизли» и принялись во всю мощность утраивать торги и принимать ставки. Джинни такое поведение забавляло, поэтому она даже написала письмо братьям, что в школе действует кружок их имени. Рон же восторга не разделял, он надеялся, что теперь к нему перейдут все их клиенты и он станет кем-то вроде посредника и безбедная старость ему обеспечена. Однако в реале всё вышло иначе, в школе нашлась как минимум дюжина человек, которые выставили себя приемниками «заветов Уизли».

Рону вообще в этом году не особо везло. Во-первых, на отборочных нарисовался какой-то парень, решивший занять место вратаря. Как вышло, что ему повезло, Рон не знал, но с достоинством заявил конкуренту, что способность играть в эту великую игру должна быть заложена в генах. КормакМаклаген, так звали соперника, лишь отмахнулся и поспешил подкатить к Гермионе. Она его естественно отшила, но Рон припоминал ей об этом парне в любой удобный момент. Во-вторых, атмосфера вообще была напряжённая и даже он это чувствовал, хоть и был бесконечным оптимистом. Что-то страшное грядёт и это было бесспорно. Воздух был пропитан безнадёгой, хоть все и пытались делать вид, что в школе им ничего не угрожает. Хотя в принципе так и было, школа — единственное безопасное место.

Что у Рона к Гермионе, он особо никогда не задумывался. Она ему нравилась и как человек, и как друг, и как девушка. Но её постоянная напряжённость его раздражала. Она стремилась держать всё под контролем, а Рон хотел быть свободным. В этом их взгляды на жизнь расходились и они не могли флиртовать дольше пяти минут. Поэтому когда на горизонте нарисовалась Лаванда, которую хлебом не корми, дай пообжиматься да всё остальное, он даже сомневаться не стал. Гермиона сначала дулась, но потом смирилась, а Гарри понимал его чисто по-мужски.

Вот и теперь, когда школа стояла на ушах перед первым матчем сезона, Рона мучила только одна мысль: как бы не слажать и не подвести команду. Теперь же, когда этот гнусный хорёк так себя ведёт, победить стало делом чести. Сейчас Рон понимал напряжение Гарри перед каждым матчем со Слизерином. Ссора с Гермионой, ненависть к Малфою изрядно портили настроение и Рон постоянно на всех срывался. Гарри это постоянное бурчание с боку слегка смешило, Гермиону раздражало, Джинни строила свою личную жизнь и на брата обращала не особо много внимания.

За завтраком в субботу Рон по обыкновению прохаживался вдоль и поперёк ненавистного факультета. Гарри особо не реагировал, поглощая завтрак, чтобы была энергия во время игры. Надо признать, что он неплохо держался, учитывая то, что Дамблдор завалил его думками на всю оставшуюся. Лаванда сидела молча, лишь изредка наглаживая руку Рона. Джинни с Дином весело болтали, раскрасив лица цветами Гриффиндора. Пришла Полумна со своим львом, рык которого сейчас не мог сравниться с бухтением Рона. У Гермионы с самого пробуждения болела голова и она уже устала слушать злые высказывания.

— Может быть хватит, Рон, — сказала она резко. Все мигом напряглись и замолчали. Рыжий посмотрел на неё, зло сузив глаза.

— О, да, конечно, — ядовито проговорил он. — Как же я мог забыть. Сегодня же играет твой любимчик!

Джинни шикнула на брата, но он проигнорировал. Гарри глубоко вздохнул. Полумна мечтательно смотрела на всех по очереди.

— Ты как всегда прав, Рональд! — на полное имя Гермиона переходила лишь в тех случаях, когда друг её ужасно раздражал или злил. Сейчас она чувствовала, что готова назвать его ещё и по фамилии. — Я даже могу пожелать ему удачи, если хочешь!

— Конечно, это было бы мило с твоей стороны, — тон Рона был ужасно злым и Гермиона нахмурилась так, что брови заболели. — Скажи ему, какой он замечательный!

В это время Малфой как раз поднимался из-за стола, чтобы покинуть Зал и пойти на поле. На нём была его форма, сидевшая безупречно. Гермиона отметила, что никто из его команды не выглядит так хорошо в спортивном костюме. Не иначе сшил себе на заказ, мелькнуло в голове. Всего секунда сдерживала девушку от выполнения «просьбы» Рона.

— Ну вот, пялишься на него без стеснения! Хоть бы постыдилась! — парня было уже не остановить, и Гермиона просто вскипела.

— Эй, Малфой, — вдруг выкрикнула она. Казалось, Большой зал замер. Даже преподавательский стол перестал есть. Все уставились на Гермиону с лёгким удивлением. Малфой остановился, его товарищи тоже. Тео смотрел во все глаза. — Желаю удачи на сегодняшнем матче.

Все присутствующие выпали в осадок. У Рона чуть глаза из орбит не вылезли, хотя он был в этом не одинок. Гарри же смотрел в тарелку. Он знал, что Малфой вряд ли поведёт себя по-свински ввиду последних событий, поэтому решил просто помалкивать. Сам же Драко поднял бровь от удивления. Что она чёрт возьми делает! — пронеслось в голове, но тут же пришли новые мысли. Однокурсники решат, что его обаяние подействовало на неё, и перестанут колоть его тем, что он проигрывает в споре.

— Спасибо, Грейнджер, — сказал он с лёгкой улыбкой. Гермиона улыбнулась в ответ. Он уставился в её глаза не в силах моргнуть, она тоже смотрела на него. Тео незаметно ткнул друга в бок. Драко тряхнул головой. — Буду считать это одобрением нашей победы.

— Гарри тебе не победить, — с той же улыбкой проворковала девушка. — А какой у нас вратарь...

Рядом крякнул Рон, от гнева его ноздри раздувались как паровоз, разве что звуков не издавали. В гробовой тишине загоготали слизеринцы, затянув знаменитую песенку «Уизли — наш король». Малфой снова пристально посмотрел на девушку. «Развлекаешься, Грейнджер...ну ничего, я спрошу с тебя за то, что сейчас подыгрываю».

— Если ты, Грейнджер, будешь за меня болеть, то мне не страшен даже Уизли, — пропел Малфой, Рон воткнул вилку в стол. Гермиона еле сдержалась, чтобы не засмеяться в голос. Малфой кивнул ей и вышел из Зала, следом утекла вся толпа слизеринцев, то и дело посмеиваясь. Гермиону слегка удивил тот факт, что никто из серебряно-зелёных не сказал ей ничего обидного, но она не придала этому особого значения. Ей хотелось проучить Рона, но что она сделала? Она лишь сильнее разозлила его своей выходкой, подтвердив, что между ней и Малфоем что-то есть. А ведь ничего нет, хоть этот паршивец и занимал всё больше места в её мыслях.

Оставаться в Большом зале и ждать колкостей от Рона не хотелось, поэтому девушка решила уйти. На выходе из замка её догнал Гарри. Он посмотрел на неё, нахмурив брови.

— Ничего не говори, — отмахнулась Гермиона. — Он меня просто достал, вот я и сорвалась.

— Да понял я, — ответил Гарри, он шёл рядом с подругой, но мысли его крутились совсем далеко.

— Что с тобой? — спросила девушка, она чувствовала, что друг напрягся сразу после их разговора пару дней назад, когда она сказала, что Малфой не причём.

— Если хорёк не виноват, то кто проклял Кэти? — озвучил парень свои мысли.

— Я тоже об этом думала, — девушка смотрела прямо перед собой, беззаботные студенты шли на стадион. — Думаю, единственная надежда что-то узнать, это дождаться возвращения Кэти.

— Я вот подумал, — вкрадчиво начал Гарри и Гермиона уже знала, что он скажет. — Он наверняка что-то знает, тебе нужно продолжать свои с ним отношения.

— Не верю, что ты это говоришь? — возмутилась девушка. — Меня итак жутко бесит строить из себя добродетель, а тут ты хочешь...

— Я видел, как он сегодня смотрел на тебя, — начал Гарри с другой стороны. — Ты его явно уже не раздражаешь, а значит, лёд тронулся. Он подыграл тебе при всех, не опасаясь за репутацию. Гермиона, ты должна с ним сблизиться. Тогда мы будем в курсе всего.

— С чего ты решил, что он мне что-то расскажет? — Гермиона скептически относилась к самой идее двойного агента, тем более в стане такого врага.

— Слушай, Гермиона, — Гарри решил, что если будет говорить уверенно, то и у подруги не будет сомнений. — Если кому-то и под силу вывести его на чистую воду, то только тебе. Глупо было бы терять контакт, который у вас уже есть.

— Нет никакого контакта...

— Есть, Гермиона, — со знанием дела заверил друг. — Заставь его довериться тебе.

— Ты говоришь бред, — только и промолвила девушка, когда он уже подошли к раздевалке. Гарри нужно было уходить, ей занять место на трибуне. — Удачи в игре.

— Свою удачу ты уже отдала, — усмехнулся друг, девушка улыбнулась. — Но не жди, что я проиграю, чтобы облегчить тебе миссию.

— Поймай снитч, Гарри, — ласково сказала Гермиона. — По-настоящему победы я никому кроме тебя не желаю.

Гарри кивнул и ушёл в раздевалку. Ему предстояло ещё дать напутствия команде перед игрой. Девушка заняла место на трибуне, спустя пару мгновений пришли друзья. Лаванда демонстративно села подальше. Дин плюхнулся рядом, а с другой стороны подсела Полумна.

— Гермиона, — прямо перед началом игры сказала Полумна. — Завет Шляпы — дружить факультетами, ты не делаешь ничего плохого.

— Спасибо, Полумна, — улыбнулась Гермиона. Когтевранка всегда умела сказать глупость, которая поразительно подходила к ситуации. Гермиона действительно ничего плохого не делала, на выходку за завтраком её толкнул Рон, а теперь Гарри попросил побыть шпионом в стане врага. Ей просто придётся общаться с Малфоем. Однако больше всего в этой сумасшедшей ситуации её волновало другое: перспектива зафрендиться со Слизеринским принцем не вызывала в ней больше бурю негодования. Ей даже показалось, что общаясь с ним, она дольше сможет оставаться в здравом уме, нежели проводя время с друзьями в тщетных попытках решить нерешаемые проблемы. Из всех них она первая, кто начнёт реальную борьбу, а значит она должна постараться.

Прозвучал свисток мадам Трюк. Игра началась. И речь сейчас шла не только о квиддиче.

К злюке-Рону девушка привыкла давно, поэтому в действительности не хотела слышать эту позорную песенку, которую затянула зелёная трибуна. Гриффиндор сильно вёл в счёте, поэтому куплеты стали совсем жуткими. Гермиона подумывала уже наложить массовоеСиленцио, как вдруг как гром среди ясного неба мимо пронеслись два ловца. Кто-то заметил снитч. Гермиона проследила за Гарри и Малфоем: золотой мячик вёл их за собой. Гермиона вскочила с места и наклонилась за бортик. Было трудно разглядеть, кто ближе к заветному мячу. Она вдруг поймала себя на мысли, что волнуется за обоих и ей стало паршиво на душе. Мяч вильнул и исчез, ловцы зависли в воздухе. Трибуны успокоились. Девушка вгляделась отрешённо смотрела вперёд, пока не почувствовала пристальный взгляд. Она подняла глаза и увидела в паре-тройке метров от себя Драко Малфоя, который бесстыдно на неё пялился. Гермиона собралась с духом и натянуто улыбнулась. В паре сантиметров от Драко завис снитч, Гарри был далековато и вряд ли бы успел к мячу. Она бросила беспокойный взгляд в сторону друга, тот снитч заметил и полетел к нему. Если Малфой только обернётся, то золотой мяч его, а судя по очкам на табло Слизерин победит. Гермиона сосредоточилась, мысленно повторяя про себя только одну фразу: «смотри на меня». Очевидно, это стало чем-то вроде невербальногоимпериуса, потому что парень просто приклеился взглядом к девушке. Гермиона видела этот финт в фильмах, поэтому медленно (в этом деле торопиться нельзя) начала облизывать верхнюю губу. Язык медленно шёл по дуге, а Малфой смотрел во все глаза. Закончив с верхней губой, Гермиона прикусила нижнюю. Ей показалось, что она видит, как тяжело дышит Малфой, она перевела взгляд чуть левее, Малфой проследил за её глазами и в этот момент Поттер схватил крылатый мячик прямо около уха слизеринца. Трибуны взвыли.

— Гарри Поттер поймал снитч, как впрочем и всегда!! — вещал комментатор. — Гриффиндор победил со счётом 250:120.

Малфой плохо осознал произошедшее. Он что, блин, упустил снитч, который был рядом из-за грязнокровки?! Мозг готов был взорваться и вылезти из ушей. Так слажать перед всей школой. Надеюсь, никто не видел, куда я пялился! Монолог самоуничижения был в разгаре, когда он снова скользнул взглядом погриффиндорской трибуне. У Грейнджер был такой вид, словно она ни причём. Гарри поочерёдно смотрел на Малфоя и на Гермиону. Между ними что-то может быть, — подумал он и в глубине души был бы рад, если бы этот напыщенный индюк встал на путь исправления. Повисев в воздухе, он полетел в своей трибуне. Гермиона стояла у бортика. Все поздравляли Гарри и тянули к себе. Он посмотрел на подругу. Она провела пальцем себе по горлу, как бы предупреждая, что ей каюк. Гарри усмехнулся и пошёл на снижение.

Вечером в гостиной шло празднество. Гермиона весь день не покидала общей комнаты, чтобы не быть убитой где-нибудь из-за угла разъярённым Малфоем. Гарри всё возился с книгой Принца-полукровки, происхождение которой Гермиона так и не смогла выяснить. Поначалу её это злило, потому что он стал чуть ли не принцем зелий, выиграв на одном из первых уроков семестра склянку зелья удачи и обскакав саму Грейнджер. Однако в конечном итоге она махнула рукой на успехи Гарри в зельях, потому что Дамблдор поручил ему задание касательно Слизнорта. Директор уверял, что это поможет им победить Того-кого-нельзя-называть.

— Ты не знаешь, что за заклинание Секстумсепра? — спросил Гарри, подсев к Гермионе. Во время праздника она сидела в дальнем углу и листала Придиру. Ничего серьёзного ей бы в голову всё равно не влезло, а читать про мозгошмыгов, которые разжижают мозг, было в самый раз, с каждой буквой словно чувствуя их движение у себя под волосами.

— Не слышала о таком, — устало сказала она. — Вычитал в своей книге? Ничего хорошего не выйдет, если будешь слепо следовать всему, что там написано.

— Но ведь она помогла мне на уроках, — привычно отвечал парень. Гермиона закрыла журнал.

— У тебя всё итак получится, Гарри, я уверена. И я,между прочим, не только о Дамблплане. — Гарри непонимающе нахмурился. — Джинни после игры поругалась с Дином. Это уже не в первый раз кстати.

— Гермиона, — Гарри, придав голосу серьёзность, остановил подругу. — Ты бы со своими мужиками разобралась.

Девушка рассмеялась. Да уж, в этом году у неё как никогда много внимания. Рон со своими упрёками, Кормак с достаточно прямолинейными намёками (даже в этот момент он бросал на неё недвусмысленные взгляды), но венцом пирамиды внимания, несомненно, был Малфой. Что вообще произошло в этом году, что она стала так популярна? Раньше она думала, что Малфою что-то от неё нужно, но его притязания больше не были такими навящивыми, и девушка была в смятении. Однако сегодня, когда Слизерин проиграл из-за Драко, она знала, что всё изменилось. Никто просто так не стал бы пялиться на ненавистную девчонку. А раз Драко что-то к ней испытывает, значит она сможет изменить его, ну или хотя бы попытаться, потому что в грядущей войне каждый спасённый был на счету.

В это время Драко рвал и метал в раздевалке на поле. Он не находил в себе сил вернуться в подземелья. Если он увидит рожи однокурсников, говорящие ему, какой он остолоб, то он наверняка кого-нибудь прирежет. Поэтому задержавшись в душе, Драко остался, когда все ушли. Тео, не дождавшись выхода друга из раздевалки, вошёл туда и сел на скамью в ожидании. Когда Малфой появился, он был растрёпан и зол. Его мокрые волосы торчали во все стороны и, казалось, излучали электрические разряды.

— Я думал, ты себя смыл, — заявил Тео, очевидно устав ждать.

— К чёрту всё! — тут же взорвался Драко. — Ненавижу, ненавижу эту дуру!

— Что-то подсказывает мне, что ты не о мадам Трюк говоришь, — протянул Нотт, намеренно распаляя друга. Эмоции Драко в адрес девчонки — это что-то новенькое.

— Ты прекрасно знаешь о ком я! — Малфой места себе не находил, он зло натягивал водолазку и постоянно ворчал, ненавидя себя за то, что перед глазами постоянно стояли губы Грейнджер. — Это же надо быть такой кретинкой! Чёртова идиотка! Грязнокровая сволочь!

— Да что случилось? — не понимал Нотт, он по-прежнему восседал на скамейке в позе лотоса. — Ты же не с Грейнджер в квиддич играл, Поттер поймал снитч. Как ты вообще мог упустить мяч прямо у себя из-под носа?

— А я о чём тебе говорю уже битый час?! — Драко метался взад-вперёд, засунув руки в карманы. Эти губы, он мог поклясться, что она специально это сделала. Он смотрел и не мог отвести глаз, ему жутко хотелось прикоснуться к ним своими губами. Отец проткнул бы ему глаза палочкой, если бы узнал причину его проигрыша.

— Ну допустим этот битый час ты был в душе и кому ты там что рассказывал я не знаю, — Тео в этой ситуации был полностью спокоен, а поведение Драко его ужасно забавляло.

— Она отвлекла меня, — отрывисто бросил Малфой.

— Да, знаю, самим фактом своего существования, — замотал руками Тео. — Ну и ещё тем, что зацепила тебя...

— Она меня не заце... — огрызнулся Драко, но прервался на полуслове. — Чёрт!

— Что будем делать дальше? — поинтересовался Нотт, встав со скамьи и подойдя к Драко. — Думаю, больше нет смысла прикидываться.

— Хорошо, — глубоко вздохнув, сказал Малфой. — Она строила мне глазки, и я повёлся, это была минутная слабость и только. Моя месть будет страшна. Я выиграю этот спор в ближайшие две недели.

— Только не забывай, что ты должен выиграть, а не влюбиться, — напомнил Тео, за что получил красноречивый взгляд из-под сведённых бровей.

— Я? Ты говоришь это Драко Малфою? — парень сделал оскорблённый вид. — Я не уверен, что функция «любить» вообще записана в моих настройках.

— Но родителей-то ты любишь, — не унимался Тео, подходя к двери и открывая её. — Пошли в гостиную, тебе рано или поздно придётся увидеть ненавистные взгляды.

По дороге в подземелья парни никого не встретили. Драко думал, что вся толпа набросится на него, едва он войдёт в гостиную. Однако к его удивлению, народу там было не очень много, да и те, что были, не смотрели злобно. Драко настороженно оглядел всех вокруг и остановился посреди комнаты. Так как все молчали и даже не особо на него реагировали, он разозлился.

— Никто ничего не хочет мне сказать? — грубо спросил он. Однокурсники окинули его безразличным взглядом.

— Брось, Драко, — отмахнулся Блейз. — Никто не в обиде, мы никогда не выигрывали у этих выскочек.

Парень опустил голову и сел на диван.

— А грязнокровка с тебя глаз не сводила, — послышался сбоку голос Флинта. — Ценю твой успех. Однако в следующий раз будь таким же успешным в игре с другими факультетами. Если этот проигрыш был нужен тебе для дела, то в следующих играх постарайся не тупить.

Драко слабо кивнул и ничего не стал говорить капитану своей команды. Одно то, что его не считают придурком, профукавшим победу, и то хорошо. Окружение отнеслось с пониманием. Не иначе мир действительно сходит с ума. Малфой медленно поднялся и пошёл в свою спальню. Завтра же он начнёт активные действия, в которых этой наглой девчонке грозит полный крах. Он заставит её ответить за весь тот маразм, в котором он оказался благодаря ей.

На другое утро девушка шла на завтрак и увидела Малфоя в конце коридора. Его взгляд не предвещал ничего хорошего, и Гермиона сделала шаг назад. Он ускорился. Она развернулась и припустила по коридору, благо учеников было не очень много, иначе вопросов было бы не избежать.

Мысли Гермионы отчего-то спутались и она чувствовала себя просто школьницей, играющей на переменке в догонялки с мальчиком. Но судя по приближающимся шагам и ворчанию, радоваться оставалось недолго. Малфой нагнал её на повороте, дверь оказалась заперта и девушка попала в тупик. Выругавшись себе под нос, Гермиона развернулась и, сложив руки на груди, гордо уставилась на Малфоя.

— Что тебе? — небрежно бросила она, хотя сердце колотилось как бешеное. Наверняка ему досталось вчера, сейчас влетит и мне, думала девушка.

— Это ты мне скажи, — голос Малфоя был притворно спокойным.

— Я ни в чём перед тобой не виновата, так что отстань, — девушка выставила руку вперёд, едва не касаясь тела парня.

— Если не виновата, то зачем убегала? — сурово спросил Драко и чуть наклонился к лицу Гермионы. — Если ты решила, что твои шуточки прокатят со мной, то держи карман шире, Грейнджер! Прекрати свои домогательства или я пожалуюсь директору.

Гермиона так и раскрыла рот от услышанного. Драко гипнотизировал её злым взглядом, а она прокручивала в голове его слова.

— Ты блин с катушек слетел, Малфой! — нашлась наконец она. — Даром ты мне не нужен, домогаться тебя! Тебе последние мозги бланджером выбило?

— Тогда что было вчера на поле? Зачем ты это делала?

— Делала что?

— Это... — Драко нарисовал пальцем круг в воздухе вокруг рта Гермионы. — Губами.

— Было ветрено, — девушка решила включить полную дуру, даже шире глаза распахнула и непонятно почему снова облизала губу. Глаза Драко чуть не вылезли из орбит от такой наглости.

— Вот опять! — прокричал он. — Не морочь мне голову, если не собираешься...

— Не собираюсь что? — спросила Гермиона, так как Малфой резко замолчал.

— Идти со мной на свидание, — ну всё, сказал, пристрелите меня, думал слизеринец, но спустя секунду просто наслаждался реакцией девушки. Её глаза медленно начали округляться, спина выпрямилась, а рот приоткрылся. Его дурацкий план стоил этих мгновений, когда великий ум Гриффиндора просто застыл в ступоре.

— А знаешь что, Малфой, — откашлявшись, сказала девушка. — Я согласна. Спорим, ты не ожидал?

Теперь была очередь Малфоя замирать в онемении, потому что он точно не верил, что она согласится сразу. Он уже начал придумывать, как после обеда пойдёт за ней в библиотеку, сядет рядом, наговорит всякого, а в конце назовёт это свиданием, но чтоб вот так быстро. Это было дерзко и уже, однозначно, нравилось Драко.

— Я зналс первой минуты, что ты согласишься, — заявил он.

— Это до того, как я пыталась сбежать от тебя? — поинтересовалась Гермиона, жестом прося его сдвинуться и дать пройти.

— От меня не убежишь, Грейнджер, — самодовольно заявил парень, отходя в сторону.

— От меня тоже, — в тон ему ответила девушка. — И ещё, Малфой, — строго сказала она, подняв указательный палец вверх, уже перед самым своим уходом. — Помни, кто мой друг.

— Как будто это можно забыть, — вздохнул парень, ни к кому уже не обращаясь. Девушка ушла, а он стоял, прислонившись к стенке. Его мысли в данный момент были только о том, что из этого спора ничего хорошего не выйдет. Ему впервые показалось, что он может проиграть.

В один из дней Драко как обычно находился в Выручай-комнате. В последнее время только там можно было абстрагироваться от внешнего мира и подумать о жизни. Сейчас самым важным было вернуть расположение Тёмного Лорда, чтобы отец перестал ожидать гибели каждую секунду своей жизни, чтобы мать наконец прошла по улице с гордо поднятой головой. Сам же Малфой хотел просто спокойно жить. В начале года, когда он получил своё задание, ему казалось, что всё для него изменилось, что теперь он больше не простой подросток, что важен для организации Пожирателей. Но после слов Грейнджер, когда она просила пообещать, что он сам решит своё будущее, он перестал считать, что выбрал эту дорогу сам. Теперь ему казалось, что его вырвали из прежней беззаботной жизни и поставили на новую карту, где играет совсем другой человек, которого человеком-то назвать нельзя. Существо, решившее, что мир принадлежит ему. Драко почувствовал себя разменной монетой в игре взрослых дяденек. Он вспомнил, как трясся от страха, когда отдал ожерелье Бэлл, моля Мерлина только о том, чтобы она его потеряла по дороге или оно чудесным образом испарилось. Конечно, он не хотел убивать Дамблдора, никого не хотел. Сама по себе мысль об убийстве была ужасна. Почему теперь, парень не знал, ему вдруг захотелось быть хорошим, добрым. Не потому что эта грязнокровка верит, что у него есть шанс, а просто потому, что он такой по сути. Все эти издевательства и стёб всего лишь показные, ради забавы, о реальном вреде он не думал никогда. Разве что желание врезать Поттеру, но это в крови по умолчанию.

Теперь эта Грейнджер решила, что понимает его. Более того ему просто необходимо делать вид, что он согласен с ней, потому что проиграть спор он не мог. А ещё он только здесь, наедине с собой и тонной забытых вещей мог признаться, что этот спор единственное, чем ему действительно сейчас хочется заниматься. Именно крутить интрижки, шутить и веселиться со сверстниками, а не участвовать в ужасном плане Тёмного Лорда. Школа — самое безопасное место, пока здесь Дамблдор, нельзя оставить всех учеников без защиты. Просто благородный рыцарь, — заявило подсознание. Драко выругался, — бред какой-то!

Парень вдруг наткнулся взглядом на огромный мрачного вида шкаф. Где-то раньше парень видел нечто подобное. Кажется, в магазине Горбин и Берк. Он вроде как исчезательный, в нём можно прятаться от опасности. Надо будет изучить этот вопрос глубже, подумал парень. Сейчас же он решил сосредоточиться на Грейнджер, злобной дряни, решившей, что может вести себя с ним как ей вздумается. Сегодня она так быстро согласилась пойти с ним на свидание, что он был просто уверен в том, что она на него запала. Там, во время матча он видел её глаза, они пожирали его, Грейнджер готова была из мантии выскочить, лишь бы он смотрел на неё. Значит нужно продолжать в том же духе. Он вспомнил, как в самом начале пытался нежными словами склонить её к отношениям, но она только морщилась, но когда он стал самим собой, просто с вниманием к ней, она сразу и глазки строить начала, и с рыжим поругалась, и на свидание согласилась. Девочка любит грубых, а значит притворяться придётся совсем чуть-чуть.

Возвращаясь в подземелья, Драко просто светился от своей неотразимости. Он был настолько уверен в себе и окрылён мыслями, что не заметил, как в него кто-то влепился.

— Смотри, куда прёшь, ду... — Драко замолчал на полуслове. Грейнджер с интересом уставилась ему в лицо. Ей стало интересно, как он выкрутиться, про себя она уже решила, что заколдует его как-нибудь смеха ради, если он не выйдет из положения. Мозг парня лихорадочно заработал, — ...ша моя.

— Душа? — переспросила девушка, подняв бровь. — Уверен, что хотел сказать именно это?

— Нет, — причин притворяться Малфой не видел, поэтому решил сказать всё, как есть. Будь нахален, подсказало подсознание. — Я хотел сказать, дура набитая, но потом увидел тебя и передумал.

— Вы ужасно непостоянны, мистер Малфой, — проворковала девушка и мысленно обозвала себя именно так, как Драко собирался. Что же ты делаешь?!

— О, называй меня так почаще, — усмехнулся парень. — Тогда твой голос можно будет слушать бесконечно. Сейчас он, мягко говоря, не благозвучный.

— Да мне без разницы, что ты думаешь о моём голосе, Малфой, — отмахнулась девушка. — И эти искромётные комплименты вряд ли помогут тебе убедить меня в необходимости нашего свидания, поэтому скорее всего я заберу своё согласие назад. Понял?

— Извини, я перестал слушать с фразы «твои комплименты всегда искромётны», — нагло улыбнулся слизеринец. Гермиона хмуро на него смотрела, но потом улыбнулась в ответ. Что это за улыбка, — подумал Драко, — почему меня это не бесит?

— Ну ты и нахал, — беззлобно сообщила девушка, про себя думая: на фиг я рассусоливаю тут с ним? Ах, да, Гарри просил пошпионить. — Время и место, Малфой?

— Звучит как вызов на дуэль, — проговорил Драко.

— Вряд ли наше свидание будет похоже на что-то иное, — парировала девушка.

— Поле для квиддича, самая дальняя трибуна, — опомнился Малфой, ему не хотелось, чтобы кто-то решил, что она ему нравится, если увидит их беседующими, поэтому поспешил закончить разговоры. — За час до отбоя. Завтра.

— Хорошо, — кивнула девушка. — Не вздумай прокатить меня, а то я убью тебя!

Немного угрозы не повредит, решила Гермиона и ушла. Малфой пошёл в подземелья, ведомый только одной мыслью: из этого фарса ничего хорошего не выйдет.

Гарри в гостиной заметил, что девушка погружена в свои мысли, но спрашивать ничего не стал. Он представлял, в каком напряжении она находится из-за его просьбы, но по-другому действовать было нельзя. Все враги, да и просто подозреваемые должны быть под колпаком, а Малфой ведёт себя подозрительно с самого начала года. К тому же что бы там не говорила Гермиона, он считал Малфоя причастным к случаю с Кэти и был уверен, что у него ещё будет шанс это выяснить.

Позже, лёжа в кровати, девушка думала о том, что происходит с Малфоем. Откуда эта внезапно проснувшаяся симпатия и почему самой малости хватило, чтобы они флиртовали друг с другом, не испытывая ненависти? Естественно, насчёт Малфоя она уверена не была, ей по-прежнему казалось, что всё как-то странно выглядит, но со своей стороны она могла сказать точно, что не испытывает к нему негатива. Даже вспоминая, как он называл её раньше, в душе не просыпается волна гнева, а лишь совсем небольшая злость лишь на то, какой он упрямец.

Выброси его из головы, Грейнджер, — укоряло подсознание. — Относись к нему как к хорьку, решишь, что он человек и тебе конец.

В самом начале его подкатов она была точно уверена, что он играет. Эти его сопливые письма и комплименты походили на дурацкую шутку. Однако когда он бросил эту свою затею, Грейнджер тосковала, не зная почему, коря себя последними словами, но ей не хватало этого внимания. А теперь Малфой снова претендует на её личное пространство, но уже совершенно по-своему, по-малфоевски, и это совсем другое дело. Это заставляет нервничать и переживать от каждого взгляда и слова. Язвить в ответ на его слова и получать от этого удовольствие, — усмехнулось подсознание, — не иначе ты свихнулась, Гермиона.

Весь следующий день прошёл в немом ожидании. Оба боялись себе признаться, что желали скорейшего наступления вечера, то и дело поглядывая на часы и мысленно ругая время за его медлительность.

Гермиона специально не смотрела в сторону Драко, чем жутко его злила. Он то бросал нет-нет на неё свой ледяной взгляд. Тео следил за поведением друга и усмехался про себя. Ему однозначно было интересно, что из этого всего выйдет. Он был уверен в том, что если Драко и выиграет спор, то будет не рад этому. Теодор, в отличие от своего папаши, жуткого борца за чистоту крови, был абсолютно нейтрален к этой теме. Ему было безразлично кто ты и откуда, главное, чтобы ему было интересно наблюдать. За хороший объект для наблюдения Тео мог всё отдать, поэтому сейчас просто мёд пил, следя за тем, как его друг, мистер Бесчувственность № 1 в школе, за последние две минуты посмотрел на часы раз 30, точнее после тридцатого раза Тео просто перестал считать. Что же касается Грейнджер, так простому ученику может не было заметно, но Тео считал себя хорошим психологом и видел, как девушка хоть и не смотрит в сторону Драко, всё же напрягается всякий раз, когда раздаётся его голос. Вот была бы насмешка над заветами Тёмного Лорда, если эти двое влюбились бы друг в друга.

Наконец настало время ужина. Гермионе кусок в горло не лез и Гарри бросал на неё обеспокоенные взгляды. Рон продолжал дуться, ему не нравилось, что его подруга стала общаться с их врагом, как будто Малфой был чем-то вроде чумы.

— Что с тобой? — улучив момент, спросил Гарри.

— Всё в порядке, — на автопилоте ответила девушка, вкус еды она не чувствовала, поэтому съев пару ложек для приличия, поднялась из-за стола. — Я должна позаниматься.

Гарри нахмурился, но ничего не сказал. Всё-таки подруга была взрослой девушкой и плохое настроение с ней случалось временами. Что бы там ни было, считал он, лезть в душу не стоит. Ему сейчас надо сосредоточиться на том, как добыть воспоминания у Слизнорта, после его прошлой попытки старикан избегает его наглым образом.

Гермиона покинула Большой зал раньше всех однокурсников, чтобы иметь возможность в одиночестве собраться с мыслями в своей комнате. В гостиной никого не было, и девушка, облегчённо вздохнув, направилась в свою комнату. Там она взглянула на себя в зеркало. Переодеваться она не собиралась, всё-таки одного того, что она идёт с ним на свидание хватает, у неё нет цели влюбить в себя парня, а значит эти женские штучки не к чему. Волосы всё же она расчесала, хотя её пышные волнистые локоны уже давно не напоминают перекати-поле, а скорее смотрятся как густые и объёмные, всё же слизеринцы никак не могли расстаться с этой темой для шуточек.

Внизу послышались шум и возня, а значит ужин закончен. На часах было 7:45 и ей следовало бы смыться отсюда поскорее, иначе вопросов было бы не избежать.

Ровно в восемь часов Гермиона пришла в условное место. Она увидела Малфоя сидящим на одной из трибун, и пошла к нему по лестнице. Поднявшись, она увидела, как он напряжённо смотрит вдаль. Весь такой собранный, владеющий собой.

— Привет, — Гермиона решила, что нужно сообщить о своём присутствии, а не стоять и подглядывать на него из-за угла, хотя очень хотелось. Парень сразу встал и повернулся к ней. Он был в своём привычном костюме: брюки, водолазка и пиджак, всё естественно угольно-чёрного цвета. Гермиона отметила, что и сама стояла во всём чёрном: блузке, юбке и вязаной кофте.

— Привет, Гриффиндор! — воскликнул Малфой и позвал девушку жестом присесть рядом. Гермиона закатила глаза, но потом всё же села. — Как дела?

— Прекрасно, Малфой, — не понимая, что вообще происходит, проговорила Гермиона. — Как твои? Как учёба? Как дома дела? — сказала и тут же прикусила язык. Парень сидел боком, и по профилю было видно, как он напрягся. Гермиона мигом обругала себя последними словами, но вслух признаваться в том, что сглупила, не стала. Она просто молча смотрела вперёд.

— Дела мои идут хорошо, Грейнджер, — слизеринцу стоило больших усилий сдержаться и не вспылить. Теперь, когда победа в споре, как ему казалась, была уже близка, не стоило портить всё из-за эмоций. Поэтому он решил, что отыграется за всё в будущем, но сейчас он соберёт в кулак всё самообладание и не станет кричать. — С учёбой тоже всё замечательно, мне особенно удаются зелья. Что же касается домашних дел, то всё как всегда. Мой отец пытается всеми силами восстановить своё доброе имя, после того, как твой дружок окунул его в дерьмо...

— Гарри не врал! — выпалила Гермиона. Она не могла допустить, чтобы этот хорёк прохаживался насчёт её друзей.

— Неужели ты веришь каждому его слову? — ощетинился Драко и повернулся к гриффиндорке. Она смотрела на него во все глаза, дыхание было напряжённым. — Веришь всей той ереси, что он наговорил про битву в Министерстве?

— Ты что забыл, Малфой, — Гермиона злилась с каждым словом. — Я была там! Своими глазами видела твоего отца и кучу других муда...

— Что ты сказала? — прошипел Драко едва уловимым шёпотом, но казалось, всё поле для квиддича сейчас это слышит. Гермиона шумно сглотнула, поздно поняв, что сболтнула лишнего. Что с ней происходит, раньше она всегда была тактичной. Неужели это Малфой так на неё действует? Она настороженно смотрела ему в глаза. В них сейчас отражалась вселенская ненависть и безграничная злость, именно то, что она видела всегда, на протяжении всех лет в этих серых глазах. Она только сейчас поняла, что в этом учебном году с ним не так, глаза стали другими.

— Вот это взгляд настоящего Драко Малфоя, слизеринца до мозга костей, — медленно произнесла Гермиона, не сводя глаз с лица парня, следя за каждым движением.

— Что ты хочешь этим сказать, Грейнджер? — Малфой цедил слова сквозь зубы, каждое впивалось в кожу Гермионы как ледяная игла. — Ты только что обозвала моего отца, сказала, что он ничтожество. Как я должен реагировать, а? Скажи мне, гр...

— О, да, Малфой, — саркастично усмехнулась Гермиона. — Сколько же ты терпел, чтобы не произносить при мне этого слова. Давай, не сдерживайся! Скажи его! Я тебе разрешаю!

— Да как ты смеешь разговаривать со мной подобным образом?! — Драко сорвался. Он хотел ударить эту девчонку, даже рука заколола, но сдержался, вместо этого весь негатив растворился в словах. — Кто ты, чтобы так себя вести с чистокровным?! Ты...

Драко не заметил, как произнося пламенную речь, приблизился к лицу девушки. Она была настолько захвачена его вспышкой гнева, что даже не подумала отстраниться. Ей доставляло какое-то мазохистское удовольствие распалять его, чтобы он вышел из себя и перестал уже делать вид, что между ними есть симпатия, чтобы всё стало как раньше, чтобы доказать в первую очередь себе, что ничего не изменилось, что есть вещи постоянные, как, например, их ненависть.

— О, это так по-мужски, Малфой! Хочешь, я помогу тебе его произнести, — медленно проговорила Гермиона прямо в лицо слизеринцу, обдав его горячим дыханием. Драко опустил глаза и в поле зрения попали губы Грейнджер, с них должно было сорваться слово, которое отражало для Драко всю суть этой наглой девчонки, и он был готов съесть каждый слог, если она его произнесёт. — Гря-зно-кров-ка...

Драко без звука, одними губами повторил за ней сказанное слово. Девушка видела, как парень смотрит ей в рот. Казалось, он готов повторить за ней всё, что она скажет.

— Поцелуй меня... — невзначай сорвалось с губ и она даже испугаться озвученному не успела. Драко впился в её губы, грубо схватив обеими руками за лицо в районе ушей. Гермиона закрыла глаза и отдалась поцелую. Только сейчас, чувствуя его требовательные губы, она осознала, что натворила, но прервать всё самой была не в силах. Она поняла, что не хочет сопротивляться этому чувству, которое разрывает её внутренности. Поняла, что никто никогда не поцелует её с такой яростью и злостью, ведь это именно то, чего ей так давно хотелось. Сильный человек рядом. Рон вряд ли умеет целоваться так требовательно. Гермиона отвечала на поцелуй и ей это нравилось. Она чувствовала мощную силу подчинения и была чертовски рада, потому что от одного единственного поцелуя почувствовала себя воздушно и легко, наконец, почувствовала себя девушкой, а не парнем в юбке из золотого трио.

— Я убью тебя, Грейнджер! — процедил Драко, прерывая поцелуй, но не открывая глаз и соприкасаясь лбом с девушкой.

— Не раньше, чем я тебя, — в тон ему сказала Гермиона. Их дыхание было сбивчивым и тяжёлым.

— Не смей отзываться плохо о моём отце, — предостерёг Драко, хотя решимости в голосе практически не было.

— А ты о моих друзьях, — девушка не хотела отступать, не теперь, когда, как они поняли оба, всё изменилось.

— Прекрати огрызаться и ставить условия! — зло бросил Малфой, отстраняясь на небольшое расстояние, избегая взгляда в глаза.

— А то что?

— Нарываешься?

— А чего мне бояться?

— А если я тебя ещё раз поцелую?

— Да хоть сто раз...

— Ты издеваешься надо мной?!

— Нет, ненавижу пустых угроз.

— Пустых? Ну ты сама виновата!

И Драко поцеловал её снова, только в этот раз намного грубее. Он кусал её губы и сжимал лицо, как будто хотел раздавить его как арбуз. Девушке не хватало воздуха и это его заводило. Он спивался в её губы снова и снова, мечтая сделать ей больно. Он хотел верить в то, что сам всем управляет, что таким образом унижает её, что всё под контролем. Он старался убедить себя, что ничего не чувствует, что ему всё равно, нет никаких эмоций, но где-то в глубине сознания он понимал, что ему необходимы эти губы, именно такие непокорные, агрессивные, чтобы он чувствовал себя живым, молодым, свободным. Всё его тело горело, а руки плотнее сжимали плечи девушки. Оба так рвано дышали, что казалось, будто сердце остановится. Поцелуй прервался.

— Ну пошутили и хватит, Малфой! — Гермиона оттолкнула парня от себя, его взгляд ещё не успел сфокусироваться, поэтому метался по лицу девушки. Гриффиндорка хотела расхохотаться тому, как он выглядит, но сдержалась и лишь слегка улыбнулась. — Вижу, что тебе понравилось, но этого больше не повторится, Малфой...

— Почему? — непонимающе спросил Драко, лишь через секунду осознав всю глупость своего вопроса.

— Не хочу осквернять твой святой рот своими грязными слюнями, — Гермиона старалась найти фразу позлее, чтобы получить грубость в ответ в качестве расплаты за свою беспечность.

— Вот значит как, Грейнджер, — Драко хватило и пары секунд, чтобы вернуть лицу надменное выражение и посмотреть на девушку почти чужим взглядом. — А если мне плевать на твои слова?

— Тогда я расскажу всей школе, что ты меня поцеловал, — девушка расправила плечи и направилась к выходу. — Думаю, это сведёт к нолю твою репутацию.

— Но ведь ты просила, Грейнджер... — как-то обречённо сказал Драко. — Сама.

Девушка посмотрела на него с достоинством и выдержкой, хотя внутри всё так и скручивалось в узел, хотелось наплевать на всё и снова почувствовать вкус губ слизеринца.

— Тебе никто не поверит, Малфой, — слова прозвучали как-то холодно. Гермиона поспешила покинуть трибуны. Когда она скрылась из поля зрения слизеринца, то со всех ног побежала в замок. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь из учителей застукал её, гуляющей по школе во время отбоя.

В гостиной было мало народу, Гарри сидел в привычном месте у камина. Рон где-то в углу тискался с Лавандой. Джинни чуть поодаль от Гарри читала книгу, то и дело бросая на парня робкие взгляды.

На приход Гермионы все отреагировали живо. Она могла представить сейчас свой видок, наверняка растрёпанная и с краснющими губами. Судя по тому, с какими улыбками все вернулись к своим делам, Гермиона поняла, что не ошиблась.

Она сама направилась в Гарри, села рядом и вытянула ноги к камину, по пути снимая кофту.

— Как дела со Слизнортом? — спросила Гермиона у Гарри, тот посмотрел ей в лицо. В его глазах она увидела вспыхивающий интерес.

— Ну уж точно не так классно, как у тебя, — лёгкий смешок и Гермиона расслабилась. Только Гарри мог так разрядить напряжение. Взгляда его зелёных глаз хватало, чтобы растопить лёд в душе.

— Прекрати, Гарри, — скорее для проформы, нежели из-за злости сказала девушка.

— У тебя такой вид, Гермиона, — дружелюбно сообщил Поттер, — как будто ты примёрзла к столбу и пыталась без магии оторвать свои губы.

— Всё точно так и было, — попыталась отшутиться Гермиона. — Джинни, у тебя зеркальце есть?

— Конечно, — кивнула рыжеволосая и подсела рядом, Гарри тут же напрягся. Гермиона посмотрела на своё отражение.

— Мать моя дантист! — воскликнула она и принялась с помощью магии устранять следы укусов Малфоя.

— Кто этот счастливчик, Гермиона? — деловито спросила Джинни. — Рон сейчас от любопытства просто лопнет.

— Неужели всё так заметно? — обречённо спросила Гермиона. Только этого сейчас не хватало, чтобы однокурсники разболтали про неё слухов. Если всё дойдёт до Малфоя, бури не миновать. Джинни и Гарри переглянулись, улыбнулись и тут же опустили глаза.

Гермиона проследила за этими робкими взглядами и обняла обоих.

— Ребят, хватит уже играть в кошки-мышки, — проговорила Гермиона. Эти двое снова опустили глаза. — Я пошла спать.

— Что-то ты слишком весёлая, учитывая с кем... — начал было Гарри.

— Тс-с-с, — Гермиона приставила палец ко рту. — Я успею сама себя сожрать за это.

Друг понимающе улыбнулся и кивнул. Кто бы мог подумать, что эти двое найдут общий язык в прямом смысле этого слова.

Драко же вернулся в подземелья злой как тысяча чертей. Всё, что попадалось по дороге, он сносил, будь то старые доспехи или неуспевшие скрыться младшекурсники.

В гостиной народу было полно, поэтому Драко вихрем пронёсся в свою комнату. Там на счастье был только Теодор. Растянувшись на кровати друга, он разглядывал свежий выпуск журнала для мальчиков «Вейлы туманного Альбиона». На Драко, ворвавшегося словно дикий ветер, он взглянул лишь мельком, но и этого хватило, чтобы всё понять.

— Ну и как тебе губки заучки Грейнджер? — Тео снова сел в свою любимую позу и закрыл журнал, приготовившись, очевидно, выслушать душещипательный рассказ в лицах.

— Заткнись, Нотт! — проскрипел Драко, рывком выдёргивая покрывало из-под друга. Тео вскочил с кровати и пересел на свою, с интересом наблюдая за бурей, бушующей в друге. Сам же Малфой свалился на кровать и с головой накрылся покрывалом.

— Охо, — наконец, усмехнулся однокурсник. — Вижу, на поле было жарко. Как ты, братец, цел? Не спалила тебя огненная львица?

Малфой высунул голову из-под покрывала.

— Эта дрянь меня поцеловала! Целых два раза!

— Даже так? — Нотт притворно схватился за щёки. — Как же она посмела?

— Наглость неслыханная! — решив, что друг его поддерживает, выпалил Малфой.

— Драко, да ты совсем с катушек слетел, обвинять девчонку, — Тео хотел отрезвить друга, а тот чего доброго искренне уверится в этой идее и всё, пиши пропало. — Сам себя послушай. Насколько я знаю Драко Малфоя, никто не заставит его целоваться против воли. Вон Пэнси сколько пытается, хоть раз бы повёлся...

Драко вскочил с кровати и в два прыжка добрался до Нотта. Наклонившись к его безмятежному лицу, он прошипел:

— Не хочешь ли ты сказать, что я сам этого хотел? Что по своей воле позволил грязным губам коснуться моих?

— Драко, — Тео закатил глаза, вздохнул и посмотрел прямо на друга. — Покончил бы ты с этим спором...

— Я не проиграю, — как будто сам себе напомнил Драко. Мысли в голове вертелись словно стая пикси.

— Ну так выиграй!

На другой день Гермиона проснулась в хорошем настроении. Потом вспомнила, что было накануне вечером, и разозлилась. В первую очередь, конечно, на себя. Как она могла поддаться секундному порыву. Просто взрыв мозга! Гермиона Грейнджер целовалась с Драко Малфоем, уже просто этой фразы хватит, чтобы у Волдеморта случился инфаркт, не говоря уже обо всех остальных. Самой себе девушка старалась не врать, поэтому решила обдумать всё основательно. Паруминутных размышлений хватило, чтобы совершенно точно понять, что Малфой ей нравится, а иначе как объяснить отсутствие тошноты после вчерашнего поцелуя. Теперь, когда она узнала, каково это, захотелось ещё. Там на трибунах она даже не чувствовала холода, потому что всё вокруг было раскалено их жаром. Глупо было отрицать, что между ними было влечение. Но как правильно подсказывал внутренний голос: как было, так и сплыло.

Драко проснулся от шёпота на ухо.

— Пусть моя кровь и грязная, я всё равно хочу быть с тобой...

— Грейнджер, мы оба этого хотели, — сонно пробормотал Драко. Через секунду разлепив глаза, он вскочил с кровати. Нотт беззвучно покатывался со смеху. — Я убью тебя, сволочь!

— Да после такого и умереть не жалко, — Тео хватался за живот и не мог остановиться. Драко, зло сверкнув на него глазами, и оглядевшись, что в комнате больше никого нет, фыркнул и поплёлся в душ. Стоя под горячими струями воды, он думал о вчерашнем. Ведь сейчас спросонья он просто произнёс вслух то, что объясняло маразм с поцелуями. Они оба этого хотели и получили. Так в чём же теперь дело? Как жить с этим, вот в чём вопрос!

Драко не хотел себе признаваться, что она, Грейнджер, ему нравится, потому что это абсурд, признаться равносильно самоубийству. Её грязная кровь портит всю картину и через это он не готов переступить. Что же касается поцелуя... Это было просто невероятно, он ещё никогда не испытывал подобного желания, чтоб прям всё болело. Её губы отвечали ему так правильно, что он терял голову, упиваясь ими. Она сказала, что больше подобного не повторится. Теперь, когда он знает вкус этого непокорного рта, чёрта с два он отступит. Теперь он просто обязан продолжить и проверить, какие ещё эмоции она в нём вызовет.

Завтрак в Большом зале должен был быть многообещающим. Гермиона сидела как на иголках в ожидании появления слизеринца. Когда же он вошёл, то первым делом посмотрел на стол Гриффиндора. Гермиона еле успела отвести глаза и в полный голос засмеяться над какой-то обычной фразой Гарри. Малфой тут же сдвинул брови, зло прошёл к своему месту и сел. Тео всё прекрасно понял и снова улыбнулся. Эти двое ведут себя как влюблённые, скоро это станет заметно, — подумал он и поспешил за Драко.

— Кажется, твой самоконтроль трещит по швам, — между делом заявил Нотт, он накладывал себе запеканку из большой тарелки. Поскольку Драко тупо смотрел в свою, Тео решил поухаживать и за ним тоже. — Скоро кто-нибудь из наших заметит, как меняется твоё лицо при её виде.

— Что за чушь ты несёшь, Тео! — выпалил Драко и яростно проткнул вилкой запеканку, очевидно, представляя на её месте Грейнджер. — Ничего кроме омерзения у меня эта грязнокровка не вызывает!

— Можешь считать, что я поверил, — усмехнулся Нотт и больше ничего не говорил. Зачем было подливать масло в огонь, если его друг итак был на грани нервного срыва. Гриффиндорка за своим столом выглядела такой беззаботной, что можно было заразиться от неё задором, если бы не противостояние серебряно-золотых.

— Гермиона, ты совершенно невтемно смеёшься, — шёпотом сообщил Гарри, брови Гермионы нахмурились и улыбка отклеилась. — Это можно расценить как игру на публику. Если кто-то догадается, для кого всё это, то решит, что ты хочешь привлечь внимание.

— Столь пламенный монолог, Гарри, — говоря каждое слово с несползающей улыбкой и краем глаза видя как Малфой сражается с запеканкой, говорила девушка. — Несомненно, имел бы место в другой ситуации. Кроме безмерного отвращения этот слизняк у меня не вызывает никаких эмоций!

— Да, наверно мне кажется, — теперь улыбался Гарри. — Тогда в следующий раз будь осторожнее со столбами на морозе.

— Какой же ты! — девушка не нашла, что сказать, поэтому в очередной раз рассмеялась. Стол Слизерина содрогнулся. Все уставились на источник шума. Малфой продолжал ковыряться в тарелке, делая вид, что она совсем не расколота пополам. Тео слегка толкнул Малфоя локтём. Тот поднял голову и оглядел всех «непонимающим» взглядом.

— Какие-то проблемы?

Никто ничего не сказал, все вернулись к еде. Взгляды Тео и Гарри встретились. Кажется, они оба понимали, в чём тут дело.

* * *

Во время защиты от тёмных искусств количество учеников снова было нечётным.

— Мистер Малфой, — своим обычным тоном проговорил профессор Снейп. — Не хотите и сегодня составить пару мисс Грейнджер?

Гермиона замерла, краем глаза заметив, как напрягся Драко. Гарри с улыбкой отвернулся. Такую подставу мог сделать только профессор Снейп, причём абсолютно неосознанно.

— Извините, сэр, могу ли я поработать с кем-то другим? — наконец выдавил из себя блондин. В кабинете царила мёртвая тишина, очевидно, всем было интересно, чем закончится эта щекотливая ситуация. Гермиона уставилась на Драко. Так откровенно отказываться работать с ней, с ней, мог только выживший из ума идиот.

— О, вижу вы, мистер Малфой, считаете мой выбор неудачным, — язвительно произнёс Снейп, у него с утра болела голова и он не хотел размышлять о такой ерунде, как отношения студентов. — Работа с Грейнджер или минус 10 очков факультету? Считаю до трёх. Раз, два...

Драко разинул рот, однокурсники стали его поторапливать с ответом в пользу Грейнджер. Все, кто были в курсе спора, откровенно хохотали. Гермиона беспомощно покосилась на друзей. Рон был зол, Гарри старательно отводил глаза.

— Чтоб тебя! — себе под нос выругался Драко и занял место рядом с Грейнджер.

— Благодарю, что отняли у нас время, мистер Малфой, — в своей обычной надменной манере произнёс Снейп. — Сегодня мы продолжаем изучение чар мнимой видимости, однако теперь вам придётся усложнить задачу...

— Я ненавижу тебя, чёртова дура! — на фоне ультразвука прошипел Малфой. Гермиона посмотрела на него, стараясь глазами передать всё то, что она о нём думает в эту минуту, мечтала замучить его круциатусом, чтобы этот наглый гадёныш понял, какой он придурок.

— Это не новость, хорёк! — огрызнулась она в ответ. Малфой с шумом втянул в себя воздух. — И вообще, если хочешь знать, то меня тошнит от того, что ты просто рядом сидишь.

— А если бы я сидел не просто? — выпалил Драко. — Если бы поцеловал бы тебя при всём классе. Что тогда?

Гермиона, кажется, забыла как дышать. Она открыла было рот, чтобы что-то ответить, но тут же захлопнула его и вдобавок руками прикрыла.

— Ты не посмеешь, — медленно проговорила она.

— Посмею, если будешь и дальше вести себя так мерзко, — Драко злился и сам не понимал почему. Его просто раздражало, что утром за завтраком, когда он появился, её глаза не засветились от радости при его виде, не сказали ему, что она всё помнит.

Дальше работа продолжалась в нормальном русле, лишь изредка класс оглашали нервные оскорбления. В конце урока профессор Снейп огорошил студентов новым идиотизмом.

— Сегодня вечером мне будет нужна ваша помощь, мистер Малфой и мисс Грейнджер, — класс застыл в немом молчании. У Гермионы от неожиданности из рук выпал пенал и ударился об стол. Этот звук, казалось, оглушил всё вокруг.

Малфой опустил голову не в силах даже смотреть на этого «предателя». Волна переругиваний накрыла класс, когда Снейп его покинул. Гриффиндор вещал о том, что это всё жутко противно и Снейп просто издевается, Слизерин же отвечал, что для их студента слишком унизительно проводить столько времени с грязнокровкой.

Сами Драко и Гермиона молчали. Чуть позже наедине со своими Малфой выслушал очередную речь о том, как ему фартит в жизни, а также о том, что скорее бы он завершил спор иначе «друзья» растрезвонят на всю гостиную Слизерина о таком позорном провале.

Гермиона на все сочувствия однокурсников отвечала лёгким кивком. В глубине души она совсем не злилась на профессора, потому что лишь наедине с Малфоем она могла вести себя по-настоящему, не строя вечную добродетель: послать к чертям, если хочется, наслать безобидное заклинаньице, если уж очень достал. Это обстоятельство злило, но в то же время не настолько, чтобы призвать все силы и пойти к декану Слизерина и отпроситься. Гарри и Рон намеревались дежурить за дверью, чтобы на первые признаки оскорблений влететь в кабинет и начистить наглецу физиономию, даже если оскорбления будут совершенно не с его стороны. Гермиона лишь улыбнулась, представив выражение этой самой начищаемой физиономии. Дааа, протянул бы он, ещё никогда Гриффиндор меня так не доставал...

Ровно в 6 вечера Драко и Грейнджер встретились у кабинета профессора Снейпа. Разумеется, не было никакой договорённости, просто так получилось.

— Я думал, ты не решишься придти, — не зная, что сказать, проговорил Драко. Без мантии, в джинсах и свитере крупной вязки, где при желании можно было бы разглядеть тело девушки, она выглядела привлекательно. Однако всё портили её брови, сдвинутые как у той красной птицы из мира магглов, которая убивает свиней.

— Держи карман шире, Малфой, — отозвалась Гермиона. — Пропустить вечер с тобой и профессором Снейпом я была просто не в силах.

Это фраза позабавила Малфоя, он слегка улыбнулся, представив, если бы старуха Макгонагалл попросила его помочь с чем-нибудь и выбрала бы ему в пару Поттера или Уизли. Вот был бы маразм!

— Если мы быстро освободимся, не хочешь прогуляться? — Малфою показалось, что это против воли сказал его рот. Он даже испугаться не успел и уставился взглядом куда-то вперёд, чувствуя кожей, как застыла Грейнджер. Что-либо ответить она не успела, дверь распахнулась и перед ними предстал профессор Снейп во всём своём тёмном величии.

— Так и будете жаться за дверью или всё-таки войдёте и начнём работать, — все вопросы профессора имели такую двоякую интонацию. Он совершенно не спрашивал, просто ставил перед фактом и всё.

— Здравствуйте, профессор, — с готовностью сказала Гермиона. — Я хотела войти, но мистер Малфой пристал ко мне с глупыми вопросами относительно чар мнимой видимости. Он не знает, на что следует делать основной упор.

Протараторив свою фразу, девушка скользнула в кабинет. Малфой так и застыл с открытым ртом от наглости, которой набралась эта девчонка. Снейп, очевидно, не посчитал слова гриффиндорки иронией, поэтому строго посмотрел на Малфоя и процедил сквозь зубы:

— Упор нужно делать на концентрацию мыслей и на внимание к деталям, мистер Малфой.

Сказав это, профессор развернулся и зашагал к своему столу. Малфой был снова взбешён, его ноздри раздувались как у быка при виде красной тряпки. Он медленно прошёл к столу и сел, намеренно подальше от Грейнджер.

Судя по участи, которую Снейп уготовил двум несчастным, ему было просто необходимо над кем-то поиздеваться. Он дал студентам две стопки пергаментов, высотой в метр, объяснив, что это какие-то курсовые второкурсников, которые нужно перечитать и оценить.

— Простите, сэр, но разве мы можем быть компетентны в этом? — Гермиона просто не могла удержаться от вопроса, поэтому проигнорировала тот факт, что профессор разогревал какое-то зелье, по цвету напоминающее снадобье от головной боли.

— Мисс Грейнджер, если вас слишком коробит выказанное мной доверие, то дверь в той стороне, — махнул рукой профессор. — А очки, которых вы лишитесь за чрезмерно длинный язык, вы можете посмотреть в холле, в часах сейчас изрядно поубавиться рубинов.

Гермиона так и заткнулась, опустив голову и зло раздувая ноздри. Выдавив извинения, она принялась за работу. Малфой же перебирал пергаменты с нескрываемой брезгливостью и выражением полного обалдевания на лице. Ему не верилось, что всё происходит с ним, что в то время, когда он должен разбираться с проблемами, он тратит себя на такую ерунду. Хотя надо признаться, одна из проблем находится рядом, но вот вторая, Дамблдор, кажется, застряла на стадии составления плана.

Через час головная боль, очевидно, совсем доканала декана Слизерина, поэтому он поднялся из-за стола и проговорил загробным голосом:

— На сегодня хватит, идите к себе.

Два раза Малфою и Грейнджер повторять было не нужно. Они покорно встали и покинули кабинет, пожелав профессору спокойной ночи.

По коридору шли молча, до гостиной Слизерина оставался какой-то один поворот.

— Слушай, Грейнджер, не делай вид, что тебе всё безразлично!

— О чём ты? — она сдвинула брови и посмотрела парню в глаза.

— О том, что было на поле для квиддича, — Малфой, глядя на неё, тоже нахмурился.

— Если ты кому-нибудь расскажешь, я убью тебя! — вмиг ощетинилась Гермиона.

— Да кому ты врёшь? — парень уже не мог сдержаться. В их ссорах последнее слово всегда оставалось за ней, это жутко бесило, тем более его. Да к тому же прошло уже больше месяца, а она до сих пор не прыгает вокруг него, как влюблённая собачонка, ещё пара недель и однокурсники назовут его проигравшим. — Я же вижу, как ты смотришь на меня. Какие спектакли устраиваешь. Думаешь, я такой остолоб, чтобы не заметить.

— Да о чём ты говоришь! — воскликнула Гермиона. Что ещё за выходки позволяет себе этот парень. — Как ты вообще допустил мысль, что хоть как-то волнуешь меня?! Это несколько самодовольно, Малфой!

— Значит, мне показалось? — Драко толкнул Грейнджер к стене. От неожиданности она не слабо приложилась спиной об камень и шумно выдохнула. Этот выдох потонул во рту Малфоя, приблизившегося на опасно близкое расстояние. — Хорошо, Грейнджер, я тебе поверю, если простоишь так ещё пару минут.

— Как так? — дыхание сбилось, сердце пустилось вскачь, взгляд глаза в глаза.

— Так, — повторил Малфой. — И не потянешься...

— Хм, — усмехнулась девушка такому нахальству, а в следующую секунду схватила парня рукой за затылок и притянула к себе. Губы почти что столкнулись, казалось, можно было даже шум услышать. На секунду глаза Драко расширились, но потом он уже перестал соображать, целуя эти губы, которые почему-то заводили больше каких-либо других губ. Гермиона целовала и прижималась к нему так отчаянно, что ей самой стало страшно, как будто он её спасение от безумия надвигающихся проблем, как будто поступая так, она доказывает самой себе, что делает то, что хочется, а не то, что велят другие: Дамблдор, Гарри, Министерство.

Когда воздуха стало не хватать, Гермиона отстранилась. Драко с трудом задышал медленнее. Взгляды встретились. В этих глазах было столько эмоций, что выделить что-то одно было просто невозможно.

— Грейнджер, зачем ты... — слизеринец тяжело дышал не в силах сформулировать толком свою мысль.

— Я провалила испытание, — голос показался Гермионе чужим, она прокашлялась. — Я потянулась, доказав, что ты был прав. Что теперь делать, решай сам.

— Увидимся завтра в Выручай-комнате в 8, — произнёс парень, развернулся и ушёл. Спустя пару секунд Гермиона побрела в свою гостиную.

* * *

— Чего хотела летучая мышь? — Гарри сидел у камина и, завидев Гермиону, позвал её жестом. Болтать о том, что произошло 20 минут назад, девушке совершенно не хотелось, но она не могла проигнорировать призыв друга, поэтому подошла.

— Заставил делать его работу, — устало проговорила Гермиона. — Ничего интересного.

— Так уж и ничего? — Гарри смотрел испытующе. Гермиона хмыкнула и промолчала. — Всё-таки мне немного спокойнее, пока он крутится вокруг тебя. Так у него меньше времени делать пакости вроде того ожерелья.

— Гарри, — подруга посмотрела на него, сдвинув брови. — Мы же вроде это обсуждали. Он не причём. Кэти заколдовал кто-то другой. Я вообще плохо понимаю, что тут творится.

— Ладно, — примирительно проговорил Гарри. — Кстати, вернулся Дамблдор, а мне никак не удаётся разговорить Слизнорта.

— Думаешь, он скрыл такое, о чём боится рассказать даже директору? — сказала Гермиона и взглянула в сторону Рона. Тот поглядывал на них. Лаванда пошла к себе и он осторожно подошёл.

— Меня в свой клан примите? — не иначе парень решил возродить трио.

— Ты всегда в этом клане, Рон, — улыбнулся Гарри. Гермиона кивнула. Уизли сел между друзьями и обнял их за плечи.

— Ну так что, какую проблему будем решать первым делом? — с энтузиазмом спросил парень.

— Слизнорт, вот основная проблема, — ответила Гермиона. — Гарри нужно разговорить деда.

— Да, а он не очень хочет сотрудничать, — устало вздохнул парень. — Мне надо всего немного везения, чтобы подловить его в нужный момент.

— Фортуна — штука непостоянная, но я уверен, что тебе повезёт, — проговорил Рон. Гермиона и Гарри переглянулись. Они соскучились по непосредственности рыжего.

— Спасибо, Рон, — сказал с благодарностью Поттер. — Вы мои лучшие друзья.

— Ну естественно, — улыбнулся парень. Гермиона задумалась, как бы ей помочь другу, но ни одна здравая мысль не приходила сейчас в голову. Однако ответ на это сомнение был на самой поверхности: тебе есть о чём подумать помимо воспоминания Слизнорта.

— Завтра я попробую ещё раз к нему подойти, может он захочет пообщаться, — глаза Гарри выглядели уставшими. Рон одобрительно кивал. А Гермиона вспомнила, что у неё тоже есть планы на завтра. В 8 часов в Выручай-комнате. И что-то ей подсказывало, что она обязательно пойдёт.

Конец октября выдался уже совсем холодным. Дождь мешался со снегом и создавал жуткую погоду. На улице почти никто не гулял, все грелись в своих гостиных у каминов или при помощи заклинаний. Мёрзли все, за исключением разве что Гермионы. Её нутро постоянно пылало, стоило вспомнить поцелуй с Малфоем в подземельях. Она должно быть совсем рехнулась, если занимается такими вещами с этим невыносимым снобом. Гарри вечно делал вид, что всё его устраивает, хотя она понимала, что он следит. Рон вообще не верил в то, что Гермиона может пойти на такое предательство, поэтому как-то не обращал внимания на то, что она постоянно была взвинчена и напряжена. Джинни, наконец, побродив по разным паренькам на факультете, пришла к Гарри. Они ещё официально не встречались, но проводили больше времени вместе.

Гермиона сегодня проснулась раньше и чтобы не сидеть в толпе, где ей было жарко, спустилась на завтрак раньше. Подойдя к столу, она увидела Кэти Бэлл в сопровождении нескольких девушек с факультета. Сердце забилось чаще. Она подошла к толпе.

— Как дела, Кэти? — обеспокоенно спросила Гермиона. В Зале было не так много людей, преподавательский стол тоже был полупустой.

— Ой, Гермиона, — девушка схватила старосту за руку. — Мне рассказали, что это вы с Гарри и Роном спасли меня, вовремя доставив в больничное крыло. Спасибо большое.

— Ну что ты, Кэти, — Гермиона погладила её по плечу, странное беспокойство терзало душу. Поток учеников усилился, все спускались на завтрак. — Скажи, ты кого-нибудь...

В дверях появились Гарри и Рон. Гермиона отчего-то заволновалась. Гарри увидел, с кем она говорит и в два приёма добежал до них.

— Кэти, ты выздоровела! — не терпеливо проговорил он. — Мне нужно поговорить с тобой.

— Гарри, я знала, что ты спросишь, — Кэти поджала губы от сожаления. — Но я не помню, кто это был.

Гермиона задышала медленнее, не понимая почему, испытывая волну облегчения. Если бы это был Малфой, она бы вспомнила, значит она не знает того, кто дал ей ожерелье. Гарри скрипел зубами. Рон покосился на двери. В этот момент в Зал вошёл Малфой. Кэти повернула голову. Их взгляды встретились. Драко тут же остановился и замер.

— Малфой...

Этот тихий возглас Кэти потонул в громких шагах. Гарри сорвался с места. Малфой резко развернулся и покинул Большой зал. Гермиона и Рон переглянулись и пустились следом. Но выбежав в вестибюль, остановились.

— Куда они побежали, Рон?!

— Не знаю! Надо разделиться!

— Давай ты вверх, я внизу посмотрю!

— Хорошо! Если не найду, побегу в башню за картой!

Гермиона уже не слышала, что Рон говорил. Она побежала в сторону кабинетов на первом этаже. Попутно спрашивая у учеников, не видели ли они Гарри. Сердце билось как бешеное. Куда он мог побежать? Мысли вертелись в голове как рой пчёл. Гарри найдёт его везде, разве что...

Но добежать до гостиной Слизерина она не успела, услышала шум из ближайшего туалета. Из-за двери доносились крики, ругательства, заклинания и звуки разрушений. Гермиона влетела в помещение в аккурат в криком Гарри:

— Секстумсепра!

Звук падающего тела и тишина. Самая зловещая тишина, которую Гермионе доводилось слышать. Разве что нечто подобное было тогда, когда перестала играть арфа на первом курсе.

Гермиона на дрожащих ногах подошла к Гарри. Тот стоял, замерев. Гермиона вросла рядом, едва увидела Малфоя, лежащего на полу и истекающего кровью. Глубокие порезы были по всему телу, из них хлестала кровь. Вокруг парня образовалась уже целая лужа крови. Гермиона в онемении посмотрела на Гарри, в его глазах застыл ужас, он даже не моргал. Сама девушка тяжело дышала, на секунду поймав себя на мысли, что чувствует боль во всех тех местах, где были раны у Малфоя.

Шум, приближающийся всё ближе, звучал как будто в другом измерении. В туалете появился Снейп, мельком взглянув на Гарри, он бросился к Малфою. Какое-то заклинание, выходящее из его палочки, притягивало вылившуюся кровь обратно. Почему-то становилось легче, профессор спасёт его. Гермиона взяла Гарри за руку и потянула прочь из туалета, подальше от этой кровавой сцены.

Позже в гостиной вокруг учебника, который лежал на столе, молча сидели четверо гриффиндорцев.

— Нужно избавиться от него, — тихо проговорила Джинни и протянула руку Гарри. Он посмотрел на девушку, взял её за руку и поднялся с дивана, параллельно сгребая учебник. Рон и Гермиона молча переглянулись.

— Расслабься, с ним всё будет нормально, — как-то жёстко проговорил Рон, когда за Гарри и Джинни закрылся портретный проём. Гермиона посмотрела на друга, он тяжело дышал, догадываясь о её беспокойстве, но ей совершенно не хотелось оправдываться или что-либо опровергать, поэтому она просто поднялась с места и побрела прочь из гостиной.

Получасового шатания по замку хватило, чтобы привести мысли в порядок. На том допросе Малфой ей соврал, он бы не стал убегать, если был не виноват. Это она из-за эмоций и каких-то непонятных чувств потеряла бдительность, поверила ему. Она ненавидела себя за то, что злилась на Гарри из-за его поступка, её бесило, что в этой ситуации она что, на стороне Малфоя? Бред полнейший. На обед Гермиона не пошла, аппетита не было. На ужине она просто сидела и жевала грушу, не чувствуя вкуса. Рядом в таком же состоянии был Гарри, Джинни держала его за руку. Хоть у этих двоих всё хорошо...

На часах было 8, потом 9, Гермиона не находила себе занятия. Она пробовала вязать, но уколовшись пару раз спицами, бросила это дело. Уроки в голову совершенно не шли, она решила, что встанет завтра пораньше и напишет. Не иначе она сходит с ума, раз предпочла сидение, уставившись в одну точку, выполнению уроков. Никакие мысли не лезли в голову, хоть Рон и пытался её развеселить. Лаванда сидела в другом конце гостиной и зло что-то строчила в тетрадке, очевидно, не понимая, что эти двое хоть и не вместе, но всё же друзья. Гермиона не хотела, чтобы отношения её друга рушились, поэтому, поблагодарив Рона за участие, поднялась с кресла и пошла в спальню.

После отбоя прошло уже два часа. Сна не было ни в одном глазу, поэтому Гермиона спустилась в гостиную. Там было не больше дюжины человек, но все были заняты своими делами, поэтому девушка наложила на себя дезиллюминационные чары и пошла в Больничное крыло.

Драко лежал на самой дальней кровати, хоть помимо него здесь сейчас не было пациентов. Гермиона старалась идти бесшумно, мадам Помфри могла появиться в любую минуту. Поэтому едва девушка дошла до постели больного, она наложила заглушающие чары. Малфой спал, лицо не выражало никаких эмоций, вроде тех, если снится плохой сон или что-то беспокойное. Гермиона подняла одеяло, его грудная клетка была перевязана. На прикроватной тумбочке стояла какая-то настойка и графин с водой. Девушка присела на стул рядом и тяжело вздохнула.

— Гермиона Грейнджер сидит у постели Драко Малфоя, крышесносный материал для Пророка.

Девушка вздрогнула и вскочила со стула, чтобы уйти. Холодная рука прочно схватила её за запястье.

— Отпусти!

— Куда-то торопишься?

— Меня вообще не должно здесь быть.

— Но ты здесь. И ты опоздала.

— Что, прости?

— Свидание в 8, ты опоздала.

— Оно должно было быть в другом месте.

— Сядь, я тебя не съем.

Гермиона вздохнула, но подчинилась. Его прикосновения обжигали ей кожу, но высвобождать руку она не спешила, поэтому, когда Драко отпустил её, почти сожалела.

— Ты соврал мне.

— Не понимаю, о чём ты.

— Зачем тогда убегал.

— Поттер нёсся на меня как умалишённый, я испугался.

Гермиона недоверчиво взглянула на слизеринца. Его лицо было измученным, но губы растянулись в усмешке. Ему отчего-то было хорошо на душе, она пришла, он знал, что придёт. Ждал с тех пор, как вернулся в сознание. Долгие часы ожидания заставили его нервничать, от этого даже боль усилилась, но когда скрипнула дверь в лазарет, сердце подскочило как ненормальное. Он нутром почуял её присутствие, ощутил кожей, что это она. А теперь они сидят тут вдвоём, а на стены она наложила оглушающее. Если Гермиона решила снова его пытать, то он точно отдаст концы.

— Твой святоша-Поттер чуть не убил меня, — хрипя, произнёс Драко.

— Не драматизируй, Малфой, сам виноват, — Гермиона не хотела возвращаться к тем воспоминаниям, когда увидела распростёртое на полу тело в луже крови. Она не хотела думать о том, что глупая книжонка, от которой она просила Гарри избавиться с самого начала, теперь чуть не убила студента. Чуть не убила Драко Малфоя.

— Защищаешь своего Поттера! — это прозвучало как упрёк, и Драко обругал себя мысленно за эту несдержанность.

— Я была там и видела, что ты сам напросился, — голос девушки дрогнул.

— Иди ближе и скажи мне это, глядя в глаза, — процедил Малфой, начиная злиться. Он-то надеялся, что она придёт, признается ему в любви и при выходе из Больничного крыла его спор будет выигран, ведь она не отступает от своих слов.

— Насколько ближе, Малфой? — вопрос прозвучал внезапно и Драко замер. Гермиона села на кровать и наклонилась прямо к лицу «больного». Парень забыл, как дышать, он смотрел на неё снизу, не в силах даже моргнуть или пошевелиться. Волосы девушки закрыли ему обзор по обеим сторонам. В эту самую минуту он думал только об одном: как хочет снова почувствовать те эмоции, которые вызывает только она, когда рядом. Он хотел ощутить вкус её губ и отключиться от реальности, где они враги не только по крови, но и по убеждениям. Сейчас они были просто парнем и девушкой, у которых взаимная симпатия, которую даже отрицать бессмысленно.

— Что ты задумала? — еле выдавил он из себя. Девушка смотрела ему в глаза озорным взглядом, и Малфой с трудом сдерживался, чтобы не выдать себя с потрохами.

— Честно говоря, я перестала думать, едва вошла сюда, — медленно проговорила Гермиона. Или она не говорила, а лишь шевелила губами, Драко сейчас не сказал бы точно. Просто приятное тепло разливалось по всему телу и он не смог бы дать этому разумного объяснения, но если бы это прекратилось, то он наверно бы умер. Он слегка подался вперёд, грудную клетку обожгло болью, и он чуть было не упал, но губы Гермионы уже нашли его рот. Она не дала ему вспомнить о боли, заглушив всё поцелуем. Он впился ей в губы со всей силой, как будто хотел передать часть негодования и зла на её дружка, из-за которого он сейчас находится здесь и терпит разные микстуры мадам Помфри. Однако где-то, на задворках сознания маячила мысль о том, что он бы согласился на всё, что угодно, лишь бы состоялся этот момент, лишь бы эти губы целовали так, что он чувствовал, что жив, что эта боль от заклинания и укусов Грейнджер даёт ему понять, что ничего ещё не кончено, что никакой он не стальной и бессердечный. Теперь ему стали понятны все его колебания и страхи, он живой человек, такой же, как и другие ученики в школе, пусть и с кровью на порядок выше.

Поцелуй был горячим и глубоким, одеяло с постели парня полетело на пол, но сейчас даже льды Антарктиды растаяли бы под таким натиском требовательных губ гриффиндорки. Он слегка привстал и уже хватал девушку то за плечи, то за голову, всё глубже вгрызаясь в её рот. Её руки шарили под его рубашкой, заставляя кожу гореть и отзываться на эти прикосновения. Девушка запрокинула голову и он начал целовать её шею. Ещё немного и он оторвал бы от неё куски кожи, так грубо и настойчиво он кусал её. А она, кажется, смеялась, это было слышно сквозь её стоны. Сейчас Малфой совершенно не чувствовал боли во всём теле, у него были совсем другие чувства. Всё его существо горело от её прикосновений, он даже не обращал внимания на пульсацию в мозгу от резких движений, которые совершал, меняя положение и затягивая девушку на кровать. Гермиона распахнула глаза и их взгляды встретились. В голове девушки билась всего одна мысль: кажется, сейчас у нас что-то будет. У Драко мыслей было полно, он потянул кофту девушки вверх и, не получив сопротивления, выкинул из головы всё, что там было на эту минуту вместе с отголосками здравого смысла и выдержки. Вещи полетели на пол, всё было настолько нетерпеливо, будто они ненасытные звери и у них совершенно нет времени. Гермиона успела лишь прошептать что-то вроде «Мерлин», когда Драко опрокинул её на кровать. Остатки здравого смысла растворились в треске разрываемой ткани, мгновение и трусики Грейнджер, точнее то, что от них осталось, полетели на пол. Гермиона открыла глаза и глубоко вздохнула, когда увидела, как Драко торопливо снимает с себя пижамные штаны. На мгновение их глаза встретились. Всего на секунду оба замерли. Гермионе показалось, что если он сейчас остановится, то она просто взорвётся. Драко подумал, что если сейчас она его оттолкнёт, то что-то бесповоротно сломается в нём самом и он сойдёт с ума. Но Гермиона слишком хотела Малфоя, слишком зависела сейчас от этих серых глаз, чтобы остановить его. Она просто погладила его по щеке и от этой нежности, которая была таким редким явлением в жизни слизеринца, захотелось взлететь. Он прорычал что-то невразумительное и впился в губы девушки с новой силой. Гермиона прижалась к нему теснее и подалась бёдрами навстречу. Сигнал был воспринят правильно и Драко коснулся горячей плоти девушки. Пальцы вмиг стали влажными, он ухмыльнулся. В следующую секунду он проник в неё.

Каждое его движение было таким правильным и долгожданным, что она закрыла глаза и отдалась ощущениям, выкидывая из головы все те мысли, что не давали покоя в последнее время. Только он, только здесь и сейчас, этот запах, эти руки, эти движения. Перед глазами мелькали осуждающие лица друзей, но ей было всё равно, она словно смотрела на них всех и смеялась, смеялась громко, истерично, пока в один момент все их лица не разлетелись на осколки. Громкий то ли вопль, то ли стон отозвался эхом от стен лазарета. Хорошо, что действует заклинание. Гермиона открыла глаза, всё вертелось, как в калейдоскопе. Она как будто получила новую жизнь и задышала полной грудью, около уха она слышала стоны человека, который подарил ей такие внеземные ощущения, но ещё мгновение и его дыхание стало сбиваться, и вот он навалился на неё и задышал спокойнее.

* * *

Прошло какое-то время, когда рукам и ногам стало холодно. Гермиона наконец включила голову и уставилась в потолок. Рядом напрягся Малфой, очевидно, почувствовав её движения. Она молча встала с кровати и начала одеваться, попутно подняв одеяло и положив его на кровать. Драко словно по команде тоже стал натягивать штаны, рубашку. Всё происходило в полнейшем молчании, нарушенным разве что заклинанием, чтобы вернуть трусикам их первоначальное состояние. Парень справился с одеждой быстрее и теперь сидел на кровати, свесив ноги, и смотрел на гриффиндорку. Она избегала его взгляда до последнего. Если бы это был кто-то другой, он может и промолчал бы, но отпустить её, не сказав ни слова, он не мог.

— Посмотри на меня, — просьба вышла какой-то настороженной, он не знал, как себя вести в такой ситуации. Ещё никогда у него не было секса такого рода, чтобы прям каждая клетка тянулась к ней, а мозг просто взрывался от эмоций и безграничного удовольствия. Гермиона осматривала всё вокруг, не забыла ли она чего-нибудь надеть, избегая его взгляда всеми силами. — Ты жалеешь?

— Малфой, — прикрикнула девушка, но голос был каким-то пришибленным. — Я не жалею, ясно, но и говорить об этом не хочу!

— Как скажешь, Грейнджер, — примирительно вытянув руки, сказал парень. — Просто у тебя такой вид...

— Какой, Малфой? — девушка теперь смотрела на него во все глаза, подойдя ближе. — Я только что переспала со своим врагом, как я должна выглядеть!

— Враги... — протянул Малфой. Действительно, всё так и есть. Они не друзья и уж точно не парочка, чтобы называть их отношения как-то иначе. — Я тоже переспал с врагом, но не думаю, что выгляжу так же растеряно, как ты.

— Мы не должны были... — все слова смешались в голове и не желали складываться в цельное предложение.

— Кто это был, Грейнджер? — голос Драко донёсся до неё откуда-то из другого мира.

— О чём ты? — только и смогла спросить она, скорее машинально, нежели потому, что не расслышала вопрос.

— С кем ты спала до меня? — вот спросил и стало гадко на душе. Ты что, ревнуешь, Малфой? Отлично, любого хватит нервный тик, если это станет известно.

— Мы не будем это обсуждать, — отрезала Гермиона. Никто не вправе спрашивать у неё такие личные вещи. — Мне нужно идти.

— Ещё пара таких визитов, Грейнджер, и я досрочно выздоровею, — парень попытался разрядить обстановку и Гермиона была ему благодарна за это, потому что чувствовала себя жутко от того, что произошло. Но хуже всего было то, что она ни капли не жалела. Вся гриффиндорская сущность Гермионы обзывала её предательницей. Внутри всё разрывалось от осознания того, что она натворила, но совесть молчала, как собственно и подсознание. Почему она позволила всему этому случиться? Да потому, что иначе и быть не могло.

— Не обольщайся, Малфой, — сказала девушка, уходя. — Я больше не приду.

— Я тебе не верю, Грейнджер, — хохотнул слизеринец. — Между нами магия, а ты как волшебница не сможешь остаться в стороне.

— Прибереги свои романтичные уловки для какой-нибудь другой девушки... — Гермиона уже дошла до двери и собиралась снять заглушающие чары.

— Для другой девушки... — мечтательно переспросил Малфой.

— Ага, плаксе Миртл как раз нужна соседка...

Дверь хлопнула и чары исчезли. Гермиона ушла, а Драко улыбался как ребёнок на Рождество. С большим трудом (боль снова напомнила о себе) он вернулся в постель и уставился в потолок. Этот спор перевернул всю его жизнь, но он был уверен, что спорил бы снова и снова лишь бы пережить всё заново. Он был готов подставиться ещё под сотню заклинаний Поттера, если после этого, к нему будет приходить Грейнджер. Дела плохи, Малфой, — тихим голосом сообщило подсознание. — Кажется, теперь тебе есть о ком подумать, кроме себя.

— Даже не взглянула в сторону нашего стола, — отчитывался Нотт, зайдя к другу после завтрака. — Я думал, растеряется, грустить будет, а она нет, ведётся себя как ни в чём не бывало... Драко, ты вообще слушаешь?!

— Расслабься, Тео, — безмятежный голос друга заставил насторожиться. — Пусть ведёт себя как хочет.

— Что с тобой? — недоверчиво спросил Нотт. Малфой пожал плечами. — А ну колись!

— Да нечего рассказывать, — отмахнулся парень, мечтательно улыбаясь.

— Драко Людиус Малфой, я знаю тебя сотню лет, меня не проведёшь, — уже совсем подозрительно заявил Тео. — Она что, приходила?

— Тебе на уроки не пора? — стараясь не расплыться в счастливой улыбке, проворчал Драко. Тео присвистнул и направился к выходу.

— Не забудь напомнить ей, что она должна поклониться...

Звук хлопнувшей двери и новых переживаний. Вчера он светился от счастья, когда она ушла, всю ночь видел розовые сны и проснулся с улыбкой на губах и мыслями о ней, но теперь реальность возвращала его на землю слишком грубо, слишком настойчиво. За всеми этими флиртами и поцелуями он совершенно забыл, что спор у него был не с Ноттом, а с парнями с факультета. Стоит ему выйти из Больничного крыла, они тут же потребуют сатисфакции. Ведь весь этот спор всё же имеет конечный срок. И если ему не хватило двух месяцев, парни вряд ли будут ждать ещё один. Три галлеона не в счёт, эта цена была названа ради забавы, истинный смысл спора гораздо глубже. Он не может дать товарищам повод усомниться в нём, не теперь, когда до войны осталось так мало времени. Он должен быть сильным лидером, а проигрыш, пусть даже в таком пустяковом на первый взгляд споре, испортит всю картину. Надо подумать, как убедить Грейнджер сдержать своё слово.

Ночью после возвращения в свою спальню девушка рухнула на кровать и закрыла глаза. Перед взором предстали картинки недавнего события и куча эмоций навалилась с новой силой. Гермиона ругала себя за беспечность, за то, что пошла на поводу у желаний. Ещё больше бесил тот факт, что она не чувствовала себя разбитой или вообще паршиво, ей понравилось, она хотела бы повторения. Грейнджер и Малфой, точно непредсказуемая пара для магического мира. Рита Скитер сломала бы прыткопишущее перо, прохаживаясь по этой теме. Хотя какая пара, кого она обманывает?! Малфой не тот парень, которого можно взять за руку и объявить своим бойфрендом во всеуслышание. Что же делать дальше? Совершенно туманное будущее и у них в нём разные роли, они по обе стороны баррикад, прям как Ромео и Джульетта. Кто-то бы решил, что это всё романтично, но Гермиона знала, что в этом их погибель. Но что делать, когда жутко тянет к нему? Катастрофа? Может быть. Но не завтра, а значит успеешь подготовиться.

За завтраком девушка чувствовала себя превосходно, разговаривала и шутила с друзьями. Она была самой собой, такой, как многие месяцы ранее, пока на их с друзьями головы не свалилось Пророчество, которое стало новой отправной точкой в противостоянии, после которого стало точно известно, что выживет кто-то один, а если смерть уготована Гарри, то они с Роном, как его самые близкие люди обречены. Она даже больше, потому что магглорождённая.

Но это всё было впереди, сейчас же были она и он. И пусть пока будет так, до первых тревожных сигналов.

Уроки прошли спокойно, лишь пару раз кто-то из гриффиндорцев прошёлся на счёт Малфоя. О реальной причине его экстренной госпитализации не знал никто, кроме тех, кто всегда оказывается в ненужном месте. Гарри, Рон и Гермиона никому ничего не рассказывали, за исключением разве что Джинни, но она была теперь на особом счету в их компании. Теодору рассказал сам Драко, и то после часа упрашиваний и хныканья. Малфой знал, что прокололся, так глупо выдав себя, но изначально он не был готов к такому делу. Речь лишь шла о каком-то задании в стенах школы, на убийство он не подписывался. Хорошо, что эта Бэлл жива, иначе он не смог бы спать по ночам.

После обеда Гермиона решила справить о состоянии Драко на правах старосты. Всё-таки Гарри чувствовал себя паршиво из-за того, что применил неизвестное заклинание, которое чуть не убило человека, пусть даже такого, как Малфой. У самых дверей в Больничное крыло девушка столкнулась с толпой слизеринцев, которые, завидев её, начали посмеиваться. Но Гермиона давно привыкла к их подколам и даже не расстроилась.

— Что ты здесь делаешь? — сурово спросила Пэнси, сложив руки на груди и заслоняя вход.

— Я не должна перед тобой отчитываться, — в тон ей ответила Гермиона.

— Вы только посмотрите на неё, — воскликнула слизеринка, оглядывая товарищей. — Никто нам не сказал, что случилось с Драко на самом деле, но у нас есть кое-какие догадки. Уж не твой ли мерзотный дружок постарался?

— Мерзотные дружки тут только у тебя, — ощетинилась гриффиндорка, всё-таки друзья были её больной темой. От хорошего настроения не осталось и следа. Слизеринцы в ответ начали бросать какие-то оскорбления, Гермиона лишь фыркнула и пошла к дверям.

— Грейнджер, — не могла угомониться Пэнси, выговаривая уже спине девушки. — Скоро с твоего лица исчезнет это самодовольное выражение.

— Что ты имеешь ввиду? — сурово переспросила Гермиона, повернувшись вполоборота.

— Короче, пошли в гостиную, не хватало ещё тут время тратить! — возглас Нотта был поддержан остальными и слизеринцы поспешили покинуть вестибюль. Пэнси помедлила пару секунд, сверля взглядом ненавистную Грейнджер. Гермиона расправила плечи и вошла в лазарет.

Мадам Помфри как раз меняла Малфою какие-то повязки. Лицо парня при виде Грейнджер просияло, она сохраняла невозмутимость.

— Мадам Помфри, профессор Макгонагалл просила узнать о состоянии мистера Малфоя, — своим чётким голосом отрапортовала гриффиндорка, не удостоив слизеринца даже взглядом. Он слегка смутился и опустил голову.

— Всё нормально, состояние стабильное, молодой человек быстро идёт на поправку, что поразительно...

— Мадам Помфри, не будете ли вы так любезны изложить всё в письменном виде, я передам записку нашему декану, — голос Гермионы был заискивающим, отчего женщина улыбнулась и пошла в свой кабинет исполнять просьбу девушки.

— Привет, — едва лекарь скрылась, сказала гриффиндорка.

— О, меня удостоили внимания, — со своим фирменным сарказмом произнёс парень.

— Не дури, Малфой, — отмахнулась Гермиона. — Может мне следовало броситься в твои объятия прямо перед мадам Помфри? Тогда соседняя койка была бы мне обеспечена.

— Я был бы не против, — отозвался Малфой. Гермиона взглянула на него, он смотрел перед собой.

— Ты же знаешь, что мы не должны, — проговорила Гермиона, проверяя, не идёт ли лекарь.

— И что теперь, ничего не делать?! — фраза прозвучала как-то отчаянно. — Тогда пошли в меня аваду, потому что мне всё равно, что я и кому должен!

— Мисс Грейнджер, всё готово, — чрезвычайно быстро, как показалось обоим, вернулась мадам Помфри. Она вручила гриффиндорке сложенный пополам пергамент, Гермиона кивнула и пошла к выходу.

— Простите, мадам, а в котором часу вы перестаёте пускать сюда посетителей? — Гермиона придала своему лицу самое дружелюбное выражение.

— За полчаса до отбоя заканчиваются все посещения, — ответила женщина, Гермиона кивнула и вышла, попутно заметив, как губы слизеринца растянулись в едва заметной улыбке.

* * *

Когда Гермиона пришла на историю магии, Гарри тут же спросил её о состоянии Малфоя.

— Он поправляется, — спокойным тоном сказала Гермиона, но взгляд её был укоризненный. Рон недовольно пыхтел рядом. В последнее время его отношения с Лавандой не клеились, она ревновала его к друзьям, а он не собирался жертвовать дружбой ради девчонки.

— Гермиона, я сожалею, ясно тебе, — нервно проговорил Гарри. Его планы тоже не ладились, он всё никак не мог выбрать время, что провернуть план со Слизнортом.

— Давай не будем возвращаться к этой теме, Гарри, — девушка устала что-либо выяснять. — Если бы ты хоть иногда слушал меня, то всё было бы иначе.

— Ты права, если бы я тогда тебе поверил, то Сириус был бы жив! — воскликнул парень, отчего все однокурсники на него посмотрели, Рон громко закашлялся, все восприняли это как нужно «никто ничего не слышал, проехали».

— Перестань, Гарри, — тон девушки стал дружелюбнее, она знала, что друг винит себя в смерти крёстного и от этого становилось грустно на душе. Гермиона погладила его по плечу, он кивнул, как бы извиняясь за вспышку гнева.

Уроки перестали доставлять столько радости, как раньше. Гермиона чувствовала, что её утомляют все эти речи и пустая болтовня. Профессор Бинс уже третий урок подряд рассказывает одно и тоже, она сказала бы ему об этом, но однокурсники ей этого не простят. На защите от тёмных искусств больше не было парных занятий, поэтому оставалось лишь молча записывать лекции Снейпа или просто упражняться, ничего не спрашивая, потому что откровенно достал его вечно недовольный вид.

Весь день Гермиона неосознанно ждала вечера. Она знала, что сегодня обязательно навестит Малфоя. В ней боролись разные чувства: зачем она это делает, к чему это всё приведёт. Но разве он сегодня не ответил на её вопросы, не отказываться же от поступков в страхе совершить ошибку. Никто не знает, что будет дальше, в конце года, что ждёт впереди, когда Гарри удастся выудить воспоминание у Слизнорта. Здесь и сейчас у неё более-менее была нормальная подростковая жизнь. Увеличилось внимание Рона буквально за пару дней, но сейчас это почти не трогало. Этот трепет от его присутствия остался в прошлом. Всё хорошо вовремя, сейчас же её совсем не интересуют отношения... Хотя кого она обманывает, она прекрасно знает, что ей нужно, точнее кто. И каждая минута вдали как будто отнимает драгоценное время от возможности просто побыть рядом.

Однако бросаться с головой в омут не стоило, поэтому Гермиона выждала время и когда все улеглись спать, отправилась в Больничное крыло. У самых дверей она встретила Нотта и слегка растерялась.

— Нотт?

— Грейнджер?

— Скоро отбой.

— Я староста.

— Я знаю, зачем ты пришла, но только это плохая идея.

— Мне не нужны советчики, Нотт.

— Хм, а я и не советовал. Просто предупреждаю. Во всей этой ситуации, — парень покрутил в воздухе рукой, охватывая пространство, — кто-то должен иметь трезвую голову.

— Я полностью себя контролирую, — сказала девушка и тут же прикусила губу. Глаза Нотта заблестели, а брови взметнулись вверх.

— В таком случае, разреши откланяться, — картинно поклонился парень. — Не смею больше задерживать тебя, мисс-у-меня-всё-под-контролем.

Гермиона лишь фыркнула и вошла в лазарет. Малфой сидел, прислонившись к спинке, и читал Пророк. Наверно Тео принёс ему газеты, решила девушка, прекрасно помня скуку, которую испытывала всякий раз, попадая сюда.

По стенам прошло лёгкое свечение. Драко вздрогнул, а потом посмотрел на дверь с лёгким удивлением на лице.

— Мисс Грейнджер, собственной персоной, — кривоватая улыбка играла на его губах, к которым тут же захотелось прикоснуться, но девушка решила, что попытается сдержаться, насколько это будет возможно. — Ты сегодня рано.

— Я могу уйти, — сказала Гермиона и повернулась к двери.

— Ох уж это гриффиндорское упрямство! — воскликнул парень, откладывая газету на прикроватную тумбочку.

— Ох уж эта слизеринская заносчивость, — в тон ему ответила девушка и подошла к кровати. Малфой тут же поднялся, лишь немного морщась. — Больно?

Драко уже откровенно улыбался, его позабавила реакция гриффиндорки, особенно беспокойство, промелькнувшее в глазах. Я ей не безразличен! — кричало подсознание. — Вспомни, что было вчера и перестань думать глупости!

— Всё в порядке, — сказал парень, подходя к девушке. — Мадам Помфри сказала, что выпишет меня через пару дней.

— Да, это хорошая новость, — кивнула девушка. — А тебе можно вставать?

— Только если есть необходимость, — серьёзно проговорил парень. — А сейчас у меня есть одно очень важное дело. Иди сюда, расскажу.

Гермиона как маленькая придвинулась ближе к парню и он тут же схватил её за лицо и поцеловал. Глубоко, волнующе, как умеет только он. Гермиона чуть не задохнулась. Выдержка трещала по швам и она сама не заметила, как начала отвечать его требовательным губам. Когда слизеринец всё же прервал поцелуй, то тут же спросил:

— Кто это был, Грейнджер? Я думал об этом весь день!

— О ком ты?

— Сама знаешь!

— Прекрати, Малфой, это не твоё дело.

— Я хочу знать. Это Уизли, да?

— С чего ты решил?

— Ну у вас вроде шуры-муры, я видел. Или всё-таки Поттер? Хотя вряд ли...

— Почему не он? — Гермиона сложила руки на груди и даже присела на кровать Драко, чтобы послушать его теорию. Он вопросительно на неё посмотрел. — Ну же, расскажи, мне правда интересны твои суждения.

— Издеваешься, да? — парень вмиг разозлился, причём сам не понимая почему. — Хорошо, слушай, только потом не обижайся!

Гермиона изобразила на лице заинтересованность, хотя у самой душа так и прыгала от новой истины: Малфой её ревнует, думал о ней весь день.

— Поттер, кажется, зациклен на каких-то своих мыслях, — начал рассуждать вслух слизеринец, расхаживая вперёд-назад перед Гермионой. — Я даже не удивлюсь, если он вообще уйдёт в монастырь и даст обет безбрачия.

Гермиона разразилась хохотом. Хорошо, что на стенах была заглушка, а иначе перебудила бы весь Хогвартс. Малфой, глядя на неё, тоже заулыбался.

— Значит Уизли, — продолжил Малфой, Гермиона внимательно на него посмотрела, он встал прямо перед ней и даже нагнулся ближе к лицу. — Ты сохнешь по нему с первого курса. Я видел, как ты бегала за ним все прошлые годы.

— Это было в детстве, Малфой, — сказала Гермиона, Драко цыкнул.

— Если не он, тогда кто? Я сдаюсь, расскажи, Грейнджер, я имею право знать, — парень чуть ли не взмолился.

— А с чего ты взял, что не ты... — Гермиона улыбнулась ему.

— Не держи меня за дурака, Грейнджер! — разозлился Малфой, он внимательно вглядывался в лицо девушки, пытаясь, как доктор Лайтман, отыскать любое микровыражение, которое укажет ему на правду.

— Виктор, — коротко ответила гриффиндорка и посмотрела Малфою в глаза.

— Крам! Но это же было два года назад! — ошеломлённо воскликнул он. — Как же так! Ты же его совсем не знала! Или вы встречались вне школы! Иначе как же...

— Только избавь меня от чтения морали, — устало отмахнулась девушка. — В день Святочного бала Рон довёл меня до истерики, я не соображала, что делаю.

— И это говоришь мне ты, Грейнджер?! — Драко был потрясён. Он не сводил глаз с девушки. — Я думал, ты святая!

— Просто я всегда считала, что если чего-то хочешь, то нужно просто брать и всё, а Рон не пригласил меня, зато выговорил насчёт Виктора, я вспылила, напилась, короче... — сбивчиво рассказывала Гермиона. Она впервые рассказала это кому-то. Да ещё кому, Драко Малфою, человеку, который сейчас смотрит на неё как на умалишённую.

— Грейнджер, да ты настоящий псих, — спустя минуту молчания сказал он и сел рядом с ней. — Я думал, у тебя только железобетонная логика и дисциплина. А ты живой человек...

— Так же как и ты, Драко, — сказала и прикусила язык. Глаза расширились у обоих. — Чёрт возьми!

— Грейнджер! — выдохнул парень и впился в её губы. Она ответила почти сразу. Что это сейчас между ними было, минута доверия? Мерлин, всё в этом мире ещё хуже, чем казалось поначалу. Драко запрокинул её голову и принялся целовать шею. Вчерашний сценарий был готов повториться, но девушка с трудом оттолкнула парня.

— Мы не должны...

— Я всегда считал, что если чего-то хочешь, то нужно просто брать и всё, — сбивчивым голосом прошептал парень, потянувшись снова к губам гриффиндорки. — А сейчас я хочу тебя...

Это прозвучало как выстрел, как взрыв, как гром, Гермиона перестала сдерживать себя и соображать наперёд. Какая разница, что будет потом: стыд, обида, сожаление... Главное, что сейчас она чувствовала, если прекратятся эти поцелуи и прикосновения, то она просто умрёт, рассыплется на мелкие кусочки, что не собрать.

— Я тебя ненавижу, — простонала она и потянулась к пуговицам на рубашке Малфоя.

— Я знаю, — усмешка в самое ухо, вызывающая тепло по всему телу, начинающееся где-то в груди и спускающееся вниз живота. Гермиона закрыла глаза и отдалась этому страстному порыву, нутром чувствуя, что она ничего плохого не делает.

В этот раз Гермиона ушла ближе к утру. Малфой не отпускал её до последнего. Они болтали, целовались, обнимались, как будто не было той вражды, от которой закипала кровь в жилах. Ах да, кровь... К этому вопросу они ещё не подходили. Да наверно и не стали бы его обсуждать, потому что это была больная тема для обоих, та грань, которая навсегда способна их разделить. А приближать расставание своими руками они были не в силах.

С трудом встав с кровати и одевшись, Гермиона поцеловала его в лоб и собралась уходить.

— Что будет когда тебя выпишут? — вопрос был задан тихим голосом, Гермиона поправляла волосы и не хотела, чтобы её слова прозвучали грустно.

— Я не хочу тебе врать, Грейнджер, — в тон ей ответил Малфой. — Я не могу ничего обещать. У меня есть определённые цели и задачи.

— Да, представляю, — разозлилась Гермиона, не такой ответ она хотела получить. — Ты должен отравить ещё пару студенток, сделать метку и пойти за Волдемортом на край света!

— Тише, — при звуке имени Тёмного Лорда парень вздрогнул. — Не называй его имя так просто.

— Гарри прибьёт его, понятно, — слегка хвастливо сообщила Гермиона. — Малфой, здесь важно выбрать правильную сторону.

— Я там, где моя семья, Грейнджер, — с сожалением сказал парень. Он нахмурился и загрустил. Ещё полчаса назад всё было прекрасно, но вот она реальность, они разные.

— Уверена, всё изменится, — глубоко вздохнув, проговорила Гермиона и повернулась к Драко. — Вы, слизеринцы, умеете занимать правильную сторону.

— А вы гриффиндорцы вечно лезете нарожон, — не смог сдержаться парень, Гермиона улыбнулась. — Мне показалось или только что была наша первая ссора?

— Тебе показалось, Малфой, — щёлкнув пальцем слизеринца по носу, сказала девушка. — Только что мы первый раз помирились.

Парень тут же притянул к себе девушку и поцеловал. Они оба понимали, что правы, что у них помимо своих личных эмоций и чувств есть ещё обязательства и они были не намерены отступать от борьбы. Хотя Гермионе показалось, что она в состоянии вернуть Малфоя на путь истинный, если очень постараться. Для этого она была намерена приложить все усилия.

— Сегодня хорька выписывают из Больничного крыла, Гермиона? — активно пережевывая завтрак, спросил Рон.

— Откуда я знаю! — раздражённо бросила девушка. Она почему-то не хотела рассказывать об интрижке с Малфоем (более серьёзного статуса их «отношениям» она сознательно не давала). — Если так за него беспокоишься, то пойди и спроси!

— Я спрашивал у Макгонагалл, — сообщил уже Гарри, отпивая тыквенный сок. — Сегодня после обеда, если всё будет в порядке.

— Если кусок метеорита не упадёт на ту часть замка, где он лежит, — пошутил Рон, все улыбнулись. — Кстати, Гермиона, что ты делаешь сегодня вечером?

— Уроки, — ответила она и продолжила листать Пророк, новостей было не очень много, но люди пропадали стабильно. Министерство подписало ряд законопроектов, которые не очень активно работали.

— Я подумал, что если ты не будешь сильно занята, то может мы... — Рон так хорошо начал, но смутился под сосредоточенным взглядом Гермионы. Гарри поджал губы и наблюдал за сценой приглашения на свидание. — Может прогуляемся?

— С чего вдруг? — мигом спросила Гермиона, хотя лёгкое волнение посетило её душу.

— Ну вы с Гарри вечно напряжённые такие, — смущённо начал объяснять Рон. — Да ещё и пропадаете на этих собраниях у Слизнорта.

— А почему ты не позовёшь гулять Гарри? — поинтересовалась Гермиона, сдерживая улыбку, Гарри закатил глаза.

— Ему вроде как есть с кем гулять, — стушевался Рон, он не понимал, почему она упрямится, ведь между ними всегда была симпатия, он это чувствовал, но в этом году её глаза стали гореть ярче и он не мог смотреть на неё равнодушно.

— А с чего ты взял, что мне гулять не с кем? — Гермиона прищурилась и сверлила Рона напряжённым взглядом. — Если Лаванда перестала с тобой обжиматься, это не значит, что можно пока со мной погулять.

Она сама не поняла, почему так груба и резка с другом, но наверно всему виной детские и уже подростковые обиды. Она ведь всегда была рядом, но он предпочёл подкатить к ней только тогда, когда она уже выбрала кое-кого другого, когда уже знала, с кем сравнить.

Стол Слизерина зло поглядывал на своих главных врагов.

— Надо заканчивать этот бедлам, — проворчала Пенси. — Не могу смотреть на её довольную физиономию.

— Прекрати, Пэнси, — лениво осадил Нотт. — Драко в больничном крыле. Эти дни не считаются.

— Паркинсон права, — вступил Флинт. — Мы не будем ждать вечно. Или завтра всё решится, или придётся написать Люциусу Малфою, какой его сын размазня.

— Зачем тебе это, Маркус? — Теодор презрительно посмотрел на капитана команды по квиддичу.

— Надоело слышать каждый раз, какой Драко обалденный, — ядовито проворил Флинт. — Хочу, чтобы у мальчика упала корона. Грядёт война и места поближе к Лорду возрастают в цене.

Тео не стал спорить, а молча поднялся из-за стола и покинул Большой зал, так вышло, что одновременно с Гермионой.

Он думал о том, какие люди всё-таки тщеславные, не знающие цену дружбе и доверию. Этот спор был затеян не просто так. Маркус изначально не верил в победу Драко, у него были свои цели. Что же теперь делать? Похоже, три галлеона это была действительно всего лишь условная цена.

Они столкнулись, едва вышли из Зала.

— Простите... Нотт?

— Грейнджер!

— Смотри, куда...

— Сама смотри.

Гермиона фыркнула и собиралась уже идти дальше, когда Тео взял её за локоть.

— Что за...

— Помолчи и послушай, — сдвинув брови, сказал он, девушка напряглась, но вырываться перестала. — Что бы тебе ни говорили про него, не верь.

— О чём ты? — гриффиндорка посмотрела ему прямо в глаза. Что-то было не так во всей этой ситуации с самого начала, поэтому Гермионе не составило труда напрячься.

— Просто верь ему, — настойчивее проговорил Нотт, из Зала стали выходить люди. Он отпустил девушку и ушёл, она даже не успела возмутиться. Неприятное предчувствие накрыло с головой. Вчера она снова ходила в лазарет и опять виделась с Драко. Они снова говорили о разных вещах, избегая темы сторон и прочего. К тому же, в конец устав спорить с девушкой на предмет какого-то заклинания, он заставил её замолчать самым известным способом. Гермиона, впрочем, была не против. А сегодня странный Нотт, слизеринский стол в напряге. Неужели Драко всё им рассказал? Хотя если её спросят, она всегда может всё отрицать.

После обеда Малфой вернулся в подземелья. Товарищи окружили его и завалили расспросами, но он не собирался посвящать их в подробности своей внезапной «болезни».

— Ну что, Драко, признаёшь поражение? — ехидно спросил Флинт. Тео ещё не успел рассказать другу об истинном плане однокурсника.

— А разве время уже вышло? — Малфой поднял бровь и скептически всех оглядел.

— Ты думаешь, мы будем ждать вечно? — продолжал свою линию Маркус. Все остальные любезно помалкивали.

— Да, Драко, всё это ужасно глупо, — Пэнси тоже было не унять. — Прекращай эти шашни с грязнокровкой.

— Паркинсон! — угрожающе произнёс Драко, все уставились на него во все глаза. Он что, защищает грязнокровку?! Здрасьте, приехали! — Я сам решу, когда конец.

Парень поднялся с места и пошёл в спальню, следом за ним Тео.

— Маркус сегодня за завтраком сказал, что напишет о твоём проигрыше Люциусу, — еле слышно выдавил Теодор. Малфой резко вскинул голову.

— Так вот зачем всё это было, — понимание обрушилось на Драко как ушат холодной воды. — Я думал, что он ради забавы, а у него свои чёрные мыслишки.

— Я видел Грейнджер, — осторожно проговорил Нотт, Малфой взглянул на него искоса. — Я предупредил её, чтобы она никого не слушала и верила тебе.

— В том-то вся проблема, Тео, — Драко потёр лицо руками. — Она мне не верит.

— Что между вами? — спросил Нотт, вглядываясь в лицо друга.

— Всё сложно, — ответил Малфой и сел на кровать. — Мне нужно с ней поговорить.

Гермиона шла на ужин в сопровождении Джинни. Гарри и Рон были на тренировке. Весь день настроения у Грейнджер не было, она сама не знала почему, но когда увидела Малфоя, вывернувшего из-за угла, то на сердце сразу как-то потеплело. Он позвал её еле уловимым жестом и вот она уже говорит Джинни, что кое-что забыла в спальне, провожает подругу и следует в коридор, где был слизеринец.

Они зашли в ближайший класс, так удачно пустовавший в это время суток. Он прислонился к парте, она встала напротив и сложила руки.

— Как здоровье? — спросила девушка, пристально смотря ему в глаза.

— Отлично, Грейнджер, — Малфой приподнял бровь и говорил низким голосом. — У меня была отличная физиотерапия.

Гермиона покраснела и парень усмехнулся.

— Ты хотел поговорить?

— С чего ты взяла?

— Зачем тогда позвал?

— А, то есть ты со мной можешь только разговаривать...

— Малфой, прекрати. Надо идти на ужин.

— Он вкуснее меня? — парень даже не понял, что произнесли его губы. В следующую секунду рот гриффиндорки растянулся в усмешке, потом она засмеялась. Он уже не мог сдерживаться и тоже начал хохотать. От души, громко и заразительно. Гермиона смолкла, она впервые слышала этот смех, такой искренний и живой. Нет, этот человек однозначно хороший, злодеи так не смеются.

Малфой не сразу понял, что смеётся один, а когда сообразил, тот тут же замолчал и нахмурился. Девушка его откровенно разглядывала.

— Что? — сдвинув брови, спросил слизеринец.

— Ничего, — беззаботно пожала плечами Гермиона. — Просто жутко захотелось тебя обнять.

— Ну так что тебе мешает?

Девушка протянула руки и обвила их вокруг шеи парня. Он обнял её в ответ и крепче сжал. Она вдыхала запах его кожи, и ей казалось, что на планете нет запаха приятнее, что именно так пахнет счастье. Она была уверена, что если бы Слизнорт дал ей понюхать Амортенцию, то сейчас бы от зелья шёл аромат Драко Малфоя. Этот запах сводил с ума и отрезвлял одновременно. Кто все эти люди, решившие, что простые школьники должны участвовать в их взрослых играх? Они ведь просто подростки, желающие любить и быть свободными.

Драко вдыхал аромат волос гриффиндорки и думал только о том, как выйти из сложившейся ситуации. Все нежные мысли были сейчас так далеко, он не мог просто расслабиться. Как напомнить Грейнджер о том, что она обещала тогда в Выручай-комнате? Если бы Флинт не затеял такую грязную игру, то три галлеона Малфой отдал бы ему сейчас за ужином. Но письмо Люциусу, которому итак проблем хватает... Он не мог этого допустить.

— Значит ли это, что ты окончательно сошла с ума, Грейнджер? — вопрос привёл девушку в замешательство. Она отстранилась и посмотрела парню в глаза.

— О чём ты? — нахмуренные брови заставили парня улыбнуться.

— Тогда в Выручай-комнате, — напомнил Драко. — Ты сказала, что если ответишь взаимностью...

— Ты вздумал мне это предъявить? — казалось, девушка не верит своим ушам.

— Но ты так сказала, — пытаясь выглядеть невинно, настаивал Драко. — Сказала, что если ответишь взаимностью, то...

— Я помню, что я сказала, — перебила Гермиона. — Ты что, всё это делал, ради поклона?

— С ума сошла что ли! — воскликнул парень. — Я просто вспомнил это сейчас. Я от тебя ничего не требую. Я тогда просто подумать не мог, что мы когда-нибудь...

— Но ты же сам начал, — девушке отчего-то стало жарко и она заходила по комнате.

— Но я не знал, что ты ответишь, — Драко продолжал мягко гнуть свою линию.

— Кстати, насчёт той встречи, — Гермиона прищурилась и посмотрела парню в глаза. — Ты правда хотел встречаться со мной?

— Я тогда сказал, что ты мне нравишься, — поправил слизеринец. — Я и не рассчитывал на твоё согласие.

— Я нравлюсь тебе на самом деле? — гриффиндорка как будто уточняла, широко распахнув глаза.

— Ну разве это не заметно, — закачал головой Малфой. — А ещё слывёшь самой умной на курсе. Или ты мне до сих пор не веришь?

— Хочешь, чтобы я тебе поверила? — деловито произнесла девушка. Парень осторожно кивнул. — Назови меня по имени.

И всё, и тишина. Доказать, что намерения чисты, так просто, но имеет ли он права врать ей, врать так низко, играя на чувствах. Что же делать, когда на чаше весов ответственность за семью и личные чувства?

— Гермиона, — сорвалось с языка почти мгновенно. Лишь потом подсознание закричало: зачем?! Но слово, как говорится, не воробей. Её глаза распахнулись и засветились такой надеждой, что она просияла как солнце. Он не смог сдержаться и обнял её, хотя может он сделал это, чтобы она не увидела в его глазах грусть и сожаление, из-за того, что всё так далеко зашло.

— Так и быть, — наконец сказала она. Он замер. — Завтра я поклонюсь, но не жди, что это будет царский поклон, лёгкого реверанса тебе хватит. — Драко перестал дышать и посмотрел на гриффиндорку во все глаза.— Я пошла на ужин, жутко хочется есть. И не ходи за мной, ещё не хватало, чтобы нас видели вместе!

Все эти слова прозвучали так радостно, что парень невольно улыбнулся. Девушка моргнула ему одним глазом и покинула кабинет. Драко сел на стул и закрыл лицо руками. Вроде бы, он победил, но какой ценой, он, кажется, ещё не догадывался.

* * *

За ужином это нужно было видеть. Гермиона и Драко постоянно переглядывались и посылали друг другу мимолётные улыбки. Это заметили почти все, кто сидел рядом. Рону кусок не лез в горло и он гневно поглядывал на Гарри. В ответ тот лишь пожимал плечами, что ему поделать в такой ситуации. Он попросил Гермиону поиграть с Малфоем и она заигралась, но, кажется, счастлива от всего этого. В праве ли он, когда сам только недавно обрёл свою половинку, осуждать её или отговаривать. Гермиона большая девочка и справится сама.

— Он прожжёт в тебе дыру! — шипел Рон, раздувая ноздри.

— Да брось ты, — отмахнулась девушка. — Как всегда твои фантазии. Ты кушай, не отвлекайся.

За слизеринским столом царило нечто иное. Тео, опустив голову в тарелку, что-то усиленно шептал Малфою. Флинт, Гойл, Кребб, Забини злорадно скалились вокруг. Они были уверены, что если грязнокровка и повелась на всю эту игру в любовь, но не поклониться, это уж точно. Одна Пэнси, поскольку была девчонкой, мыслила гораздо глубже. Она видела глаза этих обоих. Грейнджер, у которой улыбка с лица просто не сходила, и Драко, чьи кривые усмешки были уж очень адресными и тёплыми. Она видела, что они нравятся друг другу и в душе её всё бушевало. Она столько лет рядом с ним, их семьи дружат, но он даже не удосужился предложить ей прогуляться хотя бы раз, а эта Грейнджер, как пятое колесо всегда маячила на горизонте. В гостиной Слизерина у неё была масса прозвищ, большинство из которых были придуманы именно Драко. Она смотрит на него так искренне, глаза так и горят, кажется, попроси он её поклониться и она сделает это как послушная собачонка. Но лично для Пэнси Паркинсон проблема была не в этом. Ей было наплевать, кто выиграет в этом споре, ровно как и напишет ли Флинт отцу Драко в случае проигрыша. Единственное, чего она не могла допустить, так это того, чтобы Драко вдруг влюбился в грязнокровку, чтобы метался между тёмной и светлой стороной, чтобы после школы, как было и уговорено, их поженили, чтобы она стала миссис Малфой, как мечтала с детства, а за мечту нужно бороться до конца. Что она и собиралась делать.

Ужин закончился, все стали расходиться. Малфой с друзьями покинул Зал. Гарри и Джинни ушли гулять. Рон вызвался проводить Гермиону, но её как назло просила Макгонагалл зайти к ней после ужина. Заверив друга, что она только туда и обратно, Грейнджер заспешила к декану. Обсудив расписание на новую неделю и составив график тренировок Гриффиндора, Макгонагалл отпустила девушку на все четыре стороны. Но не успела она дойти до лестницы, как её окликнули.

— Грейнджер, есть разговор.

— Уверена, что не спутала меня с кем-то другим? — Гермиона выглядела слегка сбитой с толку, хотя в последнее время с ней заговаривали те, кто ни разу в жизни даже не смотрел в её сторону.

— Я хочу тебе кое-что сказать.

— Почему я должна тебя слушать, Паркинсон, — Гермиона посмотрела на девушку, гордо задрав подбородок. Слизеринка кривила губы и морщилась, как будто ей жутко противно стоять тут рядом с этой... Хотя скорее всего так и было.

— Это касается Малфоя, — ровным голосом продолжила Пэнси, однако глаза излучали враждебность.

— Ну так с ним и говори, причём тут я, — Гермиона поджала губы, всем своим видом выражая безразличие. Она знала о том, как Пэнси относится к Драко, поэтому вполне понятна её негативная реакция.

— Не строй из себя дуру, Грейнджер, — устало одёрнула слизеринка. В пустом коридоре никого не было и Гермионе вдруг стало холодно. — Все, у кого есть глаза, видели сегодня ваши перемигивания.

— У тебя навязчивые идеи, Паркинсон, — всплеснув руками, усмехнулась Гермиона. — Сходи к Помфри, это может быть опасно.

— Значит, между вами с Драко ничего нет? — подняв брови, с иронией спросила слизеринка.

— Не вижу причин обсуждать это с тобой, — спокойно проговорила Гермиона. — Но нет, можешь спать спокойно.

— Вот и здорово, — вдруг просияла Пэнси, хлопнув в ладоши. — А то если бы ты повелась на все его словечки, сколько было бы слёз, ведь он спорил на тебя...

Гермиона ещё какое-то время улыбалась Пэнси по инерции, но потом улыбка медленно сползла с её лица.

— Повтори, — во рту стало сухо и слова дались с трудом.

— Я говорю, — слизеринка начала специально медленно растягивать слова, видя как мечутся глаза гриффиндорки в сомнении: доверять ли услышанному. По её лицу было видно, с какой скоростью анализирует мозг. Пэнси аж поморщилась от такого зрелища. — Хорошо, что у вас с Драко нет никакого романа, а то пару месяцев назад нам в гостиной было скучно, и он поспорил, что влюбит тебя в себя. А в доказательство ты поклонишься ему при всём Большом зале.

— На что был спор? — голос показался Гермионе чужим, она уже не смотрела на Паркинсон, а лишь пыталась сосредоточиться на методичном стуке у себя в голове.

— На три галлеона, — тут же сообщила слизеринка. Гермиона вскинула голову и посмотрела на девушку с ужасом в глазах, та решила попросту добить гриффиндорку. — Ты удивлена? Вот и я тоже, по-моему, цена сильно завышена. Платить золотом за грязную кровь... Ужасное расточительство.

Высказавшись до конца, Пэнси развернулась и зашагала по коридору. Стук её каблуков отдавался эхом в голове Гермионы, ей казалось, что кто-то стучит молотом ей по черепной коробке. Теперь всё стало понятно, этот внезапный интерес, эти письма вечерней почтой, эти сбивчивые фразы и опущенные глаза. Но тут же подсознание кричало: это было в начале, но потом он же стал собой. Он вёл себя как и раньше, но только с симпатией к тебе. Чувства не сыграешь, ты ведь видела его глаза. Мозг бешено думал. Малфой обманул её, поспорил на неё с однокурсниками. Какой позор! Она ведь правда проиграла! Влюбилась, заинтересовалась, пала жертвой. Почему же сердце упрямо подсовывает картинки, когда они просто болтали, когда целовались с такой жаждой друг друга, что это просто не было похоже на игру, когда он назвал её по имени. Сердце и разум боролись, и Гермиона не знала, на чьей она стороне. В конце концов всё сводилось к тому, верит она Малфою или нет.

Гермиона не помнила, как дошла до гостиной. Очень кстати, она была почти пуста, лишь Рон сидел около камина. Девушке вдруг стало так обидно, что из-за всей этой кутерьмы с Малфоем, она забыла о своих симпатиях к Рону, о том, что раньше, просто светилась, если он делал ей комплимент.

Она подошла к нему и села рядом на диван перед камином. Он оглядел её беглым взглядом и вернулся к слежению за языками пламени.

— Я даже спрашивать не буду, — спокойный голос лишь усугублял ситуацию. Гермиона хотела до боли в сердце, чтобы Рон начал ругаться, чтобы наорал на неё, может это хоть как-то бы отвлекло от жуткой пустоты внутри. — На тебе нет лица. Это слегка выбивается из общего плана прошлых дней. Эти пару недель ты вся светилась. Я знаю, из-за кого всё это, знаю, кем ты его считаешь, но не проси принимать его.

— И не стану.

— Просто я не в состоянии представить тебя с ним.

— Я не с ним. Прости, Рон.

— Если ты решишь, просто скажи мне.

Гермиона ничего не ответила, Рон поднялся с дивана и пошёл в свою спальню. Гермиона знала, о чём говорил Рон. Он, наконец, хочет быть с ней, но хочет ли она, вот в чём вопрос. Хочет ли она теперь? Голова просто раскалывалась, отказываясь думать. Всё утром, решила Гермиона, и выключила мозг.

* * *

Утро застало Драко в прекрасном настроении. Ему показалось, что пришла весна, хотя выпал снег. Он открыл глаза и улыбнулся новому дню, соседям по комнате, расписанию на сегодня. Когда парни отправились в душ, Тео покосился на друга:

— Драко, сотри эту счастливую улыбку с физиономии, ты же Малфой.

— Ничего не могу с собой поделать, друг, — голос парня был похож на песню или он специально растягивал слова по-другому.

— Ты свихнулся? — Нотт поглядывал на Драко, стараясь сохранять невозмутимость. Но это было трудно сделать, улыбка блондина была заразительной.

— О, да, — воскликнул Малфой. — Моё сумасшествие зовут Гермиона Грейнджер.

— О, Мерлин! — взмолился Теодор. — Верни моему другу разум, хотя лучше награди, потому что мозгов у него никогда не было.

— Заткнись! — возмутился Малфой, пытаясь сделать серьёзный вид.

— А то что, — спросил Нотт. — Зацелуешь меня до смерти. Кажется сейчас, ты даже вингардиум левиоса не сделаешь.

Драко рассмеялся. Тео тоже. Здорово, когда есть друг, способный разделить твою радость, говорящий, что не всё потеряно, когда до пропасти один шаг.

— Я посмотрю, как угаснет твоя улыбка, когда она пройдёт мимо, — проговорил Нотт, когда они с Драко спускались в гостиную.

— Она сделает всё, как надо, вот увидишь, — пообещал Малфой.

Гермиона проснулась до будильника и, пока он не зазвонил, молча изучала потолок. Эмоций не было, только пустота в голове и душе. Зачем она повелась на его лживые слова, зачем доверилась ему? Кто тянул её за язык тогда, в Выручай-комнате? Наверняка после этого разговора сразу побежал в гостиную и поспорил на поклон. Подсознание звонко шлёпнуло её по затылку: не думай ерунды, он ведь уже начал свои интриги с тобой, когда ты сама сказала про поклон. Зачем ей открыли всю правду? Хотя мотивы Паркинсон понятны даже первокурснику. Драко повёл себя как истинный Малфой, как слизеринец до мозга костей, а она крупно опростоволосилась. Теперь ещё и выглядеть посмешищем перед всей школой.

Спустившись в гостиную, застала там своих друзей, но язык не повернулся рассказать им правду. Они его просто убьют. Неужели ей теперь не всё равно, очевидно, нет, раз она молча спускается в Большой зал.

На завтрак пришло пока ещё не так много народа. Гриффиндорцы расселись и шумно о чём-то болтали. Малфоя и его компании не было.

— Что с тобой, Гермиона? — ласково спросила Джинни. Парни не решались спросить первыми, чтобы не получить очередную грубость в ответ.

— Не обращай внимания, я просто плохо спала, — ответила девушка и попыталась улыбнуться.

— Она со вчерашнего дня такая, — тихо пробормотал Рон. Гарри бросил обеспокоенный взгляд на подругу. Народу прибавлялось, столы заполнялись студентами. — Явился!

Слова Рона вырвали из раздумий, но и без этих слов она знала, что он пришёл, кожей почувствовала его присутствие и вся напряглась. Вот он момент икс. Девушка строго взглянула в сторону входящих. Малфой, рядом неизменно Тео, чуть поодаль все остальные мерзавцы и Пэнси, сияющая как рождественская ёлка.

Гарри и Рон что-то обсуждали, когда Гермиона встала из-за стола и, не говоря ни слова, пошла навстречу слизеринцам.

— Куда ты...

Но вопрос Рона потонул в гуле шагов, которых эхом отдавались в голове Гермионы Грейнджер. Ей казалось, что все звуки покинули замок, и только она идёт и громко топает по камню каблуками.

Едва Драко увидел гриффиндорку, его взгляд потеплел, а на губах заиграла добрая и искренняя улыбка, но Гермиона была слишком зла, чтобы разглядеть это. Она шла уверенным шагом, видя только его перед собой. Слизеринцы вокруг замерли в предвкушении. По мере того, как Гермиона подходила и парень видел её глаза, он осознавал, что что-то не так. Её вид сейчас был таким враждебным, словно не было между ними ничего, кроме безмерной ненависти. Малфой был не в силах прервать зрительный контакт и смотрел на Грейнджер как приклеенный. Впрочем, она тоже видела только его.

Когда между ними оставалось чуть больше метра, Гермиона остановилась. Драко прокручивал в голове вчерашний вечер, и вроде бы она сама согласилась поклониться и выглядела при этом такой весёлой, словно это не проблема, но теперь... Глаза гриффиндорки сузились, весь Зал замер, потому что сцена была подозрительной. Рон и Гарри аж с мест повставали.

Гермиона покорно склонила голову. Зал ахнул. Потом выпрямилась и подошла к Драко. Пару секунд смотрела в его глаза. Злость сформировала вокруг неё наверно мощный кокон, ибо с такого расстояния его так и пронизывали лучи ненависти.

Гермиона запустила руку в карман и достала оттуда монеты. С громким хлопком она припечатала их к груди Малфоя. От непонятности всей этой ситуации он стоял как истукан.

— На случай, если такой поклон не считается и тебе будет нечем расплатиться...

Девушка обошла парня и покинула Большой зал. Гробовую тишину нарушал лишь звон падающих на пол монет. Этот звон сейчас просто резал перепонки.

— Поздравляю, Малфой, — первым очнулся Флинт. Он похлопал парня по плечу с явной досадой. Наверняка шаблон кляузного письмеца уже давно пылился в его сумке. — Будем считать, грязнокровка расплатилась за меня.

Спокойным шагом Маркус прошёлся до стола и принялся накладывать завтрак в тарелку. За ним последовали однокурсники. Пэнси хотела задержаться, но Тео переубедил её одним своим взглядом. Постепенно остальные студенты вернулись к еде. В дверях остались лишь Малфой и Нотт. Оба молчали. Рон и Гарри направились к ним, следом побежала Джинни.

— Что это было, Малфой? — с ходу спросил Рон. Слизеринец молчал, смотря перед собой стеклянным взглядом.

— Отстаньте от него! — вмешался Тео, он понимал, что произошло, по всей видимости, Грейнджер узнала о споре. Всё очень плохо, он знал, что чувствует Малфой к этой гриффиндорке, и видел теперь его выражение лица, как будто в него стреляли. Да, Поттер и Уизли здесь совершенно ни к чему.

— Не раньше, чем хорёк объяснит, в чём дело, — не унимался Рон. Гарри молча излучал негатив, младшая Уизли, оглядев всех и решив, что портит численное преимущество, обошла их и на ходу бросила:

— Я за Гермионой.

От звука имени Драко тряхнул головой, словно очнулся. Тео уставился на него.

— В чём дело, Малфой? — спросил уже Поттер, испытующе глядя на слизеринца.

— Отвянь! — холодный голос был скован льдом. Драко развернулся на каблуках и покинул Большой зал. Следом за ним, переглянувшись, пошли Тео и Поттер с Уизли.

— Стой, Малфой! — прокричал вдогонку Гарри. — Если ты что-то сделал Гермионе, то должен за это ответить!

Малфой резко остановился, Нотт, бежавший за ним, еле успел затормозить.

— Поттер, если ты думаешь, что я в чём-то виноват, то вызывай на дуэль, — ядовито проговорил парень, слегка повернув голову. Гарри молчал. — А до этого момента не подходи ко мне!

И Драко удалился, не говоря больше ни слова. Рон и Гарри переглянулись и, не сговариваясь, пошли в свою гостиную.

Джинни нагнала Гермиону почти около портрета.

— Гермиона, подожди.

— Я не хочу ни о чём говорить.

— Но тебе придётся, — не унималась Джинни. Гермиона остановилась и повернулась лицом к подруге. Глаза младшей Уизли расширились от удивления, девушка была бледна как полотно, в лице ни кровинки, даже губы посинели, словно она замёрзла. Когда же Джинни прикоснулась к щеке подруги, то ужаснулась: она была холодна как лёд, её била крупная дрожь. Уизли быстро прижала девушку к себе. Гермиона молчала и медленно дышала.

— Что случилось, ты мне расскажешь?

— Он поспорил на меня...

— На что он ставил?

— Что я поклонюсь ему при всех в Большом зале...

— Но зачем ты это сделала?

— Я проиграла...

— Но почему ты должна была кланяться?

— Если влюблюсь в него...

— Но ты ведь не... Мерлин, ты же поклонилась!

Джинни обняла Гермиону крепче и та разрыдалась. Громко и отчаянно как маленький ребёнок. Джинни гладила её по спине и приговаривала слова утешения. Ситуация хуже, чем им с Гарри казалось. Ох, отговаривала его Джинни от молчаливого созерцания того, куда всё это заходит, но он лишь отмахивался, говоря, что Грейнджер сама справится. С другой стороны Джинни настораживал тот факт, что Драко был не похож на человека, который играет. Особенно вчера вечером. Их взгляды с Гермионой были такими игривыми и искренними, что в его симпатию поверил бы кто угодно, да и когда он вошёл в Зал мгновения назад, то увидев Гермиону, просиял. Что-то тут было явно не так, видно же, что выигрыш не доставил ему удовольствия...

Потихоньку Гермиона начала успокаиваться, тут подоспели Рон с Гарри. Увидев эту картину, Рон саданул кулаком по стене. Гарри посмотрел на Джинни, она смерила его суровым взглядом. Не иначе, решили, что всему виной я с просьбой подыграть Малфою, подумал Гарри и опустил голову.

Через пару минут Гермиона окончательно пришла в себя, гордо выпрямилась, свела красные пятна с лица и была готова идти на защиту от тёмных искусств. Парни предлагали ей сказаться больной, Рон даже выгреб из кармана блевальных батончиков, но Гермиона заверила их, что всё в порядке и первее всех остальных пошла на урок к Снейпу.

Она слышала как Джинни, прежде чем пойти на свои уроки, шепнула Гарри.

— У вас защита со Слизерином, проследи, чтоб всё было хорошо.

Рон проскрипел в этот момент так, что будь всё просто шикарно, он бы сам начал убивать серебряно-зелёных без разбора.

Гермиона была вся напряжена, когда завернула за угол, отделяющий от кабинета Снейпа. Слизеринцы был уже там. Малфой тоже, стоял около стены и слушал нравоучения Нотта. Он просил её верить Драко, и она верила, собиралась кланяться, но от одной мысли, что он ради спора подкатил к ней, просто жутко злила.

Завидев Грейнджер, все замолчали. Гермиона вскинула голову и подошла к входной двери, попутно заметив взгляд Малфоя, беспокойно пробежавшийся по её лицу.

— Эй, Грейнджер, твой реверанс сегодня был великолепен, — прогнусавил Гойл и все слизеринцы заржали. Малфой прошипел за его спиной какое-то проклятие на уровне ультразвука и парень сгорбился.

Гермиона даже бровью не повела. Молча открыла дверь и вошла в кабинет. Снейп сегодня снова был в паршивом настроении. В этом году, казалось, он стал ещё мрачнее. Странно, учитывая то, что получил должность своей мечты.

— Мисс Грейнджер и мистер Малфой, сходите к профессору Дамблдору, он ждёт старост.

— Я тоже староста, профессор Снейп, — выкрикнул Рон, он не мог допустить, чтобы эти двое оказались наедине.

— Профессор Дамблдор не назвал мне вашу фамилию, — в своей обычной манере протянул учитель. — Из чего следует, что ваша персона ему не нужна. Минус пять очков Гриффиндору!

Гриффиндорцы заскрипели. Малфой посмотрел на Грейнджер, она молча поднялась с места и покинула кабинет, парень вышел сразу за ней.

Они шли по коридору. Он за ней, она вышагивала как солдат. Никто не нарушал тишины, ему показалось, что всё всём мире сейчас есть только они.

— Постой, Гермиона...

Девушка остановилась и, не поворачивая головы, процедила:

— Не. Смей. Называть. Меня. По. Имени!

Затем продолжив чеканить шаг, или это Драко только показалось. Он шёл и не мог поверить своему невезению. Ещё час назад он был счастлив и доволен жизнью. Теперь же ему казалось, что все тучи мира сгустились над его головой.

Директор по привычке нёс какую-то чушь про бдительность и отчёты о том, что все студенты в своих постелях после отбоя, о том, что походы в Хогсмит откладываются на неопределённый срок. Ни одной хорошей новости, жизнь в одночасье стала безынтересной.

Перед выходом директор дал Гермионе пергамент, чтобы она передала его Гарри, и попросил напомнить ему, что её друг теряет время. Девушка кивнула и покинула кабинет директора. Драко задержался.

— Есть вопросы, мистер Малфой?

Звук голоса словно вырвал из астрала. Слизеринец мотнул головой, ближайшие пару минут его сознание было за много миль от Хогвартса. Парень растеряно взглянул на директора. Где-то глубоко в голове слабый голос шепнул: «Просто скажи авада кедавра и твоё задание будет выполнено», но его прогнал более настойчивый, сказав, что ещё не время.

Драко извинился и вышел из кабинета. Шаг был быстрый, словно он хотел убежать от этих пронизывающих глаз старика, который смотрит так, будто все тайны мира ему известны.

Гермиона уже почти повернула к кабинету Снейпа, когда слизеринец догнал её.

— Тебе придётся поговорить со мной, Грейнджер!

— О, снова этот приказной тон, — иронично заявила девушка, посмотрев парню прямо в глаза. От внезапно пробудившегося гнева его ноздри раздувались: кто выболтал ей про спор?! Драко догадывался, кто мог ему так удружить и был намерен разобраться после уроков, но сейчас нужно было выяснить всё с Грейнджер. — Узнаю прежнего Малфоя!

— Я всегда был одинаковым, — голос выходил жёстким и глаза у девушки сузились, она сложила руки на груди и подняла бровь. — Я не знаю, что с тобой произошло, Грейнджер, и мне нужны объяснения. Что это за выходка была?

— Не строй из себя оскорблённую невинность, Малфой, тебе жутко не идёт, — в тон ему парировала Гермиона. — Сам же знаешь, что я права, а ты бесчестный. Кто должен тут обижаться?

— Я всего лишь просил верить мне, — проговорил Малфой с отчаянием, которое он попытался прикрыть в своей обычной манере. — Или ты слишком тупа, чтобы видеть истину?!

— Слушай, Малфой, — Гермиону было уже не сдержать. — Я бы рада довериться тебе, а точнее я доверилась. И что вышло? Ты спорил на меня, на живого человека! Отсюда следует, что все твои слова — ложь!

— Всё для спора я делал только в начале, — парень то и дело хватался за голову, голос то затихал, то становился громче. Как ещё Снейп со своим обострённым слухом не выскочил в коридор? — Всё, что началось потом, было... от чистого сердца.

— О, Малфой, прошу тебя, — Гермиона зло рассмеялась. — Я не уверена, что у тебя вообще есть сердце...

Эти глаза нужно было видеть. Серые в обычное время, сейчас они стали просто ледяными и застывшими. По сравнению с холодом, который излучал сейчас взгляд слизеринца, даже Гренландия считалась бы островом вечного лета.

— Ну конечно, святую Грейнджер обманули, — тон парня обжигал, казалось, даже во рту появилась горечь. — А чего ты ожидала от меня, я же Малфой, Пожиратель смерти!

Гермиона вздрогнула и вся сжалась, в эту самую минуту ей показалось, что она проиграла битву за его сердце, заставив добро отступить, а тьму полностью укрепиться в его сознании. Но она не хотела больше с ним общаться, сейчас ей казалось, что она до жути обижена и что он корень всех её несчастий. Глупый спор, который в принципе изменил их отношение друг к другу, в конечном итоге испортил всё то прекрасное, что сам же и создал.

— Вот именно, нам с тобой не по пути...

Зачем-то сорвалось с языка, зачем-то голос вышел как надо, зачем-то глаза ответили льдом, зачем-то стена рядом содрогнулась от удара кулаком, от такой странной демонстрации силой своего бессилия.

Драко зло фыркнул и пошёл к кабинету, девушка двинулась следом, их разделяла всего пара шагов, так внезапно ставшая километрами...

Урок прошёл спокойно или это Малфой одним своим видом подавлял желание однокурсников прикалываться насчёт спора. Гарри и Рон зло сверлили слизеринца глазами, пару раз проходя мимо, профессор Снейп бросал на парня слегка обеспокоенный взгляд. С начала учебного года Северус стал замечать перемены в поведении Драко, которые, несомненно, его радовали. Он знал, что ему поручил Тёмный Лорд, поэтому его сознание сопротивлялось, не хотело, чтобы молодая душа запятнала себя убийством. Но теперь снова эта пустота в глазах ученика, эта опущенная голова и напряжённая спина. Дай Мерлин, чтобы это была простая ссора с Грейнджер. Об отношениях своего студента и гриффиндорки он догадался сразу, в тот день, когда заметил, как парень постоянно смотрит на неё. Он знал Драко с детства и понимал все его эмоции. Сначала казалось, что это очередная шутка его факультета, но потом всё изменилось, парень светился радостью, становясь тем же беззаботным мальчишкой, каким был всегда только в школе, потому что дома никто не интересовался его чувствами. К тому же со своей стороны Снейп не мог осуждать своего студента-слизеринца за связь с гриффиндоркой. Однако сейчас всё снова изменилось. Лицо Драко излучало вселенское спокойствие, а это значило, что надвигается буря.

История магии и травология со Слизерином. Расписание сегодня просто издевалось. Сидеть в одном помещении было просто невыносимо. Ей, потому что была зла, ему, потому что раздражал её вид. Драко уже тысячу раз проклял Флинта за тот спор, он ведь просто был зол, а Маркус нарисовался в удачный момент, да ещё и замыслил очернить его перед всеми. Но не тут-то было, Малфой в очередной раз доказал всем, кто он такой и что с ним нужно считаться. На перемене Нотт пытался успокоить, говорил слова утешения, тоже переживал за друга. Тео сказал, что она подуется и отойдёт, что всё станет как прежде. Но как это «как прежде», Драко не знал, зато он видел глаза Грейнджер в коридоре, снова тот самый взгляд с презрением, только теперь туда добавилась тонна злости. Она сказала, что у него нет сердца. После всего, что было между ними, она осмелилась назвать его бесчувственным. Да он никогда не был ни с кем таким искренним, никогда не позволял себе открытых улыбок в чью-либо сторону. Да, он должен был предупредить Грейнджер о споре, но так же, его бесил тот факт, что она не поверила ему. Даже шанса не дала оправдаться. Единственное, о чём он просил, было доверие. Одно маленькое доверие... Но, очевидно, слизеринцу было не ведомо, что доверие не имеет размеров, оно либо есть, либо нет. Нет Грейнджер.

Гермиона склонилась над пергаментом и через полчаса поняла, что в голову совершенно ничего не лезет, что все её мысли заняты одним Малфоем, придумывая всё новые способы мести. Он желала отомстить всем сердцем, чтобы не ей одной было так больно сейчас. Ощущение, которое царило в душе, было сродни сотне вулканов. Она ненавидела всех вокруг, но больше всего себя за то, что так глупо подставилась и доверилась человеку, который вздумал над ней пошутить. Нет, она не была дурой и не совсем ненормальной, чтобы не осознавать, что нравится Малфою. Она чувствовала, что всё, что было между ними, правда. Бесило одно: то, что он поспорил и даже не признался, выставив её полной идиоткой. Кем собственно она себя сейчас и ощущала, ведь никто не просил её обещать поклон, она могла бы попросту проигнорировать, отмахнуться, он ведь не требовал, но она была человеком долга, а раз обещала, то должна была выполнить.

Прошла неделя. Новостей не было никаких. Гермиона старательно игнорировала Драко, точнее это было обоюдным. Они как будто специально, хотя это так и было, демонстративно отворачивались стоило другому появиться в поле зрения. На шутки и подколы со стороны ненавистного факультета оба реагировали спокойно: Драко презрительно фыркал на выпады гриффиндорцев, Гермиона надменно выпячивала подбородок на шуточки слизеринцев. Если же взгляды Малфоя и Грейнджер встречались, то обжигали друг друга такой порцией адского огня, что казалось, будто всё вокруг сейчас расплавится. Никто не знал, каких трудов стоило обоим сдерживаться и не отвечать во всех межфакультетских перепалках. Гермиона старательно зажимала зубами язык, Драко делал тоже самое. Только бы не сорваться, только бы не показать, что им не всё равно. Это было похоже на новый спор: кто быстрее сломается. Они словно играли в мысленное противостояние, так старались казаться равнодушными друг к другу.

Именно в попытке бегства от неё, от её глаз, которые, казалось, были повсюду, он всё чаще сбегал в Выручай-комнату. Исчезательный шкаф просто подвернулся под руку, когда Драко в отчаянии искал твёрдую поверхность, чтобы поколотить кулаками. Он злился на всё вокруг: на себя, на неё, на мир, на противную дуру Пэнси. Естественно, он догадался, кто повёл себя как «настоящий» друг и просветил Грейнджер насчёт спора. Хотя, надо признать, что Пэнси и не скрывала, что это её рук дело. У неё был железобетонный аргумент, оправдывающий, как ей казалось, её поступок: Драко заигрался. Именно так она ему и сказала, когда в вечер того самого-паршивого-дня-на-свете он призвал её к ответу.

— Это ведь ты всё ей рассказала, — никакой вопросительной интонации. Он знал наверняка.

— Ты заигрался Драко, — ответ без капли сочувствия или хотя бы понимания его чувств. Это ведь была Персефона Паркинсон, чистокровная волшебница и слизеринка в лучших традициях своего факультета, впитавшая вместе с аристократизмом всю злость и надменность высшего общества. Она знала, что им с Драко суждено быть вместе, суждено стать новой лучшей семьёй среди их сословия. Именно поэтому, а ещё потому, что не привыкла отдавать своего, Пэнси поступила именно так, как поступила. Когда затевался весь этот спор, никто не верил, что всё зайдёт настолько далеко. Все знали, что эти двое на дух друг друга не переносят, ненавидят на чём свет стоит. Допустить мысль, что у них что-то склеится не смог бы даже Салазар. Но как всегда бывает, у Мерлина тоже есть чувство юмора. Пэнси заметила это первой, она же девушка. Увидела нечто новое в его взгляде однажды вечером, когда он пришёл с этой счастливой улыбкой. Он старался скрывать, но она слишком хорошо изучила это лицо, с детства разглядывала его колдографии, представляла, какими будут их дети. Потом всё и вовсе завертелось. Он постоянно ходил с этой ухмылкой, его взгляд оставался убийственным для всех, кроме мерзкой гриффиндорки. Эти переглядки, как будто никто не видит, раздражали. Бесило то, что Драко перестал думать о споре, а просто строил отношения. Пару раз Пэнси спрашивала Тео, но тот лишь отшучивался в своей привычной манере «я скажу красиво, но только ты не обижайся». Эти два дружка стали выглядеть ещё обособленней, как будто у них был общий секрет, о котором больше никто не знает, но Пэнси знала. Поэтому решила пресечь эти, даже подсознание отказывалось это принимать, чувства. Она знала, в какую сторону пойдёт Грейнджер после ужина, поэтому поджидала её и поведала всю правду.

— Кто позволил тебе, Паркинсон, лезть во всё это? — Драко был зол, его гневный взгляд сверлил лицо однокурсницы, но она стойко переносила все эти нападки.

— А ты предлагал мне оставить всё как есть? — девушка тоже начала нервничать. Неужели всё зашло дальше, чем она предполагала. — Очнись, Драко. Это был спор, а ты, кажется, забыл об условиях.

— А тебе не приходило в голову, что это не твоё дело?! — Малфой старательно подбирал слова, чтобы не сорваться и не выдать себя окончательно. В гостиной было не так много народу, мало кто засиживался до самой ночи, но Драко не спалось, что было вполне понятно. Тео как истинный друг, хоть и его сочувствие парень «мягко» отшил, сидел в кресле, поджав ноги, и натирал глаза, чтобы не уснуть. Пэнси осталась в надежде, что Драко потребуется утешение и она окажется рядом.

— Вот тут ты ошибаешься, Малфой, — слизеринка перешла на шипение, видно её уже раздражало то, что парень злится на неё из-за этой грязнокровки. — Если ты забыл, то я напомню, что тебя ждёт большое будущее. Рядом должны быть только достойные люди. Мне бы не хотелось, чтобы мой будущий муж запятнал себя связью с гряз...

— Заткнись, — волна гнева навалилась с новой силой. Малфой просто бурлил от гнева и схватил девушку за локоть. Нотт беспокойно вскочил с кресла.

— Ну всё, Драко, успокойся, — примирительно сказал Тео, освобождая от цепких пальцев Малфоя руку девушки. Драко глубоко вздохнул и подчинился, предварительно сверкнув на друга злым взглядом.

— Пэнси, — выпрямив спину и вернув лицу привычное выражение холода и надменности, произнёс Малфой. — Я отменяю всю договорённость между нашими семьями. Теперь ты сама по себе. Желаю удачи.

Девушка раскрыла рот, не веря своим ушам. В голову стукнуло осознание того, что она натворила. Она ведь всего лишь спасала его, их, репутацию, но вот чего добилась. Она уставилась на Тео в бессильном молчании, ошеломлённо глядя прямо в глаза. Сам Нотт был так же огорошен этой новостью, но он полностью понимал Драко, если его конечно вообще можно было понять. Один он не останется сто процентов, в Англии есть ещё немало чистокровных семей, для которых Малфои свет в окне, но Тео не ожидал, что с этим на первый взгляд шуточным спором всё так серьёзно изменится. На весь ужас и непонимание Пэнси он мог ответить лишь неопределённым пожатием плеч. Что он должен ей сказать? Девушка сама растоптала свою мечту. Грустно, но что поделать, Тео был другом другой стороны и ему было практически не жаль Пэнси, которой теперь не светила фамилия Малфой.

— Неужели ты влюбился в эту грязнокровку?! — отчаянный крик огласил всю гостиную. Драко остановился на пути к спальням. Тео тоже замер.

Лёгкий полуоборот, уничтожающий взгляд:

— Это тебя не касается, — ледяной голос, от которого девушка съёжилась. Ещё шаг в сторону спальни, оборот, как будто забыл что-то сказать. — Не смей называть её грязнокровкой. Теперь это только моя прерогатива.

Когда стадия игнора и злости внутри проходит, наступает стадия «выплесни всё наружу», а особенности на ни в чём не повинных людей. Желательно на друзей, которые всё стерпят и не будут на тебя злиться.

Поскольку Гарри таким уж неповинным Гермиона не считала, ему доставалось больше всех. В особенности если он ненароком произносил ненавистное имя. Рон во всей этой кутерьме предпочёл не участвовать. Хотя его ответы слизеринцам стали жёстче. Он знал, что Малфой слышит и хотел посерьёзнее задеть его через однокурсников. Каждый вечер в течение этой недели «игнора» в гостиной Гриффиндора кто-то прохаживался по Слизерину и тема закручивалась по новой. Наступил декабрь, а с ним пришёл холодный ветер, который пронизывал до костей, в какой бы одежде ты не был. В такие холода лучше всего согревает тепло другого человека. Но увы, тепло того, кто всегда был рядом и хотел согреть Гермиону, ей было не нужно. Поэтому она постоянно мёрзла и тёрла друг об друга холодные руки. Её отношения с Роном претерпели некоторые изменения. Он чаще бывал рядом, всегда заступался, если кто-то кидал в сторону Гермионы насмешку. Девушка не знала, отчего в нём так внезапно проснулась такая к ней симпатия, но в душе была ему благодарна. В одиночку ей в такой ситуации было бы сложно.

Гарри тоже старался поддержать подругу, но не так рьяно, очевидно, потому что чувствовал вину за всё, что случилось. Успехов со Слизнортом всё не было, хоть судьба подкидывала новые ситуации для контакта с ним. Не далее чем вчера профессор объявил о своём намерении провести Рождественский приём через неделю. Поэтому Гарри и Гермиона должны были там присутствовать. Он естественно пригласил Джинни, а Гермиона Рона, иначе и быть не могло. В компании своих друзей она чувствовала себя спокойно. К тому же этот бал был стопроцентной гарантией того, что она не увидит Малфоя.

Каждый раз когда девушка вспоминала ночи в Больничном крыле, волосы на затылке становились дыбом, а тело предательски трепетало. Она ругала себя сотни раз, нет, не за то, что переспала с Малфоем, а за то, что хотела этого тогда, а сейчас совсем не жалеет. Даже узнав о споре, ей не стало противно вспоминать, потому что не было ощущения, что он пользовался ею, тогда она чувствовала, что он искренен. Гермиона много думала и пришла к выводу, что больше всего злится на Малфоя именно потому, что он ничего ей не сказал. Если бы она знала о споре, то повела бы себя иначе, подыграла бы ему. Часто она одёргивала себя от этих мыслей: чёрта с два она бы пошла у него на поводу. В любом случае ему стоило сказать, а дальше она бы придумала как себя повести. Она же та самая девочка, которая всегда поступает правильно.

В день приёма Слизнорта расписание было «воодушевляющим». Снова совместные уроки Гриффиндора и Слизерина. Сдвоенная защита до обеда, а после травология и трансфигурация. Настроение было хуже некуда. Гарри и Гермиона остались вдвоём. При очередной попытке Гарри влезть в доверие к Слизнорту пострадал Рон, отравившись медовухой, которой угостил их профессор. Подозрений в этот раз практически не было, потому что Слизнорт хорошо помнил, что мадам Розмерта дала ему ядовитую бутылку, чтобы он подарил её директору. Рона вовремя доставили в Больничное крыло, так что опасность миновала. Однако теперь Гарри и Гермиона удостоверились в том, что кто-то задумал убить директора. О Малфое никто не знал, но Гермиона и Гарри часто обсуждали это, придя к выводу, что это новый план Волдеморта, потому что на сегодняшний день его единственным соперником являлся директор Хогвартса.

Так что пара Гермионы сорвалась и она решила идти одна, что было для неё единственным приемлемым вариантом. Рону предстояло пролежать в лазарете ещё несколько дней, так что Гарри и Гермиона могли не таясь обсуждать любые темы. Если игнорировать слизеринцев, то все уроки можно было отсидеть спокойно. Большая часть пар уже прошла. Осталась одна трансфигурация. Макгонагалл как обычно сухо объясняла тему, потом её вызвал директор и она оставила класс, попросив Гермиону и Драко приглядеть за обстановкой. Оба, закатив глаза, пролепетали неизменное «да, профессор». Едва женщина вышла, Драко безразлично углубился в Пророк, Гермиона застрочила в конспекте.

— Да, пригляди за нами, заучка, — вдруг начал Гойл. Гермиона метнула на него гневный взгляд. Малфой как раз дошёл до юмористической странички и хмыкнул на каком-то смешном анекдоте. Гермиона расценила это как камень в её огород. Нервы итак были на пределе, поэтому её агрессия была вполне объяснима. Наверное...

— За тобой пусть хорёк приглядит! — вырвалось как-то само собой и Гермиона напрягла всю свою выдержку, чтобы не допустить в глаза ужас и не прикусить язык. В классе повисла тишина, даже однокурсники не ожидали от своей старосты ничего подобного. В гробовой тишине газета упала на парту. Воздух стал каким-то тяжёлым и в горле сразу запершило.

— Здесь кто-то совсем обнаглел...

— Да, и это ты, Малфой!

— Тебе жить надоело, Грейнджер?!

— А ты решил мне поугрожать? Тогда зря стараешься, у тебя кишка тонка!

Класс застыл в онемении. Казалось, что если кто-то попытается вставить хоть слово, то будет уничтожен на месте. По сравнению с молниями, которые метали друг в друга старосты факультетов, смертоносный взгляд Василиска показался бы милым флиртом невинной девицы. Гарри гневно посматривал на Малфоя, Нотт да и все остальные сверлили глазами в ответ. Гермиона вскочила с места и вышла в проход между партами. Драко инстинктивно сделал тоже самое. Девушка не знала, зачем повела себя так дерзко, обычно она избегала открытых конфликтов, тем более со слизеринцами, тем более в цвете последних событий.

— Лучше заткнись по хорошему, Грейнджер!

— А то что, заколдуешь меня?

— У меня есть и другие методы...

— О, да, как же я могла забыть. Придумаешь очередное пари. Галлеонов эдак на пять, надо же поднимать ставки.

— Не строй из себя жертву, я тебя ни к чему не принуждал, — процедил парень. Гермиона нахмурилась. Подробности спора перестали быть тайной? Думать о том, что она первая подняла эту тему, упрямо не хотелось.

— У тебя слишком длинный язык, Малфой...

— Помнится, тебя не смущала его длина, когда мы целовались...

Прикусывать сей орган было поздно. Люди, которые до этого так упорно делали вид, что их тут нет, одновременно напомнили о своём присутствии громким вздохом. Рот Гермионы открылся от удивления, а глаза стали на пол лица. Она не могла поверить в то, что он сказал это вслух. Сам Малфой как и незадолго до этого Гермиона, сделал такой вид, как будто не сболтнул ничего лишнего, как будто контролировал все свои слова.

Гермиона испепеляла его взглядом уже сотый раз кряду. А Драко почему-то стало до жути смешно наблюдать эту картину. Многие его однокурсники были в курсе спора и методов, какими орудовал их староста, для Гриффиндора же новость о том, что их святая Грейнджер целовалась с Малфоем, отвратительным чистокровным волшебником, которого она якобы на дух не переносит, равносильна пуле в лоб. Идеалы рухнули, гриффиндорцы зашептались.

— Ничего не было, Малфой, — наконец выдавила Гермиона. Он взглянул ей прямо в глаза. На миг им обоим показалось, что никого кроме них в этой комнате нет. Что это очередное глупое свидание в пустом классе, чтобы наговорить гадостей, но не принять ни одной близко к сердцу, потому что оно-то в отличие от этой «вечно всё знающей» головы, видит так, как оно есть. Там на дне его глаз девушка увидела бесконечную тоску и одиночество, крики о помощи и что-то тёплое, запертое в сундуке. Малфой же видел в глазах гриффиндорки горячий шар, который не обжигал, но согревал, видел, как мечется, прося о помощи, сгусток добра и желания позаботиться, защитить. Но впереди всего этого, что у него, что у неё стояла мощная стальная банковская дверь, с шипами и колючей проволокой под током. Зачем ты прячешься от меня, спросило её сердце. Мне страшно, ответило его, спросив следом: А ты, почему не пускаешь меня? Я тебе не верю, отдался эхом шёпот её сердца.

— Как скажешь, Грейнджер, — отгоняя не прошеные мысли, проговорил Малфой.

— Разумеется, — упрямо добавила она, выпрямляя спину.

— Хочешь, чтобы последнее слово было за тобой? — Малфой поднял бровь, как мог только он. Гермиона прикусила губу. Он глубже вздохнул, проследив за эти движением.

— Оно будет за мной, Малфой, — Гермиона говорила, не разрывая зрительного контакта. Контакта своих глаз и его губ. Почему она решила посмотреть именно на них, она не понимала и после. — Ты хорёк!

— А ты, — он понял, чего она добивается. Он вспомнил, что произошло в прошлый раз на трибуне на поле для квиддича после того, как он сказал это слово. Сейчас взгляд был как тогда, неужели нарывается. Малфой не мог сдержать шума бьющегося сердца. Эти глаза смотрели с вызовом, а губы слегка приоткрылись. — Гряз-но-кров-ка.

Оба сделали шаг навстречу...

— Шума не слышно, всегда бы так... Мисс Грейнджер, мистер Малфой, что происходит?

Гермиона и Драко почти столкнулись носами, когда голос Макгонагалл вклинился в их сознание. Оба повернули головы, оглядели окружающих, потом переглянулись и чуть не расхохотались.

— Мы ещё не закончили, Грейнджер, — выдавил Малфой, вернув своему лицу презрительное выражение.

— О, вряд ли, Малфой, — парировала Гермиона, разворачиваясь к своему столу. — Всё более чем закончено. — Краем уха услышала, как он фыркнул, усмехнулась про себя. — Извините, профессор, объясняла кое-что старосте Слизерина.

Малфой одарил девушку убийственным взглядом. Макгонагалл кивнула Гермионе в знак одобрения, слизеринец выругался себе под нос. Дальше урок прошёл нормально.

Как только студенты вышли из кабинета, Гарри задал вопрос, который мучил его весь урок. Едва девушка села за парту после перепалки с Малфоем, то сразу шепнула: ничего не говори. Теперь же, когда урок был окончен, а все разбредались кто куда, можно было поговорить. Ребята направлялись в Больничное крыло, чтобы навестить Рона. Однокурсники, которые откалывались от них по дороге, направляясь по своим делам, бросали на старосту Гриффиндора уж очень неопределённые взгляды.

— Что это было, Гермиона? — сдвинув брови, спросил Гарри. Он был уверен, что девушка вернулась к стадии ненависти Малфоя, как и все эти годы.

— Я не хочу ни о чём говорить, — придав голосу усталость, проговорила девушка.

— Ну уж нет, — покачал головой Гарри. — Ты от меня не отделаешься своим нежеланием. Это видели все. Посмотри, Невилл до сих пор в шоке.

Девушка взглянула на Долгопупса, тот встретился с ней глазами и не вписался в дверной проём. Гермиона закатила глаза.

— Что такого я сделала, не понимаю, — девушка упрямо не желала признавать очевидного.

— Ты чуть не поцеловала Малфоя при всех, — сказал Гарри словно съел что-то горькое.

— Ты бредишь, Гарри, — нервно отмахнулась Гермиона. — Он просто разозлил меня!

— Ты не думай, я тебя не осуждаю, — торопливо заговорил Гарри, Гермиона хмуро на него посмотрела. Они уже подошли к Больничному крылу. — Просто...

— Что, Гарри? — Гермиона уставилась прямо в глаза другу с недоверием.

— Это Малфой, — тихо сказал он, как будто одна его фамилия была предупреждением. Хотя так оно и было.

— Ты же сам просил меня сблизиться с ним, — Гермионе жутко не нравился этот разговор. Не покидало ощущение, что она совершила какую-то непоправимую ошибку.

— Я помню, — кивнул друг, слегка улыбаясь. — Но я не просил тебя привязываться к нему.

Гермиона опустила голову, Гарри вошёл в лазарет. Девушка глубоко вздохнула и проговорила себе под нос:

— Очень своевременная оговорка. Поздно, Гарри.

* * *

Рон встретил их, находясь в сознании, что очень радовало. У его кровати уже сидела Джинни. Она бросила на Гермиону быстрый взгляд, отчего девушка поняла, кто-то уже сболтнул младшей Уизли про её стычку с Драко. Сплетни в этой школе распространялись со скоростью света.

— Как прошли уроки со змеями? — весело спросил Рон. Значит сестра ему ничего не рассказала, что несказанно радовало. Выслушивать от Уизли совершенно не хотелось. Он бы не говорил много, но пары его фраз было бы достаточно. Ведь Рон не отличался способностью выбирать выражения, чтобы смягчить то, что собирается сказать, неважно с кем он говорил.

— Как всегда, — улыбнулся Гарри и окинул быстрым взглядом Гермиону. Та его взгляд проигнорировала и села на стул с другой стороны кровати.

— Как ты себя чувствуешь? Тебя выпишут сегодня? — спросила она, сжав руку Рона. Тот поджал губы и виновато улыбнулся.

— Меня всё ещё мутит, стоит мне подняться, — он говорил в своей привычной манере добрым голосом, каким говорил только с ней. — Если ты не хочешь, чтобы меня стошнило на твоё платье, мне лучше отлежаться.

— Перспектива мрачновата, — улыбнулась девушка. — Ну значит пойду одна.

— Я могу позвать Невилла по-дружески, — сказала Джинни. Все уставились на неё. — А вы сходите вдвоём как пара.

— О, нет, Джинни, — замотала головой Гермиона. — Тебя же лично Слизнорт пригласил и вы с Гарри так мало бываете вместе.

Гермиона наболтала бы чего угодно лишь бы не чувствовать себя потом виноватой. Она знала, как Гарри относится к этому приёму, какие надежды возлагает. В любом случае Гермиона видела, что Джинни предложила это просто из вежливости.

Друзья посидели с Роном какое-то время и пошли в гостиную. Приём был назначен на 7, оставалось чуть больше двух часов.

* * *

После окончания урока Малфой, чтобы отгородиться от разговоров, быстро покинул кабинет. Он видел, какими глазами смотрели на него однокурсники, видел глаза Пэнси, казалось, совсем растерянные. Малфой вышел из замка, голову было необходимо проветрить, а лучше отрубить к чёртовой матери. Что он натворил? Как мог так поддаться на провокацию, а иначе это не назвать. Грейнджер его спровоцировала, она хотела его сбить столку, хотела, чтоб он сорвался при всех. Чего ты хотела добиться?

Шумное сопение непоспевающего за ним Нотта было слышно за полкилометра. Драко остановился только около самой дальней трибуны. Он тяжело дышал и то и дело теребил волосы, шарф ему давил, он постоянно его дёргал. Зайдя за трибуну, он привалился спиной к стене. Тео добежал и привалился рядом. Ему не хватало воздуха и он держался за бок.

— Дра..ко, что... ты... сорвался как не...нормальный? — голос Нотта прерывался, требуя отдышаться.

— Это полная задница, Тео! — выпалил Драко, как будто и не бежал вовсе. — Какого чёрта там произошло?

— Я вообще-то у тебя хотел спросить, — дыхание почти успокоилось, Тео пристально посмотрел на Малфоя. — Вы же были на грани срыва. Я видел, вы как будто...

— Что, Тео? Как будто что?

— Как будто хотите поцеловаться...

— И всё?

— Нет.

— А что ещё? На что это было похоже, скажи?

— Как будто вы влюб...

— Стоп! Не говори ерунды!

— Ты спросил, я отвечаю, Драко.

Парень осел на землю. Сейчас ему было жарко, его раздирала тонна эмоций и чувств. Когда в тот самый-паршивый-день она напомнила ему, что он будущий пожиратель, что-то в душе треснуло. Её глаза пылали такой ненавистью, словно ничего между ними не было. А ведь именно он стоял на распутье. Он наступил на горло своим принципам, а не она. У неё никогда не было предрассудков по поводу крови, она не выбирала друзей по жёсткой системе. А как получилось, что он сын Люциуса Малфоя и Нарциссы Блэк связался с Грейнджер, даже не полукровкой, даже не обычной неизвестной девчонкой из мира магглов, а именно с ней, с подружкой Поттера, с той, кто до последней капли своей грязной крови будет на стороне святого Избранного.

— Как ты? — выждав момент, спросил Тео.

— Я не знаю, что делать, — Драко посмотрел на друга. По лицу Нотта было видно, что выглядит Малфой должно быть совсем паршиво. Тео поджал губы, помолчал немного, но потом сказал:

— Всё это было весело сначала. Теперь же, когда кажется становится до жути серьёзным, я бы посоветовал тебе только одно: живи как нормальный парень, пока есть такая возможность. Это не наша война.

Драко посмотрел на Теодора внимательнее. Нотт, хоть и происходил из семьи, фанатеющей по Тёмному Лорду, сам был совершенно другим. Не выбирал друзей по чистоте крови, не поддерживал разговоры про правильность дел Господина, не прохаживался на счёт Грейнджер, когда все, в том числе он сам, Драко, шутили громче всех. Теодор был живым воплощением слова толерантность, и это радовало, потому что с недавнего времени Драко стал больше уважать друга за то, что во всей этой неразберихе и выборе между добром и злом, Тео находится выше, как будто это его не касается. Драко знал, что поручи Тёмный Лорд Теодору задание убить директора, чтобы не париться Нотт убил бы себя. Да, в таком сумасшедшем мире ему очень кстати трезвомыслящий друг.

— Пошли в замок, мне нужно доделать ещё кое-какие дела, — наконец сказал Драко, поднимаясь. Тео, казалось, только этого и ждал, мигом вскочил с земли, отряхиваясь.

— Занимайся ими сам, мне нужно в гостиную, я замёрз, — проворчал Тео, кутаясь в мантию и большими шагами обгоняя Драко. — И разберись со своей сумасшедшей подружкой, а то она подорвёт твою репутацию, если ты сдашься.

Драко только хмыкнул. Грейнджер заслуживала наказания за свою выходку, но почему-то все способы поиздеваться над ней заставляли безостановочно сжимать кулаки в гневе на себя. Малфой вздохнул со всхлипом, всё, что он мог придумать в качестве воспитательных мер, несомненно, доставило бы ему удовольствие, но вся проблема заключалась в том, что удовольствие получила бы и она.

Без четверти семь друзья встретились в гостиной. Гермиона надела короткое чёрное платье, которое подарила ей мама на окончание 5 курса. Ей нравилось это платье, без всяких рюш и оборок, строго по фигуре с вырезом-лодочкой, от плеча до плеча. Из-за нервов и последних событий в жизни девушка немного похудела, так что косточки ключиц выпирали, как у голодающей. Ей не очень понравился её вид в отражении, всё портили глаза, они выглядели уставшими, утомлёнными. Гермиона решила не заморачиваться с причёской, поэтому собрала большой шпилькой волосы в небольшую шишку на затылке. Из-за природной кудрявости, волосы торчали там, где нужно. Вообщем, как она не старалась придать себе вид человека, меньше всего желающего веселиться на приёме, всё же не могла скрыть своей истинной привлекательности. Туфли на невысоком каблуке дополнили наряд.

— О, Мерлин, ты прекрасна! — прощебетала Джинни, увидев подругу. — Тебе так идёт этот цвет! Я думала, что только этот Малфой...

Джинни замолчала и прикусила язык. Гарри бросил быстрый взгляд на подругу.

— Да ладно вам, — отмахнулась Гермиона. — Он же не маньяк какой-нибудь, чтобы бояться говорить о нём.

— Всё равно извини, что напомнила, — Джинни выглядела виноватой. Гарри вздохнул с облегчением. Гермиона оправилась быстрее, чем он предполагал, а значит всё не так плохо. — Просто я думала, из-за этого спора...

— Всё в порядке, Джинни, — Гермиона улыбнулась. После утреннего происшествия на Трансфигурации она уже и не знала, что думать о поведении Малфоя. Как выяснилось из слов Гарри, они с Малфоем, поправка: она и Малфой, вели себя как-то странно. В свою очередь она могла поклясться, что видела в глазах парня прежний огонь, чувствовала, что ничего ещё не кончено. А значит, игра продолжается, только теперь, из-за этого спора и выходки утром, можно уже ни от кого не прятаться. Не заметить, что между этими двумя что-то есть, мог только слепой. — Неужели вы решили, что какой-то самодовольный напыщенный индюк может пошатнуть моё душевное равновесие!

Гарри и Джинни засмеялись. Гермиона была чертовски довольна собой и тоном, которым она говорила. У кого она научилась такой власти над истинными эмоциями? О, она знала ответ.

Друзья покинули гостиную и пошли на приём к Слизнорту.

Драко уже битые два часа ходил вокруг Исчезательного шкафа. На днях он получил письмо от отца, где тот подтвердил информацию о том, что точно такой же шкаф находится в магазине «Горбин и Берк» в Лютном переулке. Так же отец сообщал, что тайна шкафа неизвестна даже ему. Ещё во времена его молодости все говорили, что шкаф сломан, потому что попавший в него пропадал на пару часов и возвращался, но куда занесёт случай, никто никогда не знал. Малфой заинтересовался этой историей, он понимал, что бессмысленно делать два одинаковых шкафа, если они не связаны между собой и работают каждый сам по себе. Насколько он успел узнать, больше таких шкафов не было во всей Англии. Нужно было скорее разобраться во всём, покопаться в семейных свитках в библиотеке мэнора, ведь там хранится информация намного более обширная, чем в школьной. Для Грейнджер было бы раздолье, — пронеслась шальная мысль. Какого чёрта опять она в его голове?! Откуда всплыло это дурацкое имя? Ответ был тут же: «Оно никуда и не уплывало». Все мысли о ней, вокруг неё, когда она рядом, когда её нет в поле зрения. Что поделать с этой зависимостью Драко не знал и ему, как бы о том не кричал здравый смысл, совершенно не хотелось бороться с собой. Благо скоро будут Рождественские каникулы, он поедет домой и сможет собраться с мыслями подальше от неё, подальше от всего, что напоминает о ней. К примеру, эта комната. Подумав об этом, Драко сразу захотелось сбежать, потому что вспоминать тот день, когда она пришла и пообещала поклониться, совершенно не хотелось. Если бы не эта дурацкая фраза, то не было бы этой ужасной сцены в Большом зале. Зато было бы письмо отцу, — заговорило подсознание голосом Флинта. Как же всё надоело!

Занятый мыслями и размышлениями о своей сложной судьбе парень покинул комнату, завернул за поворот и тут же налетел на Филча.

— Что это вы тут разгуливаете, мистер Малфой?

— А это запрещено?

— Вот сейчас и спросим у профессора Слизнорта.

— Причём тут он? — возмутился Драко и тут же вспомнил, что зельевар проводит собрания «клуба одарённых придурков», а сегодня у них что-то наподобие праздничного приёма и этаж должны были перекрыть. Драко мысленно обругал себя. Знал же, что путь закрыт, всё эта Грейнджер, засевшая в мыслях.

* * *

Гермиона стояла около стола и наливала себе пунш. Гарри что-то рассказывал ей и Джинни. Возня и шум послышались откуда-то сбоку. Все столпились в центре зала, друзья тоже подошли. Слизнорт подслеповато щурился на вновь прибывших.

— Убери от меня руки, грязный сквиб!

Сердце девушки сжалось, она бросила быстрый взгляд на Гарри, тот нахмурился.

— Что тут происходит? — Слизнорт подошёл к Филчу.

— Этот студент ошивался поблизости, я его схватил и привёл к вам, — Филч был как всегда непреклонен, за годы работы он привык ко всяким оскорблениям, а уж из его цепких пальцев не вырвался бы никто. — Он в списке приглашённых?

Слизнорт оглядел присутствующих, он явно был растерян и не знал, как реагировать, беспомощно взирая по сторонам. Тишина повисла в зале. Студенты с любопытством ждали исхода происшествия.

— Я так понимаю, он здесь не по адресу, — прогнусавил Филч. — Что ж, мне как раз нужен человек для уборки туалета на третьем этаже. Уже неделя прошла, как там засорились три раковины.

Малфой вздрогнул. Его глаза наполнились смесью гнева и недоумения. Некоторые студенты, естественно, не слизеринцы, уже начали посмеиваться.

— Это я его пригласила, профессор, — Гермиона не поняла, как фраза сорвалась с её языка. Сказав это, она сама удивилась, широко распахнутые глаза были тому подтверждением. Но отступать было поздно, слова слышали все, поэтому она повернулась и посмотрела на учителя, избегая взглядов на студентов, в особенности на одного паршивого нарушителя.

— Я думал, мисс Грейнджер, вы придёте с Уолленби? — по-прежнему не понимая, что происходит, спросил Слизнорт.

— Рон в Больничном крыле и я пригласила Малфоя, — слова застревали в горле, как будто не хотели произноситься. Однако профессор, очевидно, не заметил ничего странного в словах девушки, поэтому кивнул с улыбкой.

— Вот и отлично, мистер Филч, отпустите студента и мы продолжим наш праздник, — сказав это, Слизнорт тут же пошёл за едой на дальнем столе. Завхоз зло фыркнул, Драко выдрал руку и презрительно на него посмотрел. Филч ушёл, все вернулись к своим делам. Гарри и Джинни подошли ближе к Гермионе, которая стояла напротив Малфоя, глядя на него без отрыва. Он тоже смотрел только на неё, отмечая в голове, как она хорошо выглядит. Он запоминал этот образ, впитывал каждый сантиметр, потому что знал, что это видение: Грейнджер в платье, не покинет его теперь никогда.

Тихая музыка донеслась до сознания, становясь громче по мере возвращения в реальный мир. Драко сделал пару шагов к гриффиндорке.

— В качестве компенсации за вмешательство могу ли я пригласить даму на танец? — с лёгкой усмешкой попросил Малфой.

— Не думаю, что это хорошая идея, — мигом вступился Гарри. Гермиона повернула на него голову. Он пожал плечами.

— С чего ты взял, что танец с тобой будет достойной компенсацией за спасение от наказания у Филча? — тон девушки был таким, что всем вокруг сразу стало ясно: она разберётся сама.

— Гарри, не хочешь со мной потанцевать? — тут же спросила Джинни и, не дожидаясь ответа, утащила парня в гущу танцующих пар, пресекая его попытки задержаться около Гермионы и Малфоя.

— Грейнджер, вечно рвёшься всех спасать, — в голосе чувствовалась усмешка, а дыхание уже обжигало лицо. Малфой невесомо взял девушку одной рукой за талию, а второй за руку. Тёплые прикосновения заставили на миг закрыть глаза и просто глубоко вздохнуть, чтобы его запах попал в самые глубины лёгких и остался там надолго, желательно навсегда. Сейчас, стоя так рядом с ним, больше всего на свете хотелось послать к чёрту все обиды и сомнения. Она могла мечтать только о том, чтобы время остановилось, чтобы вот так замереть с ним в танце, окутанная его руками и запахом. Однако голова периодически напоминала о случае в Большом зале, о споре и его словах о том, что он пожиратель.

— Я не знаю, как так вышло, — ровным голосом, насколько ей это удалось, сказала Гермиона. Драко усмехнулся.

— Да уж, дела обстоят всё хуже и хуже, — этот голос около уха заставлял девушку погружаться в воспоминания, от которых она усердно отгораживалась, когда мозг был включен. — Подумать только, чистокровный Малфой должен выбирать между сквибом и грязнокровкой...

— Выбирал не ты, — резко бросила девушка, хотя и отметила про себя, что оскорбление, мучавшее её на протяжении стольких лет, теперь совершенно не обижало, скорее наоборот. Неужели она окончательно рехнулась! — И ты вполне мог уйти сразу после того, как Филч отпустил тебя.

— И отказаться от танца с тобой, — проговорил Драко, Гермиона закрыла глаза. — Может быть у нас больше никогда не будет такой возможности.

Отчего-то стало грустно, его слова были насквозь пропитаны безнадёжной тоской. Сердце девушки сжалось.

— Что ты делал на этом этаже?

— Не оставляешь попыток докопаться до правды?

— А тебе есть что скрывать?

— Уверен, у тебя тоже есть тайны.

— Возможно, но ни одна из них не связана с чьей-либо смертью.

Драко напрягся. Она не могла знать, она просто проверяет его. Нельзя повсюду видеть чьи-то глаза, никто за тобой не наблюдает Драко, успокойся, — тихим голосом нашёптывало подсознание.

— Я белый и пушистый, Грейнджер, — почти удалось вернуть усмешку в голос. — Тебе ли не знать.

— О, да, — засмеялась девушка. Вокруг люди стали оборачиваться. Гарри беспокойно косился из-за спины Джинни. — Как хорёк.

— Ну это ты зря, — притворно разозлился Малфой, в такт музыке выкидывая Грейнджер на середину зала, а потом одним рывком возвращая в свои объятия. Казалось, что тут нет больше никого, только они и их танец. Музыка стала живее, а другие студенты вроде бы прекратили вообще какие-либо движения. Свет освещал только две фигуры. С лица девушки не сползала улыбка, Малфой тоже весь светился, хоть и не позволял себе демонстрировать истинные эмоции так же открыто, как гриффиндорка. — Ты в курсе, что все на нас пялятся?

Гермиона бегло оглядела лица в толпе, сейчас она бы даже не смогла сфокусироваться на Гарри. Драко привлёк её к себе, её спина прижалась к его груди. Он что-то шептал ей на ухо, отчего она постоянно улыбалась. Где-то на задворках сознания здравый смысл спрятался за диван и закрыл лицо руками, ибо такого поведения прежняя Гермиона Грейнджер никогда бы себе не позволила. Но в этом году никто не был таким, как раньше. Изменилось всё. Почему же она должна оставаться прежней? Нет, пружина спущена, получайте то, что разбудили.

— Ты неплохо танцуешь для грязнокровки, — этот томный голос около уха. Шла уже, кажется, третья песня, но кто считает. Лица вокруг слились в одно, выражающее откровенный ужас, но от этого становилось только веселее.

— Ты тоже, для хорька, — в тон, с теми же интонациями. Усмешка.

— С огнём играешь, Грейнджер.

— Огонь здесь я.

— Докажи.

Взгляд глаза в глаза. Он что, провоцирует её? Бросает вызов, проверяет? Думает, мисс-всё-под-контролем ещё себя контролирует? Ну уж нет, выдержка полетела к чертям уже после первого его прикосновения.

— Через 15 минут в Выручай-комнате.

Драко усмехнулся и тут же отошёл от неё. Девушка чуть не оступилась, потеряв опору. Но вот уже его спина, такая прямая, плавными движениями направляется в сторону выхода. Гермиона глубоко вздохнула и на секунду закрыла глаза.

— Всё в порядке? — голос Гарри словно из другого измерения.

— Да, а что такое? — вопросом на вопрос. Молодец, Гермиона, решила запудрить другу мозги.

— Вы с Малфоем, — Гарри нахмурился. Джинни рядом стояла молча, она с неподдельным интересом разглядывала Гермиону. — Танцевали...

— Да, это запрещено? — гриффиндорка дышала так, как будто пробежала марафон, рукой держась за бок. — Ой, так пить хочется. Я сейчас.

Девушка оставила друзей и унеслась к столу с напитками.

— Она странная, — хмуро сказал Гарри.

— Не вижу ничего странного, — пожала плечами Джинни. — Она влюблена.

— Пфф, не смеши меня, — парень, кажется, не хотел верить. Он то и дело крутил головой в знак протеста. — Гермиона влюблена в Малфоя? Быть не может...

— Наверно ты прав, — кивнула Джинни. Гарри стоял к выходу спиной и не видел, как Гермиона, словно шпион, выскользнула за дверь. Младшая Уизли лишь улыбнулась. — Это полный бред. На 100%.

— А где Гермиона?

Несколько минут в Выручай-комнате показались Драко вечностью. Он ещё никогда никого так не ждал. Это ожидание так сладостно томило, подогревая желание и интерес. Вспоминая запах и движения Гермионы, парень то и дело тёр лицо и улыбался сам себе.

Когда хлопнула входная дверь, он подскочил на месте. Она неуверенно огляделась по сторонам, пока не увидела его лицо, взгляд обжигал ей кожу. Гермиона улыбнулась и сделала шаг навстречу.

— Что за манера назначать свидания в захламлённых местах? — скорее для вида, а точнее чтобы начать беседу сказал Драко.

— Это ты позвал меня сюда первый, помнишь? — девушка с удовольствием вступила в перепалку. — В этом самом месте я дала то глупое обещание.

— Никто не тянул тебя за язык, Грейнджер, — Малфой поднял бровь, приближаясь к ней. — Единственное, что я хотел бы знать, зачем ты поклонилась, если знала, что я спорил?

— Своё обещание я давала по другому поводу, — немного помолчав, ответила гриффиндорка. Что-то подсказывало ей, что сейчас состоится серьёзный разговор. Она боялась говорить на эту тему.

— Ты сказала, что если ответишь мне взаимностью...

— Я прекрасно помню, что я сказала...

— И это значит?

— Взаимностью, Малфой!

Парень усмехнулся. Его кривоватая ухмылка вызывала в гриффиндорке противоречивые чувства. Всё-таки что-то определённо изменилось в этом году. Ухмылялся он так и раньше, но теперь в сочетании с совершенно другим взглядом впечатление эта улыбка производила совсем иное. Хотелось распробовать, впиться губами, чтобы узнать, как он это делает. Пока Гермиона изучала его, он подходил ближе.

— У нас нет будущего, — проговорил Драко. Девушка окинула его оценивающим взглядом.

— И что это значит? — нахмурилась она. — Ещё ничего не решено. Всё можно изменить.

— Я не пойду против семьи, Грейнджер, — разговор становился серьёзным и парень напрягся.

— Никто из нас не пойдёт, Малфой, — в тон ему ответила девушка. — К тому же скоро ты уедешь на рождественские каникулы и только укрепишься в убеждениях.

— Ты говоришь так, как будто смирилась, — парень внимательно разглядывал гриффиндорку. — Неужели ты поняла, что твой план по спасению моей души безнадёжен?

— Ты мне обещал, что сам примешь решение в тот день, когда я тебя связала, — напомнила девушка и прислонилась спиной к чему-то твёрдому. Обернулась. — Исчезательный шкаф?

— Исчезательный шкаф, — настороженно повторил Драко. — Который не работает.

— Надо просто найти второй, — беззаботно сказала девушка. — А потом произнести заклинание.

— Какое? — кое-как скрывая своё волнение, спросил Драко. Девушка водила рукой по рунам на шкафе и не заметила его бегающих глаз.

— Я не знаю, — пожала плечами Гермиона и посмотрела на слизеринца. — В нашей библиотеке ничего об этом не написано.

Малфой задумался, значит способ всё-таки есть. Библиотека в мэноре наверняка располагает нужными свитками. От внезапно свалившегося облегчения захотелось танцевать. Малфой улыбнулся и обнял Гермиону. Она замерла, он, поняв, что сделал, тоже.

— Ты мне нравишься, Грейнджер, — вышло как-то тоскливо, но Гермиона перестала дышать. Драко Малфой, слизеринец, признался в симпатии ей, магглорождённой! Свихнуться можно! Она так давно мечтала услышать эти слова от Рона, представляла, как однажды утром он поймёт, что жить без неё не может и они больше, чем друзья. Но у судьбы на этот счёт было другое мнение. Малфой признался ей в чувствах, и часть её души расцвела, заполняя собой всю грудную клетку. Она посмотрела в его глаза, эти серые океаны. Она уже никогда не сможет забыть их, потому что в эту секунду поняла, что счастье существует.

— Совсем как в тот день, — голос слегка подводил её, но он не обратил внимания.

— Тогда ты мне не поверила, — усмешка, эти губы, Гермиона просто таяла.

— Ну если бы ты не полез с поцелуями сразу, я может и задумалась бы, — рот растягивался в улыбке, а по коже расходилось блаженство. Оба понимали, что всего пара минут отделяет их от разорванной одежды, нетерпеливых поцелуев, от таких желанных прикосновений и движений, но оба, как по договорённости, оттягивали этот момент.

— Но если я сейчас тебя поцелую, ты меня не убьёшь?

— Я убью тебя, если ты меня не поцелуешь!

Повторять дважды не требовалось. Драко впился губами в рот гриффиндорки. Гермиона издала такой сладкий стон, что у парня напрочь сорвало крышу. Он перестал себя контролировать, когда Гермиона запустила руки под его мантию. Её платье облегало фигуру, поэтому он беспорядочно водил по ней руками и чувствовал каждый изгиб.

— Могу я... избавить девушку... от платья? — между поцелуями пролепетал Драко.

— Не строй из себя джентльмена, Малфой! — проговорила Гермиона, целуя его шею. — В прошлый раз ты не спрашивал разрешения.

— Я так хочу тебя, что готов порвать его прямо на тебе, — говорил слизеринец, переходя от губ к шее, впиваясь зубами, отчего Гермиона выгибалась и льнула к нему сильнее. — Будет жаль, если это твоё любимое.

— Ты может и не в курсе, Малфой, — Гермиона тонкими пальцами оттолкнула парня от себя. Его взор был затуманен, он смотрел на неё словно был готов сожрать с потрохами. — Но существует такое заклинание, как Репаро...

Ноздри парня раздулись. Усмешка снова появилась на лице.

— Издеваешься, — вышло как-то не совсем угрожающе, Гермиона хихикнула, потом снова. — Ну уж эта мне гриффиндорская самонадеянность!

Малфой зарычал, Гермиона задыхалась от смеха, когда он заткнул её рот поцелуем. С ближайшего стола вещи полетели на пол. Кем-то забытые или спрятанные они разлетелись в разные стороны. Кажется, это были книги, монеты, визжащие шары... Слизеринцу и гриффиндорке, находящимся сейчас среди этого хлама, было абсолютно всё равно. Ничего не имело значения, кроме них двоих. Их прикосновений, стонов и шёпота. Они были так нужны друг другу. Она ему — потому что иначе тьма полностью поглотит его сопротивляющуюся душу; он ей — чтобы доказать себе, что её жизнь что-то значит, что она в состоянии спасти человека, который ей дорог. Они нуждались друг в друге и хотели во что бы то ни стало победить в этой чужой войне, спасти свои чистые сердца, выстоять в смертельном противостоянии. Драко торопливо стянул с Гермионы платье и бросил на пол, она скинула мантию с его плеч. Пуговицы рубашки не поддавались, поэтому девушка рванула ткань и к разбросанным вещам прибавились ещё пуговицы с буквой «М». Драко усмехнулся.

— Не съешь меня, Грейнджер.

— Не обольщайся, Малфой.

Парень рассмеялся в шею девушки. Это борьба интересов и вечная вражда даже сейчас не хотела прекращаться. Они вечно спорили, но в этом и была их связь, это их заводило, это заставляла терять голову. Желание сжигало их обоих изнутри, выбери Волдеморт этот момент для начала войны, им бы было всё равно. Сейчас только они, их горячие тела и души, сплетающиеся воедино.

Гермиона закрыла глаза и отдалась ощущениям. Ей казалось, что она парит в воздухе, каждая клеточка её тела расслабилась и отдалась томному блаженству, которое нарастало и заставляло дышать отрывистее. Рваные вдохи вторили биению сердца девушки, а дыхание учащалось. Ему хотелось впитать её в себя, врасти в неё всем телом, чтобы стать единым целым. Хотелось очистить её кровь своей, сделать её равной и быть с ней вечно. На задворках сознания мысли лопались как мыльные пузыри, раздаваясь эхом и фразой: «Ты сошёл с ума, Малфой. Неужели ты влюбился?».

Пик страсти приближал их обоих к венцу их чувств и эмоций. И тут на выдохе:

— Драко.

— Гермиона.

Оба растворились в глазах друг друга, в которых сейчас смешался ужас от произнесённых имён. Потом они улыбнулись и обнялись, крепко сцепившись телами. Кто они друг другу, если не Драко и не Гермиона? Сейчас, кажется, на всём белом свете не было никого ближе.

— Ты понимаешь, Грейнджер, что у нас нет будущего? — слизеринец ещё не пришёл в себя, поэтому голос вышел хриплым. Она молчала, не хотела портить момент суровой реальностью. — Через пару дней я уеду домой на каникулы и что будет потом, я не знаю.

— Давай не загадывать, Малфой, — гриффиндорка не знала, что сказать. — Я буду ждать твоего возвращения, тогда и поговорим.

Через три дня Малфой уехал домой. Гермиона, Гарри и Рон остались в школе, потому что остался Слизнорт и в эти каникулы они были полны решимости выведать у него стёртое воспоминание. Джинни уехала в Нору, хоть и совершенно этого не хотела, но Молли очень просила девушку приехать, чтобы поболтать с ней по-девичьи. А точнее, как догадывалась сама Джинни, выведать у неё последние сплетни, которые ходят в школе.

* * *

Драко приехал в поместье уже ближе к вечеру. Мама встретила его объятиями, как и всегда. Отец ограничился лёгким кивком, без какого-либо намёка на радость от созерцания сына. Едва увидев свой унылый дом, а именно таким он был в последнее время, Драко тут же затосковал по школе. Кого ты обманываешь, — мигом напомнило о себе подсознание. — Ты скучаешь по ней...

Здесь, среди дорогих вещей и большого гобелена с родословной, Драко чувствовал себя прескверно. Он знал фамилии всех, чьи имена были на нём вышиты, но всё равно ещё раз скользнул по ним взглядом, как будто надеялся увидеть где-нибудь хотя бы намёк на родственников Грейнджер.

За ужином отец сообщил, что Тёмный Лорд выбрал их дом для собраний, но поскольку Министерство всё ещё следит за Малфоем-старшим, собираются пожиратели в подземельях, в одном подготовленном для таких случаев зале. Отец с благоговением рассказывал об изменившемся настроении Лорда, искренне заверяя сына, что Тёмный маг простил их семью.

На все эти разговоры Нарцисса отмалчивалась. Драко всегда восхищался своей матерью. Она единственная из его знакомых взрослых людей не носила чёрную метку. Тёмный Лорд, очевидно, принял её службу на веру, возложив всю ответственность на Люциуса. Но Нарцисса ни разу не участвовала в коварных делах своего мужа, ей как-то удавалось быть в стороне от коварных планов. Всё это время она воспитывала Драко, но видит Мерлин, не хотела ему судьбы, уготованной Волдемортом.

— Как успехи в школе, сын? — наконец за десертом Люциус решил начать беседу.

— Как всегда превосходно, отец, — отозвался Драко, смотря в тарелку.

— Я бы так не сказал, учитывая твой провал с делом, которое было поручено именно тебе, — отец надменно взирал на сына, вынуждая парня посмотреть ему в глаза.

— Отец, — Драко еле сдержался, чтобы не закричать. — Поручать мне убийство Дамблдора! Серьёзно?

— Тёмный Лорд верит в тебя, — как мантру повторил Люциус.

— Да неужели?! — Драко тяжело дышал и не верил сам себе: он что, высказывается против Лорда?! — Это чистой воды самоубийство, отец! Я не общаюсь с директором настолько близко, чтобы... убить его.

— У нас нет другого выхода, Драко, — казалось, отец с трудом сдерживается, чтобы не садануть по столу своей тростью. — От этого слишком много зависит. Наше положение, наши жизни...

— Но Люциус, наш мальчик не убийца, — впервые за вечер Нарцисса подала голос.

— Это дело поручили лично ему, — Люциус устало откинулся на спинку стула. — Он не может просто отказаться это выполнять.

— Какая разница кто, лишь бы Дамблдор был мёртв, разве нет? — голос Нарциссы сорвался, она беспокойно взирала на мужа. — Пусть это сделает Белла.

— Лорд больше не интересуется моим мнением, — как-то обиженно сказал Люциус, но тут же выпрямился и встал из-за стола. — Не разочаровывай меня, сын.

Гул шагов удаляющегося отца отдавался в голове.

— Я найду способ, — тихо, глухо, как будто самому себе. Безграничная грусть затопила сердце Драко. Кто он такой во всей этой войне? Неужели такое важное дело Лорд поручил именно ему? Ответ напрашивался сам: если ты умрёшь, Лорду будет всё равно, как безразлично ему и то, что ты можешь запятнать свою душу.

Каникулы шли своим чередом. Жутко хотелось написать Грейнджер, но Драко сдерживался как мог. Ему казалось, что напиши он хоть строчку, всё изменится навсегда и он наделает глупостей: во вред себе, семье... Он не мог облажаться, не в этот раз. Убивать Дамблдора он не станет, лучше придумает, как использовать Исчезательный шкаф. Он чувствовал, это как-то поможет делу. Лучшее, на что он мог надеяться это то, что он исчезнет навсегда и война больше его не коснётся. Хотя исчезать одному совсем не хотелось, он знал, кого бы взял с собой в это путешествие.

Роясь в свитках в библиотеке поместья, Драко узнал много нового, что совершенно не относилось к делу. Порой он зачитывался какими-то историями, напрочь позабыв о том, что просиживает здесь часы не за этим. Грейнджер ясно выразилась, должно быть заклинание, поэтому Драко во все глаза вчитывался в хитросплетения рун и букв, чтобы найти необходимое.

* * *

Тем временем в школе трое друзей искали способ вывести Слизнорта на чистую воду. На все попытки заговорить с ним в коридоре зельевар отвечал бегством. Он даже не скрывал того, что не хочет говорить с Гарри. Отказал даже тогда, когда гриффиндорец попросил подтянуть его по зельям. Хотя в этом году Поттер был последним, кому требовалась помощь по этой части. Следом за Гарри на дополнительные уроки напрашивался Рон, но Слизнорт, очевидно, памятуя о медовухе и отравленном ею Роне, совершенно не хотел оставаться с парнем наедине. Гермиона тоже пыталась втереться в доверие к учителю, но её успех был явно не лучше. В один из дней Хагрид сообщил за завтраком, что умер Арагог. Гарри и Рон еле подавили смешки, натолкнувшись на укоризненный взгляд Гермионы. Хотя мгновением позже, когда лесничий ушёл, сообщив о времени «панихиды», облегчённо вздохнули. Гермиона не была знакома с Арагогом лично и не считала это большим упущением в жизни. Гарри и Рон, вспоминая события многолетней давности, сообщили Гермионе, что паук был не особо гостеприимным хозяином и что они не будут по нему скучать. Ни на какую панихиду Гарри, естественно, идти не собирался. После завтрака друзья вернулись в свою гостиную и просидели там до обеда.

После обеда, когда они снова обложились книгами и принялись изучать чары, Гермиона вдруг задумалась.

— Слушай, Гарри, — отложив книгу, начала девушка. — Твоя мама ведь была любимицей Слизнорта. Что если тебе придти к нему с разговором о ней?

— Он не станет его слушать, — ответил за друга Рон. — Мы перебрали почти все темы. Просто невезуха какая-то!

— Даа, — протянул Гарри, захлопывая книгу и устало потирая шею. — Везение мне сейчас бы не помешало...

Он замолчал, посмотрел на друзей. Гермиона улыбнулась, глаза Рона зажглись пониманием.

— Жидкая удача! — воскликнули они хором, а Гарри тут же вскочил и понёсся в спальню за заветным зельем.

— Будем бороться против упрямства Слизнорта его же оружием, — воодушевлённо заявил Рон, когда Гарри вернулся. Гермиона была довольна тем, что в их делах наметился хоть какой-то прогресс. Все эти мысли о Малфое, о предстоящей войне и их ролях во всём этом выматывали жутко, а тут такая удача!

— Ну давай, Гарри, — поторопила она. Парень кивнул и сделал большой глоток. Друзья смотрели на него, ожидая реакции. Наконец по лицу Поттера начала расползаться довольная улыбка, Рон и Гермиона смотрели на него с такими же выражениями лиц.

— Мне нужно к Хагриду! — торжественно заявил Гарри и направился к двери. Старосты недоумённо переглянулись, но пока собирались возразить, портрет уже закрывался. Напоследок они услышали только: — Я так чувствую. Феликс знает.

* * *

Каникулы подходили к концу. Часы, проведённые в библиотеке, не давали ровным счётом ничего о том, как уничтожить крестражи. С тех пор как Гарри узнал, о чём говорили Реддл и Слизнорт много лет назад, прошла уже неделя. Правда была такой желаемой, такой необходимой, когда её только предстояло узнать, но теперь всё не казалось таким уж ясным. Точнее всё запуталось настолько, что и не распутать. Реддл разделил душу и спрятал её части в 7 разных предметов, которые именуются крестражами. Создать их можно лишь убив человека. Но для Реддла это была не проблема. Проблемой же для ребят стал поиск способов того, как эти крестражи уничтожить. Ведь если убить их все, то Волдеморт станет смертным и с войной будет покончено. Трио друзей погрузилось в раздумья. У каждого в нахождении ответа была своя выгода. Гарри хотел убить существо, отнявшее у него родных и близких. Рон хотел защитить родных и близких. Но Гермиона... Чего хотела она? Сейчас в голове было только одно: не будет Волдеморта — не будет вражды между чистокровными и магглорождёнными. Возможно они с Драко смогут не прятаться, он сможет убедить родителей в том, что она такая же как и все остальные волшебники... Девушка чувствовала, что её несёт, несёт так сильно, что когда до водопада останутся считанные метры, она их не заметит и полетит в бездну. Кто сказал ей, что у них всё серьёзно? Кто позволил думать, что они могут быть вместе? Кто дал право допускать хоть на краешек сознания мысль о том, что они испытывают друг к другу что-то посерьёзнее обычной симпатии? Видит Мерлин, Гермиона предпочла бы вообще не знать ничего о мире магии, чтобы не испытывать тех эмоций, что терзали сейчас её душу. Каникулы кончаются, скоро вернётся Драко, уверенный в том, что мир принадлежит чистокровным, о ней даже не вспомнит (ведь не писал же все эти дни). Гермиона поначалу хотела написать сама, но гриффиндорская гордость остановила её: всё-таки хотелось бы от него каких-то движений. С ней, как она думала, ему итак всё было понятно. Мерлин, Гермиона Грейнджер, находясь на пороге войны, мучается от мыслей о сыне пожирателя смерти. У него ещё нет метки, упрямо кричал внутренний голос, он вернётся и вы решите всё сами, ничего не закончено, пока есть хоть один намёк на спасение.

* * *

За пару дней до окончания каникул отец сообщил Драко о том, что Лорд проведёт собрание, на которое приглашён и он. Спустя пару минут, находясь у себя в комнате, Драко ненавидел себя за эту улыбку, которой ответил на слова отца. Что же ему делать? Собрания только для избранных и если Драко приглашён, не значит ли это... Мерлин, он не станет об этом думать, мысли материальны, думать о таком нельзя!

Драко быстро отписался Теодору, тот ответил, что его не приглашали, закончив своё письмо «обнадёживающим» капец.

В первый раз в жизни Драко не хотел возвращаться в Хогвартс. Он рассеяно смотрел в окно, ровным счётом ничего не видя и не слыша. Предплечье саднило или ему хотелось так думать. Как будто весь его организм сопротивлялся тому, что сейчас там «красовалось». Нотт молча сидел рядом, в купе больше не было никого. При одном взгляде на Малфоя можно было понять, что ему не нужна компания. Теодор — отдельная тема. Хоть Драко вздохнул с раздражением, когда друг зашёл за ним, всё же не стал ничего говорить, а Тео знал, что ни за что на свете не оставит его одного в такой момент, пока на лице этот траур.

— Может всё-таки расскажешь, как это было? — молчание было нарушено, и Драко уставился на источник шума. — Как же эти разговоры с детства, что это была твоя мечта, что ты спишь и видишь...

— Заткнись, Нотт, — вышло беззлобно, скорее устало, раздражённо, именно от того, что хочется разрыдаться. — Ты же знаешь, как всё на самом деле. Да, я мечтал, мечтал все эти годы, видел во сне, представлял, спрашивал отца, но теперь... Мерлин, как же я хочу сдохнуть!

— Эй, полегче, друг, — Теодор беспокойно привстал и как-то нелепо похлопал Драко по плечу, видимо, выражая поддержку. Затем снова плюхнулся на сидение и сложил руки на груди. — Расскажи, как всё было. Мне жутко интересно.

— Ты садист, Тео! — простонал Малфой, но набрал воздуха побольше и начал рассказ: — Все собрались в подземелье, было человек 20, не больше. Потом явился Лорд, видок у него ещё хуже, чем можно было представить (при этих словах Драко понизил голос). Отец постоянно заглядывал ему в глаза, нервно теребя меня за плечи. Мне сразу стало не по себе. Правду говорят, что в присутствии Тёмного Лорда невозможно говорить, язык как к нёбу прилип.

— А как все остальные? Что там мой папаша? — нетерпеливо перебил Нотт.

— Как и все остальные, лебезил перед Лордом, а моя тётка Бэлла, кажется, окончательно слетела с катушек. Скакала и пела песни, а когда Лорд обратился ко мне, схватила меня за руку и вывела на середину зала. Он подошёл ко мне и посмотрел в глаза. Тео, в тот момент я почти бессознательно начал загораживать сознание, мне показалось, что он копается у меня в голове.

— И что, он увидел что-нибудь про вас с Грейнджер? — нетерпеливо выкрикнул Нотт и тут же прикусил язык под пристальным взглядом серых глаз.

— Больше ни слова о Грейнджер, — тихо, слишком тихо, чтобы услышать, но слишком громко, чтобы увериться самому. В тот самый момент, стоя перед Волдемортом, Драко молил Мерлина лишь об одном: чтобы его убили прямо здесь, в подземельях. В эту самую минуту он понял, что не хотел быть Пожирателем, не хотел так сильно, что готов был закричать, вцепиться в эту змеиную физиономию, лишь бы не стать как они, не носить этот уродливый знак. Но Лорд отступил и спросил только о том, что Драко может ему рассказать о деле, порученном ещё пару месяцев назад.

— Я нашёл решение, Мой Лорд, — во рту моментально стало сухо. — У меня есть план и по возвращении в школу я постараюсь его осуществить.

— Старание это хорошо, мой мальчик, — прошипел Волдеморт. — Люциус, у тебя замечательный сын. Идея со Шкафом мне нравится.

Драко еле слышно сглотнул, Лорд всё-таки прочитал его мысли. Очевидно, парню удалось спрятать сокровенное, раз Лорд им доволен. Люциус подобострастно поклонился, хотя сейчас, видя Волдеморта, людей вокруг, Драко понял, что нет тут никакого восхищения, разве что у парочки приспешников, всех остальных держит страх, первобытный страх перед жестокостью и силой. Понял, что то, к чему он стремился с детства, не больше чем просто ложь, глупая картинка, чёртова секта.

— Подойди ближе! — голос вывел из замешательства, Драко вздрогнул. Странная волна подчинения прошла по всему телу. Он знает, что я не хочу, кричало подсознание, и словно утвердительный ответ на эти мысли ехидный оскал Тёмного Лорда. Выхода не было и Драко смирился.

Выслушав рассказ друга, Тео поморщился.

— Думаешь, он знал, что ты против? — снова тон как у психотерапевта, значит вид тот ещё, верно растолковал Малфой.

— Конечно, знал, — лёгкий кивок. — Отец говорил, что метка не болит, если получаешь её по желанию. А у меня рука то гляди отвалится.

— И что теперь будет? — Нотт хмурился, переваривал, не знал, как себя вести. Теперь Малфой вроде как выше статусом, хотя Тео был рад, что его персону обошли стороной, когда вербовали новых приспешников. Он боялся, что отец сойдёт с ума, а мать прыгнет с башни, если узнают, как бы повёл себя он, окажись перед выбором: с меткой или без. Нотт представил, как Волдеморт капается в его голове и видит только бесконечные комбинации со средним пальцем. Интересно, это было бы заклинание или он отдал бы Тео Нагайне, чтобы не пачкаться?

— Я знаю, как выполнить задание, — проговорил Драко и Тео внимательно на него посмотрел. — Я починю Исчезательный шкаф. А дальше...

— Неужели ты сдался, — совсем не вопрос, просто полная безысходности фраза.

— Я никогда и не воевал...

* * *

Первый учебный день в новом семестре Гермиона ещё никогда не ждала так сильно, как в этом году. Она жутко соскучилась по серым глазам, по этой «кому она вообще может понравиться» ухмылке. Она была раздосадована и обижена, что он не писал ей, но соскучилась настолько, что была готова бежать и встречать Хогвартс-экспресс, если бы эмоциональные порывы взяли верх над разумом.

За завтраком в Большом зале Малфой ни разу не взглянул в её сторону. Гермиона ждала разговора после завтрака, но ни малейшим видом слизеринец не намекнул, что собирается с ней разговаривать. Гермиона постоянно искала его взгляд, но он был обращён на всех кроме неё. Казалось, он готов был смотреть даже на Поттера и Уизли по очереди, лишь бы не встречаться глазами с гриффиндоркой.

Так прошла неделя, вид Грейнджер становился всё растеряннее и растеряннее.

— Она постоянно смотрит на тебя, — в один из дней второй недели игнора сказал Нотт.

— Я заметил, — голос Драко в последнее время был похож на голос любимого декана.

— И что? Даже не поговоришь с ней? — Тео крутился вокруг, постоянно заглядывая в глаза.

— О чём я должен с ней говорить! — выпалил Драко, излучая злость, злость на себя и на обстоятельства. Конечно, он заметил, как она смотрит, как ходит рядом в надежде, что он намекнёт только ей понятным жестом, что они увидятся позже. Он видел, как с каждым днём её всё больше переполняет смятение, она выглядит такой уставшей и запутавшейся, что хочется подойти и обнять, просто без слов. Почувствовать биение её сердца, чтобы в следующую секунду уйти навсегда. Но он знал, что если позволит себе эту маленькую слабость, то уже не сможет отказаться от неё, не сможет завершить начатое.

— Скажи ей хотя бы, что между вами всё кончено, — не унимался Тео, очевидно, пытавшийся достучаться до друга уже не в первый раз. — Жутко бесит видеть её такой.

— Слушай, Нотт, — Драко с ног до головы оглядел парня, глаза сузились и рот исказила ехидная усмешка. — Что ты так о ней волнуешься? Запал?

— Меня не проведёшь этим мегаподозрительным взглядом, Драко, — Тео вмиг стал серьёзным ибо не любил, когда с ним говорили подобным образом, насмешек он не терпел.

— Тогда не веди себя так, словно претендуешь, — процедил Драко и глаза друга расширились. — Я не ревную, если ты об этом.

— Как скажешь, — Тео снова улыбнулся и вытянул руки в жесте «relax, takeiteasy». — Просто пока ты строишь из себя правую руку Сам-знаешь-кого, сам-знаешь-кто-другая уйдёт к мы-оба-сами-знаем-кому.

— Что за фиговы загадки! — всплеснул руками Драко и смерил проходящих мимо студентов убийственным взглядом просто потому, что кого-то надо было ненавидеть.

— Уизли крутится вокруг неё с тех пор, как вы мутить начали, — терпеливо объяснил Нотт.

— Пусть нищеброд ручонки подберёт! — выпалил Драко, но тут же смутился. — Чёрт! Я должен её отпустить!

— Никто ведь не настаивает, — голос Теодора был вкрадчивым, а вид таким задорным, словно это правда всё несерьёзно и не стоит особого внимания. Но Драко не мог так ко всему относиться, не теперь, когда он отмечен этой долбаной меткой.

— Я разберусь, — бросил Малфой и зашагал по коридору, Нотт поплёлся следом.

* * *

— Вы что не общаетесь после его возвращения? — в один из дней спросила Джинни. Гермиона нервно дёрнула плечами.

— Мне, по-твоему, больше делать нечего, как только ждать с ним беседы! — молодец Гермиона, все почти поверили, если бы не бегающие глаза и резкие движения.

— Может у него дома что-то произошло? — Джинни осторожно выбирала слова, потому что видела, что староста их факультета на грани нервного срыва.

Гермиона не ответила, а просто ушла из гостиной. Останавливать её никто не стал, она словно была окружена отталкивающими чарами. Гермиона шла по коридорам, студентов было не очень много, близился отбой, а значит Филч выходит на дозор. Но ей было всё равно, пусть бы и поймал её завхоз, назначил отработку. Желательно что-нибудь суровое, например, пересчитать всех кентавров в Запретном лесу. Что угодно, лишь бы отвлечься от плохих мыслей. Малфой вернулся и старательно её игнорирует, это может значить только одно, но верить в это было равносильно сдиранию кожи заживо. Гермиона понимала, что пока не увидела своими глазами метку, думать о ней не стоит. Может просто отец объяснил ему, как обстоят дела, что планирует Волдеморт, поэтому он не общается с ней, чтобы защитить. Но она не нуждается в защите, у неё есть Гарри Поттер, который убьёт змею, задушит голыми руками, если потребуется. У Гермионы сейчас было только одно жгучее желание — поговорить с Малфоем, выяснить, в чём причина такого резкого изменения в поведении. А если она чего-то очень сильно хотела, то даже Мерлин был бы не в силах ей помешать.

Полностью погруженная в свои мысли Гермиона просто бродила по школе. Лестницы всё сделали сами, привели её туда, куда она идти не собиралась, но зато к тому, кому надо.

Драко как раз покинул Выручай-команату и шёл к лестницам. В коридоре никого не было, поэтому он старался ступать тише, чтобы не привлекать к себе слух бродившей где-то поблизости миссис Норрис. Поворот, шаг вперёд, преграда, столкновение, шаг назад, мигом вспыхнувшее раздражение.

— Какого?!

И молчание, повисший в воздухе вопрос и больше нет слов. Рот бессильно захлопнулся, глаза расширились и превратились в два огромных серебряных слитка. Напротив то же выражение, только ни капли раздражения, а только безграничная обида во взгляде и прижатые ко рту руки.

Драко резко тряхнул головой и поспешил обойти Гермиону. Ему почти удалось завернуть за угол, когда рука сомкнулась на его запястье. Всё тело обожгло огнём, тем теплом, которое излучает только она. В животе распустились цветы, а в голове мигом пронеслись все счастливые моменты, связанные с ней, но голос ледяным металлом произнёс:

— Отпусти.

Гермиона такого не ожидала, поэтому подчинилась. Драко выпрямил спину и сделал шаг вперёд, борясь со смятением от того, как всё легко вышло, он то ожидал криков и бурной жестикуляции, а она так быстро сдалась. Где-то на задворках сознания проснулась волна злости. Какого чёрта она не идёт за ним? Почему за все эти две недели ни разу не сделала попытки заговорить, почему не подошла к нему без объяснений и не обняла? Всё-таки он переоценил её чувства к нему, раз она так спокойно отпускает его. Он сделал шаг, ещё один и ещё, пока не почувствовал, как медленно начинает деревенеть спина...

Драко очнулся прикованным к стулу где-то на песчанном пляже. Сознание возвращалось медленно, поэтому он непонятливо взирал по сторонам. Наконец его взгляд сфокусировался на лице девушки напротив.

— Что за чёрт, Грейнджер?

— Нам надо поговорить.

— Нет никаких нас.

— Тебе и мне нужно поговорить.

— Нам не о чем говорить?

— Значит всё-таки нам?

— Проклятье! — проворчал Драко и тряхнул головой. Как она посмела заклясть его, да ещё и так вероломно. «Ты всё ещё не оставил привычку нападать со спины, храбрый воин», всплыли в голове её слова когда-то обращённые к нему. Он огляделся. Неужели опять Выручай-комната? — Где мы?

— В пустом классе на седьмом этаже, — сухо ответила Гермиона. — Чары мнимой видимости.

— Неужели освоила, — не вопрос скорее констатация факта. Изображение было безупречным, он в очередной раз подивился её способностям. — Ну и зачем я здесь?

— Надо поговорить, — ответила гриффиндорка. — Ты не горишь особым желанием, я вижу, но у тебя нет других вариантов.

— Знакомый тон, знакомые методы, — ехидничал Драко. — Ты повторяешься, Грейнджер. Говори быстрее, я жутко хочу спать.

— Что происходит, Драко? — и этот простой вопрос с произнесённым именем рушит все барьеры, которые он так усиленно воздвигал. Вся решительность и выдержка, чтобы соблюдать дистанцию, чтобы забыть, как ему было хорошо с ней, трещит по швам от одного только звука его имени.

— Послушай, Грейнджер, мы с тобой взрослые люди, — проговорил Драко, Гермиона подняла бровь. — По крайней мере, я себя таковым считаю. Давай не будем усложнять.

— В каком смысле усложнять, Драко? — продолжала допрос Гермиона.

— В том, что, — Малфой тяжело дышал, сидя на стуле. — Нам больше не нужно общаться.

— Почему? — тихо спросила гриффиндорка. Она пристально смотрела на парня, слегка прищурившись, словно пытаясь понять, врёт он или нет.

— Потому, — ответил Малфой, тряхнув головой, как бы выгоняя непрошеные мысли. — Просто не надо!

— А есть этому более понятное объяснение, нежели выводы, сделанные твоим воспалённым мозгом? — Гермионе надоело тянуть резину в этом разговоре. Её раздражало его поведение и нежелание говорить. Она, конечно, была занудой, но никто ещё не отвергал её так настойчиво.

— Не забывайся, Грейнджер! — предостерёг Малфой, Гермиона про себя хлопнула в ладоши. Она хотела вывести его на эмоции, чтобы он перестал притворяться, что между ними ничего нет. — Проблемы с головой тут только у тебя! Я не хочу разговаривать с тобой!

— Тогда иди, никто не держит! — выкрикнула девушка, парень усмехнулся. Ей захотелось прикоснуться к этим губам, но она одёрнула себя. На данном этапе разговора она бы вряд ли ответил взаимностью.

— Интересно, каким образом, — воскликнул Драко и вскочил со стула. Секунду стоял молча, потом огляделся, его руки были свободны, поэтому он смог беспрепятственно встать. Интересно, когда оковы исчезли? Потому что если давно, то получается, он как дурак сидел и делал вид, что хочет уйти. А может из-за чар мнимой видимости оков не было вовсе, а он даже ради интереса не попробовал вырваться? От того, что наглая гриффиндорка его снова провела, он разозлился ещё больше. Какого чёрта она играет с ним?! Зачем устраивает эти показательные сцены?! В два шага Малфой преодолел расстояние до девушки. — Что за шутки, Грейнджер?

— Я никогда не шутила с тобой, Драко.

— Прекрати произносить моё имя так!

— Как, Драко?

— Ты издеваешься надо мной! Я сейчас придушу тебя!

— Вряд ли ты осмелишься даже дотронуться, Драко...

— Какая же ты невыносимая! — простонал Малфой и протянул руку. Гермиона уверенно смотрела ему в глаза. Да, она его провоцировала, откровенно напрашивалась, что угодно лишь бы вызвать эмоции истинного Драко, а не того бесчувственного клона, которого видела на протяжении двух недель. За всеми этими взглядами глаза в глаза девушка не заметила, как рука парня сомкнулась на её горле. Она продолжала смотреть, но дышать стала медленнее, её грудь тяжело вздымалась. Драко следил за малейшими движениями её зрачков и упивался близостью к ней. На таком расстоянии он мог чуять её запах, только Мерлин знал, каких усилий стоило ему сдерживаться, чтобы не вдохнуть полной грудью. Рука сжала шею крепче и иллюзия исчезла. Пустой класс встретил его тёмными обшарпанными стенами. Сквозь окно пробивался лунный свет, а в комнате парили свечи, наколдованные гриффиндоркой. Чувствуя под пальцами кожу девушки, Драко сходил с ума, медленно, томительно. Как хотелось прижаться к ней губами, почувствовать их вкус, дышать вместе с ней, задыхаться от нехватки кислорода...

Вспышка в сознании, слишком поздно или слишком преждевременно. Их губы уже встретились. Гермиона шире распахнула глаза и утонула в ощущениях. Драко не смотрел, его глаза были закрыты, он был счастлив.

Долгие секунды, впрочем, разве они могут быть долгими... Драко медленно открыл глаза и отстранился, отпустив шею Гермионы, пытаясь запечатлеть в памяти этот образ, эти губы, запомнить вкус их последнего поцелуя. Она робко посмотрела на него. Конечно, ты ему нравишься, конечно, не безразлична, кричало подсознание гриффиндорки.

— Гермиона, — выдохнул Малфой и девушка распахнула глаза шире. — Зачем ты всё это делаешь?

— Потому что я люблю тебя...

Глаза обоих застыли. Его, потому что услышал признание, её, потому что произнесла это вслух. Она опустила голову и в ужасе впилась глазами в пол. Её вдруг забила дрожь, стало как-то зябко. Возникло чувство, что она допустила непоправимую ошибку. И словно в подтверждение мыслей услышала фразу:

— Между нами всё кончено, — Драко отвернулся от гриффиндорки, взирая по сторонам ничего не видящими глазами. Дышать стало трудно, показалось, что нож воткнули в сердце.

— Я тебе больше не нравлюсь? — прозвучало как абсурд, но Гермиона уже была взвинчена до предела. Что это за маразм такой, к сердцу прижмёт — к чёрту пошлёт. Ей жутко надоело. — Я что-то не так сделала?

— Прекрати нести бред, — устало бросил Драко, подготавливая себя к тому, что этот разговор закончится нелицеприятно. — Грейнджер, давай расстанемся по-хорошему.

— О чём ты говоришь, Малфой! — девушка больше не могла себя сдерживать. На стенах давно стояли заглушающие чары, поэтому она дала волю голосу. Быстрым шагом она обошла парня, чтобы видеть его глаза. — Что кончено?! Твои тупые попытки поиграть в любовь? Твои идиотские подкаты? Что ты собрался заканчивать?

— Грейнджер, следи за языком! — слизеринец тоже вспылил не на шутку. — Я что, просил тебя влюбляться в меня, обещал что-то! Я всегда говорил, что у нас нет будущего! Чего ты от меня ждала? Неужели хоть раз подумала, что между нами что-то может быть?!

— Да что с тобой?! — Гермиона уже кричала, она ткнула пальцем в грудь Драко. — Всё, что было, разве можно назвать игрушками?! Нет! Это чувства, Малфой, живые, человеческие эмоции! Назови причину!

— Уверена, что хочешь знать?! — Драко стал мрачнее тучи.

— Разумеется, — Гермиона глубоко вздохнула. Парень опустил голову, помедлил пару секунд, а потом пристально посмотрел в глаза гриффиндорки.

Одним рывком парень задрал рукав рубашки. Гермиона приложила руки ко рту. Потом её глаза наполнились слезами и она подошла к Драко.

— И что, ты сам принял решение?

— Конечно.

— Чёртов идиот! — удар по щеке, ни одной попытки уклониться. — Я ненавидела тебя всю свою жизнь, почему ты не сделал её тогда?! Почему сейчас, Малфой?!

— Грейнджер, я там, где моя семья, — процедил парень, чувствуя, как горит щека, но больнее было то, что он видел, в каком состоянии Гермиона. Она была на грани истерики, а он ненавидел себя за это.

Гермиона ударила Малфоя кулаком в грудь, он стоял, ни шелохнувшись. Она посмотрела ему прямо в глаза. Уставилась на него своим взглядом и замерла. Он почувствовал, что его тело пронзили острые иглы, так обжигали эти карие глаза, люто желая ненавидеть. Наконец Гермиона выпрямила спину, Драко напрягся.

— Ты будешь жалеть об этом всю жизнь. О том, что сделал. Но знай, всё, что тебе ещё предстоит испытать, ты заслужил. Не ной, когда осознаешь, что ты заблуждался...

Она медленно обошла его и покинула кабинет. Гермиона шагала по коридору, постепенно ускоряясь. И вот она уже бежит, бежит так, будто за ней гонится толпа разъярённых троллей. Она не помнила, как преодолела этажи и выбежала на улицу, не помнила и того, как добежала до теплиц. Прижавшись к стеклянной стене, она наконец дала волю чувствам. Слёзы хлынули сразу, потекли ручьями и смешались с громкими рваными всхлипами. Гермиона обхватила себя руками и рыдала, абсолютно не сдерживаясь. Мерлин, почему ты к ней так жесток?

Едва дверь хлопнула, Драко осел на пол. Он тяжело дышал и натирал лицо, потом ерошил волосы, не знал, что делать. На глаза попалась метка, он начал раздирать её ногтями, водил по ней пальцами в надежде содрать кожу, но она как специально только чётче вырисовывалась. Драко закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться.

Я люблю тебя...

Три слова, море эмоций и безграничная тоска. Разочарование в самом себе, в том, что не смог оценить как надо первое настоящее признание в любви. К тому же от человека, которого...любишь сам. Мерлин, почему ты с ним так жесток?

Тёплая ткань опустилась на плечи. Гермиона подняла голову. Вот уже 10 минут она сидела на скамейке, привалившись спиной к стене теплицы, и безостановочно дрожала. Слова застряли в горле и она снова опустила голову.

— Я следил по Карте, — спокойно сказал Гарри, усаживаясь рядом. — Вы поговорили?

— Типа того, — Гермиона была обессилена от рыданий, поэтому голос вышел хриплым.

— Ты убежала от него как ошпаренная, — продолжал говорить парень, сознательно избегая произносить имя слизеринца. — Я сначала думал, что он погонится за тобой, но потом увидел, что он остался. Он до сих пор там сидит.

Гермиона зашлась в новых рыданиях. Гарри не знал, что делать, он робко обнял девушку за плечи. Она прижалась к нему и постепенно стала затихать.

— Он что-то тебе сделал? — вкрадчиво спросил парень, услышав, что девушка успокаивается.

— Нет, — тихо ответила Гермиона. — Он... Он больше ничего мне не сделает...

— Так это же хорошо, — неуверенно сказал Гарри.

— Ой не знаю, — всхлипнула девушка и положила голову на плечо друга. — Я так запуталась...

— Ты влюбилась в него, да?

— ... — новый всхлип.

— А он тебя бросил?

— ... — и снова. Парень расценивал эти звуки как утвердительные ответы.

— Насколько далеко вы зашли?

— Далеко...

— Слушай, Гермиона, — немного помолчав, парень взял подругу за плечи и заставил взглянуть на него. — Всё, что не делается, всё к лучшему. Просто сейчас обстоятельства выше нас.

— Обстоятельства, — тихо проговорила девушка. — Я ненавижу эти обстоятельства...

— Я прекрасно тебя понимаю, — улыбнулся Гарри, и Гермиона была ему безмерно благодарна за его присутствие, за этот разговор, за поддержку и понимание. — Знаешь, ввиду того, что мы по разные стороны, тебе лучше и правда отдалиться от него...

— Не беспокойся на этот счёт, Гарри, — вытирая последние слёзы, сказала Гермиона. — Для меня его больше не существует.

— Он вернулся другим, — Гарри решил подойти с другой стороны. — Видно дома его обработали. Надеюсь, он не сделал метку?

— ... — Гермиона молчала. Гарри поднял брови, ожидая ответа. — Не сделал.

— Вот и отлично, — вздохнул с облегчением друг. — Когда всё это закончится, вы сможете пересмотреть отношения.

— Всё уже кончено, Гарри, — серьёзно заявила Гермиона. В душе бушевала буря эмоций и злости, в первую очередь на себя: зачем она врёт Гарри, зачем до сих пор выгораживает этого, теперь точно известно, пожирателя? — Пойдём в замок.

Поттер с готовностью вскочил со скамейки, Гермиона тоже встала, плотнее кутаясь в мантию, принесённую другом. Они шли по дорожке и болтали о всякой чепухе.

— Кстати, Дамблдор, кажется, нащупал нить, ведущую к крестражу...

— Здорово, Гарри! Какой дальнейший план?

— Директор сказал, что сам отыщет его точное местоположение, и тогда я попрошу взять меня с собой.

— Это может быть опасно, хотя... Сейчас всё опасно, да и Дамблдор выглядит жутко старым. Сколько ему лет кстати?

— 150?

И друзья расхохотались. Всё-таки несмотря на то, что события меняются каждый день, а жизнь преподносит всё новые сюрпризы, кое-что остаётся стабильным — дружба, проверенная временем, друзья, испытанные огнём, связь, объединяющая родственные души.

* * *

Зима подходила к концу. Гермиона почти привыкла, почти забыла о своих отношениях с Малфоем. Надо заметить, что Рон делал всё возможное, чтобы Гермиона думала о слизеринце в последнюю очередь. Каждый раз, встречаясь в коридорах с Малфоем и его дружками, гриффиндорка смотрела мимо, стараясь не замечать. Это было сложно сделать по началу, мешали запах, голос, просто факт существования. Малфой в свою очередь поступал также, усиленно старался отвыкнуть. Даже попытался завести интрижку с девушкой со своего факультета по имени Астория, но ничего из этого не вышло. Всё было бы иначе, если бы хоть на миг мысли о Грейнджер отпускали разум, отходили на второй план. Если это и происходило, то Драко было о чём подумать, для другого в его голове места не было. Украдкой, когда никто не видел, Драко наблюдал за Гермионой. Он восхищался её выдержкой и умением держать себя.Он вспоминал первые недели после их разговора, как каждый вечер он разносил что-нибудь в своей спальне в щепки, как Нотт покорно чинил мебель и восстанавливал повреждения на стенах, залечивал раны друга даже тогда, когда он нервно отвергал его помощь. Кребб и Гойл, другие соседи по комнате, делали вид, что ничего не происходит, как-то странно лишь смотрели на Малфоя, как потом объяснил Нотт, он наплёл им, что метка пробуждает в Драко агрессию. В итоге многие с факультета стали смотреть на Малфоя по-другому, с благоговением что ли.

Но проходило время, парень понемногу успокаивался. Сначала он перестал громить мебель, а потом и вовсе огрызаться с Тео. В конечном итоге,когда пришла весна, Драко более-менее был похож на прежнего парня, за исключением, конечно, тех напряжённых моментов, когда он тестировал Шкаф, пробуя разные заклинания, которые нашёл в фамильных свитках.

Весна встретила студентов Хогвартса хмурым небом и сильным ветром. Хоть солнце в такое время было не особо частым гостем, в этом году оно совершенно забыло о своих обязанностях. Однако весна, как ни крути, умеет пробуждать даже то, что выглядело совсем мёртвым, увядающим. Гермиона считала такой свою душу. Ей казалось, что Малфой изрезал её сердце на мелкие кусочки, сломав всё то, что сам же построил. Поначалу было сложно забыть его прикосновения, слова, запах, но со временем и это удалось в себе подавить. По-другому Гермиона не могла назвать свою внутреннюю борьбу, она именно задавила свои эмоции по отношению к слизеринцу, свела на нет все попытки сердца напомнить о времени, проведённом вместе.

Странно, когда твоё сердце разбито, больше всего на свете хочется разбить кому-нибудь голову, иногда себе, чаще всем вокруг. В такие моменты жутко бесят слова поддержки, а ещё больше, увещевания о том, что судьбой всем воздастся по заслугам. Если бы это было правдой, то Волдеморт однажды просто бы не проснулся, но он жив и творит ужасные вещи, а возмездие не спешит его настигать. Разбитое же сердце разваливается на осколки, которые жутко колют изнутри, их не сравнить с разбитым стеклом, наступив на которое хоть видно, где болит, куда прикладывать лекарство. Расставания, разрывы, невозможность быть вместе... Кто вообще придумал чувства, если их могут сломать обстоятельства? Зачем они нужны, ведь никто сознательно не хочет боли, не хочет страдать, не понимая, как жить дальше, как смотреть в глаза, как улыбаться.

В такие моменты важно чтобы рядом кто-то был. Надёжный друг, человек, который не будет говорить лишних слов, а просто будет, согревая своим тепло то, что обледенело. Он не станет задавать вопросов, говорить то, что итак известно, наоборот, расскажет какую-нибудь бредовую теорию о том, почему у белых бобов чёрное брюшко или почему упавший пингвин не может встать самостоятельно.

Тогда ты понимаешь, что не одинок, понимаешь, что жизнь продолжается, а люди посланы в испытание. Ведь правду говорят, что не даётся человеку тех испытаний, которые он не смог бы вынести. Всё в жизни уроки, только глупые надеются, что после школы их больше не будет.

В марте Гермиона полностью оправилась от душевных травм, во всяком случае внешне это именно так и выглядело. Всё благодаря Гарри, Джинни, но больше всего Рону. Он окружил Гермиону такой заботой и пониманием, что она начала смотреть на него по-другому. Когда однажды он её впервые поцеловал, ей показалось, что где-то внутри зажёгся небольшой огонёк, который согревал. Пусть слабо, но согревал. Наверно в этот момент в небе появилась новая звезда, ведь сбылась её детская мечта. Но надо признаться, что особого восторга девушка не испытала, ведь всё хорошо, когда вовремя, когда горишь желанием и искренне хочешь, иначе даже если сбудется всё в точности, как мечталось, но с опозданием, то это может быть уже совсем не нужно.

Рон был рядом и Гермиона была ему благодарна. Всё-таки Гарри стал чаще проводить время с Джинни, словно боясь, что это ненадолго, как будто они могут внезапно расстаться. Гермиона постоянно успокаивала беспокойство друга: пока есть Дамблдор им ничего не страшно. Однако директор стал реже бывать в школе. К его отсутствию преподаватели старались не привлекать внимания, но студентам итак было о чём подумать.

К примеру, Малфою.Мыслей у него было много. Это было заметно невооружённым глазом. Он постоянно ходил напряжённый, плечи опущены, глаза воспалённые. Иногда Тео замечал, что Драко даже не ложился спать. На вопросы однокурсников он обычно отмалчивался, даже в матчах по квиддичу вёл себя сдержанно. Со стороны казалось, что парню всё надоело, но его близкий друг знал, в чём тут дело.

Несколько раз в коридоре пересекались пути бывших возлюбленных. В такие моменты оба останавливались на мгновение, смотрели друг другу в глаза, а потом продолжали движение, проходя мимо, как будто не знакомы.

Всему виной эта метка. Гермиону злила покорность Драко, его приверженность культу Волдеморта. Она надеялась, что пообщавшись с ней, парень изменит свою точку зрения, станет иначе относиться к магглорождённым. Но вся правда в том, что Драко наплевать на остальных, исключение он делал только для неё. Когда же их общение прекратилось, Гермиона видела, как Малфой продолжает оскорблять студентов в коридорах. «Грязнокровка» снова стало ядовитым словом. Пару раз Гермионе хотелось осадить слизеринца, но желания говорить с ним не было, не хотелось даже находиться рядом, потому что один его вид бесил, пробуждая злость на то, что он такой надменный.

Закончился март, начался апрель и Драко наконец удалось продвинуться дальше в своём тёмном деле. Древнее заклинание заставило-таки исчезнуть перо, которое он положил в Шкаф, в обратную сторону оно не сработало, поэтому Драко пришлось призадуматься над тем, как сделать так, чтобы оно работало в обе стороны.

Настроение становилось всё мрачнее, потому что осознание того, к чему он готовится, что собирается сделать, крайне напрягало. Тео был всегда рядом, хотя советов особо не давал, да и в Выручай-комнату не ходил. Он неизменно выслушивал причитания Драко, рассказывал о новостях, потому что знал, что друг погружён в свои мысли как в болото. Его засосало это поручение Тёмного Лорда и единственной мечтой было поскорее со всем покончить. Что произойдёт с остальными, Драко не особо заботило, после разрыва с Грейнджер, вынужденного разрыва, он вспомнил заветы отца о холодном сердце и больше никого близко не подпускал, решив, что ему нет дела до остальных. Есть только он и его миссия, выполнив которую, он наконец освободится.

За завтраком, обедом и ужином Драко смотрел только в тарелку, слушая беспрестанную болтовню Теодора. В один из дней Нотт был особенно словоохотлив.

— С каких пор ты стал так активно интересоваться жизнью этих придурков? — Малфой аккуратно отрезал кусочек отбивной и отправил в рот. Прям напротив за столом Гриффиндора сидела Грейнджер, он не смотрел, но видел даже сквозь опущенные веки. Однажды он задумался, а что он чувствует, видя её каждый день в Большом зале и на уроках. Она была словно давний знакомый, с которым что-то связывало, но это осталось в далёком прошлом. Он уже не мог припомнить дней, когда у него было хорошее настроение, дней, когда чувства к Гермионе только зарождались и он злился сам на себя за то, что ничего не может поделать с этой внезапно проснувшейся симпатией.

— С тех самых пор, как ты стал тенью отца Гамлета, — сообщил Тео с важным видом.

— Какого омлета? — нахмурился Драко. Нотт закатил глаза. — Совсем рехнулся!

— Прочитал в одной маггловской книжке, — объяснил Тео, теперь была очередь Малфоя закатывать глаза и морщиться в презрении. — Зря ты делаешь такую рожу, Драко.

— За языком следи, — беззлобно осадил Малфой. — И что там было не так с твоим омлетом?

— Проехали, Драко, — отмахнулся Тео. — Ты всё равно не поймёшь, вот Грейнджер сто процентов поддержала бы тему.

— А заткнуться ты не хочешь! — воскликнул Драко. В последнее время, точнее, как только Драко отошёл от разрыва и перестал проявлять агрессию, фамилию гриффиндорки Тео совал в разговор при каждом удобном случае. Он знал, что друг врёт о том, что безразличен к ней, поэтому доставать его было особым удовольствием.

— Нет, молчать я не буду, — с лёгкой улыбкой сказал Нотт. — Они кстати вроде парочкой стали.

— Кто? Грейнджер и омлет? — решил пошутить Малфой, не придавая смысла сказанному.

— Грейнджер и Уизли, — сообщил Нотт и удовлетворённо посмотрел на изменяющееся лицо друга. Драко тут же напрягся, глаза сузились, дыхание замедлилось, он нервно сглотнул.

— Мне. Нет. Никакого. Дела, — почти получилось убедить себя. Почти, процентов на ноль. Драко заставил себя поднять глаза. Карие тоже видимо осматривались. Секунда и взгляды встретились, ток заструился почти сразу. Казалось, протяни Тео сейчас руку, его обожжёт молния разрядом в 1000 Вольт.

Гермиона отвела взгляд первой, не выдержала, потому что жидкий металл серых глаз начал пробираться под кожу, будоражить кровь в венах, заставляя злиться снова. Злиться на себя, что не всё равно, на него, что он не отпускает её мысли.

Малфой тоже опустил голову.

— Тебе нет никакого дела, — рядом над ухом пропел Нотт. — Как скажешь, верю каждому твоему слову.

— Что значит они теперь парочка? — тихо, еле сдерживаясь, чтобы не заорать на весь Зал. Вот было бы зрелище, особенно для Тео, который, кажется, только этого и добивается.

— Только то, что они ходят за руки и, — Нотт заговорщически наклонился к уху Малфоя, прикрыл рот рукой и с идиотским смехом добавил: — наверняка целуются!

— Твою мать, Тео! — вышло громко, не сильно, но многие подняли головы. Она тоже, что за долбанный гриффиндорский слух! Нотт еле сдерживал улыбку, пытаясь принять виноватый вид, но то ли он плохо старался, то ли не старался вовсе, его тело то и дело содрогалось от внутреннего смеха, как на уроках, когда под партой смеётся всё, но над партой истинный pokerface. — Меня сейчас стошнит! Я пошёл!

Драко поднялся из-за стола и покинул Большой зал. Теодор остался доедать и хохотать над только себе понятными выводами.

А между тем это было правдой: Гермиона и Рон начали всё чаще браться за руки. Да, они стали иногда уединяться, но в остальном всё осталось как было: девушка всё также срывалась на нерадивого студента, когда он не делал домашние задания.

От автора. Сначала это была последняя глава, но потом я разделила её на две части, так не хочется расставаться со всем этим, что как могу затягиваю минуты прощания. Дорогие Читатели, выходим на финишную прямую^^

Прошёл апрель и наступил май. Солнце всё также не радовало своим присутствием. Было тепло, но небо постоянно хмурилось. Если с утра солнце всё же выходило, то к вечеру сгущались тучи, ночью лил дождь, а утром всё повторялось снова. Этой весной как никогда небо было серым постоянно, серым как глаза Драко Малфоя, или только Гермиона так думала. Казалось, куда бы она не пошла, он повсюду видит её. Так всегда, если хочешь избежать встречи с кем-нибудь, судьба направит его именно в твою сторону.

Так и случилось в один из майских дней. Драко пришёл в библиотеку, чтобы сделать кое-какие наброски для эссе по защите. По обыкновению он пошёл в самый дальний угол библиотеки, где обычно никого никогда не было. Однако сегодня был не тот день. Там сидела Грейнджер.

Едва увидев её, он развернулся, чтобы уйти.

— Постой. — Полуоборот, бешено бьющееся сердце.— Оставайся. Я ухожу уже.

— Я перехотел сюда садиться.

— Да, понимаю, после такой, как я...

— Что за чёрт, Грейнджер?!

— Что за чёрт, Малфой?!

— Что ты паясничаешь? — окончательный разворот, пару шагов до стола. Теперь они по обе стороны полированного дерева.

— Тогда почему перехотел здесь сидеть? — глаза сузились, смотрит вопрошающе.

— Пфф, — вздохнул Драко. — Я сяду, можешь идти. Довольна?

— Довольна! — ответила с вызовом, Малфой прищурился. Какая она красивая, когда злится. Тут же, как вспышка в сознании, лицо Уизли, слова Тео о том, что они пара. Злость проснулась в нём, злость и какое-то ещё странное чувство. Он не собирался с ней говорить вообще никогда, теперь она испортила его установку, да ещё и дерзит. Явно напрашивается. Но на что?

— Бесит твой глупый вид! — выпалил Драко первое, что пришло на ум. — Это твоё вечно анализирующее лицо и улыбочки не пойми кому в Большом зале!

— Ого, — Гермиона не ожидала, что сейчас ей на голову выльется такая тирада. Поэтому первые мгновения лишь молча взирала на собеседника, потом сообразив, что он имеет ввиду, решила держать ответ, кто он такой, чтобы высказывать ей претензии! — Почему же не пойми кому, Рону. Я обожаю его улыбку.

— Ты хотела сказать оскал, — исправил Драко и скривился. Это выражение лица, очевидно, должно было заставить гриффиндорку встать на его сторону. — Не припомню улыбок у горных троллей.

— Ты про Пэнси и Кребба с Гойлом, — парировала Гермиона. — Да, видок у твоих дружков ещё тот.

Малфой отвернулся, подавляя улыбку, он представил лицо Пэнси, если бы она услышала подобные слова в свой адрес. Но стоп! Какого чёрта он хочет улыбаться, когда рядом она! Мозги, срочно вернитесь на место!

— Ты вроде собиралась уйти, — добавив суровости в голос, напомнил Драко. Её глаза мигом изменились, он медленно сглотнул. Какая это мука стоять с человеком, которого любишь и не иметь права дотронуться до него. Драко не мог, это он знал точно. За месяцы без неё он научился не думать о том, как всё могло бы быть, не будь этой глупой войны. Война была, а значит, они должны забыть о чувствах друг к другу. Но как сделать это? Подумать-то гораздо проще.

— Пока, Малфой, — Гермиона зло сверкнула глазами и направилась к выходу. Когда она поравнялась с Драко, их взгляды пересеклись.

— Что у тебя с Уизли?

— Как тебя это касается?

— Что у тебя с Уизли?!

— Всё!

— Что это значит?

— О, Малфой, это значит, что я схожу по нему с ума, каждый его взгляд заставляет моё сердце биться чаще, а его губы...

— Заткнись!

— Катись к чёрту!

— Ты его не любишь!

— Тебя тоже!

— Врёшь!

— Я не могу любить Пожирателя Смерти!

Взгляд обжёг лицо, сталь из глаз словно выплеснулась на кожу. Руки сжались в кулаки так, что аж костяшки побелели.

— А я не могу любить грязнокровку!

Гермиона ничего не сказала, лишь взглянула в глаза Малфоя полным презрения взглядом. Он попытался ответить ей тем же, ему было не сложно, ревность застилала глаза и заставляла говорить мерзкие вещи, за которые потом будет стыдно, но это потом, а сейчас хотелось вцепиться в горло, пальнуть заклятием Поттера, Секстумсемпра кажется, лишь бы увидеть кровь и раны, которые олицетворяли бы состояние его души. Хотелось убить Грейнджер, а лучше Уизли, убить вех гриффиндорцев со святым Поттером во главе, чтобы почувствовать хоть какое-нибудь облегчение. В данную минуту Драко ненавидел свою жизнь, ненавидел мир, в котором родился, мечтал всем сердцем, чтобы ничего этого не было, хотел, чтобы всё закончилось поскорее. Решение пришло в голову почти мгновенно: говоришь заклинание и предмет исчезает, говоришь его наоборот и он возвращается. Это нужно было срочно проверить, поэтому Малфой без слов развернулся и ушёл, оставив Гермиону один на один с необъяснимыми эмоциями.

Позже, когда она возвращалась из библиотеки в гостиную, девушка вдруг задумалась. Драко выглядел странным, а в конце их перепалки даже изменился в лице. Что-то с ним явно не так, но усталость от этой вечной борьбы за то, чтобы всё понимать и знать, вымотала девушку основательно. К тому же его сегодняшнее оскорбление задело, действительно зацепило, прямо как тогда на втором курсе. Столько было пролито слёз за последние месяцы, сколько Гермиона в жизни не плакала. Зачем сознательно терзать себя из-за человека, который всё для себя решил. Он сдался, и она решила, что тоже не станет продолжать....

Тем временем Малфой был в Выручай-комнате. На этот раз он положил в шкаф яблоко, проговорил заклинание и оно исчезло. Затем, с замиранием сердца повторил его задом наперёд, открыл дверцу — яблоко вернулось. Парень глубоко вздохнул и проверил работу заклятия ещё несколько раз. Когда результат не изменился, Малфой покинул Выручай-комнату и поспешил в гостиную, чтобы написать отцу.

Через пару дней Драко снова пришёл в Выручай-комнату в указанное в письме время. По пути он стащил птичку из клетки на третьем этаже. Посадив птенца в шкаф, Драко сказал заветные слова. Мгновение и Шкаф опустел. Драко повторил заклинание наоборот, открыл дверцу шкафа и замер на вдохе. Птенец лежал без движения: ему свернули шею, а значило это только одно — Драко нашёл секрет Шкафа, проход работает.

Прошла неделя, всё это время директор отсутствовал. Претворять новый план в жизнь было бессмысленно, потому что целью был именно Дамблдор. Но после обеда, когда Малфой выходил из Большого зала, он увидел директора, который что-то обсуждал с Макгонагалл, старуха выглядела обеспокоенной и явно пыталась отговорить старика от какой-то затеи. Раз Дамблдор был в школе, значит нужно было написать отцу. Дело не терпело отлагательств, действовать нужно незамедлительно. Драко поспешил в гостиную.

* * *

— Дамблдор вернулся и зовёт меня к себе, — на ходу сообщил Гарри, покидая гостиную факультета. Рон и Гермиона только вернулись с прогулки.

— Ты думаешь, он что-то нашёл? — с волнением спросила Гермиона.

— Думаю, да, — ответил Гарри, торопясь покинуть друзей.

— И он возьмёт тебя с собой? — беспокойно потирая руки, задал вопрос Рон.

— Сказал одеть что-нибудь непромокающее, — с улыбкой сообщил Гарри, ему не терпелось приступить к поиску крестражей, включиться в борьбу против Волдеморта.

Гермиона заботливо погладила его по плечу.

— Удачи, Гарри, — сказала она и поджала губы.

— Спасибо, — ответил он. — Я оставил Карту Джинни, если вдруг что.

Потом пожал руку Рону, обнял Гермиону и побежал вниз по лестнице.

* * *

Гарри не было уже два часа. Гермиона беспокойно ходила по гостиной, Рон и Джинни сидели на диване.

— Его долго нет, — наконец изрекла староста факультета.

— Да, пора было уже вернуться, если они только на этой планете, — согласился Рон.

— Ой, не могу тут сидеть, пойду к Макгонагалл, — нервно проговорила Гермиона и направилась к двери.

— С тобой сходить? — спросил Рон, поднимаясь с дивана.

— Не стоит, я быстро, — отмахнулась девушка и портрет за ней закрылся. Рон взглянул на Джинни, та пожала плечами.

— Иногда её нужно оставлять в одиночестве, — сказала она брату. — Так она думает яснее.

— Думает о нём, ты хотела сказать, — раздражённо буркнул Рон.

— Прекрати, — осадила сестра. — Каждый волен любить того, кого хочет.

— Я же твой брат! — воскликнул Рон, он недоумённо взирал на сестру. — Пожалей мои чувства!

— Именно потому, что ты мой брат, я говорю тебе правду, — Джинни уставилась в стену. Она всё-таки волновалась не меньше Рона и Гермионы. Теперь, когда она наконец может быть с тем, кого любила всю жизнь, судьба просто не имеет права мучить её. Но что-то подсказывало ей, что скоро всё изменится, какое-то странное беспокойство терзало душу, поэтому сейчас она сидела вся на нервах.

Гермиона шла по коридору седьмого этажа, что-то тянуло её всё выше и выше, но поскольку народу было не очень много, то удавалось избежать ненужных встреч. Она была погружена в свои мысли. Уже неделю она старалась вообще не думать о Малфое, не следила по Карте, не обращала внимания, если слышала его голос, хотя в последнее время он практически ни с кем не разговаривал. Гермиона поняла, что они изначально допустили ошибку, когда сблизились. Не стоило ей вестись на уговоры Гарри, не стоило потом ходить к Малфою из интереса. С самого начала всё было неправильно и теперь она просто обязана обо всём забыть.

Гермиона решила вернуться в гостиную, вдруг Гарри объявится, повернула к лестницам и замерла. Перед ней стоял Драко Малфой, казалось, застигнутый врасплох. Его глаза беспокойно бегали по лицу гриффиндорки, грудь тяжело вздымалась от обрывистого дыхания. Гермионе сначала показалось, что ему плохо, но она быстро одёрнула себя, ей нет никакого дела до этого парня. Она продолжила движение, как будто была тут одна.

Когда она проходила мимо, Драко смотрел на неё во все глаза. Внутренний голос желал пробиться наружу, чтобы крикнуть ей:

«Пожалуйста, останови меня! Если бы ты только знала, что я собираюсь сделать!», но девушка и бровью не повела, прошла мимо Драко как будто они не знакомы.

Парень тяжело вздохнул и пошёл к Выручай-комнате с единственной мыслью, пусть Дамблдор, обороняясь, убьёт его...

— Опусти палочку, Драко, ты же не убийца.

— Я пришёл, чтобы убить вас!

— Вижу ты привёл с собой друзей. Но как?

— Исчезательный шкаф, я починил его!

— Молодец, Драко. Однако ты не обязан выполнять его приказы.

— Он убьёт меня, меня и всю мою семью! Он отметил меня, он верит мне!

— Он никому не верит, мальчик мой, — спокойно отвечал Дамблдор. На площадку Астрономической башни стекались Пожиратели Смерти. Все те, кого привёл Драко. Беллатрисапо обыкновению скакала как безумная.

— Ну же, Драко, убей его!

Но Малфой сомневался, его всего трясло, ему казалось, что он сейчас сам умрёт, прежде чем произнесёт хоть слово.

— А как же мисс Грейнджер, Драко?

Глаза мигом расширились, а в щёки хлынула кровь. Малфой ещё никогда в жизни не был так растерян. Он вспомнил лицо Гермионы, она наверняка возненавидит его, когда узнает, что он натворил. И что же тогда в мире важно? Следовать идеалам или не запятнать душу? Ибо одно и другое не могут идти бок о бок, либо то, либо это, третьего не дано. Карие глаза наглухо врезались в память и сейчас смотрели с укоризной, как тогда, много месяцев назад. Тогда он пообещал ей, что сам примет решение, а она сказала, что он заслуживает шанс... Сейчас он не считал себя достойным хоть какого-то снисхождения, но решение был намерен принять. И он пустил палочку.

Вокруг зашумели, но Малфой смотрел на директора. Что-то похожее на улыбку тронуло губы старика, потом его взгляд сместился, Драко последовал за ним. Пришёл профессор Снейп, и отчего-то стало легче дышать. Декан знает, что нужно делать, он выкрутится. Северус сурово оглядел всех вокруг, потом посмотрел на Малфоя, парень опустил голову, затем на директора и наставил на него палочку.

— Прошу тебя, Северус...

— АвадаКедавра!

Директор словно замер и в следующую секунду полетел вниз с башни. Драко вытаращил глаза не в силах поверить. Только что он впервые увидел, как умер человек. Не просто человек — Дамблдор, последняя защита мирных граждан. Теперь для Волдеморта нет препятствий, он сможет в открытую вершить свои тёмные дела. Драко находился в прострации, он тяжело вздыхал и потеряно взирал по сторонам. Тёплая рука Снейпа взяла его за плечо.

— Надо уходить.

Дальше началась суматоха. Всё вертелось как в калейдоскопе, где невозможно было разобрать не лиц, не голосов. Всё как размытое пятно, какофония звуков: крики, разрушения, всё смешалось. Пожиратели, убегая из-за замка, сносили всё на своём пути. Где-то сзади он слышал голос Поттера. Кажется, он кричал что-то Снейпу, сам же Малфой выбежал из замка и едва не налетел на Грейнджер.

Она смотрела на него во все глаза, дышала отрывисто, словно была на грани истерики, он чувствовал себя так же. Когда Гермиона пришла в гостиную, то увидела на Карте, что Дамблдор и Гарри вернулись, увидела также, что Малфой и множество точек с ужасными фамилиями направляются к ним. Пока Гермиона решала, что делать, в замке началась неразбериха. Единственным решением, что пришло ей на ум, было бежать к профессору Макгонагалл, которая сейчас находилась на первом этаже. Однако когда Гермиона добежала, то увидела, что деканша с кем-то сражается, вокруг летали заклинания. Девушка выбежала на улицу и увидела в небе метку, символ Волдеморта. Тут же волна страха захлестнула девушку. Если в небе метке, значит кто-то умер. Осознание пришло в голову сразу. Она нутром почувствовала, кто во всём виноват.

Сейчас этот виновник стоял перед ней и был бледнее, чем обычно. Парня била крупная дрожь, но взгляд, которым он смотрел на Гермиону, можно было растолковать только как шоковый. Казалось, парень невменяем, как будто не понимает, где он и что с ним. Гермиона испугалась и протянула к нему руки. Из коридора послышался шум и глаза Драко распахнулись шире. Он схватил Гермиону в охапку и спрятался за ближайшей колонной. Из замка выбежали Пожиратели Смерти. Следом за ними Гарри с криками проклятий в сторону Снейпа. Гермиона не понимала, причём тут декан Слизерина, да ей было и без того, о чём подумать. Малфой прижался к ней и не спешил отпускать. Гермиона чувствовала биение его сердца и ей стало жаль Драко. Волна нежности затопила её душу и она прижалась к нему сильнее. Едва почувствовав это, он отстранился от неё на расстояние вытянутых рук и посмотрел в глаза. В его глазах застыли слёзы и Гермиона была готова разрыдаться сама.

— Что ты натворил? — спросила она жалобным голосом, со всем не с той злостью, с которой собиралась спросить до его объятий. Малфой молчал, Гермиона заглядывала в его глаза, ища там ответы, хоть что-нибудь, что прояснит ситуацию.

— Я знаю, ты возненавидишь меня, Грейнджер, но я должен был...

— О чём ты говоришь? — Гермиона нахмурилась, она не понимала растерянности парня. Она молила Мерлина, чтобы он заставил Драко выражаться яснее, сказать то, что опровергнет её мысли о его поступке.

— Прости меня... Я вёл себя как осёл, я всё испортил... Я... Грейнджер, прости!

— В чём дело, Драко? — уже совсем нервничая и теряясь в догадках, воскликнула девушка.

— Я люблю тебя, — сказал Малфой, Гермиона вздохнула. — Любил каждый день на протяжении всех этих месяцев. Если я останусь жив, когда всё это кончится, я тебе всё расскажу.

— Но с чего ты взял, что я останусь в живых? — спросила, просто чтобы что-нибудь спросить. Эти признания жутко смахивали на прощание и Гермиона не хотела в это верить.

— Ты останешься! Поттер победит, ты же сама так говорила, — быстро проговорил Драко, он услышал, как тётка зовёт его, а значит нужно было уходить.

— Я в это верю.

— Значит верю и я, — шепнул Драко, схватив Гермиону за затылок, притянул к себе и поцеловал. Это был быстрый, но такой нужный поцелуй, словно они скрепили клятву о том, что обязательно выживут и встретятся. Драко отошёл на пару шагов, оглядел Гермиону, словно запечатлевая её образ в памяти. Рядом тут же возник Снейп, без слов он схватил Драко за плечо и задал направление движения. Они убежали, а Гермиона огляделась по сторонам. Чуть поодаль с земли поднимался Гарри, она поспешила к нему.

—Снейп, — воскликнул парень. — Это он чёртов Принц-полукровка!

Гермиона слушала Гарри, но не понимала слов. Она просто шла рядом и думала лишь о том, что начало положено. Кажется, началась война.

В метрах пятидесяти друзья увидели столпотворение. Гермиона беспокойно взглянула на Гарри, он опустил голову и не спешил идти. Он знает, что там, дошло до девушки, и ноги, будто предчувствуя, тоже стали спотыкаться на каждом шагу.

Когда же Гермиона и Гарри протиснулись в первый ряд, она ахнула. На траве в неестественной позележало тело Дамблдора. Директор был мёртв. Все пришедшие стояли в гробовом молчании, тишину лишь изредка нарушали едва уловимые всхлипы. Гарри подошёл прямо к телу. Всё-таки он последний, кто видел директора живым. Гермиона осталась с толпой. Она чувствовала себя здесь чужой, как будто всё произошедшее её вина. Так вот за что извинялся Малфой, вот что он натворил! Однако хуже всего было то, что даже видя мёртвого Дамблдора, Гермиона не злилась на Драко, не чувствовала его врагом, хоть из её глаз и лились слёзы из-за смерти великого волшебника. Если разобраться, единственного, кто мог защитить магглорождённых от фашистских взглядов Волдеморта.

В эту ночь плакали все, больше всех Гарри, он ещё долго сидел у трупа, согреваемый объятиями Джинни, которая гладила его и говорила слова утешения. Макгонагалл подняла палочку в воздух, за ней последовали и все остальные. Лучи разогнали тучи и метка исчезла, но для Хогвартса это всё равно был самый хмурый день в истории.

Через пару дней состоялись похороны Дамблдора. Экзамены перенесли, в школу съезжались толпы людей. Люди из Министерства опрашивали слизеринцев и многих других студентов. Мракоборцы прочёсывали территорию, проверяя все секретные проходы замка.

Трое друзей сбежали от любопытных глаз и уже второй час сидели на самой верхней площадке Астрономической башни.

— Значит Малфой должен был убить Дамблдора, — скорее для проформы сказалаГермиона. В паре шагов от неё Рон усаживался на стул. — Ты уверен, что он бы этого не сделал?

— Он опустил палочку, едва Дамблдор напомнил ему про тебя, — сообщил Гарри, Гермиона шире распахнула глаза, Рон сделал вид, что не услышал, занявшись разглядыванием узора на рубашке. — Директора убил Снейп. Когда он...

Рассказ Гарри был отрывочным, с паузами и молчанием, но друзья терпеливо его слушали, давая выговориться. Все эти дни он был грустным и избегал этой темы. Лишь сегодня утром рассказал всё друзьям и Джинни. Для всех стало полнейшим шоком, что именно декан Слизерина отправил Дамблдора на тот свет. Все считали его верным Ордену. Для Гарри веры больше не осталось. Поэтому доделать то, что начал Дамблдор, он собирался сам.

— Что было в том медальоне? — спросила Гермиона. Она стояла рядом с Гарри и глубоко вдыхала свежий ветер. Небо снова хмурилось, и девушка отметила, что в этом году оно всегда было серым. Даже при солнце, при тумане и прочей погоде оно неизменно было серым.

Гарри прочитал записку. Появилась новая загадка. Р. А. Б.

— Я не знаю, где буду, но обещаю писать вам...

— Я всегда восхищалась твоей смелостью, но порой ты такой дурак, — ласково сказала Гермиона, Рон встал и подошёл к ним. — Неужели ты думаешь, что найдёшь крестражи в одиночку?

— Вы уверены? — спросил Гарри, взирая на друзей по очереди.

— У каждого из нас есть цели, — строго сказал Рон, Гермиона внимательно на него посмотрела. —Конечно, мы пойдём с тобой, найдём крестражи и уничтожим Волдеморта.

Гарри улыбнулся. Он был благодарен друзьям за то, что они понимают его без слов. То, что ждёт впереди, наверняка будет жутко страшным и опасным, но они постараются выстоять, потому что у каждого есть то, ради чего стоит сражаться.

У Гарри это основная миссия, ведь вся магическая Британия надеется на него. Он главный герой этой войны. Он остановил Волдеморта, когда был маленьким, теперь, когда вырос, он просто обязан его убить. Отомстить за всех, кто погиб: за родителей, за Седрика, за Сириуса, за Дамблдора...

Рон считал своим долгом помочь Гарри в этом нелёгком деле, потому что они лучшие друзья, а ещё потому, что ему было кого защищать. У него большая семья и эта война коснётся каждого из них. Потерять одного будет равносильно собственной смерти, поэтому если есть хоть малейший шанс одолеть Зло, он просто обязан им воспользоваться.

Гермиона чувствовала, что ей, в случае открытой травли магглорождённых, придётся хуже всех. В опасности её семья и друзья, а ради них она уже не раз рисковала жизнью. К тому же во всей этой борьбе есть одно важное дело: сердце Драко Малфоя, которое нужно спасти. За него она готова была сражаться с сотней Пожирателей и с самим Волдемортом, лишь бы однажды снова взглянуть в его глаза. Он обещал ей встретиться, когда всё это закончится, а значит, она должна поскорее начать борьбу. Она знала, что будет жутко скучать по нему, но глядя на небо тут же успокаивалась: оно присмотрит за ней. Небо цвета Драко Малфоя.

P.S. Спасибо всем, кто читал сие творение, кто писал комментарии, чьи имена я видела в подписчиках. Начала писать «Три галлеона» я давно, но эта первая глава лежала «в столе» до недавнего времени. Ждала своего звёздного часа и он настал. Точнее, настал он у меня. Я рада, если Вам понравилось, если Вы улыбались и Вам было интересно. Спасибо ещё раз, если будет время, черканите что-нибудь в комментариях ^^

Queen V

Конец