Гейм, сет, матч (гет)

Во время занятий в Большом Зале Миллисент показала Панси свой новый фокус.

— Довольно полезный, кстати, — рассказывала она, пока студенты вокруг нее старательно учились.

— На что полезный? — тоном глубокого недоверия переспросила Панси.

Миллисент обдумала вопрос.

— Чтобы собирать информацию, — наконец предположила она, обдумывая вариант.

Панси тихо фыркнула, потому что не считала, что в Хогвартсе был хоть кто-то, достойный того, чтоб за ним шпионили. Миллисент в принципе нравился такой ее настрой. Это было одной из причин, почему они с Панси были такими хорошими подругами, хоть и не главной причиной.

— Ну, — решила она. — Мы можем кого-нибудь пошантажировать.

Панси снова лишь едва фыркнула, и Миллисент поняла, что единственные, чьи секреты стоили шантажа, и кто готов бы был за их сокрытие платить, были слизеринцы. И единственное, что хранило эти секреты от шантажа — негласная договоренность между слизеринцами не делать этого.

— Ну ладно, оно бесполезное, — задумчиво пробормотала Миллисент. — Я просто надеялась, что будет весело.

— Не представляю как, — решительно заявила Панси, проводя пальчиком по покрытой блеском нижней губе, просто воплощение скучающей красотки. — И никто не стал бы этим сейчас пользоваться. Никто не станет прерывать занятия, чтобы посылать кому-то записки.

Миллисент насмешливо пожала плечами — именно в этот момент кто-то прервал занятие,чтобы кому-то написать. Конечно, они только что обсудили, как бесполезно это было, но даже не думая, она махнула палочкой, и записка, описав пологую дугу, приземлилась на стол перед ней, и казалось, что она с самого начала ей предназначалась. Панси сморщила носик при виде столь твердой решимости подруги вести себя как ребенок, но все же склонилась поближе к записке, пока Миллисент оглядывалась в поисках отправителя.

Ее взгляд упал на близнецов Уизли в дальнем углу Зала. Оба они были того же морковного цвета, что и их волосы, в ужасе пялились на нее. Она приподняла брови, показывая, как она изумилась, что они прислали ей записку, и снова отвернулась.

Конечно, она не была изумлена. Именно близнецы Уизли и были теми, кто скорее всего раскидывался записками вместо учебы. Особенно за неделю до экзаменов.

Панси взяла записку, свернутую в виде птички, и принялась ее разворачивать, решив, что Миллисент слишком затянула, но Миллисент ухватила ее и прижала к столу между ними, так, чтобы они обе могли прочитать.

— Наверное какая-нибудь чепуха, вроде списка предметов для розыгрыша или какие-нибудь идиотские квиддичные трюки, — сказала Панси своим обычным полным отвращения голосом.

— Хм, — ответила Миллисент, которая была в принципе согласна, и ей уже заранее было скучно читать полное тупизны письмецо. Но она была в учебном зале. И кроме этого оставалось только учиться. Ну, то есть еще можно было распускать мерзкие сплетни, но они с Панси так часто это делали, что даже чтение записки казалось интереснее.

Привет, красотка. На носу Святочный Бал. Ты и я, как тебе идея?

— Мне следует пойти и надавать им пощечин, — заявила Панси. — Это будет смешно. Как они выкрутятся перед друзьями, что приглашали меня?

Изучающе глянув на все еще свекольно-красных Уизли, Миллисент обдумала идею , поигрывая верзней пуговицей блузки.

— Не думаю, что они оба письмо отправили, — сказала она. — И даже если ты их побьешь, какая разница? Ты хорошенькая. Люди поймут, что на них нашло.

— Ну, тогда я была права, — удовлетворенно сказала Панси. — Вся эта чепуха глупа и скучна, нет никакого смысла таскать чужие записки.

— Не было бы, — сердечно согласилась Миллисент, — если бы это ты получила записку. Но подумай, они-то уверены, что случайно отправили записку мне.

Панси посмотрела на нее и вдруг фыркнула в рукав свитера. Потом хихикнула. Потом расхохоталась. Удачно было, что Миллисент никогда не обманывалась насчет своей внешности. Она знала, что глаза у нее слишком узкие, а цвет их в лучшем случае можно было назвать "грязно-карим", и что волосы ее не были шелковистыми, а подбородок был чересчур уж волевой.

— Хм... — выдавила она ровным тоном, как всегда делала, когда ей в голову приходила какая-то особенно изысканная жестокость.

— Ты сама надаешь им пощечин? — с почтением спросила Панси. — Ты бьешь куда сильнее меня.

Миллисент твердо посмотрела на нее.

— Панси, когда парень приглашает девушку на свидание, она не должна его бить, — она остановилась, задумчиво поглядела на близнецов и сладко пропела:

— Она должна сказать "да".

И Панси едва не свалилась со стула со смеху.