Сладкое и холодное (джен)

— Ну, удиви меня, Джинни Уизли, — улыбнулся Джереми. Джинни сделала вид, что задумалась. — Давай, я в тебя верю.

— Лаймово-лимонный сорбет, — заявила она. Джереми вежливо приподнял бровь.

— Отличная мысль, но тебе не кажется, что это… слишком классически?

— Старо и неоригинально, ты хочешь сказать? — фыркнула Джинни.

— Нет-нет, что ты, — не очень искренним тоном ответил он. Разумеется, именно это он и хотел сказать, кто бы сомневался!

— Ты дослушай сначала.

— Конечно, я слушаю!

— Так вот. Лимонно-лаймовый сорбет.

— Или лаймово-лимонный?

— Это не важно. Как красивее будет, так и напишешь. С кусочками лимонного бисквита…

— Джинни, ты помнишь, что это должно быть мороженое, а не торт?

— С кусочками лимонного бисквита, — упрямо продолжила она, — пропитанного розмариновым сиропом.

— О.

— А сверху все это посыпано чаем матча.

— Вот это уже интересно, — одобрительно сказал Джереми и мечтательно уставился в потолок. — Я знал, что у тебя получится!

— Отдельно версия для взрослых: всё то же самое плюс сухофрукты, вымоченные в вермуте.

— Ты уверена, что это вообще будет сочетаться?

— Будет-будет, куда оно денется! — Джинни погрозила пальцем воображаемому мороженому.

— Надеюсь, это не какой-нибудь семейный рецепт, а? А то я начну это подавать, а твоя матушка потом засудит нас за нарушение авторских прав.

— Да сколько ж повторять, нет у нас семейных рецептов мороженого! Честное слово! Хочешь, поклянусь тебе на сезонном меню? Мама мороженое почти никогда не готовила. Из-за меня, кстати. Я же все детство болела ангинами, такими, что ни одно зелье не брало, — «ни одно из тех, что были нам по средствам». — А потом, в Хогвартсе… — «А в Хогвартсе меня чуть не извел Волдеморт, и еще несколько лет мама надо мной тряслась так, что мне и чихнуть лишний раз было нельзя». — В общем, потом мороженое все равно было под запретом. Вот мама и не готовила.

— То есть ты просто наконец-то дорвалась до запретного плода, — констатировал Джереми, и в глазах его Джинни отчетливо увидела смешинки.

— Ну да, — преувеличенно серьезно кивнула она.

— Итак, еще раз: лимон, лайм, розмарин, бисквит, сухофрукты, алкоголь. Все правильно? — Джинни кивнула. — Официально заявляю тебе, мисс Уизли, что ты совершенно, бесповоротно чокнутая. И это прекрасно.

— Спасибо, мистер Фортескью, я знаю, — Джереми вышел из кабинета, и Джинни улыбнулась ему в спину. Она определенно была влюблена в свою работу. И в начальника заодно.

Джереми Фортескью, которого на Диагон-аллее уже, естественно, величали Фортескью-младшим, был племянником покойного Флориана Фортескью, сыном его младшего брата, и на прежнего хозяина кафе-мороженого не был похож совершенно. Сама Джинни мистера Фортескью-старшего практически не знала, так, видела пару раз, но судя по тому, что о нем рассказывали, он интересовался всем на свете, от Квиддича до оперы и от свежих сплетен до истории Инквизиции. Но все-таки больше всего на свете его увлекало его дело, и этим делом было его мороженое и кафе.

Нельзя сказать, что Джереми Фортескью не любил доставшееся ему в наследство кафе-мороженое и тем отличался от Флориана. О нет, он пекся о заведении так, как далеко не каждый умеет. Просто его делом было не мороженое (он его даже не ел) и не кафе. Его делом был бизнес.

Он знал много странных заклинаний, которые не изучают в Хогвартсе: «маркетинговая стратегия», «целевая аудитория», «бизнес-план». Джинни поначалу считала, что они нужны исключительно для того, чтобы вызывать в людях страх и почтение, но Рон со слов Гермионы утверждал, что у них есть еще какой-то смысл. И судя по всему, эти заклинания работали, по крайней мере, прибыль кафе-мороженого росла («оборот и продажи», непременно поправил бы мистер Фортескью, но, в конце-то концов, его тут нет, а галлеоны есть галлеоны!), хотя, казалось бы, куда уж больше, магический мир все-таки небезграничен.

«Это потому что дядя считал: достаточно просто качественно обслуживать клиентов, чтобы они возвращались. Это гарантирует стабильный доход, но если хочешь большего, то и делать надо больше, — говорил Джереми. — Надо сделать так, чтобы к нам не просто хотели вернуться те, кто уже бывал у нас. Надо, чтобы те, кто ни разу не был в нашем кафе, мечтали сюда зайти!»

Во второй послевоенный год кафе-мороженое Фортескью впервые в своей истории дало рекламу в «Ежедневный Пророк» и на колдорадио. Еще чуть раньше кафе — также впервые — дало объявление о поиске «креативного молодого кулинара, способного и желающего развиваться и обучаться, профильное образование не обязательно». Про «профильное образование» было особенно смешно, поскольку такового в магическом мире и не было, да и из маглорожденных что-то никто из знакомых Джинни и тех, о ком она когда-либо слышала, не шел учиться, скажем, на повара после Хогвартса. Джинни не знала, сколько еще человек претендовали на это место, но взяли в итоге ее. За желание обучаться и развиваться, о да. И за умение готовить мороженое. Флориан Фортескью делал все сам, а Джереми не умел готовить вообще, ему без «молодого кулинара» было никуда.

Джинни перешла на кухню и взмахом палочки запустила основные процессы для приготовления почти уже утвержденной новинки месяца. Цитрусовые — выжиматься, бисквит — резаться на мелкие кусочки, сироп — вариться. Ингредиенты она подготовила еще с утра, поскольку была уверена, что Джереми примет ее вариант. Он ничего не понимал в мороженом, зато он не мог устоять перед красивым названием для меню. Розмариновый сироп сулил победу просто с ходу. В прошлом сезоне таким же эффективным было кокосовое молоко, но сейчас бы Фортескью его не принял, сказал бы, что они повторяются, даже если рецепт был бы кардинально другим. Поначалу Джинни не очень понимала, чего он от нее хочет и почему может отвергнуть вариант, который должен быть дивно вкусным, но с тех пор наловчилась, и проколов не случалось уже давно. Конечно, на всякий случай она всегда имела несколько вариантов про запас, но сегодня они не понадобились. Джинни, с одной стороны, была этим довольна, с другой стороны, слегка злилась: ведь у нее в блокноте уже столько «запасных вариантов», а в меню попадет только один из них, и не раньше следующего месяца, и это при условии, что она не придумает чего-то еще более прекрасного и вкусного.

Пока мороженое готовилось, Джинни привычно проверила сегодняшний ассортимент: пять «традиционных магических вкусов», пять «традиционных магловских» (еще одна идея Джереми, мол, надо завлекать маглорожденных не только неведомым им волшебным мороженым, но и чем-то привычным и знакомым). Мороженое дня (один из семи вариантов, сегодня грушево-карамельный с апельсиновым сиропом). Сезонное меню — из самых ходовых в это время года фруктов, сейчас здесь яблочное мороженное, тыквенное и клюквенно-имбирное, за все три Джинни испытывает искреннюю гордость. И всё. Ну, вот разве что ещё пока не готовая новинка месяца. Раньше было куда больше. Раньше меню занимало не две страницы вместе с напитками, а пять мелким шрифтом. Но Джереми считал, что готовить столько мороженого значит распыляться и переводить продукты. Весьма вероятно, что он был прав.

Пока мороженица завершала работу, Джинни наложила дежурные очищающие заклинания на кухню, потом занялась декорированием своей «новинки». Чем эффектнее блюдо будет выглядеть, тем больше вероятность окончательного одобрения. Гермиона говорила, в магловских ресторанах давно так, блюдо без презентации и не блюдо вовсе, а Джинни не переставала удивляться и мысленно ворчать, все больше напоминая себе маму.

Кстати, мама. Мама была против ее работы у Флориана. Мама, ты непоследовательна. Сначала все зудела и зудела, не ходи, мол, дочка, в Квиддич, костей не соберешь, и вообще ведьма на метле только в сказках хороша, да и там обычно злодейка. А потом вдруг «как это ты откажешься от такой престижной карьеры, как это ты загубишь свои таланты на кухне, и вообще станешь ты толстой от этого мороженого». Да сейчас, конечно! Когда тут хоть одну порцию целиком-то съесть? Да и нормальную такую зарядку, по распорядку новичков «Холихедских Гарпий», никто не отменял. Но маму этим, конечно, не убедить, мама так вот запросто мнение менять не собиралась. Гермиона тихо и понимающе говорила что-то про проекции, но при этом, кстати, сама не слишком одобряла работу Джинни. Потому что ей не нравился Джереми Фортескью.

Она с самого начала поняла, что Джинни он понравился, и долго и нудно выясняла, понимает ли она, что Джереми не Гарри. А то бы она не понимала! Гарри, знаете ли, один такой, и второго ей не надо после того, как у них все-таки не сложилось. Но можно, можно выбить из головы эту дурь и перестать влюбляться в прекрасных принцев и национальных героев. Куда сложнее перестать влюбляться в зеленоглазых брюнетов, потому как если не в них, то в кого? Ну не тянет ее ни на блондинов, ни на шатенов, у нее уже есть устоявшиеся предпочтения. Да, первая любовь оставляет отпечаток, и с этим приходится как-то мириться. Но это ладно, это она Гермионе худо-бедно смогла объяснить.

Но потом Гермиона с Джереми поговорила. И ругалась после этого страшно, а Джинни даже не могла уловить, почему. Джереми ведь всегда такой обходительный, вежливый, всеми интересуется, с каждым пошутит, каждому уделит внимание. Это ведь хорошо, все бы такими были. Но Гермиону именно это и взбесило.

«Такое ощущение, что его укусил ведущий тренинга — только вот не знаю, по личностному росту или по увеличению продаж». И так ядовито она произнесла эти «продажи», будто это что-то однозначно плохое. «Я теперь не удивлюсь, если окажется, что он и тебя взял на работу только для того, чтобы в кафе был работник с известной фамилией», — вот что еще она тогда сказала, и Джинни поначалу решила, что это же полная чушь, как ему может помочь ее фамилия, если она в зале даже не показывается, сидит себе в кабинете или на кухне?

Через месяц, по истечении испытательного срока, Джереми организовал интервью в «Пророке» на странице светской хроники, полторы колонки для его рассказа о «новой концепции» кафе и полколонки для Джинни и ее рецептов. И это ведь тоже было хорошо и правильно, но… но. Это заставляло задуматься. Например, о том, чего именно она в нем не видит, что видит Гермиона. И сколько, собственно, искренности в интересе Джереми, в его словах и поступках. Потребовалось не так уж много времени, чтобы прийти к выводу, что Джереми искренне хотел завоевать всеобщее расположение, потому что с расположенными к нему людьми было легче работать и им было легче продавать.

Самое странное, что ему это шло. И ни капельки его не портило — с точки зрения Джинни, конечно. И даже зная, что у его дружелюбия есть не совсем понятное ей двойное дно, она не могла не вестись на его интерес, на мелкий флирт, на демонстрируемую им симпатию — вполне возможно, что искреннюю, просто достаточно полезную, если уметь с ней обращаться. Джереми умел.

— Это Джинни Уизли, основная креативная сила нашего кафе, не представляю, что бы мы делали без ее воображения и умений, — радостно представил ее Джереми, когда она зашла в его кабинет с креманкой, подмороженной чарами. Бисквит, цветочки из цедры, узоры из чая и лепестки из мороженого — Джинни изощрялась с оформлением как только могла и была очень довольна собой, но от такого представления ее слегка перекосило. Она не знала, кого именно принимал у себя Джереми, зато отлично знала свою роль.

— Это просто, — объяснил ей Фортескью-младший перед первым таким цирковым трюком. — Если я буду нахваливать свое кафе и свое мороженое, мне просто никто не поверит, потому что я лицо заинтересованное. Но если я искренне хвалю другого человека — например тебя, ведь тебя есть за что похвалить! — то я таким образом создам определенное впечатление о тебе, и если после этого ты расскажешь нечто положительное о моих качествах или о нашем кафе, это воспримут куда менее недоверчиво.

— Знаешь, это называется «кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку». Неужели на это кто-то ведется?

— Джинни, — осуждающе покачал головой Джереми. — Мы ведь не собираемся врать этим людям. Мы просто решаем, как преподнести им правду наиболее эффективным образом.

И так оно и было. Джинни до сих пор не могла понять, отчего же ей было так противно говорить людям чистую правду: что кафе Фортескью позволяет ей творить и развиваться, что они улучшаются и улучшают ассортимент, что Джереми всегда с интересом воспринимает ее идеи и открыт всему новому… и так далее, и так далее. Она до сих пор не могла поверить, что это работает, но это работало.

— Мистер Джексон — возможно, наш будущий партнер, — объяснял ей тем временем Джереми. — Ты ведь знаешь мои планы по расширению, и он готов предоставить нам торговую площадку в Эдинбурге…

О да, Джинни знала планы по расширению. Джереми хотел открыть кафе во всех магически населенных городах. Хогсмит, магические кварталы Эдинбурга и Глазго, Годрикова Лощина и Мерлин знает что еще, целый список, который он постоянно дорабатывал. Ассортимент там, конечно, должен был быть сильно урезан, без всяких изысков и любимых Джинни новинок. «Вы станете чертовым волшебным Макдональдсом», — сказала об этом Гермиона. Джинни интереса ради выбралась с Деннисом Криви в Макдональдс. И содрогнулась. Хотя Гермиона все-таки была излишне пессимистична. Непонятно только, почему саму Джинни не радовала эта перспектива расширения. Ну ведь должно быть здорово, если их мороженое станет доступно большему количеству магов, да? Да?

— Мисс Уизли, очень приятно с вами познакомиться, я весьма наслышан о ваших талантах… о кулинарных талантах, конечно.

Ой, ну вот, началось. Почему-то каждый, кто что-то когда-то слышал о ее школьном романе с Гарри, считал своим долгом намекнуть, что он думает о ее способности «окрутить звезду». Почему, ну почему никому не приходило в голову, что она просто могла быть влюблена в него до потери памяти и здравого смысла?! Эти люди вообще были когда-нибудь подростками — или как?

— Мистер Джексон, я так рада, что даже вы слышали о моем мороженом! — Джинни сделала вид, что не поняла, о чем речь, и любезно улыбнулась. — Вы пробовали что-нибудь из нашего ассортимента? Нет? Какая жалость! Не желаете ли вы воспользоваться случаем и попробовать новинку будущего месяца? Я как раз принесла ее мистеру Фортескью для окончательного утверждения.

«И только попробуй теперь не утверди, негодяй такой, после того, как втянул меня в любезности с этим типом. Знал же, что я приду с мороженым, и наверняка специально назначил встречу на это время!»

Мистер Джексон поломался для приличия и «с радостью и удовольствием» согласился. Джереми одобрительно приподнял бровь — мол, молодец, прекрасно ведешь рекламную кампанию, я сам бы лучше не смог, и мороженое, конечно, утвердил. А Джинни продолжала слушать, как они любезничают, и все не могла понять: она просто хотела делать мороженое и еще какие-нибудь сладости, так какого ж Мерлина благодаря такому безобидному желанию она оказалась в этом гадюшнике? Нет, даже не в Слизерине, а вот в том, что у них называется «деловые отношения». Не каждый слизеринец потянет, кстати. Малфой-младший бы точно не сдюжил.

Минут через двадцать Джинни наконец смогла ретироваться с опустошенной креманкой в руках и приступила к ревизии продуктовых запасов.

— Джереми, у нас молоко под чарами протянет не больше недели, и нам столько не надо, многовато закупили все-таки. Может, сделать неделю молочных коктейлей, чтоб не пропадало?

— Мы непременно это обсудим чуть позже. Ну что, Джинни, поедешь в Эдинбург?

— В смысле — в Эдинбург? Зачем? — Джинни даже оторвалась от списка декоративных посыпок.

— Налаживать производство и торговлю, конечно. Мистеру Джексону ты понравилась, он считает, ты достаточно пробивная для этого.

— А вы здесь как же?.. А рецепты?.. А следующее мороженое кто вводить будет?

— А следующего и не должно быть. У тебя ведь есть список запасных вариантов, да? Сколько в нем сейчас позиций, штук пять?

— Вообще-то, больше двадцати.

— Это даже больше, чем нам нужно. Вот выберем из этого списка несколько штук, в ближайшие несколько месяцев будем вводить их, а потом просто пойдем по второму кругу, у нас же столько вариантов!

— То есть мне больше не придется делать новое мороженое?

— Ну, надо же карьерно расти, верно? Ты показала свою приверженность делу, теперь можно заняться чем-то большим.

— Джереми, мы, кажется, друг друга не поняли. Когда я нанималась к тебе делать мороженое, я хотела именно делать новое мороженое. Учиться, совершенствоваться, заменять неплохие рецепты отличными. Готовить и импровизировать. Я никогда не хотела торговать, расширять производство и отправляться в Эдинбург! С чего ты вообще взял, что мне это надо?!

Джереми посмотрел на нее с удивлением человека, которому только что сообщили, что некоторые люди ходят на ушах, и это нормально.

— Но ты же так усердно работала… и сверхурочно оставалась… и всегда готова была решать любую задачу, Джинни, как же так? Не может быть, чтобы ты с такой работоспособностью не хотела большего! У тебя же есть амбиции, я знаю!

— Я готова решать любую задачу, когда занимаюсь тем, что я люблю. Например, готовлю мороженое. А ты хочешь, чтобы я бросила делать именно то, что мне нравится, ради расширения, маркетинговых стратегий и нудных переговоров вроде сегодняшних. Джереми, мне это вообще не нужно!

— Не могу поверить, что я так в тебе ошибся, — вздохнул Джереми. — Я так на тебя рассчитывал! Подумай, ведь это не только другой уровень ответственности (конечно, я понимаю, это довольно страшно), но и совсем другой уровень доходов.

— Мистер Фортескью, — вздохнула Джинни, — я из бедной семьи, в которой было семеро детей. Я прекрасно осознаю, как важны деньги, но я также отлично знаю, что люди могут обойтись очень, очень малым. И я лучше буду делать любимую работу за свою нынешнюю зарплату, чем открывать кафе — с меньшим, чем у нас, ассортиментом, между прочим! — за большую.

— Вот теперь я вообще тебя не понимаю. Джинни Уизли, ты совершенно, бесповоротно чокнутая. И я уже не так уверен, что это хорошо.

— Это нормально. Я тоже тебя не понимаю, — улыбнулась Джинни.

Дух взаимопонимания, однако, явственно витал где-то в помещении. Никто не произнес слова «увольнение», но оба они прекрасно осознавали, что именно к этому все и идет.

* * *

Чему Джинни радовалась больше всего, так это тому, что смогла выторговать себе весь список придуманного и неосуществленного мороженого, откупившись всего тремя пунктами. Она прекрасно осознавала, что Джереми мог заговорить об авторских правах и затребовать себе все, но он повел себя благородно. От этого Джинни влюбилась в него еще больше на целых пять минут, пока он не сообщил ей, что собирается упростить эти рецепты, поскольку они слишком трудоемки, а платить следующему повару столько же, сколько ей, он не собирается, «ведь услуги по созданию новых пунктов меню нам больше не нужны».

— А мне ты тоже собирался урезать зарплату после того, как отпадет надобность в новых видах мороженого? — возмутилась Джинни.

— Нет, тебя я собирался отправить на повышение, ты же помнишь. Может, подумаешь еще раз, а?

Джинни подумала много-много раз и поняла, что Квиддич проще, понятнее и где-то даже честнее, чем кафе Фортескью. До обновления состава «Холихедских Гарпий» оставалось примерно полгода, времени восстановить форму хватало. Этим она и занялась.

Рон считал, что она просто струсила и испугалась перемен и карьерного роста, но Джинни была уверена, что дело не в этом. Просто она знала, чем хотела бы заниматься, и (глядя на Джереми) знала, чем заниматься совершенно, ну вот ни капли не хотела!

Вишневое мороженое с шоколадом, красным вином и розовым перцем даже отвоевывать не пришлось: кафе Фортескью семейное заведение, мороженое там может содержать алкоголь только в том случае, если он не является основной вкусовой составляющей, а служит приятным необязательным дополнением к «версии для взрослых». А простое вишнево-шоколадное мороженое — это, безусловно, совершенно не то, у кафе есть куда более замысловатые рецепты.

— Слушай, а вкусно-то как, — восхитился Гарри, глядя на свою порцию с изумлением ребенка, впервые в жизни попробовавшего мороженое. — Ты настоящий талант. До сих пор не понимаю, почему ты уволилась из кафе, у вас же так здорово получалось. Я туда каждый месяц заходил попробовать очередную новинку, так здорово было!

— У нас с мистером Фортескью были разные взгляды на то, как должны выглядеть мои рабочие обязанности. И как должно выглядеть развитие кафе вообще.

— Что, сильно нагружал? — сочувственно спросил Гарри.

— Ну… не совсем. Скорее, нагружал не тем.

— Все равно обидно. В кафе после твоего ухода мороженое как-то попортилось. Название вроде то же, а вкус не тот. И теперь никто, кроме нас, не попробует все эти классные штуки, которые в меню так и не появились.

— Зато нам больше достанется, — возразил Рон. — Хотя вообще интересно. Представь себе кафе, в котором заправляет Джинни, а? Джин, что бы ты там сделала?

— Скидку родственникам не чаще раза в неделю, а то я на вас разорюсь! — фыркнула Джинни. — А вообще было бы интересно, да. Разумеется, я бы не только мороженое делала, но и сладости, чуть-чуть выпечки, желе-муссы-кремы. Ни за что не стала бы делать «простые классические вкусы», их у Фортескью хватает, только самые безумные, какие придумаются. И обязательно возобновила бы традицию, которая у мистера Флориана была, комплименты от заведения с кусочками фруктов.

— Ой, да, точно, я помню эти вазочки, здорово было, — оживился Гарри.

— Да, наверняка, причем туда ведь не так много нужно, на самом-то деле...

— Джинни, — вкрадчиво спросил Гарри. — А как ты смотришь на то, чтобы открыть свое кафе?

— На какие деньги, интересно?!

— Например, на мои.

— Гарри, отдай мороженое обратно, ты простудил мозг и бредишь! Ты однажды уже проспонсировал одно торговое предприятие Уизли, тебе мало?

— Ну так хорошо ведь получилось, разве нет? В общем, подумай, Джинни, я ведь серьезно говорю.

«Холихедские Гарпии», да. Смотр через полгода. Расскажи вселенной о своих планах — то-то она посмеется. И ведь думать-то здесь совершенно не о чем. Поднимая глаза от мороженицы, Джинни уже знала, что она ответит.