Трудовые будни салона красоты Морти и Ко (джен)

Руквуд сказал, что нам нужно затаиться, Министерство оказалось слишком крепким орешком. Они дали нам сдачи, и чтобы сохранить орден, Лорд велел залечь на дно. Тогда Руквуд, чтоб его мантикоры съели, подал идею легального прикрытия... Чего-нибудь незаметного, не привлекающего к себе внимания, обыденного... И так появился на свет салон красоты «Морти и Ко».

Работаем с 9 до 5

Без перерывов и выходных

Стрижка, укладка, маникюр, педикюр, мелирование, профилирование

К вашим услугам лучшие специалисты

— Что такое профилирование? — спросил я у Родольфуса Лестранжа, который вроде как занимался нашей рекламой.

— А тебе какая разница? — вяло огрызнулся он. И пяти минут не прошло, как я закончил донимать его вопросами насчет мелирования, неудивительно, что он вскипел.

— Выправление профиля? — с надеждой предположил его братец. У бедняги Рабастана давно руки чесались что-нибудь кому-нибудь вправить. А моя матушка говорила: если руки чешутся, найди себе работу.

— Прибери лучше здесь! — сказал я ему. Унылое лицо обиженно вытянулось, и глаза засверкали, словно у крысы, готовой ввязаться в драку за объедки.

— А кто дал тебе право командовать, Долохов?! — зло прошипел он.

— Я сам себе его дал. Если хочешь, попробуй, отбери, — огрызнулся я в ответ. Обычно идиоты вроде Лестрейнджа не выводят меня из себя, но вместе с маникюрами и педикюрами Рабастан мог взбесить и Дамблдора. А я не Дамблдор, я темный маг. Когда не сидел в Азкабане — я круциатил маглов, авадил колдунов, охотился на крупных магических животных, по молодости мне приходилось и профили вправлять, но я в жизни никого не стриг и не мелировал.

Лестрейндж еще посверкал глазами, повернулся за поддержкой к брату, но тот сосредоточено грыз перо, раздумывая, чем еще привлечь наших несчастных клиентов. «Бери с него пример», — мысленно приказал я ему. Надо же, внушение сработало, есть еще порох в пороховницах. Этот сын вурдалаков заткнулся и принялся распаковывать коробки. Я занимался тем же самым: доставал всякие тюбики и баночки и без разбору сваливал их на полки. Зачем нам весь этот хлам, я понятия не имел, знал только, что все это для волос. В общем, придет Белла, разберется. Она женщина, ей эти штуки ближе.

Работали мы молча, не отвлекаясь на разговоры, Лорд обещал прийти вечером и проверить, как идет создание нашего легального, чтоб его, прикрытия. Чуть позже к нам присоединились Белла и Руквуд, Малфой, как обычно, пришел последним. В целом все было готово к визиту Лорда, осталось только пол помыть. Никто не рискнул предложить Белле взяться за швабру, а сиятельного аристократа Люциуса даже все силы Ада не заставили бы снизойти до мытья полов. И крайним оказался Руквуд. За дело он взялся с мечтательной улыбкой, видимо, представляя себе, как будет расписывать свой трудовой подвиг Лорду, красок не пожалеет... лизоблюд.

Минутная стрелка подползала к шести, и мы уже стояли навытяжку посреди салона, как строй солдат на плацу. Нас осталось семеро: я, Лестрейнджи, Белла, Малфой, Фенрир и Руквуд. Комната блестела чистотой. Может, пригласить Руквуда в дыру, где я сейчас живу? Там пол плачет по уборке горькими слезами.

На каждой стене висело по зеркалу, перед ними стояли кресла, рядом с креслами — шкафчики, забитые всякой ерундой: расческами разного вида (оказывается, расческа расческе рознь), фенами и какими-то приборами, о назначении которых я знать не знал. Возможно, их придумал между делом какой-нибудь чокнутый алхимик, решивший запытать до смерти неверную жену. У нас были еще две комнаты для всяких процедур, но там властвовала Белла, а всем остальным вход был запрещен.

На окошке стояли цветы, а на стойке для приема заказов торчал веселый совенок, державший крыльями надпись "Добро пожаловать!" Из-за чертового совенка все происходящие походило на один из тех безумных снов, которые снятся припадочным шизикам из Мунго. Я перевел взгляд на черный диванчик для посетителей, Руквуд сказал, что он нам нужен позарез. А я предложил взять холодильник, чтобы было, где хранить трупы. Фенрир поддержал, Лестрейнджи тоже... Но идея все равно не прошла.

Звякнул дверной колокольчик, Лорд пожаловал ровно в шесть, мне не нужно было оборачиваться на часы. Точность — вежливость королей. Господин осмотрел помещение, потом цепким взглядом пробежал по лицам своих преданных солдат. Я выкинул из головы все мысли, сознание должно быть чистым, как поле, засыпанное свежевыпавшим снегом — ни следа крамолы или сомнения. Осмотр закончен. Тонкие губы дергаются в слабой пародии на улыбку, и взгляд красных глаз теплеет.

— Вы проделали большую работу, — снисходительно бросил господин, но мы не решаемся перевести дух, настроение Лорда скакало, как чокнутый маятник, и за похвалой легко могло последовать Круцио. — Клиенты будут вами довольны.

— Какие клиенты, милорд? — спросил Руквуд. По лицу видно, что бедняге сейчас хочется аппарировать куда подальше. Впрочем, от Лорда все равно не скроешься. Мы с ним связаны до самой смерти.

— Те, которые придут к вам на стрижку, — объяснил господин с невероятным для него терпением. К такому повороту мы не были готовы, но никто, даже грозный Фенрир, не посмел возразить, а Люциус выдавил подхалимскую улыбку, будто речь шла о ночном рейде по магловскому Лондону.

Я незаметно оглядел своих товарищей. Свирепый, заросший щетиной, Фенрир, бледная постаревшая Белла, в ее черных волосах проскальзывала седина, бесконечно надменный Малфой, братцы Лестрейнджи, похожие на затравленных крысят...

Если мы сумеем заманить в этот салон хотя бы одного клиента, Мерлин восстанет из своей могилы, а Дамблдор лично угостит нас лимонными дольками. Но мы — верные псы, и за Лордом пойдем хоть в огонь, хоть в воду, хоть в салон красоты.

* * *

Первый день работы полностью оправдал ожидания. Глухо, пусто, делать нечего. С девяти до полудня мы играли в ожидание Годо, а с полудня до пяти — в карты. Руквуд продул мне три галеона, и день прошел не напрасно.

На второй день мы решили не тратить время зря и сразу же сели за игру. Рабастан успел сдать карты по третьему кругу, но тут пришла она — клиентка. Хрупкая старушка, одетая в черное шерстяное пальто. Из-под черной шляпки торчали пряди голубых волос, поверх пальто болтались очки на цепочке. Она нацепила их на свой кривой нос и оглядела нашу компанию точь-в-точь, как твоя гувернантка. Мы передвинули столик в центр комнаты и расселись вокруг, поэтому состав преступления — налицо, оправдываться не имело смысла. Оставалось лишь вернуть стол и стулья на свои места и сделать вид, что ничего не было. Пока мы бестолково расставляли мебель, у бабули появилась возможность сбежать, и я понадеялся, что она ею воспользуется. Но не тут-то было, она с места не двинулась, будто жертва василиска.

— Мне нужна завивка, укладка и перманент.

Для меня ее слова были все равно, что Круцио, Империо и Авада для зеленого первокурсника — смысл непонятен, но шестое чувство чует скрытую угрозу.

— У нас работают лучшие специалисты, — Родольфус растянул губы в кислой улыбке, — вы будете в надежных руках! — И где он таких фраз нахватался?

— Еще мне нужен маникюр, — старушка подняла вверх руку, больше смахивающую на высушенную воронью лапку, и продемонстрировала нам длинные ногти, ярко-алые, под цвет самого греховного соблазна. В последний раз я такие ногти видел у девицы из польского борделя.

Бабуля явно получила ту реакцию, на которую рассчитывала — мы четверо впали в ступор. Она сделала шаг вперед и только теперь заметила Фенрира, который развалился на диване и напильником выковыривал грязь из-под ногтей.

— Кто это? — удивилась она, но не завизжала, как мы рассчитывали.

— Это Фенрир Грейбек — наш мастер по маникюру, — не растерявшись, ответил Руквуд. Вервольф оскалился, наши уроки вежливости не прошли даром. «Вот сейчас бабуля грохнется в обморок, — подумал я, — хотя... лучше бы она умчалась прочь на своих двоих, а то поднимай ее, выбрасывай — лишний труд». Но в жилах старушки текла великанья кровь.

— Сначала укладка, — сказала она, не поведя бровью. — Кто из вас, мальчиков, мной займется?

— Антонин Долохов — наш лучший специалист, — Родольфус подставил меня и глазом не моргнул. Они с голубоволосой старушенцией друг друга стоили. Я схватил товарища за плечо и оттащил в другой конец комнаты, где нас не могли услышать.

— Какого черта, Роди?! Я лучше в одиночку пойду Министерство штурмовать, чем буду возиться с этой крашеной виверной.

— Хорошо, иди, только сначала сделай то, что она хочет. Укладку, завивку и этот, как его, пергамент.

— Где я пергамент возьму? — прошипел я, с трудом сдерживаясь, очень хотелось схватить Роди за воротник рубашки и хорошенько встряхнуть.

— Я пошлю за пергаментом Рабастана. А теперь иди к старой грымзе.

Грымза уже уселась в кресло, в то, которое стояло подальше от Фенрира, и ждала меня. Впервые, с тех пор как я наизусть заучил три непростительных заклятия, я не знал, что делать. И тут всемогущая магия послала мне Люциуса.

Старушка при виде нашего красавчика-блондина просто расцвела и заулыбалась так, будто он принес ей эликсир молодости.

— Я хочу, чтобы этот мальчик занимался моей завивкой. По нему сразу видно — он настоящий парикмахер. Ах, в молодости у меня были такие же длинные платиновые волосы.

Вот так я избавился от необходимости возиться со старой перечницей. Роди пристроил к ней Малфоя, и тот вроде бы даже представлял, что от него требуется. На душе остался мутный осадок. Трудно было смириться с тем, что надутый хлыщ Люциус сумел меня обскакать пусть и в такой малости. Как колдун он мне в подметки не годился, но женщины от него всегда млели. «Волосы, что ли, отрастить?, — я провел рукой по спутанной проволоке, на которую походила моя седая шевелюра. — А еще морду себе выправить, раз уж влип в красотульное дело».

От наблюдений за Малфоем меня отвлек Рабастан, он нерешительно тронул мое плечо.

— Чего тебе? — тихо спросил я, сам не знаю, почему, у меня нет привычки понижать голос.

— Я принес пергамент.

— А я тут при чем?

— Объясни, что мне с ним теперь делать, — я знал этого парня уже много лет, но никогда у него не было такого растерянного лица.

— Не знаю, может, его нужно надеть на голову? — предположил я.

— Ей, — Лестрейндж махнул рукой в сторону бабули, — или мне?

— Ей, — уверенно ответил я, пусть старуха получит свой пергамент по полной программе. Раба успокоился и скрылся где-то в задних комнатах.

Люциус закончил через полчаса, я не заметил особых перемен в облике клиентки. Но она была довольна, а Руквуд объяснил, что счастье клиента — главное в бизнесе. Старушка повисла бы у Малфоя на шее, не будь тот настолько холоден и неприступен. Впрочем, отсутствие симпатии со стороны белобрысого не помешало окрыленной клиентке открыть кошелек и выложить деньги. Мы уставились на них, как на драконьи яйца. Неужели бабуля тронулась умом? Впрочем, на маникюр к Фенриру она все-таки не пошла.

В тот момент, когда Родольфус неуклюже подбирал слова благодарности, появился его брат, в руках он нес бумажную шапку.

— Пергамент, — гордо заявил он и протянул свое творение бабуле, та совсем растрогалась и со слезами на глазах пообещала рекомендовать нас всем своим друзьям.

Меня кольнуло тревожное предчувствие, что салон красоты, будто дьявольское болото, затягивает нас все глубже и глубже.