Осколки битого стекла (гет)

— Здравствуй, дорогая, — целитель в лимонном халате дружелюбно улыбается и закрывает за собой дверь.

— Здравствуйте.

— Как ты себя чувствуешь? — он присаживается рядом на стул и смотрит. Изучает ее выражение лица, положение рук, позу, в которой сижу. Ищет признаки буйства.

— Неплохо, но с ванильным мороженым было бы лучше, — Дафна приподнимает краешек губ в улыбке. Целитель удивленно вскидывает брови.

— Ты понимаешь, где находишься?

— В Мунго. Отделение для ненормальных, да? — Кажется, целитель обрадован. Видимо, не часто с Дафной случаются такие просветления.

— Ты не ненормальная, девочка, просто впечатлительная, — он поправляет очки. Глаза блестят, и на мгновение Дафна думает, что радость искренняя, а не чисто профессиональная.

— Сколько я уже здесь?

— Пару месяцев, — он передергивает плечами. Признак лжи, она знает. Помнит из прошлой жизни, когда перечитывала всевозможную литературу о языке мимики и жестов, чтобы найти хотя бы иллюзорную надежду на взаимность Тео.

— А на самом деле?

— К вам каждый день приходят посетители. — Целитель меняет тему. Дафна считает это глупым. Она имеет право знать правду. Тем более что максимум через пару дней забудет. — Но сами понимаете, мы не можем их пускать, когда вы... — Слова «бьетесь в припадке» остаются непроизнесенными. Как будто приступов не бывает. Как будто. — Вчера заходил Гарри Поттер, — голос целителя подозрительно ровный.

«Прощупывает почву», — решает Дафна. Не может знать наверняка, что их с Поттером связывает. И, правда, что?

— Зачем? — Дафне интересно. Она не помнит, чтобы у них с Поттером были хоть какие-то отношения. Целитель снова пожимает плечами, видимо, и он не знает.

— Можно послать ему сову.

— Зачем? — снова спрашивает Дафна и прикусывает язык. Все же очевидно. Чтобы пришел, и она спросила, чего Поттеру нужно. — Наверняка, он занят, — тут же исправляется.

— На днях заходили ваши родители. — Целитель так быстро меняет темы, что Дафна не успевает. Ей кажется, что она слышит, как шестеренки в ее мозгу скрипят от напряжения. Просят масла, а она понятия не имеет, на какой период пришло просветление. — Они скучают.

— А я нет, — неожиданно вырывается у нее, и в следующую секунду Дафна осознает, что при слове «родители» внутри ничего не отзывается. При упоминании Поттера возникает и то больше эмоций. Застарелая боль почти неощутимо царапает ногтем, и все. Это они ее сюда сдали.

— Они не знали, что еще сделать, чтобы помочь. — Целитель заглядывает ей в глаза и пожимает ее руку своей теплой. Дафна поднимает на него взгляд и тонет в сочувствии и понимании. Она понимает, но принять не получается. Может быть, со временем... Которого возможно прошло и так уже слишком много.

— Я хочу побыть одна, — просит Дафна, отворачиваясь, — и ванильного мороженого.

— Если мистер Поттер...

— Пустите, — она перебивает, потому что слова становятся вязкой патокой. Они затягивают ее в глубину, топят своей бесполезностью и громоздкостью. Поступки важнее, взгляды искреннее, а слова не нужны. Их нужно запретить. Слова никогда не исцеляют, только ранят. Не нужны. Ни к чему. Мороженого.

* * *

В отличие от целителя Поттер входит громко, почти вваливается. Неуклюже закрывает дверь, озирается, приглаживает растрепанные волосы. Он кажется таким милым и беспомощным, что на миг Дафне мерещится, будто это она навещает его в больнице.

— Как ты? — Он мнется у двери, не решаясь подойти ближе.

— Почему ты ко мне ходишь? — Чем дольше Дафна на него смотрит, тем больше не понимает. Их ничего не связывает. Ни в прошлом, ни в настоящем. Так зачем? — Из жалости?

— Нет, что ты, — он засовывает руки в карманы и делает шаг вперед. — Ты не подумай, не хочу тебе надоедать. — Дафна приподнимает брови и улыбается. Милый, как пушистый котенок. — Просто... — Поттер разводит руками и опускается на стул в углу.

— Просто объясни, — она прислушивается к себе. Спокойна. Ей нравится это умиротворение. Можно даже сделать вид, что они сейчас в гостиной ее дома ведут светскую беседу от скуки и безделья. — Сколько уже пытаешься ко мне попасть?

— Пару месяцев, — отвечает сразу. Это он знает наверняка, поэтому не мнется. Значит, с причиной сложнее. Дафна перебирает пальцами шерсть на спине плюшевого медведя. Ее это успокаивает. — Я приходил не вовремя, когда ты не могла... — он запинается, опускает взгляд, — спала. — Она кивает. Ей приятна его трогательная забота. — Тебе лучше.

— Возможно. — Дафна не хочет говорить о себе. По крайней мере, не о здоровье точно. — Но ты не ответил на главный вопрос: зачем ты приходишь?

— Ты спасла мне жизнь в битве. — Он вздергивает подбородок и смотрит прямо в глаза. Ждет реакции. А какая она должна быть? Дафна почти ничего не помнит. Она пожимает плечами. — Оттолкнула в сторону и чуть не погибла сама. — Синий свет вспыхивает перед глазами. Кто-то куда-то бежит, все кричат, спотыкаются, падают. Хаос. Громкий крик и звук упавшего тела. Кажется, это была она.

— Я хотела умереть, — неестественный надтреснутый голос будто совсем не ее. Дафна отчетливо вспоминает желание раскинуть руки и испариться. Получить смертельное заклинание в грудь и улететь на небеса. Она не помнит, почему и зачем, но помнит отчаяние, боль и одиночество. Ей плохо, ей холодно, совсем не хочется жить.

Дафна обхватывает колени и раскачивается из стороны в сторону. Сердце бьется в грудной клетке в бешеном ритме. Еще чуть-чуть и оно сломает ребра и выпрыгнет наружу. Прямо в руки Поттеру. У того наверняка будет забавное выражение лица.

Правильно, нужно отвлечься, иначе снова приступ. А ей ведь совсем не хочется. Она только пришла в себя. Может говорить, строить логические цепочки, даже вспоминает. Нужно оттянуть приступ, переждать, выстоять.

— Говори что-нибудь, неважно что. О погоде, музыке, людях. Только не о войне.

И Поттера прорывает. Он собирает какую-то околесицу о свадьбах на каждом углу, смехе и радости. О новинках «Вредилок Умников Уизли» и об открывшемся магазине цветов в конце Диагон аллеи. Зачем-то добавляет, что не женился на Уизли, ушел по уши в работу. А потом все по новой. Мысль о несостоявшейся свадьбе Поттера назойливо зудит в голове, постепенно рассеивая сумрак перед глазами. Дафна слышит абсолютно все, но именно это фраза занозой врезается между лопаток.

— Почему ты не женился? — Поттер поворачивается к ней. Он удивлен, что она и правда слышит его болтовню. Дафна все также раскачивается, но уже не слышит шума в голове и смотрит в глаза Поттеру. Воспоминания перестают давить на виски, уходят на задний план. Реальность принимает четкие очертания. Дафна чувствует безразличие. Механическое спокойствие куклы, но лучше так, чем томительное беспокойство, спиралью закручивающееся под ребрами.

— От нас все ждали скорой свадьбы, но мы еще молоды, а возможностей так много, что было бы расточительством кидаться с головой в семейную жизнь так же, как когда-то бросились в борьбу со всем темным и опасным. Мы просто решили взять от жизни по максимуму, пока можем.

— Это она так решила? — Поттер горбится и не поднимает взгляд, сжимает угол стула. Такой сильный, такой уязвимый.

— Мы оба. — Он резко встает, почти подпрыгивает. — Мне пора. Работа. — Короткие отрывистые фразы бьют по ушам. Он расстроен. Его до сих пор грызет решение Уизли. Поттер слишком привык поступать так, как от него ожидают. Герой, пример для подражания, несчастный человек. Он уже открывает дверь, когда Дафна его окликает.

— Не надо. Не приходи ко мне больше. Ты не обязан. — Поттер кивает и выходит за дверь.

Дафна еще долго на нее смотрит, будто ждет, что Поттер передумает и снова зайдет.

Сегодня прекрасный день. Она понимает, где находится, и помнит, кто такая. Большая удача, которой завтра может не быть. Она смотрит в окно, за которым светит яркое солнце. Настоящее ли оно — Дафна не знает, но протягивает руки навстречу и улыбается. Она не знает, когда еще ей выпадет такая возможность.

Чем дольше она пытается понять свои приступы, проанализировать их природу и предотвратить, тем чаще они случаются. Поэтому ей остается только расслабиться и получать удовольствие от своего жалкого существования, пока целители ищут причину и способы лечения. Если еще ищут.

Дафна чувствует, как подступает тошнота и поворачивается к тумбочке. Берет кисть и чистый холст, щурится и делает пару штрихов. Рисует картину в воображении. Там, в голове, множество красок и движений. Неукротимая стихия. Там пылает огонь и рокочет ветер, кричат чайки и волны облизывают белый песок, расправив крылья, навстречу закату несутся фестралы.

Там свобода. Там жизнь. Там мечта.

Первые мазки ложатся неровно, но Дафна не унывает. Она прикусывает от усердия язык и рисует, не оглядываясь на условности. Творит то, что чувствует, так, как может. Она — центр мира, и каким он будет — зависит только от ее мазков.