Сын Лили Поттер (джен)

Гарри осваивал свою первую метлу.

Разумеется, Лили волновалась, и так же очевидно, что Джеймс хохотал до колик. Он сломя голову носился по дому за маленьким сыном, который, похоже, поставил себе целью врезаться во все мало-мальски достойные этого своими размерами вещи.

Первой жертвой неуемной энергии мальчика пала ваза, которую Лили — вот досада! — почему-то забыла убрать, как все остальные хрупкие безделушки. То, что ваза, по странному совпадению, никогда ей не нравилась, пусть и была подарена сестрой, поставило окончательную точку в вопросе, уничтожить ли осколки Эванеско или попытаться починить Репаро.

Пока Лили разбиралась с останками несчастной посудины, Гарри и его сумасбродный отец снова пропали в глубине дома, отмечая свои перемещения взрывами смеха и грохотом, от которого содрогался дом. Лили только вздохнула, с улыбкой покачав головой. Несмотря на то, что Гарри внешне уже сейчас был полной ее копией, вечно бившие в нем ключом подвижность и жизнерадостность определенно достались сыну от папы. Лили вспомнила, что, как только стало ясно, на кого из родителей больше похож ребенок, Джеймс, казалось, полюбил сына еще сильнее, если такое вообще было возможно. Теперь он с неутихающим любопытством искал черты сходства между Лили и Гарри, даже упросил ее найти детские фотографии. К его полнейшему восторгу, Гарри был похож на детские фото матери настолько, насколько это возможно. Если бы не черные, торчащие забавным хохолком волосы, отличить их было бы невозможно.

Тряхнув головой, Лили вернулась из счастливых воспоминаний прошлых месяцев к настоящему. Да, Самайн определенно удался, был чудесный обед в тесном семейном кругу. Вслед за этим вспомнился и другой недавний праздник — день рождения Гарри. Жаль только, не было Питера, но он все же прислал открытку с поздравлением, извинениями и обещанием зайти позже. Все-таки он повзрослел в последнее время, и стал достаточно милым парнем, пусть и остался немного боязливым. Но в такое время даже излишняя осторожность — не порок, рассуждала Лили, пытаясь по очередному раздавшемуся треску и дребезгу определить, в какой части дома сейчас ее мальчики, и какому предмету обстановки только что был нанесен непоправимый вред.

Нагнав летунов на кухне, Лили ничуть не удивилась. Конечно, где же еще тренировать увертливость, как не среди парящих в воздухе кастрюль. Ловко перехватив Гарри, явно нацелившегося протаранить очередную кастрюльку, мама одним движением сняла его с метлы и подхватила на руки.

— Джеймс, с ума сошел?! А если бы он головой ударился? — прикрикнула она на супруга, впрочем, скорее для проформы. Уж над безопасностью сына тот трясся, как курица-наседка над единственным яйцом.

— Лили, ты чего! Тут смягчающие повсюду!.. — возмущенно завопил было Джеймс, уязвленный недоверием жены, но тут же осекся, заметив тщательно сдерживаемую улыбку ее на лице. — Лили!

Не выдержав, оба рассмеялись. Гарри, смотря на родителей, тоже захихикал. Отсмеявшись, Джеймс подскочил к Лили и чмокнул ее в щеку.

— Лил, мы и женаты всего-то ничего, а ты уже знаешь меня, как облупленного. Господи, да еще через пару лет ты будешь вертеть мной, как только захочешь! — с притворным испугом воскликнул он. Лили, приняв самый высокомерный вид, какой только могла, чванно уронила:

— Я уже вью из тебя веревки, дурачок.

Кухня содрогнулась от их дружного хохота. Джеймс ржал, как молодой конь.

— Точь-в-точь Нарси Блэк! Ой, не могу, ну и лицо у тебя было! — он в восторге хлопнул ладонью по колену. Лили, утирая выступившие слезы, только кивнула, все еще хихикая.

— Знаю-знаю. Спасибо, спасибо, — артистично раскланялась она перед невидимой публикой. Джим прыснул. — Ладно, пора в детскую. Гарри надо начинать успокаиваться, а то не уснет.

Джеймс ласково улыбнулся, поцеловал сына в вихрастую макушку и ее — в губы.

— Я в гостиной буду, приберусь там немного.

— Так, что с гостиной?

— Ничего, милая, все в полном порядке...

— Милая?.. ДЖЕЙМС ЭДРИАН ПОТТЕР!

* * *

Поднимаясь по лестнице в детскую с ребенком на руках, Лили улыбалась, думая о том, что это был, пожалуй, лучший Самайн в ее жизни.

* * *

Снейп летел к дому Лили, потеряв голову от ужаса и не разбирая ничего на своем пути. Только что его метка кольнула и начала бледнеть. В отличие от других Пожирателей, наверняка еще только обративших внимание на странное поведение метки, он сразу понял, что это значит.

В последние недели Северус едва ли спал более трех-четырех часов в сутки, терзаемый мучительным ожиданием и отчаянием. Последние дни слились в мешанину из варки зелий, встреч Пожирателей и бдения в снятой неподалеку от Годриковой лощины халупе, когда он пил все больше бодрящих зелий, боясь уснуть. Хотя он и раньше догадывался, что все произойдет в Самайн — Волдеморт, как успел узнать Снейп, придавал этому дню особое значение, — но всегда оставалась возможность, что Темный Лорд решит совершить задуманное раньше. И теперь, когда всё, наконец, случилось, в нем словно распрямилась невидимая пружина, толкавшая его теперь вперед всё быстрее и быстрее. Аппарировав так близко к дому Поттеров, как это было возможно, уже с метлой в руках, он буквально спустя считанные секунды после сигнала метки был у дверей дома в Годриковой лощине.

Возле лестницы на второй этаж лежал Поттер, мертвый. Открытые глаза недвижно смотрели в потолок, на лице — гримаса ненависти и отчаяния. Авада, без сомнения. Палочка Поттера валялась далеко в стороне — едва ли он смог оказать хоть сколько-нибудь достойное сопротивление Темному Лорду, прежде чем палочку выбили у него из рук, а его самого заавадили. Вся эта цепочка мыслей пронеслась в голове Северуса за те доли секунды, что он перешагивал через распростертое на полу тело, и пропала, вытесненная единственным, имевшим значение в этот ужасающий миг, именем. «Лили!»

Взбежав по лестнице на второй этаж, Северус оказался почти на пороге детской.

И даже тень мысли покинула его.

* * *

Наверное, он потерял бы разум, поглощенный своим горем, и остался бы рядом с Лили, пока ее не вырвали бы у него из рук авроры или пожиратели. Но странный, неожиданный звук вернул его в сознание. Северус поднял голову, и первым, что он увидел, стали залитые слезами глаза ребенка. В первую секунду он в ошеломлении смотрел на мальчика, перевел взгляд на лицо женщины, тело которой держал руках, и почувствовал, как снова перехватывает дыхание, а его самого словно накрывает пустая холодная темнота. Только усилием воли он удержался от соблазна провалиться в обморок, пустить всё на самотек, и будь что будет.

Бережно уложив Лили на пол и закрыв ей глаза, он поднялся. Плач ребенка отрезвил его, время горевать наступит позже. Сейчас ему необходимо решить, что делать дальше. Дождаться авроров, или Дамблдора, или фениксовцев — кто-то же должен был засечь павшую защиту дома и смерть его обитателей, — или сбежать, причем очень, очень быстро. И — что делать с ребенком? Оставить здесь, с телами мертвых родителей, в полуразрушенном доме, при условии, что не лето на дворе, а когда прибудет «спасательная команда», неизвестно. Подумав о холоде, Северус машинально взмахнул палочкой, накладывая на ребенка согревающее. Нет, оставаться в доме он решительно не может. Но и забрать ребенка с собой — немыслимо, его будут искать, возможно, уже ищут. Тут на улице раздался знакомый звук сработавшего порт-ключа, и следом — поток нецензурной брани, выданный подозрительно знакомым голосом. Хагрид? Какого черта, неужели Дамблдор послал за мальчишкой Поттером этого остолопа? Снейп метнул еще один взгляд на мальчика, и ледяные лапы тоски снова сжали его сердце. С детского личика на него смотрели зеленые глаза Лили. Движимый необъяснимым порывом, он взмахнул палочкой, отрезая от рукава своей мантии кусок черной ткани. Слыша глухой топот ног внизу, Северус уже в отчаянии — еще немного, и его заметят! — стремительно ткнул палочкой в бесформенный лоскут, превращая его в небольшую черную игрушечную птицу. Мальчик, сидевший в кроватке, даже перестал плакать, наблюдая за его манипуляциями, а когда Северус одним движением палочки отправил игрушку к нему в руки, даже радостно улыбнулся. Бросив последний взгляд на ребенка, Северус закрыл глаза и крутнулся на месте.

Его ждал Паучий тупик. Его ждала его роль. Но только в этот вечер он может позволить себе побыть просто собой — Северусом, потерявшим свою Лили.

* * *

Когда защита дома Поттеров пала, а его обитатели погибли, следящие артефакты в кабинете Дамблдора на несколько мгновений словно взорвались различными звуками, бешено завертевшись и пуская струйки черного, зеленого и золотистого дыма. Обитатель кабинета на секунду закрыл лицо руками. Свершилось.

Альбус Дамблдор тяжело поднялся из-за стола. Почти полминуты понадобилась ему, чтобы вызвать Патронуса.

— Отправляйся к Хагриду, где бы он ни был, и передай следующее: на Дом напали. Используй порт-ключ, забери всех, кто остался в живых. Если с вами будет ребенок — аппарацию и обратный порт-ключ использовать только при видимой угрозе жизни. Пути отхода — без изменений. Прочие приказы — без изменений.

Феникс хлопнул крыльями и серебристой молнией исчез в открытом окне. Дамблдор подошел к настоящему Фоуксу, с интересом наблюдавшему за своим ненастоящим сородичем.

— В Годрикову лощину, пожалуйста, Фоукс, — тихо попросил он и коснулся пальцами хохолка на голове птицы. Окутанные огненной вспышкой, человек и феникс исчезли.

* * *

Издали Дамблдор наблюдал за тем, как появляется Хагрид. Видел, как он выходит из дома, бережно прижимая к себе люльку с ребенком. Следом появился Сириус Блэк, но и тогда директор вмешиваться не стал — у Хагрида были точные инструкции, что делать в любом возможном случае. После недолгого разговора, к его легкому удивлению, Сириус отдал свой так называемый «мотоцикл» Хагриду, и, видимо, кратко объяснив, как им пользоваться, с легким хлопком аппарировал. Хагрид, не теряя ни минуты, закрепил хитро устроенную люльку с ребенком на груди, взгромоздился на устрашающе ненадежное транспортное средство — Дамблдор только покачал головой, — и мотоцикл, взревев, унес своих седоков в темноту узких улочек Годриковой лощины. Что ж, в любом случае, к вечеру следующего дня Хагрид с ребенком будет в Литтл-Уингинге, а способ перемещения пусть остается на его совести. Дамблдор крутнулся на месте, и, оказавшись в доме, сначала на первом этаже, а затем и на втором, быстро бросил несколько сканирующих заклятий. Время уже поджимало, в ближайших волшебных домах давно горел свет, пусть их обитатели и опасались пока выйти наружу. Но скоро первый панический страх ослабнет, все возможные защитные заклинания будут наложены, и придет время узнать, что же случилось. Понимая это, Дамблдор действовал быстро. Да, информация, полученная от следящих устройств, подтвердилась — жертвенный магический контракт был заключен и скреплен смертью Лили. Оставаться в Годриковой лощине более не имело смысла. Пора разносить одновременно печальную и счастливую весть.

Война была окончена — королю черных объявили шах и мат.