Летный маневр (гет)

Гарри летел на своей родной "Молнии", радовался свисту ветра в ушах и холодному потоку ветра, бьющего в лицо. "Это, конечно, приятное ощущение, но надо побыстрей с этим заканчивать и ловить снитч!" — подумал ловец Гриффиндора. Он начал искать что-то вроде золотого отблеска в небе и вскоре нашел его.

Проблема была в одном — чертов Малфой был ближе к снитчу, и не нужно быть стратегом, чтобы сказать, кто выйдет победителем из этой схватки. Но, как говорится, "Гриффиндорец — всегда гриффиндорец" (или в версий Снейпа "Храбрость есть? Ума не надо!/ "Гриффиндор!" — мне выкрикнула шляпа!"), и Гарри просто так сдаваться не собирался...

Фред и Джордж просчитали ситуацию, плюнули на остальных членов команды и стали отбивать от Гарри бладжеры. До этого "расчетливый" Слизерин не додумался, и — черт меня побери, Мерлин! — Малфоя ударило бладжером так, что тот, сделав бочку, а затем и колокол, позволил Гарри почти сравняться с ним в этой гонке, за которой, несомненно, наблюдал уже весь стадион и которую взахлеб комментировал Ли Джордан.

Скорости нарастали, из-за шума ветра в ушах не было слышно Джордана, не было слышно вообще ничего, все представлялось каким-то смазанным, и только снитч оставался четким. Гарри уже вел обратный отсчет до конца матча — либо сегодня будет радоваться один факультет, либо остальные три...

И тут чертов снитч резко повернул в сторону Малфоя!

"Ну, нет, так просто я не сдамся" — подумал потомственный ловец и, набрав высоту, перевернулся в воздухе на 180 градусов, Гарри продолжил мысленный обратный отсчет и в последний момент просто отпустил метлу. Поттер пролетел мимо ошарашенного слизеринца и практически в сантиметре от руки Малфоя, схватив снитч. Дальше Гарри просто летел на землю.

Точнее, "просто летел" это называлось лишь на словах. Когда дело было сделано, всегда опаздывающая логика мистера Поттера начала с ужасающей скоростью выдавать картинки смерти от падения.

"Кто-нибудь", — думал Гарри (а точнее, практически умолял), — "меня точно отлевитирует!". Гарри думал так, однако, был уверен, что никто иной, как Гермиона, применит к нему Вингардиум Левиоса.

И, действительно, буквально в метре от земли Поттер застыл в воздухе, а затем плавно приземлился на землю.

И грянул гром... Три четверти стадиона просто взревели, даже не от самого факта победы Гриффиндора в матче, что лишала Слизерин Кубка по Квиддичу, но от самого, без сомнения, бесшабашного гриффиндорского маневра.

Ошарашенный Поттер на автомате сделал то же, что и всегда в случае их победы. Победно поднял снитч над головой. Затем он начал искать на стадионе одну гриффиндорку по фамилии Грейнджер... Это было несложно, так как Гермиона всегда выпускала салют из своей палочки, когда, наконец находила себе место. Однако, на обозначенном месте ни Гермионы, ни кого-либо другого не оказалось... Это не на шутку встревожило Гарри, но только он начал двигаться в сторону выхода из стадиона, но тут восторженная толпа почитателей квиддича, а также Годрика Гриффиндора сама потащила туда Гарри, только уже на руках в прямом смысле этого слова. Только вот несли они его совсем не в библиотеку, Астрономическую башню или Черному озеру, а сразу в гостиную факультета праздновать победу. Естественно, без главного "создателя" этой победы ее праздновать и не собирались.

Когда, наконец, Поттера младшего поставили на ноги, он судорожно искал взглядом Гермиону, попутно разрешая влить в себя очередной стакан огневиски. Несмотря на эту победу, на душе было гадко, как никогда. В результате в спальню мальчиков уже спящего Поттера тащили тоже на руках. Однако сейчас где-то в толпе звучали возгласы вроде: "Мерлин, вроде не толстый, но тяжелый, как Хагрид!", на что неизменно отвечали: "Цыц! Ему сегодня можно и расслабиться".

* * *

Наутро у одного лохматого парня голова трещала, как колокол, (что, кстати, аукнулось Сами-знаете-Кому, вроде бы вчера не пившему) а вследствие этого появилась и временная амнезия.

Когда к Гарри Поттеру вернулась его память, заболела у него не только голова. Мало того, что он, видимо, проспал зелья, так еще и голова болит... А тут еще неприятности с Гермионой...

Безрадостная картина с любой точки зрения. «Мерлин, Мордред и Моргана!».

Даже не умывшись, Поттер побежал в холодные подземелья Проигравших-чертов-квиддич, заработав привычные «минус пятьдесят баллов за опоздание», попытался сесть рядом с Гермионой, но... Резко поставленная на место сумка девушки показало точное расположение фигур на доске.

— Браво, мисс Грейджер! Надоело давать списывать?

— Хех, Поттер, что ты будешь делать без своей любимой Грейнджер?

Хоть Гермиона на него и обиделась, но это ничуть не мешало поиздеваться над Малфоем.

Совсем недавно, еще на летних каникулах Гарри понял, что стоит чуть отпустить свою магию, и ты вновь можешь создавать стихийные выбросы магии. Но уже направленные. В этот раз Поттер ограничился просто перекраской волос слизеринца в ядовито-зеленый цвет.

И если Снейп разразился привычными «минус сто баллов с Гриффиндора», то Гермиона не повела даже бровью.

* * *

После уроков и огромного количества «троллей» на парах, Гарри поплелся в библиотеку и с виноватым видом сел напротив Гермионы, которая читала очередной талмуд, если не сказать талмудище. Прошло полчаса, прежде чем Гарри умудрился поймать взгляд Гермионы.

— Гермиона...

«Ну вот, хотя бы взгляд не отводит...»

— Прости меня пожалуйста, я вел себя как последний баран, но...

— Я слышу это уже далеко не в первый, и, думаю, не в последний раз. Я рада, что до тебя дошло, что ты совершил на матче. Но, извини, пока я просто не в состоянии с тобой говорить и просто видеть тебя. Оставь меня в покое, пожалуйста.

Это был как гром среди и так не совсем ясного неба. Гарри вдохнул, собираясь что-нибудь сказать, но до него вдруг дошло то, что что бы он сейчас не сказал бы, это лишь ухудшит ситуацию... Но, вдруг, не подумав, выпалил:

— Гермиона, просто постарайся забыть об этом дурацком поступке.

Но, интуиция, как всегда, не подвела Гарри. Его последнее предложение просто вывело Гермиону из себя:

— Гарри, в конце-концов! Как я могу забыть о том, что ты добровольно спрыгнул с метлы со ста футов?! Ты вообще думаешь, о чем говоришь?!

Проговорив это Гермиона откинула от себя книгу, встала, и залепив звонкую пощечину Поттеру, убежала из библиотеки.

Какое-то время горе-ловец простоял в прострации, однако, а затем внутренний голос шепнул: "Представь Гермиону, по своей воле шагнувшую с Астрономической башни..."

Видение было настолько реальным и устрашающим, что Гарри непроизвольно дернулся в попытке схватить "Гермиону", не дав ей упасть. Только совершив невольное движение рукой Поттер осознал, что это было всего-лишь видение, однако... Теперь он знал, что чувствовала Гермиона, когда видела его летящим к земле. Он ведь тоже "мог" отлевитировать "Гермиону", но первый момент, момент непроизвольного ужаса и страха никуда не делся.

* * *

С тех пор он начал избегать Гермиону. Это было не трудно, в первую очередь потому что Гермиона сама не горела желанием говорить с ним. Но, иногда, Гарри чувствовал как не него кто-то бросает сочувствующий взгляд. Это, без сомнения, была Гермиона. Гарри чувствовал это, как понимал то, что Гермиона теперь сама себя корит за его нынешнее состояние.

Но он не мог. Не мог поднять голову и взглянуть ей в глаза — это было выше его сил. Ему было дико стыдно — хотя это не те слова, чтобы выразить состояние Гарри. Он не мог даже заставить себя подойти к ней и с опущенной головой попросить прощения. Ибо он знал — она простит его. Она простит его, как всегда прощала ему самые безбашенные его выходки, самые глупые поступки и неосторожно сказанные слова, но также Поттер, который хорошо знал свою подругу, знал, что она простит его ради него же. Гарри старался смотреть на все своими глазами и понимал что по-настоящему он бы себя не простил. И не знал, что нужно сделать для того, чтобы он сам себя простил. Простил за то, что так ранил Гермиону.

Масла в огонь подливал еще и Рон, который постоянно пытался выпытать у Гермионы и Гарри, "почему они такие хмурые и почему друг с другом не разговаривают?".

Когда, наконец, Гермиона вкратце рассказала ему о причинах данной... скажем, молчанки, то Рон взорвался смехом, будто снова увидел эпическую битву Локхарта и пикси. Гермиона этого не выдержала и вышла из Большого Зала. Гарри встал, молча отвесил Рону такой подзатыльник, что голова последнего покачнулась, и вышел вслед за Гермионой.

— А что я такого сказал?!

— Ронникинс! — как всегда неожиданно подошли близнецы. — Если ты — хоть немного — подумаешь своей — непутевой — головой — то ты — поймешь.

Как и следовало ожидать, до Рона в такие моменты мысли доходят как до горного тролля, но в данном случае ему помог Невилл:

— Рон, а ты представь на месте Гарри свою сестру.

Лицо Рона приобрело сероватый оттенок. Тот самый сероватый оттенок ужаса и страха, который появляется на наших лицах тогда, когда мы не в силах спасти кого-то, кого любим.

— Мерлин — и — Моргана! До него — дошло! Спасибо — Невилл!

Тем временем Гарри стремительно шел по направлению к Выручай-комнате. Куда бы еще могла пойти Гермиона?

"Чертов квиддич, чертов Малфой, чертов снитч, чертов Рон... И чертов я!"

После того, как портрет Варнавы Вздрюченного отошел в сторону, Гарри попал не в более уютную копию библиотеки Хогвартса, как ожидал, а в просторную комнату с ярким и теплым освещением и огромным мягким креслом, больше похожим на диван, на котором, уткнувшись лицом в ладони, плакала Гермиона.

— Гермиона?

— Гарри?! Но как ты с-с-сюда по-по-попалл? — постоянные всхлипы мешали Гермионе внятно говорить.

— Главное, знать, кто находится внутри. И не обращай, пожалуйста, внимания на Рона — до него просто долго доходит. Уверен, он сейчас просто не знает куда бежать. И, Гермиона, извини меня, конечно, но я не могу просить у тебя прощения во второй раз.

Девушка как-то гордо вскинула свою голову, что очень не понравилось Поттеру.

— Нет, Гермиона, не подумай пожалуйста, что мне мешает сделать гордость или банальный страх... Тут дело в другом.

Гермиона удивленно посмотрела на непривычно уверенного в себе Гарри, и тот понял, что его слушают и, что главное, услышат.

— Я... Я просто не могу простить себя сам за то, что вытворил на поле, да и... Да и как можно простить себе полное отсутствие мозгов?

Кто-то из них двоих (и это был явно не Гарри) с ехидством хмыкнул.

— Да, я знаю, я даже не идиот — я безмозглый. И я не знаю как простить себя за то, что я так сильно ранил тебя. Помоги мне, скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты действительно простила меня?

Гермиона все также молча поднялась из кресла, молча сняла с пальца подарок Гарри на ее День рождения — кольцо с обрамленным янтарем под цвет ее глаз — подошла к нему, опустила голову и молча постояла так секунд пять, не больше.

"Точно торнадо..." — только и успел подумать Гарри под посыпавшимися следом неслабыми ударами хрупких на вид кулачков. Они еще долго стояли так: она — молотила его кулаками, а он — чувствовал как с каждым ее ударом камень на сердце крошится и превращается в пыль.

В конце-концов Гермиона обессиленно упала на Гарри, а он только и успел обхватить ее. Вскоре Поттер почувствовал, как мантия становится мокрой, а около груди раздаются тихие вслипы.

— Т-ты... Я... Если бы не Снейп, я...

— Тихо... Успокойся... Вдохни поглубже и расскажи все как есть.

— Уффф... Хорошо... Гарри, я не... В общем, отлевитировала тебя не я, а Снейп. Я просто не... Я просто не смогла даже достать палочку... Я просто смотрела, как ты все быстрее летишь к земле, но... Я привыкла видеть как ты каждый раз пытаешься убиться об землю с метлой, — тут Гермиона позволила себе усмехнуться. — но чтобы так, без метлы, я... Я просто потеряла контроль над собой. Я просто забыла обо всем. О палочке, о магии, о других волшебниках рядом — обо всем. Я просто сидела и смотрела как ты...

— Мордред! Гермиона, милая, хочешь я просто-напросто уйду из команды?

— Нет, Г-г-гарри... — слово "милая" как-то выбило Гермиону из колеи. — Для тебя это с-сл-слишком важно...

— Для меня важна ты, Гермиона. — Гарри приподнял ее лицо. — Ты. Ни квиддич, ни что-либо еще не может заменить мне тебя.

— Гарри, ты...

— Да, знаю, выглядит так, будто я сошел с ума. Но я люблю тебя, Гермиона. Я не помню когда увидел в тебе девушку — это было, кажется, так давно, но...

— Гарри, ты не можешь быть уверен...

— Нет, я уверен. Я, конечно, тугодум, но я размышлял над этим достаточно долго для того, чтобы быть уверенным в этом. Я такой же, как и ты — я не люблю сомнений.

— Гарри, я...

И тут что-то вылетело в трубу. Вполне возможно, что это была постоянная рассудительность мисс Грейнджер. Гермиона приподнялась на носочках и своими губами дотронулась до губ Поттера. Гарри лишь успел подумать, что на вкус губы Гермионы немного терпкие, как она оторвалась от него и мгновенно прижалась к нему.

Гарри неловко обнял Гермиону и подумал, что все просто прекрасно разрешилось.

— Господи, а я ведь влюблена в тебя с самого второго курса... Знаешь, тот момент когда тебя расколдовывают, ты медленно понимаешь, что пролежала в такой "коме" более полугода и тут влетает один вихрастый мальчишка с криками "Гермиона! Ты жива!"

Поттер, улыбнувшись, хмыкнул.

— Чего ухмыляешься? — и опять маленький кулачок мягко стучит по груди.

— Интересно, а почему не на первом курсе?

— Ну... Я думала, что ты только из-за врожденной благородности всех спасаешь...

— А что же изменилось на втором курсе?

— Ну, знаешь, когда тебя два года подряд спасает один и тот же мальчик... — Гермиона смущенно улыбнулась.

— Понятно, — ухмыльнулся Поттер и поцеловал девушку в лоб.

— А когда ты понял, что влюбился?

— Я? Со мной все проще. Когда меня как из артиллерии, стала обсыпать намеками Джинни, я подумал что можно с ней для начала хотя бы просто пообщаться. Случилось это всего один раз на третьем курсе. Но и его хватило. Я понял, что ей нужен не я, а "золотой" мальчик с молнией на лбу. А без молнии он нам ни к черту. Вот тогда я и задумался: "А кто знает меня настоящего?". И тогда я понял, что это не Джинни, не Рон и не Хагрид и даже не Дамблдор. А меня, настоящего меня, мою суть — знаешь только ты. Потом я заметил, что ты относишься ко мне не просто как друг. Только тогда я подумал, что ты считаешь меня кем-то вроде брата, не знаю...

— Нет, ну, не дурак ли?

— Дурак, — рассмеявшись, согласился Гарри. — Гермиона, ты не против, если мы еще чуть-чуть здесь посидим?

Девушка только помотала головой и потянула Гарри к креслу. Хоть кресло было огромным, как диван, но Гарри с Гермионой сидели тесно прижавшись друг к другу и долго смотрели на свои руки, соединенные вместе. Все это происходило в абсолютной тишине, которая не тяготила, но, казалось, наоборот еще более сближала двух влюбленных. Та тишина, которая заставляет воздух загустеть настолько, что кажется, проведи ты рукой в воздухе и по нему пойдет рябь.

Они сидели так непозволительно долгое время, даже не заметив как наступило время отбоя, не заметив, как склонили головы друг к другу на плечи уснули мирным, счастливым сном...