Сказка о золотом Орешке (джен)

Жил-был царь, и было у него денег не сосчитать, земель не обойти, подданные его батюшкой кличут, жена души в нем не чает, три сына выросли, три богатыря русских. Да только завелось на самом краю земли его плодородной Чудо-Юдо Рогатое, Чудо-Юдо Косматое, глаз как у ястреба, нюх как у лисы, ступает — земля трясется, подует — цветы завянут, чешуя у него булатная, недругами кованная, да язык змеиный. И творит он злодеяния невиданные на земле мирной, всех людей в страхе держит. И решил царь, что пора делам этим страшным конец положить, чудище мерзкое истребить. Призвал тогда он сыновей своих и говорит:

«Сыновья мои храбрые, надобно вам в путь далекий отправиться, Чудо-Юдо Рогатое истребить, да людей наших русских от смерти ужасной избавить. Отправляйтесь дорогой прямой да опасной, как войдете во владения чудища, яств чужеземных не кушайте, воды заморской не пробуйте, с пути своего не сворачивайте. Чудо-Юдо Рогатое богатырей русских страшится, свои ловушки везде расставило. Кто из вас, добрых молодцев, чудище безобразное изничтожит, тот и будет царем земли нашей после меня».

В тот же день отправились братья в путь-дорогу. Едут они едут, семь лесов миновали, семь рек переплыли, вошли в земли Чудо-Юдины разоренные, деревья там везде погнившие, трава огнем пожженная, птицы и звери все по норкам попрятались. Утомились братья, проголодались, мучает их жажда нестерпимая, вдруг видят перед собой колодец белокаменный. Позабыл старший сын про запрет отцовский, бросился к колодцу, да выпил разом ведро водицы студеной и оборотился в тот же миг камнем придорожным.

Погоревали царевичи о брате своем забывчивом, но делать нечего, отправились дальше. Едут они, долго ли коротко ли, и видят впереди тропинка тенистая, по земле травка зеленая стелется, в ветвях птицы поют, а вдалеке избушка виднеется. Так приглянулась эта тропинка среднему сыну, что решил он ослушаться указа отцовского и пошел прямиком к избушке. А в избушке той жила Кикимора Болотная, змея подколодная, вся зеленая с головы до ног, во рту зубы острые, в голове мысли зверские. Как увидала она Царевича, оборотилась красной девицей и идет к нему на встречу, хлебом-солью встречает. Только хлеб тот не простой был, как отведал его царевич, так и уснул мертвым сном.

Погоревал Иван-царевич о среднем брате своем неразумном, но делать нечего, отправился дальше. Едет, едет Иван-царевич мимо деревень выжженных, мимо костей русских обглоданных и жутко ему, страшно и дрожь пробирает не за себя, а за людей невинно выстрадавших… Вдруг видит он перед собой яблоню раскидистую, ветви у нее могучие, на ветвях висят яблочки спелые наливные. Только протянул Иван-царевич руку за яблочком красным, скок-скок к нему белка по веткам, и молвит ему человеческим языком:

«Не ешь яблок наливных, Иван-царевич, как твой батюшка велел».

Подивился Иван-царевич чуду невиданному, но белку послушался, взял ее на руки и спрашивает:

«Кто ты, диво иноземное? И почему мне ты помогаешь?»

«Я, Иван-царевич, пленница Чуда-Юда Рогатого, освободи меня, я тебе добром отплачу».

«Хорошо, помогу я тебе, только что же мне делать?»

«Ты иди, Иван-царевич, дорогой, не сворачивая, и выйдешь прямо к замку проклятому Чудо-Юдову. Там страж его на воротах сидит, Ворон каменный. Он загадку тебе загадает, ежели ты умен и ответишь, он пропустит тебя, ежели нет — не сносить тебе, Иванушка, головы. Коль проникнешь в замок его каменный, кликни меня три раза, я приду тебе на помощь».

Сказала это белочка и убежала восвояси. А Иван-царевич отправился дальше. Шел-шел и вышел к замку Чудо-Юдиному. Замок тот каменный, вокруг него стена дубовая, на воротах все головы человеческие висят и руки костяные замки запирают. И видит Иван-Царевич, как Чудо-Юдо Рогатое на своем медведе домой возвращается. Само косматое, глаз как у ястреба, нюх как у лисы, ступает — земля трясется, подует — цветы завянут, чешуя у него булатная, недругами кованная, да язык змеиный, у медведя шерсть огненная и изо рта несчесть острых клыков торчит. Дождался Иван-царевич, когда Чудо-Юдо Рогатое в свой дом безобразный заберется и пробрался к воротам. А у ворот Ворон каменный сидит.

«Пропусти меня!» — молвил Иван-царевич.

«Сперва я тебе, Иван-царевич, загадку загадаю. Ежели ты умен и ответишь, я пропущу тебя, ежели нет — не сносить тебе, Иванушка, головы».

«Загадывай свою загадку!»

«На море на Окиане, На острове на Буяне, Сидит птица Юстрида, Она хвалится, выхваляется, Что все видала, Всего много едала. Видала царя в Москве, Короля в Литве, Старца в кельи, Дитя в колыбели; И того не едала, Чего в море не достало».

Долго думал Иван-царевич, кто же ко всем приходит и все знает и, наконец, придумал.

«А ты не о Смерти ли говоришь, птица мудрая?»

«Правду молвишь, добрый молодец, пропущу тебя, коль ответил».

Прошел Иван-царевич через ворота дубовые, мимо голов подвешенных прямо в замок Чудо-Юдин каменный. Вошел Иван-царевич и видит: сидит Чудо-Юдо Рогатое за столом, и слуги его стол собирают. И чего только на том столе нет: и вина заморские, и яства барские, но главное кушанье, мясо человечье, еще не готово.

Пошел тогда Иван-царевич обратно во двор, стал белку кликать. Кликнул три раза, примчалась к нему белка и молвила языком человеческим:

«Вот тебе, Иванушка, мухоморы поганые, ты добавь их Чуду-Юду Рогатому в мясо человечье, только мне в ответ помоги. Есть такой орех чудодейственный, скорлупа у него золотая, внутри изумруд, тот орешек — мое спасение, Чудо-Юдо Рогатое носит его в левой ноздре. Когда чудище безобразное отведает свое кушанье, тотчас падет замертво, ты достань орешек и принеси мне. Я тебе добром отплачу».

Взял Иван-царевич мухоморы поганые, пробрался на кухню, подсыпал их в котел с мясом человечьим, спрятался и стал ждать. Смотрит, принесли Чуду-Юду Рогатому кушанье. Понюхал Чудо-Юдо Рогатое своим нюхом лисьим мясо и учуял там мухоморы поганые. Рассердилось чудище ужасное и одним ударом снесло слуге своему голову.

Воротился Иван-царевич к белке и все ей рассказал.

«Не печалься, Иванушка, — молвила белка, — есть у меня еще одно средство. Вот, возьми, это Пыль Чешуи Змея Горыныча. Ты высыпи её Чуду-Юду Рогатому на расческу, как станет расчесывать свои космы чудище безобразное, так сразу и сгорит. Ты забери у него орешек золотой и принеси мне. Я тебе добром отплачу».

Взял Иван-царевич Пыль, посыпал ей расческу Чуда-Юда Рогатого, спрятался и стал ждать. Смотрит, взяло Чудо-Юдо Рогатое расческу, посмотрело на неё своим глазом ястребиным и увидало Пыль Чешуи Змея Горыныча. Рассвирепело чудище безобразное, дунуло на слугу своего, и он тот час обратился в пепел.

Воротился Иван-царевич к белке и все ей рассказал.

«Не печалься, добрый молодец, — молвила белка, — есть у меня еще одно средство. Чудо-Юдо Рогатое все покрыто чешуей булатной, недругами кованной, но есть в ней одна прореха, возьми этот кинжал и, когда чудище безобразное будет спать, вонзи кинжал в него. Ты забери у него орешек золотой, но меня здесь не будет. Ты оставь орешек под яблоней. А сам иди спасать своих братьев.

«Но как же я их спасу?» — молвил Иван-царевич.

«Кикиморе Болотной передай, что Василиса Премудрая ей кланяться велит, она и отпустит твоего среднего брата».

«Брат мой старший камнем придорожным обратился, испив воды отравленной».

«Ты вылей на камень придорожный водицу из того же колодца, и он обратится человеком».

Взял Иван-царевич у белки кинжал, прокрался в почивальню Чуда-Юда Рогатого и видит: спит чудище безобразное, от храпа его земля сотрясается, от дыхания его жаром веет. Осмотрел Иван-царевич чешую его булатную, недругами кованную, и видит: на самой груди прореха. Вонзил Иван-царевич кинжал ему в грудь. Тут из ноздри Чудо-Юдиной выпал орешек золотой. Взял Иван-царевич орешек, положил под яблоню, как велела белочка, и отправился спасать братьев.

Отыскал Иван-царевич ту тропинку тенистую, идет по траве зеленой, а на встречу ему девица красная идет, хлебом-солью встречает. Говорит Иван-царевич:

«Василиса Премудрая тебе кланяться велит».

Тут же красная девица обернулась Кикиморой Болотной, змеей подколодной, вся зеленая с головы до ног, во рту зубы острые, в голове мысли зверские, и молвит:

«Чего тебе надобно, чужеземец?»

«Брат мой средний у тебя в плену, Кикимора Болотная, змея подколодная!» — отвечает ей Иван-царевич.

«Брат твой и мне нужен, чужеземец, — молвила Кикимора Болотная, — Не отдам его!»

Тогда вынул Иван-царевич свой меч и срубил ей зеленую голову ее, чтоб не пропадали больше добрые молодцы, богатыри русские в избушке Кикиморы Болотной, змеи подколодной.

Вошел Иван-царевич в избушку, встретил брата своего среднего объятьями да радостью, и отправились они спасать старшего царевича.

Нашли они белокаменный колодец и рядом камень придорожный. Набрал Иван-царевич пригоршню воды студеной, вылил на камень и в тот же миг обратился камень старшим царевичем. Порадовались братья, что наконец вместе они и решили отправиться домой, коли убил уже Иван-царевич Чудо-Юдо Рогатое.

Ехали они, ехали, долго ли коротко ли, только завладела братьями старших дума недобрая. Сговорились они, схватили Ивана-царевича, привязали к дереву, да так и оставили в лесу умирать, а сами отправились к государю-батюшке сообщить, что Чудо-Юдо Рогатое они истребили, но брата их младшего чудище безобразное победило.

Пригорюнился Иван-царевич: неоткуда ему спасения ждать. И тут вспомнил он про белку. Кликнул он ее три раза, и предстала перед ним Василиса Премудрая, красавица, волосы огненные, глаза черные, а в руках скорлупа ореховая чистого золота и перстень с изумрудом на пальце. Освободила она Ивана-царевича, и молвит он ей:

«Кто ты девица красная, моя спасительница?»

«Я твоя белочка, Иванушка, не уж-то забыл ты меня?»

«Не узнал тебя, Василисушка».

Вдруг земля задрожала, отовсюду жаром повеяло и предстало перед ними Чудо-Юдо Рогатое, на своем медведе. Само косматое, глаз как у ястреба, нюх как у лисы, ступает — земля трясется, подует — цветы завянут, чешуя у него булатная, недругами кованная, да язык змеиный, у медведя шерсть огненная и изо рта восемь клыков торчит.

«Это ты, Иван-царевич, невесту мою похитил, убить меня хотел? Не снести тебе головы, отродье человечье!»

«Ну, давай проверим, чья голова крепче на плечах сидит!»

Бросился Иван-царевич с мечом на него, но только отскочил меч от чешуи его булатной, недругами кованной.

А Чудо-Юдо Рогатое пламенем на него дышит, царевич только уклоняться успевает. Видит Василиса Премудрая, что любимого ее Чудо-Юдо Рогатое побеждает, и молвит:

«Ветер, мой братец, дай ему силу неземную,

Огонь, мой батюшка, дай ему храбрости нечеловеческой,

Земля, моя матушка, дай ему меч непобедимейший».

Почувствовал тогда Иван-царевич силу неземную, храбрость нечеловеческую и меч в его руке засверкал. Собрал Иван-царевич всю свою силу богатырскую, размахнулся мечем непобедимейшим и срубил головы и Чуду-Юду Рогатому и медведю его огненному обе за раз.

Взял Иван-царевич голову Чуда-Юда Рогатого и отправился вместе с Василисой Премудрой к царю-батюшке. Пришли, а во дворце пир горой, все празднуют победу братьев над чудищем безобразным. Подошел Иван-царевич к отцу и молвил:

«Вот Вам, батюшка, голова Чуда-Юда Рогатого, Чуда-Юда косматого, глаз как у ястреба, нюх как у лисы, ступает земля трясется, подует, цветы завянут, чешуя у него булатная, недругами кованная, да язык змеиный, это я истребил его, землю русскую от горя избавил. А братья меня предали, к дереву привязали и в лесу умирать оставили».

Братьев в тот же час из царского дворца изгнали и отправили по миру бродить, искать сторону, где предателей ценят. А Иван-царевич с Василисой Премудрой сыграли свадьбу славную и жили долго и счастливо.

Конец