Заложник Прошлого  (джен)

— Прощай…

— Я вернусь.

— Не обещай…

— Ты же знаешь, я готов на многое ради тебя.

— Нас будет разделять время…

— Не тебе говорить мне о времени!

— Не сердись… Просто возвращайся поскорее…

— Спи спокойно.

Солнце село несколько минут назад, и это значило, что ночь уже полностью вступила в свои права. Мужчина поставил бокал вина на каминную полку и неторопливо поднялся из кресла. Спешку он всегда считал плохой привычкой. Возможно, именно это придавало его движениям грацию и силу сравни животным.

Мужчина преодолел несколько комнат и оказался рядом с дверью, которую не отпирал уже много лет. Причина, которая заставила его отправиться в пятидневное путешествие и пересечь немалое расстояние, крылась за ней.

Замок поддался с первого раза, словно ждал своего часа. Странник улыбнулся и вошел в кабинет. Отпустив себе пару минут на ностальгию и проведя пальцами по немалому слою пыли на поверхности письменного стола, он повернулся к огромному книжному шкафу.

Возможно, когда-то эта старинная вещь и была гордостью хозяина, но сейчас став пристанищем для пауков, она утратила былую привлекательность.

Да и время уже не то, в нем нет места всему, что занимает столько больного пространства. Нет места ничему, что выходит за границы, так тщательно возводимыми людьми. Печально смотря на шкаф, он отчетливо видел подтверждение падения всего, что он так любил: роскоши, величия, влияния и власти.

Безошибочно нащупав необходимый том, даже за кружевом паутины, мужчина брезгливо вытер руку о белоснежный платок. Все, происходившее здесь, было неуместным и отжившим себя. Сейчас даже сам странник ощущал себя неподходящим под обстановку, иронично не вписывавшимся в интерьер.

Все было слишком просто. Обыденный черный костюм, так полюбившийся ему за последние несколько лет, и белая рубашка. Пусть воротничок и был накрахмален до хруста, а туфли начищены до зеркального блеска, весь его вид был лишь покорностью времени.

С натужным скрипом и всполохами кружащейся паутины, книжный шкаф явил гостю таящийся за ним проход. Цель была столь близка и так желанна, что хотелось наплевать на принципы и бежать по каменным ступенькам вниз, в темноту каменного туннеля.

* * *

— Здравствуй, Артур, мне необходимо с тобой поговорить, — из динамика телефона на тумбочке доносился взволнованный мужской голос.

— Мы можем обсудить это по телефону? — судя по голосу, мужчина не испытывал особой радости общения.

— Нет. Я приеду к тебе, и обо всем поговорим, — из телефона зазвучали короткие гудки.

Нехотя поднявшись с постели, Артур мысленно проклял тот день, когда пойдя на попятную, пришлось заключить сделку с людьми. Совсем недавно, около семидесяти лет назад, все было совсем иначе.

Охотники стороной обходили дома Проклятых и лишь объединившись, решались нападать. А вот сегодня, их глава может легко позвонить, приехать, и главное, обратиться по имени.

Судя по тому, что даже спокойный, а в некоторых ситуациях покорный характер мужчины подкидывал ему подобные размышления, в созданном обществе появились изъяны.

Ко всему прочему, он уже не связан никакими «обстоятельствами», а значит, волен поступать в критической ситуации в пользу своих внутренних желаний.

«Обстоятельством», которое могло заставить Артура изменить свою жизнь настолько, был один новоиспеченный вампир. Хотя, процесс обращения произошел уже семьдесят лет назад, но как ребенок он мыслил и по сей день. С одной стороны, частичкой его детской непосредственности мужчина мог гордиться, но вот вся остальная масса его наивности могла свести их обоих в могилу.

До того, как люди постигли все прелести нынешней цивилизации, культура была не так доступна для масс и была ценностью намного большей, чем машины, дома и драгоценности. Как только умы людей наполнились стремлением изучить все неизученное — вот тогда и наступила гибель первозданной духовной ценности.

Поднявшись высоко над Землей, покорив космические пространства, люди не нашли там Богов. Изучая недра своей планеты, они не нашли там Дьявола. И вот тогда…Души нет — сказали люди, а значит, и заботиться о ней не стоит, стоит лишь думать о плоти и ее потребностях.

В двадцать первом веке общественность говорит о морали и нравственности, о проблемах экологии и будущем человечества… И гласом людей выступают те, кто не прожил даже полсотни лет.

— О чем размышляешь? — голос вырвал мужчину из глубокой задумчивости. Краем сознания он отметил, что его «обстоятельство» сегодня на удивление усидчивое.

— О падении духовности в мире, — не отрываясь от размышлений, ответил он, — Скоро должен прийти Майкл, встреть его тогда.

— Майкл? Глава охотников? Неужели кто-то опять нарушает правила? — Артур слишком поздно осознал, что лишил себя покоя.

— Послушай, Чарльз, чтобы ни случилось, ты не должен так остро на это реагировать. И тем более, ты не должен вмешиваться во все происшествия, — по всей видимости столетнее вампирское недоразумение не разделяло его точку зрения.

— Артур, мне почти сто лет, и я просто обязан защищать мирных жителей от вампиров, — тон мужчины давал понять, что он яро готов отстаивать свою точку зрения.

Проще было согласиться, иначе можно нарваться и на скандал, а нарушать тишину и умиротворение Артур совсем не хотел.

Майкл, глава Ордена Охотников на вампиров, прибыл спустя час после звонка.

— К нам поступила информация о том, что Генрих пересек границу, и по всей видимости, направляется в район нашей юрисдикции, — начал он едва пересек порог кабинета, где ждал его мужчина.

— Я счастлив за Вас, — без доли сарказма или иронии проговорил Артур, все так же сидевший в высоком кресле у камина. Весь его вид выражал внимание и учтивость.

— Что он здесь забыл? — вид охотника можно было назвать грозным, если бы не едва заметная дрожь рук. Для того, чтобы получить аудиенцию в этом доме, он должен был забыть о любом оружие, и это заставляло его нервничать.

В комнате повисло молчание. Всех присутствующих обуревали эмоции. Артур размышлял о сути слова «недоумок», а Майкл под его взглядом боролся за самообладание. Чарльза же просто одолевал интерес и желание поскорее узнать, в каком расследовании он сможет принять участие. Артур выдохнул и по праву Старшего заговорил, дабы разрушить почти ощутимую тишину, повисшую в кабинете:

— Вы, как глава, должны понимать, что на данный момент, вампиры живут разрозненно…

— Значит, у Вас нет информации о нем? — с едва уловимым облегчением выдохнул гость.

— Нет, Вы все правильно поняли.

Беседа была окончена. Гость, лишь кивнув, поспешил покинуть дом. Когда Чарльз вернулся, Артур уже стоял перед окном и задумчиво смотрел на улицу. Майкл не был глуп, но он был одержим манией заговоров, которые мерещились ему в каждом штатном убийстве.

— Ты солгал ему, — вот это было что-то новое, никогда прежде он не слышал подобного тона от Чарли.

— Это обвинение? — нужно пресекать подобные вещи, иначе его вампирское недоразумение может выкинуть что-то не особенно криминальное, но способное создать дискомфорт для всех окружающих.

— Нет, но я заслуживаю, чтобы ты поделился со мной. Или ты мне не доверяешь? — отмолчаться не получится, это могло подорвать авторитет Артура, а этого ему вовсе не хотелось.

— Хорошо, я расскажу тебе о Генрихе, — его собеседник одобряюще кивнул и занял одно из кресел.

* * *

— Я все понимаю, не нужно ничего говорить.

— Перестань, обида сейчас не уместна, я боюсь за тебя! Ты же понимаешь?

— Да, конечно, поэтому ты хочешь оставить меня в этом богом забытом месте. Скажи, скажи, что я был нужен, чтобы осчастливить Ее… не более…

— Ты мой сын. Ты все, что у меня осталось. Ты веришь?

— Да. Но ты же будешь один…

— Я справлюсь.

Странник навел относительный порядок в кабинете. Сейчас, когда пара кресел у камина были расчехлены, а паутина и пыль убраны с поверхности мебели, комната выглядела более приветливо. Пара движений — и в камине затрепетал огонь.

Шесть часов назад мужчина спустился в тайный проход. Факелы вспыхнули, словно их готовили для прихода гостя, освещая небольшую залу глубоко под домом. Современники могли позавидовать величию выполнения этого места. Ни одна из стихий за сотни лет не проникла сюда.

Совсем недавно он слышал о холодильных установках, способных сохранить умерших в первозданном их виде — величайшее изобретение последних лет. Как глупы потомки тех, кто вытачивал камни для этого подземелья. Места, где казалось, даже воздух, застыл непокорный времени.

Минуя несколько колон, странник направился в глубину, к каменному постаменту. Внимательно осмотрев каменную плиту и убедившись, что она не была тронута, он начал сдвигать ее прочь.

А что, если бы здесь все было разорено? Что тогда? Если бы придя сюда, он не смог бы обрести сокровище, скрывающееся здесь от вездесущих глаз?

Плита, накрывавшая постамент, уже была полностью сдвинута, и мужчину от цели отделяла лишь полированная крышка гроба.

Если бы люди добрались до него первыми, то что бы они подумали? Покойный герцог, владелец особняка, затерянного в первозданном лесу, сделал это место для безвременно ушедшего наследника. Чтобы никто и ничто не смогли отнять его красоты. Представляя, какие легенды бы сплелись об этом месте, странник поднял крышку гроба.

Тело, покоящееся там, не вызывало ни отвращения, ни страха — словно его обладатель отдыхал после тяжелой болезни и вот-вот должен был открыть подернутые густыми ресницами глаза и попросить воды… Только одеяние, истончившееся и поблекшее, говорило о давно минувших годах.

Накрыв сцепленные на груди запястья своей рукой, он тяжело вздохнул. Когда он расставался с ним, полагал, что вернется через пару лет, но минул почти век, и теперь все могло быть сложнее.

Сидев перед камином, в который раз он прокручивал в сознании недавние события. Он сделал все что мог, оставалось лишь ждать. Почему все, что было связанно с этим мальчишкой, никогда не укладывалось в рамки общепринятого. С самой первой встречи, с первого разговора — он поражал его всем своим естеством.

И это слово «мальчишка», оно привязалось к нему, оно выражало всего его. В восемнадцать лет, он должен был уже сменить звание «юноша» на «мужчина», обзавестись семьей и, возможно, детьми. Но в тот день, день восемнадцатилетия, он был мальчишкой не больше и не меньше.

Из подземелья эхом донесся крик.

— Шесть часов, ну что ж, ты аристократично пунктуален, — Странник улыбнулся.