Ведьмины будни (джен)

Если вы не в курсе, ведьмы бывают разные. Не только светлые и тёмные. Специализация тоже имеет значение. Вот тётка Софья, к примеру — ну та, из соседнего города. Травница и шептунья. А в соседнем районе — Олеся. Так она знахарка-повитуха. Роднички у младенчиков. Грыжи пупочные.

Кирюшка?! Ой, ну как же! Великий маг и волшебник. Посох из коряги вытесал, бубенчиками увешал, бородёнку куцую отрастил. Ага, Гарри Поттер на пенсии. С утра ведун, к обеду — колдун, после захода солнца — полный друид. Зато деньгу сшибает хорошую. А почему? Хороший костоправ и мануальный врач. Руки золотые. Факт.

Эх, бабуля, почему ты мне в наследство ничего такого не оставила? Ни карты раскинуть на судьбу, ни по ладони посмотреть. В травах ничего не понимаю. Разве что ромашку от подсолнуха отличу.

На фига ты вообще это сделала? Лежала себе, помирала. Ну да, долго помирала, тяжело. С неделю, не меньше. Батя уже полез крышу ломать над твоим смертным одром, чтоб уйти, наконец, смогла. Столько дней мучилась — подождала бы ещё часик.

«Внученька, деточка. Бабушку все бросили, бабушке страшно. Подойди, детонька!» А потом как вцепится в руку — трое мужиков разжали с трудом. Похрипела, зараза, подёргала ножкой от счастья и сдохла. А мне жить с этим.

Кто сказал, что это дар?! Пустите меня, я ему в бесстыжую рожу плюну.

Это — проклятье!

***

— Галюнь, будь другом, зайди ко мне. Что? Ага, опять. Сижу, не могу из дома выйти. Нет, в окне тоже что-то, отсюда не вижу. Купи тортик. Ага, соблюдай конспирацию.

Осторожно положив старенький телефон на комод, вновь попыталась, не отодвигая занавеску, разглядеть наличники и ставни. Ничего. Протянув руку, замерла, не донеся до ручки форточки пару сантиметров. Покряхтела, поскрипела зубами от бессилия, но добраться до цели сквозь загустевший, обжигающий слой воздуха так и не смогла. Тяжело вздохнув, подула на ноющие пальцы, мысленно плюнула и пошла ставить чайник.

Маленькая, старенькая кухонька. Мебели годков больше, чем мне. Вон, у кухонного стола дверка отваливается. Винтик-то нашёлся, вот только прикрутить не смогла. Попросить некого, а Галюня прикрутит так, что весь стол развалится.

Мужика нет, детей нет, родня делает вид, что знать меня не знает.

Прикурив сигаретку, от нечего делать принялась гонять зажигалку по клеёнке.

Самое обидное — клиент ждёт. Денежку надо зарабатывать. А ни в дверь, ни даже в окно не выбраться! Хорошо, что люди сейчас ни в пример добрые. Иначе просто обложили бы стены соломой и подожгли… И всё, пишите нам письма с того света мелким почерком.

На крыльце загремело. Не иначе как спасительница пришла. И, судя по грохоту, кажется, с него слетела.

— Я вхожу! — заорали уже из коридора.

— Ты уже вошла! — рявкнула в ответ, показывая, насколько я сейчас злая.

— Суки, опять нож в косяк воткнули! — влетела моя спасительница, потрясая тортом.

— Спокойно, опять крем по коробке размажешь!

— Сама размажу — сама оближу, не переживай! — швырнув многострадальный десерт на стол, подруга плюхнулась на табурет. — Может, порчу на них наведёшь, чтоб неповадно было? Проучи разок. — Посмотрев, как я спешно натягиваю кроссовки, кровожадно блеснула большими карими глазами. — Ну, хоть ерундовенькую, чтоб пронесло? Чихота, икота, зевота и непрерывный пердёж в одном флаконе?!

— Хорошо, что ты, мать, не ведьма! — захихикала я, заметавшись в поисках телефона. А-а, вот же она, звонилка проклятая. — Всё, я побежала. С окнами…

— Разберусь, не впервой! — самоуверенно хмыкнула Галюня.

Расползаясь ногами в весеннем раскисшем снеге и размахивая руками в попытке удержаться вертикально, госпожа ведьма в моём лице неслась на встречу с очередным клиентом. Которого с барского плеча сбросила гадалка Аза. Вот всё-таки молодец, чернобровая! Почувствовав своим неведомым цыганским чутьём могильный смрад, исходящий от бледного заморыша, протягивающего тощую, прозрачную лапку для гадания, и вида не подала. Не побрезговала, поводила по ладошке смертника, пообещала долгую болезнь и чудесное исцеление. Улыбалась, кланяясь, проводила до порога и тут же бросилась заговорённой метёлочкой выметать следы страшной тени, следующей по пятам обнадёженной клиентки, да руки полоскать в проточной воде. Хорошо, догадалась ей дать номерок «знаменитой знахарки».

— Не переживай, яхонтовая, тут дел-то минут на пять! — убеждала Аза, напирая на женщину грудью и тесня в сторону выхода. — Позвони. Домой придёшь — и сразу звони, не откладывая! И никому не говори, что тут была, ни про что не говори! Чтоб не сглазили удачу твою завистью своей!

В маршрутке, где весёлый водила привычно загребал правой рукой мелочишку за проезд, а левой прижимал к уху телефон, сдавили так, что затрещали ребра и почему-то оба кармана. В наушнике висящего рядом на поручне и, кажется, поджавшего ноги подростка неизвестного пола некто орал так страшно и жутко, словно ему яйца дверью прищемили. Старушка, примостившаяся под мышкой у инфантильно жующего ребёнка, в особо эмоциональные моменты, когда «певец» переходил с рычания на ультразвук, подпрыгивала и пыталась перекреститься зажатой в кулаке авоськой. Это было бы смешно, если б она не скакала молодой козой именно на моей ноге.

— На рынка выходим, нэ? — заорал водила, шпаря по трамвайной встречной линии и отчаянно сигналя приближающемуся трамвайчику, требуя, видать, уступить дорогу.

— Да! — рявкнуло полсалона, радуясь скорому освобождению из плена.

Растрёпанная и помятая, получив пинок для ускорения, я вывалилась из «газельки» на волю. Воля встретила меня не менее всклокоченными людьми, пытающимися пролезть внутрь машинки. В ужасе от мысли, что меня сейчас, невзирая на сопротивление, внесут в салон спиной вперёд, я проорала дурным голосом «Лыжню!» и рванула сквозь толпу.

Сверившись с адресом на бумажке, подняла глаза на маленький одноэтажный домик. Точно. Это здесь. Ладно, как кота за хвост не тяни…

Дверь открыла… Ёлы-палы! Захотелось зажмуриться и дать дёру, пока не поздно. Хотя далеко ли убежишь с закрытыми глазами?! В дверном проёме, придерживая дверь, по толщине больше подходящую банковскому сейфу, стояла бледная, с фиолетовыми тенями под глазами маленькая женщина. Короткие, обесцвеченные тонкие волосики, потухшие глаза и выпуклые голубые капилляры… Да, она производила неприятное впечатление смертельно больного человека, готового откинуться немедленно, не сходя с места. Но ни смрада могильного, ни теней потусторонних за сгорбленной спиной. Эх, мне бы чуйки немного цыганской. Как бы пригодилась сейчас!

— Мы созванивались! — буркнула я, шевеля пальцами в стареньких кроссовках и надеясь, что при входе меня не заставят снимать обувь.

Женщина молча кивнула головой и посторонилась.

— Вы должны официально пригласить меня в дом! — блин, точно ноги промокли.

— Почему? — блёкло удивилась блёклая дама.

— Я ведьма, мне нельзя в чужой дом без разрешения входить. Вы разрешаете мне войти или разбегаемся?

— Да-да, конечно же, — растерялась клиентка. — Проходите, пожалуйста, я вас приглашаю войти.

Ну, вот и славно. Бегло осмотрев по привычке косяки, прошла следом за хозяйкой на большую, уютную кухню. Присев за стол, отказалась от чая и, не увидев поблизости пепельницы, окончательно обиделась на жизнь.

История оказалась простой, как апельсин. Муж, двое детей, домохозяйка. Началось всё как-то вдруг. Голова кружится, тошнит, всё ломит. Словно пьяная иногда или спит на ходу. Врачи ничего не нашли, а состояние всё хуже с каждым днём. Вот и пошла по колдунам и экстрасенсам. Денег ухлопала море, пообещали много, а толку чуть.

Ладно, плясать будем по привычной схеме.

— Хорошо, а теперь расскажите мне, не происходило ли в вашем доме что-либо, чего раньше не было. Что-то пропало или может, наоборот, появилось?!

Хозяйка надолго задумалась.

— Видите ли, у меня словно затмения случаются. Только что на кухне была, раз — стою во дворе. Как туда пришла, зачем — сама не знаю. Поэтому, сами понимаете, вопрос для меня несколько затруднителен.

— Можно, я по дому поброжу? — рискнула спросить, заранее боясь отказа. Ну, не умею я народ разводить. Можно было, конечно, жути нагнать. Свечку чёрную запалить, побормотать глупость какую под нос. Колдуй баба, колдуй дед, блин. Вот лень ерундой страдать.

— Пойдёмте, я провожу, — конечно, отпускать незнакомую тётку по дому бродить — себе дороже.

Пристроившись за безымянной клиенткой, прошла через все комнаты, внимательно осматриваясь. Очень хотелось встать на колени и принюхаться к ситуации в прямом смысле. Какого чёрта, это ж моя работа!

— Простите, мне нужно кое-что сделать, — дождавшись одобрительного кивка, с трудом встала на колени, мысленно благословляя толстенный ковер на полу. Осторожно, двумя пальцами подцепила во внутреннем кармане пакет и вытащила самое дорогое, что осталось мне от бабки. Кошачий череп ощерился сквозь пластик желтыми клыками, что с моей стороны можно было расценить как дружескую улыбку.

— Давай, Мурзик, побегай, посмотри, что да как! — прижав кончики пальцев к хрупкому темечку, осторожно погладила кость, стараясь не думать, как это выглядит со стороны. Ну да, по сказкам у каждой злой ведьмы должен быть проводник в мир мёртвых, по-нынешнему — фамильяр. Чёрный кот, сидящий на плече. Ну, у нас на плече такое не усидит и потому катается в тепле, за пазухой. Зато места занимает чуть, а пользы — вагон!

Положив руки на колени, села по привычке на пятки, забыв, что на ногах мокрые кроссовки. Джинсы тут же промокли, вскакивать, скрипя суставами, и отряхиваться было глупо и просто лень. Ладно, забьём на неудобства, пора сосредоточиться на деле.

Закрыв глаза, нашарила на ощупь глазницы в черепе и засунула внутрь два пальца левой руки. Теми же пальцами правой руки надавила себе на закрытые веки. Ладно, кина так не посмотришь, но может, различу что в серых тенях?!

Мир погрузился в размытый сумрак, наполненный скользящими силуэтами. Полупрозрачные стены не скрывали их перемещения по дому. О, в дальнем углу яркое пятно — иконы, не иначе. Ага, а из кладовки, с верхней полки, на меня Хозяин смотрит. Ладно тебе, дедушко, с миром пришла я в твой дом и ты меня не трогай. Ищи, Мурзик, ищи, котейко. Не подведи молодую хозяйку, ей очень денежка нужна.

Небольшое пятнышко на полу в спальне, тошнотворное, словно кусок сгнившего мяса. А над постелью… Твою маму за левую пятку!

Убрав черепушку в карман, поднялась на ноги, бодро хрустнув суставами. Оглянувшись на хозяйку, с огорчением заметила, что та явно не впечатлена манипуляциями. Ну да, находившись досыта по колдунам и ведунам, чего только не насмотришься.

Не спросив разрешения, прихрамывая на обе отсиженные ноги, прошла в спальню.

— Вы ведь снимаете обувь при входе?

— Ну да! — вяло удивилась клиентка.

— Значит, — встав в изголовье постели, отогнула угол ковра и ткнула пальцем в землю, рассыпанную тонким слоем по паркету, — вы не могли принести на уличной обуви сюда землю?

Пока хозяйка недоумённо ахала, порываясь бежать за пылесосом, я подняла глаза на потолок. Лярва, свисавшая с него, сонно шевелила толстыми щупальцами-жгутами. С этим разбираться придётся долго…