Люди Рун (джен)

Кэрн сидел на самом краю и задумчиво смотрел вниз. Там лениво проплывали пузатые барашки облаков, так что казалось, стоит чуть-чуть потянуться, и подденешь одно из них носком.

Воздушный океан под ногами скрадывал расстояния, делая недоступное обманчиво достижимым, но разве он единственный, кто вводит нас в заблуждение? В чём только ни успевает ошибиться человек за прожитую жизнь: в верности воинской удачи, вечности любви, надежности друга... А если жизнь не одна?

Когда твоим единственным воспоминанием о посмертии остаётся бескрайняя лавовая равнина под багровым небом, с которого время от времени проливается огненный дождь, всё, что ты хочешь — понять, действительно ли тот судья, что приковал тебя к тому кресту, справедлив.

— Что же я сделал? — беззвучно прошептал мужчина в кожаном доспехе, выдававшем во владельце воина.

Меч висел за спиной в красиво отделанных, но уже потёртых ножнах. На траве рядом лежал угрожающе скалящий волчьими клыками шлем. В таком же или очень похожем обмундировании щеголял каждый второй наёмник, если оказывался достаточно удачлив, чтобы разжиться мечом, и каждый первый стражник, а вот Кэрну собственное снаряжение казалось странным. Непривычным.

Сморгнув мелькнувшую перед глазами картинку закованного с головы до ног в железо человека (в железо, ага... в золото, и то дешевле выйдет), Кэрн завертел головой, сопоставляя проплывающие перед глазами красоты с ориентирами на карте. Серебристая змейка реки лениво сползала с гор, чтобы раствориться в туманной дали. Примерно посередине её сверкающее в лучах солнца тело рассекал хищно вытянутый коготь — Кэр\'Модан, Забытый Город, когда-то был бьющимся сердцем великой империи, но сейчас от него остались руины, населённые лишь призраками прошлого да появившимися неизвестно откуда культистами.

— Скоро причалим, — прозвучал голос кого-то из случайных попутчиков, вырывая Кэрна из задумчивости.

На небольшом, диаметром от силы в дюжину шагов, пятачке топталось ещё несколько пассажиров. Остальные, правда, к краю подойти не осмеливались, предпочитая тесниться со своим скарбом в центре. Сваленные в кучу мешки, корзинка цыплят, да недовольно тянущий за привязь раптор — нехитрое имущество выбравшихся на торжище крестьян. Кэрн смотрелся среди них синим драконодором, что того вполне устраивало. Меньше всего сейчас воин горел желанием устраивать долгие разговоры об урожае маниоки или приплоде кузнечиков. Да его настроение не располагало вести какие бы то ни было разговоры! Дело ведь не в различии сословий меча и орала. Пропасть, отделяющая Кэрна от остальных, простиралась куда глубже.

За что его осудили на посмертные муки среди огня и расплавленного камня? Что он совершил?

Память молчала, храня лишь пламя и боль.

* * *

Парящие камни — не самое быстрое средство передвижения, зато бесплатное и регулярное. Никто не ведал, откуда они взялись и почему так упрямо следовали раз и навсегда заведённому маршруту, услужливо притормаживая у причалов. Зато каждый местный точно знал, где и когда ждать нужную скалу, по прихоти неведомых сил оторвавшуюся от земной тверди ради вольного полёта среди облаков. Посмотрев на последние, недовольно клубящиеся под ногами, Кэрн невольно поёжился, представив, каково ютиться на таком вот голом, если не считать травы, уступчике, поднимись сильный ветер. Существовали и другие опасности...

Первым хищника почуял раптор. Тревожно захрипел, в струну натягивая держащую его верёвку, на которой отчаянно повис пытающийся утихомирить взбеленившуюся скотину владелец. И только потом в воздух взметнулся испуганный крик:

— Берегись!

Крестьяне попадали, безуспешно пытаясь вжаться в землю, кто-то взвизгнул, тонко заголосила женщина. Кэрн едва успел вскочить на ноги и вытащить меч, как на него бросился воздух. Стремительная тень пронеслась так близко, что воин почувствовал тяжёлую волну мускусного запаха и исходящий от тела пернатого жар.

Пока разум мужчины растерянно пытался понять, что делать, тело всё выполнило само: увернулось от свистнувших над ухом когтей и, уверенно дождавшись следующей атаки, вонзило клинок между огненными перьями, одним безошибочным ударом перерубая драконодору артерию. Огромное создание дёрнулось, судорожно загребло крыльями воздух и рухнуло вниз.

Возрождение отняло у воина даже собственное имя, а вот воинские навыки остались. Случай, закономерность или чьё-то намерение?

— Ох, спасибочки вам, господин воин! Ещё б трошки и всё, конец бы нам пришёл!

Кэрн небрежно кивнул добротно, даже с некоторым оттенком щегольства, одетому крестьянину. Важная осанка, ухоженная окладистая борода, едва тронутая проседью, позволяли заподозрить в собеседнике сельского старосту. Да и кто ещё рискнет заговаривать с обладателем стального клинка и княжеской бляхи?

«Необходимо обеспечить охрану коммуникаций, — само собой всплыло в голове. — Без безопасных транспортных артерий обеспечить столицу хлебом станет невозможно».

«Столицу? Сколько можно ставить интересы Города впереди всего?»

Второй голос из прошлого был усталым и раздражённым.

«Когда же до вас дойдёт, что интересами провинций пренебрегать нельзя? Да, охрана воздушных паромов нужна, но не только тех, что связывают центр с периферией, а всех, даже самых окраинных маршрутов!»

— Будет вам охрана, — завершил дебаты Кэрн, рубанув ладонью воздух, и только по округлившимся глазам старосты понял, что произнёс последнюю фразу вслух. — Бейте челом князю, чтобы выделил пару-тройку дружинников на время ярмарки, — торопливо добавил воин, чтобы скрыть собственное замешательство. Слишком неожиданным и ярким оказалось настигшее его воспоминание.

— Раньше так и было, — сокрушённо покачал головой крестьянин. — А потом началась нынешняя катавасия, и сиятельному стало не до нас. Эх...

— Ой, а правду говорят, что княжну спёрли? — ввинтилась в разговор дородная селянка, прижимающая к объемистой груди корзинку с цыплятами с такой истовостью, словно там пищали её собственные дети.

— Да, княжну похитили, — медленно кивнул воин и повернулся к деревенским спиной, обрывая дальнейшие расспросы.

Он бы и сам с удовольствием кого-нибудь старательно расспросил, да вот беда, найти того, кто знает ответы на интересующие его вопросы, не так-то легко. Невольно коснувшись висящей на шее бляхи, только выглядящей обычным знаком принадлежности к княжеским дружинникам, тот, кого здесь звали Кэрном, почувствовал болезненное покалывание. Удавка душила, напоминая о заключённом договоре.

Усмехнувшись, Кэрн посмотрел вниз, на скользящую под ногами землю. С такого расстояния лес казался ковром, жмущиеся друг к другу дома селян походили на спичечные коробки, а простирающиеся вокруг деревень поля — на пёстрое лоскутное одеяло. Подставить лицо легкому ветерку и любоваться красотой лежащей перед ним земли доставляло наслаждение, оценить которое мог только бывший узник преисподней.

* * *

Через несколько минут ворс ковра вытянулся, распушился, распадаясь на отдельные деревья, а коробочки подросли, на глазах обрастая деталями. Облака обняли влажной прохладой и скользнули ввысь, роща перестала казаться травяной лужайкой, а копошащиеся вокруг пряничных домиков муравьи вытянулись, превращаясь в возящихся со своим хозяйством крестьян.

— А кому молочка? — протяжно кричала торговка, любовно оглаживая пузатый кувшин.

— Ножи, серпы, косы... Лучшая кость в трёх долинах!

— Выделанные кожи! Только брюшки молодых рапторов!

— Это ты называешь молодыми? Да твой раптор моего дедушку бесштанным застал!

— Соболезную, уважаемый!

— Чему это?

— Так негоже почтенному старцу без портков расхаживать!

Народ весело толкался среди торговых рядов, торопясь разглядеть, пощупать, попробовать на вкус как можно больше. Пройдёт неделя, и торжище закроют, а распродавшиеся и закупившиеся труженики полей разъедутся по своим хуторам до следующего урожая.

— Кэрн? Привет, старина!

Широкоплечий дружинник оказался Кэрну совершенно незнаком. Собственно, ничего иного ожидать и не следовало, но внутри неприятно кольнуло. Возможность занять чужое место внезапно перестала казаться такой уж привлекательной.

— Извини, занят, — буркнул воин, неловко похлопав по плечу облапившего его детину.

— Я понимаю.

Неприкрытое сочувствие, прозвучавшее в коротких словах, заставило Кэрна опешить. Едва ли собеседник был в курсе истинного масштаба его проблем.

— До нас тут докатились слухи о пропаже Иланы, — объяснил дружинник, увидев изумление на лице приятеля. — А почему ты один? Разве князь...

— Потому что... так надо! — отрезал Кэрн, только сейчас задумавшийся, почему ему не дали в помощь хотя бы несколько человек. — Всё сложно.

— Культ, Забытые его побери, — понимающе кивнул собеседник. — Ещё год назад о них ничего не было слышно, а сейчас даже князю приходится прятаться за высокими стенами.

— Что ты о нём знаешь? — ухватился за проблеск света в окружающем мраке неведения воин, заработав ещё один недоумённый взгляд.

— То же, что и все, — пожал плечами дружинник, переминаясь с ноги на ногу, словно с каждой минутой разговора чувствовал себя неуютнее. Это из-за предмета беседы или просто нужда прихватила?

«Да что ты себя обманываешь, — усмехнулся про себя Кэрн. — Он просто чувствует, что ты — не его знакомец. Где-то внутри у него уже загорелся тревожный огонёк, но до сознания ещё не дошло. Вот тебе и ответ, почему никто даже не рассматривал идею отправить с тобой пяток амбалов. Рано или поздно они бы на тебя накинулись, как на опасную нежить».

— Сами они зовут себя слугами Повелителя Драконов. Верят, что рано или поздно возродится их господин, который приведет мир к всеобщему благу и процветанию. Ну а пока ими командует некая Пророчица, которая это самое возвращение и предсказала. Народец довольно сомнительный, так что им мало кто верил... пока они не принялись размахивать артефактами, принесёнными из Забытого Города.

Настоящий Кэрн наверняка всё это знал, так что недоумение рассказчика, объясняющего, что солнце встаёт на востоке, а лун две, вполне объяснимо.

— Одно несбывшееся предсказание — не маловато ли на пророчицу-с-большой-буквы? — хмыкнул Кэрн.

— Так она не только это предсказывала... — начал было дружинник, но тут их прервали.

— Зима близко! — раздалось из толпы, торопливо раздавшейся в стороны.

В образовавшейся проплешине обнаружился старик, ещё минуту назад ничем не выделявшийся из прочего явившегося на торжище люда.

— Осень на дворе, — проворчал Кэрн. — Таких предсказаний и я могу выдать хоть десять штук.

— Берегитесь! Забыли вы о Повелителе Дракона, рассеяли память о нём... Земля слышит... Земля не простит! Великий холод скуёт реки, так что по воде можно будет ходить словно посуху. И будете вы молить о весне, но тщётно. Не будет вам тепла, пока не поклонитесь Вернувшемуся!

— Заткнись, баламут!

Дружинник оказался рядом с проповедником, без лишних сантиментов заламывая руки возмутителю спокойствия.

— Изыди, нечестивец! — кричал тот, пытаясь вырваться из захвата. Ткань рубахи протестующее затрещала и лопнула, обнажая грудь, на правой стороне которой воин с интересом заметил татуировку в виде стрелки. — Одумайтесь, люди! Одумайтесь, пока не поздно...

Кликуше заткнули рот и куда-то потащили. Ни выяснять, где находится местная каталажка, ни продолжать общение с узнавшим его дружинником Кэрн не горел желанием, предпочтя быстро обменять несколько полученных от князя монет на дорожные припасы, закинуть мешок с ними за спину и быстрым шагом двинуться дальше. Если он хотел спасти княжну, следовало поторопиться.