Васисуалий  (джен)

В новеньком доме на третьем этаже, в квартире шестьдесят три жил черно-белый кот Васисуалий, для друзей — Вася. Правда, друзей у кота не было, поэтому единственная, кто его так называла, это его хозяйка, женщина средних лет с туго набитым деньгами кошельком. Женщина была одинокой. В молодости она делала карьеру, и ей не хотелось заводить рано семью. Потом хозяйка Васисуалия «ставила на ноги» свой бизнес — муж бы в этом помешал. Ну и когда наконец-то пожинала плоды своего труда, заводить семью стало вроде как поздно: она искренне считала, что выходить замуж в свои сорок пять уже смысла нет. Всю свою любовь в результате женщина вылила на кота. Васисуалий был настолько избалован вниманием, что давно считал себя хозяином в доме. Он получал все, чего бы ни захотел, впрочем, сам кот давно уже ничего не хотел — ему было все лень. Лень много двигаться, лень играть и даже вылизываться часто было лень, и порой, помыв одну заднюю лапу и полморды, он вытягивался на диване и смотрел в потолок. Казалось, даже блохи, живущие на Васисуалии, ленились его кусать и тоже валялись кучно, и бесцельно смотрели, как шевелится шерсть от дыхания кота.

Из-за малой подвижности и хорошего питания кот давно «наслаждался» излишним весом, как он сам о себе думал: «Я кот в теле, слегка полноват». Но, если по-честному, то Васисуалий на редкость толстый. Ветеринар говорил его хозяйке, что кота стоит посадить на строгую диету, и это невероятно сильно возмущало Васисуалия: поесть он не просто любил, еда давно стала смыслом жизни. Впрочем, хозяйка настолько сильно любила своего пушистика, что пропускала замечания врача мимо ушей. В результате Васисуалий даже на стул забраться не мог, чтобы потом перебраться на подоконник и посмотреть в окно. Это немного печалило кота, пожалуй, смотреть в окно он любил почти так же, как и есть. Но, увы, подойдя к стулу, Васисуалий долго буравил его взглядом, поднимал одну лапу, опускал ее на мягкое сиденье, с трудом присоединял к ней вторую, слегка приседал и-и-и... и-и-и... и ничего не происходило. То ли ему было лень подпрыгивать, то ли объемная задница, как гиря, тянула к полу, и преодолеть земное притяжение не было никакой возможности. Постояв так пару секунд, Васисуалий медленно брел к дивану, переваливаясь с лапы на лапу. Впрочем, на диван сам забраться он тоже не мог, поэтому садился на пол и только смотрел, пока хозяйка этого не замечала и не помогала ему забраться. Там он разваливался, распластав лапки в разные стороны и выставив объемный пушистый живот.

Когда хозяйка хлопала дверцей холодильника и кричала свое: «Кис-кис-кис», Васисуалий как-то обиженно смотрел в сторону кухни, но попыток встать не делал. В конце концов, не барское это дело, ходить — искренне считал он, хотя все же слегка врал, он бы, может, и дошел до кухни, там же еда, но перевернуться, чтобы встать на лапы самостоятельно, давно не мог. Васисуалий знал: скоро хозяйка сама придет, он посмотрит на нее взглядом «Чего уставилась? Не видишь, его величество Васисуалий Первый жрать изволит, кати меня на кухню», и его непременно отнесут к миске с едой. А уж там кот наестся так, что лапки не выдержат и разъедутся в разные стороны, только и тогда Васисуалий продолжит есть, пусть и лежа.

После плотного завтрака (первого, второго, третьего)/обеда (иногда пятого по счету)/ужина (тут он был с собой строг и обходился двумя подходами, помня, что на ночь наедаться нельзя) Васисуалий все же очень любил посидеть на подоконнике в большой зале, поэтому он подходил к окну, садился на объемный зад и, с трудом преодолев лень, выдавливал из себя одно единственное хриплое «мяв». Хозяйка тут же поднимала кота и опускала его на подоконник. Васисуалий смотрел на то, что творится за окном: на проносящиеся мимо машины, бегающих шумных детей и мечтал. Мечтал о том, что завтра непременно выйдет во двор и погоняет наглых воробьев, поохотится на мышей или просто побегает за солнечным зайчиком. Впрочем, сколько бы он ни мечтал и не строил планы, выходить из дома ему было лень, поэтому он каждое утро думал: «Хорошо, что я на завтра запланировал прогулку, а не на сегодня». Блохи кота во всем поддерживали и тоже считали, что лучше погулять завтра, а сегодня просто полежать и отдохнуть.

Иногда хозяйка сажала Васисуалия на колени и начинала гладить между острых ушек, кот блаженно щурил глаза и иногда мурчал, правда, и это ему было как-то лениво, и он ограничивался парочкой «мурков».

Так бы и жил черно-белый кот Васисуалий, если бы не одно трагическое обстоятельство — внезапная смерть его любимой хозяйки, после которой квартиру, да и все унаследовал ее брат, не особо любящий животных. Он приехал как-то ночью, схватил за шкирку ленивого кота и просто выставил за дверь, в холод и голод страшных улиц — в неизвестность.

Васисуалий два дня орал у дверей подъезда, впервые не ленился надрывать горло. Он в ужасе жался к стенке дома каждый раз, как по дороге с шумом проносилась очередная машина, больше похожая, в глазах перепуганного кота, на огромного монстра. На третий день жильцы с первого этажа дома не выдержали и стали кидаться в кота кто чем мог: картошкой, луком, мелочью, разным мусором и даже однажды чуть не прибили туфлей. Васисуалий был оскорблен до глубины души, в него, породистого, практически королевских кровей и бросить туфлю — беспредел просто. Но никто не спрашивал у кота, нравится ли ему подобное отношение.

Хуже всего Васисуалию приходилось ночью, когда улицы пустели, погруженные в темноту. В такие моменты мерещились пугающие тени, шуршание и угрожающее рычание вперемешку с шипением. Васисуалий в ужасе начинал орать и метаться между деревьев в палисаднике. В конце концов, он забивался в самую гущу кустов и затихал, боясь даже громко дышать. Утром беднягу будил лютый голод, он ворочался в желудке и рычал почти так же, как и ночные чудовища, что чудились накануне, если не громче. Васисуалий сам пугался этих звуков, поэтому каждый раз подскакивал и озирался по сторонам в поисках противника, но всякий раз так никого и не находил. Кот, устало передвигая лапки, выползал с трудом из кустов, в которые так легко проскользнул с перепугу ночью, направлялся к подъезду, садился у дверей и вновь начинал пронзительно орать. Откуда ему было знать, что только шесть часов и люди еще спят? Да и не интересно ему это: он устал, хотел есть, извозил всю шерстку в грязи, хотел есть, к тому же порезал лапу и просто зверски хотел жрать. Да-да, есть на сей раз было на первом плане и легко пересиливало вечную лень с остальными проблемами. Васисуалий практически ощущал, что с каждым днем худеет и вот-вот станет похож на ходячий скелет. Никто бы бедолагу не убедил, что до истощения с его-то весом ох как далеко.

Однажды Васисуалий устал изводить всех своими каждодневными криками, уворачиваться от летящих предметов и мокнуть по водой, которую на него лили. Он вылез ранним утром из кустов, встопорщил шерсть, слипшуюся местами от грязи, и побрел куда глаза глядят. Васисуалий долго шел, разглядывая деревья, дома и прохожих. Иногда ему приходилось прятаться от детей: они все время норовили затащить в песочницу, практически закапывая кота в песок, и больно дергали за шерсть. Когда матери замечали, с кем так увлеченно возится их чадо, громко кричали, ругались и пинками прогоняли Васисуалия. Несмотря на излишний вес, порой ему приходилось почти взлетать на деревья, спасаясь от уличных собак.

Голод придавал коту смелости и ловкости, он успевал нырнуть в магазин с покупателями, прежде чем двери закроются. Обычно его довольно быстро замечали и легко выпроваживали на улицу. Тогда он садился прямо напротив стеклянных дверей и с тоской таращился на полки, на покупателей, толкавших перед собой тележки, под завязку набитые едой. В такие моменты Васисуалию становилось совсем тошно, и он с грустью вспоминал былые времена, теплые руки хозяйки, мягкий диван, любимую еду и окно, у которого он так любил сидеть.

Вскоре улица научила Васисуалия опасаться людей, видеть в них угрозу, ведь все время они его пинали, гнали прочь, кидались камнями и обзывали. Васисуалий больше не напоминал ухоженного, домашнего кота: когда-то черно-белая густая шерсть свалялась, ее густо покрывала грязь, а местами виднелись проплешины. Он не умел добывать себе пропитание, даже с охотой ему не везло: и мыши всегда легко от него убегали, и воробьи и голуби улетали. Васисуалий забыл, как это — лениться, он похудел, научился спать в полглаза и быть всегда настороже. Он боялся всех: собак, людей, других котов и даже птиц, те всегда больно клевались и прогоняли как можно дальше от птенцов.

Васисуалий часто питался на помойках, находя объедки: куриные и рыбьи косточки, пил из лужи, он больше не воротил нос от такой еды и питья, голод не тетка — заставит. Улицы учили кота выживать, цепляться когтями за жизнь и рваться из последних сил, он больше не ждал, что кто-то поможет ему куда-либо забраться. Васисуалий сам легко лазил по деревьям, умудрялся забираться на карнизы домов.

На одной из помоек Васисуалий повстречал одноглазого рыжего кота — Беса, которого боялась вся округа. Он был здешним хозяином и не терпел в своих владениях пришлых, тем более ему не понравилось, когда этот пришлый решил питаться в его «столовой». Бес всю свою жизнь провел на улицах города, больше того, тут он и родился у бродячей кошки Мирты. Его мама умерла рано, ее разорвали собаки, когда она защищала своих новорожденных котят. Смелая кошка не выстояла против двух голодных псов и стала их пищей, котят постигла та же судьба. Лишь Бес смог выжить, он случайно, играя, укатился в кусты, где и заснул, а когда проснулся, оказался совсем один. С тех пор Бес сам о себе заботился. Он побеждал почти во всех схватках, лишь однажды проиграл и лишился правого глаза. Рыжий кот отличался невероятной злобой и жестокостью. Не повезло Васисуалию столкнуться с ним.

Бес не стал предупреждать, он медленно подкрался и накинулся, стараясь метить зубами в шею. Васисуалий скорее с испугу бился за свою жизнь, но быстро проигрывал: слишком опытным был его враг и слишком слабым он сам. Бой длился недолго, и вскоре Васисуалий потерял сознание, и Бес оставил его умирать на дороге в луже в назидание другим, тем, кто попытается прийти в его владения.

Скорее всего, Васисуалий и правда умер бы, но судьба решила смилостивиться над ним. Его нашел мужчина, который утром выносил мусор. Он принес его домой, промыл раны. Когда Васисуалий очнулся и увидел незнакомца, встопорщил шерсть, вскочил на лапы и метнулся под диван, где и просидел трое суток, боясь и нос показать. Он никому не доверял, а тем более людям, слишком хорошо помнил, как те гнали его, били палками и кидались камнями. Незнакомцу он тоже не особо верил, и пусть тот спас его и промыл раны. Мужчина пытался выманить его вкусными кусочками мяса и колбасы, но Васисуалий лишь сверкал зелеными глазами из-под дивана и зло шипел. На четвертый день мужчина поставил тарелку с едой и миску с водой рядом с диваном и ушел по делам, только тогда кот вылез и осмелился поесть и попить. Очень давно он не ел такого вкусного угощения и не пил настолько чистой воды. Васисуалий решил осмотреться, он побродил по квартире, заглянул практически во все щели, увлеченно обнюхал цветки в горшках, от запаха одного сильно расчихался. Но стоило ему услышать, как открывается дверь, и он вновь метнулся под диван. Мужчина посмотрел на пустые миски и улыбнулся.

С тех пор Васисуалий каждый день покидал свое укрытие, как только за человеком закрывалась дверь, и однажды решил больше не прятаться. Сначала он дергался от любого резкого движения, а потом привык к присутствию кого-то рядом и даже позволил искупать себя. Высшая степень доверия. Спал Васисуалий на полу, рядом с кроватью, мужчина пытался класть его в ноги, но кот упрямо спрыгивал вниз. Новый хозяин смеялся и качал головой, глядя на упрямую моську Васисуалия, в глаза, полные решимости сделать все именно так и не иначе. Он уважал волю гордого кота.

Упрямство кота наконец-то дало трещину и их отношения с человеком изменились. Васисуалий учился заново любить людей, доверять им, пусть и не всем, а одному, тому, кто спас, вылечил и не выкинул после на улицу.