Два скандала (джен)

Нортону пять. Он учится кататься на двухколёсном велосипеде. Велосипед со своим юным пассажиром мчится вперед по гладкому асфальту, то и дело опасно накреняясь на бок, но все же выравниваясь по велению Нортона. Мальчику нравится скорость, это будоражащее чувство. Нортон — перышко, летящее по ветру. Его согревают ленивые лучи Солнца, он слышит, как заливисто поют птицы, видит перед собой только чистое небо.

Нортон не сразу понял, что случилось — все произошло быстро. Не чувствуя кровь на разбитых коленках, он, не отрываясь, смотрел на сбитого им пешехода, не подающего признаков жизни. Под головой человека расплывалось темно-красное пятно.

Вокруг столпились прохожие, кто-то прикрывал рукой рот, кто-то нервно теребил мобильник, будто сомневаясь, что именно он должен вызвать скорую помощь. Виновник происшествия все так же отстраненно наблюдал, как растекается по асфальту пятно крови. Вдруг, словно очнувшись ото сна, Нортон в панике огляделся и, заметив толпу, побежал прочь.

* * *

— Нортон, как можно было ехать на велосипеде и не заметить, что ты едешь прямо на человека?! Ты понимаешь, что он мог умереть?! И вообще, как ты мог это скрывать от родителей?! Мы же тебе не чужие люди! Нортон Белински, я с тобой разговариваю! Ответь мне: о чем ты думал?!

Мальчик, сидя прямо на полу, размазывал слезы по щекам.

— Я не специально!.. Я не виноват!.. Я столько классных трюков на велосипеде умею!.. Я не знал, что еду на кого-то!.. — всхлипывая, попытался оправдаться Нортон.

К мальчику подошел встревоженный отец. Весь его вид говорил о решительности, твердости.

— Нортон, — мягко начал он. — Я знаю, ты не хотел этого. Ты не хотел, чтобы кто-то пострадал. Но человек чуть не умер, потому что ты как обычно мечтал, сидя на велосипеде, я прав?

С несчастным видом Нортон неопределенно пожал плечами.

— Это уже не шутки, Нортон, — продолжал отец. — Мы сколько раз тебе говорили, что нельзя одновременно кататься на велосипеде и мечтать? Ты всегда соглашался с нами, а потом все делал по-своему! Завтра ты пойдешь в больницу к мистеру Бонсу и извинишься перед ним…

— Папа!.. — перебил отца мальчик, представив, что его ждет в больнице.

— Это не обсуждается! — с расстановкой ответил отец. — Ты извинишься перед ним и после этого будешь ухаживать за ним, пока он не выздоровеет. А велосипед я продаю. Пусть он достанется другому мальчику, который умеет слушаться родителей!

И Нортон разрыдался. Он отчаянно надеялся, что мама или папа увидят, как ему плохо, и смягчат наказание. Но никто ничего не сделал.

«Они меня не любят! Они хотят другого мальчика! А как же я?!»

— Как вы могли?! — прокричал он услышанную в фильме фразу и, резко поднявшись с пола, побежал в свою комнату. Напоследок он изо всех сил хлопнул дверью, сгорая от злости и обиды, и услышал, как вслед ему несется упрек матери: «Не смей хлопать дверью!»

* * *

Всю дорогу до больницы Нортон не сказал ни слова. Он со страхом представлял, что с ним сделает мистер Бонс.

«Меня защитят родители!» — отчаянно надеялся мальчик, но тут же с обреченностью вспоминал о вчерашнем скандале. — «Я им не нужен, они не захотят меня защищать».

Наконец, автомобиль припарковался у больницы, мрачные родители и встревоженный сын вышли из машины и направились к входу в больницу. Нортон еле поспевал за широко шагающими родителями, страстно желая отсрочить разговор с Бонсом и одновременно страшась долгого ожидания. Мысленно мальчик прокручивал, что сказать пострадавшему мистеру, с каждой отброшенной фразой нервничая еще больше. Когда три человека вошли в послеоперационную палату, Нортон был близок к панике. В голову одна за другой приходили мысли, как мистер Бонс накричит на него, а родители с ним согласятся и откажутся от него.

Войдя в палату, мать и отец взглянули на спящего на койке человека с перебинтованной головой. Облокотившись на стену, по-прежнему мрачные родители выжидающе посмотрели на сына.

Нортон, держа в руке изрядно помятый букет цветов, робко шагнул в сторону больного. Не увидев никакой реакции, мальчик сделал еще шаг.

— Сэр? — тихо произнес он, когда понял, что мистер Бонс спит. — Сэр? — Чуть громче повторил мальчик.

Мужчина чуть пошевелился в полудреме. Не дожидаясь, когда он окончательно проснется, Нортон скороговоркой произнес:

— Мистер Бонс, извините-меня-пожалста-я-нечаянно!

В надежде, что этого будет достаточно, Нортон искоса взглянул на родителей, но увидел все те же хмурые лица. Чтобы добиться хоть какой-то реакции, мальчик несмело улыбнулся. Не увидев никаких изменений в поведении родителей, Нортон попытался еще раз:

— Ми-мистер Бонс! Простите меня, пожалуйста! Я больше так не буду!

Наконец, мужчина проснулся и медленно, будто не осознавая, где он находится, повернулся лицом к мальчику. С минуту мистер Бонс недоуменно смотрел на Нортона, после чего выражение его лица моментально сменилось с удивленного на возмущенное.

— Ты! — гневно выкрикнул он.

Нортон неосознанно попятился.

— Ты меня чуть не убил! И после этого смеешь заявляться ко мне?! Да и еще с пустыми руками! Вы поглядите на него! Мало того, что сбил ни в чем неповинного прохожего, так еще и разбудил меня! И ради чего? Зачем ты пришел?!

— Я не хотел!.. Папа, скажи ему, что я не хотел!.. Папа!.. — чуть не плача, воскликнул мальчик.

Он с надеждой посмотрел на родителей, но, не увидев никакой поддержки, разревелся и выбежал из палаты.

* * *

— Доброе утро, мистер Белински, — поздоровалась розовощекая секретарша, когда Нортон вошел в приемную.

— Доброе, Жанна. Почта есть? — как обычно поинтересовался Нортон, опираясь на стол секретаря.

Сегодняшний день начался так же тускло и однообразно, как и все предыдущие, по мнению мистера Белински. Владение небольшой фирмой по производству дизайнерских музыкальных инструментов, как выяснилось, не дало ему ничего, кроме постоянных проблем.

«Возможно», — с тоской думал он, — «кому-то работа приносит истинное удовольствие. Желал бы я оказаться в числе таких везунчиков».

— Да, мистер Белински. Три гневных письма от заказчиков, и Вольф Док с претензиями ожидает вас в кабинете. Я пыталась сказать ему, что туда нельзя, но он…

— Я понял. В следующий раз, Жанна, будь настойчивее. Мне не нужны гневные заказчики один на один с важными документами в моем кабинете. И сделай мне кофе, — чеканя каждое слово, отчитал Нортон, не обращая внимания на огорченное и смущенное лицо секретарши.

Только зайдя в кабинет, он сразу понял, что возмущенный клиент уже довольно долго рылся в тех самых важных бумагах. Белински овладела такая злость, что, войдя, он захлопнул дверь с громким хлопком, чего никогда себе не позволял. Услышав дверной хлопок, мистер Док резко поднял голову и гневно посмотрел на Нортона.

— А, вот и вы, Белински! Долго же вас пришлось ждать. Я крайне недоволен той гитарой, что вы попытались мне всучить. Все надо переделать. И только попробуйте сказать, что мне придется доплачивать, — я уже заплатил хорошие деньги, а получил плохую работу. Вы мне еще и неустойку выплатите за срыв сроков.

Нортон медленно «закипал». Очередной клиент хочет получить недостижимый идеал за копейки! Надо с этим заканчивать!

Только мистер Белински открыл рот, чтобы высказать этому прохвосту все, что Нортон о нем думает, как в голове возникли далекие воспоминания из детства:

«— Как вы могли?! — прокричал он услышанную в фильме фразу и, резко поднявшись с пола, побежал в свою комнату…»

«— Я не хотел!.. Папа, скажи ему, что я не хотел!.. Папа!.. — чуть не плача, воскликнул мальчик. Он с надеждой посмотрел на родителей, но, не увидев никакой поддержки, разревелся и выбежал из палаты…»

В одно мгновение весь мир Нортона Белински изменился. Появилось что-то новое, непривычное, но приятное. Эти воспоминания как будто перевернули что-то в Нортоне, взамен дав что-то очень ценное.

Теперь он знает, что нужно делать.

— Спасибо, — искренне ответил Нортон мистеру Доку и улыбнулся.

Нортону пять. Он учится кататься на двухколёсном велосипеде.