Самосогласованность (джен)

Каждая книга — это новый мир. Так, кажется?

Эффекторы нервно задрожали, процессор с трудом мог успокоить их волнение. Уже сейчас семь его соперников пытаются пробить тоннель. Их оборудование более совершенно, они располагают энергией сотен коричневых карликов, тогда как у него — лишь маленькая, слабо испаряющаяся черная дыра.

Только чего стоит энергия гелиевого синтеза по сравнению с энергией, которой пылает душа зачеловека?

Первый пытается создать канал в Библию. Пустая и напрасная идея — в эпоху перемен книга уже выжата досуха.

Второй нацелился в петроглифы Пещеры Тысячи Мамонтов. Теория малых дел не работает никогда, с тем же успехом можно стрелять в рисунок крыльев бабочки.

Третий прокладывает путь в наставления Густава Морица. Марти-Сью живут лишь до первого столба или высокого дерева.

Четвертый сверлит стенку реальности, стоящую между нашим миром и Пробуждением Силы. Он уважает Четвертого, чувствуя в его душе сходный огонь, но начало Эры Звезд — барьер, через который не пробился ни один зачеловек.

Пятый рубит струны музыке Биттлз. Эмоции правят миром, но песня не спасет от кончающейся во Вселенной негэнтропии.

Шестой правит чертежи Леонардо. Ни одна художественная петля не будет стабильной, если не омыть ее чувствами тысяч разумных.

Седьмой сходит с ума, буравя картины Эшера. Даже красивое, логичное и эстетичное безумие неизбежно приведет человечество в пустоту.

Он — Восьмой Фикрайтер. Он знает, что колыхало души разумных, что послужило камушком, после которого мир пошел по ложной дороге. Он прожжет дыру в пластике пространства и согнет его своей волей и своей страстью. У него есть только один шанс, но он его использует.

* * *

Лети. Лети, мой зонд, лети. Сейчас ты пронзишь границу миров и выпустишь один тоненький-тоненький зеленый луч. Этот луч пролетит мимо маленького, мерзкого, неприметного человечка, напугав его до полусмерти. Этот человечек потеряет остатки пламени Гриффиндора в душе и пойдет менять жизнь друга на жизнь для себя. Это заставит темного волшебника атаковать раньше, и Избранный, Невилл Долгопупс, выживет. Это разорвет через двадцать лет мир Второй Магической Войной.

Это — тот кусочек соли, который вызовет перекристаллизацию мироздания. Люди, прочитавшие книгу, получат еще одно предупреждение, и войны между людьми и транслюдьми не произойдет.

Я, Восьмой Фикрайтер, верю в это.

* * *

Он — Восьмой Фикрайтер. Он знает, что у Вселенной есть лишь один шанс уцелеть. Жестокие, неизбежные законы природы говорят, что переписать прошлое нашего мира нельзя. Но в слепоте своей законы природы проглядели лазейку — они ничего не говорят про другие миры, миры нарратива.

Он знает, что может существовать лишь один тоннель между миром реальности и мирами легенд. Одна точка, всего лишь одно крохотное воздействие. И он знает, как правильно использовать этот тоннель.

* * *

Лети. Лети, мой зонд, лети. Сейчас ты испаришь барьер Вымысла, и он на одну секунду приоткроется. Сквозь барьер проскользнет маленький, неприметный дротик, пролетит сквозь атмосферу планеты и упадет на асфальт около автобусной остановки. Петуния Эванс поранит ногу и опоздает на свидание с доктором Оуэном. Гарри Поттер не вырастет избалованным мальчиком и не умрет после дуэли с Волдемортом. Альбусу Дамблдору не придется растить Долгопупса, как второго Гарри, и Вторая Магическая не испепелит половину Европы.

Это — тот кусочек сахара, который катализирует брожение людских умов. Люди, прочитавшие книгу, будут меньше думать о войне, а больше — о науке, и Серая Слизь не успеет превратиться в Черную.

Я, Восьмой Фикрайтер, знаю это.

* * *

Их было восемь. Восемь Фикрайтеров. Восемь последних разумных посреди пустоты вселенной, где медленно кончалась энергия и медленно нарастала энтропия. Эпоха неравновесных систем уходила, и наступала эра термодинамического равновесия.

Каждый из них был уверен, что знает, как правильно спасти мир от неизбежной — всего-то через пару миллионов лет — гибели. Каждый считал, что остальные ничего не добьются и впустую потратят единственный шанс на спасение.

Логичным ходом было устранить остальных. Погасить семь огоньков разума в безбрежной пустыне без звезд, чтобы спасти неизмеримо больше. Однако после самоубийства Девятого ни один из них не решался на такое кощунство.

Девятый считал, что все усилия бессмысленны, что любая цивилизация, если не уничтожит себя по дороге, неизбежно придет к одному и тому же финалу. Финалу, который нельзя изменить, сколько не переписывай историю вымышленных миров — девять разумных в последней каверне пространства, в последнем пузыре негэнтропии.

После того, как он покончил с собой, ни у одного зачеловека больше не поднимался манипулятор на другого зачеловека.

Поэтому, дожигая остатки энергии, вырезая сердце эффективности на алтаре богов скорости, Фикрайтеры стремятся обогнать друг друга. И термоядерный огонь в душе Восьмого говорит ему, что он прав — и потому должен победить.

* * *

Лети. Лети, мой зонд, лети. Сейчас черная дыра разорвет свою топологию, и ты начнешь свой вечный путь в никуда. Ты сможешь найти маленькую звездочку класса G2, и выпустить на третьей планете системы капсулу с нанороботами. Ты сможешь спасти Ариану Дамблдор от неминуемой смерти, ты срастишь сломанную шею и заставишь регенерировать органы малого таза. Ты сможешь сделать так, чтобы величайший волшебник Земли сохранил свою человечность, чтобы он удержался от попытки сделать Избранного мальчика копией себя.

Это — тот камушек, что падет с души человечества. Люди, прочитавшие книгу, сохранят в душе капельку теплоты и догадаются сохранить во Вселенной несколько не разорванных на карлики звезд. Люди соберут осколки Большого Взрыва и скормят их с ладошки Его творениям. Люди смогут уйти в те волшебные миры, в которые захотят.

И тогда я, Восьмой Фикрайтер, обрету покой...