За все приходится платить (джен)

Том.

Тебя нет. Ты умер. Закончил земное существование, чтобы застрять здесь. На призрачном вокзале Кинг-кросс. Ты видишь, как твои бывшие враги и соратники на полном ходу вскакивают в экспресс, чтобы умчаться в Хогвартс. И начать жить заново. А ты не можешь. Если разобраться, у тебя никогда не было выбора.

Ты расколол душу на восемь частей. Ты жаждал власти и бессмертия. Но судьба посмеялась над тобой. «Ничего не вечно», — когда-то ты прочитал в старой потрепанной книжке из приютской библиотеки. И не поверил. Ты думал, что будешь первым, кто добьется невозможного. Только надо быстрее вырасти, потому что взрослому гораздо легче достичь желаемого.

Ты всегда был особенным. Правда? Ты умел разговаривать со змеями и передвигать предметы, управлять людьми и наказывать обидчиков. Ты даже не удивился, когда странный человек с неопрятной рыжей бородой сказал тебе, что ты волшебник и будешь учиться в особенной магической школе. Ты всегда это знал. Это всего лишь ступенька к твоей мечте. Безграничная власть – вот, о чем ты думал, когда глотал слезы по ночам после очередного наказания миссис Коул. Но тогда ты был еще слишком мал. А потом вырос.

Днем ты никогда не плакал. Даже если больно. Особенно если больно. Потому что твоя боль – это лишь твоя боль. И никому в мире она не интересна. Потом ты разучился плакать. А улыбаться ты никогда и не умел. В твоей жизни не было места радости. Ты бы запомнил, если бы хоть раз почувствовал себя счастливым.

Но ведь в Хогвартсе ты был счастлив… Правда, недолго. Твой факультет – Слизерин. И он самый лучший. Так сказала Шляпа. И ты ей поверил. Хорошо, что не попал на Гриффиндор. Тот, кто приходил к тебе, оказался его деканом. Вы не очень понравились друг другу. Ты вообще к взрослым относился с опаской. А вот почему Дамблдор так отнесся к тебе – не понял. Вы никогда не понимали друг друга. А потом тебе стало все равно.

Ты быстро осознал, что на Слизерине ценят лишь силу, власть и богатство. Денег у тебя не было, влиятельной родни – тоже. Зато ума и упорства – в достатке. И ты быстро заставил себя уважать. Ты применял не всегда честные методы, но дело того стоило. Гордые чистокровные юнцы не только признали тебя за своего, но и подчинились. Да, ты использовал непростительные, открыл Тайную комнату, из-за тебя погибла грязнокровная девчонка, а полукровку–великана оговорил без зазрения совести. Ты ратовал за чистоту крови, тщательно скрывая собственное происхождение. Но так ли ты был виноват?

Ты стал таким, каким был в глазах других: Дамблдора, Слизнорта, Диппета, собственных однокурсников. У тебя не было выбора. Правда, Том?

Малфои. Блэки. Макнейры. Нотты. Паркинсоны. Гойлы. Крэббы. Они сами шли за тобой. И толкали собственных детей на этот же путь. Ты смеялся над ними. И пользовался их деньгами.

Ты стал Темным Лордом. Тем-Кого-Не–Стоит-Называть. Ты придумал себе звучный псевдоним. Волдеморт. «Лорд, победивший смерть». Ты проклял Тома Марволо Риддла. Того, кем ты был.

Магловское имя не для тебя. Ты убил родного отца и подставил собственного дядю. Но иногда, когда оставался один, ты думал, что если бы тогда, летом сорок третьего, родные отнеслись к тебе чуть добрее…

«За все нужно платить», — ты это хорошо усвоил. И платил всегда. Возвращал долги той же монетой, что давали тебе. Тебя так научили. Те, кто окружал тебя. А ты не виноват, Том…

Тебя звали Томом Марволо Риддлом. Волдемортом. Темным Лордом. Тем-Кого-Нельзя-Называть. Повелителем.

Но ты никогда и ни для кого не был просто Томми. Кому-то очень нужным. И дорогим. Никогда… И ни для кого…

Может, поэтому сейчас ты лежишь на грязном заплеванном полу призрачного Кинг-кросса? Жалкий обрубок когда-то большой души. Страшный никому не нужный младенец. И не можешь ни уйти вперед, ни вернуться назад. Ты причинил другим много боли. Поэтому теперь так больно тебе самому. За все нужно платить, Том.

Реджина.

Ты всегда мечтала о семье. Надежном любящем муже. Веселых и умных детях. Уютном большом доме. И ты выбрала Даниэля. Не принца. Не короля. Простого конюха. Потому что любила его. А он любил тебя. Поэтому все будет хорошо и вашим планам никто не помешает. Ты была доброй и наивно думала, что все люди вокруг – точно такие же.

А становиться королевой ты не хотела. Никогда. Этого желала твоя мать. И она сделала все для осуществления собственных амбиций. Убила твоего возлюбленного. Вырвала его сердце.

Ты изменилась. Не в лучшую сторону... Ты решила стать ведьмой. Лучшей волшебницей, которая когда-нибудь жила в этом мире. Самой могущественной и сильной. Сильнее, чем была твоя мать. И ты стала такой. Колдовать тебя учил Румпельштильцхен. А ненавидеть научилась ты сама. Так же сильно, как когда-то любила.

Мать и Белоснежка стали твоими злейшими врагами. Кора – из-за Даниэля. А Белоснежка – из-за собственной наивности и глупости. Если бы девчонка умела держать язык за зубами – все жили бы как в сказке. Долго и счастливо.

И если право жить долго и счастливо отняли у тебя, то почему кто-то другой должен этим правом пользоваться?

Ты намеренно разрушала счастье других, не замечая, что сама превращаешься в чудовище. Ты хотела отомстить и вернуть Даниэля. Но ты забыла – ничего и никого нельзя вернуть. Ничего и никого… Можно лишь все начать заново.

Твое колдовство оказалось бессильно – Снежка все равно шла навстречу счастью и своему Прекрасному Принцу.

Почему она? А не ты? Почему? Почему?

И ты решилась на страшное дело. Сплести собственное Черное проклятье не под силу ни одной ведьме. Только тебе.

Ты лишишь счастья всех жителей этой паршивой страны. И наконец-то станешь счастлива сама!

Даже если принести в жертву нужно сердце того, кто любит тебя. И простит любые ошибки. Потому что в его глазах ты по-прежнему безгрешный ребенок. Сердце твоего отца…

Они испугались. Наконец-то. Даже Румпельштильцхен стал относиться к тебе с уважением. Но он ведет двойную игру (когда-нибудь ты рассчитаешься с ним за все!). Ты остро ощущаешь его ложь. Потому что не раз предавала сама. И предашь снова. Если тебе будет выгодно.

Но ты не виновата, Реджина. Проще винить в своих бедах мать, Белоснежку, Румпельштильцхена, мальчишку-охотника. Но только не себя. Правда?

Твоя месть свершилась. Время застыло в проклятом тобой Сторибруке. Ты мэр этого гребаного города. Ты играешь судьбами его жалких жителей. У них новые имена и стертая память. Ты счастлива! Счастлива?

Нет! Ты хочешь большего. Ты по-прежнему мечтаешь о семье. Не о муже, нет. Мужчины лгут – тебе это слишком хорошо известно. Ты думаешь о детях. Ты хочешь сына. Смышленого черноглазого мальчишку с непослушными темными вихрами.

И ты находишь такого. Никому не нужного сироту. Ты назовешь его Генри. В честь собственного отца. Кто же знал, что этот мальчик — внук Белоснежки и коварного Румпельштильцхена?

Ты любишь этого ребенка. Ты готова сделать все, чтобы он был счастлив. Чтобы он остался с тобой. Но он все равно выбирает настоящую мать. И считает тебя Злой Королевой… И ничего не исправишь… Поздно. Слишком поздно.

Ты причинила людям много боли, Реджина. Поэтому сейчас так больно тебе самой. За все приходится платить. За слезы – слезами, за горе – горем, за проклятие – проклятьем, за смерть – смертью. Ты поздно это поняла, Реджина…

Кинг-кросс.

Призрачный Кинг-кросс. Место, где ничего не меняется. Преддверие небытия или обещание новой жизни? Никто не знает. Потому что мало кто возвращается обратно. Еще меньше тех, кто помнит, что там был.

Регина попала в странное место. Тут еще причудливее, чем в Стране Чудес или Неверленде. Но только здесь можно получить ответы на самые каверзные вопросы. А длиннобородый старик в белом смотрит и грустно улыбается. Почему-то кажется, что он видит все, что случилось и во что превратилась ее жизнь – в вечную погоню за ускользающим смыслом.

Даниэль, Генри, Робин. Одного забрала смерть, второго – родная мать, третий вернулся к воскресшей жене. Может, ей не везло потому, что польстилась на чужое? И все-таки стоит поискать то, что будет принадлежать только ей?

— Не надо отчаиваться, — старик подходит ближе, и Реджина понимает, что это за место.

Чистилище для волшебников? Ад для колдунов? Рай для запутавшихся магов?

— Я умерла? – почему-то она совсем не боится. Наверно потому, что там на Земле ее уже никто не ждет. И никто не будет оплакивать ее смерть.

— Нет, — старик опять улыбается, — ты все еще жива, Реджина Миллс. И я знаю, как заставить тебя опять захотеть жить.

— Ты Бог? – зачем-то спрашивает она.

— Нет, я просто человек. Волшебник. Для кого-то — Учитель. Для кого-то — Враг. Это с какой стороны взглянуть. Я так же ошибался, как все. Мои поступки не всегда были образцом для подражания. И я во многом виноват. Когда-то меня звали Дамблдор. Хотя мое имя ничего не скажет тебе. Но поверь, я много знаю о тебе, Реджина Миллс. И хорошего. И плохого. Ты запуталась, девочка. И распутывать узлы придется тебе самой.

— Я не справлюсь, — вздыхает она.

— Справишься. Поверь. Надо только правильно выбрать цель. И все получится.

— Я хотела любить – не вышло. Хотела власти – проиграла. Хотела счастья – и опять неудача. Я плохая дочь и ужасная мать.

— Ты прекрасная мать, Реджина. Попробуй начать сначала. Найди того, кто отчаянно нуждается в тебе и твоей любви.

— Здесь? – снова спрашивает она, оглядываясь по сторонам.

— Здесь, — кивает Дамблдор, хитро поблескивая глазами из-под очков-половинок. – Я покажу.

И он ведет ее куда-то через пути и турникеты, через стены и белый туман.

— Только ты не пугайся, девочка. Пожалуйста. Ты нужна ему. А он нужен тебе. Вы оба нуждаетесь друг в друге, — шепчет Дамблдор.

Почему-то Реджине кажется – это важно и для него тоже.

Потом она видит ребенка. Нет, скорее кусок мяса в каких-то обрывках ткани. Страшный изломанный исковерканный обрубок. Практически без кожи. С горящими темными глазами. В которых, кажется, навечно застыла боль. И обреченность.

— Не бойся, Реджина. Пожалуйста, — Дамблдор подталкивает ее к изуродованному младенцу, — он может измениться. Нужно только взять его на руки.

Ей страшно. И немного противно. Она хочет отступить. Но потом снова ловит взгляд этого полуребенка-полутрупа. Темные, живые глаза. В которых горит …надежда?

— Как его зовут? – полушепотом обращается Реджина к Дамблдору.

— У него много имен. Но настоящее – Том Марволо.

— Томми, — улыбается женщина. – Иди сюда.

И быстро, чтоб не передумать, берет его на руки. Это совсем не противно. Руки привычно прижимают к груди приятную тяжесть.

— Ты ему понравилась, — доносится будто издалека голос Дамблдора.

Но Реджина не слышит. Она смотрит только на Тома Марволо. Теперь он похож на настоящего ребенка. Ему примерно год. У него черные блестящие глаза, темный хохолок волос и улыбка в три зуба.

— Пойдем домой, Томми. Я буду тебе хорошей мамой. И никому не отдам. Слышишь? – и делает шаг вперед.

Туда, где они оба будут счастливы.