Тропой пегасов (гет)

Советские леса впечатляли. От избушки лешего они вставали плотной, непроходимой стеной, так что когда из ниоткуда появилась тропинка, Ремус ахнул — такой нереальной она казалась. Даже когда он пошел по ней вслед за Русланом, в сопровождении белоснежного красавца-пегаса Голубя, ему всё казалось, что она ненастоящая. Тропа была широкая, прямая, светлая, лишь изредка огибала самые крупные дубы и ели, а по сторонам от нее начиналась тьма, буреломы, тревожные звуки... Оттуда веяло холодом и опасностью. Ремусу казалось, что он увидел справа кого-то шестиногого, размером с теленка, с красным телом и большими прозрачными перепончатыми крыльями — и только сделал шаг, чтобы посмотреть поближе, как его придержал за руку спутник.

— Смотри, не сходи с тропинки, — предупредил Руслан. — Она, видишь в чем дело, не совсем в лесу.

— Как это?

— Ну, у леших свои секреты... Он может и тропку закрутить, даже если ты все время идешь на север, и наоборот, вывести тебя куда надо. Мне такая магия недоступна, но с таким братом справляться с лесом куда удобнее, — усмехнулся Руслан. — Так что если ты сойдешь с тропы, ты выйдешь из-под его защиты. Тебя тут и сожрать могут, и блуждать будешь, пока еще брат тебя найдет... Сам не выйдешь, это точно. Ну а так, по прямой, в скором темпе, мы бы шли дня три, не меньше, а по этой тропке — к вечеру выйдем.

Пегас спокойно шагал за ними. Люпин несколько раз оглядывался: его поражало спокойное величие и загадочная одухотворенность животного. Когда он в очередной раз оглянулся, Голубь взмахнул крыльями. Завороженный, Люпин остановился. Пегас резко ударил копытом о тропу — и на месте удара из земли заструился ключ. Звонкое журчание хрустальной воды, стекающей куда-то за границу тропы, привлекло внимание Лапина.

— О, спасибо, Голубь. Значит, пора устраивать привал, мы где-то на середине пути. Ремус, да ты попробуй водичку, не бойся, такой ты еще не пробовал.

Люпин зачерпнул пригоршней воду и шумно втянул в себя. В тот же момент он почувствовал себя по-другому. Ему захотелось петь, танцевать. В чувствах он нежно обнял Пегаса за шею и стал шептать пришедшие на ум строки:

— Среди лесной загадочной тропы

не знал я, что открою вдохновенье,

лишь выпив из источника творенья

божественной, нежданной красоты.

Твое крыло — как неба облака,

Твои глаза — оплот небесной неги,

Прими ж меня как друга, седока,

Мой друг, мой брат, мой фамильяр... навеки!

Пегас в ответ весело заржал. Руслан покачал головой.

— Ничего себе, ты ему понравился. Он вообще-то только что проинформировал, что согласен быть твоим фамильяром. А насчет стихов не переживай — Пушкин после одного глотка «Руслана и Людмилу» выдал.

Люпин медленно приходил в себя.

— Вот шельмец, — с восхищением он глядел на Голубя, гладя его по переливающейся шерсти.

— Да, думаю, он это специально подстроил. Чем-то ты ему приглянулся. Иметь фамильяра — это очень престижно и ответственно. Жаль, я на это не имею права.

— Почему? — удивленно оторвался Люпин от общения с пегасом.

— Я же Мастер леса... Я должен был беспристрастен ко всем животным, — вздохнул Руслан.

* * *

После обеда они пошли дальше. Мастер леса шел впереди, а Люпин шагал рядом с Голубем, зарываясь рукой в его гриву.

— Расскажи мне, всё-таки. Зачем кому-то понадобилось их убивать?

— Пегасы — источники магии для маглов. Все великие произведения были написаны после посещения источника вдохновения, открытого одним из пегасов. Они умеют становиться невидимыми для маглов, у них есть способности к ментальной магии: они могут являться во снах и там открывать свои источники. Считается, что кровь Пегаса может подарить магические способности неволшебнику — но ненадолго. Возможно, на несколько месяцев. Поэтому, скорее всего, кто-то из оборотней хочет получить возможность обладать магией. Мы и должны выяснить, кто это, и, собрав доказательства, предоставить их и пойманного человека советской милиции, — у меня есть такие полномочия. Но сейчас данных для ее вмешательства недостаточно: нужно доказать, что это именно оборотни, а не звери. Зверей, нарушающих Законы леса, я просто отстреливаю.

— Погоди-ка... Советская милиция — это же маглы?

— У них есть специальный отдел, который занимается магическими проявлениями преступности, там работают сквибы и волшебники наравне. Это удобно, — пожал Руслан плечами. — Только представь, магла убили вашей Авадой. Ни следов, ничего. А убил-то тоже человек. Милиция зайдет в тупик. А так — все сведения магловской части милиции доступны магической части, и они примут к сведению загадочное убийство. И наоборот, мага могут попросту пырнуть ножом в обыкновенном пивном баре во время пьяной драки. При чем здесь волшебство? Кроме этого, это создает некую «подушку безопасности» от нарушения Статута: все контролируется волшебниками, и в случае чего источник утечки будет ликвидирован информационно и физически. Да и очень удобно обмениваться информацией, техникой и артефактами. На бронежилеты, которые носят все на операциях, навешивается магическая защита; пистолеты есть у всех, антиаппарационные капсулы — при странных событиях, потенциально имеющих отношение к волшебству, их надо раздавить. Они создают антиаппарационный барьер в радиусе ста метров для всех, кроме сотрудников милиции, и одновременно вызывают магическое подкрепление. В общем, культурный обмен и всё такое, — ухмыльнулся Руслан. — Да я и по-магловски лесничий, между прочим. Браконьеров отлавливаю, волков отстреливаю, как расплодятся...

Внезапно тропа исчезла, а перед ними открылось горное пастбище. Облака были совсем недалеко, но здесь, среди альпийских лугов*, были свои белоснежные создания.

Величественные кони, широко раскинув крылья, парили в небе, среди облаков, и тут же паслись. Повсюду журчали ручьи и слышалось ржание, цвели травы, погружая своим ароматом в сказочную дремоту, пронзительно синее небо ярко контрастировало с белизной облаков и пегасов и зеленью лугов.

Внезапно все стихло, и лавина крылатых коней обрушилась на них. Ремус отшатнулся, но Голубь легко приобнял его крылом, словно взяв того под свою защиту. Руслан же вскинул руки, и пегасы терлись о них, подводили к нему жеребцов, радостно ржали.

— Здравствуйте, мои хорошие, мои любимые, — приговаривал он, гладя их по шее и расправляя перья на крыльях. — Я тоже соскучился, милые вы мои. Как бы я хотел никогда от вас не уходить!

* * *

Жена Руслана Ариэль грустила. Без мужа, без любимой дочурки Элен, с которой ранее не расставалась, она чувствовала себя так одиноко, как никогда прежде. В её груди цвела тоска — и, честно говоря, она бы не выдержала подобного одиночества... если бы не Сириус.

Он приходил к ней каждый день, и они пили чай в молчании и блеске темных глаз. Это молчание не напрягало, оно сближало и затягивало. Ариэль делилась своими целительскими идеями, Сириус рассчитывал новую формулу для анимагических превращений. Иногда они гадали, что там делают дети,

Пару раз к ним зашла профессор МакГонагалл. Увидев работу Сириуса, она немедленно затребовала ее себе и официально приняла его в ученики, пообещав при успешном завершении звание Мастера по трансфигурации. Сириус светился от гордости, а МакГонагалл подключила к вычислениям и профессора Вектор: вместе они должны были закончить новую формулу за пару месяцев.

Снейп тоже заходил: он пришел к Блэку на следующий день после отъезда Люпина, узнать подробности о его отлучке, и, не найдя Сириуса дома, решил заглянуть к Лапиным, и, хоть и был изрядно смущен компанией женщины, тут же нашел с ней общий язык на почве зельеварения, но быстро умолк, ощутив предупреждающий взгляд темных глаз бывшего врага.

На прощанье Сириус всегда тихонько обнимал ее, а перед уходом держал за руку, словно желая что-то сказать. Но не говорил, и Ариэль была за это ему благодарна.

А когда он уходил, она зарывалась лицом в подушки и плакала. Плакала о муже, который между женой и работой никогда не выбирал жену, плакала о дочке, которую теперь видела только по воскресеньям, плакала о своей ушедшей молодости, и, возможно, опрометчиво сделанном выборе...

Но она старалась отгонять от себя эти мысли: если бы не Руслан, она бы не приехала сюда, и не встретила бы Блэка, а главное — у нее не было бы Леночки, ее маленькой милой девочки.

Она любила Руслана, и не собиралась уходить от него... С ним было спокойно, он уважал ее чувства, в конце концов, он родной папа Элен!

Но Сириус... Когда он держал ее за руку, она чувствовала себя счастливой. Хотя, с чего она взяла, что она ему может нравиться? Он просто-напросто коротает с ней одинокие вечера. Его кажущаяся симпатия — дружеское расположение, не больше. И от этого почему-то было особенно печально.

* — альпийские луга — луга на высоте более 2800 метров