За здоровье молодых (гет)

Словами не передать, как Гермиона была довольна собой и всем происходящим.

Этот прекрасный выцветший ковер, затертый до дыр и проеденный молью; эти великолепные закоптившиеся факелы и черные свечи с синим пламенем, раскачивающимся в неведомом танце; эти изумительные мрачные стены, влажные и, несомненно, служащие местом обитания не одному виду насекомых.

Очаровательно!

До рези в глазах, вызванной жуткими запахами, и дрожи, пробивающей все тело.

Гермиона зябко укуталась в цветастую шаль и крепче сжала в руке бокал с подозрительной на вид и на запах жидкостью — на вкус пока опробовать не удалось. И хорошо.

Все хорошо, просто отлично, такой успех! Гости были довольны: им явно не мешала дыра в потолке, откуда моросил ледяной дождь; они наслаждались напитками и закусками, выставленными на длинных столах, укрытых иссиня-черными бархатными покрывалами с непонятного вида узором — выбирала сама виновница торжества, а музыка — о, нежная мелодия, выходившая прямиком из-под рук ловких музыкантов, — поражала воображение своим скрипом, воем, гулом, стуком, визгом и криком солистки, надрывно пропевающей — вопящей — очередной припев.

Нельзя было придумать места удачнее: словно на темном дне колодца. Хотя, почему словно? Круглое отверстие в потолке и ведерко, свисающее оттуда и предусмотрительно увеличенное в размерах, чтобы сыграть роль канделябра, как бы намекали. Присутствующие, кстати, были в восторге от подобной задумки: такой оригинальный ход, такая броская, выразительная деталь!

Гермиона гордо улыбнулась, но все же отступила подальше от танцевальной площадки, боком двигаясь к стене. К сожалению, никакие заклинания — разве что обновляй их постоянно — не спасали прическу и платье от дождя. Тяжелые пряди набухали и отказывались держаться в том плотном узле, который Гермиона закрутила на затылке, а дорогая и качественная ткань покрывалась отвратительного вида разводами и темно-бурыми пятнами. И это она еще не упомянула новые духи, подаренные ей самою же собой, этикетка на которых сообщала о небывалой стойкости, долговечности и минимальном увядании аромата. Однако на фоне тошнотворной вони протухших закусок, забродивших соусов и сгнивших салатов, тонких аромат цветов, фруктов и каких-то особых магических добавок не особо впечатлял.

Впрочем, Гермиона не жаловалась. В конце концов, она сама преподнесла к столу самый дорогой и пахучий сыр, который смогла найти. Правда, он, в отличие от пережаренных куропаток и потрохов, кишевших червями, не пользовался особой популярностью.

Людей было немного. В основном они расползлись к стенам или сгруппировались у самых приличных на вид столиков. Некоторые прохаживались по залу, переговариваясь со всеми знакомыми, кого нужно было одарить улыбкой или рукопожатием, и, конечно же, поздравляли молодых.

Агнешка цвела и пахла, улыбаясь всем вокруг, и скакала по залу жемчужно-белой тенью. Ее платье выглядело довольно свежо для двухсотлетнего, а прическа держалась намного лучше, чем у Гермионы. Впрочем, этот факт Грейнджер только радовал — она сама занималась модификацией чар гламура, чтобы они действовали на привидений. Правда, преображение Байарда прошло чуть хуже: сорочка то и дело расходилась на груди и животе, выставляя напоказ бледно-голубую кожу, а завитки на голове никак не желали поддаваться, влажно приникая к вискам.

Выглядели призраки крайне празднично.

Гости без устали отпускали комплименты их внешности и хвалили за невероятную и смелую идею. В такие моменты Гермионы ловила многозначительный взгляд Агнешки и улыбалась.

Вот оно! Благодарность! Разве не этого она добивалась, надрывая горло в кабинете сначала главы всего отдела, а потом подразделения духов? Разве не это подстегивало провести лишний час, бегая между кабинетами, чтобы собрать необходимые документы? Разве не об этом она мечтала, когда спиной чувствовала очередной презрительно-сочувствующий взгляд и ловила краем глаза то, как волшебники крутят пальцем у виска?

Грейнджер стиснула в кулаке извещение из Министерства, подписанное самим министром магии, которое собиралась вручить супругам в конце вечера.

«Сим подтверждается полное магические право Агнешки Прэнг и Байарда Рибенснотт (класс: п р и в и д е н и я) на заключение брака по обоюдному добровольному согласию обеих сторон за неимением препятствующих обстоятельств. По завершении свадебной церемонии супруги обязаны явиться в Министерство Магии для регистрации».

Министерство магии.

Подразделение духов.

Она даже обзавелась официальной бумагой — это успех!

Гермиона услышала, как заунывное пение утопленницы на сцене сменилось душераздирающим скрежетом нескольких десятков пил, и заметила, что пары в центре танцплощадки расступились: Агнешка и Байард вступили в круг и, замявшись на несколько секунд, принялись вальсировать.

Окружающие одобрительно захлопали.

* * *

Спустя полтора часа большинство людей банально слиняли, не выдержав жуткого холода, не особо привлекательных запахов и отсутствия нормальной пищи. Остальные, особо стойкие, топтались у края танцплощадки, стараясь одновременно не попасть под колющие морозом капли и глотнуть свежего воздуха.

Выходило из рук вон плохо.

Гермиона и сама не успевала накладывать Согревающее и Водоотталкивающее. Намного больше ее заботило окружение: мимо нее туда-сюда-обратно сновали призраки, и Грейнджер с любопытством маглорожденной первогодки отслеживала каждого из них, внимательно приглядываясь к дымчатым фигурам.

Вот — Мрачные Монахини, синхронно покачивающиеся под музыку — скрип десятка пил. Прямо за ними расположился рыцарь-бедолага со стрелой, торчащей из затылка, который переговаривался с Безголовым Ником, прибывшим прямиком из Хогвартса (Гермиона уже успела переброситься с ним парочкой слов).

Дальше, прямо у сцены, три звероподобных волшебника, которые при смерти старались обрести анимагическую форму. Несмотря на их отвратительный, просто ужасающий вид, Гермиона довольно надолго задержала на них взгляд: дама с длинным, загнутым хвостом и свисающим собачьим ухом, молодой человек, чьи лицо и ладони были покрыты жесткой чешуей, и еще один субъект, непонятного пола, из-за своего полностью обращенного лица — лошадиной морды — все трое выглядели, мягко говоря, эффектно.

Затем колыхающаяся в танце толпа серо-белых силуэтов с разнообразными ранениями: торчащие рукоятки ножей, шпаг, мечей, ножниц и даже магловских шампуров; разодранные глотки, грудные клетки и обглоданные кости рук и ног; несколько синюшных утопленников — женщин на порядок больше, парочка пораженных магическими и магловскими болезнями. В общем, было на что полюбоваться.

Сдерживая рвотные позывы, Гермиона хлебнула из своего бокала и закашлялась, прикрыв резко заслезившиеся глаза.

А открыв их обратно, увидела человека, пробирающегося — нет-нет, спешившего! — прямиком к ней.

Белесые волосы, бледная кожа, подсвеченная синим изнутри, как черные свечи на стенах, серые, мутные глаза — сам как призрак в этой толпе. Он подплыл в тумане поближе, случайно пройдя через вытянутую руку какой-то лохматой расплывающейся волшебницы-призрака, скривился, автоматически наложив Очищающее, — Гермиона заметила, как посвежела и разгладилась ткань черной рубашки на груди, — и очутился прямо перед ней.

— Хороший старт, Грейнджер, нечего сказать, — отсалютовал ей бокалом Драко Малфой собственной персоной и, не давая ей заговорить, продолжил: — Но ты ж вроде живым собралась помогать. Или от призраков до домовиков недалеко?

— А у тебя есть кто-то на примете? — апатично парировала Гермиона, не желая вестись на детские подколы внезапно появившегося однокурсника, и отвернулась, набравшись сил достаточно, чтобы продолжить осматривать гостей.

Малфой как будто оскорбился и гордо вскинул острый подбородок.

— Мои эльфы, если и захотят жениться, только на мне!

Гермиона подавилась и снова посмотрела на него.

Стоит, улыбается, весь такой черно-белый. Только губы слишком розовые, почти по-девчачьи, наверное, от вина. Эти самые губы слегка изогнулись и приникли к краю бокала.

«Пьян», — мрачно констатировала Грейнджер.

Но Малфой не был пьян. Казалось, его одолела мертвецкая скука и ему не терпелось побеседовать с кем-нибудь живым, теплым, цветным, с кровью — неважно уж какой.

— Так, что, говорят — успех? Ай да Грейнджер, ай да молодец! — протянул Малфой в излюбленной манере, водя рукой с бокалом в воздухе. — Призраков свела, разрешение получила, свадьбу сыграла!

Гермиона недовольно покосилась на него и сделала коротенький шаг в сторону.

Она, между прочим, на работе. Вот не до него, белобрысого! Уж рада была бы поболтать с бывшим сокурсником — но не до него.

Малфой же совсем не замечал отступления своей слушательницы.

— Мне уже поведали — вон та пухлая карга с перерезанной глоткой, — ткнул он пальцем в меру упитанную женщину средних лет, — что ты для всех призраков откроешь брачное бюро. На постоянной основе. Может, и к существам их причислишь? Будут наравне со всеми, — распинался Малфой, — магические права получат: ходи, куда хочешь, делай что хочешь. Домами обзаведутся, работать пойдут, голосовать начнут.

Гермиона, которая была готова отойти еще дальше и скрыться за темной кровавой мантией призрака-полувеликана, резко развернулась к нему. Она хотела было прервать его и поставить на место, но…

— О, у меня идея! — Гермиона представила, как над головой у Малфоя загорается лампочка, как в типичных магловских мультфильмах. — Может, ты еще и права портретов начнешь защищать? Ну, знаешь, отправишься прямиком в Хогвартс, заставишь ввести для каждой рамы разрешение на посещение, которое они будут подписывать каким-нибудь хитрым образом. Ты же волшебница — придумаешь что-нибудь, — простодушно заверил Малфой, и его глаза загорелись диким огнем. — Еще можно занавесить их, чтобы не беспокоили нерадивые ученики, а то никакого личного пространства, ты так не думаешь?

Гермиона ошалело посмотрела на Малфоя, не веря, что он действительно нес всю эту чушь и, кажется, не собирался заткнуться.

Или?..

— Ладно, Грейнджер, пожалуй, я лишу тебя возможности общаться с таким очаровательным и креативным — так, кажется, говорят маглы? — волшебником. Обращайся, если нужна будет идейка-другая, — вопреки всем ожиданиям Гермионы Драко протянул руку и стукнул своим бокалом о ее, вызывая звон хрусталя. — За молодых!

Малфой резко опрокинул свой бокал и судорожно сглотнул: то ли, чтобы не чувствовать вкуса, то ли, чтобы впечатлить Гермиону своими алкоголе-потребительскими способностями.

К большому удивлению Гермионы его слова нашли поддержку: призраки вокруг засуетились, раздвинулись, выкрикивая поздравления, и, наклонившись над своими бокалами с передержанным пуншем, несколько раз прошли сквозь них, стараясь почувствовать хоть какой-то вкус. Выглядело несуразно, глупо и бессмысленно. Но вместо того чтобы нахмуриться, Грейнджер расплылась в добродушной улыбке: новоиспеченные молодожены сблизились на глазах толпы и слились в поцелуе.

Рядом злобно хмыкнул Малфой — кажется, он собирался громко цокнуть, но Гермиона незаметно ткнула его локтем и поспешила отойти подальше. Хватит с нее разговоров. Хватит непонятного поведения Малфоя с его странными речами — в этом она не станет разбираться, пусть даже ей слегка любопытно, что Малфой — Драко Малфой с его врожденной брезгливостью и патологическим пренебрежением к любви — делал на настоящей — хоть и слегка необычной — свадьбе.

Нет, Гермиона не станет думать об этом.

Ей достаточно целой толпы привидений — еще одного мутного она брать на себя не обязана.

Несмотря на их с Агнешкой приятельские отношения, здесь она была с чрезвычайно важной миссией — сколько бы Малфой ни высмеивал ее, это было именно так! Подразделение духов отказалось сразу взять в оборот заклинание по печати свидетельств о браке, подобных тому, что было надежно припрятано в сумочке у Гермионы, — они посчитали, что случай свадьбы у привидений будет единичным.

Ха! Наивные!

Это же дело Гермионы Грейнджер — а она всегда добивается своего. И вскоре свадьбы магических существ и тварей станут обыкновенной практикой.

Впрочем, в дальнейшем Гермиона не намерена лично посещать подобные торжества. В список «с меня хватит» стоило добавить еще и такую экзотику в целом.

Неожиданно Агнешка, за которой Гермиона следила, не отдавая себе в этом отчета, вывернулась из объятий любимого, звонко — конечно, для привидения — чмокнула его в слегка обвисшую щеку и порхнула в сторону музыкантов. Через мгновение к ней наклонился солист, и Агнешка начала что-то нашептывать ему.

Гермиона заподозрила неладное.

Внезапно скрип пил оборвался, секунды три был слышен только гул толпы, а затем понеслись со всех сторон мотивы незнакомой песни.

Вскрик, удар, хлопок, топот…

Прямо перед Гермионой возник Байард с явным — виднеющимся в каждом движении — намерением…

— Мисс Грейнджер, не окажете ли мне честь, — подпрыгивая и старательно втягивая живот, чтобы не лопнула очередная пуговка на рубашке, он поклонился ей — что называется «в ноги», хотя согнулся с трудом, и протянул свою громадную ладонь. — Всего один танец, знаю, это довольно проблематично для вас, но вы так много для нас сделали и…

Гермиона согласилась — просто пришлось.

Она еле успела бросить себе в ноги невербальное заклинание, чтобы не свалиться в дикой призрачной пляске, когда рука Байарда крепко обхватила ее за талию, а пальцы второй стиснули ладошку. Призрак как-то несуразно присел, вновь подпрыгнул, перекатился с пятки на носок — и бешено закрутил Гермиону, уводя вглубь толпы таких же кружащихся пар.

За свои двадцать три с половиной года Гермиона Грейнджер пережила многое: она сражалась с опасными волшебниками и магическими существами, училась, путешествовала во времени, летала на метлах, гиппогрифах, фестралах и драконах, плавала с русалками и одним симпатичным ловцом болгарской команды по квиддичу, знала наизусть десятки полезных и не очень заклинаний, бывала на балах и в темницах, вела переговоры с гоблинами, оборотнями, кентаврами, вампирами и даже особо разумными пикси, но еще ни разу она не танцевала с призраком.

Теперь напротив этого пункта можно было поставить жирную галочку и… и желательно вычеркнуть этот момент из памяти навсегда.

Фигуры этого танца не поддавались никакой логике, было бессмысленно полагаться на музыку или движения партнера, а тем более доверять собственному скудному опыту — оставалось лишь крепче держаться на ногах и старательно цепляться за выскальзывающую из-под пальцев призрачную плоть. Хотя и это не спасало, потому что в какой-то момент — Гермиона не смогла понять, как призраки поняли, что настал этот самый нужный момент, — ее дернули в сторону, подбросили вверх и фактически пустили по кругу.

Поймал Гермиону молодой призрак с глубоким порезом поперек шеи и продолжил дело Байарда. Дальше партнеры сменялись один за другим: все привидения-мужчины словно считали своим долгом не просто сплясать с представительницей отдела регулирования магических популяций, а продемонстрировать ей, что же такое настоящий праздник.

Такая благодарность радовала Грейнджер намного меньше.

Она успела пройти по залу уже с десяток кругов, станцевав как минимум с семнадцатью духами, включая одну женщину, когда верзила из Клуба обезглавленных охотников, чья голова постоянно сваливалась с нужного места, запустил ее дальше с особой силой.

Гермиона уже была готова пролететь насквозь через очередного партнера, но, повернувшись, впечаталась во вполне человеческое тело. К тому же мужское.

Однако времени, чтобы осмыслить, проанализировать ситуация и понять, с кем ей предстоит танцевать дальше, не было. Ее подхватили под мышки, чьи-то жесткие пальцы впились в левую лопатку, рука обхватила ладонь, и Гермиону закружили в танце, так и не дав отстраниться.

— Не тормози! — прошипели сверху, и Грейнджер поняла, кому в плечо утыкается носом.

Малфой перекатился с пятки на носок, прижал ее к себе чуть теснее и двинулся вперед, ловко маневрируя между призрачными парами. Складывалось впечатление, что такие танцы были для него стандартным занятиям: он с легкостью выполнял все то же, что и другие партнеры Гермионы, только, возможно, был чуть более напряжен.

Хотя, скорее всего, Гермионе лишь казалось так, потому что Малфой был первым живым и по-настоящему твердым партнером.

— Твердым? Это еще что значит? — раздалось сверху, и Гермиона прикусила язык, осознав всю безнадежность своего положения: как можно быть такой идиоткой, чтобы заговорить вслух? Это что, от облегчения?

— Конечно, это облегчение — танцевать со мной после этих убивцев, — фыркнул Малфой, и Гермиона еле удержалась, чтобы не прибить его на месте. — Но удивлен, что ты признаешь это.

— Прекрати, — глухо простонала Гермиона, обращаясь скорее к самой себе.

Малфой усмехнулся и послушно замолчал на несколько секунд. Между тем музыканты на сцене будто старались выдавить все из своих инструментов — каких-то ржавых кусков металлолома. Темп заметно увеличился — теперь Гермиона даже не пыталась проделать пресловутое пятка-носок, с трудом поспевая за Малфоем, который не особо трудился удержать ее на ногах и будто бы даже чувствовал себя вполне комфортно.

Чертово аристократическое воспитание.

— Четыре года беспрерывного ча-ча-ча и квадрата вальса никогда не проходят даром, — подал голос Малфой, и когда Гермиона была уже готова ответить — в особо грубой форме, честно говоря, — он сжал ладонями ее бока, присел и подкинул вверх.

Скорее всего, весь зал слышал этот визг.

Она взлетела явно выше, чем было положено, и приземлилась, не самым приятным образом встретившись с полом.

— Малфой, что ты себе?..

— Всё! — громко оборвал ее Драко. — Ненавижу эти дурацкие привиденческие пляски. Кажется, такому учат, только когда переступаешь черту жизни и смерти. Иначе никак.

— Тогда как же ты научился? — язвительно откликнулась Гермиона, стараясь перевести дыхание.

— Знаю, о чем ты думаешь, — Малфой вздохнул, — иногда в домах чистокровных волшебников даже хуже, чем в аду, поверь, Грейнджер.

Гермиона поежилась, поражаясь тому, как одна брошенная вскользь фраза мгновенно вернула ее больше, чем на пять лет назад, окатив, словно из ведра, воспоминаниями, спрятанными глубоко на задворках памяти.

Между тем по залу полилась медленная и спокойная мелодия — пары танцующих, не разбиваясь, продолжили неспешно двигаться, покачиваясь, кружась и ступая в такт музыки.?Гермиона была слишком вымотана, чтобы удивиться и поспорить, когда Малфой вновь приобнял ее за талию и сжал руку своей тонкой, бледной ладонью.

Лишь через пару секунд она наконец оказалась способна оглянуться. Вокруг топтались, тихо переговариваясь, просвечивающие силуэты, а наверху, прямо над ними с Малфоем, в проеме чернело небо с россыпью маленьких ярких звезд-огоньков.

Проследив ее взгляд, Малфой задрал голову наверх.

— Это тебе не потолок в Большом Зале, — хмыкнул он, всматриваясь в темное небо, с которого продолжало свозить и неприятно моросить.

Гермиона скривилась, однако через мгновение поняла, что она не чувствует мерзкой влаги, жалящих холодом капель и скользкого дыхания ветров, гуляющих снаружи.

— Колпак? — изумленно и слегка уважительно спросила она, всматриваясь в лицо Малфоя.

— Конечно, — он перевел взгляд на Гермиону и пожал плечами. — Я был удивлен, что ты сразу не подвесила его под потолок.

Его голос впервые звучал так, словно Малфой не пытался поддеть ее, а действительно интересовался тем, о чем говорил, но Гермиона все равно не могла ответить, что попросту не додумалась до этого.

И самое разочаровывающее — если бы даже эта идея посетила голову, далеко не факт, что у нее вышел бы купол такого большого радиуса.

Она ведь сейчас не завидует Малфою и не восхищается им же?

— Не бойся иногда признавать, что ты в чем-то хуже других, Грейнджер, — серьезно прервал ее мысли Малфой.

Отчего-то Гермиона даже не успела разозлиться на него.

— Так как получилось, что мы можем танцевать с призраками? — сразу же задал он вопрос, не давая ей шанса начать спор.

Гермиона сразу же слегка повеселела: не только Малфою блистать своими умениями и способностями — она тоже кое-что да может!

— Это заклинание. Оно действует на танцполе, — пояснила она. — Если у тебя есть намерение держаться за… — она замялась, — призрачного партнера.

— Было, — коротко ответил Малфой. — Но теперь я растерял всякое желание. Лучше буду держаться за тебя.

Он несильно оттолкнул ее и прокрутил под вытянутой рукой. Гермиона удивленно повелась на движение, осознавая, что ноги не заплетаются только благодаря заклинанию. Малфой поймал ее обратно в свои объятия.

— Хотя она ничего, — протянул он и кивнул в сторону Агнешки, оценивающе обведя взглядом расплывающуюся легкой дымкой фигуру. — Ножки, ручки — все при ней. И личико миловидное. Нос, правда, длинноват, — заметил он.

— Говорят, была ведьмой, — меланхолично сообщила Гермиона.

Малфой поперхнулся и закашлялся. Гермиона сочувствующее постучала его по спине и дернула в сторону, выведя из толпы. Пожалуй, хватит с них танцев. Она остановилась у столика и вручила Драко стакан, наполненный мутноватой жидкостью. Он хлебнул.

— Какой такой ведьмой?

— Ведьма — уродливая, старая колдунья, обладающая злобным нравом и любящая поедать детей, — процитировала Гермиона статью из какого-то учебника. — Правда, нет, детей она не ела. Но страшной была — жуть! Зеленая кожа, нос крючком, бородавки — все при ней, — передразнила она Драко.

— Но… как же? — ошеломленно кивнул Малфой в сторону красавицы, покачивающейся в танце с молодым призраком, у которого из спины, ровно меж лопаток, торчала рукоятка меча.

— Зелья, отвары, заклинания и чары, — перечисляла Гермиона, — даже магловской косметики не гнушалась. Так и умерла под зельем красоты.

— А умерла-то отчего? — с искренней заинтересованностью спросил Малфой.

Гермиона исподлобья глянула на него и звонко хихикнула.

— Молодильным яблочком подавилась, — поведала она, с удовольствием наблюдая, как расширились глаза Малфоя.

Оба прыснули.

— Красиво жить не запретишь, — отсмеявшись, пробормотал Малфой, — а умирать — тем более.

Гермиона прикрыла улыбающиеся губы бокалом и глотнула вина.

— И откуда ты ее знаешь? — он кивнул в сторону Агнешки.

Гермиона замялась и снова отпила, оттягивая момент, когда придется ответить.

— Она так и осталась завсегдатаем магических салонов, — следя за реакцией Малфоя, начала Гермиона. Она надеялась не допустить всех шуточек по теме, но и так он молчал, внимательно слушая ее. — Многие считают, что она оказалась здесь, чтобы стать еще красивее, но как ты понимаешь… — Грейнджер развела руками.

— Мертвые не молодеют, — скупо кивнул Малфой.

— Именно.

Воцарилось молчание.

— Грейнджер, я ценю твое желание поделиться информацией, но я спрашивал насчет тебя, — напомнил Драко, заметив, что Гермиона не собирается продолжать.

Она вздохнула и быстро выпалила:

— Я познакомилась с ней в лавке мадам Примпернель, и, предупреждая все твои вопросы, да, я иногда пользуюсь косметическими зельями.

— Я и не сомневался в этом, — самодовольно откликнулся Малфой и расплылся в ухмылке. Гермиона опешила. — Как иначе ты бы смогла выглядеть намного лучше, чем в Хогвартсе?

Гермиона почувствовала нарастающую волну ярости и была уже готова высказать всё, что она думает о самоуверенных и наглых слизеринцах, их плоском юморе и — еще разок — этой непоколебимой уверенности в себе, но, приоткрыв рот, так и застыла.

О, так, видимо, звучит комплимент от Малфоя? Если да — у него большие проблемы.

— Расслабься, Грейнджер, — Малфой махнул рукой и протянул ей бокал, предлагая выпить. — Должна же ты была услышать хоть одно мнение о тебе от мужчины, а не расплывающемся в воздухе подобии такового.

Гермиона покачала головой, напоминая себе, что она была взрослой, серьезной и независимой женщиной, которую от Малфоя, кроме гендерных признаков, отличала лишь чистота крови. И теперь, пожалуй, это отличие было в ее пользу.

— Ладно, Малфой, — Гермиона внимательно посмотрела на него. — А ты откуда?

Его веселье мигом испарилось, и он нахмурился.

— Из МКМ, — брякнул он.

Гермиона встрепенулась. Международная Конфедерация Магов — это уже любопытно.

— Как магловский ООН, да? — живо переспросила она, а потом, опомнившись, добавила: — Вы там саммиты посещаете, да? Международные проблемы, делегации, мировые конфликты?

— Да, мировые, — вяло откликнулся Малфой и обвел рукой помещение. — Вот он, мой саммит.

— Так ты здесь по работе?

— Ну не по старой дружбе же, — Драко пригубил вина и внезапно ухмыльнулся. — Хотя и по ней тоже. Я, видишь ли, под крылом.

— Чьим крылом? — уточнила Гермиона.

— А вот того самого старого орла, — Малфой кивнул в сторону Байарда, который уже успел добраться до новоиспеченной жены и теперь стискивал ее в объятиях. — Он же в делегации был, ты не знала? Наблюдал за кельпи из Лох-Несса, за змеезубами охотился, должен был маглам про диринаров сообщить, да не успел. И хорошо, что не успел.

— Да, да, я читала, — отстраненно откликнулась Гермиона. — Но про Байарда не знала. А вы давно знакомы?

— Порядочно. Я же в его кабинете работаю — за моим столом он и того, — Малфой возвел глаза к потолку, — ноги и откинул. Приманил к себе чашку чая или бутылочку воды — с похмелья был жутчайшего, как говорят. Чувствует — яд!

— Яд! — ахнула Гермиона.

— Да подожди ты! — отмахнулся Малфой. — Он, зараза, распознавал их — не раз его отравить пытались, такому ж всякий позавидует. И за безоар — в ящичке у него лежал. Я там сейчас… — замялся, — заначку храню. И хоп. Всё.

— Что — всё? — тупо переспросила Гермиона.

— Подавился.

— Так сразу? — не поверила Гермиона. — Я слышала про безоар, но мне говорили — там страсти, ужасы всякие были.

— Главный ужас в том, что безоар из желудка козы в желудок чиновника идти отказался, — Малфой вздохнул. — Попал в другое горло. И все, покойничек наш герой.

Они оба помолчали, через минуту Гермиона глухо хихикнула.

— Ты чего, Грейнджер?

— Подавился, — выдала она и засмеялась уже в открытую. — А я-то думала, как они могли сойтись.

— Грейнджер, ты же умная, понимаешь, что у всех призраков главная тема для обсуждений — причина смерти, — снисходительно поведал Малфой, но тоже не сдержал улыбки.

Гермиона прикрыла рот рукой и утерла выступившую в уголке глаза слезинку: то ли чувство юмора у нее специфическое, то ли нервы, а смешно было — аж плакать хочется!

— И чего они оба остались, а? По наши души.

— У него, говорят, дела остались незаконченные: свидетели ненужные, деньги припрятаны где-то, противники, которых не успел при жизни одолеть. Решил уж так из могилы их достать. Вот и летает по отделу — молодняк распугивает.

— И тебя пуганул? — заслышав знакомый пренебрежительный тон, решила подколоть Гермиона.

Малфой покраснел, затем весь побледнел — только кончики ушей остались алеть сквозь прозрачно-белые волосы.

— Почти, — он вздохнул и неожиданно продолжил, видимо, решив поделиться наболевшим: — Когда я пришел в отдел и только-только разместился за собственным столом, он оттуда и выскочил… Ну как, — перебил сам себя Драко, — голова сквозь столешницу прошла, а пока я в себя приходил, он уже успел и все документы просмотреть. Ему почему-то тогда показалось, что он меня под свое шефство взять обязан.

Гермиона весело улыбнулась, представляя себе эту поразительную картину: ошалевший Малфой-трудяга, взирающий на крупную голову, раскачивающуюся на толстой шее прямо над столом.

— Ну, он мне и подсобил: научил, как печать отдела подделать, опять же — свой ящичек тайный показал, — Малфой недовольно махнул рукой в ответ на подозрительный взгляд Гермионы. — Да ничего такого, Грейнджер, темных артефактов не держу, — он хитро прищурился. — По крайней мере, на работе. Там так — пустяки. Знаешь ли ты, моя успешная маглорожденная подруга, как тяжело в наше время приличному чистокровке выбиться в люди?

Гермиона промолчала. Не знала она — откуда там. Но догадывалась. Это наверняка было еще тяжелее, чем маглорожденной — ведь, к несчастью, особо успешной ее не назовешь. Она обвела взглядом мутно-серую толпу веселящихся призраков: нет, конечно, она вполне довольна, что добилась разрешения на подобное мероприятие, но хотелось бы большего успеха за три года беспрестанного труда.

Тяжелый вздох Малфоя известил, что он думал о чем-то очень похожем.

Выпили не чокаясь.

* * *

Оставался последний взмах палочки, чтобы потушить свечи.

Свидетельство вручено под всеобщие аплодисменты, зал пуст, гости отбыли, счастливые молодожены отправились регистрировать брак, вся протухшая еда наконец устранена, ковер свернут в ровный рулон и ждет в углу эльфа-домовика, который заберет его, ведро уменьшено и стоит рядом.

Гермиона громко вздохнула, мысленно погладив себя по голове — она справилась, она пережила эту ночь, она добилась своего! Список «хватит», казавшийся бесконечным, можно было закрыть.

Хватит работать — можно и отдохнуть.

По крайней мере, одну ночь.

Стремительный ветерок зародился в недрах палочки и пронесся по подземелью, потушив синие огоньки.

Малфой ждал ее снаружи.

Сидел на предварительно очищенном и высушенном валуне, скрестив ноги, и заламывал пальцы, выжидательно поглядывая по сторонам.

— Грейнджер, а ты сама-то замуж собираешься или так и будешь в девках сидеть? — спросил он, когда она поднялась со дна колодца, и пнул камешек под ногой, будто совсем и не ждал ответа.

Гермиона отчего-то улыбнулась.

— Малфой, ты же понимаешь, как это работает: сначала призраки, потом домовики, затем и гоблинами заняться можно, — чванливо перечислила она и заключила, сверкнув глазами: — А кто знает, может, после кентавров и до людей доберемся.

Он понимающе хмыкнул и подал ей руку.

Свадьба удалась!

* * *

На всякий случай для особо любознательных:

«Омолаживающие зелья мадам Примпернель» — косметический магазинчик в Косом переулке, дом 275, принадлежащий вышеупомянутой мадам Примпернель. Здесь продаются зелья, улучшающие внешний вид клиента.

Международная конфедерация магов является волшебным аналогом ООН. Или, точнее, возникшая в середине ХХ века Организация Объединённых Наций стала магловским аналогом Конфедерации магов, которой к тому моменту было около двухсот пятидесяти лет. Каждую страну на Конфедерации представляет небольшая делегация. Члены делегации, видимо, не пользуются равными правами: у каждой делегации есть глава. Иначе не возможен был бы саммит (встреча на высшем уровне) Конфедерации.

Диринар — толстенькая, покрытая пухом птица. Примечательно, что когда-то маглы знали о существовании диринаров, только называли их дронтами. Не зная о способности диринаров исчезать в случае необходимости, маглы считают, что полностью истребили их как вид. Это заставило маглов задуматься о судьбе исчезающих видов, и потому Международная Конфедерация магов считает излишним сообщить им о том, что диринары отнюдь не вымерли.