Длинная ночь (гет)

— Экспеллиармус! — крикнул Гарри.

— Это он, он, настоящий! — Вопль, исходивший из-под капюшона Пожирателя Смерти, донёсся до Гарри даже сквозь рёв мотоцикла, и в следующий миг оба преследователя сдали назад и пропали из глаз.

— Что там, Гарри? — взревел Хагрид. — Куда они подевались?

— Не знаю!

Гарри одолевал страх: Пожиратель крикнул «настоящий», но как он это понял? Гарри окинул взглядом пустую на вид тьму и ощутил таящуюся в ней опасность. Где они все? Покопошившись, он развернулся на сиденье лицом вперёд и крепко вцепился в куртку Хагрида:

— Хагрид, пальни ещё раз драконовым огнём, давай убираться отсюда!

— Тогда держись покрепче, Гарри!

Раздался оглушительный, хриплый рёв, из выхлопной трубы вырвалось голубовато-белое пламя. Гарри почувствовал, что соскальзывает с отведённого ему краешка сиденья. Хагрида бросило назад с такой силой, что он едва смог удержать руль и почти лёг на спину, столкнув Гарри с мотоцикла.

— Похоже, оторвались мы от них, Гарри. Всё-таки справились! — крикнул Хагрид, но почувствовал за спиной пустоту и встревоженно заорал: — Гарри, ты в порядке? Гарри?!

Гарри цеплялся изо всех сил за всё, за что только мог: куртку Хагрида, какие-то железяки, фару… Пальцы разъезжались, рюкзак тянул его вниз. В непроглядной темноте невозможно было ничего разглядеть.

— Мы почти на месте! Держись! Гарри! — вопил Хагрид, пытаясь извернуться, чтобы схватить его.

Гарри почувствовал, что мотоцикл пошёл на снижение, но тут шрам на его лбу словно вспыхнул. По обеим сторонам мотоцикла появились Пожиратели Смерти, посылая налево и направо зелёные лучи смертельных заклятий. Инстинктивно дёрнувшись, чтобы не попасть под них, Гарри потерял опору и соскользнул ниже.

— Хагрид! — закричал он в отчаянии, но тут в голове у него взорвалась невыносимая боль, и он потерял сознание. Пальцы его разжались.

Волдеморт летел, точно дым по ветру, без метлы или фестрала, змеиное лицо его поблёскивало во мраке, белые пальцы сжимали палочку.

Хагрид взвыл от страха и бросил мотоцикл в вертикальное пике.

— Где он? — раздался голос Волдеморта. — Где Поттер? Он аппарировал?

— Что это он, Гарри? — завопил Хагрид, оглядываясь. — Гарри?! НЕТ!

Хагрид попытался развернуть мотоцикл, но Пожиратели тут же атаковали его со всех сторон, вынуждая двигаться вперёд.

— Гарри! Акцио Гарри! — Хагрид трясущейся рукой пытался нащупать свой розовый зонтик, но безуспешно. Скорость нарастала, земля тянула мотоцикл к себе. Внезапно преследователи исчезли, наступила давящая тишина. Впереди из темноты выступили очертания домика, окружённого садом. Чтобы не врезаться в выбежавших наружу людей, Хагрид потянул руль мотоцикла на себя и с оглушительным грохотом, от которого содрогнулась земля, упал на клумбу.

* * *

— Гарри!

Хагрид неуклюже пытался выбраться из мешанины обломков.

— Кто здесь? Это Поттер? Вы Гарри Поттер? — раздался совсем рядом напряжённый женский голос.

— Дромеда, это Хагрид, — с облегчением услышал он голос Теда Тонкса. — Что случилось? Мотоцикл сломался?

— Нет, Тед, это был Волдеморт, и с ним Пожиратели Смерти, много-много. Они гнались за нами…

— Волдеморт? Пожиратели Смерти? — резко переспросил Тед. — Что значит Пожиратели Смерти? Я полагал, они не знали, что вы переезжаете сегодня, полагал…

Хагрид помотал головой.

— Не знаю я, почему они за нами гнались, и кто им рассказал, что мы сегодня будем переезжать. Гарри…

— Да, где он?

— Он упал, Тед, — Хагрид чуть не плакал. — Я не смог удержать его. Я пойду сейчас разыщу его.

Хагрид столкнул с себя остатки мотоцикла и вскочил, намереваясь бежать в ту сторону, откуда они прилетели, но Тед вцепился в него.

— Погоди, что ты делаешь? Там же Пожиратели, они вмиг размажут тебя по земле тонким слоем!

— Ну и пусть, мне надо найти Гарри! Может, он не разбился, может, жив ещё!

— Что это значит, Хагрид? Что с Гарри?

— Говорю же, упал он с мотоцикла! Зря я нажал эту кнопку! — вынужденный объясняться с Тедом, Хагрид понемногу остывал. — Этот мерлинов драконов огонь, в первый раз коляску оторвало, а вот теперь Гарри сбросило вниз! Уж он цеплялся, цеплялся, а всё равно упал! Я даже не знаю, как это произошло, вроде как он держался. Это всё я виноват! Не надо было включать ту проклятую кнопку! Уж долетели бы как-нибудь, мы были уже близко отсюда. Я пойду, надо разыскать его, найти, он, может, ещё жив…— Хагрида трясло, по его щекам текли слёзы.

— Куда ты пойдёшь? Это верная смерть, — Тед обернулся в ту сторону, где ещё минуту назад за невидимой стеной магической защиты виднелись беспорядочные всполохи заклятий разъярённых Пожирателей. — Как высоко вы были, когда Гарри упал?

— Очень высоко, Тед, — губы Хагрида дрожали, лицо покраснело. — Я как раз собирался начать снижаться. Гарри… Он… Это я во всём виноват…

Тонкс поднял голову к небу, словно пытаясь там что-то найти, потом посмотрел на свою жену. Та стояла с широко распахнутыми глазами, бледная, нервно теребя кольца на тонких длинных пальцах.

— Что же теперь делать? — прошептала она и умоляюще посмотрела на мужа. Между ними состоялся немой диалог. Тед перевёл взгляд на Хагрида и сказал как можно твёрже:

— Послушай, что бы там ни случилось, я уверен — ты сделал всё, что мог. Но прямо сейчас мы не можем идти искать Гарри, иначе станет двумя трупами больше. Надо послушать, что скажут Грюм и мистер Шеклболт. Дромеда, сколько там осталось до портала?

— Четырнадцать минут. Пойдёмте в дом, Хагрид, выпьете горячего чаю с ложечкой бренди, — сказала миссис Тонкс.

— Не хочу я чаю. Вот от бренди бы не… Нет, тоже не надо, — Хагрид всхлипнул и с тоской посмотрел туда, где должен был быть Гарри. — Послушай, Тед, а может быть, как-то попробуем?..

— Как, Хагрид? Мантии-невидимки у нас нет, дезилюминационное на тебя не сработает, ты же наполовину великан. А если и сработает — ты же не хочешь получить шальную Аваду? Пока здесь вьются Пожиратели, тебе не выйти за пределы защитного купола.

Спустя несколько мгновений неловкой тишины миссис Тонкс спросила:

— А Дора, мистер Хагрид? Вам известно, что с ней?

— Не, не знаю я, что со всеми остальными.

Тед огорчённо посмотрел на жену.

— Не волнуйся, Дромеда. С нашей девочкой всё будет хорошо.

— Пойду принесу портал, — произнесла вместо ответа миссис Тонкс.

Когда она ушла, Хагрид заговорил умоляюще:

— Пошли со мной в «Нору», Тед, а? Ты, может, придумаешь что-нибудь путное. Умная голова Ордену не помешает.

Тонкс с сожалением посмотрел на него.

— Ты же знаешь, мне нельзя. Да и не оставлять же мне Дромеду здесь одну в опасности.

Подошедшая миссис Тонкс мягко обняла мужа и протянула Хагриду оправленную в серебро щётку для волос. Хагрид смотрел на них молча, пока щётка не налилась яркой синевой и не исчезла, унося его с собой в «Нору».

* * *

Упав на землю, Хагрид приземлился во дворе «Норы».

— Хагрид? Что случилось? Где Гарри? Где все остальные? — услышал он восклицания миссис Уизли.

— Неужели никто ещё не вернулся? — спросил Хагрид.

— Где Гарри, Хагрид? — воскликнула Джинни.

— Пожиратели… Они караулили нас. Они были повсюду, и сразу как начали палить! По всему выходит, они знали, когда мы поедем, так-то вот…

— А Гарри-то где?

— Да, так вот… А потом они как-то поняли, что Гарри, который со мной — и есть настоящий, и приотстали немного. А потом появились снова, и с ними Тот-самый…

— Хагрид! Где! Гарри?! — Джинни вцепилась в него, не сводя огромных глаз.

Хагрид длинно и шумно выдохнул, открыл рот и… не смог сказать ни слова. Он просто смотрел в лицо Джинни, которая стремительно бледнела, потом перевёл взгляд на миссис Уизли и, наконец, хрипло выдавил:

— Он того… Упал… Упал он, да… С мотоцикла… — руки его снова задрожали.

Миссис Уизли закрыла рот руками. Джинни выпрямилась.

— Как такое может быть? — спросила она резко. — Ты своими глазами видел, как он упал?

— Да нет, не видел я. Я же спиной к нему сидел. Когда Пожиратели отступили, он попросил драконий огонь включить, мол, так мы быстрее до места долетим. Ох, не надо мне было этого делать! — Хагрид всхлипнул. — Только я кнопку нажал, чувствую — нет его позади, оглянулся — а он висит в воздухе, цепляется. А тут Пожиратели опять навалили всей кучей, палят, куда ни попадя, следом и Тот-самый появился, летел сам, без метлы, и без фестрала, и такой страшный, прямо жуть. Да как закричит: «Где он? Где Гарри?». А я и не пойму, о чём он говорит, оглянулся — а уж и нет Гарри. Всё бы, может, и ничего, да уж больно высоко мы были, я и на снижение не успел пойти ещё.

Миссис Уизли и Джинни посмотрели друг на друга, одинаково ошарашенные и онемевшие.

— Я ж пытался удержать его, да где там… Хотел было вернуться за ним, да мерлиновы Пожиратели, чтоб их пятиноги сожрали, так и пуляли, проходу не давали, — причитал Хагрид. — А потом, когда уж приземлился, Тед меня не пустил, сказал, не хватало ещё шальную Аваду словить.

— Мам! — воскликнула вдруг Джинни, указывая на яркое пятно синего света, разливающееся в воздухе.

Пятно становилось всё больше и ярче, затем в нём появились, вращаясь, и тут же упали Люпин с Джорджем. Мгновенно стало ясно — что-то неладно: Люпин поддерживал потерявшего сознание Джорджа, лицо которого было залито кровью. Ремус и Хагрид занесли его в дом и уложили на софу. Когда на голову Джорджа упал свет, Джинни ахнула: одного уха у него недоставало. Как только миссис Уизли склонилась над сыном, Люпин стремительно обернулся к Хагриду:

— Где Гарри?

Выслушав рассказ Хагрида, он побелел, рухнул в кресло и застыл, обхватив голову руками.

— Ремус, — пробормотал Хагрид, — ты хоть объясни мне, что это Пожиратели сегодня как с цепи сорвались? Тед говорит, не должны они были знать, когда мы полетим.

— Они знали это, и знали наверняка, — процедил Люпин, уронив руки на колени. — Что, никто пока ещё не вернулся? — спросил он миссис Уизли.

Та усердно хлопотала вокруг Джорджа, который как раз приходил в себя, и Джинни ответила вместо неё:

— Рон и Тонкс должны были вернуться первыми, но не успели к своему порталу, он возвратился без них. Вторыми полагалось вернуться папе и Фреду, но они тоже не появились. Мистер Люпин, — спросила она тихо, — вы думаете, кто-то предал нас?

Люпин помолчал немного, раскачиваясь, словно обдумывая что-то.

— Сложный это вопрос, Джинни. Нельзя ничего сказать наверняка, пока не вернутся остальные. Или хотя бы пока мы не узнаем, что с ними, — добавил он тихо. — Хагрид, так ты говоришь, Пожиратели опознали Гарри?

— Ну да, закричали: «Вот это, это он, настоящий», и исчезли. А потом появились, и с ними этот…

Ремус встал и начал расхаживать взад-вперёд, поглаживая подбородок.

— Ты можешь точно вспомнить, что Гарри и ты делали непосредственно перед этим?

— Да нет, не помню я. Всё так быстро было, Пожиратели поливали нас своими заклинаниями, да и темнота вокруг была, хоть глаз коли, и надо было всё время думать о том, куда мы летим. А уж когда Гарри упал, мне совсем не до чего стало, лишь бы помочь ему удержаться. Да вот не смог я. Это я во всём виноват… — лицо Хагрида сморщилось, из глаз капали слёзы. — Ремус, пойдём, может, хоть тело его разыщем?

— Что? — Джордж был белее мела, его голос еле слышался, в расширенных глазах стоял ужас. — Что я слышу? Это правда?

— Лежи тихо, Джордж, тебе нельзя сейчас напрягаться, — миссис Уизли без труда уложила его обратно на софу.

— Да, Джордж, к сожалению, это так. Хагрид, давай дождёмся Грюма, он теперь руководитель Ордена, и такие вещи надо обсуждать с ним.

— Да пока мы его дожидаемся, Пожиратели могут уж найти Гарри!

Ремус замер на мгновение, потом спросил:

— Хагрид, как, ты говоришь, Волдеморт кричал? Он спрашивал, где Гарри?

— Ну… да. Выходит, не видел он, как Гарри упал, что ли? Да, и ещё так кричал: «Он что, аппарировал?» — это что же, этот безносый клабберт решил, что Гарри струсил?

Люпин вскинул голову:

— «Аппарировал»? Это интересно… — он снова принялся мерить шагами гостиную «Норы».

— Мама, с Джорджем всё обойдётся? — спросила Джинни тихо.

— Заново отрастить ухо, отнятое чёрной магией, я не способна. Но могло быть гораздо хуже… Главное — что он жив, — ответила та рассеянно.

Снаружи донёсся громкий шум. Люпин метнулся к задней двери и выскочил во двор. Спустя мгновение раздался громкий голос Кингсли:

— Какие самые последние слова услышали мы с тобой от Альбуса Дамблдора?

— «Гарри — главная наша надежда, доверяйте ему», — спокойно ответил Люпин.

Он вошёл в гостиную, следом Кингсли и Гермиона.

— Кто-то нас предал! — кипятился Кингсли. — Они знали, знали о сегодняшней ночи!

— Похоже, что так, — ответил Люпин, — только не знали, судя по всему, что Поттеров будет семь.

— Утешение невеликое! — прорычал Кингсли. — Кто ещё возвратился?

Ремус медленно ответил:

— Только Хагрид, Джордж и я.

— Постой, — нахмурился Кингсли, — а Гарри?

Ответом ему была ледяная тишина. Хагрид посмотрел на него и в третий раз начал свой рассказ.

* * *

— Да ведь может же быть, что он жив остался, а?

— …Двенадцать… Хагрид, ты же сам говоришь, что высота была слишком большая. …Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, — миссис Уизли отмерила капли Умиротворяющего бальзама в стакан с водой для Гермионы. Та взяла его трясущейся рукой, крепко зажмурила покрасневшие глаза, и выпила двумя нервными глотками. Сидящая рядом Джинни обнимала её за плечи, уставившись в пустоту невидящим взглядом. Миссис Уизли вздохнула и достала ещё один стакан для Умиротворяющего. — Как ты думаешь, Кингсли, защитные барьеры теперь можно будет снять? Ты же знаешь, у нас предстоит мероприятие…

— Ни в коем случае, Молли! — воскликнул Шеклболт. — Мы не можем знать, видели ли Пожиратели, что Гарри упал, но знаем точно, что Волдеморт этого не видел. А значит, он может придерживаться какой угодно точки зрения. Может быть, они организовали поиски его тела, а может быть, считают, что он улизнул, или что мы его спрятали. Значит, все дома, как-либо связанные с Орденом, в опасности, — немного подумав, он добавил: — Теперь, возможно, даже в большей. Да и в любом случае, этот вопрос лежит в компетенции Грюма. Кстати, Ремус, у тебя есть мысли по поводу того, кто мог передать Волдеморту информацию об операции «Семь Поттеров»?

Люпин слегка поморщился.

— Надо дождаться остальных. Нельзя делать поспешных выводов. Меня больше волнует, что с Гарри. Нужно как можно раньше организовать его поиски. И вот ещё вопрос: как Пожиратели смогли определить, какой Гарри настоящий?

Хагрид шумно вздохнул.

— Да какая теперь разница, Гарри-то ведь всё равно нет. А без него нам Волдеморта ни за что не победить, гиблое это дело, так и в пророчестве было сказано. Лучше пойдёмте искать его, может быть, он и жив ещё. Каждая минуточка ведь на счету, — закончил он почти шёпотом, виновато оглядываясь.

Мистер Уизли — он и Фред появились несколькими минутами ранее — рассеянно пробормотал, глядя на напряжённое, покрытое запёкшейся кровью лицо Джорджа:

— Действительно, Гарри был нашей единственной надеждой. Это и Дамблдор говорил. Кроме него никто не способен остановить Волдеморта. На то, что он смог выжить, упав с такой высоты, надежды нет. Кингсли, может быть, действительно стоит сходить, поискать тело?

— Безусловно, Гарри необходимо обеспечить достойные похороны. Но сейчас эта вылазка может оказаться смертельной — в том районе, возможно, кишмя кишат Пожиратели. Правильнее было бы дождаться Грюма и Билла.

— Может быть, послать им Патронуса? — спросил Фред.

Кингсли, подумав, ответил:

— Мы представления не имеем, где они сейчас и что в данный момент делают. Сообщение может отвлечь их или помешать защищаться. К тому же, что мы можем сообщить? Что Гарри Поттер пропал, и, скорее всего, погиб? Эту новость они узнают, как только появятся здесь, а это может произойти с минуты на минуту, — несколько минут он размышлял, рассеянно поглаживая массивную золотую серьгу в ухе, потом забормотал вполголоса: — Грюм, Тонкс, Флэтчер, Рон. Надо продумать план дальнейших действий. Безусловно, найти Гарри или его тело — в прерогативе. Обеспечить защиту всем, имеющим отношение к Ордену Феникса. Организовать убежища. Минимизировать контакты с министерскими работниками…

— Тошно мне, — раздался тихий голос Джорджа.

Миссис Уизли, гремевшая возле столика чашками, бросилась к нему.

— Тебе плохо? Что болит?

— Меня тошнит от вас, — сказал Джордж громче. — Я-то, может быть, и слизняк, но вы все, хоть и имеете по две пары ушных раковин, слизняки куда хлеще меня. Раскисли, как протухшее Ослабляющее зелье, лапки сложили. Осталось только всем пойти дружным строем да сдаться Волдеморту, — он демонстративно отвернулся.

— Джордж, как ты можешь такое говорить! — ахнула миссис Уизли.

— Но, Джордж, Гарри-то ведь… того… — пробормотал Хагрид почти одновременно с ней.

— Ты считаешь, мы должны были незамедлительно отправиться на поиски Гарри? Втроём? Ты представляешь, какой это риск? — нахмурившись, спросил Люпин.

Шеклболт поглядел на Джорджа со странным выражением лица и сказал:

— Надо полагать, у тебя есть какие-то предложения?

— Действительно, Джордж, — спросил мистер Уизли, — что мы можем сделать, если Гарри больше нет с нами?

— Что мы можем сделать? — Джордж даже привстал. — Продолжать борьбу с Волдемортом! Даже если Гарри погиб, Орден жив! Мы все живы: папа, мама, Грюм, вы, мистер Шеклболт, вы, мистер Люпин, ты, Хагрид. Мы с Фредом можем вступить в Орден, Гермиона, если захочет.

— Джордж! — угрожающе воскликнула миссис Уизли.

— Мы совершеннолетние, мама! — возразил Фред.

— Послушай, Джордж, ты сейчас удручён, это понятно, но ведь надо реально смотреть на вещи… — начал было Люпин.

— Ничего ещё не кончилось! — продолжал Джордж. — Даже если это правда, если без Гарри мы обречены на поражение, это не должно означать, что победа достанется Волдеморту лёгкой ценой. Нужно продолжать деятельность Ордена, да нужно её усилить! Особенно теперь, когда Гарри больше нет, — при этих словах Гермиона громко всхлипнула и, уткнувшись в носовой платок, снова зарыдала. Миссис Уизли с каждым словом становилась всё более красной и разевала рот, как рыба, выброшенная на берег. — Мы должны противостоять Пожирателям, привлекать как можно больше волшебников в свои ряды, объяснять им всё, что они должны знать, чтобы помогать нам в наших операциях, помогать им…

Миссис Уизли, наконец, обрела дар речи и закричала:

— Джордж, замолчи немедленно! Мне стыдно за твоё хамство! Что ты себе воображаешь?

Джордж побледнел, откинулся снова на софу и отвернулся. Кингсли, обменявшись взглядом с Люпином и мистером Уизли, осторожно произнёс:

— Рано или поздно факт исчезновения Гарри станет достоянием общественности, а в этом случае на интенсивное пополнение рядов Ордена Феникса и усиление боевого духа рассчитывать не приходится.

— Верно. Тут уже можно будет говорить скорее о всеобщей панике, — сказал мистер Уизли.

— К тому же трудно даже представить, что может сделать Волдеморт, когда до него дойдёт эта новость, — добавил Люпин.

— Значит, нужно скрывать это как можно дольше, — сказал Фред. — Всё равно мы собирались прятать Гарри.

— Но как это организовать? — произнёс задумчиво Люпин. — Вот если бы у нас были волосы Гарри, можно было бы сварить Оборотное зелье…

— Волосы можно попытаться собрать в доме Дурслей в Литтл Уингинге, — Кингсли снова взялся теребить серьгу. — Главное — исключить попадание чужих волос. Кто знает, где находилась его спальня?

Фред и Джордж посмотрели друг на друга выразительным взглядом. Это не утаилось от внимания мистера Уизли, который тут же воскликнул:

— Вы хотите попытаться добыть волосы Гарри? Пожирателей ведь уже не должно быть возле дома Дурслей, верно, Кингсли? Или вы хотите добавить что-то ещё? — спросил он, пристально глядя на близнецов.

— Артур, да как это можно?.. — миссис Уизли снова начала закипать, но близнецы не обратили на это никакого внимания.

— Вообще-то в том доме есть почти целая фляга Оборотного зелья с волосами Гарри.

— Если бы эта Оборотка была нетронутой, мы бы нашли способ прихватить её с собой.

— Но она была уже с волосами Гарри, а такая нам без толку.

— И мы оставили её стоять там, где её оставил Грюм.

— Возле того агрегата, как он там называется, малоготовка?

— Нет, по-моему, милипотовка.

— Микроволновка, — поправил мистер Уизли озадаченно.

— Неважно, — на лице Люпина впервые за весь вечер появилось подобие улыбки. — Надо достать эту флягу, пока Волдеморт не решил, что мы можем спрятать Гарри снова в доме Дурслей.

— Да, такая вероятность велика. Хотя бы по той причине, что этот дом больше не является надёжной защитой для Гарри, а, следовательно, нелепо ожидать, что мы выберем его в качестве убежища.

— Похоже, эта работёнка для нас, братец Фордж?

— Боюсь, что в этот раз тебе придётся самому, братец Дред, — ответил Джордж печально.

— Фред, как ты можешь, он же потерял столько крови! Мерлин всемогущий, это уму непостижимо! Просто Мунго какое-то, отделение для душевнобольных! Был бы жив Дамблдор, он не допустил бы всего этого, — миссис Уизли гневно зазвенела чашками, о которых уже успела напрочь забыть. — Кто будет пить чай? Джинни, подойди, помоги мне.

— Надо подумать, кого мы будем выдавать за Гарри, — сказал Кингсли. — Это должен быть кто-то, максимально знакомый с его привычками — во избежание нелепых проколов, а в идеале близкий ему по возрасту и комплекции. Фред, Джордж?

— Пожалуй, Гермиона ближе всех его знала, — ответил Люпин.

Миссис Уизли издала вопль протеста.

— Вот уж от тебя, Ремус, я такого не ожидала! Разве можно подвергать девочку такой опасности? Ты бы ещё Джинни предложил.

Джинни подняла голову, на её лице появилось заинтересованное выражение. Миссис Уизли, заметив это, начала набирать в грудь воздух, но тут снаружи снова послышался шум. Все одновременно вскинулись, глядя в сторону двери, в которую спустя минуту вошли Тонкс и Рон.

— Римус! — закричала Тонкс и, опрокинув по дороге табуретку, бросилась в объятия Люпина. Рон подбежал к Гермионе и взял её за руку. Кингсли и мистер Уизли переглянулись с таким видом, словно их только что осенила гениальная мысль.

— Рон, — сказали они одновременно.

— А что я? И где Гарри? — спросил Рон.

Хагрид вздохнул и снова принялся за рассказ.

* * *

В гостиной собрались все присутствующие: Рон, Гермиона, мистер и миссис Уизли, Джинни, близнецы, мистер Люпин с Тонкс, Хагрид и мистер Шеклболт, Билл с Флёр, которые прилетели последними.

— Все здесь. Больше ждать некого, — сказал Кингсли.

— Да, но как же Чарли? — спохватилась миссис Уизли. — Ведь он приедет на свадьбу. Должны же мы ему всё рассказать!

— Мы не можем ждать Чарли, — нахмурившись, сказал мистер Шеклболт. — Мы должны дать клятву здесь и сейчас. Чем меньше осведомлённых, тем крепче она будет. В любом случае, он приедет лишь на свадьбу и почти сразу уедет обратно в Румынию.

Каждый из присутствующих по очереди принёс Рону Непреложный Обет о неразглашении тайны, а затем Рон — мистеру Шеклболту. Теперь никто из них никогда и никому не сможет рассказать о том, что случилось этой ночью. Кингсли почти сразу засобирался, сказав, что давно уже должен был быть в министерстве, но вдруг спохватился:

— Нам необходимо решить ещё один вопрос, весьма важный. Нужно продемонстрировать Гарри, чтобы ни у кого из магического мира не осталось сомнений, что он жив и продолжает борьбу. Иначе все остальные задуманные нами схемы теряют смысл.

— Но что, если Волдеморт и Пожиратели уже нашли Гарри или его тело? — воскликнул Люпин.

Мистер Шеклболт задумался.

— Ты прав, такая вероятность есть. Полагаю, нужно выждать сутки-другие. Если Волдеморт действительно нашёл тело Гарри, он обязательно объявит об этом. Для него это было бы равнозначно безоговорочной победе. Значит, нам необходимо показать Рона в облике Гарри на каком-нибудь мероприятии, где соберётся побольше волшебников, чтобы слух об этом распространился как можно шире.

— Свадьба Билла? — спросил мистер Уизли.

— Ни в коем случае! Допустить такое означает подписать смертный приговор «Норе» и всем её обитателям. Это мероприятие должно происходить подальше отсюда, быть как можно более людным и являться важным для Гарри.

— Может быть, похороны Грозного Глаза? — спросил Люпин.

Кингсли некоторое время раздумывал, затем ответил:

— Эта причина недостаточно веская, чтобы Гарри Поттер пренебрёг опасностью. У проницательного мага могут появиться сомнения в его подлинности. Событие должно быть настолько значимым для Гарри, чтобы любому тугодуму стало ясно: никакая опасность не волновала Поттера, он просто не мог не прийти, — мистер Шеклболт медленно повернулся к Рону. — Рон?

— Артур, что он имеет в виду? — насторожилась миссис Уизли.

— Кингсли, может быть, есть какой-то другой выход? — спросил мистер Уизли.

Мистер Шеклболт посмотрел на него и жёстко сказал:

—Это необходимо сделать, чтобы весь магический мир смог найти в себе силы продолжать борьбу с Волдемортом.

— Ради общего блага, — невесело ухмыльнулся Рон.

— Да, верно, — мистер Шеклболт не заметил намёка или не понял его. Или сделал вид, что не понял. — Именно так: ради общего блага. Ты согласен?

— Да, — ответил Рон, глядя на бледную как мел Гермиону.

Миссис Уизли охнула и заплакала. Мистер Уизли обнял её за плечи и, успокаивая, вывел из гостиной. Мистер Шеклболт бросил ей вслед взгляд, полный боли, резко выпрямился, попрощался и стремительно вышел. Вслед за ним потянулись спать остальные. Последними остались в гостиной Рон и Гермиона.

— Поверить не могу, что ты согласился.

— Если бы я не согласился, Кингсли выбрал бы кого-нибудь другого. Скорее всего, тебя. Как я мог это допустить?

Некоторое время они сидели молча.

— Это очень удачно, что Фред с Тонкс нашли столько волос Гарри. Оборотного хватит надолго, особенно если по ночам ты не будешь его пить, — немного помолчав, Гермиона спросила: — Ты думаешь, близнецы и правда вступят в Орден?

— Скорее всего, да. Это Грозный Глаз не хотел молодёжь брать, мистер Шеклболт возьмёт каждого, кто попросится.

— Грозный Глаз… — Гермиона печально вздохнула и положила голову на плечо Рону. — Кто бы мог подумать, что Наземникус осмелится бросить его. Теперь все думают, что он предатель. Гарри бы это не понравилось. Когда уже всё это кончится? — прошептала она.

— Я не хочу пока вступать в Орден, — сказал Рон, сжав губы. — Ты понимаешь, почему, — он посмотрел в глаза Гермионе. — Ты считаешь, нам надо всё им рассказать?

— Про то задание, которое дал Дамблдор Гарри? Да, я считаю, надо. О, как это ужасно! В голове не укладывается — Гарри больше нет, — голос Гермионы стал тонким, но она смогла сдержать слёзы.

— Они так и не смогли найти тело. Уж профессор Люпин не мог его пропустить, верно? Или всё-таки… Мистер Шеклболт ведь очень торопился, он и так уже сильно опаздывал в министерство. Как думаешь, могло ли так получиться, что Гарри… — Рон умоляюще посмотрел на Гермиону.

— Что он жив? — пискнула Гермиона, словно голос отказался ей повиноваться. — Я всё никак не могу поверить в его смерть. Это словно прочитать прекрасную книгу, в которой должен быть хеппи-энд, а вместо этого главный герой умирает, — Гермиона помотала головой. — И всё-таки, задание Дамблдора должно быть выполнено. Если Гарри нет — вполне возможно, что он объявится вдруг, но сейчас его с нами нет — значит, мы должны это сделать. И я считаю, что мы обязаны попросить у Ордена помощи.

— Правда? Ты так считаешь?

— Если откровенно, — Гермиона слегка смутилась, — я просто не знаю, с чего начать. Думаю, у Гарри должен был быть какой-то план, может быть, Дамблдор ему рассказал что-то ещё перед смертью.

— Ну, не знаю. Мне кажется, мы и вдвоём с тобой справились бы, — Рон перехватил покрепче руку Гермионы. Та закатила глаза.

— Как ты себе это представляешь? С чего мы начнём? Где будем искать, — она понизила голос, — ты-знаешь-что? Как уничтожим их? — она покачала головой. — Как бы мы ни хорохорились, твоя мама права: мы ещё слишком мало знаем и умеем. У Ордена гораздо больше возможностей: Билл может попробовать узнать, какие тёмные артефакты хранятся в сейфах Пожирателей в «Гринготтсе», мистер Кингсли и мистер Уизли проверят в Министерстве, Наземникуса можно заставить потрясти каких-нибудь его знакомых в Лютном… ну, или где там обитают эти его мутные знакомые, — помолчав, Гермиона сказала: — Было бы идеально, если бы получилось всё успеть до начала учебного года. Я имею в виду, отыскать ты-знаешь-что. Хотя, если быть реалистами, трудно ожидать, что удастся победить Волдеморта без Гарри.

— Пожалуй, ты права, — протянул Рон нерешительно. — Придётся всё рассказать папе, и мистеру Шеклболту, и… Стоп, Гермиона, если мы расскажем всё Ордену, значит, и предатель рано или поздно обо всём узнает?

Лицо Гермионы вытянулось.

— Предатель? — спросила она тонким голосом. — Да… И он обязательно доложит Волдеморту.

— Вот видишь! Мы должны сами всё найти.

— Да, но с чего нам начинать? И потом, ты нужен Ордену. Ты теперь будешь изображать Гарри.

Рон неуверенно спросил:

— Как ты думаешь, у меня получится?

— Конечно, Рон! Кто ещё может изобразить Гарри, если не ты?

— Ну, не знаю. Иногда мне кажется это такой авантюрой.

— Рон, Гермиона, — раздался из-за двери голос Билла. — Идёте вы спать или нет? Все уже легли. После завтрака будет достаточно времени, чтобы всё обсудить.

Гермиона посмотрела на Рона и улыбнулась.

— Идём. Ночь выдалась слишком длинная, — она потянула его за руку.

* * *

Потрясение, вызванное утратой Гарри Поттера и Грозного Глаза, пронизывало дом во все последующие дни. Все были жутко подавлены, у Гермионы всё падало из рук, а Джинни почти не выходила из своей комнаты. Миссис Уизли несколько дней никак не могла избавиться от привычки называть Рона, находящегося под Оборотным зельем, сыном, на что мадам Делакур неизменно восклицала: «Le malheureux gar?on! La malheureuse m?re!», отворачивалась и доставала огромный кружевной платок. Узнав о произошедшем, Делакуры наотрез отказались устраивать пышное торжество по случаю свадьбы.

— Как вы можете об этом г`ассуждать? В конце концов, ma ch?rie, ваш сын в тг`ауг`е! — воскликнула Аполлин возмущённо, едва миссис Уизли заикнулась о том, что остаётся слишком мало времени, чтобы всё отменить.

В конце концов, остановились на скромном семейном празднике, отменили все приготовления, а из гостей оставили дюжину самых близких друзей. Мадам Делакур категорически запретила Флёр надевать приготовленное ею восхитительное белое платье, и сама лично сотворила для неё скромное сиреневое без украшений. Она хотела было совсем всё отменить и оставить лишь регистрацию, но тут уж Флёр возмутилась. Она единственная из семьи Делакур знала, что на самом деле случилось, и почему Билл вполне мог позволить себе любое торжество. В тот момент Гарри Поттер, на самом деле являвшийся Роном Уизли, был как никогда близок к разоблачению. А судя по выражению лица миссис Уизли, она была бы только рада такому исходу событий — весь этот маскарад с Оборотным зельем уже успел ей порядком остотроллеть, не говоря уже о том, что называть сына погибшим при жизни она считала плохой приметой. Особенно тяжело ей было лгать Чарли, прилетевшему на свадьбу, а попавшему на похороны.

То, что ночью, на волне эмоций и ажиотажа, казалось правильным, таким естественным и простым, при разоблачающем свете дня стало совсем иным. Рону всё чаще казалось, что он является участником какого-то нелепого маскарада. Он словно смотрел со стороны на рыжего долговязого парня, который каждое утро, прежде чем почистить зубы, выпивает стакан мерзкой жидкости и становится черноволосым, со шрамом на лбу и плохим зрением. Иногда ему так надоедала эта комедия, что хотелось сжечь все те волоски, которые добыл Фред в доме Дурслей. В такие моменты Гермиона, словно чувствуя, что он на грани, подсаживалась к нему — благодаря отмене торжества никаких особых хлопот на них возложено не было — и заводила ничего не значащие разговоры.

— Ты снова плохо спал, Гарри? — ей на удивление легко оказалось называть так Рона.

— Да. Снились кошмары.

Прежде, когда Гарри снились странные сны, они хотя бы могли знать, что думает и делает Волдеморт. Теперь же Рон, хоть и выглядел, и вёл себя, как Поттер, не мог заглянуть в голову их общего врага.

— Потерпи, — говорила Гермиона, глядя ему в глаза, — скоро всё закончится. Главное — пережить… — она запнулась, — это мероприятие, а потом на свадьбу мы можем и не оставаться.

Было сложно общаться с Гермионой как с другом, избегать прикосновений, не говоря уже о чём-то большем. Оказывается, Флёр успела написать родителям об отношениях, возникших между Роном и Гермионой. С одной стороны, это оправдывало пребывание Гермионы в доме Уизли, а с другой — усложняло его. И когда однажды, воспользовавшись тем, что они остались наедине, Рон попытался обнять Гермиону, она посмотрела на него со странным выражением лица, отстранилась и сказала:

— Разве ты не понимаешь, что для меня ты сейчас Гарри?

Как ни старался, Рон не смог припомнить, чтобы в книге «Двенадцать безотказных способов, позволяющих зачаровывать волшебниц» описывалась ситуация, подобная этой. Увидев его лицо, Гермиона прошептала:

— Потерпи, скоро всё это закончится. После свадьбы мы уйдём.

Однако они всё ещё не решили окончательно, расскажут ли Ордену о том задании, которое получил настоящий Гарри от Дамблдора.

* * *

Фальшивые похороны были назначены на раннее утро. Магическая часть кладбища, относящегося к деревушке Оттери-сент-Кэчпоул, не была такой уж небольшой, но в этот день она была сплошь забита волшебниками в траурных мантиях. Тётушка Мюриэль звучным шёпотом сетовала, что на похороны созвали слишком много Уизли, а вот приглашения на свадьбу, к сожалению, отменили.

Миссис Уизли было невероятно трудно изображать скорбь перед посторонними, ей казалось кощунственным оплакивать живого сына. Однако, встретившись глазами с почерневшим от горя Чарли, она начала безутешно рыдать. Джинни, обнимавшая мать, в этот момент наконец-то тоже заплакала — до тех пор она словно находилась в оцепенении. Гермиона принялась говорить ей что-то утешительное на ухо, и через минуту разревелась сама. Даже у мадам Делакур глаза были на мокром месте, лишь Флёр стояла молча, прямо, держа за руку хмурого Билла.

— Закг`ытый гг`об? — удивилась Аполлин, комкая в руке неизменный платок. — У англичан так пг`инято?

— Мы не смогли найти тело, — объяснил подавленный мистер Уизли.

Рон медленно подходил к кладбищу. Решили, что он появится один, и уйдёт также в одиночестве, чтобы не давать повода думать, что Гермиона или кто-то ещё может знать о местонахождении Гарри. При его появлении по толпе гостей распространилась волна перешёптываний и восклицаний.

— Что? Кто? Поттер?

— Вы видели?

— Это действительно он? Гарри Поттер?

Было непривычно и жутко находиться в центре такого пристального, раздражающего внимания. Вдруг стало понятно, что Гарри не лукавил, когда говорил, что ненавидит свой шрам за то нездоровое любопытство, которое он вызывает. Рон медленно подошёл к Гермионе и встал рядом с ней, обнимая. Она положила свою голову ему на плечо, что-то шептала, но звон в ушах мешал сосредоточиться. Подошли близнецы, затем Билл с Чарли.

— Ты в порядке? — спросил Фред, обнимая его. — Что-то ты плохо выглядишь.

В глаза Чарли Рон так и не смог посмотреть. Когда он шагнул, чтобы обнять маму, та посмотрела с каким-то странным выражением лица. Он решил, что подойдёт к Джинни в последнюю очередь, ведь настоящий Гарри именно так бы и поступил. Но как же невероятно трудно было сейчас отпустить маму, словно она, всегда такая могучая, могла развалиться, если он отойдёт.

Рон не мог оторвать взгляд от гроба, в котором, по всеобщему мнению, находилось его тело. Волшебник с всклокоченными волосами, который распоряжался на похоронах Дамблдора, стал говорить какие-то слова. Рон не понимал их смысла. Его не покидало ощущение иррациональности происходящего.

Когда-то он гордился тем, что Гарри перед распределением отшил Малфоя, радовался, что они попали на один факультет, что учатся вместе и везде ходят вдвоём. Гордился, когда помогал спасти философский камень, и надеялся, что это будет не последний раз, когда его помощь понадобилась Гарри.

Потом он злился. Он не считал, что когда-либо завидовал Гарри, просто злился: ведь Гарри был точно такой же мальчишка, как и Рон, учился так же, хулиганил и получал наказания и отработки так же, но почему-то всегда и все говорили только о Гарри, словно Рона даже не существовало. При этом Гарри был так наивен, ведь он совсем ничего не знал о мире магов. До чего же приятно было рассказывать знаменитому другу вещи, которые нормальные маги знают с пелёнок.

Потом Рон сгорал со стыда, когда не поверил, что Гарри не бросал своё имя в Кубок Огня, был готов просто сквозь землю провалиться. Но догадывается об этом только Гермиона, да, пожалуй, везде сующая свой нос Джинни.

Бывало, что он сам не понимал, дорожит ли дружбой с Гарри настолько сильно, чтобы не возненавидеть его и за ту радость, и за те мечты, и за тот стыд. Бывало и так, что он хотел стать полной противоположностью Гарри, чтобы его, наконец, заметили, а через минуту хотелось стать им, потому что замечали всегда только Гарри. А потом Рон, словно очнувшись, не понимал, что вообще на него нашло: усомниться в их с Гарри дружбе было словно усомниться в существовании магии.

Но Гарри исчез, и никто не мог дать никаких гарантий, что он снова когда-нибудь появится в мире живых. Не то что бы это событие повергло Рона в шок, и тем более он не станет плакать, как Гермиона. Просто только теперь Рон понял, как было всё это глупо. Пиксиная возня. Столько времени потрачено впустую, сожрано амбициями, тщеславием и нелепыми обидами. Какая ирония: для того, чтобы понять такие простые вещи, нужно было потерять лучшего друга и занять его место.

Внезапно шум в ушах пропал, каждое слово окружающих стало отчётливо слышно, даже воздух, кажется, стал прозрачнее. Только сейчас, словно наконец-то закончилась та бесконечно длинная ночь, Рон понял: он готов. Не просто согласен изображать Гарри Поттера, задери его гиппогриф — впрочем, особо-то его никто и не спрашивал, — он хочет стать им. Не ради того, чтобы почувствовать себя в центре внимания, не ради победы над Волдемортом, не ради людей, которым нужна надежда, тем более — Мерлин упаси — не ради того, чтобы выполнить поручение директора. Даже не ради Гермионы. Ради самого Гарри.

Потому что Гарри будет жить, пока хоть один человек верит в это.

Даже если Рон останется последним человеком на всей Земле, который в это верит.